Мысль о том, что в жизни Пита до меня вполне могли быть другие девушки, которых он не любил, но с которыми он… Нет! Не желаю об этом даже думать! Иначе я прямо сейчас пойду и убью его!


Вдобавок до меня доходит: Джоанна в лифте смотрела на Пита точно также, как на него сейчас смотрит Айлин, которая, словно гулящая кошка, так и вьётся чуть ли не каждый день возле моего Пита.


С этим точно надо что-то срочно делать! Иначе я просто сойду с ума!


Как плохо, что я не Джоанна, не Айлин, и не одна из тех девушек, которые на уровне инстинктов знают, как вести себя с понравившимся парнем. А уж с мужем и подавно… С горечью констатирую факт: я жалкая неуклюжая недотёпа на их фоне! Вот!


К сожалению, мои познания обо всём, что касается интимной части жизни людей, оставляют желать лучшего. Нет. Не то, чтобы я ничего совсем не знаю, но… Хотя моя мама и врач, мы никогда не разговаривали с ней на эту тему. Что греха таить: после смерти отца наши с ней отношения вряд ли можно было бы назвать доверительными. А больше мне поговорить об этом было и не с кем. Не с Гейлом же на охоте это было обсуждать.


Хм… В голове и сердце каша, так что, похоже пришло время (пока Пит в душе) навестить моего главного советчика по безвыходным ситуациям – запойного ментора Хэймитча. Ему же по должность положено давать мне жизнеспасительные советы. Ну, так вот пусть и даёт!


========== 16. Советчик Хэймитч :) ==========


Почти трезвый Хэймитч сидит в кресле и в упор смотрит на меня. Брови удивлённо приподняты. Вид дурацки-ошарашенный.


- Так! Мне надо выпить, - ничего более умного мой ментор, конечно, сказать не может. И это после того как я почти излила ему душу! Точнее неуклюже промямлила что-то типа: и что мне теперь делать с Питом? Если мы семья, то спать мне с ним или не спать? А если спать, то, извиняюсь, как… в общем… делать-то что?!


Хэймитч достаёт из-под стола бутылку. Хочет налить в стакан, но затем передумывает – пьёт прямо из горла.


- Тебе не предлагаю, - сообщает он. – Сдаётся мне, ты и без бутылки весело живёшь.


Пристально смотрит на меня, явно что-то обдумывая и сопоставляя.


Хмурюсь, отвожу взгляд. Дурацкая это была идея придти за советом в столь щепетильном вопросе к Хэймитчу. И о чём я только думала?!


- О Пите, - сама себе подсказываю я.


Но идея всё равно дурацкая!


- Подожди, подожди! – на лице Хэймитча появляется удивление и заинтересованность. – Но вы же уже давно спите вместе! Я лично на вас натыкался пару раз, когда приходил к вам завтракать. Вас не было на кухне, я поднялся на второй этаж и вуа-ля! Вы оба дрыхли на одной кровати. Пит меня, кстати, видел.


- Мог бы и меня предупредить, предатель, - ворчу я.


- То есть, это что же получается? – Хэймитч в упор смотрит на меня. – Вы спите и при этом …ни-ни?


Ошарашенный Хэймитч отрицательно качает головой.


Я чувствую, что краснею. Отворачиваюсь от явно обалдевшего ментора, который продолжает меня удивлять своими непредсказуемыми выводами.


- Бедный Пит! Вот это выдержка!!! – в голосе Хэймитча звучит неподдельное восхищение вперемешку с состраданием! - Да он у тебя железо-бетонный, раз терпит всё это! Нет! Мне надо ещё выпить!


Хэймитч снова тянется к бутылке, но я ловко перехватываю выпивку. В конце концов, мне нужен ментор хотя бы с относительно трезвой головой.


- И ничего он не бедный, - возмущаюсь я.


Хэймитс смотрит на меня с таким неподдельным интересом, будто я какая-то заморская макака.


- Ты что, правда, ничего не понимаешь?


- Да что я должна понимать?! – не выдерживаю, взрываюсь. – Хэймитч, я не гадалка, чтобы читать твои мысли!


На лице Хэймитча появляется иронично-философское выражение.


- А я то, наивный, полагал, что, если у меня нет детей, то мне не придётся никому объяснять про пестики и тычинки, - мрачно шутит он.


- Хэймитч! – во мне уже закипает нешуточная злость. – Я и без тебя прекрасно знаю, откуда берутся дети!


- Да ты что, солнышко! Правда? – мой несносный ментор разговаривает со мной так, будто мне десять лет. И это несказанно раздражает. – Может, ты тогда знаешь и то, что мужчине, особенно такому молодому как Пит, помимо кормёжки и сна, нужен ещё и секс! И, желательно, регулярный!


Ну, всё! Я стою пунцовая, как варёный рак.


- К твоему сведению: спать с любимой женщиной в одной постели, которая тебя ещё при этом и как подушку использует… И не отрицай, я сам видел, как ты во сне на него ноги складываешь, - опережает мой протест Хэймитч. - ... и не позволять себе с ней ничего такого выходящего за рамки приличия….Это… Уф… - Хэймитч, не найдя подходящих эпитетов, выдыхает, словно я только что рассказала ему про какой-то кошмар.


- Что «уф»?! - нерешительно уточняю я.


Хэймитч встаёт с кресла. Нервно смеясь, прохаживается по комнате.


- Китнисс, кончай издеваться над парнем. Ему и так в жизни несладко пришлось! И угораздило же его влюбиться именно в тебя! Не мог, кого понормальнее найти!


- Видимо, не мог, - обиженно бурчу я. – Делать-то что?


- Что делать? – Хэймитч внезапно останавливается, с многообещающей улыбочкой смотрит на меня. – Я тебе скажу, что делать… Пошли.


Хэймитч решительно направляется к входной двери.


- Эй, ты куда? – вынуждено бегу вслед за решительно настроенным ментором.


Ох, и не нравится мне всё это! Совсем не нравится!


***


- Пит, женись на ней, ради Бога! Хотя бы ради моего психического спокойствия! Женись! - на полном серьёзе почти умоляет ошарашенного Пита Хэймитч. - И займись ты с ней наконец...


- Хэймитч! - возмущённо ору я, не давая моему болтливому ментору договорить.


Я стою рядом с Хэймитчем в нашей с Питом спальне и понимаю, что готова от стыда провалиться сквозь землю.


Чтобы я ещё хоть раз обратилась за советом к этому пропоице?! Да ни в жизнь!


Пит вытирает по ходу мокрые волосы полотенцем, с нескрываемым любопытством смотрит на нас.


- Может, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – улыбается он.


- Хэймитчу пить меньше надо! Вот что происходит! – рычу я и почти силком выставляю веселящегося ментора из нашей спальни.


- Ничего более умного придумать не мог?! – уже на кухне, провожая Хэймитча, ругаюсь я.


- Китнисс, а чего тут ещё думать? Женитесь и делу конец.


- Но я не хочу замуж!


- Поздно спохватилась, Солнышко, - смеётся Хэймитч, открывая входную дверь. – Ты ещё не поняла, что и так уже давно замужем?


Я близка к панике.


- Но что мне делать с Питом? Ты же сам сказал, что ему нужно…


Ну вот! Опять краснею.


- Мой тебе совет, спроси у самого Пита, что конкретно ему нужно... - ехидно улыбается Хэймитч. – Сдаётся мне, он с радостью тебе не только расскажет, но и покажет.


От возмущения у меня перехватывает дыхание. Хэймитч пользуется моментом моего замешательства, смеясь, исчезает в ночи.


Закрываю за ним дверь. Прислоняюсь лбом к прохладному дереву двери. Чувствую, как горят щеки. На что я рассчитывала? Что многоопытный Хэймитч даст дельный совет, и моя проблема с Питом исчезнет сама собой? Наивная! Хэймитч, как всегда, лишь подлил масла в и без того разгорающийся огонь.


- Китнисс, ты ничего не хочешь мне объяснить? – заинтригованный голос Пита застаёт меня врасплох.


Медленно оборачиваюсь. Пит стоит в нескольких шагах от меня. В однотонной пижаме. С ещё влажными светлыми волосами.


Я отчётливо понимаю, что, если начну ему сейчас что-то объяснять, то только запутаюсь ещё больше. Поэтому не придумываю ничего более умного, чем…


========== 17. Не то... ==========


… сказать Питу правду.


- Если хочешь, мы можем заняться этим… как его… сексом, - брякаю с перепуга я, запоздало соображаю, что несу что-то не то.


Видели бы вы лицо Пита. На самом деле, его не так легко прошибить, но, кажется, на этот раз мне с лёгкостью удаётся это сделать.


- Что?! – обескуражено переспрашивает он, явно отказываясь верить моим словам.


- Сексом, - уже не так уверено повторяю я, с трудом произнося ЭТО слово. На всякий случай пытаюсь оправдать своё нетривиальное предложение. – Ты же сам говорил, что… мужчина. А вам мужчинам, это надо. Ну и уж коль мы живём вместе, то было бы логично…


Господи! Что я несу?!


- Нет. Не логично. - Сухо отвечает он. Разворачивается. И уходит из кухни, оставив меня в полном недоумении.


***


Этой ночью я долго не могу заснуть. Мы с Питом лежим в одной постели, но мне, почему-то кажется, что между нами пропасть. Пит спит со своей стороны кровати, я – со своей. Не соприкасаются даже наши руки.


Признаться, я в полном недоумении. Раньше мне казалось, что все парни с радостью соглашается на ЭТО. Но Пит в очередной раз доказал, что он - не «все». Сказать, что мне стыдно за своё предложение – значит, не сказать ничего. Какая же я всё-таки неуклюжая во всём, что касается личных отношений!


- Да, Китнисс Эвердин… Тебе проще «зажечь» революцию, чем Пита, - невесело усмехаюсь я.


Только мне начинает казаться, что у нас всё хорошо, как, бац, и происходить что-то непредвиденное. И каждый раз в этом «непредвиденном» виновата я сама.Но что происходит с Питом? Почему он так болезненно среагировал на моё предложение? Ничего не понимаю…. Абсолютно ничего.


***


Китнисс с самого раннего утра ушла на охоту. Признаться, я рад этому. Потому что меньше всего я сейчас хочу её видеть.


Вымешиваю тесто для пирога. Сам того не замечаю с такой силой мутужу тесто, что его впору вновь ставить подниматься. Лепёшка, а не пирог.


Чувствую себя последним дураком. Наивным и глупым.


До вчерашнего вечера я искренне считал, что отношения Китнисс с Гейлом никогда не заходили дальше пары незначительных поцелуев. Что моя Китнисс всё ещё девушка, а не женщина. Но, видимо, я ошибся. И сильно. Девушка, которая сама предлагает заняться с ней сексом, более чем вероятно уже прекрасно знает, что это такое.


Ревность, ярость и бессилие просто уничтожают меня изнутри.


-… было бы логично…


Нет! Нет ничего логичного в том, что ты принадлежала другому мужчине!


Ну, всё, теперь тесто точно надо ставить подниматься заново, потому что благодаря моим ударам, оно больше походит на блин.


Разумом я понимаю, что не имею права предъявлять Китнисс никаких претензий. В конечном итоге, кто я ей был, да и кто есть сейчас? Друг? Напарник? Трибут? Сосед? Земляк? Жених? Но сердцем… Никогда не думал, что однажды я начну её так ненавидеть. Причём даже без охмора.


Слышу звук открывающейся входной двери. На пороге Китнисс. Вид смущённый и виноватый.


- Я тебе ягоды для пирога принесла.


Ставит на стол жестянку, полную моих любимых ягод.


- Спасибо.


Отворачиваюсь. Ничего не могу с собой поделать. Не могу и не хочу её ни видеть, ни слышать.


- Пит, я насчёт вчерашнего, - её голос звучит нерешительно. – Извини, я сглупила. Просто Хэймитч сказал, что я над тобой издеваюсь… Ты молодой парень. Тебе нужен…


Поворачиваюсь.


- Да, Китнисс. Мне действительно много, чего нужно, - понимаю, что мой голос звучит жёстко, но по-другому просто не получается. – Но, боюсь, ты не в состоянии мне этого дать.


- Если ты насчёт этого…ну… того…


Странное ощущение. Для опытной в любовных делах девицы, слово «секс» даётся Китнисс явно с трудом.


- Секса? – услужливо подсказываю я. – Нет, Китнисс. Я не об этом.


- Тогда о чём? – заметно, что она в недоумении.


- О любви и верности, - с невесёлой усмешкой честно отвечаю я. – К сожалению, это именно то, чего ты мне точно уже никогда не сможешь дать. Вчера вечером я в этом убедился воочию.


Я знаю, что не имею никакого морального права предъявлять Китнисс претензии. Ведь, по сути, я ей никто. Но с другой стороны, и сил изображать, что я счастлив и что мне всё равно, что она была с другим – у меня тоже нет. Так что получите и распишитесь Китнисс Эвердин. В конце концов, у меня тоже есть мужское достоинство.


========== 18. До утра... ==========


Смотрю на злого раздражённого Пита и не понимаю абсолютно ничего! Может, это отголоски охмора? Да не… Вроде не похоже. Он же держит себя в руках. Просто злится. Причём очень. На меня. Ещё бы только понять за что? Причин же нет! Я ему фактически в открытую предлагаю себя в жёны, а он… Вот и пойми после этого мужчин! Ещё говорят, что это у нас – женщин – проблемы с логикой.


- Да при чём здесь любовь и верность?! – не выдерживаю, срываюсь я, подспудно соображая, что, кажется, опять несу что-то не то. – То есть я в том смысле, что… Я же вчера… Разве это не одно и тоже?


Брови Пита удивлённо ползут вверх. Похоже, впервые в жизни он реально не знает, что ответить. Пит поднимает испачканные в муке руке вверх, словно капитулирует передо мной, после чего просто молча выходит из пекарни.


Да-а… Дела. Ничего не понимаю.


