Жена моего босса

Глава 16

– Значит, думаешь, Лелик был не при делах? – Миша, наморщив лоб, пыхнул сигарой, забарабанил пальцами по столу. – И, говоришь, в доме есть крыса?

– По крайней мере, в таком случае все сходится, – подтвердил Руслан.

– Да, херовые дела, – развел руками Чернецкий. – Ну что, тогда на тебя вся надежда. Найди мне его, Руслан, я ничего не пожалею.

Черные быстрые глаза его опасно сверкнули.

Умаров сухо кивнул:

– Сделаю, что смогу. Но потом – извини, уйду. Я понял, что эта работа не для меня. Обещал тебе разобраться с заказчиком – значит, сделаю, а дальше уже без меня. Договорились?

– По рукам! – охотно согласился Миша. – Я все понимаю, брат, ты у нас человек нравственный, можно сказать высокоморальный. Тебе наша разбойничья жизнь поперек горла, а?

– Это не мое дело, разбойничья она или нет, – коротко бросил Руслан. – Я просто тебя предупредил, без комментариев.

– Ясно, ясно, – покивал Миша. – Давай, Рэмбо, действуй.

Руслан поднялся из-за стола, и Чернецкий снова окликнул его:

– Руслан!

– Что? – Тот обернулся.

– Спасибо тебе, что Ольгу мою уберег, пока меня не было. Ей-богу, у меня прямо камень с души свалился, когда ты объявился в доме. Можно спокойно по делам уехать, не беспокоиться, что ее тут кто-то обидит. Я тебе доверяю, ты же не допустишь, чтобы с ней что-то случилось?

Руслан сдавленно закашлялся, и Миша протянул ему стакан, в который плеснул воды из графина.

– Спасибо, – все еще сипло отозвался Руслан. – Не за что меня благодарить, это моя работа.

Поставив стакан на край стола, он вышел из кабинета.

Руслан вышел из кабинета Чернецкого весь погруженный в мрачные мысли. Когда на его плечо осторожно легла тяжелая мужская рука, он вздрогнул от неожиданности, но тут же, сгруппировавшись, попытался поймать владельца этой руки за плечо и оттолкнуть от себя на безопасное расстояние. Однако при ближайшем рассмотрении человек, нарушивший его личное пространство, оказался женщиной, Мартой, зачем-то дожидавшейся его у кабинета хозяина.

– Обойдемся без предисловий, Руслан, – как всегда, личная телохранительница Ольги была немногословна, – ты спишь с женой хозяина, я это точно знаю. Сколько ты готов заплатить мне за мое молчание?

– А ты, оказывается, корыстная девочка, – констатировал Руслан, – все на приданое зарабатываешь?

– Не вздумай блудни разводить, я этого не люблю, – предупредила Марта.

– Хм… А то что? Что ты мне сделаешь? – улыбнулся Руслан. – Из своей любимой «беретты-82» с крыши дома подснимешь?

Блондинка разочарованно прошипела:

– Вот ты как? И давно ты знаешь?

Руслан бесцеремонно ухватил Марту за подбородок и произнес, глядя прямо в эти холодные, как будто рыбьи, глаза:

– Послушай меня, жадная тварь. Я все о тебе знаю. Все твое досье. Все твои плюсы и минусы. Твое любимое оружие. То, что ты пропала во вторую чеченскую, и главное, не нашли не только тебя, но и твою знаменитую винтовку. Из которой ты стольких положила. Самое интересное, что тот отряд, в котором ты числилась, был полностью уничтожен федералами через несколько недель после твоего исчезновения. Умеешь ты вовремя ноги уносить, опасность нюхом чуешь… Ты думаешь, я бы допустил в личняк того, чье резюме было бы мне незнакомо? А вот Мише твоя бывшая деятельность может и не понравиться, если он о ней догадается. Так что сиди тихо, про то, что знаешь, забудь. Иди выполняй свою работу согласно должностной инструкции. Вопросы есть?

– Вопросов нет, – ухмыльнулась Марта и взяла под козырек.

Руслан хмыкнул, отпустил снайпершу и стал спускаться вниз по лестнице. На душе у него стало совсем паршиво.

«Мать твою, надо же было так вляпаться!» – Руслан сел на старую колченогую скамейку в дальнем углу сада, окружавшего дом. Земля под ногами была усыпана осыпавшимися цветами сирени, на ветках остались лишь потемневшие, коричневые ссохшиеся остовы. Края штанин вымокли от вечерней росы. Далеко-далеко, там, где начинался лес, надрывалась какая-то птица. Он закурил, огонек зажигалки мелькнул в вечерних сумерках и погас. Голова у него разламывалась пополам.

