Горячая зола

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

День для Мэгги без Соколиного Охотника тянулся долго. Он уехал на рассвете, собрав всех, кто примет участие в церемонии пейота.

На закате он установит вигвам, где и будет происходить церемония пейота, готовя его к приходу двенадцати воинов, которые примут участие в этом событии вместе с Соколиным Охотником.

Перед тем, как уйти, он объяснил Мэгги, что на этот раз он будет возглавлять церемонию и, следовательно, сам устраивать ее. Он собирался сделать свою церемонию в соответствии с теми, в которых он ранее принимал участие, добавив лишь некоторые детали, чтобы привести ее в соответствие со своей целью.

Мэгги готовила еду для церемонии, а Мать Соколиного Охотника ей помогала. Вначале между Мэгги и Чистым Сердцем возникла некоторая напряженность, но спустя некоторое время она исчезла, и они начали разговаривать, готовя кушанья для ночного бодрствования.

Теперь они сидели у огня, время от времени помешивая разные котелки, висящие на треногах над пламенем. Сумерки уже начали сгущаться.

– Я вижу беспокойство в твоих глазах, – сказала Чистое Сердце, глядя на Мэгги. – Ты напрасно волнуешься. Твоя роль в церемонии будет незначительной.

– Мне действительно хочется верить, что не стоит беспокоиться, – сказала Мэгги. Она встала на колени и заняла свои руки тем, что начала размешивать длинной деревянной ложкой тушеную лосятину, которая медленно кипела, распространяя ароматный запах по всему вигваму.

Она села рядом с Чистым Сердцем и беспокойно на нее взглянула.

– Но я едва могу вынести мысль о том, что мне придется наблюдать, как мой муж будет принимать участие в этой церемонии и еще меньше – смотреть, как он будет есть это ужасное растение, – сказала она на одном дыхании. – Тихий Голос силой заставила меня его проглотить, и я потеряла сознание, затем стала безумной вплоть до того момента, когда проснулась. Я боюсь того, что это растение может сделать с Соколиным Охотником.

Длинные седые волосы Чистого Сердца ниспадали на плечи и вниз до талии. Количество морщин на лице казалось больше при свете пляшущего костра. Она молча отвела свой взгляд от Мэгги. Ее мучали мысли о Тихом Голосе, о том, на что та оказалась способной. В течение многих лет Чистое Сердце любила Тихий Голос. Вероятно, что еще тогда Тихий Голос кривила душой, и лишь сейчас раскрылось ее истинное лицо.

Затем Чистое Сердце посмотрела на Мэгги и улыбнулась ей.

– Милая красавица, не беспокойся о моем сыне, – сказала она, похлопав Мэгги по руке. – Он оказался самым умным из нас. Задолго до тебя Соколиный Охотник сумел разглядеть истинное лицо Тихого Голоса. Еще никто его тогда не видел. Он знает безопасную дозу пейота.

Мэгги нерешительно посмотрела на отверстие для дыма в верхней части вигвама.

– Скоро будет темно, – сказала она, чувствуя слабость в коленях при мысли, что должна будет покинуть свой надежный дом и дочь на всю ночь. Хотя Чистое Сердце оставалась с Небесными Глазами, да и Многодетная Жена придет ее покормить в нужное время, беспокойство Мэгги тем не менее было велико.

И Чистое Сердце может говорить все, что хочет, о том, что нет никакой опасности в церемонии пейота, но Мэгги не перестанет беспокоиться.

Внезапно в голову ей пришла одна мысль, и Мэгги удивилась, как же раньше она об этом не подумала. Теперь она не испытывала страха перед тем, что ей придется пойти к Соколиному Охотнику в специально построенный им вигвам для церемонии. Она была рада. Она ведь сможет быть с ним и помочь в случае необходимости.

Мэгги повернулась к Чистому Сердцу.

– Я с радостью присоединюсь к мужу в вигваме для церемонии, – сказала она с тревогой в глазах. – Возможно мое присутствие каким-то образом его успокоит.

