Железная роза

Глава 4

Джульетта взбиралась по вантам не хуже любого матроса. Этим она занималась с тех пор, как смогла самостоятельно стоять на палубе корабля. Вершина грот-мачты была ее святилищем. Здесь Джульетта Данте чувствовала себя на вершине мира. Если судно шло в тумане, ей казалось, будто она сидит на облаке. Днем, когда ветер дул в лицо и волосы развевались, как гладкие темные ленты, она испытывала захватывающее чувство полета. Эта ночь была пасмурной. Облака быстро двигались, отливая в лунном свете всеми оттенками синевы. Сильный западный ветер приносил ароматы пряностей и запах суши, намекая на то, что где-то зарождается буря.

Какая-то часть ее вовсе не жаждала вернуться домой, сменить могучие морские волны на белый мелкий песок — это означало бы, что она причалила к берегу. Джульетта также не горела желанием объяснять отцу, каким образом простой пробный рейс обернулся гибелью одного и захватом другого судна. Оставалось надеяться, что вид «Санто-Доминго», входящего в гавань вслед за «Железной розой», несколько смягчит гнев отца.

К положительным результатам, помимо захвата галеона, можно отнести и присутствие герцога — посланника короля на борту «Розы». Возможно, Крисп был прав. Возможно, нужно было погрузить герцога Харроу и его слугу на баркас вместе с испанцами. Похоже, герцогу эта мысль совсем не понравилась, во всяком случае, выглядел он очень озабоченным.

К несчастью, «Железная роза» ухе сильно запаздывала, и отец, наверное, каждый день поднимается на вершину горы, чтобы посмотреть, не появились ли на горизонте ее паруса.

Как бы то ни было, в Голубиную бухту им придется идти окольным путем, сильно отклонившись на юг от своего курса, чтобы убедиться, что за ними никто не охотится. Непростительно пренебречь такими мерами предосторожности, независимо от того, сколько сил и времени это потребует. И если окажется, что какое-либо судно захочет следовать за ними, понадобится еще несколько дней, чтобы сбить его с курса и вернуться назад.

Голубиный остров уже больше тридцати лет был цитаделью ее отца. И хотя испанцы почти столько же времени искали ее, никому не удалось обнаружить тайную базу Пирата Волка. Каждый корабль, который удавалось захватить или ограбить, пираты тщательно обыскивали в поисках морских и географических карт, но ни на одной обнаруженной карте не был обозначен маленький островок, где находилось логово Волка. Даже англичане не знали точно, где расположен атолл Данте. Издали он выглядел так: верхушки скал вулканического происхождения, торчащие из моря. Новости, сообщения, послания из Англии доставлялись на остров Нью-Провиденс в Байя-Мас. Раз в год Данте отправляли в Англию корабль с королевской долей от своих рискованных каперских предприятий. И хотя Джонас и Гейбриел один раз уже ходили в Англию, Джульетте никогда не хотелось поменять теплое солнце и соленый морской воздух на смог, угольную пыль и дождь Лондона.

Любимый дедушка Джульетты, Джонас Спенс, руководил этими рейсами до самой своей смерти, произошедшей четыре года назад. Он был старым морским волком с дурной славой, но это не мешало Джульетте искренне любить деда.

Несмотря на его любовь к громкой брани и едким шуткам, Джульетте хотелось бы оказаться в море в компании своего деда Джонаса. А еще ей было бы любопытно увидеть в деле прославленных морских пиратов елизаветинской эпохи, таких как ее отец, сэр Френсис Дрейк, Джон Хоукинс и Мартин Фробишер. Если бы не храбрость и отвага этих каперов, Англия не смогла бы разгромить Непобедимую армаду и подорвать морскую мощь Испании. И вряд ли Англия смогла бы утвердиться в Новом Свете, если бы испанскому королю не пришлось направить основную часть своих морских сил на патрулирование Испанского Мэна.

Филипп 11 пытался несколько раз, сначала через два года после выступления Непобедимой армады, а потом еще десять лет спустя, собрать достаточно кораблей, чтобы снова угрожать берегам Англии, но флот так и не вышел в море.

