Женщина, которую нельзя забыть

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Прошел почти час. За окном мелькнул указатель.

Кейп-Код.

Куда они едут, зачем?

У нее не было представления.

Каллен не сказал ни слова с тех пор, как они выехали из Бостона. Марисса пять минут кряду пыталась добиться от него, какого черта он делает. Потом она поняла, что не просто бьется как рыба об лед, но еще и играет ему на руку.

Она сжала губы и откинулась на спинку сиденья, решив прекратить бессмысленные вопросы.

Он останавливался только раз, около АЗС в пригороде Бостона. Каллен демонстративно вытащил ключ из замка зажигания и прошел в магазинчик при заправочной станции.

Марисса скептически подумала: он правильно сделал, что унес ключи, потому что его подозрение оправдалось бы. Она бы завела машину и уехала.

Он вернулся и принес два стаканчика с кофе и два завернутых в бумагу бутерброда.

— Без кофеина, — сообщил Каллен, поставил перед Мариссой на откидную крышку бардачка один стаканчик и положил бутерброд.

Разумеется, она проигнорировала его самого, его кофе и бутерброд. Он тоже не стал есть.

В животе у Мариссы заурчало. Ей казалось странным чувствовать такую заурядную вещь, как голод, когда тебя везли одному богу известно куда.

Мимо промелькнул еще один указатель. На нем было написано «Гианнис». Это название было ей знакомо. Разве дом какого-то президента не находился в Гианнисе? Форда, Джонсона, Кеннеди? Точно, там находился дом Кеннеди.

Марисса еще прямее села на сиденье и скептически подумала, что она не намерена посещать достопримечательности.

Проклятье, почему он ничего не говорит? Еще минута, и она спросит его, хотя ей и не хотелось доставлять ему такое удовольствие.

Проехали третий указатель. Аэропорт «Барнстебл».

Аэропорт?

Это была последняя капля. Плохо, когда тебя везут неизвестно куда, но если Каллен считал, что она сядет в самолет и поднимется в синее небо, не зная пункта назначения, то он сумасшедший.

— Хорошо, — сказала она, пододвигаясь к нему. — Хватит. Я не люблю ездить куда-либо с закрытыми глазами, Каллен. Что мы здесь делаем?

— Подумай хорошенько, — ответил он, паркуя машину, — и держу пари, что ты догадаешься.

— Ты надеешься, что я сяду с тобой в самолет?

— Вот видишь. — Каллен говорил ледяным голосом. Он вышел, обошел машину и открыл дверь с ее стороны. — Я знал, что ты догадаешься.

Он протянул ей руку. Марисса не пошевелилась.

— Если ты думаешь, что я сяду в огромный самолет, не зная, куда…

— Это не будет огромный самолет. Я скажу, куда мы едем. На ленч.

— Мы уже перекусили.

— Нет. — Каллен посмотрел на часы. — Пожалуйста, Марисса, вылезай из машины. Мы теряем время.

— Не вылезу.

— Ты ведешь себя, как ребенок.

— Я веду себя, как взрослый человек, который знает, что делать. Я не вылезу из машины.

— Раз, — спокойно начал считать Каллен.

— Это смешно! У тебя нет права… — Два.

— Неужели ты думаешь, что можешь втолкнуть меня…

— Три, — сказал он и потянулся к замку ремня, которым она была пристегнута. Марисса ударила его по руке, но Каллен не обратил на это внимания и он расстегнул ремень. — Пошли.

— Я сказала тебе, сказала, что я не…

Марисса вскрикнула, когда Каллен поднял ее на руки и захлопнул дверь машины бедром.

— Будь ты проклят, О'Коннелл!

— Может быть, — спокойно сказал он. — Это как вы захотите, леди. Вы пойдете сами, или мне вас понести? — Он дернул головой в сторону. — Мы, кажется, привлекаем к себе внимание. Тебе решать, что они увидят.

Марисса посмотрела на него, потом перевела взгляд на маленькое здание. На здании краской было написано «Воздушное такси Майкла». Двое мужчин стояли около двери и с интересом наблюдали за ними.

— Ну? Ты пойдешь сама?

В ответ она выкрикнула ему пару смачных испанских слов.

Каллен заворчал.

— Как хочешь, — сказал он и зашагал к зданию.

