Гибельная страсть

Глава 13

Подкрепившись из графина, Седрик вздохнул и покачал головой:

– Бесполезно! Все равно мне это кажется чертовски странным. Женщины не падают из окон.

– А я и не падала. Я вылезала из окна, потому что мне надо было сбежать от моих родственников.

– А я вот часто хотел сбежать от своих, но мне и в голову не приходило бежать через окно.

– Уж где вам, – насмешливо сказала Пен, – вы ведь мужчина!

Седрик, однако, не удовлетворился подобным объяснением.

– Значит, только женщины сбегают из дому через окно? Нет, здесь все равно что-то не так!

– Какой же вы глупый. Я бежала через окно, потому что через дверь это сделать было невозможно. А Ричард случайно проходил в этот момент под окном, что оказалось очень кстати, потому что простыни, по которым я спускалась, оказались недостаточно длинными и мне пришлось прыгать.

– Вы хотите сказать, что вылезали из окна с помощью простыней? – недоверчиво спросил Седрик.

– Да, конечно. А как же еще, скажите на милость, я могла оттуда вылезти?

– Вот это да! – восхищенно воскликнул он.

– О, это был сущий пустяк. Только когда сэр Ричард догадался, что я – не мальчик, он решил, что мне одной будет не очень прилично отправляться в такое путешествие, и поэтому отвел меня к себе домой, аккуратно подровнял мои волосы на затылке, повязал мне галстук и… и именно поэтому вы нашли в библиотеке все это!

Седрик, подняв бровь, посмотрел на сэра Ричарда.

– Черт побери! Я знал, Ричи, что ты тогда здорово напился, но никогда не думал, что до такой степени!

– Да уж, – задумчиво сказал сэр Ричард. – Думаю, что был одурманен несколько сильнее, чем мне самому казалось.

– Одурманен! Да ты был пьян в стельку, старина! А какой черт занес вас сюда? Потому что я только что вспомнил, что Джордж говорил, будто все лошади на месте. Ты ведь не поехал в наемной карете, Ричи?

– Конечно нет, – сказал сэр Ричард. – Мы путешествовали в затрапезном экипаже.

– В… в… – Седрик потерял дар речи.

– Это была идея Пен, – мягко объяснил сэр Ричард. – Должен признаться, мне она не очень понравилась, да я и сейчас считаю этот экипаж самым ужасным средством передвижения, но с тем, что у нас было замечательное, полное приключений путешествие, поспорить трудно. Действительно, путешествовать в почтовой карете было бы весьма скучно. Карета перевернулась, и мы оказались в канаве; мы… э-э… близко познакомились с вором; мы обнаружили, что украденное находится у нас; мы оказали помощь в организации бегства влюбленных и в конце концов обнаружили убийство… Я даже и не подозревал, что жизнь может быть настолько полна приключениями.

Седрик, который с открытым от изумления ртом смотрел на него, расхохотался.

– Господи, я не забуду этого никогда в жизни! Ты, Ричи! А Луиза еще говорила, что ты никогда не сделаешь ничего такого, что не подобает светскому человеку! А Джордж считает, что ты давно лежишь на дне реки! Мелисса же уверена, что ты отправился куда-то смотреть боксерские поединки! Господи, да она сойдет с ума от злости! Ты ее перехитрил, клянусь Юпитером! – Он снова вытер глаза своим платком в горошек. – Тебе все-таки придется купить мне полковничий патент, Ричи; ты просто обязан сделать это для меня – ведь это я посоветовал тебе бежать, не так ли?

– Но он не бежал, – обеспокоенно сказала Пен. – Это я бежала, а не он.

– О нет, бежал! – настаивал сэр Ричард, беря щепотку табаку.

– Нет, нет, вы поехали, только заботясь обо мне, вы же говорили, что я не могу ехать одна!

Седрик бросил на нее озадаченный взгляд.

– Что-то я не могу понять – что происходит? Если вы познакомились лишь три дня назад, вы вряд ли направляетесь в Шотландию, чтобы тайно обвенчаться.

– Конечно нет! Я приехала сюда… по личному делу, а Ричард выдал себя за моего наставника. О том, чтобы тайно венчаться, и речи нет!

– Наставник? Бог мой! А мне показалось, он сказал, что он ваш кузен.