***


Сижу на скамейке на заднем дворе и всерьёз задаюсь вопросом: есть ли предел женскому цинизму? Если даже Китнисс… Моя Китнисс! Выдаёт такое! Предлагает секс, чётко разграничивая его с любовью. Как дальше жить с этим, откровенно говоря, не знаю. Хуже всего, что ловлю себя на неприятной мысли: у меня больше не получается смотреть на Китнисс прежними глазами. Смотрю на неё, а вижу другую, абсолютно чужую мне женщину. Соблазнительную. Притягательную, но… чужую.


Есть во всём этом ещё один камень преткновения – женщину, а не девушку.


И это съедает меня изнутри.


***


- Пит сошел с ума! – констатируя я, нервно расхаживая по столовой Хэймитча, которая, благодаря стараниям Эффи (она ещё не уехала в Капитолий) блистает непривычной чистотой.


Сам Хэймитч, трезвый и нервный, сидит тут же – развалившись на диване, устало наблюдая за моими метаниями.


- Да сядь ты, в конце концов! – не выдерживает он. – Детка! У меня от твоей беготни голова уже кругом.


- Это не от беготни, а от похмелья, - огрызаюсь я, но всё же приземляюсь рядом со своим горе-ментором.


- Ну и что ты на этот раз отчебучила? – устало интересуется Хэймитч. – Давай, колись, солнышко.


- Да ничего особенного!


После небольшой паузы всё же конкретизирую.


- Просто, как ты и учил, я предложила Питу заняться этим… ну ты сам знаешь чем… А он… В общем, Пит, кажется, этого не оценил…


Как низко я всё же пала! Разговаривать об ЭТОМ с Хэймитчем – такое даже и в кошмарном сне не присниться! Но с другой стороны, с кем мне ещё об этом говорить? Не с Питом же! Особенное учитывая, как он на это дело болезненно реагирует.


Хэймитч обескуражено смотрит на меня.


- Ты что, прямо так и выдала ему? Без романтической прелюдии, без всего такого…?


- Чего «такого»? – мрачно интересуюсь я.


Хэймитч молча встаёт, подходит к буфету, наливает себе выпить. Залпом опрокидывает стакан.


Такими темпами мой ментор точно окончательно сопьётся. И в этом, похоже, буду виновата я одна.


- Детка, ты меня без ножа режешь! Короче, давай так… Иди и поговори с ним напрямую…


- Я уже поговорила напрямую, - бурчу я. – Теперь Пит от меня шарахается.


- А ты сделай так, чтобы не шарахался! – настаивает Хэймитч. – Китнисс, ты пойми, вам всё равно придётся сесть за «стол переговоров». В конце концов, вы живёте в одном доме и спите в одной постели! И не смей ни в чём обвинять Пита, - тут же предупреждает он. – Китнисс, пойми и пожалей парня! Ты же непробиваема в эмоциональном плане. Вспомни, например, сколько раз ты говорила Питу, что любишь его?


- Ни разу, - напрягаю память я.


А чего говорить, если это и так дураку понятно?


- Так чему ты тогда удивляешься, что Пит от тебя шарахается, когда ты ему вместо «люблю тебя, дорогой», «пошли займёмся сексом» выдаёшь?


Злюсь на Хэймитча. Но, в то же время, задумываюсь над его словами. Хоть он и пропоица, но всё же не дурак. Может, в его логике что-то и есть.


- Иди и поговори с ним, - вновь настаивает Хэймитч.


Весь этот наш разговор вызывает у меня устойчивое чувство дежавю. Невольно вспоминаю первые Голодные игры, когда Хэймитч пытался подготовить меня к интервью. Он тогда точно также искренне поражался, что я деревянная во всём, что касается выражения моих эмоций. Похоже, сейчас мы опять столкнулись со старой проблемой.


- Хорошо, - нехотя выдавливаю я. – Но за последствия я не отвечаю.


***


Торчу в душе дольше обычного. Когда выхожу, Пит, в тёмных пижамных штанах и белой футболке, уже лежит на своей половине кровати. Вроде спит. Но не факт.


- Пит. Пит, - тихо зову его я. – Ты спишь?


В ответ тишина.


Забираюсь на кровать. В наглую тормошу его.


- Пит. Не спи. Надо поговорить.


Пит нехотя открывает глаза, поворачивается ко мне. Устало смотрит на меня.


Обманщик! Да у него сна ни в одном глазу!


- Что ещё, Китнисс? Ты мне ещё что-то хочешь предложить?


- Ничего я тебе предлагать не собираюсь! – злюсь я. – И про то предложение тоже забудь. Это я, не подумав, брякнула.


- Договорились.


Пит снова поворачивается ко мне спиной, поудобнее устраивается на подушке, явно намереваясь продолжить прерванный сон.


- Пит! Ну, Пит! – вновь тормошу его я.


Пит, тяжело вздыхая, поворачивается ко мне, приподнимаясь на локтях.


- Слушаю тебя, Китнисс. Что ты хочешь мне такого важного сказать?


- Почему ты на меня злишься? – напрямую спрашиваю я. – Мне казалось, ты, наоборот, должен был обрадоваться. Моему тому… - смущаюсь, - … ну… глупому предложению.


Пару секунд Пит пристально смотрит на меня, словно пытаясь понять степень моего лицемерия. Неприятное ощущение, скажу я вам. Затем садится на кровать.


- Ты действительно хочешь знать, почему я злюсь? – в его голосе звучит не столько вопрос, сколько вызов.


- Да, хочу.


- Я злюсь потому, что оказался полным дураком. До вчерашнего дня я искренне считал, что у тебя не было ничего серьёзного с Гейлом. В физическом плане, - уточняет он.


На этот раз уже мои брови удивлённо ползут вверх. Не понимаю, к чему это он клонит?


- Ты это сейчас о чём?


- О том, что девушка, которая с такой лёгкостью предлагает заняться сексом, наверняка, очень хорошо знает, о чём идёт речь. Видимо, вы неплохо развлекались с Гейлом, пока я «гостил» в Капитолии у президента Сноу, - сарказм вперемешку с болью.


Ошарашено смотрю на Пита, отказываясь верить собственным ушам. Он что решил, что я и Гейл…??!!


Нет! Ну не дурак ли?! Да за кого он меня принимает? Внутри меня столько возмущения, обиды и горечи, что хочется тотчас же выплеснуть всё это на Пита. Сказать ему что-нибудь очень неприятное, задеть его мужское самолюбие, но… Внезапно до меня доходит, что он уже и так варится в своем внутреннем аду.


- Значит так, Пит Мелларк, - как можно спокойнее отвечаю я, - единственный мужчина, который когда-либо оказывался в моей постели, и который позволял себе нечто большее, чем… - даже слово-то подходящего не нахожу, вспоминая, как он нахально лапал меня в гостиной. – В общем, этот мужчина в данный момент сидит напротив меня и несёт какую-то околесицу! Я всё сказала! Спокойной ночи!


Обиженная до глубины души, я резко отворачиваюсь от обескураженного Пита (до которого, видно, не сразу доходит смысл моих слов) и плюхаюсь на свою подушку. Жутко хочется разреветься, но я держусь.


- То есть ты хочешь сказать, что ты… - в голосе Пита помимо неуверенности появляются нотки надежды.


- Я девственница, - через силу выдаю я и тут же зло добавляю. – Но тебя, Пит Мелларк, отныне и впредь это не касается! Потому что ты…


Обосновать Питу свою точку зрения я не успеваю, так как Пит без спроса, абсолютно наглым образом сгребает меня в охапку и страстно целует…


Да, такими темпами я вряд ли останусь девственницей до следующего утра…


========== 19. Правда или ложь? ==========


Наверное, у меня всё же талант – портить всё самое лучше в своей жизни, причём делаю я это, как правило, в самый неожиданный момент. Впрочем, Пит тоже хорош. Ну, кто, скажите, пожалуйста, во время страстных поцелуев задаёт девушке вопрос: «Пойдёшь за меня замуж?» Что удивительного в том, что я немного подрастерялась? Ну и ляпнула, с дурна ума:


- А у меня что, есть выбор?


- Выбор есть всегда, Китнисс, - невесело усмехается Пит и отстраняется от меня. – Спокойной ночи.


Вот только ночь выдаётся на редкость неспокойная. Я снова мечусь в кошмарах. На этот раз мне снится, как переродки-ящерицы пытаются убить Пита. Они хватают его. Повсюду кровь. Его кровь. Так много крови.


Не сразу понимаю, что я уже несколько минут захожусь в истошном крике.


- Пит! Пит! Не трогайте его! Пит! Только не Пит! Пожалуйста! Не умирай…


Я схожу с ума от горя, ужаса и бессилия. Падаю в бездну отчаяния, из которой, казалось бы, нет возврата. Но чьи-то сильные руки в самый последний момент хватают меня и, хоть и с трудом, но всё же возвращают в реальность.


- Китнисс! Китнисс! Проснись! Я здесь. Я жив.


- Пит! – выдыхаю я и открываю глаза.


В комнате кромешная тьма, подсвеченная лишь узкой полоской лунного света. Я полулежу на руках у сидящего на кровати Пита, который судорожно прижимает меня к своей груди. Похоже, он сам перепуган не намного меньше моего.


- Я здесь. Я с тобой. Всегда.


Я цепляюсь за Пита, словно всё ещё не верь, что он жив и рядом со мной.


- Ты жив! Жив, - взахлёб рыдаю я. – Они не растерзали тебя. Эти переродки. Я так… я так испугалась. Никогда! Слышишь?! Никогда не смей оставлять меня!


Да, давно у меня не было таких ночных кошмаров, не говоря уже об истерике.


В крепких объятьях Пита я немного успокаиваюсь. Истерика переходит в простые всхлипы.


- Неужели ты не понимаешь, что я не могу жить без тебя? – едва слышно шепчу я, сильнее прижимаясь к его груди. Шепчу даже скорее не для него, а для себя.


Пит слегка отстраняется. У него странный задумчивый вид. Он словно пытается понять, что сейчас делается у меня на душе и на сердце.


- Ты меня любишь. – Не спрашивает, а утверждает он. – Правда или ложь?


- Правда, - выдыхаю я.


========== 20. Вряд ли... ==========


Его губы едва касаются моих. Пит отстраняется. Испытующе смотрит мне в глаза. Я не выдерживаю первой. И сама целую его.


- Я люблю тебя, - едва слышно шепчу я.


Никогда раньше я не говорила этих слов мужчине.


- И «да»… Я выйду за тебя замуж, Пит Мелларк.


Его губы находят мои. Его руки блуждают по моему телу, словно изучая каждый мой изгиб. Мне уже не важно, что будет с нами завтра. Главное: здесь и сейчас он рядом со мной.


Поцелуи Пита становятся настойчивее. Сама того не замечая, я ласкаю тело Пита через футболку, стараясь максимально прижаться к нему. Мной движет уже не разум, а любовь и дикий голод по моему мужчине. Толком не понимая что делаю, снимаю с Пита футболку.


- Ты уверена? - хрипло шепчет Пит, слегка отстраняясь от меня.


Я отвечаю не сразу. Словно завороженная в наглую любуюсь его красивым рельефным телом. Нежно целую его шрамы. Затем смотрю Питу глаза. Замечаю, что его небесно-голубой взгляд затуманен любовью, страстью, желанием... и голодом. Голодом по мне, который Пит из последних сил сдерживает. Ради меня. Ловлю себя на мысли, что в День рождения Пита в гостинной у него был точно такой же взгляд.


- Да, - выдыхаю я, и Пит тут же обрушивается со сводящими меня с ума с поцелуями.


На самом деле, я ни в чём не уверена, хотя бы уже потому что имею очень смутное представление о том, что собирается со мной этой ночью сделать Пит. Впрочем, не важно... Я люблю его. Я доверяю моему мальчику с хлебом. Я верю в то, что, чтобы он не сделал сегодня в этой постели со мной - всё будет правильно.


Я целую Пита, чтобы наконец-то насытиться его любовью, но почему-то голод от этого лишь усиливается. Моё тело, как и мой разум окончательно выходят из-под контроля. Я не сразу понимаю, что делает Пит. Сначала он развязывает тесёмки моей фланелевой ночной рубашки а затем...


- Подними руки, Китнисс.


Выполняю его просьбу прежде, чем додумываюсь спросить "зачем?". Уже в следующее мгновение моя ночнушка оказывается на полу. Я едва успеваю стыдливо прикрыть рукой обнаженные груди, как снова оказываюсь под Питом. Невольно замечаю - какой же он у меня всё-таки тяжёлый. Интересно, он мне сегодня никакие кости не раздавит?


Пит не торопит меня. Он даже не просит убрать руки от груди. Просто целует и ласкает мою шею, мой живот, мои ноги... В какой-то момент инстинкт мне подсказывает, что уж пусть он лучше ласкает мою грудь, и при этом будет подальше от ног. И я убираю руки. А дальше... Дальше я до сих пор краснею, вспоминая, что со мной делал Пит.


У меня окончательно перехватывает дыхание, когда я понимаю, что его руки, поглаживающие мои бёдра "по пути" прихватывают и моё бельё, которое тут же летит к ночнушке на пол. Но это уже не важно. Потому что я вся горю. Горю от голода по Питу. Внизу живота у меня такая сильная ноющая боль, что я почти готова кричать. С каждым прикосновением Пита ко мне эта боль лишь усиливается. Она обжигает меня изнутри. Единственное, что я отчётливо понимаю в этот момент: только Пит может унять эту боль. Всё, чего я хочу – быть одним целым с ним. Я сама, зажмурив глаза, стягиваю с Пита последнюю одежду.


Пит снова надо мной. На этот раз полностью обнажённый.


- Раздвинь ноги, любимая, - шепчет Пит и я подчиняюсь.


И это происходит. Резкая боль. Вскрик. Испуг. Момент отрезвления и осознания, что назад пути уже нет. И в то же время чёткое понимание того, что всё это было уже давно предопределено. Рано или поздно это должно было случиться. Потому что сейчас, когда Пит во мне, я понимаю, что могла принадлежать только ему. Он – мой мужчина.


Пит и никто другой.


- Всё хорошо. Всё хорошо, - судорожно шепчу я, замечая обеспокоенность в его голубых глазах. - Не останавливайся...


