Журналистка

Глава 12

Где-то за два месяца до свадьбы Инга осталась без работы. Арина Михайловна журнал закрыла, распустив всех сотрудников. Илью она уволила еще задолго до того, объявив ему, что он не справился с поставленной задачей, продажи не выросли, рекламодатели не побежали дружно выкупать модули и вообще.

Чисто по-человечески Инге было Илью жаль. Он выложился по полной, уговаривая друзей и приятелей помогать ему связями и материалами, выжимал из скудного бюджета выше максимума, но перебороть идиотизмов продвижения и рекламы не мог.

О каком росте продаж могла мечтать Арина Михайловна, если от отдела продвижения остался один менеджер - тот самый, которого в приличные места просто не брали из-за картавости и неумения вести переговоры? Каких модулей она хотела, если набрала в рекламный отдел девочек по сто долларов, у которых не было ни опыта работы, ни особой тяги к труду? И что мог сделать Илья, который и так привлек в журнал два салона красоты и одну фитнес-студию в процессе подготовки статей (кстати, один салон передумал подписывать контракт на последнем этапе переговоров потому, что Илья передал это в отдел рекламы и девочки недостаточно вежливо говорили с клиентом)?

Забирая документы, Илья зашел к Инге. Девушка переезжала обратно в кабинет.

- Инга… я хотел спросить…

Выглядел он жалким, и Инга смягчилась:

- Что?

- Теперь мы можем поужинать вместе? Ты видишь, меня Бог наказал, и теперь ты снова будешь главным редактором, а я уже безработный. - И улыбнулся.

На миг Инга дрогнула, увидев такие родные ямочки, и погладила его по щеке. Он вскинул на нее глаза, полные надежды.

- Извини, - сказала Инга, - я бы рада, но я не могу.

- Почему? Все та же бочка с салом, да?

- Нет, Антон ни при чем. Ты не хочешь меня понять. Впрочем, ты, видимо, и не можешь. Знаешь поговорку про реку, в которую нельзя войти дважды? Пойми, я больше не могу тебе верить, я всегда буду помнить, что ты можешь подставить.

- Но я уже понял…

- Ты понял, - перебила Инга, - я верю, что ты понял. Я обдумала ситуацию и поняла, что ты даже не хотел предать и украсть, ты хотел, как лучше. В твоем миропонимании цель оправдывает средства - и раз в итоге общий бюджет стал бы больше, а ты занял бы подобающую тебе должность, то не важно, что в процессе ты прошел по моей голове. Но я так не могу. Я буду все время ждать, где еще наше мировоззрение не совпадет. Где еще безобидная для тебя вещь станет для меня предательством и оскорблением. У нас ничего не получится.

Илья забрал документы и ушел. Из «Стильного журнала» и Ингиной жизни.

- Ты уверена, что правильно поступила? - спросил Тимур.

Он знал эту историю - Инга уже окончательно решила, что всегда приятно говорить правду, когда есть возможность, и всегда лучше быть собой - пусть другие мучаются, принимать тебя или нет.

- Да, уверена.

- А как же знаменитая поговорка, что женщины не забывают своего первого мужчину?

- Стереотип. Надо мыслить шире подобных рамок, как говорит наш любимый Антон, - улыбнулась Инга, - я не забываю тебя, и мне этого достаточно.

- Давай поженимся, - предложил Тим.

Инга опешила от неожиданности.

- Прямо вот так?

- А ты как хотела? Чтобы я встал на одно колено и торжественно попросил твоей руки? Надо мыслить шире подобных рамок!

Отсмеявшись, Инга объявила:

- Но свадьба будет в рамках! С платьем, лимузинами и прочими традиционными штучками. Не хочу мыслить шире, иначе не согласна,

- При одном условии.

- Каком? - спросила Инга.

- Меня не заставят бегать по магазинам и выбирать все эти традиционные штучки. Иначе я сбегу.

