13 Друзья беспокоятся за Джилл Уайт. — «Пейдж 6», март 2005 г.

Честно признаться, я упивалась вниманием, обрушившимся на меня в больнице. Хотя меня и огорчал тот факт, что мир вертелся и жизнь в нем продолжалась без меня, пока я прохлаждалась на пропахшей лизолом постели. После операции и нескольких переливаний крови я оказалась заложницей своей палаты на ближайшую неделю. Я старалась держаться бодро и каждый день уверяла врачей, что выздоровление идет полным ходом и я уже готова сию секунду вприпрыжку умчаться прочь. Как преступница, умоляющая о досрочном освобождении за примерное поведение.

Хотя вынужденный отдых шел мне на пользу. Теперь я могла спать, сколько вздумается, обернутая одеялами, словно младенчик. И мне приятно было, когда кто-то приходил меня проведать. Приехали мои родители — да, оба, — что привело к несколько нелепой ситуации: они-то не виделись уже много лет. Очень отрадно было наблюдать, как они оба пытаются не выдавать натянутости в своих отношениях ради моего спокойствия.

Папе хватило благоразумия оставить свою нынешнюю сожительницу дома, где-то в штате Нью-Йорк. И я была особенно ему благодарна за этот визит, поскольку знала, как сильно он ненавидит этот город. Он всегда говорил, что, попадая в Нью-Йорк, чувствует ужасную, удушающую тесноту, словно бы напялил на себя костюм на пару размеров меньше.

— Ты все же приехал, — улыбнулась я. Он взял меня за руку.

— Конечно, лапушка, — ласково ответил он. Меня удивило, как он постарел — и в то же время как опрятно выглядел: аккуратно подстриженная бородка, куцый «конский» хвостик на голове.

— Ты как-то благообразно выглядишь, — поддразнила его я.

Он рассмеялся все тем же прелестным смехом.

— Я надеялся, ты скажешь, что я стал выглядеть мудрее. Но ничего. Я-то понимаю, что ты немного не в себе.

На самом деле он и впрямь выглядел мудрее.

— Тогда скажи же, о Великий Мудрец, когда моя жизнь наконец станет легче? — спросила я как бы в шутку.

Он вздохнул, но в этом тяжком вздохе тоже присутствовала доля шутки.

— Никогда. А кто тебе сказал, что она должна стать легче?

Я пожала плечами.

— Жизнь Уайтов тяжела, — сказал он. — Легко живут только дураки.

— Отлично. Просто отлично, — ответила я. Все это время я улыбалась. Мне было очень хорошо оттого, что он был рядом.

Мама тем временем все хлопотала, как это умеют одни только мамы. Она постоянно проверяла, удобно ли мне и не нуждаюсь ли я в чем-либо. Она, очевидно, пыталась загладить свою вину за все те годы, в течение которых она не могла меня баловать. Мама была незаменима в тех вопросах, о которых Джош даже не задумывался.

— Принеси сюда ее любимую пижаму, — наставляла его она, — и удобные тапочки. И не забудь про подушки: эти никуда не годятся, настоящие камни, — заметила она, пытаясь взбить больничные валуны под моей головой. Забота родителей словно бы вернула меня в детство. Они позволили мне впервые за долгое время переложить ответственность на чьи-то плечи. И это, как ни странно, не были плечи Джоша.

Бедный Джош. Он, как и всегда, показал себя образцовым мужем. Но это сказывалось на нем — бедняга выглядел совсем изнуренным. Я постоянно пыталась прогнать его, чтоб он мог передохнуть, но он с большой неохотой покидал свой пост. Мне не оставалось ничего иного, кроме как корить себя саму. Он ведь тоже пережил нелегкую потерю, а все внимание опять было сосредоточено на мне.

Меня навещали бесчисленные друзья и коллеги. Кейси, например, наотрез отказалась говорить о работе, опасаясь снова меня взволновать. Пол привез мне ради смеха кучу глупых картинок-мозаик и дурацких игрушек. Подарком Жерара стала самая мягкая, самая теплая и пушистая пижама, которую только можно было найти. Его визит был особенно для меня трогателен, ведь теперь он проводил почти все время в Париже. Эллен, Ти-Джей и Лиз забили всю палату ароматными цветами, полными до краев корзинами подарков и не вполне искренним благодушием. Меня проведала даже выписанная из клиники Минди, которая заметно похорошела и, в целом, привела себя в порядок.