Пит подчиняется. А дальше я начинаю сходить с ума. Первоначальная боль отступает и сжигающий изнутри голод вновь лавиной обрушивается на меня. Страсть окончательно затмевает разум. Дикая, животная, заставляющая меня полностью раствориться в Пите. Не выдерживаю, мои стоны смешиваются с криком. Впиваюсь ногтями ему в спину. Завтра точно весь расцарапанный будет! Я позволяю Питу делать со мной абсолютно всё, что он хочет, потому что понимаю, что этого хочу я сама. Мы засыпаем лишь под утро с ощущением полного счастья. Наши руки и ноги переплетены. Закрывая глаза, я предвкушаю незабываемое утро.


***


О, да! Утро действительно выдаётся незабываемым! Начать можно с того, что всё моё тело болит так, словно по мне прошёлся бронепоезд. Впрочем, это сравнение не далеко от истины. Пит тяжёлый и сильный, так что ещё удивительно, что после того, что происходило в нашей постели ночью, мои кости вообще остались целы. Между ног сильно саднит. Я даже не уверена, что смогу сегодня сидеть. По-моему, темпераментный Пит слегка перестарался. И при всём при этом я чувствую такую приятную истому...


Сначала на моём лице блуждает глупая счастливая улыбка. Затем я вспоминаю детали прошлой ночи и заливаюсь краской так, что прячусь с головой под одеяло. Да я а шоке от того, что проделывал со мной ночью Пит! Впрочем, я и сама хороша! Под конец совсем осмелела!


Наивная, думаю, что ничего более "постыдного" в моей жизни уже не случится. Почти сразу понимаю, что сильно заблуждаюсь на этот счёт.


- С добрым утром, любимая, - шепчет счастливый проснувшийся Пит.


От одного его прикосновения у меня по телу моментально разливается огонь.


Однако сказать в ответ "Доброе утро, любимый" я не успеваю, потому что вдруг понимаю, что распалённый Пит уже во мне. Даже опомниться толком не дал! Но что ещё хуже - он забрал у нас одеяло! И это при свете-то дня! Хотя, если честно, я совсем не прочь просыпаться так каждое утро...


Из постели ближе к полудню нас вытаскивает голод. На этот раз самый обыкновенный. Очень хочется есть! Я первая иду в душ, предварительно надев его футболку (я ещё только голой перед самодовольным им не дефилировала – не дождётся, хватит с него нашего утреннего "представления"!) не позволяя Питу последовать за собой. Однако успеваю заметить, что Пит с весьма довольным видом смотрит на небольшое кровавое пятно на простыне. Чувствую, что краснею, торопливо скрываюсь.


Ночь – ночью. Но как теперь после всего случившегося смотреть Питу в глаза днём? Чувствую, что постоянно смущаюсь и краснею. В отличие от Пита, которые даже не пытается скрыть, что безумно счастлив и будь его воля, он вообще бы не выпускал меня из своих объятий и постоянно целовал.


- Я люблю тебя, Китнисс, люблю.


Впрочем, я знаю это и без его слов.


Мы завтракаем. Пит что-то весело рассказывает, но я его почти не слышу. До меня только сейчас начинает доходить смысл слов Хэймитча, относительно железо-бетонной выдержки Пита. Если ему, каждую ночь, которую мы провели вместе с одной постели, постоянно хотелось сделать со мной это… Ну, то что было этой ночью, то…


Хэймитч абсолютно прав! Бедный Пит! С его-то темпераментом! Вот это выдержка!


Мне становится реально жалко парня. Видимо, придётся навёрстывать упущенное. Пит явно не против этого. Пока мы моем посуду, Пит умудряется меня раз пять поцеловать. Неизвестно (точнее известно), чем бы всё это мытьё посуды закончилось прямо на кухне, но Пит внезапно смотрит на настенные часы.


- Любимая, прости, но мне пора бежать.


- Куда?! – моему возмущению нет предела!


Он что, правда, собирается меня оставить в ТАКОЙ день!


Но, видимо, да. Мне обидно почти до слёз. У него, видите ли, есть более важные планы, чем я! Ну и пожалуйста! Ну и иди!


И Пит уходит.


Я остаюсь дома одна. Занимаюсь тем, что жалею себя. Вот так, отдавайся мужчине по любви, а он раз и сбегает.


Домой Пит возвращается уже ближе к вечеру. С ходу без предисловия целует меня. Я пытаюсь всем своим видом показать, что обижена на него, но на Пита это, похоже не действует.


- У тебя же сохранились платья Цинны? – интересуется он.


- Да, - растерянно отвечаю я. – А тебе зачем?


- Мне не зачем, а вот тебе одно из них очень скоро понадобится, - улыбается он. – У нас завтра в двенадцать часов свадьба. Я уже договорился в мэрии. Хэймитч и Эффи будут свидетелями.


Довольный сияющий Пит целует опешившую меня.


- Свадьба?! – сказать, что я в шоке – это не сказать ничего.


Я в панике!


Нет, я, конечно, дала согласие, но… Я же не думала, что Пит проявит ТАКУЮ оперативность в решении этого вопроса!


Неожиданно для себя я дико трушу.


- Может, пока не поздно сбежать? – внезапно мелькает у меня в голове.


Вторая мысль звучит уже более реалистично.


- Ага. Так Пит меня и отпустил.


Но что делать? Как сказать Питу, что на самом деле, я не очень жажду пойти под венец? Что меня вполне устраивает всё, как есть? Поймёт ли он?


Вряд ли.


========== 21. Всегда ==========


Вот уже минут двадцать как я торчу в ванной комнате. Шумит душ, но я не собираюсь его принимать. Сижу прямо на полу, прислонившись спиной к двери. Занимаюсь тем, что пытаюсь усмирить внутреннюю панику. Слишком много глобальных перемен в моей жизни за последние сутки. Слишком.


Я прекрасно понимаю, что не права. Что Пит – моя судьба, и ни с кем другим я никогда не буду так счастлива. Вношу поправку: без Пита я вообще не буду счастлива. И, да! Я его люблю. Но именно поэтому и не хочу выходить за него замуж. Знаю: звучит абсурдно. Но у меня на то есть веские причины.


Я согласна делить с Питом постель, быть его женщиной. Находиться рядом с ним во всех радостях и горестях, но брак…


Брак – это дети.


А дети – это то, что я никогда не смогу дать Питу.


Я прекрасно знаю, что Пит мечтает о большой семье. Однажды он имел неосторожность при мне обмолвиться, что хочет минимум четырёх детей!


Четырёх!


Правда, Пит сказал это довольно давно - ещё до того, как узнал, что я категорически не хочу рожать. Но моё-то мнение от этого на «детский» вопрос не меняется. Даже сегодня утром первое, что я сделала, это выпила отвар багряника – стопроцентно проверенное народное средство, не позволяющее женщине забеременеть. Главное, выпивать один стакан раз в сутки, и никаких нежеланных сюрпризов не будет. Я сама слышала, как моя мама много раз рекомендовала этот отвар женщинам, которые приходили к ней за травами и советом.


Нет. Пит не заслуживает такой проблемной жены, как я. И он должен об этом знать.


***


- Ты уже выбрала свадебное платье? – с улыбкой спрашивает Пит, приобнимая меня. – Я знаю, что ты была не в восторге от излишне пышных нарядов, но ты мне говорила, что среди них было и такое, что пришлось тебе по душе.


Осторожно освобождаюсь от его объятий. Проницательный Пит моментально настораживается.


- Да. Было. То есть оно и сейчас есть, - я нервничаю, и Пит это видит.


- Что случилось, Китнисс? – без предисловия спрашивает он. – Ты передумала за меня выходить?


Как же всё-таки он хорошо меня знает!


- Нет. То есть да. То есть… Пит, я не хочу иметь детей.


- Я знаю.


Вот так спокойно. Без лишних эмоций. В этом весь Пит.


- Но ты-то хочешь детей! А я не смогу тебе их дать. Это нечестно по отношению к тебе.


Пит невесело улыбается.


- Китнисс, позволь мне самому решать, что честно, а что нет. По-моему, мы эту тему уже обсуждали. И не раз.


Я всё ещё пытаюсь держать оборону.


- Но та же Айлин… Она могла бы родить тебе дюжину ребятишек!


- Мне нужна ни дюжина, ни Айлин, а ты, - довольно жестко ставит меня на место Пит. – Китнисс, давай, начистоту. Этой ночью ты уже стала миссис Мелларк. Завтра в 12 часов дня ты официально станешь моей женой. И возьмёшь мою фамилию. Вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет. Если потребуется, я потащу тебя в мэрию силком на виду у всего Дистрикта. А если ты и в этом случае заупрямишься, и скажешь в мэрии мне "нет", то я запру тебя в спальне и выпущу из неё только, когда буду точно уверен, что ты беременна. И тогда тебе в любом случае придётся выйти за меня. Хотя бы ради ребёнка. Поэтому просто прими это, смирись и иди выбирать свадебное платье.


Я смотрю на Пита и отчётливо понимаю: спорить с ним бесполезно. Он настроен ни на шутку решительно. Я его знаю. Это Пит с виду только такой спокойный. Если его довести, то… Он действительно завтра перекинет меня через плечо и потащит на виду у всех в мэрию – сил и наглости на это у него стопроцентно хватит. Причём, подозреваю, что, даже если я попробую оказать ему сопротивление, мне никто не придёт на помощь. Скорее они уж предложат Питу помочь меня донести. Про вариант со спальней, я вообще молчу. Этой ночью Пит наглядно мне показал, что без труда сделает мне и дюжину детей. Поэтому не остаётся ничего другого, как, тяжело вздохнув, направиться в комнату мамы. Мои свадебные платья висят в её шкафу и среди них, на самом деле, есть одно моё любимое.


***


Я стараюсь настроить себя на позитивный лад. По-моему, мне пора завязывать с привычкой всегда искать плохое даже в самой хорошей и радостной ситуации. Уж коль я не могу избежать замужества, то, по крайней мере, должна получить удовольствие от собственной свадьбы. И, как минимум, не испортить этот торжественный день моему мужу.


- Мужу, - как странно произносить это слово.


Справедливости ради, я всё же должна признать: мне нравится мысль о том, что Пит теперь мой муж. Если бы мне сказали до первых "Голодных игр", что я стану женой сына пекаря Мелларка, то я точно не поверила бы в это и как минимум рассмеялась. Мы всегда были слишком разные с Питом. Он был одним из самых популярных мальчишек в школе. Я, напротив, всегда держалась особняком. За все годы нашей учёбы я даже и не отважилась подойти и поблагодарить Пита за тот спасительный хлеб, который он дал мне в тот страшный голодный день … И вот теперь тот самый мальчик с хлебом – мальчишка из моей школы - Пит Мелларк - мой муж. А я…Я получается… Китнисс Мелларк.


- Китнисс Мелларк, - впервые произношу своё новое имя вслух, словно пробуя его звучание на вкус. По-моему, звучит неплохо. Мне даже нравится.


Примеряю свадебное платье. То самое, которое всегда висело отдельно от других. На первый взгляд, оно было самое простое из свадебных творений Цинны, но если приглядеться…


Изысканные кружева ручной работы, при этом довольно простой романтический покрой. Длинное – в пол. Такое изящное и ослепительно белое. Со струящимся подолом и v-образным вырезом. Питу должно понравиться.


Думаю, Цинна сшил этот подвенечный наряд специально для моей настоящей свадьбы. К тому же я подозреваю, что при его создании Цинна руководствовался не столько моим вкусом, или вкусом Капитолия, сколько вкусом Пита. Это свадебное платье словно создано, чтобы понравиться именно ему.


Единственное, что меня очень сильно смущает – это безумно красивая белоснежная кружевная фата, без которой платье смотрится незаконченным. Но как я надену фату, если я уже не…


Поскольку найти ответ на мучающий меня вопрос сама я не могу, то, переодевшись в домашнее платье, иду за советом к Питу.


Он смеётся, видя мой, не на шутку обеспокоенный вид.


- Я хочу, чтобы ты была в фате.


- Но я же уже не… Сам знаешь, - смущаясь, хмурюсь я.


- Не девственница? – с улыбкой подсказывает он.


Похоже, Питу откровенно нравится напоминать мне о том, что произошло между нами этой ночью (ну и утром тоже), и наблюдать, как я краснею и нервничаю при этом.


Пит притягивает меня к себе.


- Значит так, пойдём логическим путём: девственности тебя лишил я? Я. Замуж ты выходишь за меня? За меня. Значит, ты смело можешь надевать фату.


Да-а… Несгибаемая логика!


Хотя, почему бы и нет? Фата мне, и правда, очень нравится.


Поскольку свадьба у нас уже завтра, я решаю отправить Пита спать в мамину комнату. Однако по факту он оказывает сопротивление и не «отправляется» туда. В результате предсвадебную ночь мы абсолютно бессовестным образом проводим вместе. Похоже, мне пора просто смириться с тем, что выставить Пита из своей спальни, как и из моей жизни в целом, у меня уже никогда больше не получится.


И слава Богу!


***


Наша свадьба проходит очень тихо. Эффи специально присылает за нами за полчаса до начала бракосочетания машину. Мы вчетвером: Хэймитч, Пит, Эффи и я едем в мэрию, где нас с Питом в торжественной обстановке довольно быстро расписывают. Церемонию бракосочетания проводит сам мэр. Посторонних зевак на нашей свадьбе нет.


Выходя из мэрии, уже будучи Китнисс Мелларк, я вдруг понимаю, что во всей этой неожиданной суете я позабыла позвонить маме. Впрочем, шансов, что она бы приехала на мою свадьбу, практически и не было. В Дистрикте 12 маме всё напоминает о Прим. Дочери, которую она потеряла. Живая при этом, видимо, не в счёт. Я понимаю, что неправа в своей обиде, но мне так бы хотелось, чтобы в этот, такой важный для меня день, мама была бы со мной.


Но мамы нет.


Зато рядом развесёлый Хэймитч и восторженная Эффи. Хэймитч заявляет, что несказанно рад, что, наконец-то, «сбагрил» ответственность за «невыносимую» меня Питу. Пусть он теперь со своей женой мучается! Хорошее свадебное пожелание – ничего не скажешь!


