Жена для политика

3

— Где мы? — спросила Джесси, когда Диллон, едва не сбив ее с ног, остановился.

— Около «Золотой коровы». Что ты предпочтешь: вернуться в машину и закончить дискуссию, или устроить мне сцену здесь?

— Я бы предпочла устроить сцену здесь, — холодно ответила она. — Обожаю скандалы. Разве Стефан тебе не рассказывал?

— Джесси, не надо, пожалуйста. — Он поглядел на запруженную улицу, чувствуя себя явно неуютно.

— Расслабься. Наш скандал будет не настолько бурным, чтобы попасть в хронику городских происшествий.

— Пойдем в машину, я расскажу тебе кое-что интересное.

— Сомневаюсь. — Не было никакого желания вновь остаться с ним наедине. — Слушай, ты кто? Парамедик?

— Парамедик? — Казалось, он вот-вот рассмеется. — Ты действительно даже не догадываешься, кто я такой?

— Нет. А почему я должна догадываться? Разве ты какая-нибудь важная птица?

— Некоторые так считают. — Он хотел еще что-то сказать, но передумал. — Ты заставляешь меня хвастаться. — Не произнеся больше ни слова, он повернулся и направился к машине.

— Подожди, — окликнула его Джесси. — Кто же ты все-таки?

— Не имеет значения, — ответил он, не замедляя шаг.

— Может, и не имеет. Но ты разжег мое любопытство. — Она семенила за ним, стараясь попасть в ногу, и спотыкаясь. — Кто ты? Начальник пожарной охраны? Шеф полиции?

— Я юрист.

— Ого! — Джесси остановилась. — Вот это да!

— Я представитель законодательной власти Техаса. — Диллон не оборачивался и не замедлял шаг. — Я сенатор.

— Ты се… — Джесси сделала еще шаг и остановилась. — Сенатор… прошептала она, и мысли ее лихорадочно запрыгали. Затем все стало на свои места. — Ты Диллон Руис?

— К вашим услугам, мэм! Я понимаю, что вы не в восторге от моей персоны. Но из того, что обо мне говорят, далеко не все правда.

— Да? Прямо сюжет для романа!

Диллон улыбнулся, но эта улыбка отнюдь не была теплой.

— Может, обсудим все это за завтраком?

— Инстинкт самосохранения говорит мне, нужно бежать. Однако желудок просит остаться. — Она остановилась в ярде от него. — Тем более что бег не в моем стиле.

— Я слышал, здесь хорошо готовят рыбу.

— О! Ты привез меня туда, где я могу заказать «современную еду». Как мило!

Он усмехнулся и опустил глаза.

— Один раз я брякнул что-то не то, и теперь ты будешь травить меня всю жизнь?

— Надеюсь, наше знакомство не продлится так долго. — Джесси улыбнулась, и они направились к ресторану.

Внутри было уютно. Официантка сразу принесла меню. Она обращалась к Диллону по имени и хихикала при каждом его слове. Джесси игнорировала их обоих, борясь с охватившим ее раздражением. Она заказала салат без масла и овсяную булочку с чаем из трав. Диллон издал непонятный звук, обозначавший, по-видимому, смех, и заказал большой чизбургер и жареный картофель. Официантка удалилась, не переставая хихикать.

— Ты ее, похоже, покорил.

— Я сюда часто захожу, когда бываю в этом городе, — сказал он, не отвечая на ее реплику.

Смягчившись, хотя собиралась оставаться твердой, Джесси вновь поддалась любопытству, которое будил в ней Диллон.

— Ты живешь в Сан-Мигеле в перерывах между сессиями законодателей?

— Здесь мой дом, — кивнул он, откинувшись на спинку. — Я живу вместе с матерью, Литой, Стефаном и двумя их сыновьями.

— Тесновато у вас!

— Ты сама все увидишь сегодня вечером.

— Ох, я совсем забыла. — Перспектива семейного обеда с Литой и Стефаном стала ее пугать. — Я не думала…

— Что увидишь все семейство в сборе?

