Марк наблюдал, как Энн сердито прошла в кухню, налила себе бокал вина и скрылась в спальне, постаравшись, насколько это позволяли сломанные петли, как можно громче хлопнуть дверью.
Дверь закрылась. Но запереть ее было невозможно.
Разумеется, это не имело особого значения, поскольку их было двое: Джон и Марк.
— Может, нам тоже выпить вина? — предложил Джон, направляясь в кухню и доставая из шкафа бокалы. — Вы на службе или уже нет? Не возражаете, если я распоряжусь здесь, на кухне? Скажите, вы впервые остались с Энн в рабочее время или по окончании смены?
— Марсел, — раздраженно перебил его Марк, — это не ваше собачье дело, но если хотите знать, все случилось тогда, когда я искал ее среди болот: она рисковала своей дурацкой головой, чтобы доказать, что убийца не вы, а кто-то другой.
Марсел на это ничего не ответил.
— Выпьете вина? Вы ведь официально не на службе?
— А что у нее еще есть? — поинтересовался Марк. — Сейчас бурбон со льдом больше подошел бы.
Марсел широко улыбнулся:
— Будет вам бурбон со льдом, непременно.
Джон налил виски, протянул Марку и тут заметил эскиз Энн на мольберте. Подойдя, он откинул полотнище, прикрывавшее холст, и присвистнул:
— Никто, никто не умеет рисовать лица так, как Энн. Идите сюда, взгляните, — позвал он Марка.
Марк подошел к мольберту и тоже стал разглядывать рисунок.
На нем были изображены три лица, как на семейном портрете: его лицо, его сына и личико Брит.
Уже в этом наброске были тонко схвачены все сходства и различия. Детские мечты в огромных глазах Брит, надежность — в лице Майкла, мудрость — в облике Марка. Рисунок был еще не закончен, но уже восхитителен: в нем угадывалась многозначность. И так точно подмечено чувство глубокой и искренней привязанности всех троих друг к другу. Являясь отражением настоящего, он содержал обещание прекрасного будущего.
— Ну ладно, похоже, вы не такой уж случайный любовник, — прокомментировал увиденное Марсел и стал просматривать рисунки, которые были отложены в сторону. Он брал их один за другим и ставил на мольберт. — Синди. Тоже очень недурная работа: красота, схваченная в движении, печаль, столь естественная для… — Он помолчал, потом взглянул Марку прямо в глаза и сказал: — Я не убивал Джину. Клянусь, я этого не делал. Скажите мне честно — это Жак убил ее?
— Честно? Я не знаю. Завтра мы будем допрашивать его, чтобы досконально выяснить, что он делал в тот день, шаг за шагом. Так же мы поступим и с вами. Если ничего не выяснится, я не смогу его долго задерживать. Напомню вам, что вас я не держу под стражей, хотя вы были покрыты кровью жертвы с головы до ног.
— Но если Жак тоже ее не убивал, то кто же, черт возьми?
— Есть еще Хэрри Дюваль.
— Или ваш напарник, — заметил Джон.
— Мой напарник? — удивился Марк.
Джон холодно улыбнулся.
— Я сам об этом недавно узнал. Дюваль сказал сегодня вечером. Джимми Дево разузнал о ритуалах, которые отправляли на кладбище, и, вероятно, шантажировал этим Джину.
— Не верю.
— Почему? Потому что он полицейский?
— Потому что он хороший человек.
— Я тоже хороший человек, верите вы в это или нет. Но это не помешало мне полюбить, возжелать Джину.
— Однако вы говорите о шантаже и о вещах куда более непривлекательных, чем вожделение к женщине.
— Бросьте, Лакросс! Я хотел жениться на Джине, но будь я проклят, если я не знал о ней всю правду. Она была проституткой. А полицейские тоже люди. И проституткам они тоже платят. Ну ладно, вы этого не делали, у вас с ней были особые отношения, а я в самый первый раз тоже заплатил ей. И только после этого между нами началось нечто другое. Может, ваш напарник просто заплатил ей?
Марк последним глотком допил свой бурбон. У него болела голова. Ах, Джимми, чтоб ему пусто было! Почему, черт его возьми, он мне ничего не сказал об этом?
— Джимми… Джимми ее не убивал, — вслух сказал Марк.
— Знаете, Лакросс, для меня вы такой же подозреваемый, как и все остальные.
— Вот как? Позволю себе напомнить, что на мне не было ее крови.
