Глубокая любовь

Я почувствовала, как покраснела.

— Ты сделала это! О, Боже! — взвизгнула Пакстон.

Я покачала головой и уставилась на Пакстон.

— Да что с тобой такое, Пакстон? Ты ведешь себя как подросток!

Потирая живот, она глубоко вздохнула и села в кресло-качалку.

— Понятия не имею. Эта беременность словно делает меня глупой или что-то в этом роде. Это так странно.

Усмехнувшись, я взяла ее за руку.

— Ты прекрасно выглядишь. Надеюсь, что Стид говорит тебе это.

То, как улыбнулась Пакстон, заставило мое сердце растаять.

— Он говорит. Не реже трех раз в день. Каждое утро, когда я просыпаюсь, и каждый вечер, когда я стою и чищу зубы. Твой брат потрясающий.

Мы все вздохнули. Ну, все мы, кроме Вайелин. Она издала звук, будто ее сейчас вырвет.

— Все, хватит. Я хочу подробности. Давай, Мели. Прошло так много времени с тех пор, как у меня был ошеломительный секс. Кажется, я даже забыла, что такое «секс».

— Я тоже, — присоединилась к ней Корин.

Все развернули головы к ней.

— Неужели? — сказала Вайелин, усаживая Корин в кресло-качалку рядом с Пакстон.

— О Господи! Вайелин, не пугай ее. Она лучшая учительница в начальном классе, — сказала Пакстон.

Стрельнув в Пакстон ухмылкой, Вайелин ответила:

— Мне просто любопытно. — И снова сосредоточилась на Корин. Даже я наклонилась, ожидая, чем моя сестра выстрелит в бедную девочку. — Вы с Триппом не часто занимались сексом?

Корин фыркнула:

— У нас никогда не было секса.

— Что? — выкрикнули мы с Вайелин одновременно.

Пакстон просто кивнула, как будто уже знала эту информацию. После этого у меня будет вопрос к моей невестке.

— Почему нет? — спросила Вайелин.

Корин поочередно посмотрела на нас.

— Это никогда не казалось... правильным.

— Это потому, что ты уже протестировала Митчелла, — сказала Пакстон, и тут же закрыла рот руками и зажмурила глаза.

— Пакстон! — вскричала Корин.

Вайелин потерла руки.

— Черт побери, это дерьмо только что стало хорошим.

Я встала и подошла к Корин.

— Подожди, ты спала с Митчеллом? Боже мой! Когда?

Она прикусила губу.

— Гм-м, прошлой осенью. Это была только одна ночь.

Вайелин покачала головой:

— Корин, у тебя был роман с Митчеллом, а потом ты начала встречаться с Триппом? Ну ты и шлюшка!

Мы с Вайелин хихикнули, когда Пакстон указала на нас:

— Прекратите, вы обе. Корин, она не это имела в виду. Расскажи им, что случилось.

Вайелин замахала руками, пытаясь перестать хихикать.

— Я пошутила. Извини. Расскажи, что случилось.

Бедная девушка заломила руки.

— Мы с Пакстон были в баре «У Корда», и Митчелл пригласил меня на танец. Мы весь вечер пили и танцевали, и, честно говоря, мне никогда не было так весело.

Жестом Вайелин остановила Корин и сказала:

— Хорошо, переходи к той части, где вы занимались сексом!

Корин глубоко вздохнула.

— Митчелл предложил подвезти меня до дома, чтобы убедиться, что я безопасно добралась, и я пригласила его еще раз выпить, и прежде чем сообразила, мы... мы…

Мы все трое наклонились ближе.

— Что «мы»? — спросила Пакстон.

— О, Пакстон, сыр и крекеры! Ты уже знаешь. Он трахал меня до потери сознания. Не раз.

Мы с Вайелин ахнули.

— Как, черт возьми, ты можешь произнести «сыр и крекеры», а потом – «он трахал меня до потери сознания» и всё будет звучать так невинно? — спросила я.

Корин усмехнулась и пожала плечами.

— Понятия не имею.

— Итак, если у вас был потрясающий секс, что случилось? — спросила я. — Как ты оказалась с Триппом?

Когда Корин посмотрела на Пакстон, у меня сжалось сердце. Ее глаза выглядели такими грустными. Я взглянула на Вайелин, и поняла, что она тоже это заметила.

Потянувшись и взяв за руку Корин, Вайелин сказала:

— Я надеру задницу Митчелла, если он тебя обидел.

Когда я увидела, что на глаза Корин навернулись слезы, спросила:

— Что он сделал?

Корин опустила голову и уставилась вниз.

— Ничего. Он так и не позвонил. А потом вел себя так, будто ничего не случилось. Когда Пакстон предупредила, что братья Паркер несерьезны, я не хотела ей верить. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять – Трипп пригласил меня только потому, что мной заинтересовался Митчелл. Я никогда не рассказывала Триппу, что случилось, но он, кажется, уже знал. Я думаю, он знал, что моему сердцу не до отношений. Трипп также не нуждался в отношениях. Нам было очень весело вместе, и он оказался отличным другом.

— Так вот почему вы официально расстались, но все еще тусуетесь вместе? — спросила я.

— Да. Я обожаю Триппа. Он отличный парень, и я честно призналась ему, что чувствую к Митчеллу.

— Что он сказал на это? — спросила я.

— Он сказал, что понимает, и нам лучше быть друзьями, с чем я и согласилась. Я искренне думаю, что Трипп влюблен в другую женщину.

— Харли, — сказали мы втроем.

— Кто? — спросила Корин.

Я усмехнулась.

— Это история для девичника.

Вайелин встала, уперев руки в бока.

— Подождите минутку! Каким это образом наш допрос свернул не туда! Вернемся-ка назад к тебе и Уэйду, и то, как вы занимались сексом!

— Что?! — два рычания, раздавшиеся одновременно, заставили нас подпрыгнуть.

Мое сердце казалось, остановилось. Тревор и Корд стояли на крыльце.

— Я надеру ему задницу, — наконец сказал Тревор, подтягивая ковбойские сапоги и направляясь к своему грузовику, Корд шел в двух шагах позади.

— Вот дерьмо, — одновременно прошептали Вайелин, Пакстон и я.

— Что они собираются делать? — спросила Корин.

Вайелин покачала головой.

— Наверное, лучшее, нам этого не знать.

УЭЙД

Корд поставил пиво на стойку.

— Ты уверен, что не хочешь петь?

Я покачал головой.

— Не-а.

Он нахмурился.

— Брось, Уэйд. Ты ведь не злишься до сих пор, что Тревор тебя ударил? Это было больше месяца назад.

Потирая челюсть, я бросил на Тревора неприязненный взгляд, но он только рассмеялся.

— У меня слишком болит челюсть, чтобы петь.

Теплые руки обвились вокруг моей талии.

— Привет, красавчик.

Я развернулся на табурете и улыбнулся Амелии. Черт всех возьми, если она здесь не самая красивая. Последние несколько месяцев были самыми счастливыми в моей жизни. Я никогда и не мечтал, что буду так счастлив.

— Эй, — она наклонилась ко мне, потирая рукой мою ногу в опасной близости от члена, и нежно поцеловала меня в губы. Потом прошептала, наклонившись к уху: — Я так нуждаюсь в хорошем оргазме.

Я не смог сдержать улыбку, которая расползлась по моему лицу.

— Сукин сын. Если моя младшая сестра говорит тебе пошлости, то тебе лучше прекратить это дерьмо прямо сейчас.

Не обращая внимания на Тревора, я потянул Амелию и устроил её между своих ног.

— Что нам с этим делать?

Её глаза потемнели, и она прикусила свою нижнюю губу.

— Мы могли бы улизнуть в темный уголок. У меня никогда не было секса в баре моего брата.

Я откинул голову назад и рассмеялся.

— И, дорогая, ты никогда этого не сделаешь. Я вроде как хочу, чтобы мой член был прикреплен к моему телу.

Она мило надула губки.

— О, черт возьми, нет, Амелия Паркер, — приказал Корд. — Не надувай на него губы. Черт! Нет. Я знаю этот взгляд. Отнеси это дерьмо куда-нибудь еще. Этого никогда не случится в моем баре!

Амелия подняла глаза и посмотрела на Корда. Подмигивая ему, она сказала:

— Откуда ты знаешь, что уже не случилось?

Я спрыгнул со стула, встал между Амелией и Кордом, и поднял руки.

— Здесь нет! Клянусь тебе.

Корд указал на меня.

— Не забывай, у меня есть знакомства! Я прикажу Митчеллу арестовать твою задницу!

Подняв вверх большой палец, я бросил деньги на стойку и взял Амелию за руку.

— Пошли, смутьянка. Хочешь снова увидеть меня с подбитым глазом?

— Я все еще злюсь, что ты позволил ударить себя, Уэйд. Я уже взрослая, и братья не могут указывать, с кем я могу встречаться, а с кем нет.

Проходя через бар, я помахал на прощание Митчеллу. Он разговаривал с темноволосой девушкой. Он помахал мне в ответ, и я видел, что Митч хочет быть где угодно, только не здесь.

Как только мы добрались до моего грузовика, я повернулся к Амелии.

— Я думал, Митчеллу нравится Корин.

Ее глаза чуть не вылезли из орбит.

— Неужели?

— А разве нет?

— Кто его знает.

Я покачал головой.

— Все. Поехали, я тебе кое-что покажу.

— Твое обнаженное тело на моем?

Смеясь, я взял ее за руку.

— Ты сегодня не в настроении.

Она вздохнула.

— Мне пришлось слушать, как Пакстон и Вайелин обсуждают украшения для детской ванной. Я заснула и увидела безумный горячий сон о нас в душе.

— У меня есть идея, — сказал я, направляясь к участку, который купил несколько месяцев назад.

— Куда мы едем? — спросила Амелия.

Подмигнув, я ответил:

— Скоро узнаешь.

Как только я свернул на заросшую дорогу, Амелия рассмеялась.

— Ты непослушный мальчик, — промурлыкала она и скользнула рукой по моей ноге, чтобы обхватить мой и без того твердый член.

Я припарковался и расстегнул джинсы, спуская их достаточно, чтобы вытащить член.

— Бардачок, презерватив, — сказал я, пытаясь задрать ее платье.

— Вот, — выдохнув, Амелия протянула пакетик, и стянула трусики, бросая их на заднее сиденье. — Позволь мне надеть его.

Я вернул презерватив. Руки Амелии дрожали, когда она разрывала фольгу и вытаскивала латекс. Потянувшись к ее ладоням, я спросил:

— Эй, почему у тебя дрожат руки?

— Понятия не имею! Наверное, я взволнована.

Я широко улыбнулся.

— Ну, черт возьми, если это не льстит парню.

Амелия шлепнула меня по груди, затем схватила мой член и погладила его несколько раз. Черт, эта девчонка знала, как меня завести. Я жаждал ее прикосновений в той или иной форме двадцать четыре часа в сутки.

— Амелия, если ты сейчас же не залезешь на меня, я кончу тебе в руку.

Быстро натянув презерватив, Амелия устроилась надо мной. Я просунул руку ей между ног, ввёл в неё палец и издал глубокий рык, когда почувствовал, как сильно она возбуждена.

— Я готова, ковбой.

Взяв девушку за бедра, я потянулся и втянул ее губу в рот. Мы оба застонали, когда Амелия опустилась на меня.

— Черт возьми, — сказал я, когда она качнула бедрами. — Боже, ты так хорошо ощущаешься, дорогая.

Ее длинные рыжие волосы свободно свисали, пока она двигалась на моём члене. Я потянулся к волосам девушки, нежно отвел их назад и поймал ее взгляд.

— Амелия, я принадлежу тебе. Ты знаешь это?

Кивнув, она прижалась губами к моим и начала говорить, чередуя слова с нежными поцелуями:

— Ты владеешь моим сердцем. Моим телом. Ты моя любовь. Я принадлежу тебе.

Я обхватил ее задницу руками и притянул еще ближе. Мы оба задыхались от невероятных ощущений, которые вызывал тот способ, каким я наполнял тело Амелии.

— Уэйд, я сейчас кончу, — прошептала она мне в губы.

— Иди за мной, дорогая.

Голова Амелии откинулась назад, и она издала сладчайший всхлип, разваливаясь на части. Двигая бедрами быстрее, я почувствовал, как нарастает мой собственный оргазм. Чего бы я ни отдал, чтобы почувствовать ее без презика.

Когда-нибудь скоро. Мы поговорили об этом и решили, что Амелия будет принимать таблетки, а пока продолжим некоторое время пользоваться презервативом, просто в качестве меры предосторожности, но, черт возьми, я считал дни, когда смогу ездить на моей пастушке без седла.

Черт. Ощущение ее плоти на моем голом члене. Я не мог дождаться.

Одна эта мысль толкнула меня через край, и я издал долгий стон, кончая так сильно, что мог поклясться – увидел звезды.

Когда мы, наконец, перестали двигаться, мой член дернулся внутри нее.

— Я никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой, — прошептала Амелия мне в губы.

Запустив пальцы в ее волосы, я обхватил голову Амелии руками и посмотрел в прекрасные голубые глаза.

— Я тоже, дорогая. И это только начало.

От ее улыбки в моей груди все сжалось. В глубине души я знал, что нас ничто не разлучит. Это было счастье, о котором мы оба мечтали. Не будет дня, чтобы я не благодарил Бога за благословение любви Амелии.

Мы бросали тюки сена на заднее сиденье прицепа и стекающий со лба пот обжигал глаза.

— Черт возьми. Жарче, чем яйцам в узких джинсах, — проворчал Тревор.

Мы все остановились и уставились на него.

— Какого черта ты только что сказал? — спросил Митчелл.

— Я сказал…

Трипп поднял руки.

— Чувак, не повторяй. Пожалуйста.

Корд протянул всем воды и спросил:

— Стид, ты волнуешься?

Я взглянул на Стида. Судя по улыбке на его лице, он был вне себя от возбуждения.

— Не могу поверить, что через месяц я снова стану отцом.

— Вы выбрали имя для малыша? — спросил Трипп.

— У нас есть несколько идей. Конечно, Хлоя думает, что мы должны назвать ребенка в честь ее козленка, Патчем.

Все засмеялись.

Тревор сел на пол прицепа.

— Итак, Уэйд, расскажи нам, а на что похожа твоя жизнь.

