Жилой комплекс «Курицын»

Скважина не нужна

Подумав, Саша решил налаживать отношения с Ямовым. Раз уж от него теперь не отделаться, так пусть хотя бы помогает, логично?

– Здравствуйте, Автоном Викторинович! Я звоню по поводу воды…

– А! Шурик. Ну подъезжай, покалякаем.

– А по телефону не решить?

– Ты подъезжай.

Поборов страшное желание выругаться в трубку, Саша приехал в знакомое литературное кафе. Ямов опять жрал.

– Шашкажывай.

– Пробурить скважину будет стоить двести тысяч рублей, – сказал Саша, стараясь не смотреть в чавкающий рот Ямова.

– А зачем ты мне это рассказываешь? – удивился Ямов.

– Шеф сказал, чтоб мы вместе занимались вопросом воды.

– А-а-а! Понятно. Ну-ка повтори тогда.

Саша повторил. Ямов чуть не выронил недожеванный ком еды в тарелку.

– Пф-ф! Я это могу в два раза дешевле сделать завтра же!

– Делайте, – ответил Саша, – только побыстрее. Время уходит.

– Я знаю, молодой человек! – сказал Ямов, назидательно помахав вилкой. И неделю Саша его не видел и не слышал.

– Да подожди ты! Сам заранее ничего сообщить не можешь, а потом требуешь, вынь да положь, – сказал Ямов через неделю.

И ещё через одну:

– Я организовал тебе встречу. Это очень деловой человек. Семён. Скажешь ему, что ты от меня.

Деловой человек ответил Саше по телефону:

– Дык подъезжай к Гостиным дворам, я там большой заказ выполняю. И поговорим.

Упоминание Гостиных дворов настораживало. Ещё бы. Ведь выросло уже поколение горожан, не видавшее этой городской достопримечательности целиком. Всё потому, что вот уже четверть века хотя бы одна половина здания обязательно была закрыта строительными лесами. Реставрация! Три века древней крепости не было сносу, но в последние двадцать пять лет здание стало стремительно ветшать.

Такие уж времена, говорили люди, наверное дело в экологии. Да и нет уж старых мастеров, кто умел строить так, чтобы стояло триста лет, остались одни халтурщики. Этот вывод тоже был сделан коллективным разумом. Теперь понятно, почему Саша занервничал?

Раз в год леса обязательно снимали, но лишь для того, чтобы переставить их на вторую половину здания. Так они и менялись: один год одна сторона, другой – другая. Как в том анекдоте: «Папа, я вылечил Моисею Соломоновичу зуб, который ты не мог сделать пятнадцать лет!» – «Ах, Изя, ты идиёт! На что же мы будем теперь жить?!».

Поглядеть на Гостиные дворы целиком теперь можно было разве что на музейных фотографиях.

– Сей год левая, – сказал себе Саша, выйдя из машины. Набрал Семёна. Семён сказал, что уже выходит.

– Ты это где взял? – вдруг закричал какой-то мужик в фуфайке другому мужику, голому по пояс.

– Начальник, ты чего? Это мой инструмент, я на обед пошёл! – отвечал голый, прижимая к груди пластиковый чемодан, – чтоб не украли!

Затем голый, не задерживаясь, поспешил к Саше.

– Здарова, чё, я Семён! – подмигнул он, подойдя. – Ты на колёсах?

Тело Семёна было без просветов покрыто тюремными наколками.

– Допустим… – ответил Саша.

– Ну давай присядем, а то дождик начинается.

Саша взглянул на безоблачное небо и нехотя открыл машину. Сели.

– Чё, давай отъедем куда-нибудь, а то тут ругаются, когда паркуются.

Саша послушался, но этот тип ему уже очень не нравился.

– Что в чемодане?

– А я хэзэ, – рассмеялся Семён. – Сюрприз! Опа! Перфоратор! – обрадовался он, заглянув внутрь. – Новый почти.

– Ямов сказал, вы скважины делаете.

– В смысле? А, да! Делаем. У тя есть сигареты?

– Нет. – Саша захотел поскорей покончить с этим. – Какая цена у вашего предложения?

– Ну это как договоримся, братан. Я твоему начальнику (тут Попов заскрипел зубами от злости) назвал, но надо смотреть на месте. Ты вопросы денежные решаешь или кто?

– Поехали на место.

– Поехали! Только, брат, выручай, курить охота, есть полтос на сиги?

– Здесь не курят, – отрезал Саша.

Всю дорогу Семён не затыкался. Передавал криминальные новости за последнюю неделю. Кто кого подрезал, кого за что взяли, кому сколько дали. Героев описываемых событий он называл братиками и от души сочувствовал несправедливой арестантской доле. Попов начал подумывать о том, чтобы высадить этого уркагана прямо посреди дороги.

– Украдёшь бутылку водки – тюрьма, а украдёшь полстраны, – Семён щёлкнул языком, – и ни хрена! Сталин сказал! Слыхал по радио, сегодня депутата одного взяли?

Саша не слыхал, и ему было наплевать.

– Да-а, – продолжал Семён, – в нашем городе. Померанкский!

Тут Саша забыл, куда едет, и превратился в слух. К счастью, Семёна не нужно было пытать, он охотно выкладывал сам, сокрушаясь, что вряд ли депутату много дадут.

Дорогой читатель, здесь мы избавим тебя от невыносимых манер Семёна и его убогой речи и перескажем всё сами, добавив подробности, которые к вечеру того же дня обсасывали все СМИ города. А событие и вправду было интересное.

В начале минувшей недели разразился скандал. Какой-то полковник Росгвардии поймал в своём подъезде парочку недорослей, которые рисовали на стенах. Сложил их бутербродом и караулил до прибытия наряда. Вдруг откуда ни возьмись прибежал депутат Померанцев. Метал молнии и поносил идиотов-силовиков. Ничего, мол, не понимаете, мальчики-волонтёры закрашивали по подъездам рекламу наркотических средств. Потому что органы не могут защитить от этой заразы, а мальчики могут.

Злого росгвардейца осудило общественное мнение – надо же быть таким дуболомом. К концу недели страсти улеглись, но вдруг началась вторая серия. Полковник не захотел оставаться дураком, нашёл записи с камер видеонаблюдения и показал удивлённой публике, что молодцы вовсе не закрашивали, а, наоборот, расписывали стенки рекламой наркотических средств.

Депутат Померанцев оперативно высказался в том духе, что, ну надо же, какие негодные ребята затесались в волонтёры, безобразие, но было уже поздно. На второй неделе события развивались стремительно – и закончились наручниками, замкнувшимися на запястьях молодого депутата. «Волонтёры» показали на тех, кто им платил, а те – на тех, кто им платил, а там… А там и сам Вадим Сергеевич оказался замешан. Да так замешан, что совет депутатов мгновенно проголосовал за лишение его неприкосновенности.

Знатоки говорили, что преступная схема посыпалась от наглости её организаторов. Обычно такие схемы строятся архиаккуратно. Исполнители в жизни не знают, кто там наверху. Но тут и город оказался слишком маленький, и раздолбайство имелось в цепочке, и чрезмерная уверенность в безнаказанности… И, похоже, сам Померанцев не брезговал пробовать продукт. А когда депутата задержали и на рабочем месте провели обыск, он не смог объяснить, откуда в его урне полтора миллиона рублей, а в ящике стола ещё два. Впрочем, это всё – чрезмерные детали. Саше было важно только то, что этого упыря больше не было в Водоканале. Надо срочно подавать новую заявку.