– Приятно видеть, что ты согласилась с тем, что от тебя требуется, – сказала Чистое Сердце, снова похлопав по руке Мэгги. – Ты будешь там единственной женщиной. Я очень рада, что этой женщиной согласилась стать жена моего сына.

– Единственной женщиной там? – произнесла Мэгги, еле дыша. Она снова ощутила неловкость своего положения и беспокойство.

– Ты выглядишь красиво, – сказала Чистое Сердце, снова обратив на себя взгляд Мэгги. – Такая сияющая. Такая милая. Ты не против, если я дам тебе одеть свое платье? Я его надевала во время церемоний пейота, которые устраивал мой муж. Платье символически раскрашено и предназначается только для церемонии.

– Да, оно очень милое, – сказала Мэгги, глядя на платье. Оно было бледно-желтого цвета. В бисерном орнаменте на платье также преобладал желтый, хотя включал в себя и другие цвета. Разноцветные тесемки опоясывали стебельки из бисера, среди которых были и стеклянные бусины, издававшие звук при ходьбе. Она одела браслет из витой веревки. Такие же браслеты будут на Соколином Охотнике и остальных мужчинах.

Мэгги вздохнула и подошла к колыбельке. Глядя на спящую дочку, она сердцем ощутила тепло и покой.

– Я рада, что в мои обязанности входит только подача пищи воинам, когда наступит время для еды, – прошептала она. Чистое Сердце встала рядом с ней, также глядя на девочку.

– Есть еще одна вещь, которая от тебя потребуется, – тихо сказала Чистое Сердце.

Сердце Мэгги подпрыгнуло и в глазах снова появилось беспокойство.

– Что еще? – спросила она слабым голосом.

– В полночь ты выйдешь из вигвама, – сказала Чистое Сердце, мысленно представляя себя с мужем много лун тому назад во время многочисленных церемоний пейота. В отличие от Глаз Пантеры, в ее сердце никогда не входил страх, когда нужно было помочь Дремлющему Волку во время участия в церемонии пейота.

Но Чистое Сердце понимала разницу. Ведь она была арапахо и с рождения знала о церемонии пейота.

Глаза Пантеры была белой женщиной и только сейчас училась тому, что давно бы уже знала, если бы родилась арапахо.

Мэгги осторожно коснулась плеча Чистого Сердца понимая, что она сейчас погружена в свои воспоминания.

– Чистое Сердце? – сказала она, – Ты говорила?..

Чистое Сердце моргнула глазами. Она тихонько засмеялась, взглянув на Мэгги и поняла, что случилось. Она мысленно вернулась к прекрасным временам. Это все, что у нее осталось от любимого мужа, бывшего вождя – только воспоминания, прекрасные парящие воспоминания.

– Ты говорила? – напомнила Мэгги. – Ты сказала, что в полночь я должна буду выйти из вигвама. И что дальше?

– От тебя потребуется самое простое, – сказала Чистое Сердце. – Ты должна будешь выйти и взять кувшин с водой, который я для тебя поставлю снаружи. Ты отнесешь кувшин своему мужу и поставишь его перед ним. Затем сядешь рядом с мужем и будешь следить за продолжением церемонии.

– Это совсем не сложно, – облегченно вздохнув, сказала Мэгги.

Она мысленно начала вспоминать, что должна сделать вначале. Пока мужчнины будут обнаженными плавать в реке, она должна оставаться в своем вигваме, как и все остальные жители деревни. Только после того, как они выйдут из реки и снова оденутся, она выйдет и станет у входа в вигвам. Она подождет, пока воины войдут и сама войдет предпоследней. Последним будет воин, отвечающий за костер, он же и закроет входную створку вигвама.

Она кивнула головой. Да, она знает, что делать. Оставалось совсем немного времени до начала.

