Жена за один пенни

Глава десятая

После отъезда мужа Лиз почувствовала себя необычайно подавленной. Дома, в Англии, она была вынуждена признать, что скучает по нему, а здесь, в Греции, это ощущение было еще сильнее. «Боже, что со мной происходит?» — думала она, глядя из окна на Даниеля, который расположился загорать на траве. Она была удивлена, что Нигель все-таки решил уехать в Афины, потому что последнее время он все время наблюдал за ней и никогда не оставлял ее одну с Даниелем. А этим утром он спокойно попрощался, в душе явно наслаждаясь появившимся на ее лице выражением удивления, смешанного с огорчением.

Лиз не могла перенести мысль о том, что Нигель едет к Грете, и в то же время понимала, что этого бы не случилось, попроси она его остаться.

Но ее удержала гордость, а сейчас Лиз горько в этом раскаивалась. И все же она не могла представить себе, как бы стала просить Нигеля.

В каком же запутанном положении они оказались!

Если они хотят, чтобы у них был счастливый брак, кто-то должен уступить. Она не может, а Нигель, очевидно, не хочет, так что, выходит, им придется всегда находиться в состоянии войны.

Глубоко вздохнув, она спустилась вниз к Даниелю.

Ей больше не нужно было кокетничать с ним, и очень скоро Даниель заметил, насколько Лиз стала сдержанней после отъезда мужа. Во время ужина он сказал:

— Похоже, у тебя ничего не получилось.

— Что не получилось?

— Ну… ты старалась заставить Нигеля ревновать. Но ничего не вышло, иначе он никогда бы не уехал, оставив нас одних.

Лиз почувствовала прилив ярости. Больше чем когда-либо она жалела, что пригласила сюда этого человека.

— Я не понимаю тебя, Даниель. Почему ты думаешь, что я хотела заставить Нигеля ревновать?

— Прости, но это бросалось в глаза. — Он рассмеялся и добавил успокаивающе: — Не стоит злиться, Лиз.

Если ты будешь честной сама с собой, то признаешь, что использовала меня. — Он помолчал, а потом спросил: — В чем дело? У вас с Нигелем какие-то проблемы?

— Ты прекрасно знаешь, почему мы поженились — об этих завещаниях ходило столько разговоров.

— Конечно, но когда я встретил тебя у Грейс два месяца назад, мне показалось, что ты вышла замуж не только по расчету.

Лиз вздохнула:

— Я не хотела бы говорить на эту тему.

Даниель пожал плечами:

— Извини.

Чуть позже заехал Спирос, и Лиз, на короткое время отстранилась от участия в разговоре, позволяя мужчинам самим развлекать себя. Внезапно осознав, что Лиз молчит, Спирос постарался вовлечь ее в разговор. Он пробыл у них до вечера, хотя уже в половине одиннадцатого Даниель оставил их, с улыбкой объяснив, что в этом климате он просто не может долго держать глаза открытыми.

— Удивительно, что Нигель уехал, когда у вас в доме гость, — Спирос вопросительно посмотрел на Лиз и покачал головой.

— У него возникли неотложные дела. — Мысленно Лиз представила Нигеля и Грету вместе и прикусила губу.

— Он вернется через несколько дней, — добавила она, пытаясь уговорить себя, что краткость поездки не позволит ее мужу проводить слишком много времени в обществе любовницы.

Спирос пожал плечами:

— Не понимаю, — пробормотал он себе под нос. — Я бы… — Спирос бросил взгляд на Лиз, — я бы не смог оставить свою жену одну, и уж конечно, с этим Даниелем.

Лиз улыбнулась, потому что Спирос залился краской, понимая, какую бестактность допустил. Однако она не стала его щадить.

— Ты бы не доверял мне?

— Прости, что ляпнул такое. Конечно, доверял бы.

— Тогда почему ты бы не оставил меня с Даниелем?

— Я бы вообще не смог тебя оставить… Боже мой, Лиз, разве ты не знаешь, какая ты красивая! — Спирос начинал горячиться, и глаза Лиз расширились. Только бы не возникло никаких осложнений со Спиросом. А могли бы быть, если он догадается, что Нигель ее не любит.

— Нигель должен был поехать по делам, — произнесла она ровно. — Он не может их оставить просто потому, что женился.

— Но ты могла бы поехать с ним. Он всегда брал…

— И снова Спирос оборвал себя, густо покраснев.