Но лучше всех проявила себя Сара. Она мигом подняла мне настроение, контрабандой протащив в палату торт. Когда мы жили вместе, то изредка позволяли себе купить торт из кондитерской Энтерманна, присыпать глазурь яблочными цукатами и обожраться до потери пульса. Я чуть не умерла со смеху, когда она приволокла мне домашнюю версию того торта. Пока Сара отвлекала медсестер, я отрезала громадный кусок и запихнула его в рот целиком. Его тошнотворная сладость за все эти годы нисколько не притупилась. Это было райское блаженство.

Мы также заново открыли для себя прелесть «мыльных опер» и со смехом вспоминали, как в Беннингтоне мы пытались построить свое расписание, чтоб не пропустить ни единой серии «Поликлиники». Просмотр новых серий пробудил в нас множество приятных воспоминаний — и немудрено, ведь за двадцать лет актерский состав практически не изменился.

Я рада была видеть, что Сара вновь полна жизненных сил: в ней пробудилось задремавшее было творческое начало, и она написала детскую книжку — по моему мнению, просто чудесную. Она отправила рукопись вместе со своим портфолио в несколько крупнейших издательств и в результате получила контракт. Это очень повысило ее самооценку. Пока я выздоравливала, она жила в квартире подруги, где продолжала работать над книгой и откуда ей гораздо удобнее было добираться ко мне.

— Мы с Тасо периодически действуем друг другу на нервы, — призналась она. — Думаю, нам полезно будет некоторое время пожить отдельно.

Никто другой, кроме Сары, не мог поместить меня в защитный пузырь из опеки и внимания. Всю эту неделю она развлекала меня и следила за тем, чтоб я ни в коем случае не переутомлялась. С Кейси я созванивалась ежедневно, и, хотя она убеждала меня, что «все идет по плану», на пятый день я не выдержала и попросила Джоша привезти мне ноутбук.

Он сомневался, стоит ли повиноваться моему капризу, но все же не осмелился спорить со мной, пока я не выздоровею окончательно. Как мне ни было противно, я все-таки вынуждена была проверить электронную почту и хотя бы притвориться, что слежу за развитием событий в «Джилл».

Поначалу я успокоилась: как и говорила Кейси, особых перемен, судя по письмам, не наблюдалось. Но тут на мой адрес пришло новое послание от Эллен — и у меня глаза полезли на лоб. Тема письма гласила: «Лиз Александр стала издателем “Свити Пай”, нового журнала для состоятельных мам».

Я заподозрила, что у меня начались галлюцинации. Но все же продолжила читать:


С сегодняшнего дня Лиз Александр покидает должность издателя «Джилл» и берет на себя управление новым изданием «Нестром» «Свити Пай». «Александр оказывала всестороннее содействие при создании журнала, — заявил директор Tu-Джей Олдхэм. — Поэтому мы сочли необходимым назначить ее на пост руководителя». Весь коллектив «Джилл» благодарен за вклад, внесенный Лиз на протяжении этих лет. Нам будет очень ее не хватать, но мы все-таки рады, что она остается членом большой семьи «Нестром». Прошу вас присоединиться к поздравлениям Лиз с ее заслуженной новой должностью.

Эллен Каттер


Поначалу это извещение показалось мне довольно забавным — да что там, оно рассмешило меня до слез. Ведь я-то знала, что у Лиз не только нет своих детей, но она их в принципе ненавидит. И тут меня охватила радость: динь-дон, ведьма мертва! Лиз Александр наконец отстранили от рекламных продаж, и она больше не сможет волочь «Джилл» в финансовую пропасть. Должно быть, Ти-Джея постигло озарение.

Я тут же позвонила Кейси.

— Ты слышала новости? — сказала она в своей фирменной безучастной манере.

— Да! — воскликнула я. — А ты давно об этом знаешь? Мне не верится, что ты могла это от меня скрывать.

