Желание (СИ)

Глава первая

Холодный ветер принес соленые брызги. Они впились в кожу мелкими острыми иголочками.

Шум моря и крики чаек — вот, что я слышала, с трудом разлепляя веки. Виски невыносимо ломило и даже такое привычное движение становилось мукой. Над головой серое мутное небо, как обычно случается осенью в непогоду. А еще — страшная рыбная вонь, заполнявшая все вокруг.

Я попыталась шевелиться. Тело будто увязло в чем-то.

Поднеся к лицу ладонь, увидела, что она измазана илом и тиной, а цепкая водоросль обвилась вокруг кисти.

Чьи-то крики — мужские, грубые — доносились со стороны моря.

Холодные волны вновь и вновь подкатывали к берегу и обжигали ноги.

Я сделала усилие и села, схватившись за голову. Подождала, пока мир перестанет кружиться. Потом немного осмотрелась.

Море вынесло меня на берег, и я осталась жива.

Вопрос лишь в том, откуда взялось это самое море?

Глава первая.

«Московское время семнадцать часов. Сегодня пятница, друзья! А это значит, рабочая неделя окончена и впереди выходные. В ближайшие минуты на наших волнах вы услышите…» — диджей любимой радиостанции возвестил о завершении дня бодрым и веселым голосом.

Я с огромным удовольствием захлопнула папку с бумагами, дала компьютеру команду «выключение» и сладко потянулась в удобном кресле.

Все! Хватит! Пора домой из опостылевшего и обрыдлого офиса. На свободу! На выходные! Есть, спать, смотреть фильмы и прятаться от унылого осеннего дождя.

Начало октября не радовало — смурное небо и постоянная морось вгоняли в депрессию добрую половину города, не говоря уж о моем небольшом коллективе. Коллеги вяло ползали по коридорам, изображая сонных мух, и почти не улыбались.

— Марина-а-а, пока!

— До понедельника! — я подмигнула Славику, нашему вечно всклокоченному и невыглаженному программисту.

Он был достойным представителем своего племени компьютерных гениев и потому редко появлялся в человеческом обличии. Сегодня, например, наплевав на всякий дресс-код, который, если уж по-честному, не соблюдал даже шеф, Славик явился на работу в старых джинсах и выдавшей виды рубашке, которую разве что на дачу можно без смущения надеть.

Я же извлекла из тумбочки сапоги на высоком каблуке и сменила удобные балетки на более приемлимую для улицы обувь. Единственную пару в моем гардеробе. Сапоги на каблуке и я принадлежали к разным мирам, что было очевидно. Но, раз уж моя маман преподнесла их в подарок, решилась стоически учиться ходить на семисантиметровой высоте. Быстренько оделась в пестрый плащик и через пару минут уже неслась(насколько это было возможно) к лифту, обрадованная долгожданным выходным.

Офис нашей маленькой, но очень гордой компании, располагался на самом высоком двадцать пятом этаже. При моей жуткой боязни высоты это абсолютнейший недостаток, поэтому выход к окнам и балконам был заказан еще при устройстве на работу.

К слову, работаю я здесь всего год. Поначалу обязанности креативного менеджера были темным лесом, а уж потом, когда я разобралась, чем же оный занимается в рекламном агентстве, стали приятным дополнением в зарплате.

Да, работа моя мне нравится, что бывает крайне редко. Сменив несколько мест, я была довольна.

Впрочем, что еще может сказать девушка двадцати трех лет без оконченного образования? Заочное не в счет — оно пока в процессе.

Размышляя о собственной жизни, я смотрелась в зеркальную стенку лифта и находила, что неплохо выгляжу для завершения рабочего дня. Хотя, я вообще неплохо выгляжу в любой ситуации, что и говорить. Уж не знаю, то ли с генетикой повезло, то ли природа оказалась благосклонна, но у своих родителей я удалась довольно симпатичной.

Стройная, даже миниатюрная, правильные тонкие черты лица, светло-синие глаза и черные волосы. Вроде бы ничего особенного, а, целом, красавица! И пусть не говорят, что я слишком самолюбива. Сам себя не похвалишь… да и нужно иногда как-то поднимать настроение.