Когда на трон вступил Филипп III, началось бурное развитие кораблестроения. Вызвано это было опасением, что британские военно-морские силы становятся слишком сильными. Произошли также заметные изменения в испанском флоте в Вест-Индии, где галеоны типа «Санто-Доминго», имевшие на борту по пятьдесят пушек, заменили более мелкие военные корабли, вооруженные всего сорока пушками, и сторожевые суда с тридцатью пушками на борту. И хотя количество судов, перевозящих сокровища, с годами постоянно уменьшалось, все больше конвойных военных кораблей сопровождало их в опасном плавании, чтобы обеспечивать доставку ценных грузов в целости и сохранности в Испанию.

Каперы, такие как Симон Данте, капитан Дэвид Смит и капитан Фредерик Маунтс, в свою очередь, делали все от них зависящее, чтобы помешать этому.

Из банды «ястребов» елизаветинской эпохи под предводительством Дрейка теперь в Карибском море активно действовал лишь Симон Данте. Он был единственным, кому все еще удавалось избегать уловок испанских охотников. Премия за голову Пирата Волка, живого или мертвого, стала такой огромной, что соблазняла не только испанских гиен.

Джульетта нисколько не сомневалась: Вариан Сент-Клер появился в Карибском море только по одной причине — он должен доставить каперам очередной мирный эдикт короля.

Если бы он намеревался убить Пирата Волка, то вряд ли отправился бы в путь с одним слугой, который к тому же дрожал и падал в обморок от страха от одного вида ножа. Джульетту этот человек ужасно раздражал.

В итоге меньшим из зол было доставить герцога Харроу на Голубиный остров и предоставить отцу решение его судьбы. Чтобы не дать своему гостю возможности выйти из каюты, Джульетта специально изрезала его платье, оставив ему только простыню и плохое настроение. Это, да еще то, что он зависит от «какой-то женщины», должно сделать его за три дня плавания до Голубиного острова более сговорчивым.

Джульетта Данте состроила гримасу.

«Какая-то женщина!» Уже давно никто не вспоминал о ее женских недостатках. Нельзя жить на острове вблизи морских трасс и не научиться с юных лет владеть шпагой, ножом и мушкетом. Ее отец, сам неплохой фехтовальщик, научил ее этому искусству, как только она смогла держать в руках шпагу. «Хотя Господь Бог и заботится о наших душах на том свете, наша обязанность так владеть холодным и огнестрельным оружием, чтобы оказаться там не слишком скоро», — подумала Джульетта.

Мать также внесла свою лепту в образование дочери.

Изабелла Данте научила ее убивать врага быстро, не раздумывая. Секундное колебание могло стоить жизни не только самой Джульетте, но и людям, которыми она руководит. Вряд ли найдется команда, готовая подчиняться женщине, да и мужчине, не терпящему вида крови или обнаруживающему хоть малейший признак слабости, когда требуется несгибаемое мужество.

Шрамы на теле Джульетты служили доказательством ее отваги.

Ей пришлось долго завоевывать доверие, преданность и уважение мужчин. И теперь матросы «Железной розы» выпустят кишки любому, кто осмелится косо взглянуть на нее.

За все годы, что Джульетта командовала кораблем, нашлось не много тех, кто рискнул попробовать согреться с ней холодной темной ночью. Выпив лишку рома, они распускали руки, но вскоре им приходилось на собственной шкуре прочувствовать, как глубоко они заблуждались. Однако невинной девушкой Джульетта тоже не была. Невинности она лишилась несколько лет назад, когда заодно потеряла и голову.

Но это был ее выбор и ее решение.

Доминик дю Лак стал ее первым любовником. Высокий зеленоглазый француз с нежным голосом и ласковыми руками, он не был особенно красив, но с ним Джульетте было весело. Он срывал дикие цветы, вплетал ей в волосы и показывал ей, как одевается французская девушка. Потом так же осторожно и нежно Доминик показал ей, как снимать одежду, и по завершении урока они оба жаждали разрушить напряжение, которое он так умело создал.

Доминик дю Лак за месяц сгорел от желтой лихорадки.

Но за то короткое время, что они пробыли вместе, она успела многое узнать о своем теле. Он ввел ее в мир наслаждений и страстей, без которых она уже не могла долго обходиться.

После Доминика у нее было еще трое мужчин. Ни одному из них не удалось тронуть ее сердце, но она доставила им радость, а они — ей. И делали они это без стыда и удержу.

Последний любовник был у нее более года назад. Их отношения закончились в одно мгновение, как это всегда с ней случалось, потому что море было для нее самым привлекательным любовником. В самом деле, прошло уже много месяцев с тех пор, как Джульетта видела в последний раз мужчину, способного вызвать ее интерес. Может быть, именно поэтому она почувствовала заметное волнение в крови, когда сняла с герцога последнюю одежду и увидела его обнаженное тело.