— Я сама только узнала, — ответила Кейси. — Все это делалось втихомолку. Никто не знал. Но сегодня вечером мы все идем пить шампанское.

Мы еще несколько минут поболтали о возможной замене Лиз. И когда я повесила трубку, меня просто распирало от желания поскорее выложить свои варианты Эллен. Я была уверена, что перед «Джилл» открывались новые горизонты. Я несколько часов шерстила Интернет, чтобы освежить память, и вносила в список всех возможных кандидатов. Взять, к примеру, того ловкача, который работал в «Спай», или вот ту женщину, которая занималась рекламой одежды в «Ток»… На подбор подходящих имен у меня ушел целый день, после чего я наконец настрочила письмо Эллен:


Получатель: Ellen_Cutter@nestrom.com; TJ_Oldham@nestrom.com

Re: новый издатель для «Джилл»

Здравствуйте, Эллен и Ти-Джей.

Для начала хочу поблагодарить вас за то, что известили меня о новом назначении Лиз. Хотя меня несколько удивило ее решение, я верю, что этот шаг благотворно скажется на ее карьере.

Мне осталось провести всего несколько дней в больнице, так как состояние мое в значительной мере улучшилось. Спасибо вам большое за добрые пожелания и заботу о моем здоровье.

Я бы хотела представить вам список людей, которые, по моему мнению, способны заменить Лиз:

Том Келли, ранее сотрудничавший со «Спай», на данный момент не занят, равно как и Лили Коэн, бывшая руководительница «Ток». Кэти Хант, второй человек в «Джой», подает большие надежды. Я с нетерпением жду, когда мы сможем обсудить эти и другие варианты после моего возвращения в офис.

Джилл


Но весь мой труд оказался напрасным, потому как на следующий же день я получила новое письмо, и от его заголовка земля у меня под ногами дрогнула:


Re: Роджер Рейнольдс назначен издателем «Джилл»


Первой моей реакций было одно лишь слово — «КТО?». Затем я прочла прикрепленную к письму биографическую справку. Рейнольдс раньше издавал информационный еженедельник. Нельзя было найти кого-то еще более скучного и чуждого моему журналу? Да и вообще, неужели нельзя было хотя бы посоветоваться со мной? Я вознегодовала и мигом связалась с Кейси.

— В чем, черт побери, дело?! — закричала я. — Ты забыла мне позвонить? Или, может, кто-то оставлял мне сообщение с просьбой дать совет? Почему я узнаю о новом издателе из массовой рассылки?!

— Отличный вопрос, Джилл, — сказала Кейси. — Я тоже потрясена. Я не знаю, что сказать. Почему-то они не считают нужным учитывать наши пожелания.

— Похоже на то!

Джош успокоил меня, прежде чем я успела закатить истерику Эллен.

— Не надо звонить ей. Сама же потом пожалеешь, — предупредил меня он. — Тебе нужно поостыть.

— Теперь ты понял, почему мне нужно отсюда выбираться? Смотри, без меня они творят все, что им заблагорассудится! Пользуются моим отсутствием… — Я сидела как на иголках, но врачи, разумеется, настояли, чтоб я пробыла в больнице до окончания терапии — то есть еще один день, по меньшей мере. Наглотавшись заказанного Джошем успокоительного, я наконец утихомирилась и осознала, что покамест не могу ничего исправить.

Я всю ночь ворочалась в кровати, готовя речь для Эллен. Но, как ни сложно в это поверить, худшее еще было впереди.

Утром моего последнего дня в больнице Джош приехал с привычным набором гостинцев: булочка для Сары, чашка горячего травяного чая для меня и два экземпляра «Нью-Йорк Пост» — один мне, другой Саре. Вскоре он вернулся домой, чтобы подготовить квартиру к моему возвращению: меня должны были выписать ближе к вечеру, чтоб я успела поужинать в семейном кругу. Сара же планировала провести остаток дня в больнице и подготовить меня к выписке.

Сразу после ухода Джоша Сара пролистала газету до своей любимой рубрики «Пейдж 6». Мне же всегда нравилось приберегать сплетни на десерт, будто бы вознаграждая себя таким образом за чтение настоящих новостей.