Джон Марсел остановил его, подняв руку:
— Я этого не говорил. И не думаю, что вы в самом деле виновны. Я… я не знаю. Знаю только, что видел что-то, что наверняка помогло бы, если бы я только мог вспомнить!
— Хотите, я приглашу гипнотизера, который постарается помочь вам вспомнить?
— Гипнотизера? — удивился Джон.
Марк кивнул:
— Да, я видел, как действует гипноз: люди вспоминают то, что их бодрствующее сознание наглухо блокирует.
— Я готов попробовать все, что только поможет делу и истине, — заверил его Джон.
— Ну и прекрасно. Завтра мы пригласим доктора.
— Хорошо.
— Если мне придется утром уйти, не оставляйте ее, пока я не вернусь.
— Не оставлю, — успокоил его Джон, насмешливо подняв бровь.
Марк не был обязан объяснять ему что бы то ни было, но одну вещь все же счел необходимым сообщить:
— Я хочу поговорить с Джимми до того как он выйдет завтра на службу.
— А! Не беспокойтесь, мне никуда не нужно, и я не собираюсь оставлять Энн одну. Что ж, спокойной ночи, — он взглядом указал на дверь спальни Кати, находившуюся в другом конце коридора, и состроил шутливую гримасу: — Комната Кати.
Марк кивнул и, указав взглядом на диван в гостиной, в тон ему произнес:
— Диван.
— Да. — Джон направился было в спальню Кати, но обернулся и неожиданно сказал: — Я сплю как убитый, чтоб вы знали. Вы человек в высшей степени порядочный. Я… я понял это по рисунку Энни. Мне действительно не следовало сюда приходить.
— Спокойной ночи, — сказал Марк.
— Спокойной. — Джон исчез за дверью.
Марк опустился на диван.
Жак.
Черт его побери.
Джейн Доу оказалась Элли Трейнор, которая вела с ним дела, и они ужинали вместе в вечер убийства. Вероятно, анализы покажут, что они также занимались сексом.
Ну и что это доказывает?
Кто еще мог быть связан с Элли Трейнор, кроме Жака Морэ?
Ответ был простым и страшным.
Любой, кто был в клубе в тот вечер, когда ее убили.
Он обхватил голову руками. Сукин сын! Но нужно же найти хоть какие-то ответы! Он так испугался, услышав там, на кладбище, как закричала Энн. Перед его мысленным взором мелькнула ужасная, хоть и совершенно абсурдная картина: Энн, распростертая на могильной плите, словно цыпленок с длинной шеей, и нож вудуистского шамана, занесенный над ней.
Он взглянул на ее дверь. Мотнул головой: нет, этого он больше не выдержит. Она слишком дорога ему.
Он ее любит.
Ему не нужно было сегодня приходить сюда.
Поднявшись, он все же нерешительно подошел к двери. «Толкни ее, держись уверенней!» — сказал он себе.
Толкни — и она с грохотом отвалится, Джон и Энн вскочат с постелей и будут смотреть на тебя, как на полного идиота.
Открой, только открой, уговаривал он себя. Скажи ей, что ты — осел, но ничего не можешь с собой поделать и панически боишься, как бы с ней что не случилось.
Наконец он открыл-таки заветную дверь, открыл тихо и аккуратно.
Она не спала, сидела с бокалом вина в кресле-качалке и глядела через окно в садик, прилегавший к торцу дома. На ней была легкая ночная рубашка без рукавов. Свет с улицы освещал куст гардений, подвесные качели и небольшой фонтан с купидоном в центре — прелестный, мирный пейзаж.
Она услышала, что он вошел, знала, что это он, но не обернулась.
Однако и не протестовала.
Он подошел и после недолгого колебания, зарывшись пальцами в ее густые волосы, сжав в ладонях голову, поднял Энн на ноги и стал прижиматься губами к ее плечам, затылку, шее.
Она по-прежнему молчала.
Он взял у нее бокал и поставил на подоконник, при этом они встретились глазами, и он прижал ее к себе, покрывая поцелуями лицо.
Она отвечала на его поцелуи.
Просунув руки под тонкие тесемки ночной рубашки, он отвел их, и легкая ткань бесшумно скользнула на пол. Марк провел руками по ее спине и обхватил ладонями ягодицы.
Задыхаясь, он целовал ее губы, груди и чувствовал, как она начинает дрожать. Он опустился перед ней на колени, прижимаясь лицом к ее телу.
