Гори, моя звезда

2

– Завтра рано утром приедет еще один участник экспедиции, – снова заговорил Эрнандо.

Джемма испуганно повернулась на звук его голоса.

– Это Дэвид Гилмор. Доктор Гилмор. – При этих словах Эрнандо еще раз внимательно посмотрел на Джемму.

Настроение у нее окончательно испортилось.

– Я думаю, нам пора расходиться, – продолжал он. – Нужно хорошо выспаться, чтобы завтра не спать в дороге.

Все разошлись по комнатам, только Джемма продолжала сидеть за столом. Ее терзали сомнения. Несомненно, это была не самая лучшая идея – приехать в Аргентину, чтобы изображать из себя клоуна.

Когда Джемма поднялась к себе в номер, была уже ночь. Все спали, а она продолжала размышлять о своем довольно шатком положении в экспедиции. Ее отец прекрасно справляется со своей ролью, и он очень счастлив, что приехал сюда. Вполне возможно, что уже завтра Мендоз строго прикажет ей улететь первым рейсом домой.

Джемма посмотрела на себя в зеркало и подумала, что Эрнандо должен быть полным глупцом, чтобы не заметить, что она не мужчина. Да и другие это видят, но из уважения к ее отцу молчат. Кого они хотят одурачить? Широкие брюки, просторная рубашка, волосы под кепкой… Смех, да и только. Она даже, как говорил Саймон, на мальчишку не смахивает.

Джемма сорвала кепку и распустила волосы. У нее длинные густые волосы, а заплетенные в косу и уложенные венцом под кепкой, они делали ее голову несоразмерно большой. И в результате она выглядела уродцем. Джемма сердито вздохнула. Что же делать? Надо уехать отсюда, уехать немедленно! Мендоза не проведешь, так и не стоит нервничать и бояться. Завтра же еду домой!

Спать Джемме совсем не хотелось, и она решила прогуляться. Огромным серебряным шаром в темном безоблачном небе висела луна. Но даже ее яркий свет не мог затмить большие, блестящие, неправдоподобно близкие звезды, которые хотелось потрогать руками. Джемма понимала, что эту иллюзию создает близость гор и разреженный воздух. Взволнованная величавой красотой тихой светлой ночи, она просто стояла и смотрела на горы, упиравшиеся в небо серебристыми вершинами.

Анды! Джемма испытывала благоговейный страх перед ними. Сколько раз отец рассказывал ей об этих местах и о людях, живущих в горах. Она много читала о Перу, Чили, Аргентине, мысленно представляя себе огромные южноамериканские горы, озеро Титикака и парящих высоко в небе птиц – кондоров.

Джемма вспомнила, что перед отъездом видела во сне эту птицу и даже летала с ней над горами. Она улыбнулась, и настроение внезапно улучшилось. Теперь ей захотелось остаться здесь! Увидеть своими глазами те места, о которых она, затаив дыхание, слышала еще в детстве от отца. Она почувствовала себя такой же счастливой, как и ее отец, и так же волновалась, ожидая завтрашнего утра, чтобы идти в горы. Анды! Это, видно, судьба.

Джемма посмотрела вокруг. Она находилась в саду при отеле. Кругом стояла тишина. Посеребренные лунным светом деревья отбрасывали на дорожку причудливые тени, вдалеке заливалась пением какая-то птица. Сколько волшебного, таинственного, неподдельного очарования.

Наслаждаясь свежим воздухом, Джемма глубоко вздохнула. Ей не хотелось возвращаться в комнату, и она решила еще немного погулять.

Гнев, обида, которые пробудил в ней Эрнандо Мендоз, постепенно улеглись. Ничто больше не тревожило ее, да и о ней никто не беспокоился в этот час. Единственный человек, который мог бы ее обидеть, это Эрнандо Мендоз, а он, слава богу, спит в своей постели.

– Ходить здесь в одиночестве не слишком благоразумно, – послышался из темноты голос. Высокая атлетическая фигура отделилась от дерева и вышла на свет, а сердце Джеммы учащенно забилось – она узнала Эрнандо Мендоза. – Значит, вы, молодой человек, не склонны подчиняться дисциплине и готовы к безрассудным поступкам, – продолжал он строго. – Но я должен заботиться о вашей безопасности, раз вы участник моей экспедиции, и потому настоятельно рекомендую вам вернуться в номер и не забыть запереть за собой дверь.