Но как только Сара нашла нужную колонку, она тут же побледнела.

— Что? Грязное бельишко? — спросила я.

Она лишь в ужасе на меня уставилась.

И мне этот взгляд отнюдь не пришелся по душе.

— Что такое? — Хорошо, что у меня был свой экземпляр. Я в нетерпении разыскала шестую страницу. Сара тем временем свою газету закрыла.

И тут я увидела это — под громадным жирным заголовком:


Друзья волнуются за Джилл Уайт


После того как эктопическая беременность надолго приковала ее к постели, друзья и деятели журнальной индустрии задаются вопросом, как состояние здоровья — физического и умственного — неоднозначной редакторши отразится на будущем журнала. Учитывая недавние кадровые перестановки, поневоле задумаешься, не подвергается ли риску здоровье одноименного женского журнала.


— Какого хрена?! — завопила я, отшвыривая газету. — Какого хрена??!! — заорала я так громко, что, наверно, разбудила всех пациентов в своем крыле. — Как это здесь очутилось?! И почему?! — Слово «истерика» не могло в полной мере описать мое состояние. После всех этих многодневных попыток почувствовать себя лучше «Джилл» коварно подкралась и добила меня. Я уже прониклась настоящей ненавистью к этой суке — но еще больше я ненавидела суку, которая ею руководила. — Вот почему я должна как можно скорее вернуться! Мне нужно быть там прямо сейчас! Мне нужно доказать всему миру, что Джилл и «Джилл» чувствуют себя нормально!

— Ну, тише, тише, — увещевала меня Сара. — Не обращай внимания. Это лишь сплетни.

— Да ты только посмотри! — не унималась я.

— Да, это дерьмо, — согласилась Сара. — И человек, который за это отвечает, достоин всяческого порицания. Но тебе пора бы перестать волноваться об общественном мнении. Не позволяй этим ублюдкам мешать твоему выздоровлению. Главное сейчас — это ты сама. Ты и Джош.

После этого Сара провела со мной лучшую в мире бодрящую беседу:

— Не забывай, что Лиз больше нет. Это твой шанс заявить о своих правах на журнал. И не позволяй этой Эллен запугивать тебя. Без союзницы она не так уж сильна.

— Неважно, — сказала я. — Эллен все равно меня проглотит — с Лиз или в одиночку.

— Не позволяй ей себя запугать, — повторила Сара. — Ты ведь сильнее. Ты принадлежишь самой себе. А она — всего лишь слабая женщина, которая не справляется со своими обязанностями и боится тебя как черт ладана. Она специально тебя подавляет, чтоб удержаться на вершине.

— С самого первого дня она пытается меня уничтожить. Почему я опять должна возвращаться во времена Хиллэндера? — заныла я.

— Ты не должна. Это уже не подготовительная школа. Жизнь другая. И люди вроде Эллен узнают об этом на собственных ошибках. Не забывай, чье имя стоит на обложке, — добавила она.

— Ну да, — мрачно ответила я. — Будто бы ее это волнует. Я столько трудилась, я столько вложила в этот журнал, чтобы она теперь пускала все коту под хвост! Это несправедливо!

Сара откинулась в кресле и сказала:

— А ты все равно продолжай трудиться и вкладывать.

— Что?

— Однажды мать Тереза сказала очень мудрую вещь. Что-то вроде: «Если вы добьетесь успеха, то получите множество ложных друзей и истинных врагов. Но все равно добивайтесь успеха. То, что вы строили годами, кто-то другой разрушит за ночь. Но все равно стройте».

— Мне нравится. — Эти слова действительно отвечали моему настроению. — Добивайтесь успеха во что бы то ни стало. Стройте всем назло, — повторила я. Каким-то образом Сара умела всегда произносить самые нужные слова. И совершать самые нужные поступки.

Она взяла свой экземпляр «Пост», выдернула оттуда шестую страницу и демонстративно порвала ее в мелкие клочья, которые подбросила в воздух, будто конфетти.

— Да пошли они на хер! — сказала она. — Добивайся успеха! Строй!

Она была права. Я тоже изготовила щепотку конфетти и эхом повторила ее слова:

— Пошли они на хер! — Обрывки бумаги взлетели в воздух. Конечно же, медсестра как раз проходила мимо и сердито на нас покосилась.


Тем вечером я вернулась домой и решила, что возьму еще пару дней отгула, чтобы убедиться в своем нормальном самочувствии и уделить заслуженное внимание Джошу. Сара помогла мне обустроиться в лофте, после чего поехала к себе домой в Джерси. Кратковременная разлука, похоже, пошла им на пользу: Саре, по крайней мере, не терпелось уже увидеть Тасо. А я знала, как мне помогло ее присутствие рядом.

— Я буду очень скучать, — сказала я, крепко обнимая подругу на прощание.

— Я тоже, — ответила она. — Береги себя. И не позволяй журналу огорчать себя.

— Спасибо, — сказала я, хотя сомневалась, возможно ли это.

И оказалась права: на следующий же день мне позвонила Кейси. Мы еще даже не обсудили с ней писульку в «Пейдж 6». Я не успела прийти в норму и не могла понять, как быть дальше.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала она. — Можно приехать к тебе?

Видимо, дела были совсем плохи.

— Конечно, — сказала я. — Это насчет «Пейдж 6»?

— Поговорим при встрече, — увильнула она. — Тебе привезти что-нибудь из офиса?

— Голову Эллен Каттер, пожалуйста, — пошутила я.

Она приехала примерно через час. Ее внешний вид выдавал тревогу. Я приготовила нам чаю, и Кейси, не теряя времени зря, приступила к делу.

— Статейку в «Пейдж 6» заказал кто-то из наших. Из «Нестром».

— Эллен, — тут же поняла я.

— Я этого не говорила, — сказала Кейси, но по ее взгляду я поняла, что не ошиблась. Теперь стало ясно, почему обсуждать эту тему можно было только с глазу на глаз. Большой Брат не дремлет. А эта информация имела тротиловый эквивалент.

— Но зачем? — спросила я. — Я не понимаю, зачем она поступила со мной так ужасно, так жестоко… И вообще, откуда ты об этом узнала? — Кейси не уставала удивлять меня свой находчивостью.

— Случилось так, что Мишель увольняется. Она говорит, что идею «Свити Пай» украли у нее. Она проговорилась об этом Эллен — и вот, идея уже в руках Лиз. А бедняжке Мишель даже не предложили работать в новом журнале. Ну так вот. Мы вчера с ней встретились, пропустили по рюмке. Она сказала, что статья была заказная, но не стала называть имя заказчика. Впрочем, я уверена, что твоя версия верна.

— Но зачем? Я все равно не понимаю, — не унималась я.

Кейси наверняка хотела бы ответить деликатно, но пришлось рубить правду-матку:

— Я думаю, тебя хотят подставить, Джилл. Взгляни, что происходит. Пол сейчас фактически бесправен. Хотя он номинально и является креативным директором, все его усилия сосредоточены на «Профайле». Лиз продолжает делать ошибку за ошибкой. Нового издателя наняли, не посоветовавшись с тобой. А теперь эта сплетня. И знаешь, как бы нелепо это ни прозвучало, мне кажется, они подыскивают оправдание, чтобы вывести тебя из игры.

Возможно ли такое? Это было так… жестоко. Ведь Джилл — это я! Как они могут выпереть меня из моего собственного журнала?!

— Какой-то бред, — сказала я, поразмыслив несколько минут. — Ну, если дела у журнала идут так плохо (хотя это неправда), почему бы просто не прикрыть его? Вернуть мне мое имя. Забыть о нем.

— В том-то и дело, — подхватила Кейси. — Дела идут замечательно, как ты и говоришь. Им невыгодно прикрывать лавочку. Но если ты уйдешь с дороги, Эллен сможет превратить журнал во что угодно.

— В очередной клон «Харизмы»?

Кейси кивнула. Она всегда хотела, как лучше. У меня не было причин не прислушиваться к ее мнению.

— Знаешь, что смешно? — горько улыбнулась я. — Что «Харизма» пытается подражать «Джилл»!

— Я знаю, что «Джилл» принадлежит тебе, — серьезно сказала Кейси. — Но тебе, возможно, стоило бы плюнуть на все и уйти. Пускай грызутся между собой.