- Не заставят, не бойся, - пообещала Инга, - такой кайф я даже тебе не уступлю. И все штучки выберу сама. Самые лучшие.

На следующий день, когда пошли подавать заявление, Инга спросила:

- Тим, а ты уверен?

- В чем?

- В том, что ты хочешь на мне жениться?

- Конечно. Что же я, дурак, что ли, предлагать, если не хочу.

- А то, что я карьеристка, тебя не смущает?

- Ни капельки. Мне, наоборот, нравится слушать про твою работу.

- Ты хоть в моей, что-то понимаешь, не то, что я в твоей.

Тим был инженером и занимался мостами.

- Тебе и не нужно. Это чисто специфическое, вряд ли может быть интересно широкому кругу. А у вас вечно какие-то приколы.

- Знаешь, иногда я хочу расстаться с этим дурдомом. Не в смысле - с конкретным журналом, а вообще с дурдомом, который везде. Понимаешь, везде!!! Такое впечатление, что сделать газету или журнал невозможно, если не создать максимально сумасшедшие условия, чтобы беготня, нервы, неудобства. Все кризисы очевидны заранее - почему не пытаются их предотвратить? Половину авралов создает руководство своими глупыми действиями - зачем? Большая часть рабочих проблем связана с нехваткой денег на действительно нужные вещи - почему не запланировать необходимые траты? Скажи, неужели в твоей отрасли так бывает?

- Как?

- Ну, чтобы решили строить мост. Начертили. Денег на опоры не выделили. Инженеры и рабочие бегают, ищут, как сделать опоры бесплатно. Прорабы звонят знакомым и просят по бартеру что-нибудь. Сроки горят. Находят абы что или не находят и делают из соплей, быстренько строят дальше. Почти закончили. Тут приходит начальник и говорит: «А давайте мы середину выложим зеленым кирпичом. Разбирай, ребята, до середины все обратно, суй как-нибудь два ряда зеленого кирпича и быстро все доделывай».

Тим хохотал.

- Подожди, договорю. И вот в последние дни бригада работает днем и ночью без выходных, чудом сдают мост вовремя. На открытие приезжает самый главный, скептически смотрит и изрекает: «Не-е-е-е, премии не будет. Плохо с зеленым кирпичом». Или наоборот - хорошо, но лучше бы с красным. И вообще, много денег потратили, почему не смогли вместо половины рабочих сами на полставки поработать? Или покрытие по бартеру бесплатно найти?

Тим, булькая от смеха, объяснял:

- Такого быть не может. Во-первых, есть ГОСТы, от них нельзя отступать. Во-вторых, если мост рухнет, представляешь, какие будут последствия? Все-таки уровень ответственности не такой, как у твоего журнала. Это надстройка.

- Что?

- Надстройка. Ну, есть базис, есть надстройка. Базис - это то, без чего нельзя - это сельское хозяйство, строительство, промышленность, оборона. А надстройка - то, что сверху, то, что не первой необходимости и делается, когда базис в порядке, - культура, искусство, СМИ и прочее.

- По-твоему, искусство вторично по отношению к строительству?

- Конечно, - уверенно кивал Тим, - попробуй проживи без домов, без дорог, без тех же мостов. А без Большого театра можно.

- Технарь! - ругалась Инга, не в силах найти аргументы.

- Технарь, - с гордостью соглашался Тим.

Аргументы неожиданно помог найти Ингин папа. Когда заявление уже было подано и в один из вечеров собрались обсудить финансовые вопросы (родители Тима обещали приехать познакомиться и оплатить половину свадьбы), Инга с Тимом выехали на свой любимый спор, и тут Ингин папа сказал:

- Нельзя делить надстройку и базис в данных вещах. Точнее, делить можно, нельзя мерить ответственность именно таким образом.

- Не понял, - сказал Тим.

