Горец-завоеватель

Глава 18

Джолин опустилась в горячую воду и сразу почувствовала приятное расслабление. Витавший в комнате аромат лавандового масла усиливал разливавшееся по телу ощущение спокойствия и безмятежности. Веки вдруг отяжелели, не хотелось даже шевелиться. И, тем не менее, тревожные назойливые мысли никак не уходили. Со смертью Гарольда долгожданного облегчения не наступило. Получалось, что одни тревоги уступили место другим. Джолин по-прежнему продолжала решать свои внутренние проблемы, и эта меланхоличная задумчивость, погруженность в себя не ускользнула от Сигимора. Но он ни о чем ее не расспрашивал. Сигимор верил, что ее состояние является последствием нервного перенапряжения.

Джолин знала, что сегодняшняя ночь – ее последняя ночь с Сигимором, и от этого ей все время хотелось плакать. Рейнард еще совсем маленький, и без нее ему будет слишком сложно выжить. А она поклялась своему умирающему брату, что позаботится о его ребенке. Если она отдаст Рейнарда кому-то из своих родственников, то будет все время мучиться. Ведь для Рейнарда она стала настоящей матерью, а матери не отдают своих детей на попечение родственников, пусть даже эти родственники весьма достойные люди.

Время от времени Джолин хотелось поговорить о Рейнарде и о Роджере с Сигимором, но что-то ее удерживало. Может, она просто боялась, что Сигимор уговорит ее остаться в Дабхейдленде, забыть свой долг и отказаться от Рейнарда. И еще больше этого Джолин боялась, что Сигимор не станет просить ее остаться, что он воспримет ее отъезд как должное.

Выйдя из ванны, Джолин вытерлась и надела роскошную шелковую рубашку, подаренную ей Фионой. Девушка почувствовала, как к ее горлу подкатил ком, а глаза затуманились от слез. Никогда больше она не увидит и Фиону. Не увидит и добродушное веснушчатое лицо Фергуса. И не услышит голос старой Нэнси, упрекающей Сигимора за то, что он ведет себя как ребенок. Не увидит никого ни из Камеронов, ни из Макфингелов.

И никогда, никогда больше она не ощутит прикосновения губ Сигимора к своей щеке. Джолин молча сидела на кровати и пыталась справиться с внезапно нахлынувшими на нее чувствами. Весь этот вихрь эмоций и ощущений можно было свести к одному лишь слову – потеря. Но Сигимор не должен увидеть этого. Она поплачет потом. У нее впереди еще очень много дней и ночей, целые годы, чтобы оплакать свое горе.

Немного успокоившись, Джолин поправила ночную рубашку. Сигимор запомнит ее такой – счастливой, беззаботной, любящей, красивой. Сегодня они с Сигимором всю ночь будут заниматься любовью. Она позволит живущей в ней чувственной женщине выйти наружу и сделать все, что она захочет.

Джолин подошла к камину и стала расчесывать свои влажные волосы. Пусть Сигимор запомнит ее именно такой. Конечно, сначала он разозлится, когда узнает, что она уезжает с Рейнардом. Его гордость будет уязвлена, но потом он обязательно поймет, почему она так сделала и для чего. И возможно, он простит ее. А сегодня, сейчас, она будет ждать его здесь перед камином в белой кружевной рубашке Фионы, с распущенными волосами.

Сигимор вошел в комнату и тихо закрыл за собой дверь. При взгляде на Джолин у него перехватило дыхание. Он инстинктивно чувствовал, что ее что-то тревожит, но говорить ничего не стал. Себе Сигимор это объяснял тем, что Джолин просто пережила шок, став свидетельницей убийства Барбары и Клайда. Конечно, жестокость Гарольда могла бы поразить кого угодно, но что-то подсказывало Сигимору, что дело не только в этом. Казалось, Джолин что-то скрывает, о чем-то недоговаривает, но Сигимор был уверен в том, что у его жены просто не может быть от него секретов.

Сигимор решил, что на эту тему он подумает завтра, и шагнул к Джолин. Его кровь мгновенно закипает, а он сам просто теряет рассудок, когда видит, как она на него смотрит.

Он забрал из рук жены расческу, притянул Джолин к себе и обнял ее. В прикосновении ее губ он вдруг ощутил горьковатый привкус отчаяния, но это лишь оттого, что сегодня ей пришлось встретиться со смертью. Это непростое испытание. Столкновение с жестокостью, грубостью жизни заставляет человека стремиться к удовольствиям, наслаждению и радостям.