После регистрации мы едем к нам домой, где разводим камин. Пит приносит тесто. Эффи с интересом наблюдает, как мы проводим традиционное для Дистрикта -12 венчание. Пит ставит на огонь хлеб. Я тихо пою венчальную песню. Хэймитч, который родился и вырос в нашем Дистрикте, нескладно, но от души подпевает. Он понимает, насколько важна для каждой молодой семьи эта церемония поджаривания хлеба.


Пусть огонь заберёт печаль,


Пусть огонь согреет души,


Ту любовь, что зажглась невзначай,


Уж никому никогда не разрушить.


Пусть семья, что сейчас создана,


Божьим светом всегда осеняется,


И любовь, что в сердцах у двоих,


В одно пламя на веки сливается.


Пит и я угощаем испечённым на домашнем очаге хлебом Хэймитча и Эффи. Последняя плачет.


- Это так трогательно, - то и дело повторяет она.


Посидев с нами за свадебным столом часа два, Хэймитч и Эффи уходят. Мы остаёмся с Питом вдвоём.


Я стою у окна. Огонь в камине уже потух. Мне немного зябко. Сзади незаметно подходит Пит. Обнимает меня, согревая своим теплом.


- Будь со мной, - едва слышно шепчу ему я.


- Всегда, - тут же вторит мне Пит, крепче прижимая меня к себе.


========== ЧАСТЬ ВТОРАЯ. 1. Новые сны ==========


Они играют на золотисто-зелёной Луговине: голубоглазая девочка и белокурый сероглазый малыш. Она танцует, а он пытается её догнать. Я любуюсь ими со стороны. На сердце покой и радость. Внезапно меня охватывает непонятное беспокойство. Оглядываюсь. Да нет… Вроде бы всё в порядке: ярко светит солнце, безмятежно зеленеет лес. Однако не всякий случай я хочу подойти поближе к этим детям. Делаю шаг вперёд и… утыкаюсь в невидимую стену, не дающую мне приблизиться к ним.


Меня мгновенно охватывает паника. И хотя вокруг нет никакой опасности, я начинаю биться в истерике об невидимую стену (такую же, как и на Квартальной бойне), тщетно пытаясь добраться до детей. Но малыши даже не смотрят в мою сторону. Они явно не видят и не слышат меня.


С ужасом смотрю, как девочка подбегает к краю Луговины. Смеющийся мальчик, неуклюже бежит за ней. Внезапно всё вокруг затихает. Замолкаю и я. Поднимаю голову. В лицо бьёт резкий порыв ветра. Солнечный свет затмевает зависший над детьми планолёт, из которого на Луговину на ярком парашутике спускается коробочка, упакованная в подарочную бумагу.


Перед глазами сразу же возникает моя пылающая в огне сестрёнка Прим.


Голубоглазая девочка протягивает руки к подарку.


-Нет!!! – истошно ору я и просыпаюсь.


***


- Успокойся, Китнисс. Любимая. Это всего лишь сон. Сон. Я здесь. Я с тобой, - встревоженный голос Пита возвращает меня в реальность. Муж полусидит на кровати, крепко прижав меня к себе, гладит по голове. По привычке утыкаюсь ему в грудь, реву.


С момента нашей с Питом свадьбы прошло уже почти восемь лет. Но до сих пор он стоит на страже моих ночных кошмаров.


С одной стороны страшные сны с годами стали приходить всё реже. Время берёт своё – оно хоть и медленно, но верно затягивает раны. Но с другой - мои редкие кошмары трансформировались в куда более ужасную для меня форму. Теперь я всё чаще вижу во сне двух детей, подспудно понимая, что это дети Пита. Те самые ребятишки, которых я видела во сне на Квартальной бойне, в ту ночь, когда я своими поцелуями пыталась убедить Пита, что он нужен мне больше моей жизни. Чтобы он не смел жертвовать собой ради меня.


Да, я видела именно этих детей в ту ночь.


Я точно знаю, что это его дети. И не важно, что от другой. Главное, что дочка и сын Пита в том сне на Квартальной бойне были здоровы и счастливы. Они жили уже в другом, куда более счастливом мире. Мире, где не было Голодных игр.


В моих же нынешних кошмарах дети Пита каждый раз оказываются на грани гибели, и я ничего… ничего не могу сделать, чтобы их спасти.


И это меня убивает.


Муж не знает, что мои кошмары изменились. Не хочу лишний раз его волновать. К тому же за восемь лет брака мы ни разу с ним не поднимали тему детей.


***


На завтрак к нам по привычке заходит Хэймитч. Ему частенько бывает лень готовить, поэтому он предпочитает заглядывать на перекус к нам.


- Фигово выглядишь! – тут же заявляет он, наливая себе по-хозяйски кофе, когда я появляюсь на кухне. – Опять кошмары?


- Да.


Хэймитч в курсе. И это был его совет не беспокоить мужа по пустякам. Питу и так хватает забот.


За эти годы Пит превратился для Дистиркта-12 в весьма важного человека, хотя формально он так и остался простым пекарем. Я с интересом наблюдаю, с каким благоговением жители относятся к моему мужу. Что греха таить, на самом деле из нас двоих именно Пит всегда был прирождённым лидером. И хотя об этом мало кто знает, но я никогда не стала бы Сойкой-пересмешницей – символом революции, не будь рядом со мной его. Моего мужа. Моего ангела-хранителя.


Признаюсь: я очень горжусь им. Пит имеет в нашем Дистрикте, куда больший вес, чем даже мэр, который, впрочем, относится к этому абсолютно нормально (сам «поклонник» Пита). Мэр частенько советуется с ним по сложным вопросам, иной раз просит помочь в решении проблем, которые можно утрясти только с правительством Капитолия. У Пита до сих пор там прекрасные связи. Я отлично понимаю, что, если бы Пит захотел, то уже давно бы сам стал мэром. Но мужу не нужна публичность.


- Уже хватило на "Голодных играх", - смеётся он. – Накушался вдоволь. И так до сих пор в Капитолии на улице сходу узнают.


Пит ездит в столицу довольно редко: либо по делам Дистрикта, либо по учёбе. Мой муж умудрился заочно закончить академию искусств. Его картины даже периодически выставляются в арт-галлереях столице (правда, под псевдонимом). Иногда мне кажется, что Пит застрял в Дистрикте-12 только из-за меня. Что, если бы не я, у мужа могла быть другая, куда более интересная жизнь. Порой, я не выдерживаю, и говорю об этом Питу. Он внимательно слушает мои размышления на эту тему, а затем… от души смеётся, называя меня дурочкой.


- Китнисс, неужели ты не понимаешь, что я и так имею всё, о чем мог только мечтать? У меня есть любимая жена, с которой я каждый день засыпаю и просыпаюсь в одной постели. Я живу в родном Дистрикте, который нам удалось отстроить заново из руин. Работаю в собственной пекарне. Ты сама прекрасно знаешь, как я люблю своё дело. В свободное время – пишу картины, которые приносят не только моральное, но и материальное удовлетворение. О чём я ещё могу желать?


- О детях, - мысленно произношу я, но вслух не отваживаюсь это сказать.


Хоть Пит и никогда не поднимает этой темы, я не слепая. Я вижу, какими глазами он смотрит на семьи, гуляющие с детьми. Каждый раз в его взгляде появляется такая тоска! И каждый раз мне становится не по себе от мысли, что никогда не смогу ему этого дать.


- Так, ладно! Я побежал в школу! На обед не жди – вернусь к ужину! – Пит встаёт из-за стола, целует меня. – Кстати, если вдруг соскучишься, я буду абсолютно не против сделать перерыв на обед в виде пикника на школьном дворе. С тебя корзина с провиантом!


- Это что, типа, свидания? – улыбаюсь я.


- А то! – смеётся Пит, вновь целуя меня.


Ответив на поцелуй, я аккуратно отстраняю от себя мужа. Смеюсь.


- Беги уж, целовальщик! Ты и так уже опаздываешь. Не заставляй мэра ждать.


- Ты меня гонишь? – в голосе Пита наигранная обида.


- Я? Отнюдь. Но я же тебя знаю, как облупленного, мой дорогой! – приближаюсь вплотную губами к губам мужа. – Ещё один поцелуй, и мэру придётся ждать тебя ещё минимум полчаса. Сколько раз ты уже так опаздывал?


Пит, смеясь, отступает к двери.


- Хорошо, хорошо! Признаюсь! Ты права! Сегодня мне опаздывать нельзя! Всё же первый день проекта! – уже у двери хитро добавляет. – Но ты сильно не расслабляйся! Я планирую наверстать упущенное в обед на пикнике!


- Иди уже! – ну вот что с ним делать? Мой Пит абсолютно не исправим! Хм... Пикнике! Скажет тоже! Хотя...


С него станется...


Пит уходит, а я сразу прикидываю, что приготовить для пикника. Если честно, мне и самой очень хочется посмотреть, что Пит за сегодняшнее утро успеет сделать со школьными стенами.


Дело в том, что не так давно муж получил от мэрии «спецзаказ». Точнее – просьбу, связанную с оформлением новой школы. За последние восемь лет рождаемость в нашем Дистрикте сильно увеличилась, так что теперь первоклашек – хоть отбавляй. Поэтому новая современная школа пришлась очень кстати. Здание получилось очень удобным, но внешне – излишне строгим. И тогда-то у дочери мэра - Саманты Грэй (лично с ней не знакома - она живёт в Капитолии, но должна вскоре переехать в наш Дистрикт, чтобы занять пост директрисы школы), и появилась задумка разрисовать часть стен школы картинами, которые бы отражали историю нашего Дистрикта. Мэр эту инициативу поддержал и сразу обратился за помощью к единственному известному ему художнику, который не понаслышке знаком с историей Дистрикта-12 – к моему мужу. Питу тоже понравилась идея с разрисовыванием школьных стен. Он потратил две недели на подготовку эскизов. Я, как могла, помогала ему. Вместе придумывали сюжеты для картин, которые Пит тут же превращал в наброски.


В последний раз мы с Питом работали вот так же над Книгой Памяти. Это заняло у нас почти два года, потому что после того, как мы записали в Книгу все свои воспоминания, к нам присоединился Хэймитч. Он рассказал обо всех тех детях, которые погибли на Голодных играх за время его менторства. И хотя его рассказы-воспоминания были совсем короткими, мне хватило их, чтобы окончательно убедиться в правильности своего решения – я никогда не буду рожать. Не потому что не хочу этого. Больше всего на свете, я бы хотела выносить и родить Питу ребёнка. Однако я слишком хорошо отдаю себе отчёт в том, что, если я однажды потеряю этого малыша – сына или дочку Пита, то уже ничто и никто не удержит меня на этом свете.


========== 2. Кто твой враг? ==========


- Ты уже видела новую директрису школы? – как бы между прочем интересуется Эффи, вольготно расположившись в кресле, напротив горящего камина, с бокалом игристого красного вина в руке (которое сама же и привезла из Капитолия).


- Нет. А что? – я отрываюсь от созерцания новенькой, только что изданной в Капитолии нашей Книги Памяти.


Это была идея министра связи – Плутарха Хэвенсби. По его словам, народ – неблагодарное племя, которое обладает удивительно короткой памятью. Спустя десять лет после Голодных игр многие уже начинают забывать, насколько ужасно было то время для всех Дистриктов Панема. Некоторые (особенно в Капитолии) пытаются даже «ностальгировать» по канувшему в Лету принципу «Хлеба и зрелищ». В пику этого у Плутарха и появилась эта идея:


- Неплохо было бы им напомнить, кто враг, - усмехается Плутарх, который не поленился полгода назад лично приехать к нам с Питом, чтобы взять «под расписку» для издательства "Книгу Памяти".


Впоследствии книга была отсканирована. Оригинал вернули нам – его как раз сегодня привезла Эффи, вместе с партией свежеотпечатанных книг, которые теперь войдут в обязательную образовательную программу всех школ Панема.


- Так ты видела новую директрису? – настойчиво переспрашивает она.


- Что не так с этой директрисой? – откладываю книгу в сторону.


Кстати, "Книга памяти" получилась весьма впечатляющей. Особенно меня поразили напечатанные рисунки Пита. В печатном варианте они смотрятся так изящно. Всё-таки муж у меня талант!


- Я бы на твоём месте была с ней поосторожнее, - напрямую заявляет Эффи, мрачно добавляя. – По мне так она положила глаз на твоего мужа.


Мои брови удивлённо ползут вверх.


- Директриса школы?! Но Пит мне описывал её, как серьёзную умную интересную женщину, искренне преданную своему делу… - осекаюсь под взглядом Эффи, которая смотрит на меня в упор, как на полную дуру.


- Ты сама-то слышишь, что говоришь? «Умную интересную», - передразнивает она меня. – И часто Питер так лестно отзывается о женщинах, с которыми ему доводится иметь дело? Об Айлин – той, что бегала за ним ещё несколько лет после вашей свадьбы, он, например, ни разу так не говорил.


Никогда раньше я не видела добрую Эффи такой возмущенной и раздражённой. И это меня настораживает.


- Китнисс, деточка! Ты, вроде бы взрослая женщина, но иногда я просто поражаюсь твоей детской наивности во всём, что касается отношений!


И это говорит мне Эффи, которая обычно сама особо не блещет глубоким аналитическим умом!


Напрягаю память. Да, Пит действительно довольно плотно работал с Самантой Грэй в течение последнего года. И да. Я ни разу не видела, как выглядит новая директриса. У меня просто не было в этом необходимости. Я вообще редко выхожу из дома. Только на охоту. И очень изредка в город. Обычно моя среда обитания: дом, двор, пекарня и дом несносного Хэймитча, у которого я раз в неделю навожу порядок, несмотря на его активные протесты.


Муж лишь недавно закончил оформление школы. До этого он по работе довольно часто встречался с директрисой. Но Пит никогда не делал из этих встреч тайны. Напротив, он сам каждый раз мне рассказывает в деталях о том, что они обсуждают. В том, что работа по росписи стен затянулась на год, тоже ничего удивительного. Не думаю, что причина этому была повышенная симпатия Пита к директрисе. Просто у мужа банальная нехватка времени - на нём же ещё и пекарня. Если бы он забросил выпечку хлеба, то тут же взбунтовался бы весь Дистрикт-12. Народ настолько привык к его вкусной выпечке, что наотрез отказывается покупать привозную.