– Мой дорогой Седрик, не будь таким тугодумом! – обратился к нему сэр Ричард. – Я успел побывать за эти дни наставником, дядюшкой, опекуном и кузеном.

– Да вы, я смотрю, просто сорвиголова! – с притворной суровостью обратился Седрик к Пен. – Сколько же вам лет, мисс?

– Семнадцать, но я не понимаю, какое отношение это имеет к вам.

– Семнадцать! – Седрик с испугом посмотрел на сэра Ричарда. – Ричи, ты сумасшедший! Ты попался, вы оба попались! А что скажут твоя матушка и Луиза, не говоря уже о моей кислой сестрице… Когда свадьба?

– Именно этот вопрос, – сказал сэр Ричард, – мы обсуждали, когда ты ворвался к нам сюда!

– Вам лучше обвенчаться тихо в таком месте, где вас никто не знает. Вы же знаете, каковы люди! – сказал Седрик, качая головой. – Черт меня побери, если я не буду у вас шафером!

– Не будете! – воскликнула Пен, вспыхнув. – Потому что мы не собираемся жениться. И думать о свадьбе – просто глупость!

– Я знаю, что это глупость, – откровенно признался Седрик, – но вам следовало бы подумать об этом прежде, чем пускаться в это безумное путешествие по всей стране. Теперь ничего не поделаешь: вам придется пожениться.

– Нет! – заявила Пен. – Никто не знает, что я – не мужчина, за исключением вас и еще одного человека, которого можно не считать.

– Но, моя дорогая девочка, так не пойдет! Поверьте мне, не пойдет! И если вы не знаете этого, то клянусь вам, Ричи знает. Наверное, вам не понравятся мои слова, но он – прекрасная добыча для девушки. Господи, чего мы только не делали, чтобы заманить его к себе в семью! – добавил он и, не сдержавшись, хихикнул.

– То, что вы говорите, – вульгарно и отвратительно! – заявила Пен. – У меня самой куча денег; по правде говоря, я сама – наследница, и я твердо решила вообще ни за кого не выходить замуж!

– Но вы только подумайте, зачем же пропадать деньгам? – запротестовал Седрик. – Если вы – наследница и вам непереносима сама мысль о том, чтобы стать женой Ричи, за что я вас вовсе не виню, так как всем известно, что он не любит женщин – тяжелый случай, моя дорогая, Ричи ни разу в жизни не посмотрел серьезно ни на одну из них! – то, может быть, вы обратите свое благосклонное внимание на вашего покорного слугу?

– Твои слова, Седрик, как всегда исключительно поучительны, – ледяным тоном заметил сэр Ричард.

Но Пен, вместо того чтобы обидеться, хихикнула.

– Нет, спасибо. Мысль о том, чтобы выйти замуж за вас, мне совсем не нравится.

– Я этого боялся. Тогда вам все же придется выйти за Ричи – у вас просто нет выбора! Но вы слишком молоды для него, от этого никуда не уйти! Черт меня побери, если я понимаю, что вам взбрело в голову, когда вы отправились в это сумасшедшее путешествие!

– Боюсь, ты немного неправильно понимаешь ситуацию, Седрик, – сказал сэр Ричард. – Больше всего на свете я хочу жениться на Пен.

– Вот это да! – ахнул Седрик. – А я-то все думал, что ты – безнадежный случай!

– Я пошла спать, – заявила Пен.

Сэр Ричард подошел к двери, чтобы распахнуть ее перед ней.

– Да, дитя мое, иди спать. Но прошу тебя – не обращай внимания на болтовню Седрика! По части глупостей ему совершенно нет равных! – Произнося эти слова, он взял ее за руку и поднес к своим губам. – Спокойной ночи, проказница, – тихо сказал он.

Она почувствовала комок в горле, изобразила на лице какую-то жалкую улыбку и выбежала из комнаты; но прежде, чем за ней закрылась дверь, она услыхала слова Седрика, сказанные им с живейшим удивлением в голосе:

– Ричи, но ты ведь на самом деле не влюблен в эту девчонку, не так ли?

– Я думаю, – сказал сэр Ричард, закрыв дверь, – что обсуждение проблемы, которая привела тебя сюда, Седрик, будет более полезным.