— …Грету? — закончила за него Лиз, морщась, когда произносила это имя:

— Да, ее. Слава Богу, ты все знаешь, так что я могу говорить открыто. И я хочу сказать, что для меня большая загадка, Лиз…

— Ты это уже упоминал.

— И если бы я не знал точно, что Грета сейчас здесь, в Дельфах, — продолжал он, — я бы решил, что она проводит время с Нигелем.

Лиз могла только безмолвно смотреть на Спироса, который уже было открыл рот, чтобы снова извиниться, когда Лиз спросила:

— Грета… здесь?

— Конечно. — Он выглядел еще более удивленным. — Лиз… неужели ты думала? Я тебе уже говорил раньше, Нигель никогда тебя не предаст. Ты не могла думать, что он с Гретой!

На губах Лиз появилась радостная улыбка. И все же она заметила:

— У тебя короткая память, Спирос. Ты же сам сказал, что, если бы Грета не была здесь, ты бы решил, что она с Нигелем.

— Да, сказал, но я совсем не это имел в виду.

Спирос был явно смущен, и Лиз решила пока оставить эту тему. Все равно все ее мысли были заняты той замечательной новостью, которую он принес. Интересно, почему Нигель был уверен, что его обман не раскроется?

Стоит ли говорить ему, что она все знает? Нет, лучше промолчать.

Нигель вернулся перед обедом, а значит, как рассчитала Лиз, ему пришлось выехать из Афин очень рано. Он отсутствовал полтора дня. Лиз внимательно разглядывала его, когда, войдя на террасу, он первым делом поинтересовался, как она провела время с Даниелем.

— Неплохо, даже очень. — Она продолжала смотреть на мужа. — А как ваша встреча с Гретой?

— Весьма впечатляюще.

Лиз улыбнулась:

— Ты набрался… э… э… новых впечатлений?

— Конечно. — Нигель искоса посмотрел на нее. — А как ты?

Он явно насмехался, и на мгновение Лиз захотелось тут же сообщить ему, что у нее тоже есть повод посмеяться над ним. Но это оборвало бы их маленький фарс, а Лиз так наслаждалась представлением, что хотела продлить его как можно дольше.

— Так себе, но могло бы быть и лучше, если бы ты отсутствовал подольше.

Нигель расхохотался, и через мгновение она уже была в его объятиях.

— Ты ведьма, Лиз, очаровательная ведьма. Боюсь, что в конце концов мне придется поколотить тебя, чтобы научить послушанию. И честно говоря, стоило бы это сделать давним — давно. — Однако вместо этого он поцеловал ее так крепко, что Лиз чуть было не задохнулась. — Ты скучала без меня? — спросил он неожиданно.

Лиз подняла голову, но Нигель не дал ей возможности высказать давно приготовленное отрицание.

— Я не позволю тебе лгать, — сказал он и снова поцеловал. — Ты ведь скучала… и всегда будешь скучать.

Признайся… — Нигель слегка встряхнул ее. — Отбрось свою чертову гордыню и признай это.

— Мне действительно не хватало наших ссор, — ответила Лиз шелковым голоском, — и твоих самоуверенных замечаний. Было так спокойно, что я вполне пожила бы без тебя еще довольно долгое время.

— Лгунья.

— Нет!

Нигель отпустил ее:

— Нет, говоришь? — Его голос был мягким, но глаза строго и внимательно разглядывали ее лицо. — В таком случае ты не станешь возражать, если я вернусь в Афины.

На самом деле, я и приехал сюда, чтобы забрать бумаги, которые забыл. — Слова падали медленно, а его взгляд оставался все таким же ищущим. — Я вернусь за несколько дней до нашей поездки на Родос.

Лиз показалось, что ее сердце упало. Ну почему она так глупа? И все же она не вправе удерживать своего мужа, если, конечно, он говорит правду об оставленных бумагах.

Отпустив ее, он зашел в комнату, чтобы приготовить себе выпить. Говорил ли он правду? Насколько она его знала, Нигель всегда был очень аккуратным и вряд ли мог бы забыть что-то важное. Чем больше Лиз думала об этом, тем больше приходила к выводу, что это его собственное раздражение было причиной новой поездки в Афины. Но если там ему было нечего делать, то он бы и не стал возвращаться…

Нигель показался в дверях с бокалом вина.

— Когда ты уезжаешь? — спросила Лиз, расстроенная тем, к чему привели ее собственное упрямство и нежелание уступить.