Я частенько помогаю мужу в пекарне. Как правило, занимаюсь изготовлением начинки для пирогов. Специально для этого несколько раз в неделю охочусь, а ещё я разбила на заднем дворе пекарни небольшой огород. Овощи и травы тоже идут в дело. Признаться, за все наши года брака и отлаженного быта я настолько привыкла к мысли, что Пит меня любит, такую, какая я есть, что ни разу даже и не задумывалась о том, что у мужа может возникнуть интерес к другой женщине.


Да ну! Бред какой-то! Это же мой верный надёжный Пит!


Но зерно сомнения уже всё же брошено.


- Если ты думаешь, что мои опасения беспочвенны, сходи и посмотри на неё сама. – Эффи отставляет бокал. – По мне так Пит тебя окончательно избаловал своей любовью, Китнисс. Ты расслабилась! Посмотри на себя!


Я с удивлением смотрю сначала на Эффи, затем перевожу взгляд на зеркало, созерцаю своё отражение. И что со мной не так? Шрамов от ожогов у меня на лице уже давно нет, а в остальном я фактически не изменилась за прошедшие годы. Хоть мне уже двадцать восемь, но, кто не знает, сколько мне лет, обычно дают в районе двадцати. Да, я не крашусь, как капитолийские модницы (и как сама Эффи), но в остальном всегда стараюсь следить за собой. Спасибо Цинне и моей команде косметологов. Несмотря на все мои протесты, они всё же кое-чему меня научили.


- И что со мной не так? – напряжённо интересуюсь я.


- Деточка! В тебе больше нет лоска! – выдаёт Эффи.


Не хочу её расстраивать, но лоска во мне никогда и не было. Исключение составляют моменты, когда меня готовили либо «на заклание» во время Голодных игр, либо, когда это надо было для дела Революции, в остальном же я как была, так и осталась обыкновенной дочерью шахтёра.


- А вот в Саманте Грэй этот лоск есть! – выносит свой «модный» вердикт Эффи. – Пит художник. Не забывай про это. Ему нравится всё прекрасное.


- Да чтоб её приподняло и пришлёпнуло, эту Саманту Грей! - ругаюсь про себя я, одновременно с милой улыбкой благодарю Эффи. – Спасибо за предупреждение, Эффи, но я всё же думаю, что твои опасения беспочвенны.


- Как знаешь! – хмыкает она. – Моё дело – предупредить! Твоё здоровье, дорогуша.


Эффи приподнимает бокал, делает глоток. Да, похоже, тесное общение Эффи с Хэймитчем за все эти последние годы даёт о себе знать! Не хватало только, чтобы и моя Эффи начала прикладываться к бутылке!


Пит возвращается из города довольно поздно. С увлечением рассказывает о том, чем занимался днём. Вскользь упоминает и о Саманте Грэй. Она попросила расписать его ещё и стены школьного музея.


- Не многовато ли времени ты проводишь с этой директрисой? – не выдерживаю, ворчу я. – Я уже начинаю ревновать! Тебя последнее время дома почти не бывает! Такими темпами я скоро вообще забуду, как выглядит мой муж.


Пит смеётся и целует меня.


- А я-то, дурак, боялся, что после десяти лет брака уже успел тебе изрядно поднадоесть.


- Вот глупый!


Наш разговор на этом заканчивается, поскольку я, как обычно, проворониваю момент, когда Пит успевает снять с меня халат. А дальше его уже не остановить.


На следующий день после обеда, когда все дела в пекарни уже переделаны, Пит снова берёт кисти и краски и идёт в школу. Я остаюсь дома одна. И хотя у нас с Питом всё прекрасно в отношениях, слова Эффи всё же не дают мне покоя. Я хорошо её знаю. Она слишком любит меня, поэтому всегда старается оградить от неприятных новостей, чтобы лишний раз не травмировать мою, ещё не до конца пришедшую в норму нервную систему. И если уж Эффи столь откровенно бьёт в набат, то, может всё-таки стоит познакомиться с этой директрисой? К тому же у меня есть и официальная причина заглянуть в школу – я до сих пор ещё не видела работу Пита в завершенном виде. А после школы вполне можно будет пойти в лес и немного поохотиться. Как раз приготовлю Питу на ужин его любимое рагу из кролика.


Так я и делаю.


Я прихожу в школу, когда все занятия уже закончены. Это позволяет мне в тишине насладиться рисунками Пита. Хотя нет! Слово «рисунки» здесь не подходит. Это картины. Настоящие картины. Вот шахтёры, уставшие, пропитанные углём, идут в шахту. А это портреты всех детей-трибутов нашего Дистрикта, которые погибли на "Голодных играх". Здесь нет только изображений Пита, меня и Хэймитча. А здесь…


Внезапно за моей спиной раздаётся мягкий женский голос.


- Добрый день! Вы кого-то ищете? Может, я могу быть вам чем-то полезна?


Я поворачиваюсь и практически сразу понимаю, что Эффи была права: у меня крупные проблемы.


Передо мною стоит миниатюрная длинноволосая блондинка с огромными грустными голубыми глазами и добрым взглядом. Сказать, что она красавица – значит, не сказать ничего. Одета незнакомка просто, по-деловому, но, в то же время, по столичному изыскано. Именно это Эффи и называет тем самым пресловутым «лоском», которого я сейчас лишена напрочь. И который, вполне вероятно, нравится Питу. И хотя я ни разу в жизни не видела новую директрису школы, я даже не сомневаюсь, что передо мной стоит именно она.


========== 3. Если любишь... ==========


- Китнисс, что ты здесь делаешь? – из кабинета вслед за директрисой выходит Пит. Его удивлённый голос заставляет меня с трудом изобразить вежливую улыбку.


- Привет! Я шла на охоту. Вот, решила, заглянула по пути в школу: посмотреть результат твоей работы.


Пит довольно улыбается, весь его вид говорит о том, что он рад меня видеть. Хотя… Помня, как ловко мой Пит может своим обаянием обвести вокруг пальца любого, невольно настораживаюсь.


- Ну и как?


- Что «и как»?


- Моя работа?


- Ты о картинах? – спохватываюсь я. – Они прекрасны.


Пит сияет. Подходит ко мне, приобнимает.


- Я рад, что тебе понравилось. – Поворачивается к блондинке. – Вы же, кажется, ещё не знакомы? Это Саманта Грэй, директор школы. А это Китнисс Мелларк – моя любимая жена.


- Рада с вами познакомиться, Китнисс! - блондинка искренне улыбается, с энтузиазмом жмёт мне руку. – Я смотрела все "Голодные игры" с Вашим участием…- с восторгом добавляя, - это так удивительно видеть Вас с Питером вместе!


Замечает моё изумление.


- Удивительно?


– Ой, простите, я, наверное, не то говорю, - спохватывается Саманта, растерянно глядя на Пита, словно ища у него поддержки.


Я перевожу вопросительный взгляд на мужа.


Я что-то пропустила?


Пит смеётся.


- Не обращай внимания, любимая. Это так – Капитолийские досужие сплетни.


- А можно поподробнее? – мой взгляд направлен на Саманту. Она в данной ситуации заведомо слабое звено, потому что Пита, если он не захочет, не расколешь.


- Дело в том, что столичная «желтая» пресса, видимо, в погоне за сенсацией пишет, что… Ну в общем, что вся ваша история любви с Питером была всего лишь шоу, которое вы разыграли, чтобы привлечь внимание спонсоров на Голодных играх. Большинство панемцев уверены, что, после того, как революция закончилась, каждый из вас пошел своей дорогой. В Капитолии и в других Дистриктах... Никто не знает, что вы женаты.


Смотрю на Пита.


- Ты знал?


- Да.


- И почему мне ничего не сказал? - невольно злюсь я. Только мне ещё не хватало, чтобы у мужа появились от меня тайны!


- Зачем? – Пит беспечно задаёт вполне логичный вопрос. – Какая разница, что они там о нас пишут? Ты же никогда не интересовалась капитолийскими сплетнями.


Но мне всё-таки обидно.


- Извините, мне пора на охоту. Приятно было познакомиться.


Разворачиваюсь, иду на выход.


- До встречи в понедельник, - Пит тоже прощается с Самантой и догоняет меня уже на крыльце школы.


- Я с тобой.


- Куда? – удивляюсь я. – На охоту?


- Ну да, - Пит улыбается и, как ни в чём не бывало, по-хозяйски обнимает меня. – Обещаю, я не буду тебе мешать. Буду лишь тихонько в сторонке собрать ягоды для твоего любимого пирога.


- Ладно, - ворчу я, предвкушая на ужин земляничный пирог. При этом заранее понимаю, что особой охоты с Питом, который своими громкими шагами может переполошить половину леса, не получится. Но не отправлять же его домой? Обидится ещё.


Я оказываюсь не права насчёт Пита: охота проходит неплохо. Пока я проверяю силки, он собирает землянику. Получается почти ведро. За это время мне удаётся подстрелить пару куропаток. После того, как с охотой и собирательством покончено, мы идём к лесному озеру, где с удовольствием плаваем. Примерно на третий год нашего брака я как-то летом, вспомнив о том, каким беспомощным Пит был в воде во время Квартальной бойне, решила, во что бы то ни стало, научить мужа плавать (я уже пыталась сделать это на Голодных играх, но тогда они весомым успехом не увенчались). Зато теперь Пит плавает даже лучше, чем я.


Наплескавшись вдоволь, мы заваливаемся на полянку. Солнце палит на удивление жарко. Можно даже позагорать, но у Пита, как всегда, есть куда более интересная идея, чем просто валяться в траве… Домой, уставшие, но довольные, мы возвращаемся уже ближе к вечеру. К этому моменту неприятные мысли о Саманте Грэй напрочь выветриваются из моей головы.


По дороге к деревне Победителей мы с Питом проходим мимо заново отстроенного посёлка Шлака. Теперь от моего бывшего серого, покрытого угольной золой района, осталось одно лишь название. Шлак не узнать: на смену старым ветхим домам пришёл заново выстроенный аккуратный посёлочек. Возле каждого типового домишки - небольшой двор. Мы проходит мимо одного из таких домов. На крыльце играют двое чумазых малышей: шести и трёх лет. Из дома выглядывает беременная женщина, я не сразу узнаю в ней Айлин. Лет восемь назад Айлин вышла замуж за инженера нашей новой фармацевтической фабрики и теперь с головой ушла в семью. Айлин настолько занята детьми, которые не хотят идти домой, что не замечает нас. Я перевожу взгляд на Пита и мне становиться не по себе. Резко сжимается сердце.


До меня только сейчас в полной мере доходит, с какой болью и тоской мой муж смотрит на чужих детей, прекрасно осознавая при этом, что у него самого их никогда не будет.


И в этот момент, внезапно для себя, я принимаю судьбоносное решение.


Если я действительно люблю Пита (а так оно и есть), то я должна перестать быть эгоисткой и… отпустить его.


========== 4. Неожиданное признание ==========


Ночью я почти не сплю. Мысли о том, что я своим эгоизмом лишаю Пита радости отцовства, не дают мне покоя. Я понимаю, что, если действительно люблю мужа, то должна отпустить его. Позволить ему быть счастливой рядом с другой. Той, которая родит ему кучу детей. Такой, как Саманта, например. Или Айлин. Не пресеки я тогда, десять лет назад все заигрывания Айлин по отношению к Питу, кто знает, может, эти малыши во дворе её дома были бы сейчас его. И Пит. Мой Пит был бы счастлив.


Муж поворачивается во сне. По привычке обнимает меня, притягивает к себе.


Отпустить? Отдать его другой?! От одной только этой мысли меня передёргивает. Я начинаю злиться и ревновать.


Легко сказать: отпустить! Даже если не брать в расчёт тот факт, что я категорически не хочу отдавать своего мужа другой, он и сам вряд ли уйдёт без боя. Это же Пит. Упрямый и категоричный.


***


Я не знала, что жених Саманты Грэй был трибутом из Дистрикта-4 и погиб, когда им было семнадцать лет. Об этом мне рассказала Эффи, которая не поленилась нарыть досье на мою «соперницу».


Сейчас Саманте тридцать. Она родилась в Капитолии, но поскольку её отец был чиновником, их семья долгое время жила в Дистрикте-4, где Саманта и познакомилась с Пери, своим будущим женихом. Парень погиб на Голодных играх за месяц до их свадьбы. С тех пор Саманта, по данным Эффи, ни с кем не встречалась. Теперь до меня доходит, почему в её стильной изысканной одежде превалирует чёрный цвет. Всё это невольно заставляет меня проникнуться уважением к Саманте. Я слишком хорошо понимаю её: сама в прямом смысле сошла с ума, когда думала, что Пит погиб после Квартальной бойни. Меня вернуло к жизни только осознание того, что Пит всё же жив. Как выдержала весь тот безвозвратный ад Саманта, я не знаю.


Да. Она мне нравится.


А ей нравится мой Пит. Я же вижу – не слепая.


Теперь остаётся мелочь: убедить Пита, который не обращает внимания на Саманту, как на женщину, бросить меня и уйти к ней.


Звучит жутко. Знаю. На сердце тоска, а на душе скребут кошки. Но другого выхода я просто не вижу. Не хочу, чтобы Пит на старости лет пожалел, что у него нет ни детей, ни внуков. И всё по моей вине.


Я не должна быть эгоисткой.


***


- Тебе нравится Саманта? - как бы ненароком спрашиваю я Пита, который занимается тем, что замешивает в пекарни опару на утро.


- Да, конечно, - мимоходом отвечает муж. – Сахар, пожалуйста, подай.


Протягиваю пакет.


- Знаешь, мне кажется, вы бы с ней могли быть прекрасной парой! – как можно беззаботней выдаю я, и тут же ловлю на себе напряжённый взгляд мужа.


Кажется, я слегка переборщила с «беззаботностью». Грубовато получилось.


Пит отставляет чан с опарой в сторону, вытирает руки о длинный белый фартук. Прислоняется к столу, в упор смотрит на меня.