Я окинул взглядом всех пятерых братьев Паркер. Каждый из них смотрел, ожидая, что я облажаюсь.

— Замечательно. Не думаю, что я когда-либо был так счастлив.

Все улыбнулись.

Слава Богу. Правильный ответ.

Митчелл усмехнулся.

— Не помню, когда видел Амелию такой счастливой. Все, о чем мы просим, это чтобы ты обращался с ней правильно, чувак. Я рад, что моя сестра влюблена.

Я кивнул.

— Я люблю ее. Хочу, чтобы вы все это знали. Я никогда никого не любил так, как Амелию. Она для меня все.

Тревор хлопнул меня по спине.

— Я не сомневался, что ты сделаешь ее счастливой.

Корд встал и застонал.

— Черт, у меня в перчатках дыра. Тревор, у тебя есть запасные?

— У меня есть на заднем сиденье, — сказал я, указывая на свой грузовик.

— Спасибо, — сказал Корд.

Трипп встал и посмотрел на запад.

— Черт побери, эти тучи сгущаются. Похоже, назревает еще одна буря.

— Черт, если снова пойдет дождь, река выйдет из берегов, — сказал Тревор.

Я приложил бутылку с холодной водой к шее.

— Эм-м, Уэйд? Не мог бы ты подойти сюда? — позвал Корд.

— Ты не можешь найти перчатки? — спросил я, направляясь к нему. У него был чертовски раздраженный вид. — Что случилось? — спросил я.

Он показал пальцем в салон машины.

— Чувак, тебе лучше надеяться, что это моей сестры. С другой стороны, нам лучше надеяться, что это не так.

Нахмурив брови, я спросил:

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Он схватил меня за футболку и потянул к двери, указывая на трусики Амелии.

Воспоминание о том, как мы трахались в грузовике, наплыло на меня, и я не мог не улыбнуться.

— Чувак, я надеюсь, ты перестанешь улыбаться.

Я тут же смёл улыбку с лица, и потянулся за трусиками, засовывая их в карман. Повернувшись к Корду, я сказал:

— Я улыбаюсь, потому что она делает меня счастливым. Тебе было бы лучше видеть сестру с каким-нибудь мудаком, который попользуется, а затем перейдет к следующей девушке? Я люблю твою сестру Корд, и да, мы занимаемся сексом. У меня были сестры, и могу себе представить, как тебя это бесит, но вы все должны перестать мне угрожать. Скажу напрямик: я планирую попросить Амелию выйти за меня замуж, так что вам, тем или иным способом, лучше привыкнуть к мысли, что мы вместе.

У Корда отвисла челюсть.

— Чувак, я чертовски уважаю тебя за то, что ты противостоишь нам. Ты прав, Амелия взрослая, и нам нужно понять, что она не ходит с поясом целомудрия.

— Спасибо тебе.

— В следующий раз, однако, приберитесь после того, как сделаете дело. Боже всемогущий, мне не нужно было этого видеть.

И Корд отошел, бормоча что-то себе под нос.

Вдали прогремел раскат грома.

— Поехали! Нам нужно отнести сено в амбар, пока не разразилась буря, — крикнул Тревор, поднимая тюк и бросая его в прицеп.

Трипп забрался в грузовик, пока мы догрузили сено. Бриз, от приближающегося шторма, приятно нас охлаждал, и заставил работать немного быстрее.

После того, как все было загружено, мы направились в амбар и разгрузили прицеп.

— Все проголодались? — спросила Вайелин.

Трипп вытер лоб.

— Да, черт возьми. У мамы есть что-нибудь?

— Да. Жаркое, овощи, свежий хлеб, который ей помогла выпечь Хлоя. О, тетя Ви приготовила суфле из сладкого картофеля. И я уверена, что в нем есть виски.

Стид спрыгнул с кучи сена и вскинул кулак воздух.

— Да! Черт, обожаю эту дрянь.

— Да ладно, надвигается гроза, и, судя по всему, будет плохо. Выше по реке уже выпало 130 миллиметров осадков. Мы под угрозой затопления.

Я повернулся к Тревору.

— Некоторые лошади остались на северном пастбище. Мы должны перегнать их, по крайней мере, кобыл и жеребят.

Он кивнул и объявил, нервно почесав затылок.

— Мы с Уэйдом поедем и пригоним их. Мы быстро.

— Я пойду с вами, — сказал Митчелл.

— Тебе нужна еще помощь, Трев? — спросил Стид.

Тревор покачал головой.

— Нет, втроем мы справимся. Только не съешьте всю эту чертовски вкусную еду.

УЭЙД

Дождь лил так сильно, что на лице обжигало кожу. Я скакал верхом рядом с Тревором и Митчеллом.

Тревор показал пальцем на табун и закричал нам:

— Вон они! Свяжите их всех на поводок и ведите сюда.

Мы последовали за ним к группе лошадей. Молнии сверкали как безумные. Не думаю, что когда-нибудь видел небо освещённое так ярко. Каждый раз, когда гремел гром, жеребята буквально пытались взлететь.

— Это все? — спросил Митчелл, и пригнулся, когда рядом ударила молния.

— Черт возьми. Нам нужно возвращаться. Я слышу, как поднимается река.

Мы обернулись и увидели реку Фрио, вздувавшуюся над берегами.

— Она начинает быстро выходить из берегов. Поехали отсюда, — сказал Тревор.

Он пнул лошадь, и мы поскакали прочь, достаточно медленно, чтобы жеребята могли за нами поспевать.

Митчелл поскакал в сторону, а я прямо. Посмотрев налево, я увидел жеребенка, в водной ловушке. Я быстро догнал Митчелла.

— Один остался позади слева. Я за ним.

Митчелл обернулся и посмотрел через плечо.

— Твою мать! Река поднимается слишком быстро, Уэйд.

— Я привяжу его веревкой. Просто гоните вперед.

— Уэйд! Уэйд! — крикнул мне вслед Митчелл, но я направил лошадь к жеребенку.

— Просто езжайте! Я догоню! — крикнул я в ответ.

Приготовив веревку, я несколько раз взмахнул ею, и перекинул через голову жеребенка. Привязал верёвку к луке седла, и пнул Марли, чтобы лошадь вытянула его из воды. Как только жеребенок выбрался, я спрыгнул с лошади и осмотрел его. Бедняжка очень устал от попыток удержаться на воде, он едва мог шевелиться.

— Давай, детка. Марли отведет тебя обратно.

Молния ударила в дерево, отчего я и лошади подпрыгнули. Откуда-то доносился рёв бегущей воды, и это было последнее, что я услышал.

АМЕЛИЯ

Я стояла на заднем крыльце, ожидая появления Уэйда. В груди было так тесно, что я едва могла дышать.

— Амелия, зайди. Молнии – это опасно.

Покачав головой, я ответила:

— Но там Уэйд, папа. Я не зайду, пока не увижу его напротив.

Теплые руки отца обняли меня за плечи.

— Он в порядке, милая. Уэйд может просто пережидать в амбаре, не имея возможности подойти к дому.

Кивнув, я ответила:

— Наверное.

В глубине души я знала, что в амбаре его нет. Что-то было не так. Страшно неправильно, и я не могла избавиться от нехорошего предчувствия.

Тревор подошел и встал рядом со мной.

— Я поеду в амбар и посмотрю, там ли он.

Я повернулась к брату и крепко его обняла.

— Спасибо, Тревор! Пожалуйста, приведи его сюда. Пожалуйста.

Я понимала, что брат слышит отчаяние в моем голосе. Когда я отступила, он посмотрел мне в глаза.

— Обязательно, Мели. Привезу.

Митчелл оказался рядом с Тревором.

— Я пойду с тобой.

Закрыв рот руками, я смотрела, как они выскочили под проливной дождь и сели в грузовик.

Кто-то взял меня за руку. Я обернулась и увидела, что мне улыбается Хлоя.

— С ним все в порядке, тетя Мели. Наверное, он не хотел оставлять лошадок в такую бурю.

У меня задрожал подбородок, и я с трудом подавила страх. Я наклонилась, чтобы посмотреть ей в глаза, и улыбнулась.

— Думаю, ты права. Насколько я знаю Уэйда, он поет им сейчас песню, чтобы они не боялись.

Глаза Хлои загорелись.

— Да! Я не сомневаюсь. Пойду, нарисую ему картинку, и подарю, когда он вернется.

Я поцеловала ее в лоб.

— Да! Это замечательная идея, Тыковка, — сказала я, заставляя себя говорить.

Хлоя бросилась обратно в дом. Я села на крыльце, подтянула колени к груди и закрыла глаза. Отец все еще стоял рядом со мной.

— Амелия, вернись в дом.

Его строгий тон заставил меня встать и безропотно последовать за ним. Я уселась на диванчике в гостиной и смотрела, как Хлоя рисует для Уэйда.

Прошел час, а Тревор и Митчелл все не возвращались. Теперь я беспокоилась и о них. Корд прошелся туда-сюда несколько раз, прежде чем остановился у окна.

— Они вернулись.

Я вскочила, и побежал мимо всех на кухню. Когда Митчелл и Тревор вошли, Уэйда с ними не было. Судя по выражению на их лицах, что-то было ужасно неправильно. Митчелл немедленно достал свою рацию.

— Пакс, почему бы тебе не отвести Хлою в гостиную?

— Пойдем, Тыковка, посмотрим, сможем ли мы снова победить тетю Ви.

Я даже и не подумала взглянуть на Хлою. Она была достаточно умна, чтобы понять – ее отсылают не просто так.

Тревор держал в руках ковбойскую шляпу. Вода стекала с его одежды на пол. Митчелл глубоко вздохнул, и я поняла, что никогда в жизни не забуду выражение на его лице.

Слезы выступили у меня на глазах и покатились по щекам.

— Где он?

Митчелл положил руки мне на плечи. Я видела страх в его глазах, и задрожала.

— Его не было в амбаре, но Марли вернулась одна. Уэйда в седле не было.

Я закрыла рот руками.

— Что? Что ты хочешь сказать «его не было в седле»?

Тревор сел и закрыл лицо руками.

— Мы пытались проехать на северное пастбище, но вся территория затоплена. Нет никаких признаков брода. Мы думаем... он мог... он мог получить…

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Я покачала головой и опустила руки.

— Не смей так говорить, Митчелл Паркер! Не смей так говорить!

Я задрожала еще сильнее от охватившей меня истерики. Мои колени подогнулись, но Митчелл меня поймал и донес до стула.

Слезы сильнее потекли по щекам, и я почувствовала, мамины объятия. Прислонившись к ней, я умоляюще посмотрела на брата.

— Пожалуйста, не говори этого, Митчелл. Пожалуйста.

По его щеке скатилась слеза. Я смотрела на нее, пока брат не смахнул ту рукой.

— Амелия, мне так жаль, детка, но наводнение могло застать его врасплох. Я уже позвонил спасателям, и мы скоро начнем поиск.

Отчаянно тряся головой, я закричала:

— Нет!

Мама притянула меня к себе. Я уткнулась лицом ей в грудь и выкрикнула имя Уэйда.

— Боже, пожалуйста, не делай этого с нами!

Я прислонилась к маме для поддержки, и это последнее что я помню – меня настигла темнота.

Двадцать четыре часа спустя…

Я сидела на крыше старого дома, который купил Уэйд, и смотрела на долину, затопленную рекой Фрио. Каждый последующий вдох причинял боль больше, чем предыдущий.

Он не мог. Я чувствовала это сердцем.

Пакстон подошла, и протянула мне одеяло. Я выдавила полуулыбку и накинула его на плечи.

Стид принес стул для Пакстон, чтобы она присела. Я расположилась на том же пледе, какой Уэйд расстелил на нашем первом пикнике.

— Он где-то застрял, раненый, — произнесла я дрожащим голосом. — Он просто не может вернуться к нам. И это все. Он... он не мог... он не ушел, Пакстон. Он обещал, что никогда меня не бросит. Он не мог так поступить!

Я почувствовала, что кто-то сел рядом со мной, и открыла глаза. Это была Корин. Ее улыбка была полна надежды, когда она взяла меня за руки.

— Верь тому, что у тебя на сердце, Амелия. Протяни к нему руку. Помоги Уэйду найти свою дорогу домой.

Я едва могла ее видеть своими затуманенными глазами.

— Думаешь, он в порядке?

Она кивнула.

— Любовь, подобная вашей, делает сильнее. Я знаю Уэйда, и я знаю, что он пробьется обратно к тебе. Не. Сдавайся.

— Не буду, — сказала я слабым голосом. Не буду.

Корин притянула меня к себе и позволила поплакать, гладя рукой по моей голове.

— Ш-ш-ш, все будет хорошо.

Пакстон сжала мое плечо.

— Корин права. Не сдавайся.

Я не знаю, сколько мы просидели на крыше. Стид настоял, чтобы Пакстон пошла перекусить. Корин попросила Стида, чтобы кто-нибудь из парней принес еды для меня. Она хорошо понимала, почему я здесь, и ни разу не сказала мне оставить надежду. На самом деле она поступила наоборот. Девушка продолжала настаивать, что Уэйд жив.

От звуков шагов я открыла глаза. Я все еще лежала на пледе, а моя голова покоилась на коленях у Корин, пока она играла с моими волосами. Митчелл наклонился и слабо мне улыбнулся.

— Эй, я принес тебе поесть. Съешь, пожалуйста, что-нибудь ради меня, Мели?

— Конечно, — ответила Корин. — Ей понадобится сила, чтобы обнять Уэйда, когда он вернется.

Митчелл посмотрел на Корин.

— Можно с тобой поговорить?

Я села и взяла еду у Митчелла, а Корин последовала за ним. Они остановились недалеко от меня. Я не могла отвести от них взгляд. Митчелл выглядел сердитым. Возможно, он считал, что Корин дает мне ложную надежду. Я откусила от сэндвича, и снова сосредоточилась на реке. Солнце уже садилось, а облака имели красивый оранжево-розовый цвет, такие непохожие на вчерашнее грозовое небо. Я оглянулась на Корин, девушка выглядела расстроенной. Я встала и подошла к ним.

— Я ничего не могу поделать с тем, что ты не веришь в любовь, Митчелл Паркер, в отличие от меня! И я буду рядом с ней, пока Уэйд не войдет в эту дверь!

— Если его унесло потопом, есть вероятность, что он не выжил, Корин.