Джолин подошла к нему, когда Сигимор разделся. Ее рука скользнула по его животу, опустилась чуть ниже и замерла. Она стала ласкать его, и по телу Сигимора пробежала дрожь. Он застонал. Как долго он сможет выдержать эту игру?

Сигимор неловко обнял жену, его голова все еще немного кружилась. Ладони Джолин скользили теперь по его плечам, груди, бедрам. Она хотела запомнить его тело, каждую впадинку на нем, хотела запомнить теплоту его упругой бронзовой кожи. Потом Джолин поцеловала его грудь, коснулась языком соска. Из горла Сигимора снова вырвался глухой стон, он закрыл глаза. Джолин была счастлива, что Сигимор мог так чувствовать. Ей нравилось давать, а ему нравилось брать...

Джолин опустилась на колени и поцеловала низ его живота, провела рукой по внутренней поверхности бедер. Затем ее пальцы обхватили напрягшуюся плоть и заскользили по шелковистой поверхности. Она знала, что Сигимор хочет этого. А ей очень хотелось доставить ему удовольствие. Она мечтала об этом.

– Ты сводишь меня с ума, – сказал Сигимор.

– Может быть, я именно этого и добиваюсь, – мягко проговорила Джолин.

– В таком случае можешь считать, что у тебя это получилось.

Джолин прикоснулась языком к его фаллосу, и Сигимор замолчал, разговаривать ему уже больше не хотелось. Из его горла вырвался стон, тихий и чуть хрипловатый, вибрирующий от желания, его руки мягко опустились на голову Джолин. Сигимор почувствовал, что прикосновение ее губ, мягких и теплых, заставляет его погружаться в пропасть. У него снова возникло ощущение, будто он проваливается в бездонную черноту, но в этой черноте не было ничего пугающего, страшного. Такое погружение походило на сон, на полет, на растворение в бесконечном пространстве.

Сигимор попросил Джолин остановиться, с каждым мгновением ему было все труднее сдерживаться. Он легонько толкнул жену, заставив ее лечь на ковер перед камином. Затем Сигимор сорвал с Джолин рубашку, его рука скользнула у нее между ног. К удивлению Сигимора, Джолин уже была готова принять его – он почувствовал на пальцах горячую влагу. Ее дрожащее словно в лихорадке тело приподнялось ему навстречу, и он больше не мог сдерживать свою страсть.

– Дорогая... – с трудом прошептал Сигимор, губы не слушались его. Он медленно поднялся, осторожно взял Джолин на руки, отнес в постель и лег рядом с ней, – ты, наверное, хотела, чтобы я умер.

– Я просто стремилась доставить тебе удовольствие, – засмеялась Джолин и провела рукой по его животу.

– Но тебе, кажется, тоже туго пришлось...

– Это вызов? Хочешь повторить?

Сигимор лег на нее сверху.

– Да, это вызов. Я замучаю тебя так, что ты не сможешь даже и пальцем пошевелить – можешь не сомневаться.

– Думаю, тебе это вряд ли удастся.

– Так, значит, ты принимаешь мой вызов?

– Уверен, что сможешь пережить поражение?

– Но поражения не будет, даже не рассчитывай на это.

– Я тоже не собираюсь проигрывать.

Сигимор открыл глаза и тяжело вздохнул. Огонь в камине почти погас. Джолин приподняла голову, посмотрела на него и провела пальцем по его губам.

– Сдаюсь, – сказал он.

– Я не сомневалась в своей победе. – Джолин улыбнулась и легла на спину.

Сигимор с трудом приподнялся, обнял Джолин за плечи и прижал ее к себе.

– Знаешь, дорогая, надо заканчивать со всеми этими вызовами. – Он устало зевнул.

– Мне следовало быть разумнее.

– Я хочу дожить до преклонного возраста, – сонным голосом сказал Сигимор и улыбнулся.

Вскоре Джолин почувствовала, что тело Сигимора расслабилось. Послышался тихий звук, похожий на храп. Высвободившись из его объятий, Джолин села. Ее глаза снова заволокло слезами.

Она испытала физическое наслаждение, потребности тела были удовлетворены, а вот душа болела по-прежнему. Сигимор являл собой просто олицетворение идеального мужа. Ей всегда хотелось иметь именно такого мужчину рядом с собой. И она должна уехать, покинуть его навсегда. Джолин посмотрела в окно. Она даже не сможет остаться здесь на ночь, ей будет нестерпимо больно смотреть на спящего Сигимора. Ей необходимо покинуть Дабхейдленд так, чтобы этого никто не заметил. Впереди ее ждет трудная дорога. Она снова посмотрела на Сигимора и с трудом подавила в себе желание еще раз поцеловать его. Он мог проснуться...

