Гимн настоящей стерве, или Я у себя одна

ОЛБ

Говорят, сейчас в средних школах есть такой предмет — «Основы личной безопасности». В наше время его не было. Все необходимое нам преподавали дома: посмотри налево, посмотри направо; обходи троллейбус спереди (или сзади?), трамвай сзади (или все-таки спереди?); ничего не бери у посторонних, никуда не ходи с чужими, держись подальше от хулиганов, не лазай по деревьям, будь на глазах, возвращайся ровно в восемь, если задерживаешься, позвони… Так мы благополучно и выросли. Наши родители не знали тогда о терроризме, заложниках, взрывах в метро, падающих крышах аквапарков (про аквапарки вообще никто не слышал). Уличное движение было менее интенсивным, маньяки встречались редко, или нас выборочно информировали; в школах не приторговывали наркотиками — это уж точно, и рогатка была самым страшным оружием малолетнего дворового недоумка.

Как живут дети сейчас, то есть как живут их родители в круглосуточной судороге страха за драгоценное чадо, мне даже представлять не хочется. Ребенок сегодня должен находиться под пристальным контролем, когда бодрствует, и под неусыпным наблюдением, когда спит, его надо перевозить в броневике, с ног до головы обвешать датчиками, поставить на него сигнализацию и подключить к вневедомственной охране. Секьюрити у песочницы и камеры в школьном туалете приветствуются. Хорошо также иметь в доме бультерьера или стаффордшира, правда, иногда они становятся новым фактором опасности.

Ребенку угрожают все, а защитить его могут только мама с папой, и я крайне удивляюсь, как это люди, отважно ставшие родителями, не отправляются пачками в психлечебницы — осознав свою ответственность и свою беспомощность…

Для взрослого человека факторы опасности остаются практически теми же, что в детстве. И маньяки, и терроризм, и метро, и крыши, и бультерьеры, и пьяные лихачи, и швейцарские диспетчеры, и украинские ракеты — все это актуально без уточнений пола и возраста. Прикиньте сами, чему из этого укороченного списка мы реально можем противостоять. Однако принято думать, что раз мы выросли, значит, мы вооружены. Опытом, знанием, навыком. Отверткой, газовым баллончиком, пачкой резиновых пуль. Свистком и шпильками. А главное — недоверием. Нас уже не заманишь при помощи конфетки в темный подъезд.

Когда твоя безопасность становится твоей личной проблемой, вот тут-то и бывает по-настоящему страшно.

Недавно я села, подумала, покрутила свою жизнь в голове, как кубик Рубика, и из сложившейся картинки отчетливо поняла, что на данный момент я не защищена буквально со всех сторон. С профессиональной — раз, с социальной — два (при любом форс-мажоре я могу рассчитывать только на себя, никаких глупых надежд, никаких обманчивых иллюзий, а клеймо незамужней женщины окончательно подрывает в упомянутом государстве мой социальный статус). Разумеется, я не защищена финансово. Наследства не жду, взятки не беру, воровать не умею. Да и что может украсть театральный критик? Занавес?.. Я глубоко признательна мужчине за попытки облегчить мою жизнь, но при этом отлично понимаю, что должна научиться зарабатывать деньги сама. Если я такая умная, почему у меня наперечет каждые сто баксов?

Я не защищена физически. Слава Богу, мне пришлось убедиться в этом не среди какого-нибудь кровавого месива, но когда в мой автомобиль на полном ходу влетела безбашенная девица, и только шведская сталь удержала меня на этой земле, ясность понимания перешла в остроту откровения.