— Да.

— Они не кусаются, — сказал Диллон с теплой улыбкой, перед которой Джесси была бессильна. — А мама сказочно готовит, и ты ее обидишь, если будешь есть так же, как здесь.

— На самом деле мне не нравится эта затея: старая подруга Стефана приезжает, чтобы встретиться с матерью его жены. Все это звучит как-то нехорошо.

Официантка принесла их заказ. Когда она ушла, Диллон наклонился через стол и пристально посмотрел в глаза Джесси.

— Ты знаешь, что ты прекрасна, когда твои глаза так сверкают? — мягко спросил он. — Они светлеют, и в них мелькают маленькие золотистые искорки. Какого цвета у тебя глаза?

— Карие.

— Карие, — повторил он и вновь откинулся на спинку стула. — На фотографиях они всегда получаются зелеными.

— Из-за освещения.

— В жизни они лучше. Мне нравится смотреть, как они меняют свой цвет.

Джесси принялась ковырять вилкой в салате.

— Если вы будете продолжать в том же духе, сэр Руис, то я покраснею.

— Ты наверняка привыкла к комплиментам.

— Уже давным-давно я перестала обращать на них внимание.

Он засмеялся и взял бургер обеими руками.

— Нет, определенно я представлял тебя совершенно иначе.

— Ты повторил это уже несколько раз. И я опять спрашиваю, что ты имеешь в виду. Но, честно говоря, не уверена, что хочу услышать ответ.

— Я предполагал, что у тебя невозможный характер, что ты холодная и лощеная — женщина, сошедшая с журнальной страницы. Сошедшая, чтобы облапошить такого простого парня, как Стефан, и забыть о нем, как только он надоест.

— Ты перепутал меня с Матой Хари.

— Вряд ли. Я тогда не успел полностью представить себе твой характер, но определенное мнение у меня сложилось.

— Похоже, все свободное время ты уделял мыслям обо мне. Или у меня мания величия?

Он покачал головой и принялся за бургер.

— Нет. Долгое время мы только о тебе и разговаривали.

— Мне повезло. Приятно, когда о тебе говорят. Обычно никто не скажет мне даже «до свидания».

В надежде, что Стефан вернется, и ее мечты сбудутся, прошли годы. Как глупо она вела себя. Самые прекрасные годы она посвятила пустым мечтаниям.

— Я уговаривал его хотя бы позвонить тебе и сказать о своих чувствах, но… — Диллон вздохнул, не находя нужных слов. — Но он сам не мог в них разобраться. Не знал, любит тебя, или ему только кажется. Да он и не особо старался разобраться.

А Джесси, встречаясь с Ребеккой, всегда смотрела на нее с испугом, боясь, что она узнает правду.

Диллон покачал головой:

— Вина, позор, страх. Он совершенно в этом запутался и до сих пор не может тебя забыть. Как бы то ни было, он хотел быть с тобой, и именно этого не мог себе простить.

Значит, Стефан страдал так же, как и она. Джесси стало еще хуже. И все это из-за одного-единственного поцелуя.

— Сейчас по крайней мере он счастлив, — спокойно сказала она. — Ему хорошо с Литой, у Ребекки тоже все нормально.

— А у тебя?

— У меня? — Она медленно перевела взгляд с салата на Диллона. — Я не знаю.

— Он тебе не пара, и ты это знаешь. — Он внимательно наблюдал за ней. — Стефан был напуган страстью, которую ты заставила его почувствовать. С ним ты не была бы счастлива. Ты или бросила бы его, или осталась, но была бы несчастна.

— Ты в этом абсолютно уверен?

— Да, но не уверен, что ты мне веришь.

— Сейчас это уже не имеет никакого значения. По-моему, мне пора возвращаться в Остин. Сегодняшний обед — затея совершенно дурацкая.

— Нет. — Он положил ладонь на ее руку. — Я хочу, чтобы ты пришла. Я хочу убедиться, что между вами все кончено.

— Зачем?

— Возможно, я хочу, чтобы ты стала моей.