Совсем близко – только перейти дорогу и свернуть налево – его женщина, Оля. Теперь он окончательно это понял – его, и больше ничья. Он больше не старался себя обманывать: не сможет он от нее отказаться, пытался уже – не вышло. Она перевернула его душу: то ли своим упрямым, непримиримым характером, то ли неподдельной честностью, благородством натуры. А может, Руслана зацепила ее способность к искреннему сопереживанию, сочувствию.

Он не предполагал, что неожиданно возникшее чувство обернется для него такой мукой. Каждый вечер, помимо воли представляя, как Чернецкий и Ольга остаются вдвоем в спальне, с ума сходил, готов был выстрелить себе в башку.

Руслан понимал, что нужно прекратить все это, порвать с ней. Они ведь все решили тогда, в лесу. Вместо этого он зачем-то обзавелся еще одной сим-картой, с которой и звонил ей. Ольга в таких случаях отпускала Марту на остаток дня, сославшись на то, что больше уже сегодня никуда не поедет, а потом будто бы внезапно вспоминала, что ей срочно нужно в Москву, и просила Руслана сопровождать ее. Чернецкий никогда не бывал против, Руслану он доверял больше, чем какой-то сомнительной тощей блондинке, пусть и снайперше. И Умаров всякий раз, видя его спокойное, безмятежно улыбающееся лицо, чувствовал острый приступ гадливости к самому себе. Подонок, предатель, лицемер!

А потом они с Олей вместе приезжали в ту квартиру на окраине, где Руслан ночевал в первый вечер своего приезда в Москву. Оля обнимала его – свежая, душистая, то удивительно, немыслимо нежная, то страстная, горячая. Иногда казалась похожей на маленькую девочку, и тогда его сердце заходилось от пронизывающей жалости к ней, а порой набрасывалась на него, как матерая львица, заставляя его чувствовать себя чуть ли не дичью, попавшей в зубы хищнице.

Она нравилась ему любая. Какая бы она ни была: капризная, веселая, серьезная, взбалмошная. Обнимала его, опутывала своими руками, бродила губами по груди и шее, а его разрывало на части от наслаждения, смешанного с болью поражения, с чувством вины. Сам того не понимая, вернее боясь отдать себе в этом отчет, Руслан влюбился – отчаянно, горячо, страстно, так, как можно полюбить только один раз в жизни.

– Миша ни о чем не догадывается? – спросил он ее однажды.

– Нет, – покачала головой Ольга, губы ее мучительно сжались, на лбу залегла морщина. – Если бы узнал, наверное, убил бы. Знаешь, – неожиданно вспомнила она, – в первые годы нашего брака – мне было восемнадцать или девятнадцать – он как-то приревновал меня к кому-то, даже замахнулся, чтобы ударить меня. А я схватила со стола его пушку и говорю: «Только попробуй – пристрелю!»

– И застрелила бы? – Он цепко взглянул на нее.

Ольга, коротко вздохнув, сказала в подушку:

– Не знаю… Нет, конечно нет. Что бы там ни было, он отец моих детей.

– Ты поэтому живешь с ним? Поэтому не уходишь? – настойчиво спросил Руслан.

Внутри его настоящей физической болью отдавалась мысль, что Оля – нежная, чуткая, благородная Оля – живет с человеком, для которого убийство – лишь неприятный эпизод в бизнесе.

– Почему ты вышла за него замуж? – не отставал он. – Из-за денег?

Оля встала с постели, подняла с пола платье, высоко вскинув тонкие руки, легко в него проскользнула.

– Можно сказать и так, – глухо отозвалась она, затем решительно помотала головой. – Нет, не так! Ты не понимаешь, деньги – это только внешнее. Просто… мне было семнадцать лет, понимаешь? Мне еще хотелось гулять, бегать на свидания, танцевать, а на меня вдруг свалилась ответственность за всю семью. Мама болела, брату нужны были новые джинсы, а денег ни на что не хватало. Ни маминой зарплаты, ни заработанного мной в парикмахерской. Я жила в постоянной панике, что завтра проснусь, а на стол поставить будет нечего. И мама спросит меня: «Оленька, а что у нас на завтрак?», и Юрка будет смотреть голодными глазами, а мне нечем будет их накормить. Я задыхалась от этих мыслей, мне просто хотелось, чтобы кто-то пришел и сказал: успокойся, больше тебе не нужно ни о чем думать, я все возьму на себя. И тут появился Миша.

– Ты любила его? И сейчас любишь? – Руслан до боли сжал ее тонкое запястье.

Оля попыталась высвободиться, но его пальцы мертвой хваткой держали кисть.