Крисп сначала не хотел помещать герцога в ее каюте. Но только там была настоящая кровать, хотя и не особенно удобная. Чаще всего Джульетта подвешивала свой гамак на корме, предпочитая спать под звуки волн, шумящих за бортом.

Конечно, девушку еще и мучило любопытство. Она слышала, что английские мужчины-аристократы такого же нежного сложения, как и их женщины. Но этот человек был высоким и широкоплечим. Густые черные волосы покрывали его крепкую мускулистую грудь, узкой полоской спускались вниз по животу и снова пышно кустились в треугольнике между бедер.

Там взгляд Джульетты задержался несколько дольше, и в этом не было ничего удивительного. Нагота на корабле была делом обычным, и чего Джульетта только не повидала. Самый выдающийся жезл был у Люцифера, канонира ее отца.

И хотя мужское достоинство герцога не относилось к числу необыкновенных, все-таки она почувствовала возбуждающее тепло внизу живота.

Возмущенное покашливание слуги заставило Джульетту поспешно прикрыть герцога простыней, но она успела заметить, что мышцы бедер у него крепкие, как дуб. Наверное, герцог не только отличный фехтовальщик, но и страстный любитель верховой езды. Похоже, он из тех, кто предпочитает физические занятия игре в карты или кости.

Раны заживут через день или два, ему повезло, что у него нет ожогов. А вот удар по голове более опасен, потому что неизвестно, нет ли трещины в черепе. То, что он может говорить и видит, еще не доказывает отсутствия сотрясения мозга. Ей уже приходилось видеть мужчин с похожими ранами, которые выглядели вполне здоровыми, а через несколько дней падали замертво, и из носа и ушей у них текла кровь.

Джульетту совершенно не трогало, что он аристократ до кончиков ногтей, да и у команды это не вызовет особого уважения. Род Симона Данте тоже восходил к тем временам, когда Англией правили дикие саксы. И то, что Сент-Клер чей-то потомок, не важно в каком колене, в двенадцатом или в пятом, вряд ли произведет на отца больше впечатления, чем на нее. Если Вариан Сент-Клер хочет сохранить собственную шкуру, ему придется смирить гордыню и не слишком задирать нос при встрече с Симоном Данте.

Джульетта ловко, как кошка, взобралась на мачту и, отпустив конец каната, ступила на рей. Она прошла по нему от мачты до конца, балансируя руками. Корабль качался на волнах, и, потеряй она равновесие, ухватиться ей было бы не за что. Игра была очень опасной, Натан Крисп разразился бы бранью, узнай он о ее легкомысленном поступке. Конечно, матросы несколько раз в день проделывали этот путь по рею, устанавливая паруса, но они не были детьми Симона Данте.

Если их привезут домой с переломанными костями, то люди только посочувствуют или покачают головами, упрекая их в неосторожности.

Джульетта дошла до конца рея, изящно повернулась на цыпочках и тем же путем вернулась к мачте. Футах в сорока ниже чернела палуба. «Железная роза» шла в темноте, не зажигая огней. В открытом море в беззвездную ночь даже маленький огонек можно заметить с очень большого расстояния. Джульетта запретила зажигать на палубе фонари или свечи. Это можно было делать только в кубрике, да и то чрезвычайно осторожно. Иллюминаторы в ее собственной каюте были плотно закрыты.

Стоя на рее возле мачты, она слышала обрывки разговоров, хотя большая часть команды воспользовалась возможностью отдохнуть после бурных событий этого дня. Ночь была теплая, и многие матросы повесили свои гамаки на палубе.

С высоты они походили на личинок в маленьких белых коконах, на бледных червяков на фоне темной палубы.

«Железная роза» была гораздо быстроходнее «Санто-Доминго», поэтому придется убрать некоторые паруса на «Розе», чтобы галеон не слишком отставал. Сейчас Джульетта едва могла рассмотреть паруса «Санто-Доминго», шедшего за ними.

Темный бескрайний океан простирался во все стороны. Лишь тут и там в свете луны на воде вспыхивали серебристые искры. Закрыв глаза, девушка могла различить звук волн, разбивавшихся о нос корабля, потрескивание дерева, слабый шум ветра в натянутых парусах. Она слышала дыхание судна, чувствовала биение его сердца, которое передавалось ей от мачты. «Железную розу» Джульетта знала как себя. Она всегда, даже во сне, чувствовала, если с кораблем было что-то не в порядке.