— Диллон, — прошептала она. В голосе были сожаление и растерянность. Она высвободила руку, борясь с охватившей ее слабостью. — Кажется, я кость, брошенная двум собакам. Я не понимаю, в какую игру вы играете, но не хочу быть мячиком.

Она положила салфетку на стол и отодвинулась.

— Я, пожалуй, пойду.

— Только при одном условии, — ответил он, не пошевелившись. — Обещай, что придешь сегодня вечером к нам.

Джесси закрыла глаза и тихонько застонала.

— Хорошо, — наконец произнесла она, — но только потому, что обещала Лите.

Диллон положил на стол салфетку и деньги, поднялся и, подойдя к Джесси, взял ее под руку.

— Договорились. Я за тобой заеду.

Если бы он не вырвал у нее обещание, она успела бы собраться и уехать. Джесси боялась этого обеда. Ей не хотелось вспоминать со Стефаном старые времена, когда поблизости будет Лита, которая вряд ли останется такой же радушной пред всевидящим оком мамы Руис. Не вызывало восторга и постоянно меняющееся настроение Диллона.

После непродолжительного сна у Джесси едва осталось время принять душ и переодеться. Окраина, куда они приехали, резко отличалась от той, где она была утром. Дома значительно больше, а улицы шире. Около домов аккуратные лужайки, а вдоль обочины развесистые деревья. Явно богатый квартал.

Скромный автомобиль Диллона свернул на частную дорогу между деревьями, похожую на аллею, и через несколько минут подъехал к дому в испанском стиле, который вполне можно было назвать большим особняком. Джесси не выдержала:

— Это твой дом?

— Да.

— Ты носишь эти тряпки, ездишь на этой развалюхе и живешь в таком доме?

— Было время, когда моя юридическая карьера приносила деньги.

— И, видимо, немалые.

Ничего не ответив, Диллон вышел из машины и, обойдя вокруг, открыл ее дверцу. Вылезая, Джесси произнесла:

— Неужели тебе нравится жить в этом доме? Как-то не верится.

Вдруг Диллон притянул Джесси к себе и захлопнул дверцу. Несмотря на сумерки, было заметно, что он был взволнован.

— Своими прекрасными глазами ты видишь очень многое, Джесси. Значит, тебе не нравится этот дом? — Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал. — Может, сегодня, попозже, я расскажу тебе длинную историю моей печальной юности.

— История связана с домом?

— Это дом матери. — Он повел ее через сад к дому. — И какое бы мнение у тебя о ней ни сложилось, она заслуживает и этого дома, и еще многого. Всем, что мы с Литой имеем, мы обязаны матери, той жертве, которую она принесла. — Диллон снова замолчал и улыбнулся. — Моя мама — жесткая женщина, и иногда ты очень ее напоминаешь. Думаю, вы друг другу понравитесь.

— Надеюсь, она не так наслышана о нашей со Стефаном истории, как ты и Лита.

— Скорее всего, ей ничего не известно. А меня тебе нечего бояться. Сегодня вечером мы со Стефаном очень долго разговаривали, и я теперь за вас спокоен.

— Что?! — Она резко отстранилась. Но тут в доме открылась дверь, и они оказались в полосе света.

— Диллон? Это ты? — позвал женский голос. Голос был протяжным, скорее с техасским акцентом, нежели с резким испанским, насколько в этом разбиралась Джесси. — Почему ты так долго? Мальчики уже проголодались.

— Я хочу поговорить с тобой попозже, — тихо сказала Джесси.

— Всегда готов, — улыбнулся он. — И даже жду этого с нетерпением, но в доме голодные дети.

— Пусть он вас не обманывает. — В дверях, словно луч солнца, возникла Лита. — Мы со Стефаном, только что вернулись. Приди вы хоть час назад, мы не сели бы за стол ни на минуту раньше.

Лита шагнула вперед и, взяв Джесси за руку, повела ее в прихожую. В воображении Джесси мама была краснощекой испанской женщиной, черные с проседью волосы забраны на затылке в пучок. Реальность оказалась совсем иной.