Она еще раз ударила его по плечу и с презрением сказала, что у него интеллект непросвещенной гориллы.

«Умно сказала, — мрачно подумал Каллен, — и, возможно, правду».

Чем дольше он вел машину по дороге из Бостона в Кейп, тем яснее ему становилось, что идея глупая. Он никого не привозил сюда, потому что это было единственное место во всем мире, которое что-то значило для него.

То место, куда они летели, он считал своим единственным домом.

Почему он вез ее туда? Она ненавидела его бостонскую квартиру, ненавидела Бостон, ненавидела его.

Каллен прошел оставшиеся несколько метров до офиса воздушного такси. Марисса притихла, что наводило на подозрения. Два парня, стоящие перед зданием, все еще улыбались.

— Добрый день, — вежливо сказал один из них. Другой шутливо отсалютовал Каллену и открыл дверь.

Каллен пробурчал «здрасьте» и вошел внутрь. Майк, владелец «Воздушного такси», наверняка наблюдал это представление из окна. Когда они вошли, он поднял брови.

— Приятно видеть вас снова, мистер О'Коннелл, — сказал он обычное приветствие. — Сегодня летите на остров, да?

Каллен опустил Мариссу на землю, но одной рукой продолжал крепко держать ее за запястье.

— Да-а! — рявкнул он в ответ. — Мне тоже приятно вас видеть. У вас осталось два свободных места на следующий рейс?

Майк почесал ухо.

— Думаю, что да.

— Прекрасно. Мы купим два билета.

— Он хочет сказать, один билет, — поправила Марисса.

«Ну вот», — подумал Каллен, глядя на жену. О да, гроза надвигается. Она вскинула подбородок так высоко, что Каллен удивился, как она что-то видит.

— Два билета, — тихо сказал он.

— Один, — повторила Марисса. — Только одно место до того пункта назначения, куда вы летите, Майк.

— Я лечу в Нантакет, это остров, — безнадежным голосом сообщил владелец воздушного такси. — Около тридцати миль к югу отсюда.

— Я не лечу с ним.

Каллен выдавил из себя улыбку.

— Познакомьтесь, моя жена.

— Я не его жена. То есть, я жена, но я не… — Марисса перевела дыхание. — У вас есть рейс на Бостон?

— Сейчас нет, — осторожно сказал Майк. — Но в терминале…

— Извините нас, мы на минуту. — Каллен сжал запястье Мариссы и потащил ее в угол.

— Мы не возвращаемся в Бостон, — холодно сказал он. — Мы летим в Нантакет.

— Ты можешь лететь куда хочешь. Я покупаю билет до Бостона.

Ее подбородок был еще приподнят, но в голосе слышалась неуверенность.

Он почувствовал себя сукиным сыном, но останавливаться было слишком поздно.

— Нет, — сказал он и назвал ей цену билета. Вообще-то, он придумал цифру, ну и что с того? Его жена не поедет назад в Бостон, не поедет ни в какое другое место. Не теперь. Он не знал, почему приволок ее сюда, но она была здесь, и, черт возьми, она не уедет, прежде чем он не поймет причину их постоянных ссор. — Поняла, что я имею в виду? Хочешь ты или нет, но ты летишь со мной на мой остров.

Какой у нее был выбор?

«Никакого», — горько подумала Марисса. Черный самолет, который до этого стоял на запасной полосе, стал выруливать на взлетную дорожку.

По крайней мере выяснилось, что Каллен преувеличил, назвав остров своим. Слава богу, это не был частный остров. Там были другие дома, небольшой городок, дороги. Она боялась, что их высадят на голой скале, где-то посередине Атлантического океана. На самом деле Нантакет оказался цивилизованным местом.

Каллен вел машину, переключая передачи, беря то вправо, то влево. Марисса поняла, что он часто бывал на этом острове.

— Садись, — отрывисто сказал он, затолкнул ее на сидение и начал пристегивать ремень.

И нечаянно провел рукой по ее груди.

Марисса знала, что он сделал это не намеренно. Но, как только Каллен слегка коснулся ее сосков, мышцы ее живота сжались.

Во всем виноваты гормоны. Простая химическая реакция. Хоть она и считала его тираном, бороться со своим телом она не могла.

