Жена другого

Глава 28

Михаил

С пробуксовкой срываюсь со светофора, наплевав на гневный вой клаксона справа. Обычно я сама любезность на дороге, но сегодня – исключение. Пусть остальные постоят в сторонке, сегодня им придется потерпеть мой личный катарсис.

Весь день я заваливал себя работой, стараясь не дать воспоминаниям о вчерашнем вечере всплыть в сознании. Но к вечеру силы покинули меня. Дополнительные мощности иссякли, мои моральные акции рухнули вниз. Чтобы избежать полного краха, мне нужно срочно перезагрузиться, выпустить накопившийся пар. Поэтому я мчусь сейчас в зал.

Разогрев, велотренажёр, пара вялых подходов к железу и, наконец, спасительные глухие удары по боксёрской груше.

– Спокойнее, резво начал, – слышу я за спиной голос тренера, местного гуру. – Связки лишние?

Он – мастер спорта, ходячая энциклопедия бокса, настоящий профи. Но я продолжаю бить грушу, не обращая внимания на его замечания, не сбавляя темп. Может, отвалит?

Но он не уходит. Перехватывает мой взгляд, кивком подзывает к себе, натягивает на руки боксерские лапы и, с едва заметной ухмылкой, предлагает поработать на них. Ладно. Начинаю лупить, вкладывая в удары всю свою злость, не жалея ни себя, ни его. Он уклоняется, двигается и снова подставляет лапы, словно дразня меня. Это бесит.

– Мне на ринг надо, в спарринг хочу, – заявляю я, прерывая эту бессмысленную долбежку.

– В горячке на ринг нельзя, сначала надо остыть, – отрицательно качнув головой, он внимательно изучает моё лицо. Проницательный жучара. Взмахом руки предлагает продолжить тренировку.

– Там и остыну, – бурчу я, продолжая наносить удары по его лапам. Что он себе позволяет? Я здесь деньги плачу и буду делать, как считаю нужным.

Бью всё яростнее, всё жестче, двигаюсь энергичнее. Тренер чувствует мой настрой, смотрит прямо в глаза, то подстраиваясь под мой ритм, то заставляя менять технику удара. Кажется, ещё секунда, и я промахнусь мимо лапы и заеду ему по лицу, но этого не происходит, благодаря его мастерству. Он заставляет бить, не сбавляя скорости, а только увеличивая её. Под конец я выдыхаюсь настолько, что ни о каком ринге уже и думать не хочется. Но внутри появляется смирение и спокойствие, голова проясняется. Я ловлю понимающую полуулыбку тренера, мы обмениваемся рукопожатием и дружеским хлопком по плечу. Что ж, отличная работа.

Домой еду расслабленным. В голове – полный штиль.

Утром, когда я отвозил её, мы почти не разговаривали. Да и зачем? Я был не в состоянии адекватно мыслить, а причиной тому служил утренний звонок её мужа. Чувствовал ли я, что вторгся на чужую территорию? Нет, не чувствовал. Я хотел этой ответственности. Только перед кем теперь отвечать? Да и нужны ли кому-то мои ответы? Ангелина не выглядела печальной, но и особой радости я не заметил. Как ни странно, но она казалась спокойной.

– Не жалеешь? – спросил я, нарушив наше молчание в машине.

– Нет, – услышал я в ответ.

Поверил ли я ей? Да чёрт его знает. Ей понравилось, в этом я могу не сомневаться. Я видел её реакцию на мои ласки, слышал сладкие стоны... Воспоминания о проведённой ночи на репите в голове, вызывая приятное томление в груди и… дискомфорт в области паха.

Ей понравилось. И мне понравилось. Захочет ли она ещё? Я точно хочу. Всю её хочу. Мне её мало. Стало ещё меньше, чем было до этого. Теперь мне ещё хуже, больнее, ревностнее...

Я довез её до дома и остановился у самых ворот, не опасаясь быть замеченным. Я не хочу прятаться, Ангелина тоже ни о чём таком не просила.

Перед тем, как выйти из машины и открыть ей дверь, я поцеловал её в губы. Она мило залилась краской и сверкнула глазами так, как умеет только она.

Ангелина чувствует своё превосходство надо мной, знает мою потребность в ней – в этом я уверен. Это так и есть, и этого уже не изменить. Я давно погряз в ней, а сейчас обнажился, сорвался. Я не хотел этого, но теперь мне не нужно играть и изображать равнодушие. Хоть этому я рад.

– Переживаешь на счет завтра? – спросил я про собеседование.

– Немного, – ответила она.

– Не переживай, правда. Делай, как я говорил, и всё пройдет как надо.

– Хорошо, Миш. Пока!

– Пока.

Она вышла из машины, и всё. Ни обещаний, ни намеков на звонки и встречи. Ни от неё, ни от меня. От осознания того, что наша связь запретная, мне тяжело дышать.

А чего ты ждал? Что она будет рассматривать отношения с тобой? Да, ждал. Совсем крыша от любви съехала? Я люблю её? Вопрос риторический.

Дома я скидываю в пакет еду и отношу всё соседям. Для себя оставляю только кефир. По идее, кухня в этой квартире мне вообще не нужна: ем всегда в городе. Ухожу из дома рано, возвращаюсь поздно, готовить особо некогда и не хочется.

На часах десять, и я звоню Роме. Сколько сейчас в Дубае? А, неважно. У меня такое ощущение, что Ромыч никогда не спит. Вампир, не иначе.

Он отвечает на звонок не сразу, а когда я уже хочу скинуть вызов. На том конце провода слышится музыка и смех, обрывки фраз и звон посуды. Всё понятно. Как тут не промелькнуть мысли о том, что, возможно, идея сотрудничества с Ромой была поспешной? Ромка… он такой необязательный. Великие русские поговорки «что имеем, не храним…», «за двумя зайцами погонишься…» и что там ещё есть из серии «семь раз отмерь, один отрежь»? Это всё о Романе.

Я сбрасываю вызов, диалога всё равно не получится.

Сомнения, тем не менее, вгрызаются в мозг и начинают там копошиться. Да ладно, чем я рискую? Деньги свои пока не вкладываю, только мозги. Местом у Холодова? Да, это будет весомая потеря. Он, конечно, возьмёт меня обратно, только я сам не вернусь. Это будет неправильно. Если не получится в Дубае, найду что-то другое здесь. «Кто не рискует…» – есть и такая поговорка. Оставаться всё равно нет смысла.

Кручу телефон в руках. Набираю сообщение.

«Как чувствуешь себя, Ангелина?» – пишу я о том, что меня больше всего беспокоит.

«Всё хорошо, Миш, готовлюсь к завтрашнему собеседованию».

«Ни пуха…»

«К чёрту».

Откидываюсь на диван, смотрю в потолок. Что-то не так… Жалеет она… Не хочет меня больше видеть…