- Смотри - ты меряешь ответственность напрямую. Дескать, если плохо сделан мост, может пострадать десяток или сотня людей. Ну, пусть тысяча. А если плохо сделан журнал - читатели просто потеряют по пятьдесят рублей, плюнут и назавтра забудут. Поэтому ты считаешь, что к инженерному делу нужен серьезный подход, ГОСТы, проверки, а журнал - это попроще будет. Верно?

- В общем, верно. А разве не так?

- Не так. Я сам это очень поздно понял, я ведь тоже технарь. Понял, когда распался СССР, и прошло еще десять лет, и я увидел, как мы живем. Вот тогда и понял. Смотри, если мост сделан плохо, тут все сразу легко и понятно, да? Он рухнул, люди погибли, виновники очевидны (понятно, что экспертиза нужна и чертежей и материалов, но все равно очевиден круг потенциальных виновников).

Исправить легко - строить из хороших материалов и проверять чертежи.

- И? - спросил Тим.

- Погоди, не торопись. Теперь возьмем журнал. Итак, журнал сделан плохо. Нет бюджета, некомпетентное руководство, в результате информация подана кое-как, где-то ошибочна. Тут уже могут быть жертвы. Как в пределах десятка - допустим, кого-то оклеветали, не проверив информации, - тут жертва он и его семья, так и целая сотня - известны случаи, когда люди занимались самолечением, вычитав совет в журнале - и результаты приводили к инвалидности. Это прямые жертвы.

- Но это вы скорее про издания политические и медицинские, а у Инги-то женский журнал, - перебил Тим.

- Погоди, какой ты все-таки нетерпеливый. Это я издалека захожу, чтобы показать тебе, что плохо сделанный журнал тоже может напрямую привести к жертвам, как и плохо сделанный мост или плохо построенный дом. Теперь давай про косвенное. Вот, например, тот факт, что в обществе стали презирать рабочие профессии - это чья вина? Это вина СМИ. Тот факт, что молоденькие девочки умирают, пытаясь довести себя до состояния скелетов, - это чья вина? Это вина СМИ. Тот факт, что технари стали важничать перед гуманитариями, а гуманитарии мнить себя умнее технарей - это чья вина? Тоже СМИ. Именно плохо сделанные журналы или, наоборот, хорошо сделанные, но целенаправленно во вред людям приводят к подобным результатам. Поэтому реально ответственность в этой сфере ничуть не ниже - а иногда даже и выше. Базис базисом, но именно СМИ заставляют весь этот базис вставать на уши и выделывать противное природе и вредное себе. Сумасшедший дом в редакциях - повод не для иронии в стиле: «Ну, они же там ерундой занимаются, пока мы вкалываем!» - а очень печальная вещь, над которой стоит задуматься. Потому что, построив тот самый мост, человек приходит домой и берет в руки журнал. И журнал определяет его сознание, закладывает стереотипы и цели, меняет мораль - короче, ты меня понял.

Ингин папа убедил Тима на все сто процентов. И когда через буквально неделю Арина Михайловна неожиданно всех уволила, Тим предложил невесте:

- Может, тебе уйти из этой отрасли?

- Почему?

- Из-за всей этой ответственности. И чтобы в дурдоме не работать.

- Тимур, а кем я могла бы стать, как ты думаешь?

Тим задумался, а Инга рассуждала вслух:

- Продавать я ничего не буду, плавали, знаем. Секретарем попробовала - не понравилось. Продавцом - глупо как-то, все-таки я столько всего умею, а это место могут занять другие девочки. Физически тяжелую работу я не потяну.

На все, что технарское, - у меня не хватит знаний, к сожалению. В архиве сидеть или в библиотеке - платят копейки, стыдно. Детей я боюсь и общаться с ними не умею - значит, няней точно не смогу. Для крупье не вышла ростом, для бармена тоже - мне кто-то говорил. Промоутером всю жизнь не проработаешь.

- Переводчик! - сказал Тим.

