Жизнь - игра

Глава 1. Жизнь

Снова серый осенний понедельник. Опять полчаса трястись в переполненном утреннем автобусе по разбитым Курганским улицам.

— Если такие дороги у нас в областном центре, — задаюсь я вопросом, — то какие же в глубинке?

— Хорошо, что командировки по районам в прошлом, — вспоминаю с удовлетворением. Настроение под стать октябрьской погоде: такое же унылое и бесцветное.

Казалось бы, непыльная возня с компьютерами — именно то дело, о котором мечтает большинство горожан. Добираться до работы не так уж далеко, а всё же на сердце селится тоска. Занятие, можно сказать, любимое, но вот ездить на работу заметно неприятнее, чем в первый год, случившийся более 15 лет назад. Небольшой мозговой штурм должен привести к некоторым выводам, открывающим причины зарождения моей ново приобретаемой аллергии на работу. Когда ещё копаться в себе? Путешествие, даже такое короткое, — самое подходящее место для раздумий. Оставлять без должного внимания неприятные ощущения в мои сорок пять опасно.

— Вдруг кризис среднего возраста, можно и до нервного срыва докатиться, — решаю категорически.

— Вы будете садиться? — перебивает размышления слегка недовольный солидный женский голос.

— Пожалуйста, — освобождаю проход к месту у окна. Обвевая резко пахнувшими духами, женская фигура, торопливой тенью проскальзывает мимо.

— Наверняка, перед выходом из дома вылила на себя половину флакона, — невольно возвращаюсь к окружающей реальности. Пожалуй, «любование» лицами земляков по дороге не добавляет оптимизма. Этот вывод мне кажется наиболее подходящим именно сейчас, пока еду в надрывно дребезжащем автобусе, иронически-издевательски именуемым «скотовоз». Пустые и "замороженные", как бы перевёрнутые внутрь себя, глаза пассажиров равнодушно скользят по мне. Безразличие попутчиков не так уж трудно понять. Я, как и убитые временем автобусы, представляем собой надоедливо мелькающую перед глазами декорацию давно известного спектакля. Моя холодная, как глаза пассажиров, логика программиста подсказывает очевидный вывод: «Последнее время окружающая реальность начинает всё больше раздражать». Меня слишком болезненно задевает очень многое.

Выводит из душевного равновесия плачущая последними красками лета осень с её слякотью, грязью и неотвратимо надвигающимися морозами. Стремительно уменьшающийся световой день заставляет сожалеть о промелькнувшем тёплом сезоне, точно об убегающих годах. Возможно, в других более благополучных городах эти периоды межсезонья переносились бы легче. Ведь любил же осень великий Пушкин в гораздо менее цивилизованные времена существования России? Почему я не Пушкин? Где одетые в багрянец леса? Почему я живу не в восемнадцатом, а в двадцать первом веке? Удивительно, сколь многими дурацкими вопросами можно задаваться, пока добираешься до работы. В то же время, целых восемь часов работы не оставляют никакого последствия в голове, сердце и на душе.

Самое печальное, что и в карман (или вернее сейчас говорить — на карточку) рабочий день простого системного администратора приносит немного. За день зарабатываю столько, сколько иные мои бывшие однокурсники за час. Кстати, это ещё один повод для разрастания печали. Не то обидно, что получаю мало, грустно от отсутствия надежд на изменение к лучшему в финансовом плане.

— А есть ли достижения в других направлениях, — травлю себя дальше.

Три месяца назад стукнуло сорок пять, пора бы итоги подводить: дом не построил, сына не родил, сада не вырастил. Можно бы успокоить себя участием в строительстве дачного домика, удовлетвориться попытками рождения ребёнка. Но итог всех жизненных усилий, включая увлечение садоводством — полное отсутствие положительных результатов. Вот теперь, кажется, приблизился к завершению понимания мрака на душе от «противных лиц пассажиров», «осенней грусти», «нищенской зарплаты». Провал всех начинаний вынуждает признать себя полным ламером. Какая — то часть меня противится, что вносит разброд, шатание и тонкую нить надежды. Вдруг я не такое уж ничтожество, как сам себя рисую? Если быть до конца честным:

— Когда люди, природа или зарплата устраивали нас полностью?! — хватаюсь за соломинку логики. Нет, всё же пора признать, что ощущения неудачника часто прикрываются защитной психикой. Подсознание переводит стрелки на причины, не зависящие от тебя, на тех же окружающих, погоду, начальство или власти в целом. Короче, болтаюсь между двумя выводами, — то ли я дерьмом беспомощным оказался, то ли жизнь такая.