Он почувствовал момент, когда она готова была вот-вот закричать, и, вскочив на ноги, закрыл ее рот поцелуем, потом подхватил ее на руки и понес к постели.
Здесь было гораздо удобнее, чем на диване.
Утром Энн разбудил телефонный звонок.
Они с Марком лежали рядом, их ноги переплелись, но, услышав звонок, Энн мгновенно высвободилась из его объятий, накинула махровый халат, валявшийся возле кровати на полу, и выскочила в кухню, чтобы успеть взять трубку, прежде чем включится автоответчик и оповестит всех о том, кто ей звонит.
— Алло?
На том конце провода послышался какой-то отдаленный шорох, потом низкий, испуганный женский голос.
Да, скорее всего женский.
— Энн?
— Да.
Опять какой-то шорох.
— Мама Лили Маэ хочет видеть вас. Она говорит, чтобы вы не доверяли никому из тех, кто вас окружает, даже если уверены, что можете доверять этим людям, слышите?
— Да, слышу, но… кто вы? Эйприл? Синди?
— О Господи, я не могу долго говорить, меня услышат. Никому не доверяйте, ни единому человеку, отправляйтесь к Маме Лили Маэ, как только сможете. Наймите лодку и поезжайте в Дельту. О Боже, вы не можете себе представить…
Связь оборвалась.
Энн постояла в нерешительности, потом положила трубку. Надо сказать Марку. Или Джону.
«Не доверяйте никому. Даже тем, в ком вы уверены».
Джон находился в больнице, когда убили Элли Трейнор.
Но это убийство не обязательно совершено тем же самым человеком!
Марк тоже встречался с Джиной.
Нет, не Марк. Только не Марк!
А как насчет его напарника? Человека с собачьим лицом?
Что, если убийца работает в полиции? Марк ведь ни за что в это не поверит и невольно может отдать ее в руки не того человека.
— Кто это звонил? — крикнул из спальни Марк.
— Это… это из чистки, — ответила Энн. — Мои вещи готовы.
— Что за черт? — услышала она бормотание Марка и поспешила в спальню. Он все еще лежал в постели, голый, животом вниз, свесившись с кровати и разглядывая что-то на полу.
Когда она вошла, он быстро вскинул голову и уставился на нее.
— Что? — спросила Энн.
— Дай-ка мне полиэтиленовый пакет.
— Зачем?
— Дай!
— Я тебе не горничная…
— Энн, черт возьми, пожалуйста, дай мне пластиковый пакет!
Яростно чертыхаясь, она пошла на кухню за пакетом, принесла его и, рассмотрев, что именно он нашел, задохнулась от ужаса.
— Проклятый нож.
На лезвии не менее десяти дюймов запеклась кровь. Засунутой в пакет рукой Марк взял нож за рукоятку, поднял и, вывернув пакет, опустил в него нож. Энн переводила взгляд с ножа на Марка.
— Это не я его сюда положила.
Он ничего не ответил.
— Марк, дьявол тебя побери, я его туда не клала. И Джон тоже.
Марк встал, автоматически протянул руку за одеждой, молча оделся. Энн похолодела:
— Марк, он этого не делал. Сюда мог войти кто угодно. В ту ночь, когда убили Джину, здесь было полно полицейских. А потом… потом я часто отсутствовала — одну ночь я провела в Дельте, другую — у тебя. Сюда всякий мог проникнуть.
— Не слишком ли удобно?
— Ты, сукин сын! Как ты смеешь?
— Приведи Джона.
— Слушай, ты мне не старшина, а я не рядовой и я не твоя собственность…
— Энн, пожалуйста, приведи ко мне своего бывшего мужа. Я не собираюсь причинять ему вреда, мне нужно с ним поговорить! — едва сдерживаясь, замедленно произнес Марк.
Поняв, в каком он гневе, Энн решила делать то, что он велит. Дрожа и кусая губы, она побежала к комнате Кати и постучала в дверь.
— Джон?
Ей никто не ответил.
— Джон! — она постучала громче.
Он по-прежнему молчал.
— Джон, черт, что с тобой? — Энн толкнула дверь.
Окно, выходившее в тот же скверик, что и окно ее комнаты, было открыто.
Джона в комнате не было.
У Энн вырвался длинный, отчаянный стон. Господи, неужели она так ошибалась? Неужели Джон убийца? Не может быть, не может быть!