«Железная роза» поднялась на волну, и Джульетта, чтобы удержать равновесие, раскинула руки в стороны. Ноги у нее были быстрые и крепкие. Девушка ловко спустилась вниз по вантам, иногда останавливаясь, чтобы закрепить развевающийся конец паруса. Вдруг она почувствовала на себе взгляд, следивший за ней сквозь снасти. Оказавшись на палубе, Джульетта услышала за своей спиной грозное рычание:

— Ты ведь прекрасно знаешь, что нам всем грозит смерть, если ты поскользнешься и упадешь как-нибудь ночью! Твой отец велит всех нас повесить, утопить и четвертовать. Это в том случае, если мы переживем протаскивание под килем, которое назначат нам твои братья, и если твоя мать не вырвет нам яйца раскаленными щипцами и не велит нам самим поджарить их на костре.

Джульетта улыбнулась корабельному плотнику Ноггину Келли, свирепо смотревшему на нее. Он был известен тем, что бимсы и рангоуты неоднократно пробивали ему голову.

У многих череп не выдержал бы и одного такого удара, но Келли быстро приходил в себя. Плотник напоминал ей огромного мастифа, который только выглядит свирепым и сильным, а на самом деле абсолютно безобиден. Ноггина Келли не трудно было смутить остроумной шуткой или упоминанием о горячей женушке, ожидающей его в порту.

— Жареные яйца, — задумчиво произнесла Джульетта, — считаются деликатесом, как мне говорили, на островах, где живут дикари. Нужно будет попробовать. Наверное, вкусно, правда?

— Не принимайте мои слова всерьез, капитан, но на борту «Розы» сотни мужчин верят в эту угрозу.

— Ах, только подумай, насколько свободнее вы могли бы двигаться без этого куска плоти!

Оставив Нога Келли размышлять над такой перспективой, Джульетта подошла к Натану, стоявшему у борта.

— Знаешь, а Ног прав. Ты рискуешь сверх всякой меры.

Тебе ничего не нужно доказывать нам, девочка. Мы все видели, как ты перерезала глотку врагу и взбиралась по вантам в бурю, — сказал Натан, потом, помолчав, бросил на нее хитрый взгляд, — и как танцевала ночью на рее.

— А что, если я совсем не собираюсь что-нибудь доказывать, Нат? Что, если мне просто нравится это делать?

— Тогда ты такая же чокнутая, как твоя мать. Спаси ее Господи!

— Ты считаешь, что ее нужно спасать?

— Не-а. У нее есть твой отец, чтобы присматривать за ней. Хотя если подумать, так он такой же чокнутый, как и она. Так что они два сапога пара.

Джульетта засмеялась — Надеюсь, ты не воображаешь, будто и меня спасет какой-нибудь добрый человек?

— Нет, — фыркнул Крисп, — тут потребуется чертовски добрый человек, готовый за тебя душу отдать. Как вот этот недотепа! — Он показал своей незажженной трубкой на плотника. — Он уже давно тебя хочет и только ждет случая. Теперь Ног и помочиться не сможет, после того как ты с ним поговорила. Ручаюсь, он только и будет представлять, как ты ешь его яйца.

В отличие от Келли Натан за словом в карман не лез, независимо от темы разговора.

— Если уж мы заговорили о яйцах, — сказала Джульетта, — что ты думаешь о герцогских?

Крисп почесал щетину на подбородке.

— Ну, я его не очень-то рассматривал, не то что ты. Но бьюсь об заклад — они у него такие же большие, как и он сам.

— Я совсем не это имела в виду, — вздохнула Джульетта.

Крисп хихикнул:

— Нет? Ну, думаю, все равно с ним беды не оберешься.

Слишком уж он скользкий да речистый тип. А что касается твоего отца, то ничего хорошего не будет, попомни мои слова. Капитан Симон не поблагодарит тебя за то, что ты привезешь в бухту этого герцога. — Он перегнулся через борт и сплюнул. — А еще я думаю, он тебя выпорет за то, что ты в одиночку напала на военный корабль.

На короткое время воцарилось молчание, а затем долго сдерживаемая радость от победы над испанцами прорвалась наружу. Джульетта разразилась громким торжествующим смехом. Натан Крисп тут же сорвал со своей головы шапку и принялся колотить ею о борт, громко хохоча и выкрикивая что-то невнятное.