Очень осторожно Джолин выбралась из кровати. Не сводя глаз с мужа, она быстро оделась и собрала свои вещи. И вот теперь Джолин стояла посередине комнаты и была не в силах сдвинуться с места. Ее мысли снова вернулись к Рейнарду. Нет, она должна идти. Она должна исполнить свой долг. Джолин повернулась и на цыпочках пошла к двери.

Забрать Рейнарда из детской оказалось просто. Мальчики спали так крепко, что, казалось, их просто невозможно разбудить. Джолин завернула племянника в меховое одеяло и собрала его маленький мешок. Затем тихо вышла из комнаты.

Джолин осторожно проскользнула в комнату, которую раньше занимала Барбара, и положила Рейнарда на кровать. Торопливо одела его и снова завернула в одеяло, но мальчик все-таки проснулся. Он открыл глаза, его губы скривились, и он начал хныкать. Похоже, он узнал, эту комнату и испугался.

– Тише, мой дорогой, – прошептала Джолин. – Ничего не бойся. Мы просто собираемся с тобой навестить кое-кого.

– Кого?

– Кузена Роджера.

– О, мне очень нравится кузен Роджер!

– И он тебя любит. – Джолин взяла их с Рейнардом мешки и подошла к камину – она собиралась спуститься в подземный тоннель.

– Мы снова пойдем там?

Джолин сняла со стены факел и сказала:

– Да, мы пойдем этой дорогой, потому что это удобно и так мы никого не потревожим. Все очень устали, нас ведь вчера спасали целый день. Ты помнишь?

Рейнард замолчал, и Джолин вошла в подземный ход. Только что она солгала мальчику и поэтому чувствовала себя виноватой. Но ей не стоит сейчас думать ни о своей вине, ни о том, что она солгала, ни о спящем муже, который скоро проснется и обнаружит, что остался один. С каждым шагом Джолин ощущала себя все несчастнее и несчастнее. Нет, она не будет ни о чем думать, кроме того, что впереди долгая дорога.

Примерно час спустя после рассвета Джолин выбралась на опушку леса, где должен был находиться в это время Роджер. Сначала ей показалось, что здесь уже никого нет. Вероятно, кузен потерял надежду на встречу и уехал. Но вдруг между деревьев Джолин заметила мужчин. Потом она увидела Роджера и улыбнулась ему. От удивления у кузена Роджера вытянулось лицо, но через пару минут он пришел в себя и, подойдя к Джолин, обнял ее.

Люди Роджера быстро развели огонь, и Джолин с Рейнардом устроились у костра на одеяле, кто-то передал девушке кружку с вином. Отпив несколько глотков, Джолин почувствовала себя спокойнее и начала рассказывать Роджеру о том, что произошло с ней и Рейнардом. О том, как был убит Гарольд, и о том, как погиб Питер. Потом Роджер неожиданно сообщил, что он назначен опекуном Рейнарда. Его жена, оказывается, уже приехала в Драмвич и ожидала там мальчика. Джолин допила вино до конца, встала с земли и посмотрела в сторону Дабхейдленда.

– Надеюсь, тебя порадовали эти известия, – сказал Роджер и ближе подошел к Джолин.

– Разумеется, – ответила она. – Я очень надеялась, что именно так все и сложится.

– И вот еще что... Я хотел тебе объяснить, если ты этого не знаешь... Ты можешь расторгнуть свой брак. Я уже слышал, что ты вышла замуж за шотландца.

Джолин покачала головой, и Роджер нахмурился.

– Я возвращаюсь, – сказала она. Да, ей придется оставить Рейнарда, но теперь за него можно не беспокоиться – он в надежных руках. Неожиданно Джолин почувствовала, как то ощущение невыносимой тяжести, что навалилось на нее с вечера, вдруг постепенно исчезает.

– Ты хочешь вернуться к сэру Сигимору? Но, Джолин, он ведь... шотландец.

– Да, большой, грубый, рыжий шотландец. Он мой муж. – На лице Джолин появилась счастливая улыбка. – Я люблю его.