Я закрыла глаза. Видение того, как Уэйда уносит вода, поразило меня, и я крепко зажмурилась.

— Он не ушел, — прошептала я. — Он обещал мне, Митчелл.

— Амелия, дорогая. Я знаю, как сильно Уэйд любит тебя. Я хочу верить, что он выжил, но ты должна понимать: есть вероятность, что у него не получилось.

— Митчелл! — ахнула Корин.

— Не вмешивайся, Корин. Это не твое дело.

Я втянула воздух и оттолкнула брата от себя.

— Не смей ей этого говорить. Она здесь ради меня. Она мой друг, и ты не можешь ее отталкивать. Это говорит твоя чертова вина, Митчелл! Именно ты отпустил его за жеребенком! Ты не пытался остановить его! Вы его не нашли! Вы должны быть найти его! Ты обещал вернуть его мне и солгал. Ты. Мне. Солгал.

На лице брата отразился ужас.

— Что?

— Уходи, Митчелл. Я не хочу, чтобы ты здесь находился.

— Амелия, я всего лишь...

— Уходи! — крикнула я.

Брат отступил назад, как будто я его ударила, глядя то на меня, то на Корин. Его плечи поникли, и он медленно повернулся, чтобы уйти. Корин пошла за ним, останавливая.

— Митчелл, — тихо позвала она.

Он остановился.

— Прости, что я тебе это сказал. Пожалуйста, не оставляй ее одну. Я принесу раскладушки, если она откажется уйти.

Услышав его шаги на лестнице, я повернулась к Корин. Мы обе цеплялись за надежду – Уэйд вернется, но мы также знали, что сказанное Митчеллом, возможно, правда.

Корин быстро подошла ко мне, крепко обняла и позволила выплакаться.

На этот раз она не говорила, что все будет хорошо. И в этот момент я поняла, что ни один из нас не может быть уверен в будущем.

АМЕЛИЯ

Мы с Корин сидели на крыше, пока не потемнело последнее оранжевое облако.

— Наверное, нам стоит вернуться в дом, — предложила я, поднимаясь.

Корин потянулась к телефону, отправила сообщение, а потом помогла мне сложить одеяло.

— Просто встань со стула, — сказала я сама себе, чувствуя себя сломленной.

Корин начала спускаться по ступенькам с фонариком, который оставил нам Митчелл. Мое сердце разрывалось на части, пока мы шли через дом и вниз по ступенькам, к машине Корин.

Она открыла передо мной пассажирскую дверь. Прежде чем сесть, я посмотрела на нее.

— Почему ты здесь? Делаешь это для меня?

Девушка плотно сжала губы.

— Мой отец умер, когда я была молода, очень молода, но я помню, как мама сидела в кресле-качалке в течение нескольких дней. Ее сердце было разбито, и никого не было рядом. Я сидела с ней, но была так молода, поэтому не думаю, что в действительности понимала ее боль. Будь я на твоем месте, и мой любимый пропал, то хотела бы, чтобы кто-то находился рядом со мной. Просто знать, что есть кто-то рядом, если понадобится.

Мои глаза наполнились слезами.

— Теперь я понимаю, почему Пакстон тебя обожает. Я никогда не забуду твою доброту, Корин. Никогда.

Она мило улыбнулась.

— Я не теряю надежды. Думаю, тебе тоже не стоит. Что говорит твое сердце?

Я с трудом сглотнула и попыталась сказать сквозь рыдания:

— Понятия не имею. Оно слишком разбито.

Корин притянула меня ближе и крепко обняла.

— Давай отвезем тебя домой, к твоей семье.

Похоже, в доме горели все лампы. Уверенна, все мои братья останутся здесь на ночь.

— Почему бы тебе не остаться у нас? — спросила я, когда мы с Корин поднялись по ступенькам к входной двери.

— О, мне не в чем спать, и я не хочу быть обузой.

Я переплела наши ладони.

— Я могу дать тебе что-нибудь, и у нас достаточно места. Мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась.

Она кивнула.

— О'кей. Я останусь.

— Останется где?

Мы обе обернулись и увидели Митчелла, стоящего в дверях.

— Здесь. Я попросила Корин остаться на ночь. Ты дашь знать маме? Мы поднимемся в мою комнату, чтобы найти, во что ей можно переодеться.

Глаза брата загорелись. Он взглянул на Корин и улыбнулся, прежде чем направиться в дом. В главной гостиной никого не было, поэтому мы смогли подняться наверх незамеченными.

Порывшись в ящиках, я нашла пижаму, которую даже ни разу не одевала.

— Это подойдет? — я показала темно-синюю рубашку без рукавов и, такие же, пижамные штаны-капри.

— Конечно. Огромное спасибо.

— Можешь воспользоваться моей ванной. У меня есть шампунь и прочее. Комната для гостей рядом с моей. С другой стороны – комната Митчелла.

Я поиграла бровями, и она покачала головой.

— Даже и не подумаю туда пойти. Я здесь ради тебя, а не ради него. А теперь, почему бы тебе не принять душ и не приготовиться ко сну. Тебе нужно поспать, Амелия.

Я кивнула в знак согласия и замерла, когда мама вошла в мою комнату.

— Ты дома. Хочешь что-нибудь поесть?

— Нет. Я устала и, просто быстренько приму душ и лягу спать. Митчелл предупредил тебя, что Корин останется на ночь?

Мама кивнула и посмотрела на Корин.

— Я приготовила для тебя постель, дорогая. Если тебе что-нибудь понадобится, дашь знать мне или Джону?

— Да, конечно. Спасибо, что позволили мне остаться.

Мама подошла к Корин, поцеловала ее в щеку и что-то прошептала.

На всякий случай, я взяла телефон и направилась в душ. Следующие тридцать минут я простояла под горячей водой, плача, пока у меня не осталось слез.

Я никогда не оставлю тебя, дорогая.

От воспоминания о голосе Уэйда мое тело задрожало.

Я иду, Амелия. Я иду.

Я резко открыла глаза, с трудом дыша.

Взглянула на часы и обнаружила, что было начало шестого утра.

Дверь открылась, и я села в кровати. Свет в коридоре горел, освещая Корин. Она вошла в мою комнату, подбежала и запрыгнула на мою кровать.

— Вставай! Амелия, вставай! Митчелл нашел Уэйда!

У меня закружилась голова.

— Что? Митчелл спит.

Она покачала головой.

— После того как ты уснула, он снова ушел помогать поисковому отряду вместе с Триппом, Кордом и Стидом. Ему позвонили по рации. Уэйд в порядке! Прямо сейчас Митчелл везет его сюда

Я недоверчиво уставилась на Корин, боясь поверить ее словам.

— Он в порядке? — слезы текли по моему лицу. Сердце бешено заколотилось, пока я ждала ее ответа.

Корин взяла мои руки в свои, и встала, потянув меня за собой.

— Да! Он смог добраться до какого-то дома! Там никого не было, и он понятия не имел, где находится. Паводковые воды унесли его на шестьдесят пять километров вниз по течению. Уэйд сказал Митчеллу, что на нем нет одежды. С него сорвало всю одежду. Ему удалось что-то найти и обернуть вокруг себя. Уэйд спал на крыльце, пока хозяин, наконец, не пришел домой! Ему дали одежду и накормили его и жеребенка. Пытались дозвониться тебе и Тревору, потом сообщили в полицию. Оттуда и связались по рации с Митчеллом!

Я потянулась за телефоном.

— Боже мой! Я забыла его зарядить! Как я могла позабыть?

Я чувствовала боль в животе. Уэйд пытался мне позвонить, но я ему не помогла.

Корин взяла мое лицо в ладони.

— Не надо. Он в порядке. Он возвращается к тебе. Улыбнись! Попрыгай вверх и вниз! Кричи, сделай что-нибудь!

Я взяла ее за руки. Мы обе начали прыгать по моей кровати, как глупые школьницы. Пакстон вошла, положив руки на живот.

— Что вы делаете? Вы разбудите Хлою!

— Уэйд жив! — закричала я. — Он в порядке!

Пакстон вскричала и закрыла рот рукой.

— Я бы забралась туда и прыгала с вами, если бы не беременность.

Мы с Корин спрыгнули с кровати и взяли Пакстон за руки. Смеясь и плача, мы танцевали по комнате.

— Он здесь! Он здесь! — крича, в мою комнату вбежала мама. — Митчелл сворачивает на подъездную дорожку.

Я промчалась мимо всех.

— Помедленнее, Амелия Паркер, или ты сломаешь себе шею! — с нижней ступеньки лестницы закричал отец.

Я хихикнула, спрыгнула с последних трех ступенек, распахнула дверь и остановиласьна крыльце. Пассажирская дверца патрульной машины Митчелла открылась, и из нее вышел Уэйд.

Выкрикнув его имя, я сбежала по ступенькам. На его покрытом синяками, несчастном лице играла широкая улыбка. Я бежала так быстро, как только могла, стремясь врезаться в тело Уэйда, когда меня перехватил Тревор.

— Эй, подожди, Мели. У него сломаны ребра.

У меня перехватило дыхание.

— Боже мой! Уэйд!

Тревор медленно меня опустил.

— Я знаю, ты хочешь обнять его, но он в плохой форме.

— Я буду нежна, обещаю. Мне просто нужно прикоснуться к нему, почувствовать его, знать, что это не сон.

Тревор позволил мне идти, и я приблизилась к Уэйду. Все его лицо было покрыто царапинами и порезами.

— О, Боже, — сказала я, прикасаясь к его красивому лицу. — Ты вернулся. Ты не бросил меня.

Уэйд на секунду закрыл глаза, потом открыл их и посмотрел на меня. На улице еще было темно, но я смогла рассмотреть серые тона радужек, от которых захватывало дух.

— Мне так жаль, что ты прошел через ад, — приподнявшись на цыпочки, я нежно его поцеловала. — Я люблю тебя. Я так тебя люблю. Мне так жаль, что с тобой такое случилось.

Уэйд обхватил меня за талию рукой и притянул к себе.

— Я выжил благодаря тебе, дорогая. Ты была причиной, по которой я боролся.

Я уткнулась лицом ему в грудь.

— Ты дома. Благодарю, Господи, что привел его ко мне.

УЭЙД

Я не могу дышать. Никогда еще мое тело не болело так сильно. Вокруг меня бурлила вода, пока я изо всех сил пытался одновременно держать лошадь и голову над водой.

— Уэйд! Не оставляй меня. Ты покидаешь меня!

Я заставил себя плыть на голос любимой.

— Я не оставлю тебя, Амелия! Я здесь! — закричал я, выбираясь из воды.

— Уэйд! Уэйд, помоги мне!

Обернувшись, я с ужасом увидел, как потоком воды уносит мою сестру.

— Нет! Грейс, нет!

Сев на кровати, я схватился за грудь и сделал глубокий вдох.

— Уэйд, ты в порядке?

Ощущение руки Амелии на моем плече успокоило меня, выталкивая кошмар из моей головы. Или, по крайней мере, я убедил себя, что это так.

— Да, просто плохой сон, — пробормотал я.

Амелия с грустью в голубых глазах посмотрела на меня.

— Хочешь поговорить об этом?

Заставив себя улыбнуться, я прикоснулся к ее щеке.

— Я в порядке, дорогая. Поверь.

Она закрыла глаза. Я понимал, что она хотела еще что-то сказать, но промолчала. Поэтому притянул ее к себе в крепком объятии, и Амелия погрузилась в сон. Остаток ночи провел, уставившись в одну точку и стараясь не заснуть.

Я сидел на заднем крыльце, из окна доносились приглушенные голоса. Последние несколько недель были адом. Я был готов оставить все позади, если бы только позволил разум.

— Не возражаешь, если я посижу с тобой? — спросил Митчелл, усаживаясь в кресло-качалку рядом со мной.

— Нисколько. Скучно возиться с ванной для ребенка?

Митчелл хрипло рассмеялся.

— Я рад за Стида и Пакстон, но готов убить своих сестер за то, что они придумали это дерьмо с совместным душем.

— Да, Амелия была очень взбудоражена. Мне жаль, что из-за меня они отложили ремонт.

Митчелл отхлебнул пива и отмахнулся.

— Не стоит. Это отвлекает Пакстон от тревожных мыслей, и потом ребёнок не появится здесь еще пару недель.

Я допил пиво и поставил бутылку на стол.

— Не могу поверить, что уже почти конец июля.

— Уэйд, если тебе нужно поговорить, ты ведь знаешь, что я здесь? — спросил Митчелл.

Я почувствовал нарастающий гнев, и повернулся к нему лицом.

— Что тебе сказала Амелия?

Он удивленно на меня посмотрел.

— Ничего. Она не сказала ни слова, по крайней мере, мне.

Я вздохнул и откинулся на спинку стула. Мне нужно отпустить этот проклятый гнев.

— Уэйд, я полицейский. И постоянно вижу людей, которые имеют дело с посттравматическим стрессом. Черт, мне и самому пришлось с этим разбираться. С кем-то нужно поговорить. Ты хотя бы обсуждал это с Амелией?

— Нет, но она волнуется. — Я дернул свои волосы и на несколько секунд с силой сжал веки. — Ненавижу, что заставляю ее нервничать, Митчелл. Просто каждый раз, когда я закрываю глаза – заново переживаю это. Тогда я думал, что больше никогда ее не увижу, и мысль о том, что оставлю ее с разбитым сердцем, почти сломила меня. Это единственное, что заставляло меня бороться. Не мог позволить кому-то сказать ей, что я мертв.

— Ты не хотел разбивать ей сердце, но не думаешь ли ты, что делаешь это сейчас, закрываясь от нее? Не позволяя ей помочь тебе справиться с тем, через что ты прошел?

Я кивнул, понимая, что он прав. Несколько минут мы сидели в тишине.

— Я был так чертовски напуган. Вода появилась из ниоткуда и сбила меня с ног. Там было даже не так глубоко, но я не мог справиться с силой течения. Каким-то образом мне удалось держаться подальше от основного русла реки. Наверное, кто-то наверху присматривал за мной. Я искренне верю – мне спасло жизнь лишь то, что я не попал в центр водного потока.

— Не могу представить, каково это. И ты все время держал этого проклятого жеребенка!

Улыбаясь, я ответил:

— Бедняжка. Как малышка? Я не видел ее неделю.

— Ветеринар сказал, что она хорошо поправляется. Не знаю, как ты это сделал, чувак, но ты спас жизнь лошади. Жизнь лошади!