В лифте я ехала одна. Более опытные и ушлые коллеги смылись еще до пяти ноль-ноль — пятница же. Задержались только я и Славик, которому вообще бы с работы не уходить, а так и жить за компьютером.

Двери лифта распахнулись.

— До свидания, — я улыбнулась охранникам.

Стеклянная дверь вежливо выпустила меня прочь из офисного здания в неприветливую городскую осень, полную шума моторов, запаха бензина и чужих разговоров.

Я подняла воротник плаща, раскрыла зонт и пошла пешком, лишь мельком покосившись на автобусную остановку.

Лезть в душный переполненный салон не хотелось. Живу я не так далеко, да и пешком пройтись не помешает. Все равно моя «программа максимум» на выходные включает только лежание на диване перед телевизором и рейды к холодильнику.

Из легкого раздумья меня вывел звонок телефона.

— Да, — ответила я.

— Маринка, привет! — звонко пропела Катька, моя лучшая и единственная подруга. — Чего делаешь? Уже отработала?

— Привет, Катюх. Да, домой иду.

— Неа, не идешь, — уверенно заявила она. — Где ты сейчас? Давай подъеду, подкину домой, переоденешься и поедем к Костику на дачу. У него сегодня сабантуй намечается по поводу повышения. Ты с нами?

Катька — существо жизнерадостное и крайне активное. Я знаю ее с детского садика — на соседних горшках сидели. Надо сказать, подруга еще с тех самых пор проявляла себя. Ни секунды не могла усидеть на месте.

С возрастом это качество только получило развитие. Катька была настоящим стихийным бедствием, ураганом в отличие от спокойной уравновешенной меня. Подруга училась, работала, да еще вдобавок и увлекалась парашютным спортом. А Костик — ее жених был куда более приземленным, но почему-то выбрал ходячую рыжую катастрофу Катьку в спутницы жизни. На прошлой неделе Костик получил повышение и теперь решил это событие отметить на даче. На собственной, ага.

— Кать, ты знаешь, я как-то совсем не в настроении, — ответила я. Перспектива оказаться среди успешных и респектабельных молодых людей не радовала. Придется улыбаться, общаться и говорить о себе, а этого как-то совсем не хочется. — Ты не обижайся, я лучше потом к вам заеду посидим. Устала очень, хочется от шума отдохнуть.

— Опять? Марин, ну ты же не возле железной дороги живешь! Какой шум? Очнись? Хватит уже сидеть дома!

Я слушала подругу и совершенно не склонялась в сторону того, чтобы передумать.

— Так, давай, прекращай и собирайся! Где ты? Я приеду, — решительно заявила Катька.

— Катя, не надо, — уже повторно отказывалась я. — Веселитесь сами. Чего я вам буду своей кислой рожей настроение портить?

На пару секунд в трубке воцарилось молчание.

— Ну ладно, — резюмировала подруга. — На сей раз прощаю. Но в следующий раз такой поблажки тебе не будет. Давай, люблю-целую!

— Удачи, — успела сказать я перед тем, как послышались короткие гудки.

Телефон упрямо сопротивлялся и не давал запихнуть себя в карман. Стоило только мне сделать попытку, как он снова разразился трелью. На этот раз звонила мама.

— Марина, солнышко, как у тебя дела? — знакомый родной голос. — Ты обещала заехать на выходных.

Я тут же хлопнула себя ладонью по лбу. Обещание дала еще три дня назад да и благополучно позабыла.

— Мам, прости, забегалась совсем, забыла. Ты, знаешь, что, давай в воскресенье заеду, хорошо? Ты дома будешь?

Моя родительница славилась не менее активным образом жизни, чем Катька. Выйдя на пенсию, мама решила напрочь завязать с работой и заняться наконец-то собой. Вырастив троих детей в одиночку, она осталась абсолютной оптимисткой и не растеряла интереса к жизни. В свои пятьдесять шесть мама активно занималась йогой, пением в самодеятельности и вязанием. Причем все это в окружении подруг, соседок и кота Василио, полосатого, наглого и крайне прожорливого.

— В воскресение? Да, Мариночка, да, после обеда я дома. А утром у меня йога. Ты скажи лучше, ты не болеешь? Кушаешь вовремя?