Я вздохнула.

— Я еще пару дней посижу дома, — сказала я Кейси. — И все хорошенько обдумаю. А ты тем временем сделай мне услугу: позвони моему адвокату и уточни, в каком статусе находится мой контракт с «Нестром».


Следующие четыре дня я провела с Джошем. Мы дурачились, как дурачатся все парочки, и за всем этим скромным весельем я пыталась забыть об изуродованной «Джилл» и своем фиаско с беременностью. Мы подолгу гуляли по городу. Готовили еду. Ходили на утренние сеансы иностранных фильмов. Делали покупки в Чайнатауне. Однажды мне даже вздумалось сыграть в боулинг. Все вместе это походило на долгое свидание — из тех времен, когда мы были абсолютно счастливы вместе. Когда наше счастье еще не омрачали гормоны, экстракорпоральное оплодотворение и потеря двух детей. Если наши отношения выдержали такую нагрузку, теперь нам что угодно было по плечу.

Однажды вечером мы с Джошем откровенно поговорили о моей работе.

— Да пошли они все, — сказал он. — Уходи. Тебе все это дерьмо ни к чему. Ты подвергаешь себя постоянным стрессам, а вот удовлетворения, по-моему, уже не получаешь.

Он был прав.

— Но наши расходы… — возразила я. Мысль о семейном бюджете не давала мне покоя. Наш лофт. Наша машина. Наша слабость обедать в хороших ресторанах.

— Справимся, — сказал он. — Со всей этой дрянью для повышения фертильности мы завязываем. Хватит — я больше не позволю, чтоб ты рисковала жизнью ради ребенка. А что касается счетов, то я могу начать редактировать чужие сценарии. Да я чем угодно займусь, буду вкалывать как вол. Ты же вкалывала все эти годы, и сейчас ты имеешь право на передышку. Если совсем будет худо, продадим лофт. Умерим свои запросы. Это еще не конец света. — Он покачал головой. — Но, насколько я тебя знаю, долго без дела ты не просидишь. Ты слишком творческая личность, чтобы не создать очередной проект.

В проницательности ему не откажешь. А я тем временем уже начала всерьез обдумывать развод с истеричной сучкой по имени «Джилл».


Все в офисе очень обрадовались моему возвращению. Свен смастерил гигантскую открытку по типу нашей обложки, но с моей фотографией. «Добро пожаловать, Джилл!» — гласил один из заголовков. Прочтя содержимое, я чуть не расплакалась от умиления.

«Без тебя совсем не то», — написала Росарио.

«Ты так меня вдохновляешь», — написала Джоселин, беженка из «Фэшенисты».

Минди написала, что скучала по мне.

Все поставили свои подписи: Пол, Ти-Джей и даже Эллен. От ее радушия у меня кровь закипела в жилах.

Кейси доложила, что мой адвокат связался с ней и сказал, что юридическая служба «Нестром» еще не обращалась к нему на предмет продления моего контракта, срок которого истекал в июле. А значит, пришло время решать, продолжу ли я переговоры или спасусь бегством. В последнее время я часто думала над предложением Линн Стайн, но сомневалась, что мне хватит сейчас энергии и упорства, чтобы открыть новый журнал.

Я решила выиграть немного времени и пока что возобновить военные действия. И первым моим трофеем должно было стать расположение издателя.

Я постучала в его новый кабинет (прежнее логово Лиз) и, открыв дверь, увидела, как он распаковывает вещи. Офис Лиз с ее уходом выглядел на удивление пустым — без всех этих бесценных предметов искусства и расставленной по фэн-шуй мебели.

— Простите за беспокойство, — сказала я, — но мне не терпится с вами познакомиться.

Лицо мужчины озарилось дружелюбной улыбкой. Ему было на вид далеко за сорок или чуть за пятьдесят: возраст выдавали лишь редеющие каштановые волосы, тогда как лицо осталось довольно молодым. Встреть я его на улице, скорее всего, приняла бы за адвоката какой-то крупной корпорации или политика. Образ журнального издателя не вязался с простым синим костюмом, белой рубашкой и полосатым галстуком. И пусть одет он был более чем непритязательно, в нем сразу ощущались душевное тепло и открытость.