Продуктивная на аналитику выдалась сегодня поездка до работы, однако. Выйдя из автобуса, замер, как будто шуршание грязно-жёлтых листьев под ногами могло помешать мне размышлять в выбранном направлении.

— Почему бы не растравить душу самобичеванием? — решаюсь храбро. В древнегреческой философии подобный процесс назывался катарсисом — очищением. Хорошее очищение повредить не может. В главном уверен, самое страшное для всех неудачников, — самоубийство, мне не грозит. Всему виной, вернее спасением — моё увлечение философией с самого раннего юношества. Кто-то из древних назвал философию защитой от судьбы. Возможно, именно это встреченное в умных книжках выражение и привлекло меня к философии в один из переломных периодов юности. Сочетание жизненных трудностей и благоприобретённое умение переводить эмоциональный разлад в познавательную деятельность позже помогли познакомиться с психологией, социологией, политологией. Немного жаль, что всё это немалое количество знаний поступало бессистемно, по мере явления кризисов в моей жизни. Мудрость прошлых поколений мыслителей впитывалась неодинаково интенсивно. Активизация «любомудрия» приходилась на периоды самых сильных или болезненных ударов судьбы. Может быть, именно по этой моей привычке, все удары воспринимались, что называется, «философически». Есть проблема — есть повод её решить, а значит чуть подрасти над собою. Согласно основоположникам философии, — мудрый должен ценить проблемы. Именно в борьбе с ними он и растёт умственно. Очень давно, в ранней юности, выписал мудрую фразу:

Согласуясь с этой цитатой, никогда в жизни не стремился к овладению чем — либо максимально лучшим. Дал Бог талант к рисованию, игре на гитаре, пианино, — и то хорошо! Развивать, до предела совершенства какой — то один задаток, совершенно ни к чему. Любой профессионализм ведёт к однобокости. Даже мудрость, потребляемая без меры, избыточно, может принести вред.

Отлично понимаю, что образы встречных лиц, законы природы, количество финансов, мне достающихся, от меня не зависят. Мудрее склонить голову перед вечными законами природы:

— «Согласного судьба ведёт, а несогласного тащит». Не нами подмечена вечность российских плохих дорог и неизбывность дураков. Разве способен один человек подобно Дон Кихоту изменить всё плохое вокруг?! Кстати, герой Сервантеса тоже ничего не добился.

С другой стороны, может, наоборот: причина в конкретной личности, в моей нерешительности всё изменить есть главная беда? Кто мешает избавиться от созерцания унылых лиц земляков в общественном транспорте, купив личный автомобиль? Почему не скрасить унылое межсезонье родного Зауралья краткой поездкой на юг? Что мешает решительно потребовать повышения оклада или сменить работу на более оплачиваемую, чтобы всё вышеперечисленное выполнить?

— Как смело, оказывается, могу философствовать, — ёрничаю невесело.

Но где найти лучшее занятие в нашем, вечно дотационном городке? Работа ночами и в выходные не решит проблемы хронического безденежья. Уже проверено не раз и не одним мною, «трудом праведным не построить палат каменных». Половина жизненного пути уже пройдена, неужели так и не встретил выхода, не приобрёл способностей, чтобы вырваться на другой уровень игры, в быту именуемой жизнь.

Уверен, есть такая лазейка или артефакт, найдя которые можно перескочить на другую ступень, преодолеть пропасть безысходности. Красивые и приятно умиротворяющие мысли посещают перед дверями родного кабинета. Видимо, подсознание подсказывает успокоиться и привычно погрузиться в реальную деятельность по зарабатыванию, вернее по просиживанию часов, согласно должностной тарификации.

— Зачем приглушать очищающую бурю, зародившуюся в душе, голове, а может свалившуюся по велению высших сил? — гадаю, в уютно уставленном компьютерным железом, родном кабинетике. — Разве может быть что-то совершенно случайным в жизни? — задаю вопрос, принадлежащий какому — то философу. Не иначе сама судьба закручивает в мозговорот, обрушившийся на меня сегодня. Рабочий день начался. Привычная и необременительная работа делается почти автоматически, мозг остаётся свободен для рассуждений. А любая мысль ценна тем, что со временем может вырасти в реальные дела. Вся проблема сейчас — родить хорошую, а главное дееспособную мысль.

