Жестокий мучитель

Эпилог

Наталья

Десять месяцев спустя…

Трудно поверить, что моя жизнь в академии закончилась, и все же я не сбегаю от единственного человека, от которого мечтала сбежать шесть лет.

Вместо этого я приковываю себя к нему, пока смерть не разлучит нас. Учебный год закончился пять месяцев назад, но все мои любимые люди из академии находятся в Бостоне, включая Джорджию.

— Если бы пять лет назад мне сказали, что Наталья Гурин и Элиас Моралес поженятся по собственной воле после окончания школы, я бы посоветовала пройти психологическую экспертизу, — говорит Джорджия, улыбаясь мне через плечо, пока я смотрюсь в зеркало. — Но, черт возьми, ты прекрасна как грех.

Я качаю головой, и Камилла, Адрианна и Ева разражаются смехом. Ева пока только знакомится с Джорджией, но я знаю, что они быстро подружатся, даже если она может быть немного отделенной от всех.

— Я бы сказала то же самое, — бормочу, проводя ладонью по переду платья.

Мы с Элиасом совершили глупость, не предохраняясь, и раз уж так начали, то просто продолжили. Сейчас я на третьем месяце беременности, но это почти незаметно.

— Да, не буду врать. Я бы ни за что не поверила, что из всех девушек в академии ты будешь беременна мини-Элиасом. — Говорит Камилла, бросая на меня многозначительный взгляд. — Ты всегда казалась мне самой ответственной, и ты забеременела первой.

Ева смеется.

— Да, можно было подумать, что это буду я.

Адрианна качает головой.

— Нет, ты слишком благоразумна, Ева Кармайкл.

Я смеюсь.

— Может, вы все заткнетесь?

Джорджия притворяется шокированной, прижимая руку к груди.

— Как грубо.

— Я пытаюсь успокоить свои нервы, а ваша болтовня не помогает.

Камилла подходит ко мне и хватает за руку, заставляя посмотреть на нее.

— Ты справишься, Нат.

Я заключаю ее в объятия.

— Спасибо тебе.

— За что? — Спрашивает она.

— Просто за то, что была рядом на каждом шагу. — Я смотрю на Джорджию, затем на Адрианну и, наконец, на Еву, которая кажется мне старой подругой, хотя я знаю ее совсем недолго. — Всем вам.

Джорджия делает вид, что смахивает слезинку с глаза.

— Прекрати это, или церемония задержится, если нам снова придется делать макияж.

Мы все смеемся.

— В ее словах есть смысл, — говорит Адрианна.

Кто-то стучит в дверь, и Ева идет открывать. Михаил стоит на пороге в облегающем смокинге, выглядя таким же элегантным, как всегда.

— Пора, если ты готова.

Я тяжело сглатываю и киваю. Михаил ведет меня к алтарю, и я бы не хотела, чтобы было по-другому. Если бы отец был все еще жив, он был бы единственным выбором, но после смерти Михаил заменил мне его. Мои четыре подружки невесты спешат выйти за дверь, чтобы занять свои места перед нами двумя, но Джорджия останавливается и сжимает мою руку.

— Я так рада за тебя, Нат.

Я улыбаюсь в ответ, кивая.

— Спасибо.

Мы с Элиасом решили сыграть свадьбу на пляже в Мексике, к большому неудовольствию моего брата. Он ненавидит жару и солнце и не мог поверить, что я не хочу венчаться в церкви.

— Там чертовски жарко, — ворчит он, поправляя галстук-бабочку на шее. — Не верю, что ты выбрала Мексику из всех мест.

Я поднимаю бровь.

— Прекрати ныть.

Он улыбается, качая головой.

— Ты выглядишь потрясающе, Наталья. — Он предлагает мне руку. — Пойдем?

Я киваю и позволяю ему вывести меня к маленькому пляжному бару, который мы выбрали для проведения церемонии и приема. Это маленькое, интимное мероприятие, ничего грандиозного и помпезного. Песок под моими босыми ногами теплый, а не горячий, морской бриз треплет волосы, заставляя меня удивляться, почему Михаил жалуется, ведь температура прекрасная.

Четыре подружки невесты идут по проходу впереди меня, и я смотрю им вслед. Льдисто-голубые глаза находят мои с другого конца пляжа, и кажется, что время остановилось. Вот и все. Назад дороги нет. Я думала, что Элиас хотел сломать меня, но вместо этого он дополнил меня, и я никогда в жизни не была готова к чему-либо больше.



Элиас кружит меня по танцполу, улыбаясь.

— У меня от тебя дух захватывает, nena, — бормочет он.

Я машу головой.

— Мне все еще трудно смотреть на тебя и не ожидать оскорблений.

Он усмехается.

— Правда? Даже после десяти месяцев, когда я пресмыкался и доказывал тебе, насколько я серьезен?

Я киваю в ответ.

— Десять месяцев не стирают шести лет.

— Туше. — Он кружит меня под музыку, а затем снова заключает в объятия. — Мне предстоит еще много работы, не так ли?