- Кто? - удивилась Инга.

- Переводчик!!! Ты же прекрасно знаешь английский, и даже французский в школе учила и в институте, значит, ты можешь работать переводчиком, - радостно продолжил Тим, - это замечательная профессия.

- Но у меня практики давно не было, и французский только базовый, самые основные вещи. - Ничего, все во время работы окончательно выгранится, - уверенно сказал Тим, и Инга стала искать работу переводчика.

На фриланс предлагали сплошь технические или научные тексты, которые девушка не разобрала бы и по-русски. В бюро переводов без опыта не брали. Сопровождать делегации - требовали модельные параметры.

- Представляю, куда надо сопровождать эти делегации, - съязвила Инга.

- Неужели так и написано про параметры?

- Нет, написано только про язык, а про параметры мне по телефону сказали. И возраст просили до двадцати пяти - тут я подхожу.

Жаль, что не уродилась я под сто девяносто - сейчас бы делегации водила, деньги хорошие обещали.

- Я бы тебе поводил, - притворно рассердился Тим.

- А тебя бы тогда не было. Ты со своими ста восемьюдесятью пятью не рассматривался бы - мелковат кавалер, - смеялась Инга.

- Я тебе сейчас покажу, кто тут мелковат! - рычал Тим, и начиналась веселая возня, заканчивавшаяся Ингиным серьезным:

- Тимур!!! До свадьбы нельзя!!!

- Можно подумать, у нас брачная ночь будет первая, что ты так блюдешь эти замшелые традиции! - возмущался Тим, поправляя одежду.

- Учись мыслить шире. Первая, не первая, не важно. Ты должен по мне соскучиться. Очень сильно.

- За два месяца я не просто соскучусь, я сдохну от скуки, - обещал Тим.

- Ничего. Зато тем слаще будет брачная ночь.

- Зато тем вероятнее, что я изнасилую тебя в брачное утро, не дойдя до ЗАГСа, - ворчал Тим, смиряясь с капризами Инги.

Работу переводчика Инга нашла уже после свадьбы и после «медовых двух недель - на месяц денег не хватило», как шутила ее мама. Работа оказалась очень специфической - редактор-переводчик в лицензионном журнале. На собеседовании очень симпатичная молодая девушка, главный редактор, объяснила суть.

- Надо переводить тексты из оригинального журнала и редактировать под нашу русскую действительность.

- Это как?

- Многие из текстов явно не для нашей действительности, там примеры с западными именами, ссылки на западных врачей, на документацию, на официальные органы - это все нужно русифицировать. Ну и некоторые психологические особенности, это придет в процессе работы, я буду помогать. Обычно все быстро осваиваются.

- Простите, Лена, а почему место переводчика стало вакантным? - спросила Инга.

- Вы боитесь, что у нас текучка? Нет, уверяю вас, у нас нет текучки. Вы можете взять наш журнал за прошлый год, за позапрошлый и за этот - имена в могильнике практически не изменились. Просто наша переводчица вышла замуж за англичанина и уехала жить в Лондон. А работа подразумевает нахождение в офисе, фриланс не подойдет. - И Лена улыбнулась Инге. - А свою мечту наша переводчица встретила как раз благодаря работе. Она пошла на сайт знакомств, чтобы проверить информацию в статье - не устарела ли она за два года, - и в результате вышла замуж.

- Мне это не грозит, - улыбнулась и Инга, - я вышла замуж месяц назад. Даже три недели и четыре дня назад.

- У вас медовый месяц? - подняла брови Лена.

- Формально да. А на самом деле я так скучала без работы, что не смогла вытерпеть даже медового месяца. - Инга засмеялась.

Засмеялась и Лена. Девушки сразу понравились друг другу, и Лена предложила:

- Выходите на работу в понедельник, подойдет?

- Конечно.