Признать честно, любовь к мудрости: не универсальное противоядие от неурядиц. Истинное спасение всегда только в труде, как учил нас незабвенный диалектический материализм. Единственно доступный мне труд связан с компьютерными технологиями.

— Не в грузчики же идти на старости лет, — вздыхаю удручённо. Лет пять назад, перед очередным возрастным кризисом, меня захватила идея создания компьютерной игры, способной принести миллионные доходы. По своей привычке подходить к каждому начинанию максимально досконально, начал с изучения теории игр. Перечитал гору художественной литературы и философских трудов по перспективно золотоносной теме.

Следующим этапом задумывалось научно управляемое погружение в игроманию. Глубокое проникновение в психологию игрока сетевых бродило — стрелялок казалось обязательным. Итог — банальное подсаживание на иглу игровой зависимости.

Теперь, вот уже три года как стремлюсь к домашнему компьютеру с трудно сдерживаемой страстью молодожёна. Отлично понимаю всю ненормальность зависимости от игр. Особенно в моём солидном возрасте. Несколько раз сносил танки, чтобы потом снова инсталлировать. Наконец, в этой неравной борьбе подобрал философское оправдание сдачи позиций человека разумного человеку играющему. Не уверен, что автор, спасительного для меня афоризма, мог предположить такой способ использования его мысли в будущем. «Человек нечто вроде придуманной богом игрушки, поэтому и жить он должен играя», — говорил Платон за четыреста лет до нашей эры.

Должно быть, теперь мои знания и практическое понимание теории игр, без преувеличения можно назвать достаточно полными. Хроническая и признаваемая игромания — ещё одна причина моей тревожности. Жена уже смирилась с компьютерным «пьянством» мужа, здраво решив, что оно всё же лучше пьянства традиционного. Отсутствие детей позволяет мне играть роль великовозрастного ребёнка, чем нахально пользуюсь поныне. Даже не хочется углубляться в свои отношения с женой, боюсь, станет совсем неловко. Лучше не думать в этом направлении. Надеюсь, и без того достаточно зарядил себя мотивацией для принятия решения о необходимости действий, конкретно — реанимации идеи создания игры. Другой денежной мысли на горизонте, всё равно не маячит. Всё, решено. Срочно перехожу к практической реализации. Хватит того, что теоретическая подготовка растянулась на долгих, пять лет.

Если говорить здраво, нужен немалый штат специалистов для оживления — прорисовывания будущего программного движка игры. В теории я хорошо знаю все подводные камни ожидающие меня. Хорошо уже то, что эскизы, трёхмерные ландшафты с героями и интерьером я могу создавать сам — спасибо маме за художественную школу и своему скромному таланту. Но почему бы не притянуть к работе любимую мудрость, призывающую разрушать стандарты. Успех любит дерзких.

— Если разобраться, я, как никто другой, отлично знаю минусы всех современных игр, — убеждаюсь легко. Самой главный недостаток компьютерных программ вообще — потерянное время. Отлично помню, как бывает стыдно перед самим собой за не способность бросить игру до самого утра. Никакие таймеры времени не способны управлять наркоманом, погружённым в предмет страсти. Уже не раз всплывала навязчивая, сказочная мечта — играть во сне. Идея гениальная, а главное, почти реальная именно сегодня.

Сегодня предстоит опробовать новый биоактивный шлем, поступивший в наш отдел для получения энцефалограммы мозговой деятельности. Через неделю или две, нужно будет отдавать электронный головной убор в физиокорпус и обучать лаборантов работе с ним. Кто мешает мне заняться своей прямой обязанностью — тестировать хитрую периферию на возможности применения в различных сферах. Вот он, мой единственный шанс. Ставлю себе цель:

— Не спать, не есть, не отвлекаться на посторонние задачи — только работа со шлемом и изучение возможностей его использования во сне. Если удастся найти способ управления компьютерными играми во сне, всю прибыль этого открытия трудно вообразить. Собственно я зря себя накручиваю, мне и без того не терпится поиграть с такой необычной и дорогой игрушкой. Срочно копирую драйвера для возможного усовершенствования, изучаю инструкцию, смотрю в интернете описание известных путей применения прибора, и всю научную информацию о возможностях человеческого мозга.