Дальше пошли совершенно обычные вопросы, которые мамы задают своим детям в любом возрасте. Ответив на них, я выслушала порцию новостей и за всеми этими разговорами не заметила, как дошла домой.

Проснулась я поздно, как и полагается в выходной день. Проснувшись еще долго лежала, завернувшись в одеяло, слушала, как дождь барабанит по стеклу.

Еще один день, еще один дождь…

Вставать не хотелось, да и было незачем. Я с тоской думала, что зря отказалась от маминого предложения завести котенка или щенка. Живое теплое существо рядом помогло бы разогнать осеннюю тоску и скрасило одиночество, почему-то накатывающее волной именно в это время года.

Катька, конечно, посмеялась и сказала, что лучше бы мне завести себе парня и перестать замыкаться на выходные. Еще она говорила, что вредно есть сладкое и что такими темпами я скоро разжирею. Последнее мне не грозило. Сколько бы мучного, сладкого, жирного и вредного в меня не влезало, я оставалась тощей. А всему виной нервы и переживания.

И все-таки мне пришлось подняться из постели и сварить себе кофе, добавив к нему пару бутербродов.

Накинув домашний теплый костюм и кое-как смотав волосы в пучок, я с чашкой подошла к окну и долго смотрела, как по дороге вереницей едут автомобили самых всевозможных марок. Так бы я и простояла еще целую вечность, если бы не раздался звонок в дверь.

Похоже, кто-то никак не собирается оставлять меня наедине со своей осенней тоской.

И этот кто-то — Катька.

Подруга ворвалась в мою съемную квартиру настоящим вихрем. В клетчатой яркой куртке, с огромным шарфом, ворохом рыжих кудряшек и огромным тортом.

— Привет! — радостно улыбнулась она во все тридцать два. — Ну как ты? Все депрессуешь?

— Привет, Катька. Вот это сюрприз!

— Держи, — подруга протянула мне торт и подарочный пакет, из которого недвусмысленно торчала бутылка шампанского. — Я вот решила, раз ты с нами вчера не поехала, значит, будешь сидеть и грустить здесь, — Катька поспешно разматывала свой шарф. — А этого тебе позволять нельзя. В общем, раз ты сбежала от праздника, он придет на дом. В виде меня! Вот.

— Спасибо, Катюшка. Умничка моя, — я обняла ее. — Ну, чего тут стоим? Пойдем в комнату.

Я быстренько поставила все необходимое на стол и только — только собралась резать торт, как подруга меня остановила.

— Погоди, — сказала она. — Праздник должен быть настоящим. Настоящим днем рождения.

— Катька, ну ты чего? Я же в декабре родилась.

— Подумаешь, — хмыкнула подруга, зажигая на торте одну-единственную свечку. — Теперь еще и октябре. Два дня рождения в год — здорово же!

— И в честь чего же мы отмечаем мое второе рождение?

Безумству подруги я удивилась совсем чуть-чуть. Катька всегда умудрялась вытворить что-нибудь этакое.

— А вот в честь того, что с этого дня ты больше не будешь смотреть на него.

Она резко схватила с тумбочки фоторамку, обрамляющую портрет красивого темноволосого парня с обезоруживающей улыбкой.

— Погоди, куда? — только и успела выговорить я, а фото уже полетело в мусорную корзину.

— Когда вы с ним расстались? — язвительно спросила Катя.

— Три месяца назад, — вздохнула я.

— Ну и хватит тебе страдать! Этот, — она кивнула в сторону мусорного ведра, — уже давно другую нашел, а ты все на его рожу пялишься. Как старуха дома сидишь. А тебе всего двадцать, кстати!

— Двадцать четыре, — добавила я.

— Только будет, заметь. Все, хватит. Давай отметить твой новый день рождения, — Катька взяла спички и зажгла свечку на торте. — Задунь и загадай желание. Желательно такое, чтоб твоего Игорька драгоценного забыть и на десять километров рядом не видеть.

— Тогда мне придется переехать на Марс.

— Да хоть в другой мир, если это поможет. Загадывай!

Я только рассмеялась.

— Кать, ты серьезно что ли? Глупость какая! Я же в это не верю.