— Сегодня днем. — Казалось, ему стало скучно.

Так как Даниель спустился в сад, то Лиз была вынуждена покинуть своего мужа. Но ее шаги были нетвердыми… и на лице Нигеля появилась довольная улыбка.

Тот факт, что Нигель не был вместе с Гретой, вполне доказывал, что он собирался отплатить ей той же монетой, и по справедливости, — Лиз не могла на него сердиться. К тому же его ничуть не беспокоили ее намеки на развивающиеся взаимоотношения с Даниелем. С таким же успехом, решила Лиз, она могла вообще ничего не говорить. Но сейчас эта игра становилась раздражающей. Лиз была готова признать, что любит своего мужа. И она подозревала, что Грейс была права, говоря, будто Нигель женился на ней по любви. Да, это единственная причина, теперь Лиз знала наверняка. Подавив глубокий вздох, она отправилась искать Даниеля. Все, что ей оставалось, — это полная капитуляция, полное подчинение. Нигель не примет ничего меньшего, и он явно собирается продолжать игру, пока не добьется своего, чего бы это ему ни стоило. Лиз сжала губы. Но она-то не относится к числу безвольных идиоток, которые готовы пасть ниц перед мужчиной только потому, что он мужчина!

Они летели на Родос, пересекая Эгейское море с его многочисленными островами, сияющими на солнце словно драгоценные камни. Нигель почти не разговаривал, Лиз тоже молчала, поглядывая в иллюминатор. Она вспоминала свой дом в Англии, ради которого принесла такую жертву, по крайней мере она так считала во время свадьбы. А сейчас его образ был вытеснен воспоминаниями о прелестной вилле Нигеля, такой маленькой по сравнению с Карлингтон-холлом.

Из аэропорта они на такси добрались до гавани, где и стояла яхта. Рядом качались на воде множество других яхт и прогулочных катеров, на борту которых царила суматоха.

На некоторых работали загорелые дочерна мужчины — местные жители, нанятые владельцами.

Лиз была в восторге.

— Здесь так замечательно! — призналась она, когда позже, уже в своей каюте, они с Нигелем готовились к ужину.

Она обрадовалась, когда узнала, что их поместят в одну каюту, — это не могло не подтолкнуть ее мужа, который с той ночи, когда он так резко ушел от нее, спал отдельно. Всю дорогу Лиз беспокоилась, что им могут предложить две отдельные каюты. Ей следовало бы раньше догадаться, что греки никогда бы не додумались разделить мужа и жену.

— Тебе понравилось? — Тон был сдержанный, но Нигель улыбался ей. — Может быть, стоит завести себе такую же яхту? Мы могли бы на ней посетить все острова.

Глаза Лиз загорелись.

— Я была бы очень рада. — Машинально она повернулась к нему спиной, ожидая, пока он застегнет ей молнию. Его руки задержались, потом поднялись немного выше, коснувшись шеи. Он развернул Лиз к себе лицом.

— Ты так красива, дорогая.

Лиз инстинктивно поняла, что стоит ей только прижаться к нему, как вся их борьба уйдет в прошлое. Но она не могла! Это означало бы, что она сдается, а Нигель обязательно бы улыбнулся своей насмешливой улыбкой, и это была бы только его победа. Лиз застыла. Нигель глубоко вздохнул и, легонько коснувшись губами ее щеки, отошел в сторону.

На борту было еще десять человек, среди них Аннет и Клара со своими мужьями. Обе женщины обрадовались новой встрече с Лиз и представили ее другим гостям, в том числе двум англичанкам. Пока они болтали, Лиз вдруг вспомнила, что во время похожего разговора она впервые испытала чувство ревности из-за Греты. Как и тогда, ее муж стоял, разговаривая со своими друзьями. Как и тогда, почувствовав на себе ее взгляд, он обернулся и прямо посмотрел на нее. Как и тогда, Лиз непроизвольно улыбнулась в ответ, однако на этот раз чувства, кипевшие внутри нее, были намного сильнее.

После ужина несколько пар покинули яхту, чтобы покататься по заливу или поискать другие развлечения. Нигель и Лиз тоже отправились в город побродить по парку.

— Вон там крепость, — показал Нигель, и Лиз задрала голову. Парк резко обрывался, и впереди показались сделанные из известняка массивные башни.

— Сейчас в крепости начнется спектакль, хочешь посмотреть? — спросил Нигель, и когда она согласно закивала, добавил: — Надо узнать, на каком языке говорят актеры. Нам подойдут английский, французский или греческий.