- Единственное, что… хочу предупредить, - Лена стала серьезной, - у нас коллектив очень маленький, чисто женский и очень дружный. У нас нет никаких сплетен, никаких интриг - это обязательное условие. Но все равно - с высоким руководством общаюсь только я.

- Да, я понимаю.

- Инга, я просто вижу в резюме, что вы работали главным редактором, а теперь устраиваетесь простым переводчиком. В принципе у нас возможен карьерный рост, могут открыться какие-то приложения, но…

- Я все поняла, - перебила Инга, - Лена, поверьте, я не рвусь бежать по карьерной лестнице. Наоборот, я вообще хотела уйти из издательской деятельности, пойти переводчиком в бюро или гидом или что-то в этом роде, но меня не взяли без опыта работы, поэтому я прислала вам резюме. Я как раз и хочу быть просто переводчиком.

- Тогда мы поладим, - улыбнулась Лена.

Инга не сомневалась. Один тот факт, что собеседование проходило в кафе и Лена настояла на том, что сама заплатит за кофе, много говорил о кадровой политике фирмы.

- Я пришлю вам тест - сделайте его за час, хорошо? Я позвоню, когда отправлю, вы подтвердите получение, и время пойдет.

- Хорошо.

Инга легко справилась с переводом странной маленькой заметки про ослабление мышц влагалища после родов. Хуже вышло у нее с редактурой, но Лена все равно сказала, что нормально, остальному научат.

- Я снова с работой, - похвасталась Инга вечером Тиму и родителям.

- Я и не сомневался, что роль домохозяйки тебе не грозит, - засмеялся Тим.

Инга была благодарна мужу за то, что он согласился жить с ее родителями. Инга категорически не хотела расставаться с привычной обстановкой, со своей комнатой, с родными стенами, с районом, где она все знала от и до, с мамой и папой, в конце концов, они всегда жили дружно. И Тим сказал:

- Хорошо, давай попробуем. Если не поладим - разъедемся, в конце концов, у меня есть комната от бабушки, или будем снимать, мы можем себе это позволить.

Инга не сомневалась, что две семьи прекрасно поладят. Во-первых, все четверо работают и возвращаются поздно вечером. Основные же конфликты при совместном проживании, судя по форумам, происходили, когда кто-то сидел дома целый день и имел массу свободного времени для ругани.

Во-вторых, не уживаются две хозяйки на одной кухне, а Инга с мамой делят кухню уже много лет, и весьма успешно. В-третьих, проблемы создает принципиально разный образ жизни, а здесь все ложатся поздно, встают рано, по выходным отсыпаются, а вечерами опять разъезжаются - тоже поссориться некогда и не из-за чего.

Ингины расчеты оправдались - действительно, жили дружно. Не стали делить счета за квартиру - оплачивали через месяц - и полки в холодильнике - продукты покупали на всех и тоже через неделю - одну неделю папа с мамой, одну неделю - Инга с Тимом.

- Вот видишь! - гордо говорила Инга маме. - А ты все переживала, что меня замуж не возьмут, что я хозяйка плохая и карьеристка, поэтому со мной никто не уживется.

- Не сглазь, - отвечала мама, - вы еще женаты с гулькин хвост.

- А не важно. Взять-то взяли.

- Ну, взяли.

- Между прочим, ты сама говорила, что вообще замуж не пойдешь, - присоединялся к подшучиванию друг над другом папа, - и что я вижу? Едва стала совершеннолетняя по законам европейских стран - и уже замужем. Скоро сделаешь нас бабушкой и дедушкой.

- Нет! - твердо отказывалась Инга. - Замуж - одно, все-таки, раз я встретила своего мужчину, глупо было за него принципиально не выходить, а дети - другое.

- Чем же другое? Встретила своего мужчину, почему не родить от него своего ребенка? - спрашивала мама.