— Моя мама, Флоренс Руис, — просто сказала Лита. — Мама, это Джессика Кардер. Джесси и Стефан вместе выросли.

— Здравствуйте, мэм.

Джесси протянула руку высокой, стройной белокожей женщине. Голубые глаза, светлые волосы обрамляют моложавое лицо. Лита была очень на нее похожа, только волосы черные. Значит, Диллон похож на отца — черноглазого ацтека из самого сердца Мексики, который когда-то изменил свою жизнь, связав ее с голубоглазой техасской красавицей.

— Джессика, — мягко сказала Флоренс Руис. Она коснулась руки Джесси, и на ее лице появилась едва заметная улыбка:

— Вы давно знакомы с моей дочерью?

— Я познакомилась с ней лишь сегодня.

— А с моим сыном?

— Тоже только сегодня.

— Хм. — Улыбка Флоренс стала более заметной, глаза заблестели. — И тем не менее вы кажетесь… — она замолчала, подыскивая подходящее слово, — неразделимыми.

— Джесси, я хочу познакомить тебя с сыновьями. — Лита втолкнула два сгустка энергии в круг сдержанных взрослых. — Стив и Николае. Мальчики, скажите тете «здравствуйте!».

— Хи! — в унисон ответили они.

— Привет! — Джесси протянула руку сначала старшему, затем младшему. — Как дела? Я слыхала, что сегодня вы здорово проголодались?

— А то!

После обмена любезностями все облегченно вздохнули и направились в столовую. Взору Джесси предстал обильный стол. Для того, кто привык обедать салатом или булочкой с травяным чаем, один взгляд на такое изобилие — уже слишком. Джесси поняла, что попала в руки инквизитора — мамы Флоренс Руис.

Но Джесси волновалась напрасно. Ею никто особенно не интересовался. Разговор за столом шел в основном между Литой и Диллоном. Они обсуждали школьные дела детей. Затем специально для Флоренс Стефан снова рассказал, как сегодня прошли роды, высоко оценив помощь Диллона.

За время обеда образ Флоренс как полной властительницы дома у Джесси понемногу растаял.

После обеда Лита пошла укладывать детей, а Диллон взялся помочь убрать со стола. Стефана и Джесси, видимо, специально оставили одних, и он повел ее на террасу, где они могли спокойно поговорить. После неловкой паузы, последовавшей за обычными, ничего не значащими вопросами, Стефан сказал:

— Признаться, я был удивлен, увидев тебя сегодня утром.

— Я думаю! — Джесси не могла понять, что сейчас чувствует: волнение или смущение. Она улыбнулась. — Линда сказала, где тебя искать, но не удосужилась сообщить, что ты женат.

— Так ты этого не знала?

— Нет. Хотя, конечно, мне следовало бы это выяснить перед тем, как оказаться на пороге твоей клиники.

— Ты хорошо владела собой.

— Лита хорошо владела собой. Я лишь брала с нее пример.

Джесси чувствовала себя зверьком, попавшим в ловушку, из которой нет выхода.

— Я ее очень люблю.

— Я знаю.

Джесси ожидала, что от этих слов ей станет больно, но боли не было. Она чувствовала себя просто глупо. Потерять десять лет жизни, зациклившись на своей мечте.

— Я был не прав. Уехал, не попрощавшись, не позвонив, не объяснив. Я был несправедлив к тебе, но тогда для меня это был единственный способ совладать со своими чувствами.

— Думаю, ты поступил правильно. Ты ведь знаешь, я тогда была очень упрямой и, несомненно, стала бы тебя преследовать.

— Это продолжалось бы недолго. Я сразу бы сдался.

— Мы могли бы быть парой?

— Вполне.

— Так глупо. Я сейчас заплачу.

— Джесс, — прошептал он и нежно обвил рукой ее плечи, прижимая к себе, — ты всегда напоминала мне птицу, парящую в вышине, счастливую и свободную от забот. С тех пор, как я уехал, ты, конечно, десять раз влюблялась.