— Если это будет на греческом, тебе придется мне переводить.

— С удовольствием, — галантно заметил Нигель, и Лиз поблагодарила темноту, которая скрыла ее румянец и появившуюся в глазах нежность.

В этот вечер, как оказалось, спектакль шел на английском языке, и Нигель, по-хозяйски взяв Лиз под руку, провел ее к входу.

Представление начиналось через пятнадцать минут, поэтому у них оставалось время побродить по крепости. Всюду буйно росли деревья и цветы, приглушенные голоса туристов сливались со стрекотом кузнечиков. Лиз невольно представила те времена, что пришлось пережить острову — оккупация римлянами, затем эра Византии, короткое владычество крестоносцев. Рыцарей победили турки под руководством Сулеймана Великолепного, затем пришли итальянцы. А сейчас Родос стал частью Греции.

Лиз и Нигель молчали, но это молчание странным образом связывало их воедино. Лиз бросила взгляд на своего мужа, и ее сердце замерло. Его голова и плечи возвышались над ней, шаг был легким, но в каждом движении чувствовалась сила. Когда они пошли в сторону стоящих кругом стульев для зрителей, Нигель прижал Лиз к себе, и она, почувствовав, как внутри поднимается волна тепла, нервно вздохнула. Почему она не в состоянии пересилить себя, хотя так безумно любит его? Это было глупо. Если бы только она смогла признать себя побежденной… Или если бы Нигель первым сделал шаг навстречу…

Они сели, наблюдая за яркими лучами прожекоторов, освещающих то одну, то другую часть крепости. Затем появились голоса — голоса из далекого прошлого. Вот совещаются рыцари. Здесь лучи переместились на окно высоко в башне, и было так легко поверить в то, что все происходит на самом деле.

— Какая замечательная вещь — воображение, — выдохнула Лиз, мечтательно глядя на башню. Нигель кивнул:

— Звук и свет оказывают необычайный эффект, и я всегда наслаждаюсь такими спектаклями. Однажды я ездил в Акрополь… — Он замолчал. Такая сдержанность нетипична для Нигеля, подумала Лиз. И все же из чистого противоречия она не могла не спросить:

— С Гретой?

Молчание. Неужели она выдала себя, недоумевала Лиз. Явно нет, и Лиз не знала, радоваться ей или огорчаться.

— Мы обязательно должны испортить себе вечер? — спросил Нигель хрипло.

— Прости.

Извинение вырвалось спонтанно, удивив их обоих, и только быстрый кивок Нигеля показал, что он удивлен. И снова они замолчали, слушая голоса издалека. Лучи прожекторов переместились к другому окну. Два рыцаря и албанский предатель разговаривают с Сулейманом, рассказывая насколько слабы защитники крепости. И вот финальная сцена: закованный в латы рыцарь водружает белый флаг над крепостью, и крепость сдана туркам, попадая под их владычество на следующие четыреста лет.

Еще несколько минут после окончания спектакля Лиз сидела молча, хотя все вокруг стали расходиться.

— Замечательно, но так грустно, — заметила она.

— Ты же знала, что их ждет несчастливый конец? — Она кивнула, и Нигель тихо спросил: — Но ты не слишком любишь несчастливые концы?

— Ну, надо быть реалистами. Почти всегда все заканчивается грустно — если история длится достаточно долго.

— Не всегда, дорогая. — Он не стал объяснять свои слова и, взяв ее под руку, повел к выходу.

Возвратившись на яхту, они обнаружили там только Дендраса с женой, так как остальные гости разбрелись по ресторанам, чтобы потанцевать.

— Замечательно, — прошептала Лиз Нигелю. — Мы можем вести себя как хотим, и не надо беспокоиться, что обидим хозяев.

Нигель кивнул, и почти час они вчетвером провели на палубе, разглядывая огни в порту и наслаждаясь прохладой. К полуночи вернулись остальные гости, и все еще немного побродили по палубе, прежде чем уйти спать.

Войдя в каюту, Лиз улыбнулась мужу. Она чувствовала себя как на иголках. Нигель будет вынужден остаться с ней на ночь, и она решила не скрывать, что любит его. Тогда он первым сделает шаг навстречу, и ее совесть будет спокойна. Внезапно Лиз подумала, что непоследовательно желать, чтобы Нигель уступил первым, ведь она уже поняла, что любит его таким, какой он есть. Однако Лиз отбросила эти мысли в сторону и еще раз улыбнулась мужу. К ее удивлению, Нигель словно не заметил этого, он подошел к иллюминатору, разглядывая темное море.