- Что на этот раз тебе пришло в голову, Китнисс? Давай, выкладывай.


Я сразу теряюсь под его проницательным взглядом. От Пита ничего не утаишь!


- Я просто подумала… Так… Чисто теоретически… - мямлю я. - Если бы ты, например, связал свою жизнь не со мной, а с Самантой, то у вас наверняка бы уже были дети.


Пит мрачнеет.


Ох, и зря я завела этот разговор про детей! Нутром чую, что зря.


- Китнисс, мы, кажется, уже однажды говорили с тобой на эту тему. Лично я считаю её закрытой.


- А я нет! – не выдерживаю я и выдаю всё, как на духу. – Пит, это не честно, что из-за меня у тебя не будет детей. Да, мы прожили с тобой десять чудесных лет, но… Ты же знаешь, что я категорически не хочу рожать, а ты…


- А я категорически не хочу иметь детей от тебя, - внезапно довольно грубо и честно обрывает меня Пит.


========== 5. Уходя - уходи ==========


Я стою с открытым ртом и отказываюсь верить собственным ушам. Внутри меня возрастает возмущение: что значит, он не хочет иметь от меня детей?!


- Как это?


Пит видит моё глубокое недоумение, слегка остывает.


- Пойми меня правильно, Китнисс. Я хочу, чтобы мать моих детей сама мечтала выносить моего ребёнка, родить его, выкормить своей грудью. Чтобы она любила моего сына или мою дочку ещё в своём чреве, бредила об этом малыше так же, как и я… И я абсолютно не хочу, чтобы мой ребёнок был для своей мамы обузой или наказанием. Поэтому, извини, Китнисс, но я категорически не хочу иметь от тебя детей.


***


Мы ложимся спать молча. Я чувствую, что Пит обижен на меня.


- Пит.


Муж молчит.


- Я просто хотела…


- Китнисс Мелларк, я не дурак. Ты просто хотела отправить меня в постель к другой женщине. Вот, чего ты хотела, - не оборачиваясь, спокойно говорит он. – Имей в виду, если ты ещё раз скажешь мне, чтобы я закрутил роман на стороне, я именно так и сделаю. Спокойной ночи, Китнисс.


Легко сказать «Спокойной ночи»! Какая уж она будет спокойная после его слов?


***


Три месяца.


Три месяца я наблюдаю со стороны, как мой муж периодически общается с Самантой Грэй. Естественно, только по работе. Но мне для дикой ревности хватает и этого.


Три месяца я собираюсь с силами, чтобы принять окончательное решение и порвать с мужем. Но каждый раз, когда я планирую сделать это, отступаю. Отчаянно трушу. Потому что прекрасно понимаю, что не умею жить без Пита. И, признаться честно, не хочу этому учиться. От одной мысли, что я должна собственноручно отдать мужа другой женщине (пусть и ради его блага), мне становится не по себе. Должна признать, я всё-таки конченная эгоистка.


Но что ещё хуже – Пит, мне кажется, уже начинает понимать, что со мной происходит. Что я всё ещё не выбросила из головы ту бредовую идею с нашим расставанием. Из-за этого наши отношения за последние несколько недель заметно охладились. Муж всё чаще бывает хмур и задумчив. И это мне совсем не нравится.


- Чего ты от меня хочешь, Китнисс? – первым не выдерживает он, когда я отказываюсь пойти с ним в школу на благотворительный вечер, который организовывает Саманта в поддержку детей из малоимущих семей Дистрикта-12. - Ты хочешь, чтобы я пошёл на этот вечер с Самантой, а не с собственной женой?


- Да, - это простое слово даётся мне с великим трудом.


- Прекрасно! – взрывается Пит. – Может, ты ещё и хочешь, чтобы я провёл эту ночь с ней? – откровенно ёрничает он, - вдруг мне несказанно повезёт, и я заделаю ей с первого раза ребёнка.


Мне абсолютно не нравится его тон по отношению ко мне.


- Да! – с вызовом бросаю я, запоздало соображая, ЧТО я несу.


- Хорошо, - отвечает Пит. – Раз ты так хочешь этого, я так и сделаю.


Пит берёт пиджак, уходит, громко хлопнув дверью.


Впервые за десять лет мой муж не приходит домой ночевать.


***


Я схожу с ума. Не сплю всю ночь. Реву белугой.


Что же я наделала?! Сама толкнула мужа в объятья другой!


Пит возвращается лишь утром, чтобы переодеться и пойти на работу в пекарню. Молча, бросает на зарёванную меня хмурый взгляд. Ничего не говоря, идёт в душ.


Закрываюсь в мамину комнату и снова реву. Какая же я несчастная дура! Сама всё безвозвратно испортила!


***


После обеда ко мне приходит Хэймитч.


- Дура! - с порога выдаёт мрачный ментор, видя мой зарёванно-разбитый вид. – Твой у меня ночевал. Не веришь мне – спроси у Эффи. Она лично Питу вчера на диване стелила. Порывалась тебя с вечера предупредить, но я не дал.


У меня вырывается вздох облегчения.


- Почему?


- Потому что хотел, чтобы ты, детка, помучилась!


Да… Давно я не видела Хэймитча таким злым.


Хэймитч по хозяйски приземляется за кухонный стол, делает себе бутерброд.


- Что ты такого выдала мужу, что на парне лица не было? Выкладывай давай.


Минуту мнусь на месте. Не знаю, как и сказать. Прозвучит, наверное, дико…


- Предложила ему уйти к другой, которая сможет родить ему ребёнка, - на одном дыхании выдаю я и тут же шмыгаю носом. – Хэймитч, я же знаю, как он хочет детей.


- Ну, так возьми и роди ему сама! Это всё лучше, чем подсовывать Питу других баб. Это, как минимум, между прочим, унижает! Ты об этом не подумала? Ты что, совсем его не любишь?


- Люблю! – уже в открытую реву я, - поэтому и не хочу ломать ему жизнь. Я не могу родить ребёнка, понимаешь? Я не хочу никого рожать!


- Нет! Не понимаю! – довольно грубо обрывает меня Хэймитч. – Значит, так, Солнышко. Завязывала бы ты с этими фортелями, если не хочешь потерять мужа. А если ты всё же действительно планируешь избавиться от Пита, то мой тебе совет: не трави больше парню душу. Собирай свои манатки и сваливай из Дистрикта куда подальше.


- Куда подальше? – опешив, интересуюсь я.


- Да хотя бы к матери. В четвёртый. Ты же её уже лет десять не видела. Официально ты всё равно до конца своих дней останешься его женой. Если ты не забыла – разводов у нас нет. К тому же вы венчаны. Но если тебя не будет рядом, то парень, считай, вновь обретёт свободу. Ради такого как он, любая согласиться на простое сожительство без официальной регистрации. И уж детей ему пачками нарожает – даже не сомневайся. Так что, если твёрдо решила от него уйти, то собирай вещи и уходи. И чем быстрее – тем лучше. Если же нет, то прекращай истерить по поводу детей. У Пита своя голова на плечах – он знает, что делает. И если он всё же решил остаться с тобой, даже зная, что у вас никогда не будет детей, в конечном итоге, это его осознанный выбор, а не твой.


После отповеди Хэймитча мне становится немного легче.


Во-первых, он мне подал неплохую идею, как сделать Пита свободным: надо просто уехать из Дистрикта. А во-вторых, хоть я и планирую отдать мужа другой, но... как же я всё-таки безумно рада, что Пит ночевал у Хэймитча, а не у Саманты!


***


Пит приходит домой поздно вечером. Я знаю, что всё это время он был в пекарне на втором этаже. Там у него мастерская. Когда Питу бывает плохо на душе, он всегда уходит туда и рисует.


Муж молча принимает душ. Молча ложиться в постель.


Мне не по себе.Переодеваюсь в ночнушку, устраиваюсь со своей стороны кровати. Выключаю свет.


- И когда ты собиралась мне сказать, что хочешь уехать? – вопрос Пита застаёт меня врасплох


- Что?!


- Мне сегодня звонила твоя мама. Сказала, что ты хочешь к ней переехать. Спрашивала, что у нас тут происходит? Я и сам не прочь это узнать.


- Пит…


Муж поворачивается ко мне. Наша спальня залита лунным светом, поэтому я отчётливо вижу укор и боль в его глазах.


- Китнисс Мелларк, неужели ты за все эти годы так и не поняла одной простой вещи: я никому тебя не отдам. И я не позволю тебе жить отдельно от меня.


- Пит, поверь, тебе без меня будет лучше… Ты с лёгкостью сможешь найти женщину, которая родит тебе… - пытаюсь оправдаться я.


Муж не даёт мне договорить.


- Кстати, о «родит», - сухо, зло говорит он. – Запомни на будущее, моя дорогая. Если ты ещё хоть раз поднимешь тему детей, или попытаешься «заботливо» отдать меня в «хорошие руки» другой женщине, то имей в виду… Я вылью весь этот твой чёртов противозачаточный отвар в раковину, привяжу тебя к кровати и выпущу из спальни только, когда буду абсолютно уверен, что ты глубоко беременна. Ты всё поняла?!


- Да, - неуклюже лепечу я.


Когда Пит в таком состоянии, с ним лучше не спорить, а то чего доброго, и в правду, реализует свою угрозу. С него станется.


Остаток ночи, Пит в прямом смысле демонстрирует мне, что будет, если я ослушаюсь его - не даёт спать до самого утра.


========== 6. Ложка к обеду ==========


С нашего последнего разговора с Питом о детях прошло уже несколько лет. Однако, независимо от этого, мне всё ещё периодически сняться кошмары, в которых дети моего мужа каждый раз оказываются в опасности. Я кричу по ночам. Пит, как обычно, успокаивает меня.


Я в очередной раз убеждаюсь, что была права в своём нежелании заводить детей, когда одной зимой в нашем Дистрикте начинает бушевать нешуточная эпидемия гриппа. Новая мутированная форма этого заболевания подкосила многих. В том числе и Хэймитча. Мы с Питом сразу хотели забрать его к себе, чтобы было проще ухаживать за ним. Но наш вредный упрямый ментор наотрез отказался куда-либо переезжать, заявив при этом, что лучше сдохнет у себя в кровати. Мы с Питом уже всерьёз вознамерились сами перебраться к нему в дом, но тут нам пришла помощь, откуда не ждали. По делам в Дистрикт приехала Эффи. Поскольку по старой привычке она каждый раз останавливается у Хэймитча, то и заботу о нём Эффи взяла на себя. Нам с Питом досталась лишь роль помощников. Я раньше и не подозревала, что Эффи может быть замечательной сиделкой. Только у неё хватает терпения и выдержки на причуды больного капризного Хэймитча. Я бы, например, уже давно бы его послала.


Но Хэймитч взрослый. Это полбеды. Его организм, несмотря на пропитость, всё же смог побороть грипп. Сложнее всего это же мутированное заболевание переносили дети. В ту зиму из-за этого гриппа в Дистрикте-12 умерло сразу трое малышей, в том числе и младший новорожденный сынишка Айлин.


Я рыдала неделю.


Бедный Пит! Он не знал, что со мной делать – я никак не могла успокоиться. Одна лишь мысль, что маленький ребёнок, которого холишь и лелеешь, над которым трясёшься, может взять и вот так погибнуть от какого-то гриппа, просто не укладывается у меня ни в голове, ни в сердце. Всё это лишний раз подтверждает мою правоту в решении никогда не иметь детей.


Ситуация с эпидемией становится настолько серьёзной, что к нам в Дистрикт из Капитолия присылают бригаду врачей. Какого же моё удивление, когда среди них я узнаю… маму.


Почти четырнадцать лет.


Именно столько я не видела свою мать. Безусловно, мы периодически разговариваем с ней по телефону. Но разве можно сравнить телефонный разговор с «живым» общением?


Я узнаю её не сразу. Мама заметно постарела, осунулась. О Господи! Сколько же у неё седых волос! А ведь ей всего немногим больше пятидесяти. Она подходит ко мне, обнимает.


- Здравствуй, дочка.


А я стою и тупо молчу.


Она даже не позвонила! Не предупредила, что приедет! Действительно, кто я такая, чтобы сообщать мне об этом!


Я в ужасе осознаю, как много обиды за эти годы накопилось в моей душе на мать. Она смогла приехать в родной Дистрикт, где всё ей напоминает о папе и Прим, ради спасения чужих незнакомых ей людей, но при этом она не захотела этого сделать, когда спасать нужно было собственного ребёнка – меня!


Да, рядом со мной были Пит, Хэймитч, Сальная Сэй, Эффи и даже Гейл.


Кто угодно, но только не моя родная мать.


Вместо того чтобы сказать «Здравствуй, мама» и обнять её, я молча разворачиваюсь и ухожу из переполненного пациентами госпиталя, где помогаю в качестве добровольца. Мама растерянно смотрит мне в след. По-своему мне даже жаль её, но у меня нет сил лицемерить и лгать матери, что я рада её видеть.


Нет.


Не рада.


Потому что хороша ложка к обеду, а не четырнадцать лет спустя него.


***


Пит привозит маму к нам домой вечером. Заносит чемодан в её старую комнату. Он сам подготовил там всё, когда узнал о приезде тёщи. Это Пит настоял, чтобы мама пожила с нами, пока будет находиться в Дистрикте-12.


Легко сказать «пожила»! А что делать мне? Как находиться с ней в одном доме? Если я даже не могу смотреть ей в глаза, т.к. боюсь сорваться и сказать матери всё, что я о ней думаю. Причём думаю, с одиннадцатилетнего возраста, когда она после смерти отца, вместо того, чтобы заботиться о нас с Прим, ушла в себя, оставив нас – двоих маленьких детей на произвол судьбы.


- Ты так меня и не простила? – голос матери заставляет меня оторваться от созерцания огня в камине.


- Нет. И не уверена, что смогу простить.


- Я сильно подвела тебя.


- Да. Чересчур, - честно признаю я.


- Китнисс, я… Я, правда, не могла приехать сюда раньше. Здесь всё напоминает о них. Даже сейчас…


Я поворачиваюсь к матери, с вызовом смотрю ей в глаза.


- А обо мне тебе что-нибудь напоминает? Или мне тоже надо умереть, чтобы ты заметила, что я когда-то была жива.?!