— Еще как, — говорю я, пригвождая его взглядом. — Осталось пять лет и два месяца.

Он смеется.

— В конце концов, ты потеряешь счет. — Его рука перемещается к маленькому бугорку у меня на животе. — Особенно когда появится малыш.

Я тяжело сглатываю, глядя ему в глаза.

— Как ты думаешь, мы готовы стать родителями?

Элиас качает головой, из-за чего мой желудок опускается.

— Нет, не думаю, что кто-то вообще бывает готов. — Его хватка перемещается на мои бедра, и он сжимает их. — Но мы разберемся с этим вместе.

Я не могу поверить, что его слова приносят мне такое утешение. Многие сказали бы, что я сумасшедшая, раз вообще рассматривала возможность брака с человеком, который годами пытался сломать меня, но думаю, что моя точка зрения изменилась в тот момент, когда я узнала причину жестокости, из-за которой он заставил меня пройти через это.

Он стал свидетелем того, что не должен видеть ни один тринадцатилетний мальчик. Его отец хладнокровно забил его мать до смерти, и я не могу представить, какую ярость он затаил в себе с того дня.

— Когда ты собираешься рассказать своему брату? — Спрашивает он.

Я нервно сглатываю. Мысль о том, чтобы сказать Михаилу о беременности всего через несколько месяцев после окончания академии, сводит мой живот.

— Скоро, — отвечаю, пожимая плечами. — Говорят, лучше подождать до двенадцати недель.

Элиас бросает на меня взгляд, который дает понять, что он не купился на мою чушь.

— Уже тринадцать недель, принцесса. И ты рассказала всем своим подругам, так что этот аргумент не имеет смысла.

Я тяжело вздыхаю.

— Ладно, я просто боюсь сказать ему, но сделаю это завтра.

Он смеется, качая головой.

— Что тут смешного? — Спрашиваю его.

— Тот факт, что ты вообще думаешь, что завтра сбежишь из нашей постели, довольно забавен. Ты так не думаешь?

При мысли о том, что он собирается держать меня в постели весь день, глубоко внутри поднимается жар. Мое тело горит от этой идеи, отчаянно желая, чтобы он воплотил ее в жизнь.

— Хорошо, я скажу ему, как только ты освободишь меня из плена.

Он притягивает меня ближе.

— Думаю, мне пора взять тебя в плен прямо сейчас.

Дрожь пробегает по моей спине.

— Я думаю, это отличная идея.

— Конечно, потому что ты моя маленькая грязная девчонка, да? — шепчет он мне на ухо.

— Да, — выдыхаю я.

Он хватает меня за руку и уводит с танцпола и с зала для мероприятий пляжного бара. Я тяжело сглатываю, пока он ведет меня по пляжу к нашему домику на краю моря.

— Разве мы не должны были поблагодарить всех за то, что пришли, или что-то в этом роде?

Элиас качает головой.

— Они будут здесь утром.

Я выгибаю бровь.

— Я думала, ты сказал, что мы не покинем кровать.

— Верно. — Он усмехается. — Они будут здесь, когда мы, наконец, выберемся из хижины через пару дней.

Я качаю головой, потому что он ведет себя нелепо. Мы ни за что не сможем продержаться в хижине несколько дней, не получив хотя бы немного еды и напитков.

Он останавливается перед дверью и неожиданно поднимает меня на руки.

— Что ты делаешь?

— Переношу тебя через порог, разумеется.

Я смеюсь, когда он делает именно это и осторожно опускает меня на кровать с балдахином в центре красивого пляжного домика.

Пахнет океаном и розами, лепестки разбросаны по всей кровати и полу.

— Это место прекрасно, — говорю я, глядя в окно на залитое лунным светом море, мерцающее прямо за ним.

— И вполовину не так прекрасно, как ты. — Он смотрит прямо на меня, когда я поворачиваюсь, его прекрасные глаза светятся желанием. — Я готов завершить наш брак.

Я облизываю губы, которые внезапно становятся слишком сухими, а мои бедра покалывает от предвкушения.

— И как ты меня хочешь?

— Голой, — говорит он, подходя ко мне и рывком поднимая меня на ноги. — Повернись.

Я делаю, как он говорит, и Элиас расшнуровывает мое платье, позволяя ему упасть на пол. Осторожно выхожу из него, отодвигаю в сторону, так как оно стоит целое состояние, и не хотелось бы его испортить. Я бросаю его на стул в углу, как раз в тот момент, когда Элиас поворачивает меня к себе. Его глаза расширяются, пока скользят по всему моему телу и сексуальному белью, которое я выбрала для сегодняшнего вечера.

— Ты выглядишь чертовски сексуально в этом нижнем белье. Жаль, что придется сорвать его с тебя.

Я слегка наклоняю голову.

— Надо ли? — спрашиваю я, хватая его руку и проводя ею между своих бедер. Трусики, которые я купила, без промежности.

Он стонет и вводит в меня палец.

