Фиктивная жена для бывшего

Глава 12.

– Ты кричала, – шепчет Дамир.

Это точно его голос, я узнаю его даже сквозь сон.

– Кричала… – бессмысленно повторяю я.

– Да.

Молчание в спальне висит густое, тяжелое, похожее на остатки моего ночного кошмара.

– Все хорошо? – опять шепчет он.

Я мотаю головой, и Дамир хрипло спрашивает:

– Мне остаться тут?

– Нет, – бормочу я.

А потом, сама себе противореча, тихо вздыхаю и утыкаюсь носом в твердое горячее тело, которое пахнет так терпко и так знакомо. Этот запах… Он как будто говорит мне, что все хорошо. Что меня защитят. Что ничто – даже плохой сон, даже смерть – не смогут пробраться ко мне, пока эти руки меня обнимают.

Дамир гладит меня по спине медленно, ласково, и я не хочу сейчас ни о чем думать, я просто хочу, чтобы он не останавливался.

Закрываю глаза, зная, что кошмар сегодня уже не вернется, и засыпаю в его объятиях так легко и привычно, как будто и не было этих двух лет. Прошлое отступает, растворяясь в нашем тихом, ровном дыхании.

Когда я просыпаюсь, то не сразу понимаю, где я. Всё ещё темно, тихо и очень тепло. Мне давно не было так тепло, словно я в ванне с горячей водой или с грелкой. И только секунду спустя до меня вдруг доходит, почему: я лежу в кровати с Дамиром. Его рука по-хозяйски обнимает меня, тяжелое бедро прижимает к постели мои ноги, не давая двинуться, и вся я окружена его большим сильным телом. Как в ловушке.

Черт…

Не удержавшись от искушения, я осторожно поворачиваю голову и смотрю на своего бывшего. Дамир спит: его красивое жесткое лицо выглядит непривычно умиротворенным, от длинных густых ресниц на щеке тень, а твердые упрямые губы чуть приоткрыты.

Сердце подскакивает куда-то к горлу, пульс шарашит, словно я бегу стометровку, и только инстинкт самосохранения заставляет меня отвести взгляд.

Надо выбираться отсюда.

Я осторожно сдвигаюсь, но рука Дамира тут же крепче сжимает мою талию, а он сам вдруг опускает голову к моей шее, проводит носом по коже и выдыхает. Наверное, я схожу с ума, но мне слышится в этом выдохе мое имя, будто он ищет меня даже сквозь сон.

– Дамир, – шепчу я, хотя неясно, слышит он или еще спит. – Пусти.

Он что-то невнятно бормочет, а потом вдруг резко прижимает меня к себе, опрокидывает на спину, наваливается сверху и ладонью скользит под мою пижаму. Его рука грубо сжимает мою грудь, а горячие сухие губы прижимаются к чувствительной коже под подбородком, прикусывают, засасывают ее. Я глухо вскрикиваю от короткой вспышки боли, за которой сразу же следует острое возбуждение. Выкручивающее все жилы, жаркое, опасное… Дамир тихо рычит, его глаза все еще закрыты, а руки жадно шарят по моему телу, гладят, ласкают…

– Дамир! Отпусти меня! – Мой голос срывается, это уже почти крик.

Он замирает. Буквально застывает, напрягшись всем телом, а потом распахивает черные глаза, смотрит на меня в упор и отстраняется так резко, будто его ударило током.

– Черт, – выдыхает он глухо. – Это… это не сон?

Я откатываюсь в сторону, кутаюсь в одеяло, пытаясь выровнять дыхание. Горит нежная кожа шеи, оцарапанная его утренней щетиной, горят губы, которых он так и не коснулся, горит все внутри меня. И это такая дикая смесь желания и ненависти, что меня всю трясет.

– Уйди! – приказываю я.

Дамир встает с кровати. Растерянно проводит рукой по взъерошенным темным волосам и бросает, не глядя:

– Прости.

А потом уходит из моей спальни, а я утыкаюсь лицом в подушку, как будто сейчас начну плакать. Но глаза сухие. Зато его запах – острый, мужской, пьянящий – забивает теперь мое горло, ноздри и легкие. Как будто он заменил собой весь воздух.