– Я решил немного… прогуляться, – промямлила Джемма, готовая провалиться сквозь землю. – Хотелось подышать свежим воздухом и… полюбоваться красотой южноамериканской ночи. – Под пронзительным взглядом его темных глаз сердце ее колотилось.

– Почему вы боитесь, хотя и знаете, кто я? – удивленно поинтересовался он, услышав тревогу в ее голосе. – Это совсем не вяжется с вашим смелым поступком – покинуть свою комнату и уйти гулять в сад и любоваться, как вы говорите, красотой ночи.

Эрнандо подошел ближе, но Джемма была не в состоянии даже пошевелиться. Он молча стоял и разглядывал ее, а его лицо, освещенное луной, казалось дьявольским.

– А может быть, вы боитесь именно меня? – В его голосе слышалась явная угроза.

– Нет, конечно же нет! – возмутилась Джемма. – Я вполне могу сам о себе позаботиться!

– Вы?.. – Быстро вытянув руку, он крепко обхватил ее запястье. – А теперь скажите мне, Джимми Робертс, что будете делать, если перед вами окажутся грабители и захотят отнять у вас часы?

Джемма посмотрела на свои часы: обыкновенные, страшно неудобные мужские часы. Кому они понадобятся? Она привыкла носить женские часики с изящным браслетом.

– Мой дядя всегда говорил, что люди в Аргентине очень милы и дружелюбны, – Джемма говорила отрывисто, чтобы голос звучал басовито.

– Благодарю за похвальный отзыв о моих соотечественниках, – усмехнулся Эрнандо. – Но, к великому сожалению, мы не все такие. Некоторые из нас могут быть довольно неприятными и даже опасными.

Джемма это знала. Он-то уж точно один из неприятных и очень опасных, и она не останется здесь ни минуты. Пожелав ему спокойной ночи и резко развернувшись, Джемма быстро пошла по дорожке к отелю.

Но она не сделала и нескольких шагов, как Эрнандо схватил ее за плечи и развернул к себе. От неожиданности Джемма вскрикнула и начала бороться, вырываться, бить кулачками по его спине, но сильные мужские пальцы вцепились в нее еще сильнее, успев скользнуть по шелковистой коже шеи. Она дернулась как от электрического разряда, а сердце ее учащенно затрепетало. Джемма никогда в жизни не испытывала такого чувства. Она знала, что нельзя ни при каких обстоятельствах забывать о мерах безопасности, надо держаться от Эрнандо на расстоянии и ни в коем случае не терять контроля над собой.

– Да как вы смеете?! – взвизгнула Джемма, позабыв обо всем. А он не спеша изучал ее побелевшее лицо.

– Вы ведете себя как оскорбленная женщина, – усмехаясь сказал Эрнандо. – И вы слишком женственны, даже в мужском костюме, сеньорита Робертс, не так ли? – В мгновение ока он стащил с нее кепку и бросил на землю, а она стояла в растерянности, не успев ему даже помешать. Продолжая одной рукой держать ее за плечи, Эрнандо быстро вытащил шпильки из волос, и тяжелая золотистая коса упала ей на спину. Несколько долгих мгновений он внимательно смотрел на Джемму. – Зачем же прятать такую красоту? – хрипло сказал он.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых стоял такой же страх, как у пойманного зверька. Его темные глаза встретились с ее взглядом. Джемма покраснела и вновь потеряла контроль над собой.

– Я могу все объяснить… – начала быстро говорить она.

– Завтра, первым же рейсом вы улетите к себе домой. Экспедиция для вас закончилась, – холодно приказал Мендоз.

– Но мой папа…

– Он мой старый друг и, как я вижу, без всякой меры балует вас. Но профессор забыл, как три месяца назад с гордостью показывал мне фотографии своей дочери, хвалился, что она закончила медицинский факультет и теперь работает в бостонской больнице. А вот о племяннике разговору не было. У меня великолепная память, сеньорита. Я запомнил лицо на фотографии. И просто не могу поверить, как вам удалось уговорить профессора на такое безумие. Так что не будем терять время зря. Завтра вы покинете нас!