Мама меняется в лице. Мои слова производят эффект пощечины.


- Ты несправедлива ко мне.


- Я лишь говорю то, что чувствую.


- Мне казалось, за это годы у нас с тобой наладились отношения.


- По телефону? – невесело смеюсь я. – Мне тоже так казалось, пока я не увидела тебя здесь.


-Ты сильная. Я всегда считала, что ты прекрасно справишься и без меня. Что я тебе не нужна.


- Ты ошибалась. Ребёнку всегда нужна мать.


Я выхожу из гостиной, оставив маму в глубокой задумчивости.


- Зачем ты с ней так? – Пит помогает мне вдеть ватное одеяло в свежий пододеяльник.


- Как «так»?


- Держишь на расстоянии.


- Что ты мне прикажешь делать? Лгать ей, что простила? Что ничуть не обижаюсь? Извини, но я не могу пересилить себя.


- Китнисс, - мягко напоминает мне Пит, - она всё же твоя мать.


- И от этого мне только хуже! - не выдерживаю, срываюсь я. – Прости, но я никогда не смогу понять женщину, которая, по сути, бросила своего ребёнка!


В изнеможении сажусь на кровать. Откладываю одеяло в сторону.


- Честно… Я думала, что обида на маму прошла, но нет… С годами она стала только сильнее.


Пит садится рядом, обнимает меня.


– Когда погиб папа, мы с Прим чуть не умерли от голода, и всё только потому, что она поставила свою боль превыше нашей. Если бы ты в тот дождливый день не подарил мне те две булки хлеба, меня сейчас бы точно не было в живых. А когда не стало и Прим… Мама напрочь забыла, что я-то ещё жива! И что она нужна живой мне! Понимаешь?


- Понимаю, - шепчем Пит, нежно прижимая к себе.


- Для меня это так дико, - я перехожу на шепот. – Я просто не понимаю, как такое вообще возможно! Разве для матери есть в жизни что-то важнее её ребёнка?


Пит слегка отстраняется, задумчиво смотрит на меня.


- Знаешь, из тебя бы получилась замечательная мама, - тихо с грустной улыбкой произносит он и целует меня в лоб.


========== 7. Отвар багряницы ==========


Мама живёт с нами уже вторую неделю. За это время в наших с ней отношениях наметился заметный прогресс. По крайней мере, мы стали вновь нормально разговаривать. Хотя, признаться, общение с мамой мне даётся с трудом. Злость и обида на неё так до конца и не исчезает.


- Почему ты не родишь Питу ребёнка? - однажды вечером спрашивает меня мама. – Мне кажется, из моего зятя бы получился великолепный отец.


Только этого мне и не хватало! Чтобы мама вмешивалась в мою личную жизнь! – возмущаюсь про себя я.


Вслух отвечаю:


- Возможно. Но, боюсь, из меня бы вышла никудышная мать.


- Неправда. Ты всегда была для Прим куда лучшей матерью, чем я.


Поднимаю на маму удивлённый взгляд.


- Причём здесь моя сестра?


Мать подходит к окну. По ней заметно, что этот разговор даётся ей нелегко.


- Я всё понимаю, Китнисс. И ты права... Ты имеешь полное право быть в обиде на меня. Я заслужила это. После смерти вашего отца я настолько ушла в свою боль, что напрочь забыла про вашу. Как мать я, мягко говоря, оказалась не на высоте. Без тебя бы ни я, ни Прим просто бы не выжили.


На пару минут в комнате зависает напряженная тишина.


- Не повторяй моих ошибок, Китнисс, - тихо говорит мама. – Не замыкайся в своей боли и в своих страхах. Не превращайся в меня.


С удивлением смотрю на мать.


- Ты это сейчас о чём?


- Почему ты не родишь Питу ребёнка? - она вновь повторяет свой первоначальный вопрос.


Внутри меня начинает бурлить негодование. Неужели она не понимает?!


- А ты бы родила Прим, зная, что она умрёт такой ужасной смертью? – не выдерживаю, срываюсь я.


Мама задумчиво смотрит на меня. Затем её губ касается лёгкая грустная улыбка. Скорее всего, она вспоминает Прим.


Я уже и забыла, что мама умеет улыбаться.


- Да. Родила, - внезапно решительно отвечает мама. – И Прим, и тебя. Потому что вы – лучшее, что было и есть в моей жизни. Без вас ничего не имеет смысла. Я родила бы Прим снова, Китнисс. Родила.


Ответ матери, которая до сих пор толком не отошла от смерти моей сестры (и это почти пятнадцать лет спустя!) ввергает меня в шок. Я искренне не понимаю: как она может хотеть всё равно родить Прим, заведомо зная, что та так рано уйдёт из жизни?


- Но Прим же умрёт…


- Мы все рано или поздно умрём, Китнисс. Это надо понять и принять, - с непонятным мне смирением отвечает мама.


Я поражаюсь её спокойствию.


– Дочка, почему ты не родишь Питу ребёнка? – в третий раз настойчиво спрашивает меня она.


- Потому что боюсь потерять этого малыша! – шепчу я, не веря, что осмеливаюсь озвучить свои страхи вслух, – потому что я уже потеряла Прим.


В глазах мамы слёзы. Она быстро подходит ко мне и порывисто прижимает меня к груди. Я, как, впрочем, и сама мама, не сторонница столь открытых проявлений чувств, но сейчас я цепляюсь за маму словно за спасательный круг. Боже мой! Как же я соскучилась по её теплу, по её запаху.


По моей маме.


- От жизни нельзя спрятаться, Китнисс. И от смерти тоже, - плача, шепчет мама, гладя меня по голове. – Подумай об этом, дочка, подумай.


Обнявшись, мы плачем с мамой вместе. Это так странно, но на опустевшее место от выплаканных в тот вечер слёз в мою душу приходит долгожданный покой…


***


И я честно думаю над словами мамы.


Месяц.


Другой.


Третий.


Эпидемия гриппа заканчивается. Смертей больше нет – медики сработали на славу. Мама возвращается в четвёртый Дистрикт. Зима сменяется весной. Луговина снова утопает в золотисто-зелёных одуванчиках.


В этом году Питу исполняется 32 года. В честь его Дня рождения мы устраиваем пикник у нас на заднем дворе. Приглашены соседи, друзья. Розливом алкоголя командует довольный Хэймитч. Неподалёку от него на лужайке пасётся выводок гусей. Хэймитч не придумал ничего более умного, как завести сразу дюжину гусаков, чтобы развлекаться, глядя, как те донимают нашу рафинированную Эффи, во время её приездов в Дистрикт. Эффи, кстати, тоже тут. Приехала на днях. По старой доброй традиции, привезла из Капитолия для Пита именинный торт.


Гостей набирается довольно много. Среди них немало семей с детьми.


Я стою на крыльце и смотрю, как смеющийся Пит с удовольствием играет в догоняшки с детьми наших друзей. Малышня визжит от восторга. Пит подхватывает пятилетнего заливисто смеющегося карапуза, кружит.


Мама права, из Пита мог бы получиться замечательный отец, если бы не…


***


Уже поздно вечером, когда все гости расходятся, я спускаюсь в кухню, чтобы перед сном выпить ежедневную порцию противозачаточного отвара багряницы. Наливаю отвар в стакан, подношу ко рту и… неожиданно для себя останавливаюсь.


- От жизни нельзя спрятаться. И от смерти тоже. Подумай об этом, дочка, - слова мамы непрошенным роем проносятся у меня в голове. - Пит был бы замечательным отцом.


Отцом.


А я - мамой.


Мамой, которая всегда мечтает выносить и родить ребёнка от любимого мужчины.


Сама до конца не веря в то, что всё же делаю это, я дрожащей рукой выливаю отвар багряницы в раковину… Разворачиваюсь и выхожу из кухни.


Так и не выпив отвар.


Впервые за четырнадцать лет я иду к мужу, заведомо прекрасно осознавая, чем для меня может обернуться эта ночь с ним.


========== 8. Сырные булочки и гуси Хэймитча ==========


Пит абсолютно ни о чём не догадывается.


Я не стала говорить ему о том, что пару недель назад бросила пить противозачаточный отвар багряницы. Зачем его лишний раз нервировать? Вдруг у нас ничего не получиться? Я слышала, что многие пары, которые годами живут вместе, не могут завести детей. И не потому что, не хотят, а просто не получается. А если это наш с Питом случай? Не хочу его лишний раз расстраивать.


Ловлю себя на мысли, что теперь, когда занимаюсь любовью с мужем, то испытываю новое, незнакомое до этого мне ощущение. Потому что каждый раз невольно задаюсь вопросом: беременная я уже или нет? И если да, то, что мне с этим делать? Как сказать Питу? Даже боюсь представить его реакцию на эту новость, ведь в прошлый раз он мне сказал, что категорически не хочет от меня детей, а тут такая самодеятельность: «Дорогой, прости, но я немножко от тебя беременна».


Чувствую: подкатывает паника. Не жуткая, а скорее нелепая. Я, и правда, представления не имею, что дальше будет со мной, с моим телом, если у нас с Питом всё же всё получиться…


Нет! Я всё же правильно сделала, что ничего не сказала Питу про отвар багряницы. Надо подождать ещё неделю. В следующий понедельник у меня должны придти месячные… И тогда всё станет ясно: беременная я уже или нет. И, кстати, не удивлюсь, если «нет». Потому что на столь быстрый результат всё же рассчитывать не стоит. Я слышала, как Сальная Сэй говорила, что иногда, чтобы забеременеть, некоторым парам нужны месяцы усердной «работы». Так что лучше не обнадёживать заранее ни себя, ни Пита.


За понедельником проносятся вторник, среда, четверг…


…а месячных всё нет.


М-да… Похоже, недооценила я Пита. Недооценила.


***


Суббота. Сижу в задумчивости на кухне. Нервно жую мои любимые сырные булочки. Задержка примерно неделя. Но у меня и раньше бывали сбои в цикле. Так что пока выводы всё же делать рано.


- Китнисс, это уже седьмая, - с лёгким недоумением, говорит мне улыбающийся Пит, который завтракает напротив меня. – С тобой всё в порядке?


- А? Что? – я выныриваю из своей задумчивости и с изумлением смотрю на пустую тарелку из-под булочек.


Ничего себе! Это я что, умудрилась за раз их все съесть? Да тут же булочек дня на два было!


- То ли ещё будет! - с содроганием думаю я, философски дожёвывая последнюю. При этом опять напрочь забываю про мужа, который всё ещё с откровенным удивлением наблюдает за моим резко возросшим аппетитом.


Последнее время я вообще стала жутко рассеянная.


- Любимая, с тобой всё в порядке?


- Со мной? – я вспоминаю про Пита, нервно смеюсь, неуклюже пытаясь изобразить беззаботность. – Да! Конечно! Я просто это…


Слегка задумалась…


- О чём? Если не секрет? – продолжает выпытывать муж.


- Да так… О сущей ерунде! – беззаботно отмахиваюсь я, одновременно с этим судорожно соображая, сделал мне Пит уже ребёнка или нет, и как бы это поточнее проверить?


Я опять настолько ухожу в свои мысли, что не замечаю, как в задумчивости пододвигаю к себе сковородку с жаренным беконом (который никогда особо не жаловала) и начинаю уплетать его за обе щёки.


Всё же беременна или не беременна?


Поднимаю глаза и вновь ловлю на себе удивлённый взгляд мужа.


- Ну что ещё?! – возмущённо, с набитым беконом ртом, интересуюсь я.


- Да так, ничего, - смеётся Пит. – Просто я раньше не замечал, что ты у меня такая обжорка.


- Станешь тут обжоркой, если тебе, похоже, сразу двоих кормить приходится, - ворчу про себя я, при этом мило улыбаюсь в ответ мужу.


***


Пит уходит в пекарню. Я верчусь возле зеркала, пытаясь разглядеть свой живот. Глупое, конечно, занятие. Живот плоский. Если я даже и беременна, то срок максимум четыре недели. Ничего ещё не должно быть видно (разве что, последствия съеденных сырных булочек). За этим нелепым занятием меня и застаёт Пит, который вернулся домой, чтобы переодеться – умудрился в пекарне заляпать футболку маслом.


- Что это ты делаешь? – с лёгким недоумением интересуется он.


От неожиданности я подскакиваю. Торопливо опускаю рубашку на живот.


- Напугал! Ты же уже ушёл!


- Я вернулся, - показывает на масляное пятно на футболке, - переодеться хочу. Футболку заляпал. Так я не понял, что ты делала со своим животом?


- Рассматривала, не потолстела ли от булочек! – ворчу я, параллельно доставая Питу чистую футболку. – На, держи.


Кидаю футболку мужу. Тот снимает грязную, бросает на кресло. Потом постираю.


Невольно любуюсь рельефным телом Пита. Зазёвываюсь на этом деле. Муж перехватывает мой взгляд. Хитро улыбается. В результате свежевыпеченный хлеб поступает в магазины на час позже, а я, даже если и не была до этого момента беременной, то сейчас уже залетела наверняка.


***


И вот я опять сижу на кухне, задумчиво жую новую партию сырных булочек (Пит только что специально для меня напёк ещё кучу) и размышляю на тему, сказать о своих подозрениях мужу относительно ребёнка или пока рано и надо ещё подождать? Чтобы быть уверенной уже наверняка.


Подождать я решила недели две.


***


Бедный Пит! Похоже, он в полной растерянности.


Вот уже две недели подряд моё настроение меняется, как флюгер.То я рыдаю от умиления при виде красивого пирожного, то смеюсь невпопад над собственной глупой шуткой, то ни с того ни с сего дико обижаюсь на Пита за то, что он не поцеловал меня в третий раз перед уходом на работу. То с возмущением гоняю гусей Хэймитча, которые опять залезли в мой огород, а затем, словно сорвавшись с цепи, ору на обескураженного ментора, который от моего ора даже заметно трезвеет. Вдоволь наоравшись на всякий случай рыдаю на груди у всё того же опешившего Хэймитча. Что будет с моей не на шутку расшатавшейся нервной системой к зиме, когда придёт пора рожать, я даже подумать боюсь!