— А надо! Давай, не спорь. С глупостей все самое интересное и начинается, — она мне заговорщески подмигнула.

Я покачала головой. Спорить с Катькой дело бесполезное. Хотя… а вдруг она права и с любой глупости в жизни начинается что-то новое? Мне бы перемены не повредили.

Катька права, слишком уж я зациклилась на Игоре. Тому, наверное, уже и дела до меня нет.

— Ну, тогда хочу в другой мир, где нет моего драгоценного Игорька, — сказала и задула свечку.

— Зря сказала — не сбудется, — весело пропела Катька.

— И так не сбудется. А теперь давай есть?

— Давай.

Вечерний автобус был почти пустым, что редкость для мегаполиса. Я сидела в самом «хвосте» и смотрела в окно. Город подчинялся наступающей ночной темноте и его очертания были едва видны из-за яркого освещения салона.

Моя родительница была на редкость гостеприимна и никуда не спешила. По случаю моего визита, мама даже пропустила репетицию в ДК. Ее нерадивая дочь в последнее время редко заходила в гости и вообще стала слишком нелюдимой. Само собой, маме, как ярому общественному деятелю, это никак не нравилось.

Надо отметить, выглядела она превосходно. Наконец-то ей не нужно было заботиться ни о ком, кроме себя. Мама больше не разрывалась между работой, школой и детским садом. Она не считала деньги, скурпулезно пытаясь сэкономить на куртку для моей сестры и кеды для брата. Мы выросли и теперь сами могли себя прокормить, а мама радовалась, глядя на результат многих лет жизни.

Мне нравилось, когда мы собирались всей семьей. Когда Алена брала сына Лешку, а Димка привозил свою красавицу-жену Лену и мы сидели в маминой квартире, как в старые времена. Жаль, сейчас это удавалось все реже. Димка уехал работать в Европу, Алена забеременела вторым, а я погрузилась в долгую затяжную депрессию после расставания с Игорем.

Мы собирались пожениться, он подарил мне кольцо и сделал красивое предложение. А потом я банально застала его с другой. Глупо, пошло и пронзительно больно. Не хочу и вспоминать.

В соседнем конце автобуса сидел парень в спортивном костюме. У его ног лениво свернулся доберман. Грозный пес дремал, а его хозяин эмоционально разговаривал по телефону, вовсю используя ненормативную лексику. Две бабушки недовольно косились на него и не менее эмоционально обсуждали рассаду и способы ее пикировки.

— Остановка Юбилейная, — возвестил, записанный на цифровой носитель, голос. — Следующая остановка…

Я поднялась и шагнула к открывшейся двери.

Мама много раз ругала меня, что не ношу высокие каблуки, мол, надо оставаться женщиной всегда. Поэтому сегодня я как покорная надела ее подарок, к которому мои ножки так и не смогли привыкнуть.

У самой ступеньки под ноги попалось что-то скользкое. Я даже не заметила, что именно. Ощутила только, как подошва новеньких сапог подвела и предательски заскользила вперед.

Вскрикнув, я взмахнула руками и попыталась схватиться за поручень.

Все вокруг стало будто бы масляным.

Ладонь соскользнула, и я стремительно полетела вниз, в глубокую лужу, что разверзлась прямо перед остановкой.

Лужа оказалась слишком глубокой. Холодной. И тянула будто пучина.

Меня сковал невыносимый ужас, когда я поняла, что проваливаюсь, тону все глубже и глубже.

В немом крике я открыла рот и тут же наглоталась воды.

Соленая!

Сердце колотилось как бешеное. Легкие невыносимо жгло от недостатка воздуха. Я задыхалась, я тонула…

Тело билось в сумасшедшей агонии, мысли начисто покинули голову.

За секунды, что показались мне мучительно вечностью, я сумела разглядеть в водной толщи лишь то, что вверху был виден свет.

Тело само решило, что нужно делать. Оно отказывалось умирать.

А я…я всегда хорошо плавала. Отец, когда был жив, учил меня. Я была способной ученицей.

Не понимая ничего, преодолевая бешеный страх, я стала пробиваться к поверхности.

Что произошло? Так не бывает! Нельзя провалиться в лужу и попасть в соленую водную бездну…

Всплыв, я судорожно схватила ртом воздух. Повернула голову и увидела огромную волну, движущуюся на меня. Хотелось закричать, но голос внезапно пропал.

Громкие крики чаек стали последним, что я услышала. Сознание заполнил дикий животный страх, и оно уступило ему.

***

Мерное гудение мотора успокаивало меня. Тепло, сухая одежда и горячий чай потихоньку возвращали меня в реальность. Только вот в какую?

Катер, на котором я оказалась, был странной округлой обтекаемой формы. Двигался он быстро и ровно. А люди на его борту — береговая полиция — были одеты в неизвестную мне форму.

Дверь каюты распахнулась и вошел капитан — старший на этом судне. Я запомнила его, когда меня подняли на борт.

— Вам уже лучше? — участливо спросил он, садясь напротив.

Я лишь кивнула в ответ.

Капитан поставил на стол какое-то необычное устройство, напоминающее диктофон. Раньше мне не приходилось видеть ничего подобного.

— Я запишу наш разговор для архива и передам в участок. Это стандартная процедура. Вы можете говорить?

Сглотнув, я тихо и хрипло проговорила:

— Могу.

Голос все еще не возвращался в полной мере.

— Меня зовут Уорс, — представился мужчина. — Расскажите, как вы оказались в море, Летиция?

— Ле…Летиция? — дрожащим голосом переспросила я.

Руки дрогнули, и я тут же поспешила поставить чашку на стол, чтобы не обжечься.

— У вас сильное потрясение и вы, вероятно, не заметили, как я с помощью сканера, проверил вашу информацию.

— К-какую информацию? Откуда?

— С вашего персонального носителя — с браслета, — он указал на мою руку.

Я тут уставилась на нее будто на ядовитую змею. За правом запястье был плотно надет металлический гладкий широкий браслет с темной полосой посредине.

— Вы были не в состоянии отвечать на вопросы, и я счел нужным провести эту процедуру. Летиция, вы понимаете меня?

Он заглянул мне в глаза.

Я машинально кивнула.

Капитан — молодой, не старше сорока лет, крепкого телосложения и с ежиком темных волос — чуть улыбнулся.

— Мы отвезем вас в участок на побережье. Там вас осмотрит врач, и мы сообщим вашей семье. Но сначала расскажите мне, как вы оказались в море?

Я помотала головой.

— Не знаю. Ничего не знаю…

И я не врала. Ни капли.

Не понимаю, что и как произошло. Почему я вдруг оказалась здесь, на берегу неизвестного моря, а после на катере, которого и в природе-то не бывает.

Обстановка в каюте казалась какой-то чужой, будто картинка из фантастического фильма.

Много сложной аппаратуры, мебель со слишком резкими гранями и двое в черной форме, точь-в-точь как у капитана, сидящие за мониторами и отгороженные от нас светло-голубым стеклом.

— То есть вы не можете объяснить, почему оказались на острове? — спросил капитан.

— На острове?

— Да, — терпеливо ответил он. — Летиция, мы нашли вас на острове Малого Кряжа, у рыбацкой пристани. Местные увидели, как вас вынесло на берег с прибоем и сообщили нам.

— Капитан Уорс, получено сообщение, — громко сообщил один из сидящих за мониторами.

Молодой парень, так же коротко стриженый и с симпатичными ямочками на щеках.

— Что там? — ровным голосом спросил Уорс.

— Военные сообщают, что обнаружили в тридцать шестом квадрате обломки судна. Похоже, это была частная яхта.

— Больше ничего, Нед?

— Нет, капитан.

Уорс обернулся ко мне:

— Это совсем близко к острову, где вас нашли. Возможно, вы попали в шторм и вас вынесло на берег. Я вижу, что вы не в состоянии отвечать на вопросы и потому отложим наш разговор.

Он убрал со стола свой странный гаджет.

— Отдыхайте, Летиция.

Капитан поднялся и вышел, а я посмотрела ему вслед.

Что за бред творится?

Какой шторм? Какое море? У меня отродясь не было яхты! И почему он называет меня этим именем — Летиция?

Может, я сплю?

Ущипнула себя за руку, зажмурилась до боли в глазах. Ничего не исчезало и не менялось.

Заплакать или закричать у меня все равно не получится.

Я взяла со стола чашку с чаем и плотно сжала в руках. Прикрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Надеюсь, этот кошмар вскоре закончится и я снова буду дома, в своей квартире, под своим одеялом.

По тому, как затихло гудение катера, я поняла, что мы прибыли.

Капитан Уорс вошел в каюту и помог мне подняться.

— Мы прибыли в порт, Летиция, — сообщил он. — В участке вас уже ждет врач. Идемте.

Легонько поддерживая меня за плечи, Уорс шел следом.

Я на трясущихся ногах вышла на палубу. В лицо тут же ударил холодный соленый ветер, обдавая колючими брызгами.

Спустившись по трапу и ступив на пирс, я наконец подняла глаза и тут по щекам потекли слезы. Не от ветра, от страха и растерянности.

Моему взору предстал незнакомый город, раскинувшийся на обширном гористом побережье. Большинство зданий металлических светлых и металлических оттенков, различной формы — от строгих квадратов до почти круглых — и с цветными крышами. Вдали возвышались сверкающие стеклянные небоскребы, шпилями подпирающие небо.

Катера, покачивающиеся на волнах у пристани, были со знаком полиции — черным орлом на тройном круге — имели все такую же причудливую округлую форму, приплюснутые в носовой части, с узкими стеклами окон и орудиями для обстрела.

— Вы в порядке? — спросил капитан.

— Да, в порядке, — глухо ответила.

Он указал мне дорогу, и я покорно двинулась вперед.

Сойдя с пирса, мы прошли вдоль берега добрую сотню метров, а потом свернули к зданию, похожему на невысокую башню с окнами под конусообразной крышей.

Я обернулась и взглянула на маяки, вереницей расположенные на выходе из бухты. Никогда не видела столько маяков сразу.

В участке, куда привел меня Уорс, нас тут же встретили люди в такой же форме.

— Леди, пройдемте с нами.

Две девушки в белых костюмах, очевидно, медсестры, взяли меня под руки, и повели куда-то в отдельную комнату.

— Вас осмотрит врач, господин Криссель, — ласково заговорила одна. — Не бойтесь, все будет хорошо.

Я беспомощно оглянулась на капитана Уорса. Но тот уже беседовал с другим полицейским.

В маленькой комнатке, больше похожей на кабинет стоматолога, меня ждал седовласый располагающей внешности мужчина. В белом костюме и с врачебным колпаком на голове.

— Здравствуйте, Летиция, — улыбнулся он. — Ложитесь на кушетку. Я вас осмотрю. Скажите, у вас что-нибудь болит?

Я помотала головой.

— Вот и славно, — кивнул врач. — Дайте мне руку, я проверю ваш пульс.

Осмотр не вызвал никакого удивления. Все было так, как будто я пришла на обычный прием к доктору.

— Ну что же, с вами все в порядке. Переломов, вывихов и ушибов нет. Повреждений внутренних органов тоже. Вы глотнули морской воды и сорвали голос, но это поправимо — через несколько дней станете говорить как прежде, — доктор Криссель улыбнулся. — Я пропишу вам хороший мягкий антидепрессант. Это поможет справиться с пережитым потрясением.

Доктор отошел от меня и стал что-то писать в своем блокноте.

— Еще дам вам номер психоаналитика в Ангрессе. Он мой хороший знакомый и я обязательно сообщу о вас. Советую пройти хотя бы короткий курс психологической реабилитации. Зачастую люди не могут справиться с тем, что им пришлось пережить, самостоятельно.

Я села на кушетке.

— Руку, пожалуйста, леди, — одна из медсестер присела рядом.

Я вопросительно взглянула на нее, потом на врача.

— Это успокоительное, не бойтесь. После укола вам станет легче.

— Вот и все, — девушка приложила к месту укола вату и ушла.

— Что со мной случилось? — спросила я врача.

Криссель придвинул стул и сел напротив.

— Вы попали в шторм, Летиция. Яхту разнесло в щепки, а вам самой чудесным образом удалось спастись. Меня ничуть не удивляет, что вы ничего не можете объяснить. Сознание человека избирательно и иногда исключает плохие воспоминания. Скорее всего, от потрясения у вас включился защитный механизм и вы попросту забыли все случившееся.

Я опустила голову и вздохнула.

— Что будет со мной дальше?

— Дальше вас отправят к вашей семье в Ангресс. Там я настоятельно советую вам посетить психоаналитика. Вот его координаты, — он протянул мне листок из блокнота.

— Спасибо, — машинально проговорила я, беря листок в руки.

— Обязательно посетите его, — повторился Криссель. — Вам это жизненно необходимо.

— Да, хорошо.

— А теперь я провожу вас к инспектору. Идемте.

В кабинете инспектора меня вежливо усадили в удобное кресло, предложили чай, на который я конечно же согласилась — от ужаса и холода все еще трясло.

Укол доктора Крисселя начал действовать и ко мне стали возвращаться ясность сознания и более-менее спокойное состояние. Сильно болело горло, и я могла лишь шептать.

Инспектор, мужчина довольно крупных габаритов, со сверкающей лысиной и пухлыми руками, вежливо меня поприветствовал и спросил Крисселя о моем состоянии. Выслушав врача, проговорил:

— Так как вам тяжело говорить, леди, мы поступим по-другому. Я буду задавать вопросы, а вы кивайте. Хорошо?

Я кивнула.

— Вас зовут Летиция Кастелли, третья ступень. Вы проживаете в Ангрессе, на Восьмой улице, дом триста сорок пять.

Совершенно ничего не понимая, я не нашла ничего другого кроме как кивнуть. Раз все зовут меня Летицией, может, так и есть?

— Сегодня утром вы в одиночку отправились на прогулку на яхте. Надо сказать, весьма опасное хобби. Вы попали в шторм и вас выбросило на берег острова Малого Кряжа, где вас и нашли рыбаки.

Мой кивок.

— После прибыл капитан Уорс, — инспектор указал на капитана, стоящего за его спиной. — И привез вас к нам. Все верно?

— Да, — слабо проговорила я.

— Я сообщил вашей семье о случившемся. Они все подтвердили. Мы доставим вас в Ангресс как можно скорее. Доктор, леди выдержит путешествие?

— Да, — согласился Криссель. — Я дам ей хорошее снотворное и путешествие пройдет незаметно. Вы ведь не против, Летиция?

Я снова кивнула.

Снотворное — вот и выход. Выпив его я усну, а когда проснусь, буду дома.

— Позже мне придется связаться с вами, леди Кастелли, — добавил инспектор. — Вам все-таки необходимо будет дать показания.

Еще кивок.

— Легкого вам путешествия. Выздоравливайте.

Доктор Криссель пригласил меня вернуться в свой кабинет, чтобы переодеться и принять лекарство.

Одна из медсестер принесла мне кое-какую одежду, явно с чужого плеча. Все оказалось великовато, но вполне сносно.

Переодевшись в простые тканевые брюки и рубашку, я взглянула в зеркало и замерла.

Летиция Кастелли была очень похожа на меня, Марину Скворецкую. Такого же роста, такого цвета и длины волосы, светлые глаза и лицо разве что с более пухлыми губами и более широкими скулами. С женственной стройной фигурой и высокой грудью — точно больше моей. Не скрою, Летиция была куда миловидней. Даже шторм и купание в холодном море не повредили ей.

Что же случилось? Почему все так?

Я провела ладонью по лицу и отчего-то вспомнила желание, в шутку загаданное накануне. Нет… Не может быть… Бред какой-то!

— Летиция, у вас все в порядке? — доктор Криссель тактично постучал в дверь, не спеша входить.

Вместо ответа я открыла и кивнула.

— Вот и славно. Идемте, я дам вам лекарство. Можете не волноваться. Вас будет сопровождать Берта, моя ассистентка.

Я охотно последовала за врачом, надеясь, что спасительное снотворное все-таки прервет мой кошмар.

Вновь и вновь прокручивая в голове слова, услышанные якобы о себе от инспектора, я пыталась понять их смысл. Что значит «третья ступень»? И где находится «Ангресс»? И вообще, почему все так носятся со мной?

Надеюсь, мне не придется искать ответы.