— Прекрасная ночь, — заметил он, повернувшись к Лиз. — Я буду спать на палубе.

На палубе?.. Лиз проглотила комок в горле. И как со стороны услышала свой голос:

— Там же неудобно.

— Эти кресла такие же удобные, как и кровати. — Голос Нигеля был сдержанным, взгляд равнодушным.

Лиз опустила глаза, чувствуя внутри страшную пустоту. Может быть, она ошиблась? Может быть, Нигель вовсе не хочет ее, не любит?

— Там будет холодно и… и сыро.

— Я возьму спальный мешок. У Дендраса они всегда есть в запасе на тот случай, если кто-нибудь захочет провести время на палубе.

Он ушел двадцать минут назад, а Лиз все сидела в кресле. Нет, Нигель любит ее, она была уверена в этом, но любовь никогда не заставит его унизиться. Если она хочет его, то должна сама прийти к нему.

Прошло еще десять минут, и, к своему удивлению, Лиз обнаружила, что плачет. Она стала раздеваться, не желая сдаваться. А через мгновение призналась сама себе, что и в следующую ночь повторится то же самое. И так будет продолжаться до тех пор, пока один из них… нет, пока она не уступит.

— Никогда! Ему первому надоест! — И хотя Лиз понимала, что Нигелю эта игра никогда не наскучит, она, раздевшись, легла в постель.

Следующий час Лиз непрерывно вертелась, не в состоянии заснуть. Затем резко поднялась и набросила теплый халат. Но потребовалось еще некоторое время, чтобы она окончательно приняла решение. Однако потом она уже не колебалась. Нигель стоял около поручней, и Лиз удивленно огляделась вокруг в поисках кресла и спального мешка. Но их не было, и она подошла поближе. Нигель, не двигаясь, любовался панорамой гавани с ее огнями ресторанов и гостиниц.

Еще один шаг, и Лиз замерла — Нигель почувствовал ее присутствие и повернулся. Это был странный момент, когда они стояли перед друг другом, глядя в глаза. А потом Нигель разрушил очарование, спросив обыденно:

— Что-то случилось, Лиз?

Она сделала еще шаг к нему.

— Я не могу заснуть, — ответила она тихо, не поднимая головы, потому что, если бы она вновь встретила этот его ироничный взгляд, все ее благие намерения тут же бы исчезли.

— Непохоже на тебя. Может быть, ты хочешь что-нибудь выпить?

Лиз нахмурилась. Что он собирается сделать? Может быть, он ее все-таки не любит?.. Лиз покачала головой, когда на память пришли его слова, чтобы она сама попробовала угадать правду о его отношении.

— Я тут думала… — пробормотала Лиз, и Нигель подошел ближе, приподняв рукой ее подбородок.

— О чем?

Ей удалось улыбнуться.

— Ты однажды сказал мне, чтобы я сама догадалась обо всем… — Тишина прервалась донесшимся с берега смехом.

— Да, я помню. — Нигель был очень осторожен, в его словах не было ни следа иронии. — И ты думала об этом, да, Лиз?

Она кивнула и непроизвольно коснулась его руки, все еще держащей ее за подбородок. Нигель притянул Лиз к себе.

— Ты сказал, что я могу сама догадаться, почему ты женился на мне… — Лиз помолчала. — Я подумала, что ты женился на мне, потому что… потому что… — Она внезапно испугалась. Но, посмотрев в его глаза, увидела там нежность. — Потому что ты любишь меня, ведь правда?

Вместо ответа он прижал ее к себе с такой силой, что Лиз поняла, какие чувства обуревали ее мужа.

— Да, Лиз, я женился, потому что полюбил тебя. — Он помедлил, прислушиваясь к шелесту ветра. — Я правильно понимаю — ты отвечаешь на мою любовь? — прошептал он почти касаясь губами ее щеки.

— Я люблю тебя, — ответила она просто. Вся ее непреклонность наконец была вытеснена нежностью и покорностью. Лиз подняла голову для поцелуя.

В течение долгого времени царило молчание, а затем Нигель, снова уверенный в себе, спросил ее, почему ей потребовалось так много времени, чтобы прийти к нему.