– О конечно! – торопливо согласился Седрик. – Прошу прощения! Вовсе не собирался лезть в твои дела, старина, ни в коем случае! Ну, не надо сердиться! Ты же знаешь, какой я! Я никогда не умел молчать!

– Именно этого я и боюсь, – сухо ответил сэр Ричард.

– Буду нем, как рыба! – заверил его Седрик. – Но то, что именно ты, Ричи… Вот это меня просто поразило! Однако это не мое дело! Так что ты тут рассказывал о Беве?

– Он мертв. Это, кажется, самое главное.

– Что ж, напрасно ожидать, что я буду испытывать горе по этому поводу. Он был плохим человеком, поверь мне! А что он вообще делал в этой роще, о которой ты рассказывал?

– По правде говоря, он отправился туда, чтобы встретиться со мной, – сказал сэр Ричард.

Седрик нахмурился.

– Здесь мне не все понятно. А зачем ему было встречаться с тобой, Ричи?

– Откровенно говоря, он замыслил вытянуть из меня деньги, угрожая, что раскроет тот факт, что мой так называемый кузен – это переодетая девушка.

– Да, это так похоже на Бева, – ничуть не удивился Седрик. – И ты предложил ему оплатить его долги, не так ли?

– О, это я предложил ему еще утром, когда отдавал колье. К сожалению, капитану Тримблу стало известно о предполагаемой встрече в роще, и он опередил меня. Мне кажется, что он хотел только ограбить его. Есть свидетель их встречи, который видел, как происходила ссора, и он говорит, что Тримбл ударом свалил Беверли на землю, обыскал его карманы и скрылся. Возможно, он подумал, что просто оглушил его. Однако когда я нашел его, то обнаружил, что у него сломана шея.

– Боже мой! – воскликнул Седрик, испуганно присвистнув. – Это еще хуже, чем я предполагал. Черт! Тогда не получится замять это дело. Здесь, конечно, никто не подозревает, что ты имеешь к нему отношение, не так ли, Ричи?

– Я быстро приобретаю в этой местности самую отвратительную репутацию, какую только можно иметь, но пока за убийство меня еще не арестовали. А что, скажи, конкретно понадобилось здесь тебе?

– Как что – выдавить правду из Бева, конечно! Я не мог отделаться от мысли, что он стоит в центре всей этой аферы. У него, знаешь ли, колоссальные долги. Кроме того, мой отец хотел, чтобы я отозвал своего сыщика, но, будь я проклят, если хотя бы отдаленно представляю, где он находится. Если вы встретили его по дороге в Бристоль, то это объясняет, почему я разминулся с ним, – ведь я отправился в Бат. Последнее, что я слышал о Беве, было то, что он находится в Бате вместе с Фредди Фотерингемом. Когда я приехал туда, Фредди сказал мне, что Бев уехал в эти края в гости к неким Латтреллам, которые живут в поместье рядом с этой деревней. Поэтому я повидался с матушкой, услышал от нее весь рассказ об ограблении и отправился сюда. И что же мне сейчас делать?

– Тебе лучше всего познакомиться с местным мировым судьей. Человек, который вполне может оказаться Тримблом, был схвачен сегодня в Бате, но найдено у него колье или нет, я не знаю.

– Я должен заполучить это проклятое колье! – нахмурился Седрик. – Будет плохо, если правда о нем выплывет наружу. Но что собираешься делать ты, Ричи? Мне кажется, ты тоже сейчас попал в довольно сложное положение.

– Без всякого сомнения, я смогу ответить на твой вопрос только завтра, после того, как мы с Пен обсудим эту проблему, – ответил сэр Ричард.