- Ребенок мешает карьере, что ты, как маленькая, очевидные вещи спрашиваешь, - возмущалась Инга, - муж карьере не мешает, наоборот, и кадровикам больше нравятся замужние, которые не будут на работе хвостом вертеть. А ребенок - одни помехи. Сначала беременность, потом кормить его надо, потом он по ночам орет, ты не высыпаешься, капризничает, болеет, тебе не до работы, ты вечно на больничном, вечно о нем волнуешься, кому нужен такой работник? Если и будут держать, то исключительно из жалости на старом месте, но о карьере можно забыть.

- Нужна тебе та карьера, - ворчала мама, - зачем женщине карьера? Муж хороший, детей родить, работать для удовольствия - и зачем лезть в начальники, не женское это дело.

- А я хочу! Хочу иметь свой журнал, хочу возглавлять издательский дом, хочу быть начальником! - говорила Инга.

К счастью, Тим был на ее стороне, а не на стороне тещи.

- Мне все равно, - отвечал он, если жена его спрашивала, как он считает, - лишь бы тебе хорошо было. Если ты счастлива, когда делаешь карьеру, если тебе нужно для самореализации и удовольствия стать директором - становись, пожалуйста.

Захочешь дома сидеть и рожать каждый год - пожалуйста, сиди и рожай, я вторую работу найду, третью - и обеспечу как-нибудь.

- Тимур, ты золото, - обнимала его Инга.

- Никто и не сомневался, - улыбался муж.

Тем не менее до директорского кресла Инге было как до Киева тем самым нетрадиционным способом передвижения. Она каждый день перелистывала кучу журналов начиная с девяносто восьмого года, искала подходящие материалы, переводила, пыталась подогнать под русский формат и снова перелистывала. Через три месяца Инга с ужасом поняла, что работа ей совершенно не нравится. Точнее, нравится частично. Нравится ей начальница. Лена, веселая, спокойная, умеющая все понятно объяснить. Нравятся девочки-коллеги, действительно дружные и общительные. Нравится тихий уютный офис, в который близко ездить. Нравится ненапрягающий график работы - с одиннадцати тридцати до шести. Нравится столовая, где бесплатно и вкусно кормят. Нравятся изредка бывающие презентации, куда сотрудники ходят по очереди, нравятся периодические вечерние походы в кафе всей компанией, нравятся даже приветливые охранники. Нравится все, кроме одного - переводов. Инга начинала ненавидеть язык, эти противные английские слова (особенно их американские инверсии и жаргонизмы). Ей казалось ужасно противным редактировать и переделывать тексты, искать в Интернете русские аналоги, что-то придумывать и перекраивать. Среди дня Инга звонила Тиму, выходя в курилку, и жаловалась:

- Написано: «Приготовьте для вашей семьи на Рождество традиционное английское блюдо - ткни меня палкой в ребра пудинг».

- Что? - удивлялся Тим.

- Название пудинга по словам переводится именно так. И больше никаких версий. Обыскала весь Интернет - и английский, и русский, даже знакомой переводчице позвонила - она тоже не знает, кто кого традиционно тычет под ребра в английской семье на Рождество. Идиотский язык!!! Ненавижу!!!

Пожаловавшись, она шла к Лене, и они вдвоем придумывали замену, причем Лена иногда удивлялась, что Инга еще не научилась делать это сама.

- Она говорит - дескать, надо же, уже четыре месяца работаешь, а не догадалась, - возмущалась Инга, - а как можно догадаться, если глупость полнейшая. В оригинале написано: «Если вы проголодались, перекусите стаканчиком навоза». Откуда я догадаюсь, как это можно переделать?

- И как? - интересовался Тим, булькая от смеха.

- Лена сказала, что элементарно - перекусите, дескать, половиной стаканчика кабачковой икры. Как тебе нравится? Я должна была додуматься, что навоз и кабачковая икра - это одно и то же.

- Не совсем, - смеялся Тим, - консистенция разная, ведь там, где навоза стаканчик, икры нужно в два раза меньше.