— Идеально. — Элиас зубами касается кожи на шее сбоку и вдыхает мой запах. — Слаще меда.

Его губы внезапно накрывают мои, заставляя меня инстинктивно открыться ему навстречу. Наши языки сплетаются в страстном танце, когда он толкает меня на кровать, опускаясь вместе со мной.

— Такая мокрая и готовая для меня.

Я смотрю ему в глаза и киваю.

— Всегда.

— Это моя девочка.

Он срывает с себя рубашку, отбрасывая ее в сторону. Затем избавляется от штанов и боксеров, полностью обнажаясь, и накрывает мое тело своим.

Я с трудом дышу, глядя в эти великолепные голубые глаза, предвкушение волнами накатывает на меня.

— Сегодня никаких игр, принцесса, — бормочет он, и горячее прикосновение его члена к моему центру — единственное предупреждение, которое у меня есть, прежде чем он врезается в меня. Он сосет мой язык и проглатывает мои крики, заставляя меня содрогаться от желания.

Его тело двигается над моим с первобытной, отчаянной потребностью завладеть мной, хотя я уже принадлежу ему — разумом, телом и душой. Элиас владел мной дольше, чем я осознавала, в своей больной и извращенной манере. В тот день, когда наши взгляды встретились через стол в кафетерии, думаю, глубоко внутри, я уже всё поняла.

Он хватает меня за запястья и поднимает их над головой, удерживая, пока ищет мои глаза.

— Я люблю тебя, Наталья, — дышит он, его член пульсирует глубоко внутри меня.

Стеснение распространяется по моей груди и поднимается к горлу.

— Я тоже тебя люблю.

Его движения замедляются, он не сводит с меня глаз.

Я тяжело сглатываю, когда эмоции в них переполняют меня.

— Поцелуй меня, — умоляю его.

Он подчиняется, удерживая мои руки, и прижимаясь своими губами к моим. Я вкладываю в поцелуй всю любовь, которую чувствую к нему. Элиас не часто бывает нежным, но сейчас ведет себя мягко, почти ласково. Трудно соотнести этого мужчину с мальчиком, который годами пытался сломать меня.

Я стону, когда он попадает в ту точку внутри меня, которая с каждым глубоким толчком зажигает каждое нервное окончание. Я едва могу понять, где начинается он, а где заканчиваюсь я, когда он разрывает поцелуй и опускает губы ниже, к моей ключице.

— Ты чертовски совершенна, — стонет он, прижимаясь к моей коже. — И вся моя.

— О, черт, — бормочу, чувствуя, как наслаждение усиливается и мой оргазм приближается со скоростью света.

Он поддерживает тот же нежный, но глубокий темп, трахая меня до упора, втягивает в рот один твердый сосок, а затем прикусывает его.

Я кричу, боль добавляет электризующей остроты к удовольствию, и я распадаюсь на части. Я пачкаю простыни, когда брызгаю на его член.

— Блядь, nena, ты так хорошо кончаешь.

В голосе звучит благоговейный трепет, он смотрит на меня сверху вниз с таким восхищением, что мне хочется взорваться. Его бедра двигаются в том же дразнящем ритме, заставляя меня оседлать новую волну удовольствия.

— Я собираюсь отдать тебе всю свою сперму в качестве награды. Ты этого хочешь?

Я стону, кивая головой, потому что прямо сейчас не могу найти слов для ответа.

Его ритм ускоряется, когда он гонится за своим освобождением, удерживая мой взгляд. Я наблюдаю, как сокращается мышца на его челюсти, а затем он рычит и впивается зубами в мою ключицу, выплескивая сперму глубоко в меня.

Мы остаемся в таком положении, зубы Элиаса впиваются в мою кожу. Оба тяжело дышим добрых пару минут, уткнувшись друг в друга, не желая отстраняться.

Наконец, он шевелится и отрывается от меня, перекатываясь рядом со мной на кровать. Я поворачиваюсь к нему и кладу руку ему на грудь, пристально глядя на прекрасного мужчину, который является моим мужем.

— О чем ты думаешь?

Он встречает мой взгляд и улыбается.

— Я думаю о том, что я самый счастливый мужчина на свете, что женат на тебе, Нат.

Я хихикаю.

— Шесть лет назад ты мог подумать, что скажешь мне эти слова? Девчонке Гурин, которая разрушила твою жизнь?

Он качает головой.

— Ни за что, блядь, на свете.

— Как и я.

Тогда он целует меня, медленно и глубоко, а затем отстраняется.

— Я так чертовски рад, что ты моя.

— А ты мой, — добавляю я.

Он улыбается и кивает.

— Конечно.

Элиас прижимает меня к себе, и я кладу голову ему на грудь, слушая ровный ритм его сердца у себя под головой. Медленно я погружаюсь в сон, зная, что, хотя никогда не смогу понять этого, Элиас был моим с того момента, как наши глаза встретились. И я так благодарна, что смогу провести с ним остаток своей жизни.