– Да? – Роджер нервно провел рукой по волосам. – После всего, что тебе пришлось перенести, разумеется, ты можешь видеть все несколько не в том свете... Ты можешь ошибаться. Когда ты вернешься в Драмвич, ты поймешь, что это не лучшая партия для тебя. И даже более того, он тебе совершенно не пара. – Роджер тихо выругался себе под нос, а Джолин снова улыбнулась и покачала головой. – Он любит тебя?

– Возможно, но я точно знаю, что он страшный ревнивец и собственник.

– Это свойственно большинству мужчин, но это ничего не значит.

– Он заботится обо мне и всегда со мной вежлив и обходителен.

– Так себя должен вести всякий джентльмен.

– Слово «джентльмен» не совсем подходит Сигимору.

– У женщины, в венах которой течет столь благородная кровь, как твоя, муж непременно должен быть джентльменом.

– Он разговаривает со мной обо всем, что меня волнует. И он слушает меня.

– Джолин...

– Если я его о чем-то спрошу, он тут же мне объясняет это. Он старается понять меня. Он всегда чувствует, в каком настроении я нахожусь.

– Но он шотландец!

– С ним так просто, так легко, мы всегда смеемся с ним и его братьями.

– Так говорят о хороших друзьях, но...

Джолин посмотрела на своего кузена, и ее щеки залила краска.

– Он очень страстный. И мне нравится, когда он обнимает меня. Мне нравится лежать с ним в постели.

Роджер неожиданно тоже покраснел.

– Значит, ты все-таки решила вернуться?

– Да, я должна. Я люблю его, хотя я никогда не говорила ему об этом. Надеюсь, и он в дальнейшем сможет полюбить меня. Впрочем, мне кажется, что он и теперь испытывает ко мне довольно сильные чувства... Я должна вернуться к нему. Если он даже и не любит меня так, как мне бы того хотелось, он единственный мужчина, с которым я смогу существовать под одной крышей.

– А как быть с Рейнардом?

Джолин с жалостью посмотрела на ребенка, который в эту минуту подошел к ней и заглянул ей в лицо своими большими доверчивыми глазами.

– Рейнард, ты мужественный маленький мужчина. И ты должен понять то, что я тебе сейчас скажу. Я возвращаюсь в Дабхейдленд к Сигимору, а ты поедешь домой с кузеном Роджером. С ним и с кузиной Эммой ты теперь будешь жить.

– Нет, я на это не согласен. Мне так не нравится.

Джолин присела на корточки и поцеловала мальчика в прохладную щеку.

– Мне очень не хочется расставаться с тобой, мой сладенький, но, кажется, у нас просто нет другого выхода. У меня теперь есть муж, и я должна остаться с ним, а тебе следует вернуться в Англию.

– Это потому, что я наследник?

– Да, ты наследник, ты граф и барон, и многие люди зависят от тебя. Когда ты вырастешь, то станешь лордом Драмвичем. Сигимор тоже лэрд, и я нужна ему, чтобы присматривать за ним и помогать ему. Это обязанность жены.

Джолин притянула к себе мальчика и крепко обняла его. Он вдруг громко заплакал. Ей тоже очень хотелось плакать, но Джолин сдержалась. Нельзя огорчать его еще сильнее, она должна оставаться спокойной. Вскоре плач перешел в хныканье, и Рейнард наконец успокоился. Джолин поднялась и посмотрела на племянника.

– Это больно, я знаю, – прошептала она.

– Да, – протянул Рейнард и прижался к коленям Джолин. Постояв так немного, Джолин и мальчик подошли к Роджеру и другим мужчинам.

– Мне хочется просто раздвоиться, чтобы я могла остаться и с Сигимором, и с Рейнардом, – сказала Джолин Роджеру.

– Мы все этого хотим время от времени.

– И еще мне постоянно хочется плакать. И, кажется, я сейчас это сделаю. Скажи мне, если Рейнард направится ко мне, я сразу перестану... Он не должен видеть моих слез.

Роджер мягко улыбнулся, обнял Джолин за плечи, и она заплакала. Поглаживая ее по спине, кузен Роджер смотрел в сторону замка. Там Джолин ждал ее муж. Неожиданно глаза Роджера округлились от удивления – со стороны леса появились несколько мужчин. Больших, рыжеволосых, с мрачными лицами. Рейнард радостно вскрикнул и бросился им навстречу, но лица незнакомцев по-прежнему оставались напряженными и сосредоточенными. Люди Роджера схватились за оружие и приготовились к схватке. Один из этих рыжеволосых шотландцев, несомненно, муж Джолин, поежившись, подумал кузен Роджер.