«А как насчет Марка? — услышала она свой тревожный внутренний голос. — Он ведь нашел орудие убийства, когда был в комнате один».
— Энн! — сердито крикнул Марк.
Она побрела в свою спальню.
— Где Джон?
— Он…
— Что — он?
— Исчез, — призналась Энн.
— Сукин сын! — выругался Марк и, наставив на нее указательный палец, строго сказал: — Я не желаю больше слушать твои глупости. Как только я его настигну, он окажется за решеткой. И надеюсь, его накажут по всей строгости закона!
Марк направился к выходу, но она догнала его и схватила за руку:
— Постой! Ты ведь пока ничего толком не знаешь…
— Я знаю, что он сбежал.
— Но…
— Мне нужно отправить это на…
— Пожалуйста, только…
— Энн, черт возьми, я полицейский!
— Значит, все кончено. Так оно и должно было случиться.
— Правильно. И именно поэтому Джон Марсел сбежал.
— Может, он услышал, как ты орешь, может, просто испугался.
— Он оставил тебя.
— Он оставил меня на тебя.
Марк мотнул головой:
— Я должен идти.
— Пожалуйста, не относи нож в полицию. Пока. Должно же найтись хотя бы какое-то объяснение…
— Энн, я обязан идти. А ты не выходи отсюда, ты меня поняла? Я предупреждаю тебя абсолютно серьезно.
Он воспользовался не ее телефоном, а своим новым сотовым аппаратом, который он извлек из кармана.
— Дежурный? Это Марк Лакросс, пришлите кого-нибудь для охраны Энн Марсел. Пусть полицейский постоянно дежурит прямо у нее в коридоре, не забывайте, что вчера ей удалось ускользнуть через черный ход. Немедленно, слышите? Посмотрите, нет ли там Джимми.
— Нет! — закричала Энн. — Не Джимми. Только не Джимми. Он меня пугает.
— Джимми не убивал ни Джину, ни кого-либо другого.
— Ты не можешь с уверенностью это сказать…
— Ты же утверждаешь, что Джон не убивал ее, ну а я утверждаю, что Джимми этого не делал! — Марк посмотрел на входную дверь, потом на Энн: — Не выходи отсюда, заклинаю тебя, не выходи, слышишь?
— Иди ты к черту!
— Если ты хоть шаг сделаешь за порог, я прикажу Джимми или тому, кто будет здесь дежурить, арестовать тебя!
Она стояла, оцепенев. Ее прищуренные глаза пылали гневом. Он ответил ей таким же разъяренным взглядом, потом смягчился:
— Энн, извини…
— Пошел ты к черту!
— Энн! — он сделал шаг ей навстречу.
— Я сказала — пошел к черту! И не смей прикасаться ко мне, понял?
Марк остановился. Она увидела невыразимую боль в его глазах, а потом взгляд его сделался холодным, в нем сверкнула сталь.
— Не выходи из дома. Или мне придется тебя арестовать, тем более что тебе можно предъявить кучу обвинений, — бесстрастно сказал он, повернулся на каблуках и вышел.
Как только дверь за ним захлопнулась, Энн бросилась в спальню и стала одеваться с фантастической скоростью. Ей нужно было улизнуть, пока Джимми Дево не встал на посту возле ее квартиры.
Она оделась так, чтобы было удобнее ехать в Дельту.
— Эй, Марк! Куда это вы направляетесь?
К своему несказанному удивлению, Марк увидел Джона Марсела, спешащего к нему из кафе напротив дома Энн. Он нес коробку с пирожными и чашки кофе на подносе.
— Я думал, что один из нас должен постоянно находиться с Энн. Вы полицейский, я полагал, вы проверите, на месте ли я, прежде чем оставить ее.
Джон наконец понял, что Марк смотрит на него несколько странно.
— В чем дело?
Марк протянул ему пластиковый пакет.
— Господи Иисусе! — выдохнул Джон.
— Под кроватью у Энн нашелся, — объяснил Марк.
— Но вы же не думаете, что это Энн его туда положила?
— Может, и не она.
— Да ладно вам! Меня вы тоже не можете в этом заподозрить. «Прошу вас, пожалуйста, спите с моей бывшей женой, покуда я прячу окровавленный нож у нее под кроватью» — так, что ли?
— Может, именно так вы и рассуждали: нужно спрятать нож там, где его непременно найдут.