Всю следующую неделю, моя жена и верная подруга, боязливо молчит, не занимая даже мелкими хозяйственными делами. Вот и сейчас, говорит коротко, стараясь не выказывать недовольства:

— Иди есть, всё готово. Наскоро перекусив, спешу обратно к экрану монитора. Первая эйфория, от грандиозности открывающихся перспектив прошла довольно быстро. Теперь упорно, с настойчивостью маньяка, повторяю одни и те же опыты с небольшими изменениями. Не так изматывает монотонность, как всё большее понимание безнадёжности ожидания хоть какого ни будь прорыва.

Решение начать разработку нестандартного способа управления играми пришло почти моментально. Дальнейшее продвижение, в теоретическом и практическом плане, зависло намертво уже на неделю. Последние двое суток, засыпаю только когда отключаюсь от усталости. Снимаю осточертевший детектор мозговой активности с головы только в дороге между домом и конторой.

Перепробовал все возможные схемы подключения на активные точки своей головы, решительно обритой наголо. Кривая мозговой активности отлично фиксируется программой. Вот только эта «кривая» ни как не желает управлять функциями компьютера. Убеждён, в верности своего выбора. Конкурировать с популярностью сотен компьютерных игр, создавая новую игру, явно бесполезно. Только новая схема управления играми может открыть карманы финансистов. Даже мельком познакомившись с вопросами биоэлектронного управления, понял, насколько это сложная штука. Если управление электроники мыслями уже известно и опробовано, то обратная связь между компьютером и человеком почти полная мистика. Старания достичь невозможного, всё же считаю верными:

— «Для достижения успеха надо ставить цели несколько выше, чем те, которые в настоящее время могут быть достигнуты», — сказал Макс Планк. (23 апреля 1858, Киль — 4 октября 1947).

Наверное, стоит признать, что управлять игрой в режиме живого времени пока не получится. Но одна только возможность перелистывать каналы телевизора без пульта, исключительно мыслями, обещает хорошие деньги при правильной регистрации патентов. Как ни странно, первые шаги в этом направлении были успешны. Может быть, именно потому хотелось продолжить опыты по управлению уже компьютерными программами, браузерами интернета особенно. Постоянно качал недостающую информацию из интернета, заняв ноутбук жены, организовал домашнюю сеть. Стационарный компьютер, почти постоянно подключен к моей азартной лысине, через импортный шлём. Купил пару самых ёмких внешних винчестеров для хранения постоянно прибывающих сведений. Почти даже не жалею денег отложенных на празднование Нового года. Чего только не нашёл в сети, по своим запросам. Скачал даже частотную характеристику реликтового излучения звёзд, зафиксированную в 1988 году спутником США и находящуюся в свободном доступе. А закрытой научной информации перекачал столько, что статья за хакерство мне обеспечена. Но просвета пока не намечалось.

Наступающая вторая неделя тестирования прибора, заимствованного с работы, началась совсем грустно. В выходной позвонил начальник и приказал:

— К концу недели заканчивай мудрить и передавай шлем заведующей физ. кабинетом.

— Помни Василий, тебе ещё обучать лаборантов, для чего переведи инструкцию на русском, чтобы к нам не было претензий, — предупредил он вместо прощания. Дополнительная третья неделя, на которую так надеялся, а с ней эпохальное открытие и золотой дождь, похоже пролетают мимо. Почти семь дней назад горел энтузиазмом, сегодня застыл в горестном ступоре от неминуемо грозящего облома.

Получая от кондуктора автобуса билетик, в очередной раз встретился с расфокусированным взглядом попутчика неопределённого пола и ясно понял, что мои проблемы превратили мой взгляд в точно такой же. Неужели эта неделя принесла только одну разгадку, — причину зомбированного вида пассажиров автобусов. Оказывается, каждый загружен собственными бедами, как и я сейчас. С другой стороны немного рано впадать в прострацию. Неделя хотя и последняя, но она только началась. В конце концов, даже лишившись многообещающего прибора, могу изредка брать его домой на выходные, как бы для проверки апгрейда, степени износа и текущего обслуживания. Как во все тяжёлые времена, обращусь к единственному спасательному кругу — философии. Мудрость подсказывает:

— Если сделал все логически верные шаги на пути к успеху, остаётся попробовать совершенно не логические. Вечный вопрос русской интеллигенции, «что делать» сейчас решается просто. Беру всё доступное оборудование на работе, перетаскиваю домой и объединяю в комплекс со шлемом. Собственно и на работе я имею право его тестировать. Вот только оставаться на ночь на работе у нас не принято. Благо у всех окружающих о компьютерщиках, сложилось мнение как не совсем нормальных, увлекающихся чудаках. Буду играть выгодную для меня роль спятившего учёного или фаната-программиста. За два дня перевёз домой почти всё научное оборудование способное сочетаться с моей задачей. Притащил даже радиодефектоскопический инвертор. Его функция, — определять изменения плотности в любых средах звуковыми колебаниями, тем давая оповещение о скрытых полостях или трещинах. Весь набор датчиков не стал брать, хватило и самого прибора с инсталяхой, которую слегка переработал для своих нужд. Теперь сижу и слушаю, как звучат фотографии, видеофильмы, тексты, аудио файлы в цифровом переложении. Динамики у меня отличные, звук получается космический, странный. Уверен в новизне идеи, меня озарившей. Чувствую, что путь верен. Осталось сообразить, как звуковые колебания конвертировать в электрические импульсы мозга вызывающие мыслеобразы. Трудно перечислить все вариации опытов, которые успеваю сотворить, пока бессильно не отрубаюсь, прямо за столом, перед светящимся монитором. Так день за днём, вернее ночь за ночью.

Под конец второй недели тестирования, в утро пятницы, случилась неприятность, если не сказать несчастье. Как всегда уставший от бессонной ночи я заснул в автобусе по дороге на работу и проехал свою остановку. Экономя время, рванул напрямик по незнакомым, уже по-осеннему тёмным, переулкам до своей конторы. Небольшая размерами лужа оказалась предательски глубокой, почти до коленей, что и измерил персонально. С трудом похромал до работы, еле-еле отогрел ноги электрообогревателем. В итоге, замученный бессонницей организм отреагировал простудой, проявившейся уже после обеда громким чихом и лёгким насморком. Спасибо чуткости руководства, я почти сразу был отправлен домой с многочисленными пожеланиями быстрейшего избавления от опасной для всего коллектива заразы. На дорожку мне, вежливо, но твёрдо напомнили, что в понедельник ждут здоровым с дорогим медицинским аппаратом и инструкцией по его применению.

Дома бросился продолжать работу, мучившую меня уже вторую неделю. На этот раз азарт был болезненно реальным, а не только образным определением. Наконец — то намечались небольшие подвижки. Научился мысленно управлять компьютером и даже открывать некоторые сайты в сети. Для этого нужно было учить, написанную в спешке, программу запоминать импульсы моего мозга как определённые слова программы распознавания речи. Нужно было учиться и самому чётко «рисовать импульсы», чтобы программа их не путала с другими подобными. Единственно, чего не хватало, — времени. Получил нагоняй от жены, когда она, вернувшись с работы, увидела моё сопливо-азартное состояние. Тут только вспомнил причину своего освобождения. Выяснилось, что лекарства и прогревания, рекомендованные на работе, благополучно забыл принять. Валентина, не долго думая, решила лечить подобное подобным.

Сидел за компьютером, опустив ноги в большой таз горячей воды, закутанный в большое верблюжье одеяло от колен до самой шеи. На голове, как всегда, громоздился прибор регистрации электрической активности мозга. Видимо картинку я представлял любопытную, раз жена, несколько раз сфотографировала меня.

— Это будет доказательством трудолюбия для начальства, — одобрил фотосессию я. Несколько раз жена меняла горячую воду на шерстяные носки с сухой горчицей и обратно. Наконец задремал за столом в привычном головном уборе, в убаюкивающем согревающем одеяле и в теплой воде у ног…