Марисса бросила на Каллена быстрый взгляд.

Нет. Она понятия не имела, почему он привез ее сюда, но он, безусловно, не собирался ее обольщать.

Никакого секса. Это было ее условие. И он подчинился. За две недели замужества ничего не произошло. Они спали на отдельных постелях в разных комнатах. И она была рада этому. Конечно, она была рада. Она бы не позволила ему прикоснуться к себе, даже если бы он пришел к ней в полночной темноте, в ту минуту, когда она лежала в тишине и думала о нем. Если бы он пришел к ней тогда, произнес ее имя, присел на кровать рядом с ней и прижал ее к себе, она бы… она бы остановила его.

Без сомнения, она бы остановила его.

Машина сбавила ход.

— Вот и дом, — сказал Каллен.

Марисса моргнула и машинально посмотрела на его лицо. На лоб Каллена падали золотистые лучи заходящего солнца. Его губы улыбались, его прекрасные губы. Она вспомнила, как эти самые губы касались ее кожи. Неожиданно Марисса подумала, что ей нужно вернуться в Бостон, пока не поздно.

— Где? — спросила Марисса и осмотрелась. Ей хотелось говорить и отвлечься от своих мыслей. — Я не вижу…

И тут она увидела.

Дом был довольно старым. Его крыша была покрыта кровельной дранкой. Коттедж Каллена был открыт всем ветрам и стоял среди бушующего моря опаленной солнцем травы. Прибрежный песок виднелся за домом и тянулся бледно-золотистым ковром до синего моря.

— О, — сказала она, пораженная, — Каллен, он прекрасен.

Каллен посмотрел на нее. Она наклонилась вперед, ее лицо сияло. Марисса не отрываясь смотрела на коттедж, который он восстановил собственными руками. Каллен шумно выдохнул. Он не заметил, как затаил дыхание.

Он свернул на длинную подъездную дорожку, сбавил скорость и проехал последние метры медленно, как делал это обычно. За эти несколько секунд он обычно забывал, что он бостонский адвокат.

Он хотел, чтобы Марисса как следует рассмотрела дом. Ее дом. Чтобы она почувствовала тишину, прерываемую лишь вздохами ветра. Чтобы она почувствовала уединенность этих никем не тронутых пяти акров поросшей травой земли и почувствовала безграничность моря.

Каллен сжал губы.

Разве не трогательно? Она сказала, что дом прекрасен. Но что с того? Он видел фотографии Луны, которые тоже были прекрасны. Это не значило, что он хотел бы провести там уик-энд.

У него не было соседей. Не было телевизора. Не было телефона, кроме мобильного. И его секретарь хорошо знала, что ему можно звонить только в самом крайнем случае.

Ему это нравилось. Мариссе не понравится. Черт, она наверняка станет ненавидеть это место, так же, по всей видимости, как ненавидела его. А ведь с утра ему казалось, что все налаживается.

Глупец. Глупо было тащить ее сюда.

Каллен сжал зубы и прибавил ход. Ладно. Доктор ясно сказал ему, что нужно делать, чтобы Марисса была здорова. И он прекрасно понимал, что поступил не самым умным образом, перевозя беременную женщину из одного конца Массачусетса в другой. Может, ему стоит извиниться, повернуть машину, отвезти ее в аэропорт…

— Кролик, — воскликнула Марисса с таким восторгом в голосе, что Каллен вздрогнул и посмотрел на нее.

Она улыбалась. Улыбалась!

Он почувствовал, что улыбается ей в ответ.

— Тебе нравятся кролики?

Замечательно, О'Коннелл. Как искусно ты начал беседу… Но его жену, по-видимому, все устраивало.

— О да. Когда я была девочкой, мы жили около небольшого парка…

Каллен кивнул.

— Ну, здесь, на этих пустошах, водится много кроликов.

— На пустошах? — Она посмотрела на него, все еще улыбаясь. — Ты хочешь сказать, как в «Грозовом перевале»?

Он понятия не имел, о чем шла речь в «Грозовом перевале», но не собирался признаваться в этом.

— Верно. Так жители называют луга на этом острове — пустоши. — Каллен кашлянул. — Здесь водятся и олени. — Он улыбнулся еще шире. — Иногда на берегу можно увидеть тюленей и морских черепах, — продолжал он, ощущая себя папочкой, который кладет подарки для своего ребенка под елку в Рождество.