– Но, сеньор Мендоз, вы не поняли, – умоляюще проговорила Джемма. – Папа, то есть профессор Робертс, не может заботиться о себе сам.

Эти слова еще больше разозлили Эрнандо.

– Профессор Робертс не нуждается в няньке, смею вас заверить. Мы знакомы с ним много лет и ходили не в одну экспедицию. И если он решил теперь идти в горы – так тому и быть. Вы же другое дело. Вы не можете подчиняться приказам. Горы этого не прощают! Это вам нужна нянька. Вместо того чтобы спать у себя в комнате, вы разгуливаете в холодную лунную ночь по саду, а ведь можно и простудиться. Но еще хуже, как вы понимаете, что, вполне возможно, вы могли бы сейчас валяться под кустом избитая и ограбленная. Вы завтра же улетаете отсюда! А сейчас немедленно отправляйтесь в свою комнату! Спать!

Мендоз говорил строгим громким голосом, и каждое его слово звучало как приказ. Джемма больше ни о чем не просила. Его высокомерие пробудило в ней такую злобу, что ее голубые глаза стали темно-синими.

– Если я не пойду с вами в экспедицию, то вы не смеете мне приказывать! – прокричала она в ответ. – Я свободный человек и буду поступать так, как считаю нужным! Я останусь здесь в отеле, буду любоваться ночами, сколько хочу, и вы мне не указ. И если я пойду сейчас спать, то это не из-за вашего приказа, а потому что там не услышу оскорблений от такого надменного, высокомерного, самовлюбленного болвана, как вы! А то, что мой отец ваш давний друг, то это еще раз говорит о том, что он не в состоянии позаботиться о себе. Я дождусь папу здесь, и, если с ним что-нибудь случится во время экспедиции, вам не поздоровится.

– Я так не думаю. – Эрнандо говорил тихим голосом, а глаза его сверкали яростью. – Вы вольны поступать, как вам будет угодно. Можете гулять по саду хоть до утра, я к вам приставлю няньку. Быть может, это улучшит ваше настроение перед отъездом. Утром вы покинете Аргентину, сеньорита Робертс! – Сказав это, Мендоз ушел не оборачиваясь.

Джемма осталась стоять на тропинке – красная, униженная, взбешенная. Плечи ныли, измятые его жесткими пальцами. Ей казалось, что она сейчас закричит от обиды и злости. Схватив кепку, она бросилась в отель. Буквально влетев в свою комнату, она быстро закрыла дверь. Через минуту Джемма уже стояла под душем. Вода и слезы смывали унижение, через которое ей сегодня пришлось пройти. Эрнандо Мендоз не человек, а чудовище – хладнокровное, самовлюбленное чудовище. Она сама виновата, ведь отец предупреждал ее, что он женоненавистник. Да и папа тоже хорош. Если бы он не показывал ее фотографии этому надменному сеньору Мендозу, возможно, ее маскарад и не был бы раскрыт. Папа, по всей видимости, либо забыл, либо не придал значения этому факту. А этот Эрнандо все видит, все запоминает, его не назовешь рассеянным. Она вспомнила, как отец рассмеялся, когда она сказала, что переоденется парнем, а потом скептически улыбался, глядя на нее в мужском костюме.

И еще она вспомнила, как отец слишком легко согласился на ее авантюру. А Саймон?.. Костюм помог выбрать, репетировал с ней роль мужчины, а потом улыбался, как она смешно выглядит. И отец, и Питер предали, унизили ее.

Когда Джемма ложилась спать, она кипела от злости на всех представителей мужского пола, но Эрнандо Мендоза ненавидела особенно сильно. Что она может противопоставить ему? Нравится ей это или нет, завтра она улетит домой, устроив перед вылетом головомойку отцу. Да, она проиграла!

К завтраку Джемма одевалась дольше обычного. Она остановила свой выбор на сине-фиолетовом с мелкими цветочками, раскиданными по всему полю, шелковом платье длиной до щиколотки, с боковыми разрезами, что позволяло видеть ее красивые стройные ноги. К платью она подобрала золотистые сандалии с высокой шнуровкой в классическом римском стиле. Она долго экспериментировала с волосами, выбирая прическу, соответствующую наряду, и наконец решила просто распустить волосы, которые сияющим водопадом ниспадали ей на спину. Великолепный макияж дополнил последний штрих ее облика.