Она вернулась к огню вместе с Чистым Сердцем. Между ними установилось молчание, так как обе женщины погрузились в собственные мысли. Некоторые из них были приятные, другие тревожные.

День быстро угасал, надвигались ночные тени. Соколиный Охотник выбрал место для обрядового вигвама за пределами деревни, поближе к реке. Одетый только в набедренную повязку, он стоял в центре будущего вигвама лицом к западу. Он поднял правую руку и молча помолился Великой Невидимой Силе.

Почувствовав, что был услышан и получил благословение, Соколиный Охотник занялся строительством вигвама. Он срезал траву с земли при помощи специального ножа. Срезал он траву сначала с запада на восток, а затем с севера на юг. После этого был установлен вигвам с входным отверстием, направленным на восток. Необходимое количество дров для поддержания огня в течение всей ночи было сложено внутри палатки к югу от двери. Использовались лишь маленькие и сухие сучья, горящие без искр.

В центре вигвама Соколиный Охотник кругом выложил камни, обозначив таким образом место для костра. Затем вынес одеяло наружу и собрал в него красновато-коричневой земли. Он внес ее в вигвам и расположил землю полукругом вокруг места для костра посередине вигвама. Центр полукруга был направлен к задней части палатки, в противоположную от двери сторону.

Он вынул из сумки шалфей и разбросал его по земле внутри вигвама. Сидящие на нем мужчины будут тянуться вперед, чтобы достать до земляного полукруга.

Выйдя наружу и взглянув на темнеющее небо, Соколиный Охотник пришел к выводу, что настало время поместить растение в воду. Он вернулся в вигвам и взял несколько растений пейота из сумочки. Замачивание сделает их мягкими, и их легко будет разжевать. Жидкость также будет использована в церемонии.

Подняв одеяло с земли, Соколиный Охотник пошел к реке, где остальные двенадцать воинов уже собрались и ждали его. Отложив одеяла и набедренные повязки в сторону, они вошли в воду, чтобы искупаться – это было необходимо сделать перед церемонией пейота.

В воде они совершали одно ныряние против течения и одно – по течению реки. Выходя из воды, они натирались шалфеем. Их головы, одеяла и набедренные повязки пропитывались запахом ароматных растений.

Не разговаривая, они одели набедренные повязки и завернулись в свои одеяла, а затем направились к обрядовому вигваму. Еще ранее, днем Соколиный Охотник выбрал того, кто будет поддерживать огонь в костре этой ночью.

Соколиный Охотник поднял с земли перо орлиного крыла. Он молча указал своим пером на ответственного за костер. Это перо ответственный за костер будет использовать как опахало во время церемонии.

Но сейчас его обязанностью было войти перед всеми в вигвам и разжечь костер. Ножи и другие острые предметы оставлялись снаружи палатки, ибо эта церемония носила мирный характер.

Соколиный Охотник смотрел на вигвам и, увидев, что костер внутри начал разгораться, поднял глаза к небесам, тихим голосом, читая молитву.

Затем он кивнул остальным участникам обряда, и они начали по одному входить в палатку. Ответственный за костер был уже снаружи. Он стоял на коленях у двери, склонив голову лицом по направлению к палатке. Мэгги стояла спиной к вигваму в тени, ожидая того момента, когда ей надо будет появиться. После того, как последний воин вошел в вигвам, она последовала за ним. Ответственный за костер вошел за ней и расположился у огня.

Мэгги села рядом с мужем. Остальные расселись полукругом по обе стороны от них.

Были раскурены скрученные сигареты, которые зажигал ответственный за костер взятой из костра палочкой. После этого из воды были вынуты растения кактуса пейота. Вода в результате замачивания приобрела коричневатый цвет. Растения положили на скинь, а оставшуюся грязную и очень горькую жидкость пустили по кругу участников. Каждый из них делал два небольших глотка.