Но сэру Ричарду не представилось возможности обсудить назавтра какую-либо проблему с мисс Крид. В удрученном состоянии поднявшись в спальню, она долго просидела у открытого окна своей комнаты и невидящими глазами смотрела на освещенный луной двор. Она пришла к нерадостному выводу, что это был самый несчастный день в ее жизни, и внезапное появление Седрика Брэндона вовсе не облегчило ей существование. Было ясно, что Седрик считает ее приключения лишь немного менее фантастичными, чем мысль о том, что она должна выйти замуж за сэра Ричарда. По его собственным словам, он знал сэра Ричарда с колыбели, и поэтому можно было смело предположить, что он знает его очень хорошо. Он высказал мнение, что она должна выйти замуж за сэра Ричарда, что, как она думала, было равнозначно заявлению, что она поставила сэра Ричарда в неловкое положение и он вынужден был сделать ей предложение. Это несправедливо, подумала Пен, потому что сэр Ричард не был трезв, когда предложил ей отправиться вместе в Сомерсет, и, кроме того, он сделал это, лишь беспокоясь о ее безопасности. Ей не приходило в голову, что джентльмена, который намного старше ее, могут обвинить в том, что он ее скомпрометировал и что в этой ситуации может быть подвергнута сомнению ее репутация. Он ей понравился сразу же, как только она его увидела; она очень скоро обнаружила родство их душ и теперь чувствовала себя так, будто знала его всю свою жизнь. Она считала себя еще более глупой, чем Лидия Добни, так как она до самого Куин-Чарльтона еще не понимала, что влюбилась в него по уши. Она всю дорогу не желала думать ни о чем ином, кроме как о встрече с Пирсом, но сейчас с удивлением не могла не признаться себе, что с того самого момента, как они прибыли в «Джордж», она вовсе не торопилась встретиться с ним. А к тому времени, когда их встреча все же состоялась, Пирсу следовало бы явить образец совершенства, чтобы суметь вытеснить сэра Ричарда из ее сердца.

Но поведение Пирса было далеко от совершенства. Он все испортил, подумала задним числом Пен. Он обвинил ее в безнравственности и тем самым вынудил сэра Ричарда сделать ей предложение, которого тот вовсе не намеревался делать.

«Потому что я не думаю, что он вообще любит меня, – уговаривала Пен сама себя. – Он никогда не говорил об этом до того момента, пока не появился Пирс; по правде говоря, он обращался со мной так, будто бы он на самом деле является моим опекуном, или дядюшкой, или еще кем-то, кто намного старше, и именно поэтому, наверное, все наше путешествие казалось мне вполне пристойным и уж ни в коем случае не скандальным. Только у нас было слишком много приключений, и ему пришлось обмануть мою тетушку Алмерию, а потом заикающийся тип догадался, что я – переодетая девушка, а потом была кошмарная встреча с Пирсом, и я попала в переплет из-за глупости Лидии, а потом пришел майор, а теперь еще этот другой мистер Брэндон знает, кто я такая, и в результате я вовлекла бедного сэра Ричарда в самую ужасную ситуацию, какую только можно себе представить! Теперь выход только один – я должна бежать!»

Однако это решение привело к тому, что у нее по щекам потекли слезы. Она вытерла их, сказав себе, что плакать было бы очень глупо.

«Потому что если он не хочет на мне жениться, то и я тогда не хочу за него замуж, а если хочет, то он придет ко мне с визитом в дом к тетушке Алмерии. Нет, не придет. Он забудет обо мне или даже обрадуется, что отделался от плохо воспитанной, утомительной подопечной!..»

Пен настолько погрузилась в свои печальные размышления, что прошло довольно много времени, прежде чем она заставила себя подняться и лечь в постель. Она забыла даже о побеге влюбленных, который помогла организовать, и, услыхав, как часы на церкви пробили полночь, не задумалась над тем, что Лидия в этот момент, с попугайчиками или без, ставит ногу на подножку нанятой кареты.

Она провела беспокойную ночь и постоянно ворочалась с боку на бок, так что ее простыни и одеяла скоро сбились в комок и постель стала настолько неудобной, что к шести утра, когда она проснулась и увидела, что комната залита солнечным светом, была только рада поскорее покинуть ее.

Значительную часть утра она посвятила размышлениям о том, как бы ей уехать отсюда так, чтобы сэр Ричард об этом не узнал. Она вспомнила, что по определенным дням в Бристоль ходит почтовый экипаж, и решила либо купить место в экипаже, если он будет сегодня, либо, если его не будет, пешком дойти до Бристоля, а там сесть в общую карету до Лондона. Бристоль находился не более чем в шести-семи милях от Куин-Чарльтона, и, более того, можно было почти с уверенностью рассчитывать, что по дороге непременно кто-то из попутчиков предложит ее подвезти.