— И после этого отправиться за кофе для вас, — неприязненно продолжил Джон. — Прекрасно. Черт знает, как прекрасно! Что ж, арестуйте меня тогда. Я-то этого не делал, а вот настоящий убийца тем временем будет гулять на свободе.
Марк внимательно изучал его лицо. Нет, его реакция абсолютно естественна, это не он. Надо начинать с ножа. Но ведь он полицейский и обязан немедленно представить улику.
Вероятно, это подставка. Может, и кровь на ноже окажется цыплячьей.
Марк с отвращением передернул плечами:
— Перед тем как потерять сознание, вы сказали Энн…
— «Аннабелла». Если бы я мог… если бы я только мог разобрать, что там, за этими тенями. Будь я проклят, я ведь скорее всего видел убийцу!
— Давайте поднимемся и все спокойно обсудим, — предложил Марк. — Не так уж важно, с чего начинать — с гипнотизера или с анализа крови на ноже.
— Да. Спасибо. Давайте по крайней мере сначала выпьем кофе. Это очень разумно.
Они поднялись по лестнице и вошли в квартиру. Джон поставил на стол коробку с пирожными и поднос с кофе.
— Энн! — позвал Марк.
Она не ответила.
— Наверное, переодевается, — предположил Джон.
— Энн? Ответа не было.
Нахмурившись, Марк быстро подошел к двери в спальню и распахнул ее. Сломанная дверь сорвалась с петель и с грохотом рухнула на пол, чуть не ударив Марка по ноге.
Он этого даже не заметил, так ему стало плохо: она исчезла.
И ей грозила реальная опасность.
— Куда? — в бешенстве закричал он, оборачиваясь.
— Я не… — начал было Джон, но запнулся, уставившись на Марка. — В клуб?
— Поехали! — крикнул Марк, и они бросились прочь из квартиры Энн.
По дороге Марк связался с дежурным и сообщил, что Энн Марсел исчезла из дома, но тем не менее пусть охранника все же поставят у ее дверей.
— Ты еще не нашел моего напарника, Джейни? — спросил он дежурного.
— Нет еще, простите.
— Если найдешь, скажи, чтобы ехал в «Аннабеллу».
Но в клубе Энн не оказалось.
Одноглазый вышибала Хэрри Дюваля, встретивший их у входа, сообщил:
— Босс за кулисами, но я не видел сегодня здесь симпатичной художницы. Ее здесь нет. Я совершенно уверен, но на всякий случай вы можете сами убедиться. Сегодня вообще еще никто не приходил — ни Дженнифер, ни Эйприл, ни Марти, ни Синди… Может, они все решили, что Четвертое июля наступило раньше времени или еще что, но никого из них пока не было.
— Пожалуйста, проверьте, нет ли все же где-нибудь здесь Энн Марсел, — попросил Джон.
— Сейчас пошлю кого-нибудь в гримерную.
Они вошли в клуб. Марк оперся на табурет возле бара, ближайший к телефону. Возле аппарата лежала стопка бумаги для записей.
Когда появился Хэрри Дюваль, Марк внимательно всматривался в нее: на верхнем листке несколько раз был написан номер телефона Энн.
— Джентльмены, что-то вы сегодня рано, — приветствовал их Дюваль.
— Дюваль! — резко позвал Марк. Хэрри и Джон одновременно повернулись к нему. — Чей это почерк, вы случайно не знаете?
— Не уверен, нет, пожалуй, не знаю… — начал Джон.
— А я знаю. — Дюваль присвистнул.
— О Господи, да я ведь тоже знаю! — воскликнул Марк. — Да, черт, конечно же, знаю!
— Так, значит, ее сегодня утром выманили из дома! — догадался Джон. — Боже, а куда нужно выманить женщину, чтобы…
— …убить ее? — закончил за него Марк, чувствуя, что ему становится совсем плохо, и неотрывно глядя на Джона.
— В болота, — ответил Джон.
— Подождите! — воскликнул Дюваль. — Вероятно, вам нужно знать еще кое-что.
— Что? — нетерпеливо спросил Марк.
— Я никогда не думал, что это имеет какое-то значение, но сейчас все может оказаться важным.
Марк и Джон внимательно выслушали его, потом все трое двинулись в путь.
Вернувшийся из похода по недрам клуба Одноглазый Джек хотел сообщить, что там совершенно никого нет, но его никто не ждал, даже босс ушел.