— Я знаю, что она принадлежит ранчо, но мне бы очень хотелось ее забрать. У нас вроде как... связь.

Митчелл рассмеялся.

— Это точно! Ветеринар говорит, когда ты заходишь на конюшню, она оживляется.

— Да, жеребенок тоже чудо. Она абсолютно точно должна была погибнуть. Как я смог так долго удерживать ее в воде, или заставлять лежать рядом со мной на крыльце того дома, я никогда не узнаю. Если честно, думаю, мы спасли жизнь друг другу. У меня была Амелия, ради которой я жил, но эта маленькая лошадка зависела от меня так же, как и я нуждался в ней.

— Амелия навещает ее почти каждый день. Ветеринар сказал, что однажды она в течение нескольких часов сидела в стойле с жеребенком и ее мамой-кобылой и писала.

Я улыбнулся.

— Похоже на нее.

— Она любит тебя, Уэйд. Не отгораживайся от нее.

Митчелл прав.

— Я знаю, приятель. Не буду.

Мы просидели еще несколько минут в тишине, пока я не повернулся к Митчеллу.

— Что происходит между тобой и Корин?

Его голова резко повернулась ко мне.

— Что?

— Она тебе нравится. Ты ей нравишься. Что, черт возьми, не так с вами двумя?

В его глазах появился страх.

— Она мне нравится. Сильно. На самом деле, я не могу перестать думать о ней. Ее улыбка. Ее смех. Как вспыхивают ее щеки, когда… — Его голос затих, и мы оба рассмеялись.

— Так что же тебя сдерживает? Сначала это был Трипп, но они не встречаются уже месяц. Ты не боишься, что она устанет ждать, пока ты оторвешься от своей задницы и пригласишь на свидание?

— Ну что ж, Уэйд, ты сразу переходишь к делу.

Я пожал плечами.

— Эй, я просто говорю прямо, как и ты со мной. Все, что я хочу сказать: если ты будешь ждать слишком долго, она уйдет.

Он потер ладонями лицо.

— Господи, знаю. Не уверен, что я из тех, кто остепеняется. Я имею в виду, даже не могу сказать, когда в последний раз строил с девушкой отношения. Я забавлялся с некоторыми, но после той ночи прошлой осенью, когда мы были вместе с Корин, спал только с одной.

— Черт, ты уже практически остепенился. Ты ведь понимаешь, что сейчас середина июля?

Смеясь, он потер шею.

— Понятия не имею. Просто Корин источает невинность, а я не совсем чист, особенно когда дело доходит до сна. У меня довольно опасная работа. Откуда мне знать, захочет ли она так волноваться? Она, наверное, уже хочет детей. А это то, что меня сейчас не интересует.

— Вообще? Ты спросил ее или просто предполагаешь, что она сейчас хочет детей? — удивленно спросил я.

— Я не знаю... я не вижу себя как Стид. Не пойми меня неправильно, я сделаю все для Хлои. Я люблю эту маленькую девочку, но иметь свою собственную дочь? Черт, нет. И, нет, я не спрашивал Корин, но все цыпочки хотят детей.

Митчелл отвернулся, и я понял, что он борется с тем, что говорит его голова и что чувствует сердце.

— Эй! Вот вы где. Мы соскучились по веселью, — сказала Амелия. — У нас прибавилось людей, так что теперь нас достаточно, чтобы играть в парную игру, в которую хотела сыграть Вайелин.

Митчелл застонал и встал.

— Господи Иисусе, Амелия. Игры? Никто не любит играть в игры.

Амелия бросила на брата сердитый взгляд.

— Ты не любишь играть в игры, но все остальные любят. Да ладно, Вайелин нужен партнер, и нас нужное количество, сейчас, когда пришли Корин и Филип.

Я чуть не столкнулся с Митчеллом, так резко парень остановился.

— Кто такой Филип?

Амелия посмотрела на меня, потом снова на Митчелла.

— Парень, с которым Корин.

О, черт.

— Она... Она с кем-то встречается?

Взгляд Амелии метнулся ко мне, потом обратно к Митчеллу.

— Хм, не знаю, наверное, они встречались несколько раз. Я не уверена, насколько у них все серьезно. Может они просто друзья.

Митчелл прошел мимо Амелии. Я остановился рядом с ней, наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Я как раз только что сказал ему, что если он будет слишком долго раздумывать, Корин уйдет.

— Фу! Почему он такой упрямый? Почему мужчины не могут быть откровенны со своими чувствами? Меня это сводит с ума.

Амелия развернулась, чтобы направиться обратно в дом, но я взял ее за руку и притянул к себе. Митчелл был прав. Мне нужно было впустить ее. Я в долгу перед ней.

— Мне жаль, что я отстранился. Последние несколько недель были тяжелыми, но я думал, что смогу справиться с этим самостоятельно.

Амелия плотно сжала губы. Она ждала, что я продолжу, я так и сделал.

— Я продолжаю переживать то, что случилось со мной. Иногда, ночью, я боюсь закрывать глаза. Что-то такое простое, как вода в бассейне твоих родителей, или когда она стекает через край с джакузи, может вызвать это чувство, и я даже не могу сказать тебе, что это со мной делает. Чувствую, что не могу сделать вздох, и это пугает меня до смерти. Прости, что не сказал тебе раньше, дорогая. Я просто не хотел, чтобы ты думала, что не справлюсь сам.

У нее отвисла челюсть.

— Уэйд Адамс, то, что между нами, — Амелия пальцем указала сначала на себя, а потом на меня, — это партнерство. Во время хорошего и плохого. Я знаю, что тебя мучают кошмары, и подозреваю, что ты сталкиваешься и с другими трудностями. Я не хотела давить на тебя, но все же, провела кое-какие исследования и... — Она закрыла глаза и покачала головой.

Дергая ее за руку, чтобы заставить посмотреть на меня, я сказал:

— Эй, я с тобой разговариваю. Поговори со мной.

Амелия закусила губу.

— Мне интересно, не вызвал ли несчастный случай также некоторые чувства, как после смерти твоих родителей и сестер. Прошлой ночью тебе приснился кошмар, и ты звал сестру по имени.

Мое сердце подскочило к горлу.

— Неужели?

Она кивнула и взяла меня за руки.

— Я также думаю, что ты держал жеребенка все это время, подсознательно пытаясь спасти свою семью. В тот момент жеребенок был твоей семьей, и поэтому ты его не отпускал.

Меня охватило чувство спокойствия и ясности. Амелия понятия не имела, что она только что открыла мне, сказав эти несколько слов.

— Ты должен знать, что несмотря ни на что, я здесь, рядом с тобой. Если ты захочешь поговорить со мной или с моим отцом, пастором, психологом... я буду рядом с тобой. Сто процентов.

Как, черт возьми, мне так повезло с этой девушкой?

— Ты удивляешь меня, Амелия Паркер.

Левый уголок ее рта приподнялся.

— Ах, вот как? Бьюсь об заклад, сегодня вечером я могу сделать еще несколько вещей, чтобы удивить тебя.

— Ты в деле.

Я взял ее за руку, и мы зашли в дом. Вайелин, нахмурившись, шла из гостиной.

— Эй, что случилось? — спросила Амелия.

Вайелин посмотрела на сестру и покачала головой.

— Митчелл вылетел отсюда. Он ушел. Подошел к Стиду и Пакстон, сказал, что ему пора на работу, и ушел! Я чертовски хорошо знаю, что сегодня он не на дежурстве.

Мой взгляд метнулся через комнату к истинной причине, по которой Митчелл оставил Стида и Пакстон в детском душе без помощи.

Корин и ее парень Филип.

АМЕЛИЯ

Вовсю пекло августовское солнце. Я несла в дом банки с краской: Уэйд нашел выход своему стрессу, он занялся переделкой старого дома. Помогло и то, что раз в неделю он стал посещать психотерапевта. За несколько последних недель я заметила в нем перемену. Кошмары случались все реже и реже, и вчера, Уэйд даже пошел со мной в бассейн.

— Весь дом отремонтирован, — докладывал Уэйд, проводя экскурсию для моих родителей и тети Ви.

— Господи, я уже вижу, какие в этом доме можно устроить вечеринки! — сказала Ви.

Уэйд и отец бросились ко мне, чтобы забрать двадцатитрехлитровые банки с краской.

Ви переходила из комнаты в комнату.

— Вы могли бы сдавать дом в аренду для проведения мероприятий. Только представьте в этом месте свадьбы! О, как я люблю Техас! Джон, я должна найти дом и официально сюда переехать.

Отец вскинул голову.

— Ты официально сюда не переехала, Ви?

Она посмотрела на него так, словно он сошел с ума.

— Конечно, нет. Мне еще нужно продать свой дом в Калифорнии.

— Значит, купленный склад, в котором хранятся все твои вещи, и то, что живешь в моем доме уже пять месяцев, это ты «не переехала» в Техас, Ви?

Тётя расхохоталась.

— Черт возьми, нет. Это я окунула пальцы ног в воду, чтобы посмотреть, нравится мне это или нет.

Улыбка на лице моей матери говорила сама за себя. Тетя Ви была забавной, и я знала, что родители любили, когда она гостила у них в доме, но они понимали – Ви переедет и поселится в своем собственном доме.

Мы с Уэйдом переглянулись.

— Вообще-то мы думали, что будем жить в этом крыле и сдавать в аренду главное здание. Дом огромен, он идеален для проведения в саду вечеринок и чаепитий. Торжества любого типа, какие только можно придумать.

Глаза тети округлились.

— На что ты намекаешь? Ты же знаешь, я не хочу покупать дом. Эта девушка, — указала она на себя, — не хочет быть привязанной. Никогда не знаешь, где встретишь своего мужчину. — Она пошевелила бровями, и отец застонал.

— Этот дом сдается! И он был бы идеальным для тебя, тетя Ви!

Она постучала пальцем по подбородку.

— Что ж, дай мне подумать.

— Там есть винный погреб, территория вокруг бассейна огорожена. Идеально подходит для вечеринок у бассейна.

Практически порочная улыбка появилась на лице у тети.

— Ты уговорила меня словами о винном погребе и вечеринках нагишом.

Я усмехнулась.

— Я ничего не говорила о купании нагишом!

Тетя Ви подмигнула, и мой отец подытожил:

— Так, с этим разобрались. Ви арендует главный дом на участке Уэйда, чтобы устраивать свои оргии.

— О, Джон! — возмутилась мама, ударив его в живот.

— Ты просто завидуешь, братишка, — сказала тетя Ви.

Подняв брови, мой отец иронично сказал:

— Угу. О'кей, Ви, это правда. Именно так я себя и чувствую, и мой зеленоглазый монстр ревности поднимает свою уродливую голову над кучей старых пердунов, бегающих голыми и прыгающих в бассейн. Нет, спасибо. Давай, Уэйд, заканчивай с показом дома. Мы сможем вернуться и пообедать.

— Папа, мне еще много нужно покрасить, а завтра придет девушка, которая начнет оклеивать гостиную обоями. Необходимо прежде закончить отделку.

Отец бросил на меня взгляд, говоривший, что я не выиграю, и я вздохнула.

— Хорошо, но потом мы с Уэйдом вернемся сюда, и он получит отпуск до конца недели!

— Ты хочешь, чтобы я отпустил его на неделю взамен на то, что пообедаешь с нами? — спросил отец с вялым смешком.

— Чем быстрее будет закончен дом, тем быстрее я съеду.

— Это возвращает нас к теме пустого дома, — начал папа, — Мели, Ви только что заключила с тобой сделку.

После экскурсии мы вышли на улицу. Мама остановила меня позади всех. Оттолкнула на расстояние вытянутой руки, и глупо улыбалась, пока меня оглядывала.

— Влюбленность идет тебе на пользу, Амелия-Рене.

Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.

— Да, я счастлива.

— Как Уэйд?

Взглянув туда, где по лужайке шли папа, Уэйд и тетя Ви, я сказала:

— В каком-то смысле потоп ему помог.

Брови мамы поползли вверх.

— Как?

— Ну, я думаю, это выдвинуло на первый план некоторые проблемы, которые Уэйд пытался похоронить, а не разрешить.

— Его семья? — спросила она с грустью в глазах.

Я кивнула.

Мама взяла меня под руку, и мы пошли за остальными.

— Я рада, что он обратился за помощью к профессионалу, — сказала она.

— Я тоже.

— И я очень рада, что ты предложила Ви переехать в главный дом. Я люблю ее, но, Господи, она заставляет меня выпивать. Я сказала твоему папе, что не знаю, сколько еще смогу выдержать.

Хихикая, мы пересекли крыльцо.

— Только подумай, теперь все, что тебе нужно сделать, это избавиться от Вайелин, и вы с папой сможете устроить свою маленькую частную голую вечеринку в пустом доме.

Мама усмехнулась.

— И принесите «виагру»! О, кого я обманываю. Твоему отцу она не нужна. Он остается молодым жеребцом.

Я вскрикнула и зажала уши.

— Мам, правда? Теперь у меня перед глазами картинка. Фу! — я несколько раз хлопнула себя по губам, под смех мамы, направляющейся к грузовику отца.

— Что случилось? — спросил Уэйд, держа открытой пассажирскую дверцу своего грузовика.

— Мама только что мне сказала, что папа до сих пор молодой жеребец, у которого встает без «виагры».

Ужас отразился на его лице, когда Уэйд взглянул на моего отца.

— Ты должна унести это с собой в могилу, дорогая.

Уэйд взял меня за руку и помог забраться в грузовик. Я схватила его за футболку и притянула к себе.

— Если мне придется пережить это в ночном кошмаре, то нужна компания.

Подъехав к дому родителей, мы развернулись и припарковались позади отцовского грузовика, и первое, кого я увидела, была Хлоя с Патчем.

— Почему это козлик Хлои, привязан к дереву? — спросила я.

Уэйд открыл дверь.

— Не знаю.

Выпрыгнув из грузовика, мы направились к племяннице. Она подняла глаза и одарила нас – вернее, Уэйда – широкой улыбкой.

— Уэйд! — и пробежав мимо меня, бросилась в его объятия.

— Твои ребра, Уэйд! — воскликнула я.

Уэйд поднял Хлою и легонько покружил, под ее радостные вскрики.

— Ой, эта девочка ничего не весит! Кроме того, почти все зажило.