Она оделась и чуть было не расплакалась снова, когда принялась завязывать накрахмаленный муслиновый галстук, потому что это был один из галстуков сэра Ричарда. Одевшись, она сложила свои немногочисленные вещи в дорожную сумку, которую он ей дал, и на цыпочках спустилась в гостиную.

Слуги уже поднялись, и она слышала, как они ходят по кофейной комнате и на кухне, но никто еще не заходил в гостиную, чтобы раздвинуть шторы и привести комнату в порядок. Неприбранная с вечера комната имела удручающий вид. Пен раздвинула шторы и села за письменный стол, чтобы написать прощальное письмо сэру Ричарду.

Ей было очень трудно писать это письмо, и из-за стола то и дело доносились еле сдерживаемые всхлипывания и хлюпанье носом. Закончив наконец писать, Пен перечитала письмо и попыталась стереть след от упавших на бумагу слез. Письмо ей не понравилось, но у нее не было времени, чтобы писать новое, поэтому она сложила его, запечатала, надписала на нем имя сэра Ричарда и положила на каминную доску.

В холле у входа она встретила грустного официанта, который накануне подавал им обед. Его глаза смотрели еще печальнее обычного, и, если не считать задумчивого взгляда, брошенного им на сумку в руках Пен, он не проявил никакого интереса к ее раннему появлению внизу.

Она бойко объяснила ему, что ей нужно попасть в Бристоль, и спросила, будет ли экипаж проезжать мимо «Джорджа». Официант сказал, что нет, потому что по пятницам его вообще не бывает.

– Вот если бы он вам нужен был вчера, тогда совсем другое дело, – с упреком сказал он ей.

Пен вздохнула:

– Тогда мне придется идти пешком.

Официант воспринял это сообщение без всякого интереса, но когда Пен уже почти дошла до двери, он мрачным голосом сказал ей вслед:

– Хозяйка едет сегодня в Бристоль на двуколке.

– Вы думаете, она возьмет меня с собой?

Официант не решился высказать собственное мнение и предложил сходить к хозяйке и спросить у нее. Но Пен решила сделать это сама и, выйдя на задний двор, увидела, как жена хозяина гостиницы ставит в двуколку корзину и собирается туда усаживаться.

Просьба Пен удивила ее, и она подозрительно взглянула на ее дорожную сумку; однако после того, как Пен заверила ее, что сэр Ричард осведомлен о ее поездке, хозяйка согласилась взять Пен с собой и сунула ее сумку под сиденье. Сын хозяйки, флегматичный молодой человек, всю дорогу жевавший соломинку, взял в руки вожжи, и через несколько минут двуколка уже медленно двигалась по улице, уверенно направляясь в Бристоль.

– Надеюсь, сэр, я не делаю ничего дурного, – сказала хозяйка, едва отдышавшись после тех усилий, которые понадобились ей, чтобы взобраться в двуколку. – Я, конечно, никогда не лезу в чужие дела, но если вы решили убежать от того джентльмена, который вас опекает, то у меня наверняка будут неприятности!

– Что вы, конечно нет, – заверила ее Пен. – Видите ли, у нас нет здесь своего экипажа, иначе мне не пришлось бы… обременять вас такой просьбой.

Миссис Хопкинс сказала, что она не из тех, кто любит накликать себе неприятности, и добавила, что рада ее компании. Когда же выяснилось, что Пен не завтракала, она была просто потрясена, и после достаточно длительных усилий вытащила из-под сиденья корзину, из которой извлекла большой пакет с бутербродами, завернутый в салфетку, пирог и бутылку с холодным чаем. Пен съела бутерброд, но отказалась от пирога, и это обстоятельство заставило миссис Хопкинс сказать, что хотя ей было и не жалко пирога для молодого джентльмена, но, по правде говоря, он предназначался в подарок ее тетушке, которая живет в Бристоле. Потом она рассказала, что направляется в Бристоль, чтобы встретить младшую дочь своей сестры, которая должна приехать в лондонской карете, чтобы пойти работать горничной в гостиницу «Джордж».

После того как она разговорилась с миссис Хопкинс, путешествие показалось Пен довольно приятным. Хозяйка всю дорогу рассказывала Пен о различных испытаниях и превратностях судьбы, которые выпали на долю каждого из членов ее многочисленного семейства, так что к тому времени, когда двуколка остановилась перед гостиницей в центре Бристоля, Пен почувствовала, что знает почти все о родственниках этой доброй женщины.