— Ты ждал меня? — спросила Лиз. Когда он кивнул в ответ, в ее глазах должен был бы появиться знакомый блеск, но они оставались все еще затуманенными, и в конце концов ей стало все равно, рассчитал ли он все или нет.

— Но когда время шло, я даже испугался, что ты слишком глубоко забилась в свою броню и там заснула.

Лиз засмеялась:

— И значит, все твои усилия были напрасны.

— Я не должен был останавливаться. — Нигель нахмурился, и Лиз, понимая, что он почти дошел до предела, прижалась к мужу, просто чтобы напомнить, как сильно любит его.

Нигель снова нашел ее губы, целуя их нежно и вместе с тем пылко.

— Дорогая, — прошептал он, — я вовсе не был с Гретой на прошлой неделе.

Лиз в нерешительности молчала, но ее природная честность взяла верх.

— Знаю. Она была в Дельфах.

Нигель немного отодвинулся, внимательно глядя на Лиз.

— Как ты это узнала?

— Нет, она не приходила ко мне, если ты этого боишься. Мне сказал Спирос.

— Спирос слишком часто вмешивается не в свои дела. И ты, — добавил он, как будто эта мысль пришла ему только что, — знала об этом?

Лиз кивнула.

— И позволила рассказывать мне, как я развлекался… Смеялась надо мной?

— Ну, Нигель, ты сам виноват. А кроме того, ты с самого начала смеялся надо мной.

— В будущем, дорогая, мы будем смеяться вместе, а не друг над другом.

Лиз мечтательно кивнула и положила голову ему на плечо. Но через мгновение она прошептала:

— Тогда, в кафе, мне показалось, что ты почти признался мне в любви.

— Ты права, — улыбнулся Нигель и, предупреждая ее следующий вопрос, добавил: — Но мне показалось, что ты не была готова принять мое объяснение в любви, по крайней мере не в той форме, которую я предложил.

— Я была недостаточно уступчива? — Предсказуемое возмущение в ее голосе, мгновенно растаяло, когда Лиз увидела выражение его лица.

— Я никогда не хотел подавлять тебя, Лиз. Но я хочу, чтобы моей женой была настоящая женщина — мягкая, любящая, очаровательная… — Нигель покачал головой. — Какой же ты была глупышкой, Лиз.

Лиз не стала спорить, а потом спросила, что имел в виду Нигель, утверждая, что Спирос не знает, о чем говорит.

— Он-то считал, что все на свете знает. Это он рассказал тебе, что я собирался опротестовать завещание. Но к тому моменту это было уже не важно, так как я влюбился в тебя.

— Но Спирос не знал, что я связана с этим завещанием.

— В этом-то все и дело. Он просто болтал, но тем не менее расстроил тебя, хотя и ненамеренно, и поэтому я был в ярости.

— Понимаю. Нигель…

— Что?

— Ты ведь на самом деле не хотел продолжать связь с Гретой?

Тишина. Лиз испугалась, что она своими руками разрушила возникшие между ними хрупкие ростки взаимопонимания. Но в конце концов Нигель сказал, хотя и немного напряженно:

— Что заставило тебя так думать?

— Ты сам как-то заметил, что бывают искушения, которым невозможно противиться. Я и решила, что она… что Грета была так привлекательна, что ты… ну… влюбился, хотя и не хотел этого.

Нигель смотрел на Лиз.

— Если бы ты подольше подумала, то пришла бы к верному выводу. Я имел в виду тебя — искушение, которому я не мог противостоять. Когда я увидел тебя впервые, то понял, что погиб.

Лиз не верила собственным ушам.

— Значит, это не имело никакого отношения к Грете? Боже, какая я дура.

— Боюсь, что мне придется согласиться, дорогая.

Лиз посмотрела ему в лицо и рассмеялась. Через несколько мгновений Нигель немного отстранился и заметил без всякого выражения:

— Грета и ее родители уезжают из Дельф. Ее отец купил небольшую ферму на одном из островов на севере Греции. — Нигель посмотрел на свою жену, которая ничего не ответила ему. — Я люблю тебя, Лиз, — сказал он нежно, — и хочу, чтобы ты знала: ты единственная женщина, которую я любил и буду любить. Ты понимаешь меня?

Лиз счастливо улыбнулась и, конечно, сказала бы что-нибудь в ответ, если бы Нигель не помешал этому, поцеловав ее. И она полностью отдалась блаженному чувству, когда Нигель, взяв ее за руку, повел к их каюте.