Джемма хотела поразить воображение Эрнандо – человека, который принес ей одни неприятности и который произвел на нее такое неизгладимое впечатление. Интуиция подсказывала ей, что и Эрнандо, несмотря ни на что, не остался равнодушным к ее прелестям. Ну что же, такое случается. Самое главное, что она прекрасно все понимала и будет действовать соответственно.

Утром, когда отец и Саймон зашли за Джеммой, собираясь спуститься к завтраку, они застали ее совершенно готовой. Несмотря на обиду и злость, она вволю насладилась их видом – они застыли у порога с открытыми ртами.

– Джемма! – воскликнул отец, придя в себя. – Как ты одета? Мы ждем доктора Гилмора и, как только он приедет, сразу уходим, а если Эрнандо увидит тебя, то не возьмет в экспедицию.

– Он знает, кто я, – сердито проговорила Джемма. – Я ночью столкнулась с ним в парке отеля, пока вы крепко спали в своих колыбелях.

– Где? Где ты бродила? – испуганно спросил профессор. – Это же очень опасно. И как там оказался Эрнандо? Как ты выдала себя?

– Не я себя выдала! – в злости выпалила Джемма. – Его не удалось провести ни на минуту. Просто он решил вдоволь поразвлечься, а уж потом разоблачить меня. Когда он сказал, что видел мои фотографии, которые ты ему показывал в твой последний приезд, я не очень удивилась. Ты же все забываешь, а сеньор Мендоз – нет.

– Я?.. – задумчиво проговорил Линк, качая головой и что-то припоминая. – Да, это действительно вылетело у меня из головы.

– Прекрати! – резко перебила его Джемма. – Я начинаю подозревать, что ничего у тебя из головы не вылетает. Ты меня очень сильно обидел, папа. Выставил полной дурой перед своим драгоценным сеньором Мендозом. Он иронично говорил, что ты в таких няньках, как я, не нуждаешься.

Линк смутился, а Питер продолжал разыгрывать из себя невинного агнца. Джемма, увидев смущение отца, с раздражением и обидой отвернулась от него и стала ждать объяснений.

– Ну что сказать – виновен, – признался отец.

– Зачем ты это сделал? – с обидой в голосе спросила она. – Тебе нравится смотреть, как меня унижают?

– Джемма, милая, дитя мое, конечно же нет, – запротестовал отец. – Ты сильная, смелая, отважная и всегда сама принимаешь решения. Я очень хорошо знаю твои силы и верю в тебя. Но зачем тебе понадобилось отправляться в эту экспедицию? Ты не понимаешь, на что идешь. Экспедиция очень опасна и тяжела. У меня не хватило мужества отказать тебе.

– Я говорила тебе, что вынослива как лошадь! – воскликнула Джемма, а Линк улыбнулся: он очень любил свою дочь.

– Милая, ты вовсе не похожа на лошадь. Ты выглядишь нежным, хрупким цветком. Маргарет и я очень за тебя волнуемся.

Джемма удивленно смотрела на отца, а Саймон кивал в знак согласия, собираясь что-то сказать.

– Заткнись! – крикнула она, как только он открыл рот. – Это семейное дело! – И повернувшись, увидела сочувствующее выражение на лице отца. Да, битва проиграна. – Ладно, оставим этот разговор. – Джемма крепко обняла отца. – Я последний раз хочу посмотреть на Анды. Ваш высокочтимый сеньор Мендоз приказал мне отправляться домой первым же рейсом. Так что я улетаю! Но ты, папа, мог бы сказать мне еще дома, – добавила она с упреком, – что волнуешься и не хочешь брать меня с собой.

– Если бы можно было начать все сначала, я так бы и сделал, – виноватым голосом сказал Линк.