Карета из Лондона должна была прибыть не ранее девяти часов, а экипаж, который сегодня отправлялся из Бристоля в Лондон, отъезжал от гостиницы как раз в это время. Миссис Хопкинс направилась с визитом к своей тетушке, а Пен, купив билет в карету и оставив сумку в гостинице, отправилась в город, чтобы на несколько последних оставшихся у нее монет купить провизии в дорогу.

В этот ранний час улицы Бристоля были довольно пустынны и большая часть магазинов еще не начала работать, но, погуляв немного по городу и с интересом отметив ряд изменений, происшедших за те пять лет, которые она не была в Бристоле, Пен отыскала открытую харчевню. От запаха свежеиспеченных пирогов у нее потекли слюнки, и она тут же зашла внутрь и принялась тщательно выбирать среди предлагаемых к продаже яств, чем бы перекусить.

Когда она вышла из харчевни, у нее еще оставалось целых полчаса до отправления кареты, и она решила сходить на рынок. Здесь, на площади, собралось уже достаточно много людей, занятых своими делами. Пен заметила миссис Хопкинс, которая торговалась с продавцом, желая приобрести кусок коленкора, но так как Пен не испытывала острого желания узнать еще какие-то подробности из жизни родственников миссис Хопкинс, она сделала вид, что не заметила ее, заинтересовавшись изделиями часовщика. Девушка настолько сосредоточилась на том, чтобы избежать встречи с заботливой миссис Хопкинс, что не заметила, как сама стала объектом наблюдения коренастого мужчины в коротком пальто и широкополой шляпе, который сначала пристально смотрел на нее в течение нескольких секунд, а потом подошел и положил тяжелую руку ей на плечо:

– Попался! – будто пригвоздив ее к месту, сказал он.

Пен с виноватым видом подпрыгнула и стала встревоженно озираться. Голос показался ей знакомым: к своему ужасу, она обнаружила, что смотрит в лицо полицейскому сыщику, который допрашивал недавно Джимми Ярда в Роксэме.

– О, – слабым голосом только и смогла произнести она, – вы не… не тот человек, с которым я разговаривал… э-э… несколько дней тому назад? Доброе… доброе утро! Прекрасный день, не правда… не правда ли?

– Да уж, конечно, молодой сэр, – мрачно сказал сыщик, – а вы, как я погляжу, большой ловкач, это точно! Хотелось еще раз повстречаться с вами, а когда Нэт Гаджен хочет найти какого-нибудь парня, он найдет его и под землей, уж это точно! Пойдемте-ка со мной!

– Но я не сделал ничего плохого! Правда не сделал! – жалобно протянула Пен.

– Если не сделали, то вам нечего меня и бояться. – Мистер Гаджен ухмыльнулся, и улыбка показалась ей зловещей. – Но я подумал вот что, сэр: что-то слишком быстро вы с тем лощеным джентльменом покинули постоялый двор. Почему, спросил я себя – да и каждый на моем месте задался бы таким вопросом, – почему вы вдруг внезапно почувствовали неприязнь ко мне?

– Нет, вы ошибаетесь! Просто сказать было нечего, и, кроме того, мы и так опаздывали.

– Что ж! – Мистер Гаджен перехватил руку Пен повыше локтя. – Мне все же захотелось расспросить вас более подробно, юный сэр. Так… только не совершайте ошибки – не пытайтесь сопротивляться, потому что ничего хорошего вам это не сулит. Может быть, вы и правда никогда ничего не слыхали о парне по имени Джимми Ярд, и, может, даже не узнаете эти самые бриллианты, когда их увидите. О, если бы я получал хоть пару монет за каждого юнца, похожего на вас, юнца, которого мне пришлось задержать – да замолчите же вы ради Бога! – я уже давно был бы богачом! Пойдемте со мной и прекратите нести вздор, потому что я сильно подозреваю, что вы знаете гораздо больше о, тех камешках, нежели изображаете тут!