— Ты можешь в это поверить, девочка? Великий «Санто-Доминго»! Гроза морей — а мы его взяли! Господи Иисусе, мы ведь не только насолили испанскому адмиралу и его надутым донам. Ручаюсь, что этот гребаный Филипп этой гребаной Испании закатит истерику и снова введет суд инквизиции.

— Да, но ты думаешь, отец будет доволен?

— Доволен? — переспросил Крисп. — Его это развеселит так, что он поручит тебе вести твой корабль справа от него, когда снова отправится на охоту.

— Ты правда так думаешь? — Джульетта не смогла скрыть своей радости. Она смеялась, и лицо ее совершенно преобразилось. Обычно жесткий подбородок смягчился, глаза засияли в лунном свете. Губы стали мягкими и нежными, совсем не такими они бывали, когда она грозно отдавала приказы, которых никто не смел ослушаться.

Джульетте хотелось кинуться на шею Криспу, но она понимала, что в их дружеских отношениях есть определенные границы. Вместо этого девушка представила себе ошеломленные и раздраженные лица своих братьев, когда они узнают о ее добыче. Ведь им до сих пор удавалось лишь захватывать каракки у берегов Колумбии, полные вонючих буканьеров[4].

— Джонас и Гейбриел позеленеют от зависти. Точно говорю!

— Ага, они не обрадуются, что их сестра захватила самую большую добычу в Карибском море. Тебе нужно быть осторожней и ночью одной не выходить.

Джульетта задумалась, нахмурив брови:

— Неужели ты думаешь что они…

— Кто предостережен, тот вооружен.

Джульетта только отмахнулась от его наставлений:

— Приближается сезон охоты, у них просто не будет времени на детские проказы.

— В прошлый раз, когда ты им досадила, они так тебя разукрасили! Помнишь? Эта парочка всегда найдет время для проделок, мы же оба об этом прекрасно знаем.

Джульетта внимательно вглядывалась в лицо Криспа.

— Ты понимаешь, что вместе с «Санто-Доминго» у нас теперь шесть судов? Значит, не только корабли в море будут бояться Пирата Волка. Теперь у нас достаточно сил, чтобы напасть на Картахену, Маракаибо, даже на Панаму.

— Эй, потише, девочка. Не слишком ли ты замахнулась?

Маракаибо? Картахена? Панама?

— Мы сможем захватить весь Испанский Мэн. И Джонас с Гейбриелом первыми согласятся с этим…

Крисп перебил ее:

— Да чтоб мне сдохнуть, если я удивлюсь тому, что твои братья примут участие в этой безумной затее. А ты думаешь, у испанцев больше нет кораблей, чтобы отправить их в погоню за нами?

— Может быть, они перестанут, как собаки, травить отца…

— Симон Данте никогда не успокоится. Это ведь испанцы оставили шрамы на его спине. Из-за проклятого паписта твоя мать лишилась руки. Нет, у него слишком много причин охотиться за донами, но между нападением на корабли в открытом, море и штурмом укрепленного порта чертовски большая разница.

Натан Крисп помолчал и сунул в рот незажженную трубку.

— Такого не делали со времен Дрейка, который напал на Маракаибо почти сорок лет назад. А с тех пор испанцы укрепили свою береговую оборону, увеличили гарнизоны на несколько сотен тысяч солдат, построили хорошо вооруженные корабли, такие как «Санто-Доминго», для патрулирования береговой линии, чтобы держать эти воды свободными от таких собак, как мы.

Джульетта знала, что с Криспом лучше не спорить, особенно когда он закусывал свою трубку так, будто хотел перекусить чубук. На самом деле возразить было нечего. Симон Данте действительно провел пять лет прикованным к веслам на испанской галере. И даже если бы рубцы на спине не смогли напомнить об унижениях, которые он претерпел от испанцев, ему было достаточно посмотреть на пустой рукав, свисающий с левого локтя жены.