Затем Соколиный Охотник разравнял небольшое пространство в центральной точке полукруга из красно-ватой земли перед собой. Отломав восемь коротких стеблей шалфея, он положил их на вырезанную поверхность в виде наложенных друг на друга двух крестов. Концы стеблей указывали направление стран света. На эти стебли были выложены растения пейота. Орлиное перо было воткнуто в землю так, чтобы его кончик склонялся над растением.

Затем Соколиный Охотник сделал бороздку вдоль земляного полукруга, надавив большими пальцами сначала с правой, а затем с левой стороны. Эту операцию продолжил каждый из участников сидящих с обеих сторон от Соколиного Охотника. Бороздка представляла собой путь, по которому мысли молящихся направлялись к пейоту.

После того, как был выполнен этот алтарь, Соколиный Охотник четырежды пронес ткань с замоченными растениями над огнем. Он взял одно растение сам, а затем дал одно сидящему от него слева. После того, как эти шишечки были съедены, Соколиный Охотник дал каждому из участников по четыре растения, сначала протягивая руку к востоку.

Соколиный Охотник положил свою порцию в рот. Вкус был горький, и растения оставались все еще довольно-таки твердыми. Он начал раскусывать из зубами по одному до тех пор, пока они не раскрошились и не стали мягкими.

Затем, работая языком, Соколиный Охотник сделал из всей этой массы во рту круглый шарик. Когда он стал достаточно мягкий, его было легко проглотить.

Соколиный Охотник сунул руку за спину и вытащил барабан, погремушку из тыквы, наполненную галькой, и веер из перьев, представляющий птиц, соединяющих бога и человека. Он пронес это четыре раза над огнем. Оставив себе погремушку, он передал сидящему от него слева мужчине барабан.

Мэгги была озадачена всем этим. Затаив дыхание, наблюдала она за каждым этапом ритуала.

Ее сердце взлетело в поднебесье, когда Соколиный Охотник начал трясти погремушку и петь, а мужчина с барабаном выбивать ритм в такт с его песней. Она видела профиль своего мужа, который был одновременно таинственным и красивым. Пока она не видела никакого вреда в том, что он съел пейот. Она видела спокойствие и безмятежность в его глазах. Ей стало жаль, когда он перестал петь и передал погремушку другому участнику. Каждый из участников исполнял свою песню, а затем передавал погремушку следующему до тех пор, пока каждый из мужчин не спел по четыре песни.

Мэгги была так захвачена церемонией, что потеряла счет времени. Когда Соколиный Охотник посмотрел на нее и кивнул по направлению к двери, она быстро встала, сразу вспомнив слова Чистого Сердца о кувшине с водой. Мэгги удивилась, что Соколиный Охотник следует за ней. Она молча стояла рядом, пока он, лицом к востоку, молился на утреннюю звезду. Лицом к западу он возносил молитвы пейоту, который находился в палатке.

Затем Мэгги проследовала за Соколиным Охотником в вигвам. После того, как он сел, она поставила перед мужем кувшин с водой и заняла свое прежнее место рядом с ним.

Соколиный Охотник бросил шишечку пейота в огонь, чтобы его молитвы унеслись вверх. Ответственный за костер сгреб золу, выполнив из нее полукруг внутри земляного полукруга, затем встал и начал танцевать.

Соколиный Охотник пел и потряхивал своей погремушкой, мужчина, сидевший слева от него бил в барабан, а третий участник дул в свисток, подражая птице. После четырех песен ответственный за костер сел на свое место. Его глаза страстно смотрели на Соколиного Охотника.

Соколиный Охотник дунул в свисток из орлиной кости, подражая крику орла, когда тот медленно спускается с высоты на землю в поисках воды. Постепенное приближение птицы передавалось очень ярко и завершалось пронзительным криком. Затем конец свистка был опущен в воду. После этого Соколиный Охотник отпил из кувшина.

Затем в обычном порядке церемонии кувшин начал передаваться слева направо, и каждый из участников делал четыре глотка, так как пейот возбудил в них жажду.