Вот вижу я сон, что для меня весьма редкий случай. Как ни странно, во сне отлично всё анализирую и понимаю. Спокойно и расслабленно констатирую, что такой ценный подарок Морфея нужно продлить, не спугнуть, как можно дольше. Открывающаяся картина кажется более реальной, яркой и полной чем события моих последних недель жизни, наполненные тягостными волнениями и спешкой. Вижу изумрудно-зелёные холмы той определённой крутизны и повторяемости, что невозможно спутать с другими подобными. Чувствую одуряющий запах свежей травы разогретой под ярким, весенним солнцем. Сразу узнаю знакомую местность возле деревни, в которой я жил до шести лет. Запах свежести молодой травы смешивается с медовым ароматом цветущих одуванчиков, земляники и клевера. Особенно узнаваем мелкий и широкий ручей, струящийся меж возвышенностей. Собственно, мне случалось часто видеть во сне эту характерную местность, до тех пор, пока сны детства меня не покинули навсегда. Вернее, казалось, что навсегда, а оказалось…, что казалось. Отмечаю, что подобная сложная самоирония, кажется, не должна приходить во снах. Во снах положено действовать или ждать определённых действий. Бежать от кого — либо или за кем то, тревожиться или радоваться непонятно чему. Но сон — размышление, наверное, родился впервые. А запахи во сне, вообще редкое дело.

Может быть в морскую соль для ванн, в которой прогреваются ноги, добавлена какая-то отдушка?

С другой стороны, ведь пришла во сне идея периодической системы Менделееву. Какой приятный оказывается сон, если в нём вспоминается такое великое открытие.

— Может и меня сон наградит подарком не меньшего значения, — иронизирую со слабо скрываемой надеждой. Теперь стоит успокоить едва сдерживаемую радость от встречи с такой красотой и перейти к анализу положения, в котором оказался. Нахожусь на берегу того, врезавшегося в память, ручья и высматриваю мельтешащих в нём мальков. В детстве безуспешно гонялся за мечущимися рыбёшками, шлёпая босыми ногами.

Анализирую, что сейчас я тоже босоногий мальчишка, правда, немного старше тех пяти лет. Сижу, скорчившись, мёрзнущим и босоногим на берегу не просто так. Смотрю на рыбок, но не с невинным любопытством ребёнка, а с голодной страстью хорька при виде добычи. Оказывается я голоден, как волчонок. Одет в бедное и дырявое тряпьё, сквозь которое проглядывает моё голое и грязное тело. От меня резко воняет чем — то незнакомым и одновременно не совершенно чужим. От такого малоприятного натурализма я решаю очнуться. Тревожно соображаю, как могла очутиться во сне такая натуральная вода, сложный набор запахов, непривычное тряпьё на мне. Проснуться легко не получается. Былая чистая радость от красоты открывшейся картины резко сменяется безотчётным возбуждением. Великолепно, если опыт по переносу сознания, давно известный в фантастике, удался именно мне. Но всё же стоит подойти к анализу ситуации предельно критично.

Логически рассуждая — предполагаю, что первоисточником и причиной образов сна могли стать; вода, в которой стоят ноги, одеяло, сбившееся на мне подобно тряпью. Запах коровьего навоза навеяли процессы жизнедеятельности нашей кошки — Миранды. Но если так чётко всё помню и понимаю, почему же всё ещё лежу на берегу, всё ещё хочу есть, всё ещё мёрзну в дырявой одежде подпоясанный грязной пастушьей плетью. Сквозь все вопросы, кружащиеся в голове, пробивается: «Опасно долго оставлять коров без присмотра». Эта непонятно как возникшая забота испуганной молнией врезается в сознание, выметая все остальные соображения. Вскочив на ноги и пулей взобравшись чуть выше на холм, замечаю стадо коров, овец и коз. Они медленно двигаются в направлении деревни, темнеющей вдалеке. Чётко формируется причина тревоги:

— Если они потравят огороды, — стадо не доверят, останусь как в прошлом году, подпаском. Без лишних раздумий, вместе с бестолковой дворняжкой, загоняю скотину в луга с высокой травой. Часто и хрипло кричу тонким детским и чужим голоском. Щёлкаю плетью, подзывая небольшую, всю в репьях, собаку Ветку и заставляю её помогать направлять стадо.

— Окаянная псина, никак не хочет лаять, — переживает парень, в голове которого затих простуженный программист. Быстро справляемся с простой задачей. Чтобы утолить неубывающий голод и жажду, проснувшуюся от беготни на весеннем солнцепёке, выбираю знакомую спокойную корову и вдоволь насасываюсь молока из вымени. Не забываю предварительно опутать кормилице задние ноги плетью.