— О да! Десять. Как минимум.

Она подняла голову и улыбнулась ему, хотя в глазах стояли слезы. Что угодно отдала бы она вчера за это мгновение. Сегодня же просто налаживалась старая дружба.

Стефан осторожно поднял ее голову за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Влюблялась? Ведь правда?

Джесси ничего не ответила и лишь покачала головой.

— Что с тобой, Джесси? — прошептал Стефан.

— Простите, я нарушаю ваше уединение, — тихо сказал Диллон, выходя на свет, — но мама и Лита заканчивают на кухне.

Стефан немного отстранился, но его тень по-прежнему скрывала ее:

— Через минуту мы придем.

Вместо того чтобы уйти, Диллон подошел к ним ближе.

— Послушай, Стефан. То, что я сейчас вижу — совершенно не то, о чем можно подумать. Я это знаю. Но в доме твоя жена, двое детей и теща. Каждый из них может зайти сюда в любую минуту. И никто не поймет вас правильно.

Стефан отпустил Джесси и повернулся.

— Сегодня днем мы все с тобой обговорили.

— Да, но я понимал: когда вы с Джесси останетесь наедине, к ней вернутся прежние чувства. Но я сейчас не об этом. Просто не хочу, чтобы Лита увидела то, за что тебе придется краснеть перед ней всю оставшуюся жизнь. Но…

— Все нормально, Стефан. — Джесси коснулась его руки. — Со мной все в порядке. Я только минуточку побуду здесь одна.

— Прошу прощения. — Жизнерадостный голос Литы предварил ее появление в дверях. — Я не помешаю?

— Стефан как раз собрался идти, — сказал Диллон.

— Так быстро? — Лита прошла мимо брата и тихонько поцеловала Стефана в щеку. — Мальчики спрашивают, придешь ли ты пожелать им спокойной ночи?

— Конечно, дорогая. — Стефан поцеловал ее в ответ и последний раз взглянул на Джесси. — Увидимся в доме?

— Конечно! — Джесси махнула ему рукой. — Беги!

Стефан ушел, и Лита повернулась к Диллону.

— Ты не займешь маму, пока мы немного поговорим с Джесси?

Несмотря на беззаботный голос и Диллон и Джесси заметили: она чем-то обеспокоена. Он перевел взгляд с Литы на Джесси, готовый в любой момент вступиться за сестру.

Джесси посмотрела на него и кивнула, давая понять, что он может не тревожиться.

— Я думаю, он сам хотел немного побыть с тобой, — сказала Лита, когда Диллон отошел достаточно далеко.

Она повернула выключатель в стене, и сад у подножия лестницы наполнился светом.

— Розы все еще цветут. Давай пройдемся? Невинные слова Литы ни на минуту не ввели Джесси в заблуждение, и она улыбнулась. На месте Литы ее мучил бы десяток вопросов, на которые невозможно ответить.

— Кто у вас занимается садом? — спросила Джесси, помогая Лите начать разговор.

— Мама. Не знаю, чтобы мы без нее делали. Она ведет весь дом, ухаживает за садом, готовит, присматривает за детьми, когда нас со Стефаном нет дома, что в последнее время бывает очень часто. Но когда с ними она, я не чувствую себя виноватой.

— У вас замечательный дом.

— За это нам нужно благодарить Диллона. Он тебе не говорил, что всем этим мы обязаны ему?

— Вряд ли он говорит именно то, что думает.

— Я знаю, но это правда. Он купил этот дом для матери. А когда через год мы со Стефаном организовали клинику, Диллон настоял, чтобы мы переехали сюда.

— Похоже, вы живете дружно.

— Да, конечно! Но Диллон проводит с нами все меньше времени. Когда он женится, наверное, не приведет жену сюда.

— Вашей матери это скорее всего не понравится.

За обедом Флоренс не скрывала своего желания, чтобы Диллон обзавелся хорошей девушкой, а у нее появились еще внуки. Теперь Джесси поняла, идея «правильной девушки» принадлежит вовсе не Флоренс.