– Мне так стыдно за маскарад, который я устроила, – призналась Джемма. – Это урок мне на всю жизнь. Папа, пожалуйста, будь осторожен, я переживаю, что ты отправляешься в экспедицию с таким жестоким, бессердечным человеком, как Мендоз. А теперь пошли завтракать, и я искренне надеюсь, что этот тип не испортит мне аппетита перед дорогой.

– Ты ошибаешься, дорогая, – горой встал на защиту друга Линк. – Эрнандо Мендоз необыкновенный человек. Он не только тратит свое время и деньги на нас, но он многое делает и для своей страны. Он баснословно богат.

– Несомненно, все его состояние нажито на незаконном ввозе оружия, – фыркнула Джемма, направляясь к лифту.

– Разработка месторождений полезных ископаемых: алмазные прииски и кобальтовые рудники. А также животноводство и кофейные плантации, – продолжал отец. – Он очень известен и популярен.

– Это я уже поняла, – прервала отца Джемма.

Одна только мысль об Эрнандо приводила ее в бешенство, которое лишь усилилось при воспоминании, как он разоблачал ее, ехидно при этом улыбаясь. Но ведь Эрнандо мог объявить при всех, что она женщина. Это было бы еще хуже. И тем не менее он не имел права прикасаться к ней, держать за плечи, срывать бейсболку. После вчерашней встречи в саду она не желала видеть его вновь, хоть и готовилась к этому.

Когда они вошли в ресторан, Эрнандо уже заканчивал завтрак. Его золотисто-карие глаза посмотрели прямо на Джемму. Ее красота не могла оставить равнодушным ни одного мужчину, и он успел заметить, какими дерзкими и бесстыдными взглядами окидывали стройную фигуру Джеммы черноглазые жители Сан-Хуана, в чьих венах текла горячая испанская кровь. Эрнандо буквально испепелил ее взглядом, оглядев с головы до пят. А она в ответ презрительно усмехнулась и, высоко подняв голову, прошла к столику. Щеки ее порозовели. Он, конечно, не терпит пренебрежительного отношения к себе, но и у нее тоже есть гордость и чувство собственного достоинства.

Как только Эрнандо закончил завтрак, он подошел к их столику, желая поговорить с профессором.

– Я жду известий от доктора Гилмора. Он почему-то задерживается, хотя давно должен быть здесь. Если доктор Гилмор не появится до обеда, то нам придется отложить выход на неопределенное время.

Джемму он проигнорировал полностью, словно ее и не было, так – пустое место, что, впрочем, естественно после вчерашней ночи. Для нее он тоже ничего не значит – теперь не значит.

– А мы не можем идти без Гилмора? – поинтересовался профессор.

Эрнандо покачал головой.

– Нет, мы не можем рисковать. Мало ли что может произойти в горах. Группа небольшая – нас четверо и два проводника, идти в экспедицию без врача неразумно. Поэтому будем ждать Гилмора столько, сколько понадобится.

– Но время-то нам дороже всего! – воскликнул профессор. – Ты же понимаешь, Эрнандо.

– Да, понимаю. Но идти без врача не могу, я за людей в ответе. А что будем делать, если кто-нибудь поранится? Что будем делать без врача? Нет, придется сидеть и ждать Гилмора.

Доводы Эрнандо не удовлетворили профессора, и он сидел удрученный. Джемма же, наоборот, почувствовала огромное удовлетворение, когда высокая стройная фигура ее врага удалилась на значительное расстояние от их столика.

Перед уходом Эрнандо, по всей видимости, вспомнил о существовании хороших манер. Он слегка наклонил голову в знак того, что заметил присутствие Джеммы, и пристально посмотрел в ее синие, полыхающие гневом глаза, но его лицо осталось бесстрастным.

Питер сидел тихо как мышь, всем своим видом показывая, что переживает за Джемму, и она была благодарна ему за это. В самом деле, ведь он не виноват, что начальник экспедиции такой жестокий и непреклонный человек.

– Я переживу. – Джемма улыбнулась и тронула Питера за руку. – Удар нанесен только по моему самолюбию. Но ведь таких людей, как Мендоз, не так много в мире.

Когда они закончили завтракать, никаких новостей от доктора Гилмора не поступало, и профессор все чаще и чаще поглядывал на часы, волновался.

– Джем, тебе ведь хочется с нами в горы? – сочувственно произнес Питер.