С этого времени до восхода солнца пение и звук барабана не прекращались. Мэгги клонило в сон, но она знала, что с восхода солнца начнутся ее обязанности. Она должна будет принести еду участникам церемонии. Когда подошло время, Мэгги вышла и вернулась с четырьмя блюдами с едой и питьем, которые поставила в ряд на землю между костром и дверью.

Вскоре после ее возвращения завершился последний круг песен, погремушка была отложена в сторону, и в костер больше не добавлялось дров.

Барабан также убрали. Участники церемонии допили остатки воды в кувшине, а затем настал черед блюд. После того, как еда прошла несколько раз по кругу и никто уже больше не прикасался к блюдам, участники церемонии встали, стряхнули одеяла и один за другим покинули вигвам в том же порядке, в каком вошли сюда. Остаток дня участники церемонии пролежали на своих одеялах в тени деревьев. Мэгги легла рядом с Соколиным Охотником, она засыпала, потом снова просыпалась от пения мужчин, тихонько трясущих своими погремушками.

Она улыбалась, радуясь тому, что в этот особый момент находилась рядом с мужем, и неслышно смеялась, слыша, что время от времени несколько мужчин начинали одновременно петь разные песни.

Ей. казалось, что действие снадобья все еще было сильным. Приятные ощущения достигли высшей точки. Именно в этот момент Соколиный Охотник вдруг взял Мэгги на руки и понес ее прочь, покидая всех остальных.

Он, не останавливаясь, внес ее в свой вигвам. Дыхание его было частым, он не отрываясь смотрел на Мэгги. Находившиеся в вигваме Чистое Сердце и Многодетная Жена сразу же удалились, чтобы предоставить своему вождю и его жене полное уединение.

Мэгги не ела пейот, но чувствовала себя так, словно и она приняла участие в церемонии. Поцелуи Соколиного Охотника опьяняли ее. Она чувствовала легкое головокружение, и была рада, когда он положил ее на кровать.

Их руки неистово раздевали друг друга. Их губы в диком порыве сливались, срывая горячие, страстные поцелуи. Их тела, сплетаясь, соединялись, и вот Соколиный Охотник вошел в нее одним сводящим с ума движением.

Ноги Мэгги обвились вокруг Соколиного Охотника. Его ладони легли ей на грудь. Его язык, раздвинув ее губы требовал ответной реакции. Она с жадностью встретила его безумную страсть. Все ее существо приходило в волнение, все больше возбуждаясь, ощущая разливающееся по телу тепло.

Теперь казалось незначительным, что она провела целую ночь без сна, лишь немного вздремнув днем, пока Соколиный Охотник смеялся и ел со своими друзьями после церемонии пейота.

Она чувствовала, как пробуждается в ней, овладевая всем телом, головокружительное ощущение экстаза. Дрожь волной пробегала вниз по ее спине при резких движениях Соколиного Охотника. Каждое его движение все больше удовлетворяло ее желание, наполняя теплом и светом.

До ее слуха смутно доходили какие-то тихие стонущие звуки. Затем Мэгги поняла, что она сама их издавала, толкая свои бедра навстречу движению Соколиного Охотника, помогая ему проникать все глубже. Он обхватил руками ее тело и, прижав к себе, окутал своим теплом. Все ее чувства были во власти безграничного нежного до боли блаженства, все увеличивающейся потребности в нем.

Когда его рот соскользнул вниз, и губы отыскали мягкую выпуклость ее груди с упругим соском на вершине, Мэгги закрыла глаза и откинула голову назад, чувствуя как пламя страсти разгорается и распространяется в ней… Она был совсем близко к той черте, к которой стремилась. Теперь ей хотелось, чтобы это произошло быстро, ибо муки ожидания изнуряли ее.

Кровь Соколиного Охотника разгорелась, его язык ощутил нежность ее груди и упругость соска. Лаская ее грудь, он легонько ударил языком по соску, затем облизал и начал покусывать, вызвав у Мэгги стоны блаженства. Она чувствовала его огонь. Он беспрерывно проникал в нее все глубже, выбирая место и время, когда исчезнет все, кроме невероятного удовольствия, которое приходит на самой вершине любви.

Просунув руки ей под спину и прижав к себе, он ускорил свои движения. Бушевавший в нем огонь одновременно был и агонией, и блаженством. Насладившись нежностью ее груди, его язык устремился вверх по ее тонкой шее. И вот их губы снова слились в поцелуе. Горячие волны набегали на него одна за другой. Они напоминали вулканический поток.

Соколиный Охотник коснулся губами щеки Мэгги и застонал, его тело содрогнулось, освобождаясь от спермы, вводя ее в чрево Мэгги. Ощутив в себе этот поток, Мэгги дернулась ему навстречу и вскрикнула от удовольствия и радостного чувства полного удовлетворения.

Тело Соколиного Охотника успокоилось в полном изнеможении. Он скатился на спину и лег рядом с Мэгги. Его глаза были закрыты, а тело все еще дрожало от удовольствия.

Мэгги пробежала рукой по его груди.

– Я люблю тебя, – прошептала она, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать ямочку на горле. Она начала говорить что-то еще, но вдруг заметила, что дыхание его стало ровным и спокойным. Так было всегда, когда он спал.

Мэгги приподнялась на локте.

– Соколиный Охотник? – прошептала она, чтобы проверить, действительно ли он уснул.

Не услышав ответа, она вздохнула и снова легла, стараясь прижаться к нему поближе. Мэгги улыбнулась и тоже погрузилась в сон.

Некоторое время спустя, когда Небесные Глаза захныкала, Мэгги встала с постели и взяла дочь. Она снова вернулась на кровать и начала кормить девочку грудью.

– Скоро у тебя будет братик, – прошептала Мэгги, нежно лаская лобик дочки. – Я знаю, что будет мальчик. Я точно знаю.

Ощущая покой и радость, Мэгги все же нахмурила брови, испытывая беспокойство, представив себе будущее сына, в котором будут церемонии пейота и танец солнца.

Она посмотрела на шрамы на груди Соколиного Охотника и вздрогнула. Однако она знала, что сын, который вырастет похожим на отца, должен испытывать на себе страдания, чтобы показать, чего он стоит и доказать свою храбрость. Он не захочет меньшего, особенно если последует по стопам отца и станет великим вождем их народа.

– И он будет таким же красивым, – продолжала Мэгги, глядя на Небесные Глаза, – как и ты.

Она почувствовала, как рука провела по ее позвоночнику. Мэгги поняла, что Соколиный Охотник снова проснулся.

– Мой дорогой, – прошептала она, ощутив как по коже пробежали мурашки от чувственного удовольствия, пробуждающегося в ней от одного лишь его прикосновения.

Небесные Глаза убрала свой ротик от груди Мэгги. Она посмотрела на Мэгги и подарила ей радостную улыбку. Соколиный Охотник забрал у нее Небесные Глаза и положил ее животиком себе на грудь, так что они оказались лицом к лицу.

– Она вылитая ты, – сказал Соколиный Охотник. – Скольких мужчин она заставит ревновать, сколько сердец разобьет, прежде чем выберет себе одного, за которого выйдет замуж.

– Для меня был лишь один мужчина, – сказала Мэгги, снова прильнув к нему поближе.

Соколиный Охотник ничего не ответил. Он мысленно вспомнил тот момент, когда она рассказала ему об изнасиловании. Хорошо, что он послал в грудь насильнику первую стрелу, затем вторую и третью. Ружье в его глазах не было подходящим оружием для того, чтобы отомстить человеку, лишившему его жену невинности.

– И этот человек, твой муж, будет всегда тебя удовлетворять? – спросил Соколиный Охотник, отметая прочь ужасные мысли.

– Разве ты еще можешь об этом спрашивать? – сказала Мэгги, нежно улыбаясь.