А в довершение всего, когда я иду в ванную, чтобы умыться, я обнаруживаю в отражении, что на моей шее теперь алеет засос. Яркий и бесстыдный, который ничем не скроешь.

– Ненавижу тебя, Дамир, – бормочу я зло.

Хватаюсь за тональный, но он не помогает. С таким засосом могла бы справиться только штукатурка, и то если ее в два слоя наложить.

Отчаявшись что-то с этим сделать, я возвращаюсь в спальню, проверяю свой телефон (от Леши все еще нет новостей), одеваюсь и, какое-то время помедлив, неуверенно спускаюсь вниз.

Дамир, к сожалению, там. Сидит в гостиной на диване, в руке у него чашка кофе, перед ним ноутбук с финансовой сводкой. Какие-то вещи за годы не меняются, правда?

Он даже не поднимает глаз, когда я захожу, только бросает:

– Позавтракай, если хочешь. Чай в шкафу, йогурт в холодильнике, мюсли на столе.

Я не отвечаю.

Захожу на кухню и вижу те самые мюсли, которыми я обычно завтракала, когда мы жили вместе. Вкусные и очень дорогие, с сушеной малиной, орехами и белым шоколадом. Я с тех пор никогда не покупала эту марку, потому что мне это было не по карману.

Включаю электрический чайник, достаю кружку и нахожу в шкафу над девственно чистой плитой запакованную коробку с жасминовым чаем. Дамир его терпеть не может, значит, для меня заказал? Как и абрикосовый йогурт, стоящий в холодильнике?

Я не знаю, что по этому поводу думать и чувствовать. Поэтому просто наливаю себе чай, засыпаю мюсли в тарелку, смешиваю их с йогуртом и сажусь есть. Знаю, что это вкусно, но от нервов я как будто не чувствую этого, ем скорее механически.

А когда слышу шаги за спиной, вздрагиваю и резко оборачиваюсь.

Дамир стоит в дверном проеме, заняв его почти полностью. Темный непроницаемый взгляд скользит по мне, а потом вдруг в глубине глаз что-то вспыхивает, когда он смотрит на мою шею. Вернее, на яркий засос на ней.

Я машинально пытаюсь прикрыться, Дамир коротко вздыхает, а потом с усилием отводит взгляд в сторону.

– Это не повторится, – обещает он.

Я молчу, потому что не знаю, что сказать.

– Ладно. Будем считать, что это для подтверждения легенды, – наконец еле слышно произношу я.

– Согласен. Кстати, тебя можно похвалить за вчерашний вечер. Ты хорошо играла.

– Ты тоже, – принужденно улыбаюсь я. – Кажется, ненастоящие отношения нам даются куда лучше.

Дамир хмурится, будто ему не нравится то, что я сказала, но тут же кивает. А потом, помолчав, говорит:

– Я нашел то видео. Вытащил из архива. Можешь посмотреть, если хочешь.

В груди жжет от непонятного ощущения.

– Это что, – едко спрашиваю я, – такая награда за мое хорошее поведение вчера?

Дамир не отвечает.

– Или извинение за твое плохое поведение? – не унимаюсь я.

– Ты сама хотела, чтобы я остался, – резко отвечает он. – Мне на за что извиняться.

– Ну конечно! Еще скажи, что я сама позвала тебя к себе в спальню!

– Ты орала, как будто тебя убивают, что я должен был делать? – огрызается он. – Кстати, чисто для справки, давно тебе снятся кошмары по ночам? И почему? Совесть мучает?

– А давно ты пьешь виски по ночам, чтобы заснуть? – не удерживаюсь я. – Тоже совесть мучает?

Дамир стискивает зубы.

– Видео на моем ноутбуке, – цедит он. – Как будешь готова, я тебе его покажу. Но заранее предупреждаю: там нет ничего, что тебя могло бы оправдать.

– Мне и не нужны оправдания, – холодно говорю я. – Мне нужна информация. А теперь выйди, будь добр. Мне при тебе кусок в горло не лезет.