Джемма с горечью ответила:

– Да, это правда. Но все-таки я улетаю. И не смогу быть с папой. Самое печальное, что прошлой ночью я внезапно поняла – увидеть Анды мечта всей моей жизни! И я благодарна судьбе за то, что побывала здесь, пусть даже у подножия гор.

Когда они шли через фойе к лифту, Питер взял Джемму под руку.

– Хочешь, я уеду домой вместе с тобой, Джем? – грустно проговорил он, нежно обнимая ее.

– Нет, что ты, Питер! – воскликнула Джемма. – Тебе так хотелось приехать сюда, и я прошу тебя остаться и присмотреть за отцом. Он же смотрит на жизнь сквозь розовые очки, и, пусть Мендоз говорит что угодно, я знаю папу лучше. В горах он может, заглядевшись, и со скалы упасть.

– О, Джем, не беспокойся, я защищу его даже ценой собственной жизни, – высокопарно пообещал Питер.

Джемма поцеловала его в щеку.

– Ты хороший и благородный друг, – весело улыбаясь, проговорила она.

Но улыбка застыла на лице Джеммы, когда она увидела, что за ней пристально наблюдает Эрнандо Мендоз. Она поспешно повернулась к нему спиной, не желая видеть его золотисто-карих бесстыдных глаз, и лицо ее в смущении заалело.

Эрнандо заметил это, и его губы изогнулись в язвительной улыбке. Он проводил ее взглядом до самого лифта, однако Джемма, кожей чувствуя его взгляд, медленно и гордо вошла в кабину лифта, ни разу не обернувшись. Отец и Саймон, к ее счастью, остались в фойе, а она поторопилась в свою комнату, где могла расслабиться. Ей просто необходимо было побыть одной, успокоиться перед отъездом.

До самолета у нее еще три часа, но около часа займет дорога до аэропорта. Надо торопиться. Джемма побросала вещи в сумку и вышла на балкон. Ей было горько уезжать отсюда, она знала, что никогда больше не увидит Анд. Джемма смотрела, не в силах оторвать взгляда от гор с белыми вершинами, а по лицу текли слезы. Ее воображение рисовало картины, одну прекраснее другой: горы, освещенные ярким полуденным солнцем, на фоне голубого неба; горы – в тишине холодной ночи с россыпью звезд на темном небосклоне; горные пики, похожие на огромные башни сказочного замка…

А еще ей хотелось увидеть птицу из ее сна – кондора. Но, увы! Руководитель экспедиции сказал «нет». «Нет» – женщинам! И это самое обидное.

Она возвращается домой, а отец остается. Она очень его любит. Он был для нее всем. После смерти мамы он сам воспитывал ее и был примером во всем. Папа так и остался холостым, зная, что другая женщина не заменит ей мать. И что бы ни говорил этот Мендоз, она чувствует – папа любит ее и нуждается в ее помощи и заботе.

От грустных размышлений Джемму отвлек громкий стук в дверь. Кто это? Отец или Саймон? Зачем им понадобилось приходить, зная, как она расстроена? Почему не оставят ее в покое? Она вытерла слезы и, вымученно улыбаясь, открыла дверь. Но ее улыбка тут же погасла, как только она увидела, что за дверью стоит Эрнандо Мендоз, который, наверное, пришел проследить, как выполняется его приказ…

– Что вам нужно? – резко спросила Джемма.

Эрнандо молчал, видя ее заплаканные глаза и удрученный вид.

– Вы ничего не сможете сделать со мной, даже если я решу не улетать сейчас, а побыть здесь недельку-другую!

– Я хотел бы поговорить с вами, – спокойно начал Эрнандо, не обращая внимания на ее тон. – Вы имеете полное право распоряжаться своей жизнью, я согласен, но пришел я не поэтому.

Сегодня он был каким-то другим, и ее гнев сменился тревогой.

– Что-то с папой? Что с ним случилось?! – вскрикнула Джемма.

– Что с профессором может случиться в отеле? – сказал Эрнандо улыбаясь. – Не слишком ли, сеньорита, вы озабочены состоянием здоровья своего отца? Что с ним может произойти?

