Гордый

Глава 14

Украдкой подглядываю на мужчину, пока он заканчивает телефонный разговор. И без энтузиазма ковыряюсь в тарелке.

– Ты сегодня печальна и напряжена, что-то случилось? Давай накажем твоих обидчиков, – выпуская из рук мобильный, с наигранным беспокойством осведомляется Градовский. А загнул-то как! Прям филолог, ей-богу. Ему б риторику преподавать.

Кисло улыбаюсь в ответ:

– Наслаждаюсь потрясающим вечером, – ну и что, что вынужденным, кого это интересует?! – с шикарным мужчиной. Что мне ещё может быть нужно… – опускаю взгляд, ирония последних слов не укрывается от собеседника.

Он красивый. Статный, высокий. В нем есть ещё что-то… не знаю, как сказать… несгибаемое. Его воля и уверенность чувствуются за версту. Не хотелось бы стоять у него на пути. Сложно себе признаться, но мне льстит интерес этого мужчины. Я понимаю, что он просто хочет затащить меня в постель. Но даже себе неловко признаться… Если бы не сложившаяся ситуация, я бы, возможно, и согласилась… если бы все было по-человечески, как у всех. Искренне, с цветами и приятными комплиментами, восхищением в глазах. Галантными поступками. А не вот это вот все. Быть временной желанной игрушкой приятно не всем. Игрушкой по принуждению.

– Я и смотрю, наслаждение прям из ушей прет.

– А ты как хотел? У меня, может, изначально были другие планы на сегодня! Ещё б в бараний рог меня скрутил и привёз к себе.

– Крис, – слегка морщусь от подобной фамильярности, – ты такая охуенная, что я еле сдерживаюсь, поверь. Моя выдержка заслуживает бурных оваций.

Я прикрываю рот и промаргиваюсь. Вот уж поистине из крайности в крайность. То он говорит, как профессор из вуза, витиевато выстраивая фразы, то вот так обезоруживающе откровенно и пошло… аж щеки загорелись!

– Недостойно так выражаться при девушке.

– Я же и говорю. Охуенная. И скоро будешь моей.

– От скромности точно не помрешь.

– Выкладывай, что у тебя там были за планы, может, получится прошвырнуться вместе, заодно и погуляем нормально. А то сидишь, как улитка в раковине. Забилась и показываться боишься.

Сам ты улитка! Хам!

– Господин Градовский, я со своими проблемами разберусь как-нибудь сама. И я не улитка в раковине, я выполняю свою часть нечестного уговора. А вот шантаж – это низко, подло и неприлично.

– Меня Гордей зовут. Ты, наверное, забыла? – иронизирует без конца.

– Очень бы хотелось, но, к сожалению, нет.

– Называй меня именно так, пожалуйста.

– Будет лучше, если мы продолжим соблюдать дистанцию. Лучше скажи, к чему мне готовиться дальше.

– Да я сам не знаю, Крис, – бесхитростно пожимает плечами. – Понравилась ты мне безумно. Колючая как ёжик. Нет, правда, ершистая, – заверяет, как только я усмехаюсь, – сил нет смотреть, как ты вечно закрываешься. Обидел кто?

– Никто меня не обидел. Домой скоро можно будет? А то мы время не оговорили.

– Расскажи немного о себе, – облокачивается на кожаную спинку и мягко меня разглядывает, пропуская последний адресованный ему вопрос. Не, ну а что? Удобно! Замечать только то, что нравится.

– У меня ничем не примечательная обычная жизнь. Как у всех. С водителем не езжу. Домов за границей не имею. Часы за полмиллиона на запястье не таскаю.

– На самом деле, это легко поправимо. Ты в эскорте из-за того, что решить проблемы иным способом не можешь совсем? Или тебе просто нравятся легкие деньги и подобный стиль жизни?

– А у тебя с женщинами не складывается совсем, раз ты на нежные чувства без шантажа рассчитывать не привык? Или в принципе нравится людей давить?

– Я и говорю: ёжик, – ласкает взглядом мое лицо и тихо, неожиданно серьезно продолжает, – а иголкам-то кто помог вырасти?

– Я белая и пушистая. До тебя никто не жаловался.

До него особо и жаловаться было некому.

– Я понял. Ладно, собираемся.

– Что, уже?! – радостно сверкаю глазами, мгновенно воодушевляясь, как только мужчина знаком подозвал официанта. Я тогда ещё смогу к Лидочке успеть смотаться! Только дома переоденусь и косметику смою, а то в метро мой образ произведёт фурор. Ну да, пришлось ради этого ненормального экземпляра постараться. Кстати, сегодня я за свою внешность больше переживала, чем обычно. Нет, конечно, не из-за моего спутника. Просто… наверное, я… ой, да что себе врать. Мне бы не хотелось разочаровать его при личной встрече. Хотя это, пожалуй, очень глупо. Может, отстал бы.

– Рано радуешься, ёжик. Домой ты не поедешь. Нам с тобой ещё есть чем заняться, – последняя фраза заставляет насторожиться. И я иду на попятную.

– Куда ещё меня затащить планируешь?

– В постель, конечно, – как ни в чем не бывало заявляет спокойным тоном. – Но не сегодня, расслабься.

Не верю я ему. Не понимаю, как лучше отвадить.

Отодвигает мой стул, помогает приподняться. Придерживает за руку, поглаживает ладонь. Он использует любой повод до меня дотронуться.

– Мне неприятно, когда меня касаются чужаки. Ты не мог бы контролировать, – хочу сказать «свои конечности», но грубость все же неуместна. Кстати. Пока что Гордей – мысленно смакую его имя – не позволил себе ничего лишнего, – свои порывы.

В общем, в тот вечер увидеться с Лидочкой я не успела. С мужчиной мы побывали на набережной, замечательно прогулялись, взяли на вынос роллы и с энтузиазмом уничтожили их, устроив импровизированный ресторан на перилах высокого холма под открытым небом. От чего-то более утонченного я отказалась напрочь, хотя Гордей настаивал. Удивительно, как это он согласился и уступил мне.

В эту ночь я счастливая и довольная засыпала, стараясь не думать о том, что будет завтра. И о том… как приятно прошёл сегодняшний вечер. Несмотря ни на что…

Будильник вырывает из сна неожиданно.

В уведомлениях, как оказалось, всю ночь провисело непрочитанное сообщение:

Гордей: «Жаль, такой шикарный вечер пришлось вырывать у тебя зубами. Могу рассчитывать на повторение?»

Улыбаюсь и торопливо набираю строгий текст:

Я: «На шантаже далеко не уедешь».

Отправляю. Ответ приходит мгновенно.

Гордей: «Соня. Я уже три часа на ногах. Наберу попозже».

По телу пробегает трепет ожидания. Я знаю, что нужно держать дистанцию и не подпускать к себе Гордея. Ничем хорошим это не кончится. Я знаю, но… всего один раз я могу сделать исключение? Потому что этот мужчина – как огонь для мотылька. И противостоять необходимо, и подчиниться тянет…

Именно поэтому отвечать на его звонок было особенно боязно и… упоительно.