Горячая линия

Глава 5

– Ну, ты еще долго будешь гипнотизировать свой телефон?! Мне его уже выкинуть хочется, правда!

– Извини… – виновато шепнула Варя, возвращая новенький смартфон в карман куртки.

– Да ну тебя! Лучше скажи, что все-таки будем брать?

– Ты о чем?

Варя моргнула. Обвела потерянным взглядом ассортимент цветочного, как будто и впрямь не знала, чего от нее хотят. А требовалось ведь совсем немного. Просто забрать цветы, которые спонсоры обещали предоставить для поздравления зажигалочек с Восьмым марта.

– Э-эй! Прием! – Надя пощелкала пальцами перед Вариным носом, – владелец сказал, что мы можем выбрать либо букетики из трех тюльпанов, либо по одной розе на каждую. Ты что, вообще ничего не слышала?

Варя виновато покачала головой.

– Лучше, наверное, тюльпаны. Розы, конечно, красивые, но на дворе весна.

– Давай, – согласилась Надя и потянулась к вазе. В этот момент кто-то с силой толкнул ее в спину. Надежда пролетела с полметра и только каким-то чудом удержалась на ногах, в последний момент ухватившись за Варину руку.

– Эй! – возмутилась громко.

– Извините. Я вас не заметил, – проблеял высокий и тощий как жердь парень.

– Да ты Плутон должен был увидеть с такими-то линзами, а ты не заметил меня?!

Надька воинственно выпятила вперед тощую грудь, парень попятился.

– Мне очень жаль. Просто народу много. Не протолкнуться ведь.

– Поэтому ты решил потихоньку от него избавляться? От народа-то?

– Надька, прекрати! Ты что, не видишь, он полностью деморализован, – хохотнула Варя.

– Ха! Вот что за мужики пошли? Я его шуганула, а он и хвост поджал. – Надя таки дотянулась до вазы с цветами и принялась машинально отсчитывать нужное им количество, бросая на парня долгие взгляды из-под ресниц. Варя процесс работы снимала на телефон. – Знаешь что?

– Что?

– Думаю, он пришел за букетом своей мамуле. Точно тебе говорю. Маменькин сынок.

– Ну, не знаю. – Варя уставилась на цветы, выключила запись и отложила в сторону парочку тюльпанов, лепестки которых замялись: – Надь, ты получше старайся выбирать. Не то завянут быстро.

– Они и так быстро завянут. Потому что не от чистого сердца.

– Глупости! Наши старички своим подружкам будут их дарить от души, а от какого сердца нам цветочки на халяву достались – дело третье. Надо попросить завернуть их в бумагу.

– Зачем? Тут бежать десять метров. Поди, не замерзнут.

– Ну, как знаешь. Тогда неси к кассе. И вот же опять завядший. Куда ты только смотришь, Надь?

Смотрела Надежда на парня. А тот на нее. Но подойти и начать знакомство как-то по-новому не решался. Их переглядывания тянулись столько, сколько им упаковывали цветы, но дальше дело как-то не двигалось.

– Ну, чего стоишь? Пойдем, – сникла Надежда. – Не осталось нормальных мужиков. И знаешь что? Это мы их разбаловали.

– Мы?

– Ну да! Возомнили о себе невесть что. Даже твой бомж…

Варя толкнула дверь, ведущую на улицу, над головой весело зазвенел колокольчик.

– А что мой бомж?

– Тебе не звонит! Вот… вот до чего мы дожили. Бомжи и те харчами перебирают.

– Если бы так.

– Если бы? Ты с ума сошла?

– Нет! Просто боюсь, как бы с ним чего не случилось. Он же… – Варя осеклась. Не знала, как объяснить подруге то, что у нее внутри кипело. Он же суицидник. И пусть в последний их разговор он больше не угрожал расправой, пусть больше слушал ее, а когда говорил, звучал вполне стабильно, но… Если эта мысль уже засела ему в голову, ожидать можно было чего угодно! А она вместо того, чтобы порасспрашивать Захара Ивановича, выискивая проблему, загрузила его своими. Вот так. И наверняка ведь что-то пропустила. Сто процентов был какой-то сигнал. Вот уже почти две недели она перебирала в памяти их последний разговор. И ругала себя, так ругала! А он ни на горячую линию не звонил, ни ей. Может, телефон неправильно записал? Или ему надоели их разговоры? Тогда зачем он попросил ее номер? А она?! Она чем думала, когда тот диктовала? Знала бы, как сильно будет ждать его звонка, что вся ее жизнь вне работы сконцентрируется на этом чертовом ожидании, так… что? Не давала бы?

– Ой, а это еще откуда? – вскинулась Надя у самого входа в дом престарелых.

– Похоже, доставка.

Варя с Надей уставились на Газель, припаркованную у самого крыльца.

– Смотри-смотри! И коляска инвалидная… Как думаешь, что в этих коробках?

– Не знаю. Но коляска… черт! Это же настоящий вездеход. Ты видишь то же, что и я?

– Погоди, я это засниму для истории.

Взбудораженные происходящим, девушки заскочили в распахнутую настежь дверь. Весь коридор выхолодился, пока грузчики таскали коробки. Заведующая домом престарелых – Серафима Георгиевна, командовала разгрузкой, четко, слаженно, как никто кроме нее не мог. Из дверей общей комнаты, расположенной на этаже, выглядывали головы постояльцев. Те были тоже взбудоражены случившимся событием.

– Варька! Надо прятать цветы, сейчас же нас спалят.

До торжественного мероприятия, запланированного на два часа дня, было еще несколько часов, поэтому подарки действительно светить не стоило. Варя юркнула в общий для всех кабинет. Кто-то заблаговременно набрал в ведро воды. Они опустили тюльпаны в воду и пошли все же узнать, что происходит.

– Неужели Коваль расщедрился, м-м-м, Серафима Георгиевночка? – первым делом спросила Варя.

– А бог его знает. Это – анонимное пожертвование. Представляете?

– Чудеса! Вот все же хорошие у нас люди, правда?

– Ага. Хорошие. Делишек темных натворят, а потом добро делают, в надежде, что им это зачтется, – пробурчала Надя.

– Ну, а нам-то до этого что? – улыбнулась Варя. – Смотрите, в этих коробах Рафаэлло. Их мы можем к нашим подаркам добавить, правда, Серафима Георгиевна?

Подарки в этом году были более чем скромные – коробочка душистого мыла ручной работы и шелковый шарфик. Рафаэлки бы точно не помешали.

– Ну, если успеете разложить по пакетам. А нет – станем выдавать за ужином. По коробочке на два стола.

– Успеем-успеем!

– Ты не забыла, что нам еще самим надо нарядиться? – заныла Надя, расставляя те самые пакеты вдоль стены.

– Ну, конечно. У тебя косметичка с собой?

– Ага. И щипцы взяла, завить волосы. Правда, у меня Дана Александровна их одолжила.

– Кажется, у них с Вяземским все серьезно.

– А толку? – вмешалась в разговор еще одна сотрудница. Ее должность носила довольно неопределенное название «социальный работник». Да и чем она занималась, тоже, надо сказать, никто не знал. Ладно сиделки, врач, психолог, санитарки, медсестры… Тут результат, как говорится, налицо. А эта, хорошо, если согласится обзвонить спонсоров.

– В каком это смысле? Может, они поженятся.

– Ага! Поженятся. Как же! Он недавно штаны к ужину забыл надеть, а ты говоришь – жениться.

Надя с Варей переглянулись.

– Сучка, – так, чтобы никто посторонний её не услышал, шепнула Надя. Варя повела плечами. Потому что спорить ей с этим не хотелось. Сучкой их Рита и была. Всему их дружному коллективу поперек горла.

– Интересно, кто все же нам гуманитарку прислал, – сменила тему Варя.

– Ясное дело, кто! Коваль. Не зря же я его вчера уламывала.

В этом была вся Рита. Присвоить чьи-то заслуги себе. И пофиг, что никаких доказательств тому, что это сделал именно Александр Николаевич, не было. Как и повода думать, что это действительно он. Ведь раньше Коваль предпочитал действовать в открытую. Прихвастнуть своей несказанной щедростью и добротой перед избирателями в Твиттере для него было обычным делом.

Закончив раскладывать Рафаэлки, Варя, наконец, взялась за себя. Подкрасила ресницы, расчесала брови и даже прошлась блеском по губам. В обычной жизни она красилась редко, но после работы девчонки собирались вытащить ее в кафе в честь наступающего праздника, и нужно было как-то им соответствовать.

– Давай тебе волосы завьем?

– Да ты что? Полдня на это потратим. Пойду лучше гляну, как там мама.

С утра, когда Варя в последний раз ее видела, ничего не изменилось. Нина Макаровна была бодра и улыбчива. После инсульта ее лицо немного перекосило, и улыбка будто съехала в бок. Но уже то, что она могла улыбаться, было прекрасно. Варя поправила бант на платье матери, помогла им с подружкой спуститься в актовый зал и убежала. Потому что принимала участие в развлекательном номере, который они организовали к празднику. Их ожидания оправдались. Все прошло как нельзя лучше. Вечеринка удалась на славу. Подарки понравились. Как и праздничный обед. Тот был, надо заметить, с претензией! Их повар Катерина Степановна решила, что праздничный ужин должен быть небанальным. И приготовила несколько блюд из итальянской кухни. Зажигалочки нововведения в меню оценили по достоинству. Даже оперная дива, которой в свое время удалось пожить в Италии, отметила, что провокация удалась. Но потом, правда, пожаловалась, что под бокальчик вина шла бы эта вкуснятина как-то лучше.

Варя улыбнулась. Уставилась в свою тарелку (ага, сотрудникам еды тоже досталось) и вдруг поняла, что она нормально поела впервые за много дней. А то как-то совсем кусок не лез в горло.

– Одно непонятно, зачем нам теперь в кафе? – спросила у Нади.

– Ну, мы туда не пожрать ходим. Так даже лучше – сэкономим на еде, купим выпивку подороже. Если не найдем дурака, который нас угостит.

– Ага, прям полно дураков… – вздохнула Варя и снова потянулась к телефону.

– Так! Если ты и в кафе будешь над ним медитировать, я обижусь! Серьезно.

– Не буду. Я вообще о Захаре Ивановиче не думала. Хотела сториз для Инсты сделать. Ты сама мне о нем напоминаешь, заметь!

– А тебе совсем не кажется подозрительным, что гуманитарка к нам нагрянула как раз после того, как ты поныла своему бомжу о наших проблемах?

– Ну и что? Так просто совпало.

– Нам привезли все, что ты озвучила.

– Кроме Рафаэлок, – фыркнула Варя.

– Ну, вот и смейся! А мне все равно кажется, что никакой он не бомж.

– Ага! Олигарх, – хохотнула Варя и оборвала себя тут же, закусив губу. Надежда, конечно, выдумщица. Но она тоже хороша… Так привязаться к незнакомому опустившемуся человеку, всего после трех разговоров, могла только полная дура. Ну, почему? Почему он ей больше не звонит? Глядишь, если бы она убедилась, что у него все хорошо, ее бы отпустило. Ведь, скорее всего, так проявлялось волнение о его судьбе. И ничего больше.

– Так, Варюх, я бегу за нашими куртками. Ты отходишь второй, чтоб нас не заметили – рабочий день-то еще не закончился.

Не закончился! Впрочем, в праздник в их услугах особенно и не нуждались. Поэтому все, кроме дежурных, разбегались кто куда под шумок. Пока Надя ходила за куртками, Варя попрощалась с мамой. И кивнула двум нянечкам, знаками давая понять, чтобы они тоже потихоньку выдвигались. Столик у них был заказан на шестерых. В неплохом кафе, расположенном в доме через дорогу. Навстречу им спешили улыбающиеся женщины. В руках почти у каждой – букетик цветов. Накануне праздника на работе поздравляли всех, без исключения.

– Такое чувство, что только нам цветов не подарили, – мрачно заметила Надя, когда их проводили к столику у окна.

– Ты что? У нас в штате четыре мужика! Торт купили – и молодцы. А ну, даже каждой по тюльпанчику… Обанкротились бы.

– Как пить дать. С нашими зарплатами, – соглашаясь, закивала Анжела, разведенная мать-одиночка тридцати лет. – Мне Игорек в саду обязательно цветочек из цветной бумаги сделает.

Официант принес напитки.

– А мне папа букет подарит. Он всегда просыпается рано утром и идет в цветочный, – вздохнула Надя.

– А мне вообще никогда не дарили цветов.

– Серьезно? – округлили глаза подружки. И Варе вдруг почему-то стало так стыдно. Как будто это ее вина.

– Ну, да. Как-то так получалось, я либо уже ни с кем не встречалась к Восьмому марта, либо еще.

– Ой, а я вам рассказывала, как мой Агафонов однажды со мной поругался седьмого? А потом пришел девятого мириться? Нет? Это я уже потом поняла, что это был тактический ход. Чтоб не дарить мне подарка.

Девчонки захохотали. Но громче всех смеялась сама Надежда.

– А давайте выпьем за то, чтоб орлы не падали, а козлы, вроде Агафонова, не летали!

– И не подумаю! Вообще не подумаю за них пить. Это женский праздник. Так что за нас, мои дорогие. Как говорится, ура!

Бокалы звякнули, Варя сделала несколько глотков. Она долго выбирала коктейль и в итоге не прогадала. Тот был приятно освежающим.

– Девочки, у кого-то телефон звонит!

Варя облизала губы. Прислушалась. Непослушной рукой отставила от себя пойло.

– К-кажется, это у меня!