Проходящие мимо стали обращать на них внимание, и вокруг уже собиралась толпа. Пен увидела потрясенное лицо миссис Хоп-кинс, но возможности бежать у нее не было, и она подчинилась сыщику. Мистер Гаджен явно собирался отвести ее в тюрьму или в какое-нибудь иное место, где ее можно было бы спокойно допросить и где ее трюк с переодеванием очень скоро выйдет наружу. Тем временем любопытная толпа все росла, некоторые уже громко спрашивали, что же натворил такой молодой джентльмен, а какой-то вездесущий знаток объяснил соседям, кивая на Гаджена, что это, мол, один из лондонских сыщиков с Боу-стрит. И Пен решила, что ей не может помочь ничто, кроме собственной откровенности. Поэтому она перестала вырываться из рук сыщика и сказала как можно более спокойно:

– Конечно, я вовсе не возражаю пойти вместе с вами. Я действительно знаю кое-что, что вас интересует, и могу сообщить вам весьма ценные сведения.

Мистер Гаджен, который привык, чтобы перед ним трепетали, нисколько не смягчился, услышав эту речь, он весьма удивленно воскликнул:

– Вот так номер! Ну и наглец, а еще молоко на губах не обсохло! Идите за мной, и нечего пытаться меня обманывать!

Часть толпы явно намеревалась сопровождать их, двинувшись было следом, но мистер Гаджен так свирепо посмотрел на добропорядочных горожан, что они тут же отстали и оставили сыщика наедине с конвоируемым пленником.

– Вы делаете непростительную ошибку, – обратилась Пен к сыщику. – Ведь вы разыскиваете бриллианты Брэндонов? Так вот, должен вам сказать, что я все знаю о них, знаю, что мистер Брэндон хочет, чтобы вы прекратили искать их.

– Ха! – многозначительно крякнул мистер Гаджен. – Он хочет, чтобы я перестал искать их. Черт меня побери, если я хоть когда-нибудь в жизни видел подобного нахала!

– Послушайте! Я знаю, кто украл бриллианты, и, что еще хуже, тот же человек убил из-за этого второго мистера Брэндона.

Мистер Гаджен, не найдя от изумления слов, покачал головой.

– Это правда, клянусь! – с отчаянием сказала Пен. – Его зовут Тримбл, и они вместе с Джимми Ярдом украли колье! Только все пошло не так, как они предполагали, и колье снова оказалось у мистера Беверли Брэндона, а потом капитан Тримбл убил его и скрылся с бриллиантами. А мистер Седрик Брэндон повсюду вас разыскивает, и если вы отправитесь в Куин-Чарльтон, то еще застанете его там, и он скажет вам, что все, что я вам сейчас сказал, – чистая правда!

– Никогда не слыхал ничего подобного! – ахнул изумленный мистер Гаджен. – Очень изобретательный юный негодяй – это точно! И откуда же вы знаете такие подробности об этих бриллиантах, позвольте поинтересоваться?

– Я хорошо знаю мистера Брэндона, – ответила Пен. – Обоих мистеров Брэндонов! И я как раз был в Куин-Чарльтоне, когда было совершено это убийство. И мировой судья мистер Филипс все обо мне знает, уверяю вас.

Это заявление слегка поколебало уверенность мистера Гаджена, и он несколько смягчился:

– Не могу сказать, что я вам не верю, сэр, но также и не могу сказать, что верю; это самая необыкновенная история, которую я когда-либо слышал, – это точно!

– Да, наверное, она должна показаться вам невероятной, – согласилась Пен и, почувствовав, что хватка сыщика чуть ослабела, решила развить достигнутый успех: – Нам лучше сразу же отправиться в Куин-Чарльтон, так как мистер Брэндон очень хочет вас повидать, и я думаю, что мистер Филипс обрадуется вашей помощи в поисках капитана Тримбла.

Мистер Гаджен искоса посмотрел на юнца.

– Или я ошибаюсь, или вы – самый ловкий негодяй из всех, которых я когда-либо встречал. Может быть, я и поеду в это самое место, о котором вы толкуете, а может, пока я буду ездить, вы посидите здесь, и в таком месте, где от вас не будет большого вреда.