– Не знаю, я не знаю! – выкрикнула она. – Мы прожили вместе почти четырнадцать лет, он мне как близкий родственник. Я не сомневаюсь, что он – страшный человек. Но все это не так просто, понимаешь? Мы не чужие друг другу люди. Я нужна ему, а мне… для начала мне просто некуда уйти. Мою дорогую мамочку с братом Миша сразу после нашей свадьбы сплавил в Эстонию, к родне. И там их содержит на самом высоком уровне с единственным условием: чтобы они не совались в Москву, чтобы у меня никого, кроме него, не было, понимаешь? Он кукловод, диктатор, он умудряется так подмять твою волю, что ты этого даже не замечаешь. И я не могу так просто от него уйти.

– А я? – требовательно спросил Руслан. – Как я вписываюсь в эту картину? Так, ни к чему не обязывающая связь, легкое летнее развлечение? Потом я уеду, ты погрустишь немного, и все станет, как раньше?

– А как ты хотел? – Она выдернула наконец руку, потерла пальцами онемевшее запястье. – Мне кажется, ты еще ничего мне не предлагал. А уже считаешь возможным задавать вопросы, что-то требовать.

– Прости, – с трудом выговорил Руслан. – Просто я… Я измучился, понимаешь? Как только подумаю о том, что он к тебе прикасается…

Руслан осекся, заскрежетал зубами. Ольга положила ладонь на его пылающий лоб, попросила мягко:

– Не думай об этом, не мучай себя. Когда я с тобой, той, другой, жизни для меня не существует.

– Как мне не думать, если он там тебя… – он, не договорив, оборвал себя, в отчаянии ударил кулаком по стене. – Мне убить его хочется, а я должен…

Оля подалась к нему, обхватила, обвила руками, прильнула всем телом. Он крепче прижал ее к себе, целуя мокрые от слез веки. И вдруг ясно осознал: если Миша узнает, догадается, – а он узнает рано или поздно, можно не сомневаться, – он ведь может убрать ее, заказать, да просто убить собственными руками. Приблизит дуло пистолета к ее виску, который Руслан столько раз целовал, чувствуя вкус влажных волос. Сожмет ладони на нежной вздрагивающей шее и будет давить, пока в ямке не перестанет биться пульс. Навалит подушку на ее родное, прекрасное лицо…

В тот же день он попросил у Миши пару выходных, сославшись на срочные личные дела, покидал в сумку вещи и сбежал из поселка. Заперся в пустой пыльной квартире. Сим-карту, с которой звонил Ольге, выдрал из телефона и швырнул из окна вместе с батарейкой. Видел, как желтый кусочек пластика, покружив в воздухе, упал на бетонный козырек над подъездом дома, провалившись куда-то в находившийся там мусор.

Руслан запутался, чудовищно запутался. Позволил втянуть себя в какую-то страшную криминальную игру, выстрелил в человека, который оказался невиновным, влюбился в женщину, принадлежащую боссу. Все его четкие, сформированные годами принципы трещали по швам. Дьявольское раздвоение, поселившееся в душе, мучило его. Два дня он просто сидел в пустой квартире, пахшей чужими людьми, щелкал кнопками старого, еще советского, телевизора, пересматривал свои любимые фильмы Гая Ритчи, слушал Высоцкого. На душе было мерзко, муторно.

Ему удалось забыться сном на некоторое время, но и это не принесло успокоения.

Сон его был тревожным: снилось выцветшее от жары блекло-голубое небо над Джелалабадом. Там, где в десяти километрах от Мараварского ущелья проходила граница с Пакистаном.

Приближение советской колонны духи услышали издали. По всей видимости, моджахеды не рассчитывали на подобный исход событий. Они спокойно встали, умылись, наверное, и позавтракать успели. Потом сели в автобус и поехали к выходу из ущелья, к горам. Тут-то их и встречал на высотке умело замаскированный отряд Киреева. Все кончилось очень быстро – даже потерь не было, а из двадцати семи духов не ушел никто.

Руслана не в первый раз уже мучил во сне тот давний рассвет. Пять утра, солнце еще висит за кромкой острых скал, а впереди – спина Маги. А совсем-совсем сзади страхует Киреев. И тут – казалось, со всех сторон и из-под солнца – забили тяжелые пулеметы. Духи! Руслан вскинул автомат, прыгнул под скальный карниз и одновременно, в прыжке, короткой очередью подснял двух с нависающей террасы.

Пролетела граната из «РПГ», оставив за собой дымный хвост. За ней – другая. Две минуты, и внизу, в долине, вспыхнув, взвились чадные костры. Руслану и сверху, с карниза, по которому шел их отряд, показалось, что ноздри забило тяжелым духом горелого человеческого мяса.