— Я никогда… Я имею в виду, в Беркли…

— Ага. В Беркли не так-то много животных, да и в Вегасе тоже.

— В Вегасе?

— В Лас-Вегасе. Там, где я вырос…

Он подъехал к гаражу, выключил двигатель и замер. Что-то происходило внутри него. Он почти понял, почему настоял на том, чтобы Марисса приехала сюда. Почти знал, чего он хотел от себя, от нее…

— Марисса?

— Да?

— Марисса, посмотри на меня.

Прошла секунда, и волшебство исчезло. Когда она взглянула на него… Складочки вокруг ее рта, взгляд глаз… Она посмотрела на него так, будто он был незнакомцем, который едет с ней в одном поезде.

— Да?

Улыбка Каллена тут же исчезла.

— Ничего, — кратко сказал он. Загадка, почему он привез Мариссу сюда, осталась загадкой. Его мысли помрачнели, как мрачнеет берег, затянутый туманом.

Каллен позвонил с заправочной станции супружеской паре, которая следила за его домом, и попросил оставить им кое-какие продукты. Так что у них были стейк и салат на ужин, яйца и бекон на завтрак.

Но больше он ни о чем не подумал.

У него была здесь одежда — джинсы, рубашки, лыжные ботинки, теннисные туфли — но не было ничего, что подошло бы женщине.

Он никогда не привозил сюда женщин.

Его жена была первой. Он собрался было сказать ей об этом, но потом передумал.

Вместо этого он зажег спичку, чтобы разжечь огонь в большом камине.

— Спальня наверху, — отрывисто сообщил он, потом поднялся и посмотрел на нее. — Там еще есть ванная комната и туалет, сразу за кухней. Может, тебе захочется освежиться.

— Какая спальня?

— Не понял?

— Какая спальня — моя?

Она разговаривала с ним, как с посыльным в гостинице.

— Здесь только одна спальня, — напряженно сказал он.

— Какая комната твоя?

— Та, которая выходит окнами на берег.

— Замечательно. — Ее улыбка была еле заметной, но вежливой. — Я займу другую.

Каллен кивнул.

— Да-а, — протянул он. И быстро повернулся к камину, поставил одну ногу на заваленный поленьями коврик и с яростью посмотрел на языки пламени.

Час спустя он постучал в ее дверь.

— У меня есть кое-что для тебя. Мои джинсы и пара рубашек.

Каллен ждал ответа. Но его все не было. Он повесил одежду на вешалку за дверью.

— Обед будет готов через пятнадцать минут.

На эти слова трудно было не ответить.

— Я не голодна.

— Теперь ты должна есть за двоих. Или ты спускаешься через пятнадцать минут, или я поднимусь и сам приведу тебя.

Марисса со злостью посмотрела на дверь. Теперь он заточил ее здесь, в доме, стоящем где-то на краю земли. Дом был наполовину меньше его городской квартиры. Это значит, что они будут постоянно встречаться.

Но сам дом был чудесным.

— Чудесный, — прошептала она, повернулась к окну и посмотрела на море прибрежной травы. Скольких женщин Каллен привозил сюда? Скольких он любил перед камином или на огромной постели в его спальне, куда она заглянула, когда поднималась по лестнице? В его комнате был застекленный потолок. Она могла бы лежать на его руке ночью и считать звезды.

Марисса села на край кровати.

Зачем он привез ее сюда? Она не могла придумать никакого разумного объяснения.

Неужели он хотел соблазнить ее, затащить к себе в постель?

Она повернулась и посмотрела на свое отражение в зеркале. «Нет, — думала она, — нет». Об этом ей не нужно было волноваться. Мужчина не захочет женщину, которая так плохо выглядит.

— Время вышло. — Каллен ударил кулаком по двери.

— Еще не время, — вновь прошептала Марисса. — Но так или иначе момент расставания настанет. Через два года.

Слезы затуманили ей глаза. Она вытерла их, поднялась, глубоко вдохнула и пошла к двери.

Они ели за маленьким столиком, который стоял рядом с камином. «Еда, — думала Марисса, — наверное, безумно вкусная».

Каллен поджарил стейк, испек картошку в мундире и сделал салат.