— Хлоя, милая, почему Патч привязан? — спросила я.

— Он наказан за то, что съел цветы бабушки, так что мне пришлось дать ему время на размышление. А мама в доме с тетей Вайелин выбирает цвета для танцевальной студии тети Вайелин.

У меня отвисла челюсть.

— О, черт возьми, нет.

— О, черт возьми, нет! — повторила Хлоя.

— Нет, дерьмо. Хлоя не говори так!

— Не говорить «черт» или «дерьмо»?

Уэйд попытался скрыть улыбку.

— Ничего не говори.

Хлоя склонила голову набок.

— Но ты сказала и то, и другое. Если ты говоришь, почему я не могу?

— Твою мать, — прошептала я, отворачиваясь. Конечно, это прозвучало достаточно громко, чтобы услышала и моя племянница.

— Черт! Дерьмо! Твою мать!

— Хлоя Линн Паркер! Не говори таких слов! — сурово сказала я, когда Уэйд поставил Хлою на землю и направился к главному амбару. — Я вижу, как трясутся твои плечи, Уэйд Адамс! Ты бросаешь меня?

Уэйд поднял руку.

— Я вижу Тревора! Надо задать ему... вопрос.

— Ты ужасный парень, Уэйд Адамс. Я слышу, как ты смеешься!

— Черт! Дерьмо! Твою мать! — повторяла Хлоя.

Я развернулась и указала на Хлою.

— А теперь послушай меня, юная леди. Ты достаточно взрослая, чтобы понимать, что это плохие слова. Взрослые плохие слова.

— Тогда почему ты ими пользуешься?

Я открыла рот, чтобы заговорить, но ничего не вышло. Я поискала взглядом родителей, но они, должно быть, уже ушли в дом.

— Я взрослая. Вот почему, — я безвольно опустила руки.

— Но если это плохие слова, то почему ты их говоришь, тетя Мели?

Ничего. Я не знала что ответить.

— Иди, отвяжи Патча, и мы отведем его в сарай.

— Ты так и не сказала, почему ты можешь говорить плохие слова.

Наклонившись, я посмотрела ей прямо в глаза.

— Я не ответила тебе, потому что у меня нет веской причины. Ты права. Это плохие слова, и я не должна их использовать. Просто иногда взрослые злятся или очень волнуются, и используют плохие слова, чтобы выразить свои чувства.

— Зачем? — Хлоя сморщила нос.

Я пожала плечами.

— Не знаю, но мне очень жаль. Я не хочу, чтобы ты использовала эти слова, юная леди. Одна из причин в том, что твой отец очень расстроится, если узнает, что ты выучила от меня такие плохие слова. Другая причина в том, что так говорить невоспитанно.

Хлоя кивнула.

— Значит, это наша тайна, и ты обещаешь никогда не повторять их снова, верно?

Хлоя сложила пальцы сердечком

— Обещаю!

— Хорошо! А теперь пойдем в амбар, а потом посмотрим, что делают тетя Вайелин и твоя мама.

— Ладно! — сказала Хлоя, вприпрыжку направившись к Патчу. — На самом деле я его не привязывала к дереву! Я обманула его!

Я держала Хлою за руку, пока мы шли к амбару. Тревор и Уэйд разговаривали в кабинете Тревора о том, какую траву сажать на южном пастбище. Мы с Хлоей отвели Патча в стойло, накормили зерном и пошли в дом.

Как только вошли в кухню, я обратила внимание на лицо Пакстон. Что-то было не так. Бедняжка перехаживала две недели, и доктор, наконец-то, завтра собирался ее навестить.

— Привет, как дела, девочки? — спросила я.

Вайелин с растрепанными волосами и размазанной под глазами тушью безумно на нас посмотрела. Мы с Хлоей подскочили.

— Боже мой! — крикнула я. — Что случилось? Ты выглядишь как дерь... М-м-м… Ты плохо выглядишь.

Сохраняй спокойствие!

Показывая мне средний палец, Вайелин сказала:

— Не могу определиться с цветом.

Я села за стол и придвинула поближе образцы.

— Ладно, мы сузим круг до двух, какие больше всего нравятся?

— Она не может, — устало сказала Пакстон. — Она и так сократила число до десяти.

Я округлила глаза.

— Десять?!

Пакстон нахмурилась и медленно кивнула.

— Да. Десять.

Я уставилась на Вайелин.

— Ты заставляешь нашу бедную невестку сидеть здесь и разбираться с этой хер... э-э-э... ерундой?

Я взглянула на Хлою, которая сидела рядом с Пакстон, и невинно улыбалась.

— Я сужу список до трех, и ты выберешь, — сказала я Вайелин.

— Что? — ахнула сестра. — Но!..

Подняв руку, я сказала:

— Нет! Вот что мы делаем. Вайелин, это все зеленые. Просто разные оттенки.

— Тетя Вайелин, можно я возьму у вас уроки танцев? — влезла Хлоя.

Взяв за руку Хлою, Вайелин сказала:

— Конечно, можно! Ты будешь моей первой ученицей!

— Ура! — Хлоя вскочила со своего места и обняла Вайелин.

Глядя на образцы краски, я выбрала три, которые, по моему мнению, лучше всего смотрелись при естественном освещении и деревянной отделке студии. Я подвинула их к Вайелин.

— Вот. Выбирай один.

— Где же вы были последние два часа? — спросила Пакстон, явно долгое время охваченная усталостью.

— Два часа? — ошеломленно спросила я.

— Давай посмотрим. Этот зеленый слишком светлый. Этот больше похож на шалфей. Я думаю, что мне нравится этот. Угу. Это тот самый.

— Ты что, издеваешься надо мной, Вайелин? — проворчала Пакстон. — Это самый первый цвет, который я выбрала и сказала, что будет идеально!

Вайелин посмотрела на образец краски, потом на Пакстон.

— Точно? Ты уверена?

Разочарованно зарычав, Пакстон встала и направилась к раковине.

— Тебе нужна помощь, Вайелин Паркер!

— Это твой цвет, тетя Вайелин? — спросила Хлоя.

Вайелин уставилась на него, и я поняла, если она будет размышлять слишком долго, то передумает.

Я выхватила образец у нее из рук.

— Вот этот цвет. Бам. Решение принято.

Вайелин уставилась на карточку в моей руке и поморщилась.

— Понятия не имею. Может, мне стоит посмотреть на синий.

— Нет! — вскрикнула Пакстон. — Прошу. Не надо. Смотреть. На. Синий. Ради Бога, просто бери этот цвет... О, вау. — Пакстон наклонилась так низко, как только может наклониться беременная женщина.

Вайелин подняла руки и встала.

— Прекрасно. Прекрасно. Если вам так нравится цвет, я беру его.

— О, боже мой!

Вайелин фыркнула.

— Ладно, Пакстон, думаю, ты преувеличиваешь. Я понимаю, что этот цвет ты выбрала первым, но это важное решение.

Пакстон схватилась за живот и начала глубоко дышать. Я вскочила.

— Все? Время пришло? — закричала я, и Вайелин пролила кофе, который наливала.

Мама вбежала на кухню, чуть не сбив с ног сестру.

— Время пришло?

— Откуда, черт возьми, ты взялась? — смеясь, спросила Вайелин. — Ты появилась из воздуха.

— Из столовой, протирала посудный шкаф, — сказала мама, не глядя на Вайелин. Она бросилась к Пакстон. — Милая, ты в порядке?

Пакстон посмотрела на нас, и в ее глазах мелькнул страх.

— У меня схватки!

Мы начали прыгать. Хлоя обхватила руками распухший живот Пакстон и что-то говорила своему младшему брату.

— Вот оно! Началось! Стид! — закричала я. — Стид! — Я схватила Хлою за руку. — Пришло время малыша! Твой младший брат идет! — кричала я, пока мы бежали через весь дом. Я толкнула дверь кабинета Стида и увидела, что они с отцом сидят за столом. — Стид!

— Папа! — одновременно со мной закричала Хлоя.

Он вскочил.

— Время пришло?

Я подпрыгнула. Затем подскочила Хлоя.

— Да! Да! Пора! — закричала я.

— Я так счастлива! Черт! Дерьмо! Твою мать! Мой младший брат идет! — вскрикивала Хлоя, бегая кругами вокруг стола.

Внезапно застыв, я закрыла рот руками. Хлоя повторяла снова и снова, как она счастлива, и в конце выкрикивала эти проклятые ругательства. Стид выглядел ошеломленным, наблюдая, как его шестилетняя дочь бегает по его кабинету, выкрикивая непристойности.

Отец подошел ко мне.

— Полагаю, это была твоя работа, Амелия?

Кивая, я ответила:

— Да, сэр.

Он несколько раз качнулся на каблуках и сказал:

— Я так и думал.

УЭЙД

Телефон Тревора звякнул одновременно с моим.

Мы одновременно прочитали текст.

Стид: Пора! У нас скоро будет ребенок!

Глядя друг на друга, мы вместе произнесли:

— Черт возьми!

Мы в один и тот же момент рванули из кабинета, и я закричал:

— Я поведу!

Мы так сильно врезались друг в друга, что оба плюхнулись на задницы.

— Какого черта, Адамс! — закричал Тревор.

— Ты врезался в меня! По плану, вести машину должен я!

— О, черт возьми, нет. Ты не повезешь моего племянника.

У меня отвисла челюсть.

— Почему бы и нет?

— Я поведу. Это тебе за трусики моей сестры на заднем сиденье.

Я последовал за Тревором из амбара.

— Это было несколько месяцев назад! Почему Корд не может забыть?

— Я за рулем, — повторил Тревор.

Я ускорил шаг и побежал к дому.

— Нет, твой отец поручил мне вести машину.

— Мой отец плохо соображал.

Мы с Тревором побежали к дому, толкаясь и пихаясь. Мне удалось подставить ему подножку, и он упал на землю. Я оглянулся и рассмеялся, но сам споткнулся обо что-то и упал на землю. Мне показалось, что я сломал одно из своих заживших ребер.

— Черт побери! — вскричал я.

Тревор пробегая мимо, перепрыгнул через меня.

— В чем дело? Болят ребра? — крикнул он, со смехом отбегая вспять.

Я нацелился на выход, к которому мы приближались. Единственный в ограждении вокруг бассейна.

Следующее, что я запомнил – Тревор перемахнул через забор и приземлился на другой стороне, но споткнулся и с трудом удержался на краю.

Восстановив равновесие, он победно вскинул руки. Подойдя к нему, я слегка подтолкнул его, и он рухнул в воду. Встав над ним, я сказал:

— Облом. Похоже, я за рулем.

— Я доберусь до тебя, Уэйд Адамс! Засранец!

Вся семья Паркеров, а также родители Пакстон – Эйприл и Дэвид, сидели в приемной.

Мы с Амелией расположились в углу, рядом с нами что-то рисовала Хлоя. Мели чертовски удивила меня, заявив:

— Когда у нас будет ребенок, давай постараемся, чтобы наша семья не сидела в таком ожидании.

Я уставился на нее, чувствуя, как на моем лице появляется выражение «святое-дерьмо».

О, черт. Амелия подняла тему на букву «Р».

Сердце бешено заколотилось, и я не понимал, был ли я взволнован этой идеей или напуган.

Малышка Хлоя вскочила.

— У вас будет ребенок, тетя Мели?

Зал ожидания наполнился вздохами.

Амелия покачала головой и замахала руками.

— Что? Нет!

Тревор и Корд выстрелили в меня из своих глаз чем-то похожим на смертельные лучи, в то время как Трипп и Митчелл уставились на меня в ужасе… словно некие несчастные девушки сказали им, что они скоро станут папами.

Со слезами на глазах Мелани сказала:

— Амелия!

Вайелин застонала.

— О, как мило. Мне будет сорок, когда у меня родится чертов ребенок.

— Чертов ребенок! — Хлоя практически выкрикнула.

Амелия ахнула и посмотрела на Хлою, давая ей самый строгий взгляд «от мамы», который могла.

— Хлоя Линн, что я тебе говорила насчет ругани? — Хлоя сделала движение, будто застегнула молнию на губах. Амелия закатила глаза и оглядела комнату. — Я не беременна, так что вы двое, уберите свои злые глаза. — Указав на Хлою, она сказала: — А нам с тобой нужно серьезно поговорить, как девчонка с девчонкой, нельзя повторять все, что ты слышишь.

Ротик Хлои открылся, и Амелия подняла руку.

— Нет! Даже не смей, маленькая вонючка!

Хлоя хихикнула и мило покраснела, будто ее маленькая словесная вспышка не перевернула мир вокруг своей оси.

Джон схватился за грудь и, глядя в потолок, прошептал:

— Спасибо, тебе!

Уперев руки в бока, Амелия зарычала.

— Что ж, приятно получить представление о том, как все будут себя чувствовать, когда я буду рожать. На моей стороне только тетя Ви, и то потому, что потеряла сознание!

Трипп подошел к сестре и поцеловал ее в лоб.

— Амелия, ты ребенок, и всегда останешься ребенком. Когда придет время, все будут в восторге.

Со вздохом поражения Амелия плюхнулась обратно на свое место, и посмотрела в мою сторону. Уверен, у меня на лице сияло дурацкое выражение. Взяв ее руку в свою, я поцеловал тыльную сторону.

— Когда этот день настанет, ты сделаешь меня самым счастливым человеком на земле, Амелия.

Ее глаза наполнились слезами.

— Надеюсь, я тебя не напугала. Я не имела в виду что-то в этом роде.

Я потянул ее вверх и подмигнул, прежде чем всем сказать:

— Мы выйдем на свежий воздух. Кто-нибудь хочет к нам присоединиться?

— Нет, спасибо и «наслаждайтесь воздухом», — донеслось из зала ожидания, и мы с Амелией направились к лифту.

Как только двери за нами закрылись, я прижался к ней, целуя так, будто не видел несколько месяцев.

Обхватив руками мою шею, Амелия застонала. Лифт остановился, и мы оторвались друг от друга, дыша так, словно только что пробежали марафон.

— Добрый день, — поздоровалась пожилая женщина, входя в лифт.

— Добрый день, — ответили мы оба. Я приподнял бейсболку и посмотрел на даму.

Когда двери открылись на первом этаже, мы вышли, и я практически потащил Амелию через вестибюль больницы.

Хихикая, она спросила:

— Куда мы идем?