Пехоту внизу тоже было видно как на ладони. Не повезло парням! Засевшие на террасе духи отстреливали их, как в тире. Руслан дослал гранату в подствольник, прицелился. Раздался характерный хлопок – и на гребне вырос куст разрыва. Дело начинало приобретать серьезный оборот: сверху раздался ответный свист, и внизу тяжело разорвалась мина. Руслан понял, что духи развернули миномет.

Мины ложились все ближе, гуще. Накрыло уже двоих ребят. Один Мага – словно заговоренный, и он сам.

– Товарищ капитан… – начал он и, оглянувшись, понял, что Киреева поблизости нет.

И тут Руслан увидел какой-то мираж – вроде не могло такого быть – по скальному откосу, нависающему под отрицательным углом к ущелью, к террасе направлялась связка альпинистов. Присмотрелся и разглядел в первом идущем человеке капитана Киреева. За ним, отставая всего на пару шагов, двигался Мага. «Что же это они делают? – не понял Руслан. – Там – шестьсот метров вверх, а на самом верху – духи». Затаив дыхание, он ждал. Прошло две-три минуты. И вдруг над кромкой взлетело тело, казавшееся крохотным с такого расстояния. Прищурившись, вглядываясь сквозь копоть и черное маслянистое марево, Руслан понял, что упавшим был его командир, капитан Киреев.

Тут его и накрыло. Сколько раз снилось потом, как завыла мина и обрушилась жаркой, тяжелой и вязкой волной. А за ней последовала невыносимая боль. Растеклась по всему телу.

Как несли его бегом по бетонке, как тащили носилки и перебрасывали на стол – он не помнил. Помнил только резкий запах дезинфекции, яркий, пронизывающий до позвоночника свет в лицо. Успел разглядеть хирурга в белом халате – и все снова провалилось в туман. Красный, плотный, душный…

А когда очнулся – над ним улыбалось лицо Маги. Тот был целехонек – повезло! Мага достал из кармана пачку «Партагас», вскрыл и привычно, не глядя, переложил сигареты фильтром вниз: чтобы не пачкать пальцами.

– Дай закурить, – еле слышно прохрипел Руслан. Но друг расслышал и торопливо сунул ему сигарету в рот, поднес зажигалку.

И сказал, наклонившись:

– Ну что, герой? Долечиваться в Союз поедешь? Рад небось?

Руслан, жадно затянувшись сигаретой, спросил:

– А что с капитаном?

И Мага, отведя глаза, ответил:

– Погиб капитан Киреев. Пал во время исполнения боевого задания.

Вздрогнув во сне, он проснулся в пустой квартире, встал с дивана, подошел к окну. За мутным стеклом, в разводах после недавнего дождя, бежал солнечный, летний город. Пестрели нежные яркие цветы на клумбах, блестели умытыми окнами многоэтажки, по мостовой, тихо шипя, ползла поливальная машина, оставляя за собой темные, влажные полосы асфальта. По противоположной стороне улицы неслись на роликах, держась за руки, двое подростков, парень и девушка. Девчонка в короткой мини-юбке и розовой майке вдруг запнулась, парень сделал движение, чтобы удержать ее, она со смехом налетела на него, закружила. Руслан, не отрываясь, смотрел, как они хохотали, откидывая головы, встряхивая волосами, сплетясь загорелыми руками в налокотниках и перчатках. Этот город был словно создан для любви, только ему, гребаному изгою, не было в нем места, он должен был сидеть, как крыса, в пустой квартире, не смея даже думать о женщине, которую полюбил.

Внизу остановился грузовик, из кузова повыскакивали работники в темно-синих комбинезонах, потащили какой-то длинный, тяжелый рулон. Руслан, некоторое время понаблюдав за ними, понял, что рабочие собираются прикрепить к установленному у края дороги щиту рекламный билборд. Когда полотно было полностью развернуто, он вздрогнул. С рекламного щита ему улыбалась Оля – солнечная, беспечная, она с прямой спиной сидела на лошади, сдвинув на затылок шлем для верховой езды. Под фотографией шла надпись: «Конноспортивный клуб «Алмаз» – активный отдых для активных людей».

Руслан отвернулся от окна, решительно вышел из квартиры, через общий балкон выбрался на бетонный козырек и принялся разгребать мусор палкой, разыскивая сим-карту. И чудо – нашел, раскопал среди смятых сигаретных пачек и конфетных фантиков. Вставил симку в аппарат и тут же увидел два непринятых вызова от Ольги. Перезвонил.

– Привет! – отозвался голос, от которого у него всякий раз болью сдавливало сердце. – Ты в порядке? Я почему-то не могла дозвониться.

Вечером он вернулся в дом Чернецкого. Бесполезно. От себя не убежишь!