Гимн настоящей стерве, или Я у себя одна

УРОКИ МАСТЕРА

Роман Виктюк сделал зрителю предложение, от которого невозможно отказаться — «Давай займемся сексом!». Глагольные формы на театральных афишах встречаются чрезвычайно редко. Как правило, режиссеру вполне хватает существительного и прилагательного. Допустимы вариации падежных окончаний. Но глагол… Время сейчас такое, недейственное. Не побудительное, а утвердительное. Конец. Абзац. Кошмар. Дерьмо. Факт. Противостоять факту — себе дороже, предпринимать по его поводу какие-либо телодвижения абсолютно бессмысленно. Это в идеологическую советскую эпоху было «Так победим!». Или в романтическую перестроечную — «Говори!..». А у нас «Гамлет», «Отелло», «Терроризм».

Роман Виктюк возродил к жизни повелительное наклонение, сыграв премьеру под прекрасным заглавием «Давай займемся сексом!». В этой фразе важна собственно сама фраза, то есть гласность. Секс легко обходится без разговоров, однако человеческая свобода начинается с разговора о сексе. Таким образом, у Виктюка получился новый, постпостперестроечный вариант «Говори!..».

Действие пьесы Валентина Красногорова, скромного пожилого израильского репатрианта, происходит в сумасшедшем доме. Этот захватанный прием не отторгается зрителем, поскольку Красногоров и Виктюк в данном случае мыслят неоспоримыми истинами: подавленная сексуальность — прямой путь в тюрьму или психушку; причем если палатой (либо камерой) окажется ваша собственная квартира, вам не станет от этого легче.

С точки зрения картинки, «Давай займемся сексом!» похоже на все, что обыкновенно делает Виктюк: идеально накачанные актеры играют во что-то типа «Морская фигура на месте замри»; рядом бродят хромоножки, будто заимствованные из «Бесов»; балетные пачки перерождаются в свадебные туалеты; ездит по рельсам конструктивистская кровать; свалены грудой стремянки цвета металлик; вместо задника бесстыдно распахнулся гигантский белый халат. Главные цвета — белый, черный, алый. Основной элемент бутафории — истерзанные в клочья газеты. Сцена замусорена так, что люди на ней тоже смотрятся лохмотьями, обрывками, фрагментами без начала и конца (во всех смыслах последнего слова).

У пяти основных персонажей секса нет, зато есть бесконечные разговоры о сексе, страдания по сексу, дефицит элемента «секс» в организме. Бесполезный муж, уставшая жена, профессор-сексопатолог, девственница-нимфоманка и — номер пять — медсестра, которая объяснит нам под занавес, что все эти люди выдают себя не за то, чем являются на самом деле (скажем, настоящая девственница хочет выглядеть неудовлетворенной супругой, а многократная «разведенка» — юной, неопытной барышней). Но и это не принципиально: угнетая собственную природу, мы запутываемся в ее дебрях, подсознание прет наверх, как каша из кастрюльки, и тут уж черт ногу сломит, собирая из огрызков наше подлинное «Я».

«Давай займемся сексом!» — в сущности, спектакль асексуальный. Как рекомендации в дамских журналах («Найди свою точку G» или «Доставь ему удовольствие»), как научно-популярный телесериал «История секса». Для тех, кто понимает, это очень смешно. У секса не может быть истории. Он существует только в настоящую минуту.

Тем не менее надо отметить, что никто, кроме Виктюка, не занимается на нашей сцене философией секса, которая на самом деле есть не что иное — как философия свободы.

Уморительный профессор — великолепный Николай Добрынин — стягивает штаны через голову и выбегает в зал в оранжевых семейных трусах, выкрикивая среди партера свои жаркие агитки: «Все болезни происходят от недостатка секса!», «Секс — единственный язык, понятный всем и любимый всеми!», «Учиться, учиться и учиться сексу!». И в качестве кульминации: «Гениталии всех стран, соединяйтесь!» Хулиганства здесь так мало, а смысла так много… Сначала профессор вырвет из собственного межножья два пинг-понговых шарика, и публика грохнет; потом этих шариков упадет сверху целая куча, зрители опять захихикают, припомнив давешний розыгрыш; а потом Добрынин подойдет к авансцене, возьмет одну штучку, круглую, беленькую, и начнет счищать с нее скорлупу… Все-таки мастерство не пропьешь. Есть еще у Романа Григорьевича порох в известных пороховницах.

«Давай займемся сексом!» — это красиво запутанный клубок проблем, страшилок и развлекалочек.

Трусливые мужики, которых сама жизнь лишила всякого достоинства, так что теперь их надо тащить в постель силой…

Поэтический взлет Девушки (прелестная, гибкая, светлокудрая Александра Флоринская) — ей повсюду: на земле, в воде и в небе — мерещатся фаллические символы, знаки великой мировой сексуальности…

Диалог несостоявшихся педиков: «Вы ведь интеллигентный человек? Что для вас важнее в партнере — душа или тело?»…

Состоявшийся лесбийский танец (до чего женщин довели — кому бы понадобилась подружка, если с дружком хорошо?)…

Катастрофа импотенции — первая весточка от ангела смерти, мальчика с черными крылышками…

Страшный оргазм медсестры — так не получают удовольствие, так взрываются вулканы, и упаси вас бог очутиться поблизости…

А также: остроумные диалоги, жалостливый тюремный фольклор, странное соитие зауми и бытовухи. И много, много свободы, о которой не устает кричать со сцены Виктюк. В его личной конституции право говорить о сексе и заниматься сексом гарантировано каждому гражданину. Каждому купившему билет, во всяком случае.

_____