Я вышел на улицу и отправился через улицу отелю «Holiday Inn Express».

— Уэйд Адамс! Ты хочешь заняться сексом, пока Пакстон рожает?

Я ответил:

— Да. Да, хочу.

Она подпрыгнула и сказала:

— Ладно!

Мы стояли в вестибюле и ждали, пока молодая женщина за стойкой зарегистрирует нас. Я то и дело поглядывал на дверь, ожидая, что Корд и Тревор проследили за нами, и вот-вот ворвутся в отель.

— Они думают, что мы гуляем, — сказала Амелия, сжимая мою руку.

Молодая женщина перестала печатать и с улыбкой посмотрела на нас.

Я ответил:

— Знаю.

— Так что тебе лучше поторопиться! — добавила Амелия.

Откашлявшись, девушка сказала:

— О'кей, вот карта от номера. Я бы объяснила, где бассейн и другие удобства отеля, но, похоже, вы не собираетесь пользоваться ими. Так что приятного пребывания.

Лицо бедной девушки стало ярко-красным, когда я взял карточку и сказал:

— Мы так и сделаем. Без всяких сомнений.

Я повел Амелию к лифту. Ударив меня по животу, она прошептала:

— Это было подло. Ты заставил ее покраснеть.

Я поцеловал Амелию в макушку, и мы вошли в дверь.

— И ты тоже покраснела.

Мы едва вошли в номер, как наши руки начали возиться со штанами. То, что эта женщина заставляла меня чувствовать, было нереально. И я не мог ею насытиться.

— Черт побери, Амелия. Мне нужно быть внутри тебя.

Она кивнула, пытаясь стянуть с меня штаны, и почти падая при этом. Не снимая лифчика, она забралась на кровать и продвинулась к изголовью.

— Носки все еще на тебе, — заявила она со смешком.

— У меня ноги замерзли.

Смеясь, Амелия упала на подушку. Уверен, что она ждала восхитительного момента, когда я проскользну в нее, и мы потеряемся друг в друге.

Я разорвал упаковку презерватива зубами.

Облизывая свои губы, Амелия промурлыкала:

— Куда спешишь, ковбой?

— Не знаю, насколько меня хватит прямо сейчас, дорогая. Мой член вот-вот взорвется.

Она раздвинула ноги, показывая мне свою сладкую киску. Полностью… вся моя. Я склонился над Амелией, поцеловал в губы и чуть-чуть вошел внутрь. Амелия обхватила меня ногами и притянула ближе, заставляя скользнуть глубже. Мы оба застонали от божественного ощущения, когда двое становятся единым.

То, что начиналось как безумное и нуждающееся, превратилось в медленное и прекрасное. Как всегда становилось с этой удивительной женщиной.

Прошло совсем немного времени, и мы оба уже шептали имена друг друга и распухшими губами ловили восторженные поцелуи.

АМЕЛИЯ

Я вышла из лифта с двумя контейнерами, наполненными стаканчиками с кофе, стараясь не выглядеть, будто только что занималась сексом. Уэйд следовал за мной, держа в руках еще больше стаканчиков с кофе.

— Господи, Слава небесам! Старбакс! — воскликнула тетя Ви, направляясь ко мне.

Возле нас быстро образовалась очередь, и все похватали кофе. Митчелл и Корин в итоге практически столкнулись. Они посмотрели друг на друга, прежде чем Митчелл взял кофе и вернулся на свое место. Корин заставила себя улыбнуться и прошептала:

— Спасибо!

Вайелин поднялась последней. Подняв бровь, она взяла кофе.

— Итак, как все прошло в «Holiday Inn Express»?

Под ее пристальным взглядом я покраснела.

— Что?

Она наклонилась ближе.

— О, пожалуйста. У тебя на все лицо это только-что-трахнулась выражение. Кроме того, я видела, как вы вбежали в отель, маленькая похотливая сучка.

Я зарычала на нее.

— Ты просто завидуешь, потому что я занимаюсь сексом, а ты нет.

— Честно говоря, девочки, мы все вас слышим. Какая разница, куда дети пошли. Они принесли кофе, — сказала тетя Ви.

Я показала Вайелин язык.

— Амелия, ты действительно повзрослела, — она наклонилась ближе и прошептала так, чтобы только я могла услышать. — Неудивительно, что Хлоя все за тобой повторяет.

— Заткнись! — сказала я.

— Заставь меня! — возразила Вайелин.

— Девочки. Пожалуйста, перестаньте ругаться, — попросила нас мама.

Я хотела что-то возразить, но тут в приемную вошел Стид, и все вскочили. Хлоя подбежала к нему, и Стид наклонился, заключая ее в объятия. Поцеловав девочку, он что-то прошептал. Предполагаю – имя ребенка. Хлоя обвила его шею своими маленькими ручками и заплакала.

Мое сердце растаяло.

— Эта маленькая девочка меня убивает, — сказала Вайелин, вытирая слезы с лица.

Стид откашлялся:

— У нас родился здоровый красивый сын.

Раздались радостные возгласы. Когда я увидела, как мой брат плачет, то почувствовала, что и по моему лицу бегут слезы.

— Он прекрасен. Совершенство во всех мыслимых отношениях.

— Поздравляю, сынок, — сказал отец, протягивая руку.

— Спасибо, папа.

Все по очереди поздравили Стида и Хлою и начали рассматривать фотографии на его телефоне.

— Подожди! Как его зовут? — спросила Вайелин.

Стид посмотрел на Хлою и жестом попросил ее всем озвучить.

— Моего младшего брата зовут Гейдж!

Все зааплодировали, и я снова заплакала. Мой брат выглядел таким невероятно счастливым.

Остаток вечера все провели, по очереди встречаясь с Гейджем. Когда пришло время нам с Уэйдом познакомиться с маленьким парнем, Хлоя уже вырубилась на диване в палате Пакстон.

Я вошла, глубоко вдохнув, и схватив Уэйда за руку.

Пакстон сидела в постели, держа в руках маленький сверток радости. Я никогда не видела ее такой красивой.

— О Боже, — прошептала я, стараясь не разбудить Хлою. — Он прекрасен!

На лице Пакстон появилась широкая улыбка. Я видела, как у нее на глаза навернулись слезы, но ей удалось сдержаться. В отличие от меня. Взяв ребенка из ее рук, я села в кресло и уставилась на него.

— Он идеален.

— Я знаю, — ответила Пакстон. — Он такой хороший малыш. Так много людей сюда входило, а он ни разу не заплакал.

— Просто подожди, — заметила Эйприл, мама Пакстон, с легким смешком. — Он это все приберегает для вас.

— Возможно, — усмехнулась Пакстон.

Мы провели в гостях несколько минут, прежде чем я передала Гейджа Стиду.

— Пакстон, ты выглядишь измученной, — заметила я. — Уверена, что присутствие здесь всей семьи было утомительным.

Она покачала головой и хотела что-то сказать, но вместо этого зевнула.

— Мы тоже уходим, — сказала Эйприл, и они с Дэвидом поцеловали Пакстон на прощание. — Стид, дай нам знать, если тебе что-нибудь понадобится. Мы вернемся завтра, чтобы навестить дочь и Гейджа.

После того как родители Пакстон вышли, остались только я и Уэйд. Я взглянула на Хлою.

— Как насчет того, чтобы взять Хлою с нами? Мы сможем устроить старомодную ночевку. Уэйд приготовит гамбургеры и все остальное.

Глаза Стида загорелись.

— Амелия, если ты это сделаешь, я буду тебе очень обязан.

— Чушь. Вот для чего нужны сестры.

Когда я повернулась к Пакстон, она крепко спала. Я прикрыла рот рукой.

— Бедняжка, — прошептала я.

Уэйд поднял Хлою и прижал к груди. На прощание мы помахали Стиду.

Пока шли к лифту, я покачала головой.

— Я знаю, что уже говорила это сегодня, но когда придет время и у нас родится ребенок, я не позволю этому шоу собак и пони растянуться на часы. Бедная Пакстон!

Уэйд усмехнулся.

— Да, согласен с тобой. Я люблю твою семью, но это перебор.

Дорога до ранчо заняла больше часа. Хлоя так и не проснулась, поэтому я положила ее в гостевую спальню рядом с моей комнатой, и спустилась в гостиную. Папа и Уэйд сидели на диване, и пили что-то похожее на виски.

— Не думаю, что Хлоя проснется до утра, — сказала я. — Вот тебе и веселая ночевка.

Отец усмехнулся.

— Это был большой день для нее.

Опустившись в огромное кресло, я подтянула ноги к груди.

— Итак, папочка, ты все еще собираешься дать Уэйду неделю отпуска?

— Так ты же с нами не пообедала.

— Мы провели вместе несколько часов в приемной! Это не считается?

Папа попытался скрыть улыбку, но безуспешно.

— Что ты будешь делать с целой неделей?

Я посмотрела на Уэйда.

— Я подумываю о поездке в Новый Орлеан.

Глаза Уэйда загорелись, и он выпрямился.

— Новый Орлеан? Всегда хотел туда поехать.

Я повернулась к отцу и посмотрела на него щенячьими глазами.

— Смотри-ка, папочка. Как только появился Уэйд, то буквально перевернул ранчо! Ты видел восточное пастбище?

Отец кивнул и отхлебнул виски.

— Это, да. Уэйд стал бесценным активом для ранчо, в этом нет никаких сомнений.

— Благодарю вас, сэр. Я ценю это.

— Джон, ради всего святого. Пусть у мальчика будет неделя отдыха. Разве ты не помнишь, каково это – быть молодым и влюбленным?

Мы все обернулись и увидели входящую тетю Ви. Ее лицо покрывала зеленая маска.

— Что это у тебя на лице, Ви? — спросил мой отец.

Она подошла к мини-бару и налила себе неразбавленного виски. Один глоток – и он исчез. Глядя на это, папа сказал:

— Моя старшая сестра всегда запросто могла меня перепить.

— Чертовски верно, могла. Это маска красоты, Джон. Ты никогда не видел, чтобы Мелани накладывала ее перед сном?

Он смотрел на сестру так, словно та была инопланетянкой.

— Нет, я могу честно сказать, что за все годы брака моя жена никогда не ложилась спать, выглядя, как родственница инопланетянина.

Мы с Уэйдом усмехнулись. Тетя Ви показала отцу средний палец.

— Если получишь этот недельный отпуск, ты проведешь часть его, работая над домом? — просила Ви.

Я прикусила губу, прежде чем выскользнуть из кресла и сесть рядом с Уэйдом.

— Вообще-то я думала, что мы проведем все время в Новом Орлеане. Я собираюсь сделать кое-какие исследования для исторической книги, которую пишу, и, возможно, мы немного походим по магазинам, прикупим что-нибудь для нового дома. Мне также хотелось бы побывать на одной или двух плантациях.

Тетя Ви испустила долгий громкий стон.

— Новый Орлеан. Один из самых романтичных городов на юге. У меня там живет подруга, вы можете остановиться у нее. Я все устрою.

Я напряглась.

— Ну, тетя Ви, я ценю это, но я вроде как надеялась, что мы... — бросив взгляд на отца, добавила, — будем одни.

Она рассмеялась.

— О, черт, Лу Энн там не будет. Она в Нью-Йорке. У нее есть дом в Гарден Дистрикт.

Я вскочила и ахнула.

— Что? Тетя Ви, не шути со мной. Ты серьезно?

Тетя Ви широко улыбнулась.

— Пять спален, пять ванных комнат, более восьмисот сорока квадратных метров. Вы будете в одиночестве... во всем этом доме.

— О, ради Бога, — сказал папа, вставая. — Это был долгий день. Возьми неделю, Уэйд, черт возьми, возьми две, если это заставит мою сестру замолчать.

Я вскочила и подбежала к отцу и обняла его. Уэйд пожал ему руку и сказал:

— Спасибо, сэр, но мне достаточно одной.

Брови отца поползли вверх.

— Ну, как хочешь. Спокойной ночи, дети... Ви, не выпей все мое чертово виски.

Тетя подняла руку и помахала длинными наманикюренными пальцами вслед отцу.

— Спокойной ночи, братишка.

Когда он вышел из комнаты, она подмигнула нам.

— Я знаю, что он будет скучать по мне, когда съеду.

Я села перед ней на пол.

— Как ты думаешь, твоя подруга позволит нам остановиться в ее доме?

Она кивнула.

— Конечно, позволит. Если бы не я, у нее не было бы этого дома. Я ей заработала миллионы долларов несколько лет назад, когда подсказала, куда инвестировать.

Я взглянула на Уэйда.

— Ты готов к приключениям?

Улыбка на его лице говорила сама за себя.

Мы едем в Новый Орлеан.

АМЕЛИЯ

Новый Орлеан

Такси подъехало к дому Лу Энн на Притани-стрит. Первое, что я заметила, было большое крыльцо и огромные белые колонны. По длине всех окон тянулись черные ставни.

— Ух, ты, — одновременно восхитились мы с Уэйдом.

— Приехали, — сказал таксист.

Уэйд расплатился с водителем и, прихватив чемоданы, поднялся по ступенькам, ведущим к гигантскому крыльцу.

— Этот дом просто потрясающий.

— А мы еще даже не вошли в парадную дверь, — со смехом ответил Уэйд.

Я достала ключ и повернула его в замке большой входной двери. Медленно ее открыла, и мы оба уставились внутрь. По обеим сторонам длинного коридора желтого цвета стояла антикварная мебель. С одной стороны расположилась старая церковная скамья, а противоположную стену занимал большой антикварный шкаф.

Мы вошли, и Уэйд закрыл за нами дверь. Проходя по дому, я восхищалась картинами на стенах.

— Посмотри на это. Как потрясающе!

Уэйд наклонился ближе к рамам.

— Один и тот же художник. Судя по всему, нарисован Новый Орлеан.

— Может быть, это местный художник. Я погуглю его позже.

Уэйд усмехнулся.

— Ладно, давай осмотрим дом.

Мы вошли в гостиную. Темно-синие стены гармонировали с деревянной отделкой и потолком из дерева. Не говоря уже о черном камине.

— О, ничего себе. Какой красивый цвет. Интересно, как он называется, — спросила я, проводя рукой по антикварной мебели.

— Посмотри на окна. От пола до потолка, как в нашем доме.

Мое сердце пропустило удар, когда Уэйд сказал «наш дом». Он имел в виду его дом, но мне нравилось, что он думал о нем как о нашем.