Они вышли на широкий перекресток. Пен, которая не только не собиралась возвращаться в Куин-Чарльтон, но и не хотела оказаться в бристольской тюрьме, решила все же попытаться бежать – благо теперь мистер Гаджен лишь слегка придерживал ее чуть выше локтя, поэтому как можно беззаботнее сказала:

– Как хотите, только предупреждаю вас – мистер Брэндон будет очень сердит, если узнает, что вы обидели меня. Конечно, у меня нет никакого желания… о, посмотрите, смотрите! Скорее!

Они как раз шли по перекрестку, и внезапный крик Пен заставил сыщика застыть на месте. Она схватила его за рукав свободной рукой и объяснила:

– Вон там, он как раз повернул на ту дорогу! Это был точно он! Капитан Тримбл! Наверное, он меня увидел, потому что сразу бросился бежать! О, пожалуйста, поскорее!

– Да где, где? – спросил сбитый с толку мистер Гаджен, вертя головой во все стороны.

– Там! – выпалила Пен и, вырвавшись из его рук, нырнула в боковую улицу и понеслась как олень.

Она услыхала крики за спиной, но не стала тратить времени на то, чтобы оглядываться назад. Женщина, которая скребла входную дверь своего дома, принялась кричать: «Держи вора!», а мальчишка-посыльный с корзиной в руках пронзительно замяукал. Под звуки погони за спиной Пен добежала до конца улицы, свернула за угол, увидела переулок, ведущий в квартал бедных домов, и бросилась туда.

Она тут же оказалась в лабиринте узких улочек с грязными сточными канавами, полуразвалившимися коттеджами и зловонными задними дворами, в которых гнили выброшенные прямо на землю отбросы. Раньше ей не доводилось бывать в этой частей города, и вскоре она совсем заблудилась. Однако это обстоятельство не очень ее беспокоило, так как звуки погони стали затихать где-то вдали. Пен считала, что вряд ли кто-то видел, как она нырнула в этот переулок, и поэтому считала, что ей удалось избавиться от преследователей. Она замедлила шаг и, все еще задыхаясь, медленно пошла в восточном направлении. Пересекла несколько незнакомых улиц и в конце концов добралась до более респектабельной части города, где отважилась спросить, как найти дорогу к гостинице, где оставила свою сумку. Тут выяснилось, что она сделала большой крюк, убегая от Гаджена, и, что самое страшное – что уже начало десятого. У нее был такой несчастный вид, когда она услышала это, что полный мужчина в вельветовых брюках и грубой шерстяной куртке, который как раз усаживался в повозку, спросил ее, не спешила ли она на лондонский экипаж. После того, как она в отчаянии кивнула, он философски заметил:

– Значит, вы на него опоздали.

– Боже мой, что же мне делать? – Пен представила, как ей придется целый день слоняться по городу, скрываясь от сыщика.

Фермер задумчиво оглядел ее и спросил:

– Вы очень торопитесь?

– Да, да! То есть, понимаете, я же заплатил за место!

– Что ж, я сейчас направляюсь в Кингзвуд, – сказал фермер. – Можете устроиться со мной в повозке, если хотите. Там, скорее всего, вам удастся перехватить лондонскую карету.

Пен с благодарностью приняла это предложение, подумав, что даже если ей и не удастся догнать карету, то уж по крайней мере в Кингзвуде она будет в большей безопасности, чем в Бристоле. К счастью, у фермера была довольно резвая молодая кобылка, и они выехали на главную лондонскую дорогу прежде, чем карета покинула город. Фермер высадил Пен в Кингзвуде у дверей постоялого двора и, выяснив у местных жителей, что лондонская карета еще не проезжала, весело распрощался с ней и поехал дальше.

У Пен было такое ощущение, что она только что прошлась по самому краешку глубочайшей пропасти. Поэтому она с облегчением присела на скамью во дворе гостиницы, чтобы дождаться экипажа, который запаздывал. Охранник кареты, когда Пен вручила ему свой билет, казалось, воспринял как личное оскорбление тот факт, что она села в карету не в Бристоле. С каким-то злобным удовольствием он сообщил, что ее дорожная сумка оставлена в «Тэлбот-Инн», но, поворчав, все-таки согласился с тем, что она имеет право на место, и опустил подножку, чтобы Пен могла взобраться в карету. Она втиснулась между толстым мужчиной и женщиной с капризничающим ребенком на руках; дверь захлопнулась, подножку убрали, и карета покатилась в сторону Лондона.