Инга тоже принималась хохотать, потом грустнела.

- Знаешь, я не понимаю, что делать. Отношения хорошие, зарплата высокая, график чудесный, ну все, просто все отлично, мне многие завидуют, а мне утром не хочется открывать глаза. Зная, что надо идти на работу, мне не хочется вечером ложиться спать, чтобы не приближать утро. Так же нельзя.

- Увольняйся, - предложил Тим.

- Но глупо же. Я же говорю - платят много, люди прекрасные, Лена наша - первый мой нормальный начальник, компетентная, умная, замечательная, график…

- Слышал уже… ты себя уговариваешь. На самом деле ты мечтаешь уволиться, просто ищешь повода. Закончится тем, что ты начнешь подсознательно работать все хуже, чтобы Лена тебя уволила и тебе не пришлось самой принимать решение.

Упрямая Инга проработала в журнале больше полугода. И, только заболев на три недели гриппом (кстати, больничный ей по-честному оплатили в полном объеме, хотя зарплата не вся была белая), в день выписки сказала:

- Тимур, у меня нет сил туда возвращаться. Лучше еще три недели гриппа.

Инга была еще очень слаба. Грипп протекал тяжело, с огромной температурой, головными болями и болями во всех суставах. Инга плакала, приходилось вызывать «скорую», врачи что-то кололи и предлагали лечь в больницу. Девушка отказывалась. И только когда температура пошла на убыль и она смогла вставать, честно призналась:

- Я так боялась, что умру. Умру сейчас, когда все только начинается.

- Дурочка, - ласково сказал Тим.

Лена очень удивилась, но заявление подписала.

- Семейные обстоятельства, - краснея, соврала Инга, вспоминая, как противно все-таки врать.

- Я вдруг почувствовала, как хрупка жизнь, - сказала она дома отцу, - и как глупо тратить ее на то, что тебе не нравится, отвлекаясь от цели.

- Ну и хорошо, - спокойно сказал отец, раскуривая трубку.

Потом Инга устроилась в холдинг, выпускающий журналы про беременность, роды и детей. Там хотели видеть некурящую молодую женщину с детьми, но согласились взять Ингу, которая хоть и бездетная, но целый год переводила статьи о семье и материнстве, к тому же не курила, к тому же редактор нужен был срочно. Инге не понравилась обстановка, и уже через неделю она попросила расчет.

- Не то, - сказала она Тиму, - не знаю, как там карьерный рост, но пятьдесят сотрудников, сидящих в одной комнате вместе с директором, и на каждого пространства отпущено меньше, чем на кладбище, и кладбищенская же тишина, и кругом стукачи, судя по обстановке, - кому это надо.

- А почему там курящих не любят? - спросил Тим.

- Не знаю. Наверное, за ними уследить труднее - курилки не на этаже редакции, и курящие получают возможность общаться без присмотра директора.

- Директор - женщина.

- Конечно! Ни один мужик до такого не додумается, чтобы самому ютиться на крошечном столике, еду класть себе под ноги, зато наблюдать за всеми работниками круглосуточно. Гадость!

- Ты шовинистка, деточка!

- Да! Я искренне считаю, что в большинстве своем мужчины лучше женщин - честнее, умнее, добрее, а женщины в большинстве своем сплетницы, завистливые, мелочные.

- Ты же сама женщина.

- А я неправильная женщина, - улыбалась Инга, - я никому не завидую и хочу стать самой главной.

- Ты правильная женщина, и я тебе это докажу, - крепко обнимал ее Тим.

Инга была очень благодарна судьбе и Коту Баюну за мужа.

- Тимур, ты - главное в моей жизни, - прошептала она.

- А работа?

- Ты, работа и родители. Выбирать не буду. Оценивать и сравнивать тоже, - сказала Инга.

А Тим просто поцеловал ее, чтобы она, наконец, замолчала.