Только теперь успокаиваюсь и занимаюсь уже более глубоким обдумыванием интересной ситуации. Во время инстинктивно важной для ребёнка суеты, уловил много чужой информации до тех пор подавляемой. Падаю в траву, чуть более холодную, чем на солнечном пригорке возле ручья. Пытаюсь восстановить обрывки куцых мыслей аборигена. Волнует меня первого, здешнего, — только выживание. С высоты моих нынешних сорока пяти лет, приходится согласиться с важностью главной цели. Оказывается я мечтаю об усыновлении в зажиточную семью. Маманя умерла, тятя нашёл здоровую молодую бабу и уехал с ней в другую деревню. Как болтают деревенские старухи, принимающие вечером скотину: «Чтоб грех глаза не колол». Моему детскому напарнику по телу, не понятен смысл случайно услышанной фразы, в отличие от меня. Теперь знаю, что зовут меня деревенского, — Васькой. Собственно, я, спящий у компьютера, зовусь точно так же. Любопытная закономерность. Неужели моё сознание может вселяться только в мужских особей с тем же именем, что и моё?

Вдруг, как током пронзает мысль, от неё вздрагивает даже ребёнок, в теле которого оказался. Знаю, кто он, знаю где, знаю, в каком времени оказался! Недаром мне так знакомо это место. Немного пугаюсь, теперь уже от того, что стресс, пережитый только что во сне, меня не разбудил. Обычно, когда пугаемся во сне, — сразу просыпаемся. Очень надеюсь, что я «старший» ещё жив и здоров, несмотря на простуду и опасное сочетание воды у ног и электроприбора на голове. Не могу же после смерти, знать такие мелочи как точное наименование прибора, — электроэнцефалограф «Voyager» американской компании «Nicolet» стоимостью в семьдесят тысяч долларов. Не думаю, что для мёртвых такая информация может быть актуальной. Кажется, проверка прошла удачно. Способен ли на том свете помнить английский язык, способы поиска и хакинга нужной информации в сети? Отлично помню обязанность перевести инструкцию с «американской мовы» к понедельнику.

Медленно и осторожно возвращаюсь к пониманию того, кто может быть этот пацан, в теле которого я сейчас нахожусь. Год рождения приблизительно тысяча девятьсот шестой или седьмой. Следовательно, сейчас, возможно, весна тысяча девятьсот семнадцатого или восемнадцатого года. Просто фантастика! Кстати, а не попробовать ли мне, прямо сейчас из сна, возможности управления компьютерными программами? Во сне, на что только не способны люди. Жаль, проверить успешность не удастся, ведь обратную связь, от компа в мозг, даже не пытался настраивать. Ничего, проверю, когда вернусь по истории поиска в браузере. Если вернусь…? Нахожу редкий для меня запрос, например, что там у нас было, в 1917 году…? Диктуем поиск: «шалаш Ленина в разливе». Индуцирую заученный всплеск активности мозга. Через несколько секунд в голове начинает странно шуметь, всплывают картинки и текстовая информация, которая дублируется ещё и мыслями: «После большевистской попытки захвата власти 3–4 июля 1917 года в Петрограде Временное правительство издало приказ об аресте более сорока видных деятелей большевистской партии. С пятого по девятое июля 1917 года В. И. Ленин скрывался в Петрограде, а в ночь с девятого на десятое июля перебрался в Разлив под видом косца. Он поселился у рабочего Сестрорецкого оружейного завода Н. А. Емельянова…» Чувствую, что некоторые строчки имеют дополнительную информацию к ним. Не вижу способ выделения и подчёркнутость гиперссылок, — просто ощущаю их наличие. Не могу поверить своим чувствам. Такого не может быть! Такого не должно быть! Кто мне разрешил попасть в прошлое с такими возможностями? С какой целью?

Начинает трясти нервная дрожь, от непонятно как и кем подаренных возможностей. Не так взволновало открытие имени тела, в котором нахожусь, как пугает непонятный подарок в виде оставшейся связи с реальностью. Выходит я точно в виртуальном сне и одновременно в реальном будущем? Страшно до того, что ничего не понимающий ребёнок, в теле которого я расположился, начинает хныкать. Зачем я с ним так? Воровство молока чужих коров, надеюсь, не такой уж большой грех. Не хорошо обижать невинного ребёнка, который к тому же мой родной дедушка, в честь которого я и назван…