— Нет, она не будет против. Но Диллон всегда поступает так, как считает нужным. Даже мама понимает, что никто не в силах этого изменить. Но я хочу поговорить с тобой не об этом.

Лита села на скамью у садовой дорожки. Момент настал.

— Ты хочешь со мной поговорить о чем-то серьезном?

— Да нет. Просто хотела спросить, как твои дела и как ты провела день. Надеюсь, Диллон был очаровательным, а не жестким, как камень. Он может быть как тем, так и другим.

Джесси поняла, Лита решила подойти к основной теме издалека, и не видела причин ее торопить.

— Сегодня он был и тем и другим. Мне показалось, он беспокоится за тебя.

— Он беспокоится за себя. Ты знаешь, мне о тебе впервые рассказал именно Диллон.

— Правда? — Джесси не была уверена, что ей приятно это слышать. — Когда?

— Давно. Они тогда снимали со Стефаном комнату. Он хотел познакомить нас с тобой, но Стефан ему не разрешил. Диллон рассказал о тебе, и я поняла, почему Стефан избегает женщин. Иногда мы с ним случайно сталкивались, а позже, когда работали в одной больнице, стали встречаться.

— Видишь ли. Лита, то, что тебе рассказал Диллон, — это его личная точка зрения.

— Он сказал, что ты самая красивая женщина из тех, кого он когда-либо видел, но показать твою фотографию отказался. И что ты никогда не будешь счастлива со Стефаном. Тебе нужен более сильный человек, который смог бы тобой руководить.

— Руководить мной? — негодующе перебила ее Джесси.

— Это сказал он, а не я. Тогда он был моложе. Но я думаю, описывая человека, который тебе нужен, он имел в виду себя. Он бы меня убил, если бы узнал, что я тебе это рассказала.

— Так зачем же ты рассказываешь? — Она помнила, как утром именно Лита настояла, чтобы Диллон отвез ее в отель.

— Если бы не Диллон, мы со Стефаном никогда бы не были вместе. И я хочу вернуть тебе долг.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я увидела тебя вместе с Диллоном, я почувствовала, что вы могли бы…

— Что? — Джесси в ужасе вскочила. — Диллон?! И я?! Да мы даже не нравимся друг другу!

— Может, ты просто изо всех сил стараешься, чтобы это было так, — осторожно предположила Лита.

— Значит, изо всех сил стараемся мы оба.

— Стараемся? Вы это о чем?

Из тени сада к ним выплыл бархатистый баритон Диллона, а потом и он сам вступил в полоску света рядом со скамьей.

— Я слышал, здесь упоминалось мое имя. Сестра высказывала какие-нибудь предложения?

— Только одно или два, — тихо-тихо ответила Лита.

Он покачал головой и стал медленно подходить, заставив ее подняться.

— Целый вечер я, как угорелый, мечусь между вами и мамой. — Диллон кивнул в сторону дома и тихонько шлепнул Литу пониже спины. — Теперь беги, сестренка. Нам с Джесси надо немного поговорить наедине.

— Мне тоже стоит вернуться. Твоя мать подумает, что я совершенно не воспитана, — запротестовала Джесси, глядя как, не оглядываясь, уходит Лита.

— Я уже передал маме твои извинения. Сказал, что ты не собиралась оставаться после обеда. Твои вещи уже в машине, и она тебя уже не ждет.

— Но Стефан…

— Мы с ним решили, что неплохо было бы завтра вечером пообедать в городе вчетвером.

Надо было что-то ответить, но в голове абсолютно никаких мыслей. Они с Диллоном уже стали парой. Стефан и Лита. Диллон и Джесси. Вчетвером. Она очень старалась, чтобы эта мысль ей не понравилась.

— Давай по дороге в отель остановимся в одном месте. Если ты, конечно, не возражаешь…

Диллон взял ее под руку и повел по садовой дорожке.

— Нет, — прошептала она, — я не возражаю. Нисколечко!