Кстати, Пит пока о «рожать» ничего не знает.


Однажды вечером захожу на кухню, и застаю Хэймитча и Пита за «военным советом» насчёт меня. Они не замечают, что я стою возле приоткрытой двери, так что я имею прекрасную возможность с наглым видом подслушать их разговор.


- Пит, уйми свою жену! Иначе она меня до психушки доведёт! – жалуется на меня ябеда-Хэймитч, - она вчера моего гусака пристрелить обещала! Нет! Ты представляешь, до чего дошло?! Совсем страх потеряла! Есть что выпить?


- Есть.


Пит достаёт настойку. Наливает две рюмки. С учётом того, что муж у меня практически не пьёт, это значит только одно – за последние две недели я умудрилась довести до ручки даже моего архи-спокойного и выдержанного Пита.


- Что происходит с Китнисс?


- Сам бы хотел знать! – не на шутку обеспокоенный Пит задумчиво смотрит на бутылку. – Я порой просто не узнаю Китнисс. Она так эмоционально на всё стала реагировать.


От жалости к себе у меня трясутся губы. Ещё бы он меня не узнавал! Да я сама себя из-за этих не на шутку разбушевавшихся гормонов не узнаю. А виноват в этом, между прочем, исключительно сам Пит!


Да… Похоже, всё-таки Хэймитч в чём-то прав. Такими темпами мне точно дорога в психушку заказана. Что до бедного Пита…


Тут я внезапно начинаю, ни с того ни с сего, злиться на мужа.


И никакой он не бедный! Умудрился практически с первой попытки сделать мне ребёнка! Так что ничего! Пускай, пускай тоже мучается! В конце концов, почему я одна должна «страдать», вынашивая нашего малыша?! Меня ведь, помимо эмоционального «зашкаливания» последние дни ещё и жутко мутит по утрам! К тому же теперь всё время дико хочется спать.


В том, что я беременна, у меня уже почти не остаётся сомнений. Месячных нет три недели. Надо бы для верности, конечно, сходить к врачу, и провериться. Но я трушу. Никогда не общалась с врачом на такие темы. Да что там с врачом! Я собственному мужу-то не знаю, как сказать, что он скоро станет папой.


- Может, просто подождать, пока вырастет живот? – мелькает предательски трусливая мысль. – Тогда Питу точно ничего рассказывать не придётся, сам всё поймёт.


А что? Мне нравится эта идея! Представляю лицо обескураженного Пита, который с недоумением смотрит на мой огромный живот. Это даже забавно.


Захожу на кухню.


- Привет, детка, - одаривает меня любопытным взглядом Хэймитч. – Что-то ты паршиво сегодня выглядишь. Бледно-зелёная какая то.


- На себя посмотри! – огрызаюсь я. – Со мной всё в абсолютно полном порядке!


Делаю шаг к Питу, и тут перед моими глазами всё плывёт.


Уже через пару секунд я как подкошенная бухаюсь на пол. Точнее – на руки перепуганного мужа, который в самый последний момент всё же успевает меня подхватить.


- Китнисс! Китнисс! – откуда-то издалека до меня ещё доносится встревоженный голос Пита, но с каждой секундой он становится всё тише и тише.


Я окончательно отключаюсь.


========== 9. Новость ==========


Я прихожу в себя уже лёжа на нашей кровати. Рядом сидит перепуганный Пит, гладит меня по голове.


- Китнисс, любимая, как ты?


- Жива. Вроде.


Ничего более умного в качестве ответа мне на ум не приходит.


- Как же ты меня напугала, - Пит целует мою бледную ладонь. – Я отправил Хэймитча за врачом. Доктор Роуз скоро приедет.


- Не надо никакого врача! – с испугу резко сажусь на кровать и тут же понимаю, что зря это сделала – голова вновь идёт кругом.


Медленно приземляюсь обратно на подушку. Так-то лучше.


- Извини, Китнисс, но я настаиваю, чтобы доктор тебя осмотрела, - хмурится Пит. – Я же вижу, что с тобой последнее время происходит что-то странное. Вчера утром тебя рвало. Может, это отравление или какая инфекция?


- Не надо никакого врача, - упрямо повторяю я.


- Китнисс, это не обсуждается!


Вот послал же Бог мне такого упрямого мужа!


- Ты же помнишь, какие осложнения в прошлый раз дал грипп. Я должен быть уверен, что ты не подхватила никакую инфекцию.


- Ещё как «подхватила», - ворчу про себя я, - сам же и «заразил».


Испытующе смотрю на мужа. У меня есть не так много времени до приезда доктора, чтобы, либо сказать ему новость о ребёнке самой, либо… это сделает врач.


В душе у меня всё же ещё остаётся крошечная толика сомнения: а вдруг, я всё-таки не беременна? Что, если это всего-навсего банальная задержка на фоне моего нестабильного эмоционального состояния, точнее - слишком большого желания иметь ребёнка? Мне так не хочется разочаровывать Пита. Но сказать про мои подозрения насчёт беременности по любому надо. Иначе он всё равно узнает об этом от доктора. Мне почему-то кажется, что это будет не совсем правильно.


- Пит, мне не нужен никакой врач. Мне кажется… Точнее, я почти уверена, что знаю, что со мной.


- Китнисс, прости, но пусть тебя лучше всё-таки осмотрит доктор. Если это инфекция, то…


- Это не инфекция. Это… ты, - краснея, бормочу я.


- Что я? – Пит с недоумением смотрит на меня.


- Это ты меня «заразил».


Пит явно в растерянности.


- Я не понимаю, Китнисс… О чём ты сейчас говоришь?


Собираюсь с духом, затем выдаю на одном дыхании.


- Я перестала пить отвар багряницы.


До Пита не сразу доходит смысл моих слов.


- Давно? – настороженно интересуется он, словно боясь услышать ответ.


Интересно, он будет на меня орать или нет? Собираюсь с духом…


- Почти два месяца назад. С твоего Дня рождения.


Осторожно смотрю на реакцию Пита. Мне кажется, моему мужу сейчас просто не хватит воздуха. До него медленно, но верно доходит, о чём я пытаюсь ему сказать.


- И…? – словно боясь спугнуть меня, не отваживаясь поверить в происходящее, осторожно спрашивает Пит.


И тут меня прорывает. Я реву, параллельно взахлёб выдавая опешившему мужу целую тираду своих переживаний. Всё, что у меня накопилось за эти два месяца на душе, и о чём я всё это время не решалась ему сказать.


- И теперь я целыми днями хочу спать! Я веду себя как ненормальная, потому что не могу контролировать свои эмоции. И ты меня, наверняка разлюбишь, потому что не сможешь жить под одной крышей с такой сумасшедшей, как я. Да ещё к тому же с толстой сумасшедшей! Потому что я теперь всё время хочу есть. Я даже сейчас хочу сырную булочку! Вот! А когда поем, меня тошнит. Особенно по утрам. А ещё… ещё ты сказал, что категорически не хочешь иметь от меня детей… А у меня задержка три недели, - тут я уже откровенно рыдаю, исходясь от жалости к себе.


Вдруг, Пит, и правда, не захочет, чтобы я родила ему ребёнка?


Пит в шоке, молча, сидит напротив меня. Я уже заканчиваю рыдать, а он всё ещё не может произнести ни слова. Тупо смотрит в одну точку перед собой, словно пытаясь осмыслить только что выданную мною информацию.


- Ну, скажи уже что-нибудь, - шмыгаю носом я. – Поори на меня, если хочешь. Может, полегчает.


Однако вместо этого Пит просто закрывает лицо руками.


- Китнисс, ты хоть поняла, что сделала? – шепчет он.


И вот тут я не на шутку пугаюсь.


Неужели он действительно не хочет от меня ребёнка?


Эта мысль действует на меня как холодный душ.


- Пит, если ты не хочешь этого ребёнка, то я не собираюсь навязывать его тебе, - как можно спокойней говорю я, с трудом сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться от горькой обиды.


Пит убирает руки от лица, в ужасе смотрит на меня.


- Что ты хочешь этим сказать? Что ты сделаешь аборт, раз он мне не нужен?


Неизвестно откуда внезапно во мне просыпается дикий материнский инстинкт, о существовании которого я раньше даже и не подозревала. Инстинкт, который готов разорвать любого, даже Пита, если от него исходит угроза моему малышу. Слова мужа ввергают меня в ярость. Хорошего же он обо мне мнения!


- Я хочу сказать, что завтра же перееду жить к маме. Я и без тебя смогу родить и воспитать нашего сына, - сухо отрезаю я.


Правда, договорить не успеваю, потому что Пит резко закрывает мне рот поцелуем. Я запоздало замечаю слёзы счастья в глазах мужа.


- Китнисс, любимая… Любимая моя, - без устали шепчет Пит, покрывая меня поцелуями.


И тут мне становится дико стыдно: да как я вообще могла подумать такое о Пите, который, в отличие от меня, всю жизнь бредил рождением нашего ребёнка.


Счастливая, как никогда в жизни, я глажу мужу волосы, а он тем временем целует мой ещё совсем плоский живот.


========== 10. Паника ==========


Доктор Роуз подтверждает все мои подозрения. Осмотрев меня и сделав экспресс-текст, она в тот же вечер, когда я грохнулась в обморок, вынесла вердикт – семь недель беременности. Получается, что Пит сделал мне ребёнка фактически сразу в ту самую ночь, когда я перестала пить отвар. И всё это время, пока я сомневалась, беременная или нет, я уже носила его малыша.


Сказать, что Пит оказался заполошным папашей – это не сказать ничего. По-моему, у него от счастья на почве отцовства совсем крыша съехала.


Как только Пит узнал о моей беременности, мне сразу же было категорически запрещено поднимать всё мало-мальски тяжёлое (даже кастрюлю с супом), ходить босиком (не дай Бог застужу ноги!) и главное – нервничать! Теперь любой мой каприз Пит выполняет с такой молниеносной скоростью, что это уже само по себе начинает меня нервировать. Особенно напрягает, педантизм мужа во всём, что касается моего приёма витаминов и еды. Я не знаю, где он добывает в таком количестве фрукты (которые у нас в Дистрикте не так-то просто достать), однако я на них уже смотреть не могу!


Но что ещё хуже - после того, как Пит узнал, что я вынашиваю его ребёнка, он, из боязни навредить малышу, фактически перестал ко мне прикасаться. Не в прямом смысле, конечно. Мы спим, обнявшись, как и всегда. Но и только!


Никогда не думала, что скажу такое, но уже через неделю воздержания моего мужа, я сама взвыла от желания и полезла на стенку. Оказывается, я настолько привыкла к Питу, что без него у меня, в прямом смысле, начинается ломка. Как потом мне объяснила доктор Роуз, к «ломке» по Питу прибавились ещё и мои бушующие гормоны. В результате я пару раз не слишком уклюже пыталась соблазнить мужа, который в обоих случаях сбежал от меня под холодный душ. Один разок для профилактики порыдала у него на груди, предложив заняться со мной любовью, хотя бы из сострадания – потому что я уже больше не могу без него! Но Пит остался непоколебим. Ситуацию спасла доктор Роуз, которая лично заверила моего заполошного мужа, что занятия любовью со мной ребёнку не помешают. Даже наоборот – улучшат эмоциональное состояние его мамочки. И лишь после этого Пит, наконец-то, соизволил прикоснуться ко мне!


***


- Ну и что у вас за таинственная новость такая? – заинтригованный Хэймитч наливает себе кофе, плюхается за кухонный стол, заинтриговано смотрит на нас с Питом. – Кстати, Китнисс, детка, скажи мне лучше, а чего это у твоего мужа последние несколько дней вид такой счастливо-придурошный?


Лично у меня почему-то язык не поворачивается сказать Хэймитчу нашу новость. Пусть это лучше делает Пит. Во-первых, он у нас мастер толкать речи, а, во-вторых, я же вижу, что Пита так и подмывает всё рассказать нашему ментору.


- Хэймитч! – торжественно начинает Пит, приобнимая смущённую меня, - ты скоро станешь дедушкой!


Хэймитч переводит удивлённый взгляд с Пита на меня.


- Солнышко, ты что, беременна?!


- Типа того, - смущённо бурчу я.


Хэймитч встаёт из-за стола, идёт на нас с Питом с распростёртыми объятьями. Наивная, я-то думала, он меня поздравит.


- Мальчик мой, мои поздравления! – Хэймитч и счастливый Пит обнимаются. – Я знал! Я верил, что ты рано или поздно всё же заделаешь этой упрямице ребёнка!


- Эй, поосторожней на поворотах! – возмущаюсь я, не на шутку обижаясь на Хэймитча.


Нет! Ну, нормально?! Беременна я. Постоянно мутит и колбасит меня! Зато все поздравления Питу!


Хэймитч вслед за Питом обнимает и меня.


- Желаю тебе родить мальчишку, Солнышко. Потому что вторую такую как ты, мы с Питом точно не переживём, - ржёт он.


Счастливый Пит притягивает возмущённую меня к себе, целует в шею.


- Хэймитч, ты не прав! Я, наоборот, требую дочку! Сына мы всегда родить успеем, - беззаботно смеётся муж.


- Чего?! – у меня глаза на лоб лезут от такой самонадеянной наглости Пита, - я ещё одного родить не успела, а он уже второго планирует!


Хэймитч и Пит забавляются моим вполне искреннем возмущением. Этот вечер мы проводим вместе, праздную грядущее прибавление нашего семейства. На душе у меня легко и светло.


***


Всё кардинально меняется спустя два месяца.


Утро пятницы. Пит принимает душ, я верчусь у зеркала с задранной футболкой. С интересом рассматриваю свой уже наметившийся животик. Внезапно я холодею. Чувствую внизу живота внутри меня легкое движение.


Одно.


Другое.


И только в этот момент до меня, наконец-то, в полном объёме, доходит, что я действительно беременна. Что это меня изнутри толкает мой собственный ребёнок. Малыш, за жизнь которого я несу полную ответственность. Который полностью зависит от меня.


Неожиданно низ живота пронзает резкая боль. Я с криком оседаю на постель, запоздало замечаю небольшое кровавое пятно на простыне.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги