Желание сокола (ЛП)

Глава 14

В саду было тепло и солнечно, но это не улучшило настроение Лионесс. Даже аромат цветов лаванды не смог унять ее беспокойство.

Король Стефан запретил проливать кровь. Лионесс считала подобное обстоятельство весьма прискорбным. Еще немного, и она совершит ужасный грех: прикончит, наконец, одного, а, возможно, и обоих своих воздыхателей.

Оставалось только выбрать жертву.

Отец приказал Лионесс держать Риса и Гийома подальше друг от друга, и она старалась изо всех сил. Отговариваясь сомнительным желанием лучше узнать своих кавалеров, Лионесс разделяла трапезу только с одним из них. Остаток дня она посвящала хозяйственным заботам, не обращая внимания ни на Фоко, ни на дю Пре.

Ее замысел был прост. Сначала нужно поесть с одним рыцарем, потом — с другим, а на следующий день поменять их местами. На деле это оказалось непросто. Если так пойдет и дальше, вскоре ей придется установить своим сотрапезникам четкую очередность. Иначе обедать придется в другом месте.

Вчера Лионесс уже совершила оплошность: дожидаясь к столу Гийома, она заговорила с Фоко. В итоге вместо еды пришлось объяснять, почему время дю Пре досталось Рису.

Сегодня все повторилось с точностью до наоборот. Разница состояла лишь в одном: пока Фоко расспрашивал ее насчет Гийома, Лионесс поняла, что он хотел ее разозлить. В чем благополучно преуспел.

Между тем словесные баталии сменялись вполне мирными беседами. Как нелепо и невыносимо!

— Они с ума меня сведут. Ведут себя, будто маленькие испорченные дети, и сами не ведают, чего хотят, — еле слышно пробормотала девушка.

— Здесь ты не права. — Рис поставил ногу на край скамейки и наклонился к Лионесс: — Я всегда знаю, чего хочу.

У Лионесс, казалось, земля ушла из-под ног. Как он ее выследил? Лионесс пришло в голову, что неплохо бы привыкнуть глаз с Фоко не спускать. Век живи, век учись.

Она набрала воздуха в грудь и неторопливо выдохнула:

— Чего тебе надо, Фоко? Разве ты не собираешься вместе со всеми на охоту? — Лионесс указала на стену за спиной Риса. — Конюшни там.

Он присел рядом с ней.

— Нет. Я решил, что сводить тебя с ума куда веселее.

— Потерпи, недолго осталось.

Он все подслушал или нет? Неужели ей негде укрыться от его всевидящего ока?

— Что с тобой, Лионесс? — склонился к ней Фоко. — Неужели ты и впрямь полагаешь, что отделаешься от меня краткой совместной трапезой? — Рис улыбнулся: — Как же мне склонить тебя к браку за те ничтожные мгновения?

Лионесс на миг представила себе хищную птицу, парящую над беспомощной добычей.

— Эти ничтожные мгновения ты превращаешь в вечность. — Она взглянула на Фоко и мгновенно осознала свой промах. Неужели эти очи сулят ей поцелуй? Лионесс захотелось взмыть в небо, поэтому она сосредоточилась на выложенной камнями дорожке.

— Это не важно. Ты жаждешь заполучить в постель шлюху, а не жену, Фоко.

— Как любопытно! Оказывается, тебе известны все мои желания. Твои предположения основаны на россказнях, или же ты переспала со многими мужчинами и теперь точно знаешь, чего мы алчем и жаждем?

Лионесс едва не поперхнулась от возмущения. Она вдруг поняла, что разум ее помутнен, а чувства — в смятении, и оставаться сейчас наедине с Фоко ей нельзя.

— Мне… мне пора.

Рис схватил ее за руку:

— Ты останешься.

Его тихий голос удерживал Лионесс крепче длинных пальцев, что нежно обвились вокруг ее запястья.

— Отпусти меня.

Он покачал головой. Глаза его вспыхнули и как-то по-особенному замерцали. Он забавлялся с ней. Для Фоко это всего лишь игра, а Лионесс — награда.

— О нет, тебе этого не понять. Я не могу оставаться с тобой наедине.

Вся ее прежняя решимость свелась к едва слышным мольбам:

— Фоко, пощади. Умоляю, оставь меня.

Рис взглянул на Лионесс — щеки ее раскраснелись, глаза блестели, — и понял, отчего ей не хотелось оставаться с ним наедине. Иногда почти невозможно скрывать желание, отрицать страсть. Как человек в делах сердечных более опытный, он сдержал улыбку.

— Нет, Лионесс, не оставлю.

Рис ласково, будто приручая пугливого котенка, погладил ее подбородок.

— Я никогда тебя не оставлю.

Он повернул к себе ее лицо.

Рису показалось, что он целую вечность не ощущал вкуса губ Лионесс, хотя на самом деле — всего лишь несколько дней. С того вечера, когда в замке «чудесным образом» появился Гийом, Фоко ни разу не удавалось остаться с дочерью Рионна наедине. Даже на берегу реки рядом находилась Хелен. С тех пор Рис встречался с Лионесс лишь в главном зале, где вечно толпились люди.

И да поможет ему Бог, как ни тяжело это признавать, он соскучился по ней.

Рис приник губами к ее устам. Он истосковался по этому вкусу, по едва заметной нерешительности, с которой Лионесс вздохнула и уступила собственным желаниям, по ее языку, что так ласково откликался на его лобзания.

Лионесс застонала, когда Рис запустил пальцы в ее волосы, запрокинул ей голову и прошелся губами сбоку вдоль шеи. О, да, он истосковался по созвучному биению ее сердца. Рису недоставало стонов Лионесс, что эхом отзывались в его груди.

С изяществом, которое появлялось только в ее присутствии, Рис немного развернулся и усадил Лионесс к себе на колено. Она прислонилась к груди Фоко, обвив одной рукой его шею, а другой — поясницу.

— Моя служанка…

Ее теплое дыхание и едва слышный шепот заставляли Риса дрожать от желания.

Он снова припал к нежным губам:

— Мелвин не выпустит ее из зала.

Пальцы Лионесс запутались в его волосах.

— Какое великодушие!

Он провел рукой вдоль тела Лионесс, проворно ослабив шнуровку на ее платье. Рис ловко просунул ладонь под плотную ткань блио и провел пальцем вдоль нежной выпуклости груди. Тонкое полотно камизы плохо защищало Лионесс от прикосновений мужской руки, а Фоко — от тепла женской кожи.

Рис поцелуем заглушил удивленный вздох Лионесс. От его ласк она расслабилась и теперь жаждала большего. Ободренный откликом, Рим провел большим пальцем вдоль ее груди, время от времени теребя и раздразнивая и без того затвердевший сосок.

Лионесс податливо прижалась к его ладони. Кровь прихлынула к чреслам Фоко. На лбу выступили бисеринки пота. Если он сейчас же не остановится, то сотворит нечто достойное сожаления.

Их свадьбу почтит своим присутствием сам король. И наутро после брачной ночи он тоже будет в замке. Вместе с лордом Рионном король засвидетельствует невинность Лионесс, когда на всеобщее обозрение вывесят свадебные простыни.

Если на них не обнаружится ни капли девственной крови, пойдут сплетни. И хотя кровь можно было добыть иным способом, Рису не хотелось оскорблять этим Лионесс.

Страсть и желание для нее внове. Рис не вправе обвинять ее в том, что начал сам. Он один целиком и полностью в ответе за сей первый чувственный опыт.

Фоко с неохотой оторвался от девичьих губ:

— Лионесс.

Он отер испарину с ее лица и едва не утонул в глубине ясных глаз.

Все в ней, от слегка разрумянившегося лица и припухших от поцелуя губ до неистово пульсирующей на шее жилки, манило Риса обратно, к Лионесс. И он решил, что непременно откликнется на этот зов, только позже.

— Лионесс, — осторожно обхватив ладонями ее лицо, Рис изумился собственной глупости, — мы должны остановиться. Прямо сейчас.

Она закрыла глаза, потом открыла… моргнула еще раз. С каждым взмахом ресниц Лионесс Фоко замечал, как страсть уступает место смущению.

Лионесс соскочила с его колена и встала, отвернувшись к своим цветам и травам.

— Мне никогда не понять смысла твоих действий, Фоко.

— Мои действия — лишь малая толика того, на что я имею право, — казалось, его разозлила собственная насмешка.

Лионесс оглянулась через плечо:

— Тогда, быть может, не стоит нам оставаться наедине.

— Будет только хуже. — Фоко прислонился к дереву, что росло около скамьи: — Мое воображение куда изощреннее, когда предоставлено самому себе.

Лионесс обернулась к Рису:

— Что же станется с твоим воображением, если я выйду за Гийома?

Представив Лионесс в объятиях дю Пре, Фоко моментально взбеленился. В голову так и лезла картина сплетенных в постели тел, а ярость лишь усиливалась. Нет. Рис отбросил подобные мысли, отказываясь поддаваться на неосознанную провокацию.

— Мне ни к чему об этом беспокоиться.

— Очень уж ты самоуверен.

Он промолчал в ответ, и Лионесс поинтересовалась:

— Зачем же ты сюда пришел? Разве тебе не следует находиться с остальными мужчинами? — Она изогнула медно-красную бровь: — Даже если моя служанка занята, разве тебя не пугает, что нас может застать отец?

— Нет. Он поклялся на весь день задержать дю Пре на охоте.

— Неужели ты все оборачиваешь себе на пользу?

Рис закрыл глаза и поудобнее устроился на скамейке:

— Почти все.

Он услышал, как шагнула мимо него Лионесс, как тихо зашуршал о каменную дорожку подол ее платья. Не открывая глаз, Рис протянул руку и ухватил Лионесс за одежду:

— Сядь.

Лионесс опустилась на землю неподалеку от скамьи:

— Рис, чего ты добиваешься?

Его сердце едва не остановилось от изумления. Лионесс не просто без возражений подчинилась ему, она назвала Фоко по имени, а ведь они даже не целовались и не держались за руки. Смеет ли он надеяться, что она смягчится?

— Я всего лишь хотел поговорить, ведь завтра я покину замок.

— Покинешь?

— Не волнуйся. Я уезжаю на один день. А вы с Гийомом сможете побыть наедине.

— Зачем ты уезжаешь?

Фоко развеселило подозрение в голосе Лионесс.

— Вернулись мои люди. Я отправлял их на поиски самозванца.

— Они его нашли?

— К сожалению, нет. Но они проследили его путь до этих мест, и теперь я хочу сам с этим разобраться.

— До Рионна? — ахнула Лионесс. — Но мой отец отправился туда на охоту.

Рис внимательно посмотрел на нее. Лионесс побледнела, ее глаза расширились. Рис осторожно взял девушку за руку:

— Он в безопасности, Лионесс. Вряд ли ему что-то угрожает: с ним его и мои люди.

— Благодарю.

Она подтянула колени к себе и оперлась о них подбородком.

Рис отпустил ее ладонь:

— Я-то думал, что в первую очередь ты станешь беспокоиться не об отце, а о Гийоме.

— Отец мне очень дорог.

— Но, по-моему, ты так любила дю Пре.

— Я не стану обсуждать с тобой Гийома. Это неприлично.

— Поскольку ты вскоре станешь моей женой, я не нахожу в этом ничего неприличного.

— Ты весьма самонадеян, Фоко.

Ага, теперь куда лучше — она снова назвала его Фоко. Рис опустил голову и взглянул на Лионесс:

— Ты любишь его?

Она на миг закрыла глаза, а потом внимательно посмотрела на мужчину, что лениво развалясь сидел так близко от нее. Он выглядел усталым. Под глазами залегли темные круги. Прядь давно нестриженных волос упала ему на щеку.

Лионесс бездумно протянула руку и откинула непокорный локон обратно. Рис на мгновение задержал ее ладонь, прижав к своей щеке, и переспросил:

— Ты любишь его, Лионесс?

Ее пальцы ощущали тепло его кожи. Лионесс медленно провела ладонью вниз по лицу Фоко и почувствовала, как едва заметная щетина оцарапала ей руку.

— Я не уверена.

Фоко согнутой ладонью приподнял ее подбородок.

— Не так давно лишь в память о нем ты решилась на убийство. Ради мести ты решилась загубить свою душу.

— Я знаю. — Лионесс откинула голову, избегая прикосновений Риса, и посмотрела на него: — И что бы ты делал, скажи я Гийому «да»?

Он пожал плечами:

— Кому бы ты ни отдала свое сердце, ты станешь моей женой.

— И тебе было бы все равно?

Это просто невозможно.

— Да. А с чего бы мне волноваться?

— Но…

— Что «но», Лионесс? Неужели, по-твоему, любовь хоть кому-то нужна? При чем тут она и твой брак? Разве любовь спасет Таньер? Может она убережет твоих вассалов? Неужели любовь накормит и оденет тебя? Или обеспечит крышу над головой?

Голос его звучал слишком глухо. Для хорошо владеющего собой человека в нем было чересчур много гнева. Что-то тут не так. Лионесс заметила на лице Риса ярость и заглянула ему в глаза. Опять то же самое. Такое выражение она уже видела в тот день, когда захватила Фоко в плен. Боль. Потеря. И то, и другое сейчас отражалось в его глазах. Может, ей показалось? Надо проверить.

Должно быть, она ошиблась. С чего бы столь могучему воину так страдать?

Стоя перед Фоко на коленях, Лионесс снова прижала ладонь к мужской щеке и погладила его губы кончиком большого пальца.

— Как ты представляешь себе любовь? Неужели ты никогда никого не любил? Разве твои родные не любят тебя? Возможно ли, чтобы ты не отвечал на их чувства?

— Я горжусь своей семьей. Я уважаю их. Я забочусь о них.

— Разве это не любовь?

— Речь не о семье. Я говорю о бесполезных чувствах меж мужем и женой.

— А разве муж и жена — это не семья? Как же их чувства друг к другу могут стать бесполезными? — озадаченно нахмурилась Лионесс.

Фоко попытался увернуться от ее пальцев, но Лионесс протянула руку и снова повернула к себе его лицо.

— Рис, ты хоть раз в жизни кого-нибудь любил?

Он замер. Едва Фоко попытался встать, Лионесс обняла его ладонью за шею и запустила пальцы ему в волосы.

— Сядь, Рис.

Он беспрекословно ей подчинился, и это развеселило Лионесс.

— Если уж я решу выйти за тебя, между нами не должно быть недомолвок. Что заставляет тебя считать любовь бесполезной?

Он зыркнул на Лионесс:

— Тут нечего решать. Выйдешь за меня и точка.

Он что, решил принудить ее?

— Не увиливай. Ответь мне.

— Нет у меня ответа.

Лионесс едва не впилась ногтями в его шевелюру.

— Граф Рис Фоко, разве нужно напоминать вам, что именно я пленила и удерживала в своей крепости Могучего Сокола? Вам больше не удастся запугать меня яростными взглядами или злобным голосом. Поберегите их для тех, кто слабее меня.

На миг, когда лицо его превратилось в каменную маску, она, было, решила, что зашла слишком далеко. Наверно от подобного взгляда воины застывали как вкопанные. Лионесс возблагодарила бога, что она не воин.

Именно так — после всего, что было между ними, после всех его речей и ошеломительных поцелуев она поняла: вреда ей Фоко не причинит. Лионесс не лгала: она его не боялась. Она неподвижно сидела, не сводя взгляда с Фоко.

Наконец — Лионесс показалось, что минул не один час — он успокоился и рассмеялся:

— Да, Лионесс… умеешь ты иногда донять.

— Пришлось давеча научиться. — Она шутливо взъерошила Рису волосы и встала: — Тебе пора идти.

Они направились из сада по узкой дорожке, останавливаясь на каждом шагу и рассматривая то одно, то другое растение. Всякий раз, когда Лионесс рукой или бедром задевала Фоко, ее охватывал непонятный трепет.

Лионесс не отрицала: едва она увидела этого человека, он пробудил в ней определенные чувства. Даже когда Фоко был пойман, словно загнанный олень, он своим видом и мощью внушал страх. А ухаживая за его ранами, она не могла не замечать тепла его кожи, жара, проникавшего через кончики пальцев в ее кровь.

Что ни говори, а Рис пробуждал в Лионесс греховные чувства. Но, конечно же, для доброго брака вожделения и желания мало. Она, безусловно, знала, что Фоко — человек страстный. Искал ли он справедливости, защищал ли честь — он отдавался этому всей душой. Если уж Рис так поглощен этими поисками, то почему бы ему не отдаться с такой же страстью заботам о жене?

Не в силах более сдержать любопытства, Лионесс рискнула спросить:

— Ты любил свою жену и ребенка? Ты почитал и оберегал их?

Она ждала, что Рис разозлится или уйдет. Вместо этого он немного помолчал, повернулся к ней и положил руки Лионесс на плечи.

Его лицо исказилось от боли. Об этом свидетельствовали глубокие морщины у него на лбу, нахмуренные брови, сурово сжатые губы и тусклые, равнодушные глаза.

Лионесс захотелось забрать свой вопрос обратно. Но еще больше ей захотелось изгнать боль из сердца Фоко.

— Я не убивал жену.

Лионесс коснулась, было, его щеки, но Рис отвернулся, и она отдернула руку.

— Я уже поняла.

— И ребенка ее я тоже не убивал.

— Ее ребенка, говоришь?

Он медлил с ответом. Лионесс изучающе посмотрела на Риса и поняла, что он убит горем. Тяжело вздохнув, Фоко ответил:

— Так и есть. Младенец, что умер вместе с ней, не был моим.

— Откуда тебе знать!

— Я тоже сначала так подумал. Элис утверждала, что никогда мне не изменяла, и я верил ей, пока не взглянул на ребенка.

Лионесс доводилось видеть новорожденных. Красные и сморщенные, они ничуть не напоминали собственных отца или мать.

— Рис, младенцы часто несхожи с родителями.

— Достаточно сказать, что этот ребенок не мог быть плодом моих чресел.

— Ты счел ее изменницей и не убил? — изумленно спросила Лионесс. Много ли мужчин в состоянии перенести такой позор и унижение, не превратив жизнь повинной в этом женщины в ад? Неудивительно, что Фоко считал любовь никчемной. Если он и был неравнодушен к жене, это чувство, скорее всего, умерло вместе с ней.

Риса вспомнил гибель Элис. Он крепко-накрепко удерживал это в глубине сознания, но теперь чувства вырвались на свободу. Рис отшатнулся от Лионесс и от той боли, что до сих пор терзала его.

— Как она умерла?

Он ответил не сразу — в горле словно застрял комок, он рос и мешал Рису говорить.

— Прыгнула с башни вместе с ребенком.

— Как она решилась на такое? Погубить себя и невинное дитя? Зачем?

Рис отвернулся:

— Довольно, Лионесс. Хватит.

Бесконечные «почему» и «зачем» почти каждый день не давали ему покоя. Ответ был всегда один и тот же, и Рис оказался не в силах его изменить. Почему? Потому что ему хватило глупости привязаться к Элис, полюбить ее, а она… ее тошнило от одного его вида. Он вручил своей жене душу и сердце, а она опозорила Риса и забрала его дар с собой в могилу.

Он больше этого не допустит.

Рис заглянул в глаза Лионесс и понял, какие вопросы она хочет задать. Однако ему нечего ей ответить.

— Спрашиваешь, зачем? Не знаю. Неужели ты думаешь, что я не задавался тем же вопросом снова и снова? Ответа нет. Единственный, кто мог ответить, мертв.

Она смутилась и помрачнела:

— Не понимаю.

— Здесь нечего понимать, — Рис обнял Лионесс за шею и притянул к себе. Она не сопротивлялась. — Давай оставим прошлое в прошлом.

Лионесс спокойно прижалась к его груди. Ее дыхание согревало шею Риса. Эта девушка пахла свежестью и солнцем. Ее близость, ее аромат неуклонно подтачивали сковывавшие сердце Фоко вериги.

Поцеловав Лионесс в лоб, Рис слегка отодвинул ее от себя:

— Лионесс, мне пора. Нужно разыскать самозванца. Некогда мне с тобой время терять.

— Понимаю, — она поцеловала Фоко в подбородок. — Однако этим ты не завоюешь моей руки.

— Если ждешь велеречий и любезностей, поищи Гийома. Мне нечего тебе предложить.

Лионесс вырвалась у него из рук и наградила осуждающим взглядом.

— Пусть так. Возможно, я тебя послушаюсь. Может, когда ты вернешься, Гийом наговорит мне столько комплиментов, что я забуду о тебе.

Она просто дразнила его, поэтому Рис уступил:

— Если этим ты хочешь вызвать у меня ревность, поищи другой способ.

— Мне незачем вызывать твою ревность. — Она скрестила перед собой руки и вздернула бровь: — Запомни, выбор за мной. Ты не можешь принудить меня к браку.

Рис засмеялся и прижал Лионесс к себе.

— Возможно, у меня нет в запасе велеречий и любезностей. Однако я стану защищать и поддерживать тебя, заботиться о твоем замке, твоих вассалах и о тебе самой. — Он легонько поцеловал ее: — Я не дам тебе скучать днем и заставлю пылать от страсти ночью.

Он поглаживал ее шею большим пальцем до тех пор, пока Лионесс не затрепетала. Рис приподнял ее подбородок и заглянул в наполненные слезами глаза.

— Я всегда буду тебя оберегать.

Он склонился к ее губам, мгновенно убедив Лионесс откликнуться на поцелуй.