Однако все это беспокоит меня гораздо меньше, чем моя эмоциональная незащищенность. Я очень завишу от своей любви. Я очень завишу от мужчины, которого люблю. Про деньги, работу, карьеру, квартиру я могу сказать: «Ничего, прорвемся!» Про любовь — не могу, потому что не знаю, куда и через что мне надо осуществить прорыв. И зависит ли от меня самой хоть что-нибудь. И за какие поручни мне хвататься, если, что называется, любовь обманет…

Мы постоянно боимся за наших возлюбленных. За их здоровье, жизнь, благополучие. А вообще-то, бояться следует за себя. У меня бывали случаи, когда из поезда, летящего на юг, я на ходу перепрыгивала во встречный, идущий на север. И, трясясь в жестком плацкарте, с ужасом думала: если это конец, что у меня останется?! Чем еще на свете я дорожу, кроме любви, которой, наверное, уже нет? Как мне выжить? Кто или что меня спасет? И сама себе успевала удивиться: вроде бы столько в жизни интересного, столько всего меня держит, ан нет — держит, когда в центре любовь, когда все хорошо, а когда плохо, то ничего не нужно. Фактор опасности, заключенный в собственной душе.

Жить любовью так же опасно, как жить всякой земной радостью. Умирают близкие, отдаляются дети, лопаются банки (не с маринадами, а с деньгами), тают красота и здоровье, проходит слава мира, все проходит. Как ни крути, а возвращаешься к одному: храните ваши богатства не там, где их ест моль и ржавчина. Но это мудрость, а мудрость — явление возрастное. В тридцать лет хочется жить любовью. В тридцать женщина вся — и телом, и душой — предназначена для любви.

Любовные потери — как правило, первые серьезные потери в нашей сознательной жизни. Принимать их мужественно, сохранив при этом себя, — вот предмет или курс «Основы любовной безопасности», но такого нигде не читают.

То есть читают, конечно. Есть клубы, где отчаявшимся женщинам внушают правильные «установки» коллективным путем, но за индивидуальную плату, и если в отдельных местах это не отдает шарлатанством, то уж сектантством точно отдает. Я не хочу освобождаться от любовной зависимости, изолируясь в гетто неудачниц. Любовь не знает подобия, и мне надо остаться нормальной среди нормальных, а не своей среди своих.

Полки книжных магазинов забиты руководствами «Как стать счастливой без мужчины», «Будь самодостаточна» и «Это даже хорошо, что пока нам плохо». Полки уходят в бесконечность, но лично я не могу воспользоваться их содержимым, хотя бы потому, что все это плохо написано. А я, грешница (как говаривали в старину), люблю хорошую литературу.

Хорошая женская литература в России есть, но толкует она о вещах исключительно печальных, с оттенком триллера и ночного кошмара. Старость и бедность, обман и предательство, уходящие мужья и маразматические мамаши, аборты и прочие разновидности детоубийства, смерти и кладбища, кисты и миомы… От отечественной женской литературы заведомо жить не хочется. Безо всяких личных разочарований. Почитал — и в воду. Либо в глубокую депрессию.

Библия современной женщины, дамские журналы, — это вообще отдельная тема. Если там хоть в какой-то степени трактуется о психологии отношений, о любви и сексе, значит, перед вами издание для девочек до двадцати пяти. Или для умных девочек до двадцати двух. Взрослой женщине остаются мода, домашнее хозяйство и исторические анекдоты. Никто не говорит о любви серьезно с теми, кому за тридцать. То ли на них (на нас) уже поставлен крест, то ли считается, что мы сами все знаем.

А мы, сколько я могла заметить, не знаем практически ничего. И нам страшно.

Я очень люблю своего мужчину и очень боюсь его. Боюсь, что ему удастся однажды меня разочаровать. Боюсь тех мгновений, когда он вдруг становится чужим, смотрит отстраненно и холодно, и между нами ни с того ни с сего — дистанция огромного размера. Боюсь, что он меня разлюбит, боюсь, что я его разлюблю. Боюсь своей зависимости от него. Боюсь возможной независимости. Боюсь оказаться жертвой или нечаянно сделать его своей…

Личная безопасность отличается от любовной сущей мелочью: любимому мужчине не брызнешь в лицо парализующим газом. А основы любовной безопасности, к сожалению, заключаются только в том, что мой мужчина — это и главный мой страх, и главный страж. Иных защитников у меня нет и не будет. Только бы он об этом помнил.

_____