— Вы, должно быть, Джилл Уайт, — сказал он, пожимая мне руку.

— Так точно.

— Моя дочь обожает ваш журнал, — сказал он. — В свои восемнадцать она, наверное, слишком молода для подобного чтения, но она всегда развивалась быстрее остальных девочек. Уезжая в колледж, она даже забрала с собой подшивку старых номеров.

Я представила его эдаким добропорядочным папашей, который устраивает в своем загородном доме барбекю по выходным и ходит болеть за своих детей, играющих в младшей бейсбольной лиге.

— Спасибо, — сказала я. — Надеюсь, вы тоже в скором времени станете поклонником нашего журнала.

— А я уже ваш поклонник, — сказал он. — И я очень доволен, что буду сотрудничать с вами.

Начало было положено, и начало замечательное. Я сразу поверила, что этот мужчина сделает все возможное, и хотела поскорее испытать его в деле. А вдруг он будет хорошо продавать рекламные полосы, чем задобрит власть имущих, и те наконец оставят меня в покое?

Из его офиса я ушла с приглашением на ознакомительный обед в кармане. А в свой пришла уже с восстановленным ощущением безопасности. С тех пор как Лиз свалила, на небе стало гораздо меньше туч. Быть может, «Джилл» еще ожидало безоблачное будущее…

От этих мыслей я взбодрилась, а потому, когда Минди неожиданно позвала меня на обед, согласилась без лишних раздумий, хотя работы оставалось еще немало.

Выглядела она замечательно.

— Я понимаю, что тут столько всего накопилось, — сказала она, — но если вдруг надумаешь перекусить на скорую руку…

Мы очень славно пообедали в карибском ресторанчике в Хеллзкитчен, куда не осмеливались соваться остальные работники «Нестром». Минди, чудесным образом преображенная, рассказывала мне о том, как она пытается возродить отношения с мужем и как время, проведенное с детьми, давало ей силы продолжать борьбу с пагубной зависимостью. Я была очень рада слышать, что она счастлива. Ее врожденное умение проявлять материнскую заботу — именно то, что меня первым делом привлекло в ней, — возвращалось к ней.

— Я очень тебе благодарна за то, что ты поверила в меня и дала мне еще один шанс, — сказала она. — И я еще раз хочу попросить прощения за то, что так поступила с тобой…

— Я ведь уже говорила тебе, Минди: ты классный выпускающий редактор. Я не хочу тебя терять.

— Дело в том, что Эллен всегда каким-то непостижимым образом удавалось мною помыкать, — продолжала она. — В ходе лечения это наконец-то стало очевидно. В колледже я всегда писала за нее рефераты, пока она проводила время со своим парнем и подружками по женскому обществу. Когда мы впервые стали работать вместе, я отдувалась за ее проступки. Потом она сделала из меня палача для своих постоянно меняющихся гувернанток. А потом, не успела я опомниться, как она уже устроила меня на эту работу и вынудила следить за тобой. С ума сойти! Я уже взрослая женщина, а до сих пор готова на все, лишь бы набиться ей в друзья и затесаться в ее компашку.

Я наконец-то поняла. Минди — это была я сама в четырнадцать лет. Ученица в Хиллэндере, которая отчаянно тщится понравиться Алисе Форд и ее друзьям, но терпит поражение. И я невольно перефразировала совет, который сама недавно услышала:

— Ты уже не в колледже, Минди. Ты принадлежишь самой себе, и ты не должна бояться слабой женщины, напуганной твоим интеллектом. Она пытается унизить тебя, чтобы удержаться на высоте, чтобы никто не смог разоблачить ее фальшивую сущность.

— Да я и сама это уже понимаю, — сказала она, вытирая тарелку кусочком хлеба.

— Одна великая женщина сказала: «Когда вы добиваетесь успеха, то приобретаете ложных друзей и истинных врагов. Но все равно добивайтесь успеха».

— Ого, — задумчиво кивнула Минди. — А что это за великая женщина?

— Моя подруга Сара, — ответила я.

Загрузка...