– Вас это не касается! У него есть только я, и, естественно, я переживаю за него. И вовсе не чрезмерно, как вам кажется. Но если с ним все в порядке, – Джемма остановилась, язвительно улыбаясь, – то что здесь делаете вы? Пришли пожелать мне доброго пути? Благодарю вас!

– Если бы вы позволили мне войти, я бы сказал, зачем пришел, – произнес он дружелюбно, а она посмотрела на него с презрением.

– Выкладывайте, зачем пришли, и убирайтесь! Ваше общество мне неприятно, и говорить нам не о чем. Вы же умеете только отдавать приказы – как истинный потомок колонизаторов.

От этих слов физиономия Эрнандо перекосилась, лицо побагровело, а губы скривились в глумливой усмешке.

– Да, вы образованны, очень образованны, но слишком агрессивны и упрямы. Вы желаете видеть всех мужчин у ваших ног, покорных только вашей воле. – Он иронично усмехнулся. – И вот я пришел к вам, именно к вам, чтобы просить о благосклонности.

Джемма в изумлении застыла с открытым ртом, кипя от злости. Такой наглости она еще в жизни не слышала.

– Убирайтесь отсюда вон, пока я вас не убила! – прокричала она. – Да после прошлой ночи я даже пальцем не пошевелю, даже если вы будете умолять меня о помощи.

На мгновение он вышел из себя, сверкнув глазами, но тут же успокоился и лицо его вновь стало бесстрастным.

– Я признаю, что наговорил этой ночью много лишнего, – холодно произнес он. – Но я не знал того, что знаю сейчас. Сеньорита, мы нуждаемся в ваших услугах, и я надеюсь, что вы не откажете в моей просьбе.

– В каких именно услугах? – язвительно поинтересовалась она. – Вы же говорили, что я не дисциплинированна, беспринципна, совершенно бесполезна. Ваше мнение изменилось? Браво!

– Меня разозлил тот маскарад, который вы устроили, – сдержанно произнес он. – И вы были слишком нелепы в мужском костюме.

– Этот маскарад не доставлял мне никакой радости, – резко прервала она его. – Но только в таком виде я могла участвовать в вашей экспедиции. Женщинам – нет! Вы говорили, что и в вашей стране есть насильники, грабители, воры. Вы и есть вор! – кричала Джемма, щеки ее горели, в глазах стояли слезы. – Вы украли мою мечту! Мечту всей моей жизни – увидеть Анды!

– Но вы можете идти с нами, – проговорил Эрнандо в растерянности, не ожидая такого обвинения. – Вы можете идти в горы с нами, если только пожелаете, мы все будем этому очень рады.

– А что случилось? – изумилась Джемма, не понимая, почему он вдруг так дружелюбно заговорил с ней.

– Доктор Гилмор заболел. Нам нужен врач. Без его участия экспедиция не состоится. Вы врач. И вы нам подходите.

– А! – торжествующе воскликнула Джемма. – Значит, теперь, когда у вас безвыходное положение, сеньор Мендоз, и я могу пригодиться. Сейчас для вас не имеет значения, что я женщина, причем безответственная и никчемная. Вы готовы взять меня в экспедицию. – Ее колотило от ярости и негодования. – Так вот, знайте, в горы я с вами не пойду! Ищите себе другого врача. А я по вашему приказу отправляюсь домой! – Прокричав все это, Джемма захлопнула дверь прямо перед носом Мендоза. Никогда в жизни она не чувствовала себя таким ничтожеством, человеком второго сорта! Нет, это надо же! Так оскорблять ее, унижать, называть обманщицей, приказать, как преступнице, вылететь первым рейсом из страны и теперь, когда ему понадобилась помощь, прийти к ней как ни в чем не бывало и снисходительно заявить, что она может принять участие в экспедиции, поскольку они в ней нуждаются. Мендоз ненавидит всех женщин, а ее в особенности, но он готов мириться с ее присутствием, раз все равно некому нести медицинский саквояж и раздавать аспирин и витамины.

Даже если бы он умолял ее на коленях, слезно просил, а не снисходил до разговора с ней, и тогда она бы отказала. Идти в горы, когда руководитель экспедиции – Эрнандо Мендоз! Никогда! Она немедленно улетает домой!