— Посмотри на желтый цвет в столовой, — восхитилась я. — А камин?

Уэйд подошел к камину.

— Похоже оригинал. Клянусь, он похож на тот, что в нашей спальне.

Я кивнула, достала телефон и сделала снимок.

Мы прошли через главную гостиную и все спальни. В каждой был камин, лучше, чем предыдущий.

Уэйд притянул меня к себе и сказал:

— Хорошо, мы осмотрели каждую спальню. В какой из них ты хочешь спать?

— Ну, только не в хозяйской, это Лу Энн. Может в той, что со светло-голубыми стенами? Это так романтично, и уверена, с горящим камином заниматься любовью будет удивительно.

С ямочками на щеках Уэйд кивнул.

— А теперь пойдем в подвал. Ви сказала, что там винный погреб и игровая комната.

Ведя нас вниз по лестнице, я сказала:

— Тетя Ви была права насчет этого дома. Мы можем заниматься сексом по одному разу в каждой комнате, но за семь дней все равно не побываем во всех.

— Я до сих пор не могу поверить, что ты уговорила отца о семи днях. Ты тот еще переговорщик, Амелия Паркер.

— Быть маленькой девочкой имеет свои преимущества, верно?

Я вошла в игровую комнату и подпрыгнула от радости.

— Ух ты, какой большой экран у телевизора! Мы можем смотреть здесь фильмы и чувствовать себя как в кинотеатре!

Уэйд согласился.

— Да, тут довольно круто.

Уэйд взял бутылку вина, и мы пошли наверх. Остановились на пороге огромной кухни, разглядывая ее. Я провела пальцами по холодному мраморному островку.

— О, мы займемся сексом на этом.

Притянув меня к себе, Уэйд провел губами по моей шее.

— Я думаю, что наклонить тебя над этим столом – это то, что я хочу сейчас сделать.

Внизу живота все сжалось от мгновенного желания.

— Мне нравится твоя идея.

Рукой Уэйд нашел путь под платьем внутрь моих трусиков. Закрыл глаза, а из горла у него вырвался низкий рык.

— Черт, дорогая. Ты мокрая.

— Да, — выдохнула я, прижимаясь бедрами к его руке. — Возьми меня, Уэйд. Возьми меня сейчас.

— Мне нужен презерватив, — выдохнул Уэйд.

Я резко обернулась.

— Ты уверен?

Он порылся в бумажнике, и вытащил маленький пакетик.

— В чем я уверен?

С усмешкой я взяла презерватив.

— Я уже некоторое время принимаю таблетки, и когда мы заговорили о том, чтобы съехаться, я подумала, что, может быть, нам стоит перебраться на пятую базу.

Глаза Уэйда округлились.

— Что, пятая база существует? Почему, черт возьми, мне никогда не говорили о пятой базе?

Я расстегнула его штаны и потянулась к толстому члену.

— О, да, есть пятая база. Называется: «Больше никаких презервативов».

Застонав, Уэйд закрыл глаза.

— Я кончу, как только войду в тебя.

Я рассмеялась.

— Лучше не надо.

Уэйд посмотрел мне в глаза.

— Ты уверена?

— Никогда в жизни я не была так уверена. А ты?

— Черт, да! Без презерватива, я за.

Я улыбнулась.

— Сзади.

Уэйд развернул меня и подтолкнул на стол. Мне нравилось, что мы оба все еще в одежде, а в наших любовных ласках есть намек на грубость. Я хотела, чтобы наш первый раз без защиты был наполнен страстью. Грубостью.

Отодвинув в сторону стринги, Уэйд раздвинул мои ноги и вставил внутрь пальцы. Воспламеняя меня, он издал долгий стон.

— Я собираюсь упрятать свое лицо между твоих ног позже, дорогая. Я чертовски хочу попробовать тебя на вкус.

— Уэйд, пожалуйста. Сейчас! Я хочу тебя чувствовать.

Он врезался в меня так неожиданно и сильно, что я вскрикнула. Уэйд тут же остановился.

— Нет! Я в порядке. Пожалуйста, не останавливайся.

— Мне нужна минутка. Если ты или я двинемся, это шоу закончится до того, как начнутся первые титры, дорогая.

Уэйду потребовалась минута, чтобы прийти в себя от гедонистического ощущения плоти без защиты.

Затем он начал двигаться, внутрь-наружу, каждым толчком приближая меня к оргазму. Ощущалось чертовски восхитительно. Это не займет много времени, учитывая, как он двигался. Каждый толчок попадал в точку.

Иисус. Почему мы так долго ждали, чтобы сделать это?

Секс без презерватива с Уэйдом стал моим новым любимым занятием.

— О, Амелия. Это так приятно. Детка, мне так хорошо.

— Я сейчас кончу. О, Боже, Уэйд!

Я почувствовала, как мои внутренние мышцы начинают сжимать член. Уэйд буквально лег на мою спину и издал долгий низкий стон, когда вошел глубже.

— Амелия... О, Боже.

Мое тело все еще дрожало, когда я схватилась за стол и попыталась удержать ноги, чтобы они не подкосились. Вес тела Уэйда ощущался невероятно.

— Господи, думаю, что это был самый быстрый раз в моей жизни, — выдохнул Уэйд, вставая.

Смеясь, я оглянулась через плечо.

— Как бы хорошо это ни было, я требую переделать.

Уэйд улыбнулся и вышел из меня. Ощущение спермы, стекающей по моей ноге, было потрясающим.

— Черт, дорогая. Сейчас я быстро приведу тебя в порядок.

Уэйд стянул с меня трусики и отправился на поиски полотенца. Он осторожно вытер меня между ног, натянул на меня стринги и встал.

— Я люблю тебя, дорогая. Это было... Черт! У меня нет слов. Это было чертовски хорошо.

Я встала на цыпочки и прижалась губами к его губам. Отстранилась и посмотрела в эти прекрасные глаза.

— Это было волшебно, — сказала я. — Я тоже тебя люблю.

— Я умираю от желания увидеть Новый Орлеан. Хочешь отправиться во Французский квартал и найти место, где можно поесть?

Широко улыбнувшись, я кивнула.

Широко улыбаясь, мы с Уэйдом откинулись на спинки стульев.

— Черт, я объелся.

Хихикая, я вытерла уголки рта и бросила салфетку на стол.

— «У Павла» – один из моих любимых ресторанов. Я даже упомянула его в одной из своих книг, там главные герои получили здесь свой «десерт» после ужина, в туалете.

— Теперь я понимаю, почему это одно из твоих любимых мест. Еда потрясающая.

Официант принес чек, и Уэйд бросил на стол немного наличных.

— Ну же, я хочу пройтись и все осмотреть.

Я встала и взялась за его протянутую руку.

Прогуливаясь по улицам Французского квартала, мы с Уэйдом говорили обо всем на свете. О доме, как прекрасен малыш Гейдж, как хорошо Хлоя приняла своего брата. И о нашем будущем.

— Где ты видишь себя через пять лет? — спросила я.

Уэйд пожал плечами.

— Не знаю. Я никогда не был тем, кто слишком долго и упорно размышляет о таких вещах. Надеюсь, что буду здоров, счастлив и просыпаться каждое утро рядом с тобой.

Я остановилась и посмотрела на него.

— Ты хоть представляешь, что я чувствую? Насколько ты романтичен?

Уэйд усмехнулся и обхватил мое лицо ладонями.

— Все это естественно, когда речь заходит о тебе. Тебя так чертовски легко любить.

Он взял меня за руку, и мы продолжили гулять по удивительным улицам Нового Орлеана.

Мы входили и выходили из баров и магазинов. Мои щеки болели от смеха, когда Уэйд указывал на людей, которые были пьяны до потери сознания. Забрели в известный бар «Cat’s Meow», где танцевали целый час без остановки. Музыка все еще пульсировала в моем теле, когда Уэйд притянул меня к себе.

— Тебе весело, дорогая?

Откинув голову назад, я закричала:

— Да! Боже мой, это самая лучшая ночь в моей жизни! Но мне нужно подышать свежим воздухом.

Уэйд улыбнулся и вывел меня из бара.

Мы вышли на Бурбон-Стрит, я глубоко вздохнула и выдохнула. Я была так счастлива, что тело гудело. Я развернулась и бросилась в объятия Уэйда.

— Эта ночь не может быть лучше! — восхитилась я.

Уэйд смотрел мне в глаза, держа в своих объятиях.

— Я думаю, что может.

Приподняв брови, я спросила:

— Что может ее улучшить?

Осторожно опустив меня на землю, Уэйд обхватил мое лицо ладонями. Напряженность в его глазах заставила задрожать все мое тело.

— Выходи за меня замуж, Амелия.

Адреналин хлынул сквозь меня, оставляя покалывание на своем пути.

— Ч-что?

Уэйд внимательно смотрел в мои глаза.

— Давай поженимся. Прямо здесь, пока мы в Новом Орлеане.

Я издала слабый смешок.

— Подожди, ты серьезно?

— Да! Я люблю тебя, и хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Этот город удивительный. Тут так красиво, весело, безумно, романтично и прекрасно! Давай просто сделаем это! Ты и я. Без семьи, которой пришлось бы противостоять. Только мы.

Я открыла, а потом закрыла рот. Никогда еще мое сердце не билось так быстро и так громко.

— Серьезно? Ты хочешь пожениться? А как же моя семья?

— Если ты хочешь пышную свадьбу, мы устроим ее, когда вернемся в Техас, но сейчас я хочу сделать тебя миссис Уэйд Адамс. Если ты захочешь сохранить это в секрете, мы так и сделаем, или мы можем кричать об этом с крыш. Я лишь знаю, что хочу жениться на тебе до того, как мы покинем Новый Орлеан.

Я оглянулась на проходящих мимо нас людей. В глубине души я знала, что хочу именно этого. Когда я думала о своем будущем, в каждом сценарии был Уэйд. Это было то, о чем мне не нужно было задумываться дважды.

— Да! Давай поженимся!

Уэйд отстранился, чтобы посмотреть на меня.

— Вот как?

Кивнув, я ответила:

— Да! Давай сделаем это!

УЭЙД

Через три дня, после того как мы подали документы для получения разрешения на брак, я стоял в саду Лу Энн. Ее дом был идеальным местом для свадьбы. Именно он дал мне первое впечатление о Новом Орлеане, еще он был одним из вдохновений для исторической книги Амелии... И когда-нибудь мы будем гулять с нашими детьми по этой улице и говорить, что мы тут поженились.

— Мистер Адамс?

Я улыбнулся пастору, прихожанкой которого являлась Амелия, и с кем неожиданно встретился вчера вечером в ресторане. Когда я оттащил его в сторону и сказал, что мы собираемся пожениться именно сейчас, он согласился провести церемонию.

— Пастор Миллер, я так рад, что вы согласились.

Он улыбнулся и пожал мне руку.

— Ты продолжаешь держать все это в секрете?

— Так и есть. Амелия готовится и думает, что мы направляемся к судье.

— Очень мило с твоей стороны организовать такой сюрприз.

Луи, смотритель дома Лу Энн, подошел к нам и откашлялся.

— Мистер Адамс, все готово.

Я увидел как флорист, которого я нанял, спускается с лестницы. Она украсила цветами всю беседку.

— Ух, ты, — прошептал я.

— Потрясающе, — подтвердил пастор Миллер.

Лора, флорист, подошла к нам.

— Вам нравится, как выглядит?

Я улыбнулся.

— Это прекрасно. Вы проделали потрясающую работу. Огромное спасибо.

— Не за что. Послушайте, Уэйд, я все думала, пока закрепляла цветы. У вас есть два свидетеля?

Я резко развернул голову к пастору.

— Я совсем забыл о свидетелях!

Его глаза вылезли из орбит.

— Нам нужны два свидетеля, мистер Адамс.

Лора коснулась моей руки, привлекая внимание.

— Послушайте, не волнуйтесь, я могу остаться на церемонию.

— Я тоже могу, мистер Адамс, — сказал Луис.

Я вздохнул с облегчением.

— Вы оба уверены?

Они кивнули, и Лора продолжила:

— Это будет в удовольствие. Я думаю, что все очень романтично. Я бы с удовольствием отнесла Амелии цветы, и показала сюда дорогу.

— На самом деле? — спросил я, и мой голос прозвучал немного выше, чем обычно.

— Да! Конечно.

Взглянув на Луи, я спросил:

— Ты точно не возражаешь? Мы скоро начнем, и это не займет много времени.

Пастор Миллер добавил:

— Да, совсем недолго.

— Я нисколько не возражаю, мистер Адамс, — сказал Луи с сильным французским акцентом.

Я хлопнул в ладоши и посмотрел на часы.

— Тогда давайте начнем шоу.

Я поправил галстук, глубоко вздохнул и направился к беседке с пастором Миллером и Луи.

— Луи, вас так зовут? — уточнил пастор Миллер.

— Да, сэр. Это мое имя.

— Вы и другая молодая леди можете стоять здесь. Мне нужно, чтобы вы подписали лицензию после церемонии.

Луи кивнул, с гордой улыбкой на лице.

Я с хрустом повертел шеей из стороны в сторону.

— Мистер Адамс, успокойтесь. Глубокий вдох и выдох, — призвал пастор Миллер.

Сжав ладони, я кивнул.

— Да. Я успокаиваюсь.

Я уставился на боковую дверь, ожидая, когда из нее выйдет Амелия. Сегодня утром она ходила по магазинам и сказала, что нашла идеальное платье. Я выбрал джинсы, ботинки, белую рубашку и любимый синий галстук Амелии. И конечно, на мне была черная ковбойская шляпа.

На какое-то мгновение я запаниковал, пока похлопывал по карману рубашки в поисках колец.

Повернувшись к пастору, я улыбнулся.

— У меня есть кольца! Они прямо здесь.

Он кивнул. Мужчина, вероятно, думал, что я сошел с ума. Задняя дверь открылась, и Лора вышла первой, широко улыбаясь. Она подошла к Луи.

— Амелия пытается перестать плакать до того, как выйдет.

Мое сердце сжалось.

— Счастливые слезы?

— Да, конечно. Очень счастливые слезы.

Когда дверь снова открылась и вышла Амелия, я почувствовал, как под моими ногами дрожит земля. У меня перехватило дыхание. Я не мог поверить, настолько прекрасным было зрелище.