Марисса клала кусочки еды в рот, пережевывала их и машинально глотала.

Они не разговаривали друг с другом.

— Хочешь?

Марисса моргнула. Но потом поняла, что Каллен говорил о стакане, который протягивал ей.

— Марисса? Хочешь что-нибудь выпить?

Она смотрела на стакан до тех пор, пока ее сердце не успокоилось. Потом вежливо улыбнулась.

— Спасибо, но мне нельзя пить алкоголь. Ребенок…

— Это подслащенная минеральная вода. — Он еле заметно улыбнулся. — Клубничная. Думаю, Пегги Дентон очень удивилась, когда я попросил ее купить пару бутылок и положить их в холодильник.

Марисса сжала стакан.

— Пегги Дентон?

— Пеги и ее муж, Том, смотрят за этим домом. Я стараюсь приезжать сюда пару раз в месяц. Всегда чувствуешь себя спокойней, если знаешь, что за домом присмотрят в твое отсутствие.

— Думаю, тебе трудно следить за двумя домами сразу.

— Это приятно, — сказал Каллен. — Я имею в виду, приятно иметь этот дом. И я не считаю его своим вторым домом — это мой единственный дом. Квартира в Бостоне — как там говорится? Это просто место, где я провожу ночь.

— Да, я понимаю. Здесь очень мило.

Она подняла голову, встретилась с ним взглядом и покраснела. Какая разница? Почему ей должно быть важно, сколько женщин он сюда привозил?

— Никто не видел его, — тихо сказал Каллен, словно прочитав ее мысли. — Только ты.

— Не понимаю.

— Нет, понимаешь. — Он видел ее насквозь. — Ты пытаешься выяснить, скольких женщин я привозил сюда.

— Ты льстишь себе, — ледяным голосом ответила Марисса. — Какое мне дело?

— Не знаю. — Он говорил очень тихо, почти шепотом. — У меня есть некоторые идеи, но только ты знаешь ответ.

— Я правда не понимаю, о чем ты говоришь. Не мое дело, кого ты приглашал сюда…

Она не ожидала, что он нагнется над столом и схватит ее за запястье.

— Ты не думаешь, что пора покончить с увертками?

Марисса отодвинула стул и попыталась встать, но он не дал ей сделать это. Она чувствовала, что сердце у нее уходит в пятки. Какую правду он пытался вытянуть из нее? Что бы она ни думала, она не собиралась признаваться ему в этом.

— Отпусти меня, Каллен.

Каллен встал, поднял Мариссу со стула и прижал к своему горячему телу.

— Я хочу правду. Или ты уже не знаешь, где правда? — Он сжал ее плечи и посмотрел на нее глазами, полными страсти. — Ты свела меня с ума той ночью. Я никогда не чувствовал ничего подобного рядом с женщиной.

— Прекрати! Прекрати!

— Ты дрожала в моих руках, выкрикивала мое имя. Я был так глубоко в тебе, что не мог бы сказать, где заканчивалась моя плоть и где начиналась твоя. Неужели это все ничего не значит? — Каллен запустил руки в волосы Мариссы и заставил ее посмотреть на себя. — Скажи мне, черт подери, или… или…

— Или что?

Ее шепот повис в воздухе. Он посмотрел в ее бездонные глаза, на ее дрожащий рот и понял, что мог взять ее сейчас. Он понял, что правильно догадался — под гневом она скрывала свои желания.

Она хотела его.

Она хотела его так же сильно, как он хотел ее… Но он не возьмет ее так.

Не в гневе, не тогда, когда она отрицает, что их тянет друг к другу. Его жена придет к нему сама. Откроет ему свои объятия. Прошепчет его имя, как шептала его той ночью, когда они зачали ребенка.

Черт, что происходит с ним? Он чувствовал себя так, будто стоит на краю пропасти, которая готова поглотить его.

Каллен отпустил ее плечи и отошел.

— Уже поздно, — резко сказал он. — Иди спать.

— Каллен… — прошептала Марисса и почувствовала соленый привкус на губах.

— Сделай нам обоим одолжение, ладно? — Он отвернулся и вцепился в скатерть. — Иди наверх.

Марисса посмотрела на незнакомца, который был ее мужем. Потом повернулась и тихо вышла.