Произошло это почти пять лет назад. Симон Данте на своих кораблях «Мститель» и «Черный лебедь» отправился на охоту во Флоридский пролив. Изабелла, как всегда, была у штурвала «Лебедя». Они выследили галеоны, перевозившие ценные грузы из Вест-Индии в Испанию, и обратили внимание на два отставших корабля поменьше. Третий корабль — галеон держался поблизости, это было конвойное судно. На первый взгляд казалось, что у него проблемы с управлением, но на самом деле корабль так тяжело переваливался с боку на бок из-за шестидесяти четырех пушек, которые он нес на своих трех палубах. Самая верхняя была выкрашена в черный цвет, чтобы на ней не выделялись закрытые орудийные порты. Казалось, капитан судна по собственной глупости отбился от остального каравана судов. На самом же деле он мастерски завлекал каперские корабли в ловушку. Изабелле показалось, что ничто не мешает ей напасть на этот галеон. Тем более что «Мститель» под командованием Симона Данте разворачивался, чтобы подойти к испанцу с кормы. Изабелла ринулась в бой, И только когда «Черный лебедь» оказался в зоне действия испанских орудий, порты на верхней палубе открылись и Изабелла Данте поняла, какую оплошность она совершила.

Канониры «испанца» открыли ураганный огонь по каперскому судну. Ядра сорвали большую часть парусов на «Лебеде» и снесли верхушки двух мачт. Верхняя палуба была разрушена.

Стоя по колено в воде, Изабелла могла лишь беспомощно наблюдать за тем, как надвигается большой галеон, готовый протаранить ее корабль.

Симон Данте, не теряя времени, поспешил жене на помощь. Осыпая «испанца» ядрами из всех бортовых орудий, «Мститель», как щитом, загородил собой раненого «Черного лебедя». Испанский капитан в этой ситуации не решился воспользоваться преимуществом и позволил «Черному лебедю» уйти из-под обстрела. Судно Симона также было сильно повреждено. Пират Волк прекратил обстрел галеона и проводил корабль Изабеллы, который едва держался на плаву, в безопасные воды. Лишь через несколько часов их суда оказались борт о борт, и они смогли обменяться новостями.

Тут-то Симон и узнал, что его жена тяжело ранена осколком ядра. Куски металла пролетели по полубаку, убив трех матросов, и едва не оторвали Изабелле руку. Несмотря на все усилия корабельных лекарей, руку пришлось ампутировать по локоть, чтобы гангрена не завершила кровавую работу испанцев. В довершение всех несчастий повреждения «Черного лебедя» оказались слишком серьезными, и команде пришлось покинуть корабль еще до захода солнца.

На Изабеллу Данте потеря корабля подействовала сильнее, чем потеря руки. И хотя она по-прежнему выходила в море, командовать другим кораблем не хотела. Именно Изабелла настояла на том, чтобы «Железную розу» отдали дочери. Джульетта каждый день старалась сделать все, что было в ее силах, чтобы оправдать доверие матери. С отцом было сложнее. Каждый раз, собираясь в море, Джульетта видела в глазах отца страх. Он не мог забыть тот ужасный день, когда привез домой раненую жену.

Джульетта умела прокладывать курс, была опытным моряком и отважно сражалась не хуже мужчины. Если ее отцу требовались дополнительные доказательства того, что он хорошо ее обучил, то теперь они у Джульетты были. Такое доказательство послушно и покорно идет следом за «Железной розой», и на фок-мачте у него развевается британский флаг.

— Этот испанец, Аквайо, — нахмурясь, пробормотала Джульетта, — похвалил нас за то, что мы располагаем хорошей информацией.

— Ага, — сказал Крисп. — И что?

— «Санто-Доминго» прибыл в район Карибского моря, чтобы патрулировать побережье между Картахеной и Гаваной и сдерживать таких, как мы, пиратов. Странно, — продолжала она размышлять вслух, — что мы нашли в его трюмах серебряные слитки с клеймом рудника в Веракрусе вместе с жемчугом с острова Маргариты и изумрудами из Барранкильи. Еще удивительнее то, что все эти сокровища находились на борту военного корабля.

— Ну что ж, — Крисп глубоко вздохнул, — если ты не пожалеешь времени и ознакомишься с их бумагами, то, уверен, разгадаешь загадку. А я не могу читать эту испанскую чепуху, и помощи от меня не жди. Я лучше займусь большим блюдом пирогов, куском холодной баранины и элем, чтобы продержаться на ногах до утра.

— Ты это заслужил, Натан. Вся команда это заслужила.

Теперь уже можно выдать по дополнительной порции рома, если этого еще не сделали.

Крисп подергал себя за выбившуюся каштановую прядь волос на лбу.

— Я так и сделаю, капитан. Только сначала выставлю вахтенных и велю убрать паруса. Похоже, надвигается шторм.

И если Лофтус не сможет выжать больше скорости из этой испанской посудины, мы в него и попадем.