Амелия стояла перед нами в белом кружевном платье. Ее рыжие волосы были убраны наверх, но несколько длинных локонов падали на лицо.

Она одарила меня такой красивой улыбкой, что у меня в животе все странно затрепетало. Когда любимая подошла ближе, я увидел ее слезы. Я прикусил щеку изнутри, изо всех сил стараясь тоже не заплакать, но это не помогло. Когда моя прекрасная невеста приблизилась ко мне, слезы потекли открыто. Качая головой, все еще не веря в то, как чертовски мне повезло, я протянул свою руку к ней.

— Амелия, ты прекрасно выглядишь. Потрясающе, — прошептал я, желая, чтобы этот последний интимный момент, когда мы еще оставались мистером Адамсом и мисс Паркер, навсегда запечатлелся в моем сознании.

Она вытерла слезу со щеки и открыла рот, чтобы что-то сказать. Ее подбородок задрожал, она закрыла рот, а затем и глаза.

Сделав несколько глубоких вдохов, Амелия открыла глаза.

— С ума сойти. Когда ты все это спланировал? Это... невероятно. Это все, о чем я мечтала и даже больше.

Я взглядом прошелся по ее потрясающему платью, и усмехнулся, увидев, что она босиком. Все в этой церемонии кричало «мы». Просто, но романтично.

Взяв руку, в которой Амелия не держала цветы, я сказал:

— У меня есть свои способы. Я пронырливый, если ты не заметила.

Она хихикнула.

— Я заметила. Боже, я заметила, — повернувшись налево, Амелия глубоко вздохнула. — Пастор Миллер? Что вы здесь делаете?

Он улыбнулся.

— Мистер Адамс встретил меня и спросил, не хочу ли я принять участие в вашем особом дне. Я не мог ему отказать. Ну что, готовы?

Мы, молча, кивнули.

Все, что далее говорил несчастный пастор, было совершенно размыто. Единственное, что я мог видеть – это Амелия. Единственное, что я мог слышать – стук своего сердца. И единственное, что меня волновало, это то, что я собираюсь стать мужем этой женщины.

— Где кольца?

Вопрос пастора Миллера отвлек меня от мыслей. Я полез в карман и вытащил обручальные кольца, которые купил, пока Амелия покупала платье. Кольцо Амелии было из белого золота ажурным по краю и покрыто маленькими бриллиантами. Мое кольцо сочеталось с ее, за вычетом бриллиантов.

— Уэйд! Боже мой, как красиво.

Надев кольцо на палец, я прошептал:

— Я разрешаю тебе выбрать свое обручальное кольцо, когда мы вернемся в Техас.

Амелия хихикнула.

— Немного назад, мистер Адамс.

После того как мы обменялись клятвами и надели на пальцы кольца, пастор Миллер сказал:

— Властью, данной мне штатом Луизиана, я объявляю вас мистером и миссис Уэйд Адамс.

Луис и Лора захлопали, когда я приобнял Амелию за шею и наклонился, чтобы поцеловать свою жену.

После нескольких секунд крепкого поцелуя мы отстранились и посмотрели друг другу в глаза.

— Мы сделали это! — сказала Амелия.

— Ну, конечно же.

Подойдя к нашим свидетелям, я официально представил Амелию Лоре. Потом свидетели подписали свидетельство о браке и попрощались, желая нам самого удивительного совместного будущего.

После того, как мы проводили пастора Миллера до его машины, я повел Амелию обратно к беседке.

— Не могу поверить, что мы действительно это сделали, — сказала она с легкомысленным смехом.

Я обнял ее за талию и поцеловал в кончик носа.

— Я тоже не могу.

— Уэйд, это было прекрасно. Самый удивительный день в моей жизни.

— Помнишь, как ты однажды попросила спеть для тебя?

Она улыбнулась.

— Я помню. Ты обещал.

Я прочистил горло.

— Я написал тебе песню и хотел спеть ее. Это мой первый свадебный подарок.

Глаза Амелии наполнились слезами.

— Ты написал мне песню?

— Да. И я никогда в жизни не нервничал, перед тем как петь, но позволь мне сейчас признаться, я нервничаю до усрачки.

Любимая взяла меня за руку, по ее щеке скатилась слеза.

— Мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Мы оба улыбнулись.

— Я люблю тебя, Амелия, — сказал я. — Никогда никого так не любил, как тебя.

Я подвел ее к качелям и придержал за руки, пока она садилась. Моя гитара была прислонена к стулу, стоящему рядом. Я поднял инструмент и сел. Прочистил горло и пропел слова, – обращение моего сердца к ее.

Мне не потребовалось много времени, чтобы написать песню. Самое большее, тридцать минут. Но каждое слово, которое я пел, было как никогда правдивым. Амелия спасла меня. Была светом моего мира. Любовью всей моей жизни. Сном, который мне приснился.

Проиграв последний аккорд, я уставился на Амелию. Слезы текли по ее лицу, да я и сам еле сдерживал свои во время пения.

Я медленно встал и положил гитару. Пока Амелия тоже вставала, внимательно смотрел на нее.

Только подняв брови, не найдя слов, чтобы спросить, как она себя чувствует. Неужели ей понравилось? Возненавидела? Я бы все отдал, чтобы прочитать ее мысли.

— Этот момент я запомню на всю оставшуюся жизнь. Я никогда не чувствовала себя такой любимой и счастливой.

Выдохнув воздух, (я даже не осознавал, что сдерживаю дыхание), обнял ее.

— Каждое слово – про тебя, — прошептал я.

Амелия крепко обхватила меня, когда я обнял ее в ответ.

— Ты знаешь, что будет вишенкой сверху? — спросила она, откинув голову назад, чтобы посмотреть на меня.

— Что?

— Наш первый танец как супружеской пары под Фрэнка Синатру.

Я откинул голову назад и рассмеялся.

— Это можно устроить.

Я достал телефон из кармана брюк и нашел песню. Положил телефон на стул и притянул Амелию обратно в свои объятия. Я смотрел в глаза моей молодой жены, пока мы медленно танцевали.

— Ты счастлива, дорогая?

— Очень счастлива, ковбой.

Мне казалось, что мое сердце вот-вот разорвется. Каждый миллиграмм страха, вины и печали, которые оставались в душе, растаял. Я когда-то сказал, что Тревор спас мне жизнь, но ошибался. Женщина в моих объятиях стала моим спасителем. Она была причиной того, что я засыпал и просыпался каждый день с улыбкой на лице.

— Теперь, когда мы поженились, чем займемся, чтобы сделать остаток нашего медового месяца захватывающим? — спросила я.

Амелия подняла бровь и склонила голову набок.

— Я хочу сделать татуировку!

У меня отвисла челюсть.

— Что?

Кивнув, она сказала:

— Да! У тебя есть на руке. Я хочу смотреть на что-нибудь, что напомнит мне об этом дне.

— Серьезно?

— Да!

— Ты хочешь сделать татуировку? Прямо сейчас?

— Мы оба. Да-с! — сказала она, растягивая «с».

— Есть одна татуировка, которую я давно хотел сделать…

Амелия радостно подпрыгнула.

— Давай сделаем это, муж мой!

— Ладно! Давай сделаем это, жена!

АМЕЛИЯ

Я была на седьмом небе от счастья, когда вбежала в дом за обувью. Желудок ощущался так, словно находился в безумной возбуждающей поездке. С неожиданной свадьбой, пением Уэйда только для меня, я ощущала необходимость набить тату, чтобы отметить этот день, и ничто не могло меня сломить.

— Амелия, ты уверена в задуманном? — спросил Уэйд. — Ты хоть представляешь, что хочешь получить?

Кивнув, я ответила:

— Да, я уверена, и мне придется подумать о том, чего я хочу. Ты позвонил своему другу Сэму и спросил, куда нам лучше идти?

С Сэмом, парнем из Нового Орлеана, Уэйд ходил в школу.

— Да. Он дал мне адрес.

Я подпрыгнула и хлопнула в ладоши.

— Я останусь в своем свадебном платье! Как только мы сделаем татушки, можем пойти потанцевать.

— Татушки? — с усмешкой спросил Уэйд.

— Мой отец с ума сойдет! О, боже мой. Корд вообще взбесится! Он умолял меня сходить с ним с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Мой отец сказал Корду, что запрещает набивать тату, и на моей совести будет, когда брат почувствует себя хуже, чем мертвец!

Уэйд нахмурился.

— Возможно, я ошибаюсь, дорогая, но ты не должна это делать сгоряча. Татуировка может вызвать у твоего отца сердечный приступ.

Я отмахнулась от него.

— Умоляю тебя! Ты знаешь, что у папы есть тату? Да. Он прячет их, но они у него есть. И у мамы тоже! На лодыжке!

— Неужели? Я никогда не видел.

— Это маленькое сердечко, — сказала я. — Но довольно о них. Ты вызвал такси? Пойдем, пока я не передумала!

Уэйд рассмеялся.

— Да, машина уже почти здесь.

Я схватила его за руку и потащила за дверь.

— Поехали!

Когда мы вошли в тату-салон, я не могла унять в руках дрожь. Я действительно собиралась это сделать.

— Привет, — Уэйд подошел к парню за стойкой. — Сэм мне посоветовал тебя.

Парень улыбнулся.

— Да, черт возьми. Уэйд?

— Это я.

— Да, Сэм позвонил мне и сказал, что вы уже едете. Идеальное вовремя. У нас сейчас мало клиентов. Ты знаешь, что хочешь?

Уэйд повернулся ко мне.

— А ты знаешь?

Я усмехнулась.

— Я хочу набить на запястье маленького жирафа с сердечком.

— Я могу это сделать, — сказал Сэм.

Уэйд широко улыбнулся.

— И еще, Уэйд, я хочу, чтобы и тебе набили на запястье маленького жирафа!

Его улыбка погасла.

— Что?

Парень за стойкой рассмеялся.

Я, молча, кивнула.

— Подожди, ты хочешь, чтобы мне набили жирафа на запястье?

— С сердцем, — добавила я.

Уэйд стоял с ошеломленным видом. Он повернулся к парню за стойкой, который поднял руки и сделал несколько шагов назад.

— Я не буду касаться этого и трехметровым шестом, чувак.

Сосредоточившись на мне, Уэйд наклонил голову и сдвинул брови. Он открыл рот и тут же закрыл его. Я надулась.

— Тебе не нравится моя идея с жирафом?

— Это, гм, отличная идея, дорогая. Я в полном порядке.

Мое сердце разрывалось, зная, что Уэйд согласен на жирафа, но еще больше, мне хотелось рассмеяться. Мысль о том, что он пройдет через это, заставила меня понять, как действительно сильно этот мужчина меня любит.

Положив руку ему на грудь, я потянулась и поцеловала его в губы.

— Я просто шучу. Я имею в виду, что хочу жирафа, но тебе не обязательно его набивать.

Он закрыл глаза и вздохнул с облегчением.

— Слава Богу. Если бы твои братья увидели такое, я бы никогда этого не пережил.

— Киска взбитая. Вот как они будут тебя называть, — вставил парень за стойкой.

Уэйд поднял брови.

— Точняк.

— Итак, кто будет первым? — спросила я.

— Сначала я сделаю тебе запястье. Потом возьмемся за тебя, приятель.

Мы с Уэйдом кивнули. Я последовала за Сэмом в его отсек, и мы прошлись по всей юридической ерунде, а затем он показал мне, как стерилизуется оборудование. Когда он взял меня за запястье, я посмотрела на Уэйда и улыбнулась.

— Не могу дождаться!

Уэйд подмигнул и сказал:

— Да, я тоже.

Как только парень начал, мои глаза выскочили из орбит.

Святое дерьмо!

— Это... больно, — выдавила я.

Татуировщик улыбнулся и продолжил работать.

— Дай мне знать, если тебе понадобится перерыв.

Я с трудом сглотнула.

— О-о'кей.

Уэйд сел по другую сторону и взял меня за руку.

— Как ты себя чувствуешь?

Повернувшись к нему, я заставила себя улыбнуться.

— Х-хорошо. Идеально. Отлично. Нереально. Это больно, твою мать! Боже мой, почему ты позволил мне это сделать?

Парень с татуировкой остановился.

— Нет! Не останавливайся! Просто продолжай! — воскликнула я.

Через небольшое количество времени, когда Сэм практически закончил, и я посмотрела вниз на моего милого маленького жирафа. Имя Уэйда было под ним вместе с сегодняшней датой в середине сердца.

— Мне это нравится! — воскликнула я. — Она прекрасна!

После того, как Сэм рассказал, как ухаживать за татуировкой, настала очередь Уэйда. Я же, неожиданно, увлеклась разговором с другим татуировщиком, Бобом. Он даже показал мне сад на заднем дворе салона. Он был засажен красивыми цветами, травами и овощами.

Когда мы вернулись, Боб поднял на меня глаза.

— Они уже закончили.

Я оглянулась и увидела, что кожа на боку Уэйда немного распухла и покраснела, и прежде чем его перевязали, я успела прочитать:

Наши глаза встретились, и мы одновременно улыбнулись.

— У меня есть для тебя еще один свадебный подарок, — сказал Уэйд.

— Ах, вот как? Что это? — спросила я с глупой улыбкой на лице.

Он спустил штаны, чтобы показать верхнюю часть своей задницы. Там был вытатуирован жираф вместе с моим именем и сегодняшней датой свадьбы в сердце.

Встретившись с ним взглядом, я покачала головой и прикрыла рот рукой. Когда я попыталась заговорить, то заплакала. Боб заклеил татуировки и передал Уэйду те же инструкции по уходу, что и мне. Уэйд не слушал. Он смотрел на меня, а я стояла и плакала.

Этот мужчина был всем. Мой рыцарь в сияющих доспехах. Любовь всей моей жизни. Создатель моих снов. Хранитель моего сердца.

Уэйд Адамс был моим счастливым навеки.

Как только мы вышли из тату-салона, Уэйд обхватил мое лицо руками.

— И что ты теперь собираешься делать? Мы поженились, я тебе спел, и мы связали себя татушками. Что мы будем делать дальше?

Я приподняла уголки рта в сексуальной ухмылке.

— Я почти уверена, что смогу придумать пару идей, мистер Адамс.

Глаза Уэйда вспыхнули от желания, и когда он коснулся губами моих, прошептал:

— Я не сомневаюсь в этом, миссис Адамс.

КОНЕЦ