Жена на полгода

23.

Я надеялась, что портниха не задержит меня надолго, но она приехала в замок вместе с двумя помощницами, и они пробыли у нас целый день. Сначала она заставила меня просмотреть целую кипу столичных журналов и выбрать несколько, платьев, фасоны которых были особенно модными в этом сезоне.

Мадам Софи полагала, что молодая жена маркиза Ренуара должна появиться на предстоящем балу в чем-то совершенно умопомрачительном, и ее ничуть не смущало, что бал должен был состояться уже через несколько дней.

— Что же в этом такого? — пожала она плечами. — Если понадобится, мои девочки будут работать и ночами. Я уже отказала всем прочим клиентам, и могу полностью посвятить себя вам, ваша светлость.

Не смущало ее и то, что это был всего лишь временный брак — мой новый статус сулил ей немалые прибыли (ведь мне нужен был полностью новый гардероб), а всё прочее ее не интересовало.

Определившись с фасонами большинства платьев, мы перешли к выбору материалов. Мадам Софи привезла с собой полтора десятка рулонов самых разнообразных тканей, и теперь расхваливала их достоинства.

— Вот сансенет — один из видов шелка. А вот восхитительный изумрудный атлас. А из бархата мы сошьем плащ и подобьем его мехом куницы. Нет, пожалуй, на плащ лучше подойдет камлот — я только-только купила его на ярмарке у торговца с востока.

В том, что касалось тканей, я предпочла полностью довериться ее опыту и вкусу. А вот когда дело дошло до обсуждения бального платья, мы решительно не сошлись во мнениях. То, что предлагала мадам, показалось мне слишком открытым и вызывающим. Я никогда не носила ничего подобного и понимала, что не смогу показаться в таком наряде гостям.

— О, ваша светлость, не думаете же вы, что я могла бы предложить вам что-то неприличное? — почти обиделась модистка. — Это вы еще в Велансе не бывали!

Там на балах дамы едва не в неглиже появляются.

Но я была не готова перенимать подобную моду. И даже когда маркиз поддержал мадам Софи, я не отступила.

— Вот уж не думала, ваша светлость, что вы позволите вашей супруге появиться на балу в платье с таким глубоким декольте! — строго сказала я. — Право же, кто-то может подумать, что мы решили сэкономить на ткани.

Маркиз рассмеялся:

—Уверяю вас, после того, как гости увидят украшения, которые прикроют это декольте, слово «экономия» они просто не вспомнят.

Ну, вот, еще и украшения. Их я тоже не умела носить. У меня никогда не было ничего более дорогого, чем простая серебряная цепочка с кулоном.

Мадам Софи и ее девочки уехали из замка вечером. К этому времени одно из повседневных платьев было уже готово, и я решила надеть его на ужин.

— Оно вам идет необычайно, — восхитилась Камила, помогая мне управиться с пуговицами на спине и манжетах. — А для бала, должно быть, вам шьют голубой наряд? Бальную залу уже украшают к празднику как раз в бело-голубых цветах. А я слыхала, что на таком балу в замке только хозяин и хозяйка могут появиться в голубом — гости же должны будут выбрать для своих платьев любые другие цвета, кроме этого.

Многие здешние традиции еще оставались мне неизвестными, и разговорчивость горничной оказалась как нельзя более кстати. Правда, девушка многого не знала и сама.

— А еще, говорят, ваша светлость, что за день до бала в замке устраивают сладкий вечер — каждая особа женского пола, проживающая здесь, должна испечь что-то, своими руками. А потом печенье и пироги выставляют на стол в столовой, и в тот вечер любой — от хозяина до лакея — может зайти туда и полакомиться тем, что придется по сердцу. Не правда ли, это очень мило, ваша светлость? Вот только я совсем не умею печь. Матушка пыталась меня научить, но печенье у меня всегда выходит сухим и невкусным, а пироги либо подгорают, либо недопекаются.

Я тоже не считала себя мастерицей печь, но дома нам с Габи часто приходилось готовить, и я знала несколько рецептов отличных праздничных пирогов. И это был отличный повод познакомиться со старшей поварихой мадам Мелисой.

Оценить мой новый наряд этим вечером смогла только Селеста Ганьер. Сам маркиз отбыл куда-то по делам, а его отец не пожелал снова сесть со мной за стол.

Мне показалось, что и мадемуазель Ганьер с удовольствием бы отужинала у себя в комнате, но она была слишком хорошо воспитана, чтобы выказать подобное неуважение жене хозяина.

Мы сидели друг против друга и почти не разговаривали до самого десерта. Еда была сытной и вкусной, что я и не преминула заметить, отложив приборы в сторону.

— Да, у его светлости — превосходные повара, — согласилась со мной Селеста. —Завтраками и простыми местными блюдами здесь занимается мадам Мелиса. А когда требуется что-то более изысканное, в дело вступает месье Бонифас. Именно он — главный на кухне, хотя мадам Мелиса с этим не готова согласиться. Впрочем, точно так же не ладят меж собой и дворецкий Барруа и экономка мадемуазель Мишель.

Она едва заметно улыбнулась, и я решила поддержать разговор:

— Вы часто бываете здесь, мадемуазель?

Только задав этот вопрос, я сообразила, что он не вполне корректен, и да, Селеста смутилась.

— Да, мы с герцогом приезжаем сюда на каждый новогодний праздник. А еще — на именины маркиза и прочие торжества.

Под прочими торжествами она, наверняка, имела в виду многочисленные свадьбы Ренуара.

— Должно быть, вы хорошо знали всех жен его светлости?

Я понадеялась, что ее не удивит такой вопрос. Что может быть более естественным, чем любопытство молодой жены?

Мадемуазель покачала головой:

— Да, я была с ними знакома, но нельзя сказать, что знала их хорошо. Мне кажется, хорошо их не знал даже сам маркиз. Эти браки были столь скоротечными, что, глядя на портреты покойных маркиз, я иногда путаюсь в именах.

Да, портреты! Мне следует сходить в замковую галерею и самой на них посмотреть.

Быть может, взгляд сестры с картины наведет меня на какую-то мысль?

— И какими же были эти женщины? Был ли его светлость с ними счастлив?

Селеста надолго задумалась, а потом, хоть и без большой охоты, всё же ответила:

— Был ли он счастлив? Даже не знаю. Но, поверьте, некоторые из его жен были таковыми, что их кончина стала для его светлости не трагедией, а избавлением.

Я замерла. Если она скажет хоть одно дурное слово про Габриэллу, я запущу в неё тем пирожным, которое только что поставили передо мной на тарелке.

— Вот как? — я едва сдержала клокотавшую во мне ярость.

— О, да, — мадемуазель Ганьер не услышала в моем голосе ничего странного, —одна из его жен каждый день закатывала ему истерики, не стесняясь ни гостей, ни слуг. Она и в старую башню пошла исключительно для того, чтобы привлечь к себе внимание. И она добилась того, чего хотела — внимание ей было обеспечено и не только со стороны мужа, но и судебных следователей.

— О! — воскликнула я, удовлетворившись тем, что она имела в виду не Габи. —Неужели было следствие?

— Разумеется, — невозмутимо ответила Селеста. — И поверьте мне — никакого злого умысла ни в чьих действиях обнаружено не было. И хотя в народе говорят всякое, этим слухам нельзя верить. Его светлость — самый добрый и великодушный человек из всех, кого я знаю!

Я предпочла промолчать, мысленно отметив, что мадемуазель Ганьер вряд ли сможет рассказать мне что-то полезное — для этого она была слишком пристрастна.