Горький шоколад

7

Да, это чудесное предзнаменование, позволяющее надеяться, что у них с Эмили есть будущее. Тони поднялся со своей драгоценной ношей по лестнице, уложил спящую красавицу в постель, снял с нее платье и взамен достал из платяного шкафа и надел на нее свою рубашку, в которой могли уместиться две, а то и три Эмили. Он укрыл ее шерстяным пледом: после жаркого дня летняя ночь обещала быть прохладной.

Эмили заснула настолько крепко, что не почувствовала, как он отнес ее наверх, как раздевал. А потом еще долго стоял и смотрел на нее при тусклом свете ночника.

Ладно, пусть сегодня не суждено состояться их соединению, пусть ее желание было всего лишь следствием эмоционального всплеска, но она так охотно и пылко отвечала на его ласки! Еще не все потеряно, можно попытать счастья в другой раз.

Он даст ей время подумать, освоиться, привыкнуть, познакомиться с ним. Если в конце концов она все же отвергнет его… насильно мил не будешь, да ему и не хотелось принуждать ее. Только бы Эмили не оттолкнула его сразу, нужно успеть доказать ей, что все произошедшее между ними — не мимолетная прихоть.

Тони не удержался от искушения, наклонился, поцеловал ее. Потом резко выпрямился и вышел не оглядываясь.

В гостиной бокал Эмили валялся на полу около дивана, тут же лежал ее бюстгальтер. Тони подобрал его, отнес в комнату Эмили, повесил поверх платья на спинку стула. Ему вспомнилось, как он целовал ее грудь, и с какой страстью чисто по-женски откликалось на ласку ее тело… Но вызвать в женщине ответное влечение — не велика заслуга. Гораздо сложнее завоевать ее любовь.

Эмили просыпалась с неохотой, подсознательно страшась пробуждения. Сон ее был непривычно глубоким и долгим, и теперь голова тяжелая, как свинец, и хочется пить.

Она потянулась к ночному столику, пошарила рукой в пустом пространстве, недоуменно приоткрыла один глаз… Незнакомая комната, чужие вещи, и она не в своей кровати…

В памяти разом восстановилась картина вчерашнего вечера, и Эмили в смятении закрыла лицо руками, чувствуя себя так, словно выгребла из сундука и швырнула на ветер золотые монеты, накопленные за многие годы. Оказывается, дожив до тридцати лет, она так ничему и не научилась. Сколько всего она наговорила, что вытворяла! Последнее особенно унизительно.

А вино? Она ведь отказывается от вина даже во время семейных застолий, а вчера, похоже, сваляла большего дурака, чем когда-либо в жизни. Правда, у нее есть смягчающие обстоятельства: стычка с Гарри, а потом Тони притащил ее сюда силком… Шок до неузнаваемости меняет человека… Вплоть до того, что всегда осторожная, осмотрительная женщина может броситься в объятия первого встречного?

Ее голова метнулась по подушке — вправо, влево, отгоняя назойливые мысли. Эмили откинула плед… Час от часу не легче: на ней только кружевные трусики и огромных размеров мужская рубашка с засученными рукавами.

Значит, Тони раздел ее перед тем, как уложить в кровать, и вместо пижамы одолжил свою белоснежную, безупречно отутюженную рубашку?

Тонкий материал был полупрозрачным, и сквозь него просвечивали соски, уже не бледно-розовые, а яркие, алые — как следствие бурно проведенного вечера.

Как же она допустила… нет, захотела этого до такой степени, что, если бы в последний момент не опомнилась, не сообразила, куда заведет ее эта безоглядная страсть, сегодня утром она могла проснуться в постели Тони, в его объятиях!

С ней происходит нечто невообразимое. Двенадцать часов назад она даже не пыталась представить, каков бы он был в роли ее любовника, а сейчас…

Сейчас он и подавно мне не нужен, сердито одернула себя Эмили. Чего я хочу, так это поскорее одеться и покинуть этот дом… И еще перечеркнуть вчерашний вечер и ночь. С какой стати я разоткровенничалась с ним, вывернула наизнанку свою интимную жизнь, раскрыла тайники души, в которые никому не было доступа?

Но, как ни странно, разделить их с Тони оказалось на диво легко. Он развеял все ее страхи, и Эмили ничего не боялась… до того кульминационного момента, когда здравый смысл достучался до помутившегося рассудка, и она начала умолять Тони остановиться.

Перед ее мысленным взором всплыло выражение его лица, когда он услышал ее полупризнание.

Где он сейчас? Ждет внизу, чтобы устроить допрос с пристрастием, потребовать объяснений?

Эмили тревожно взглянула на дверь, осмотрелась и обнаружила, что ее платье и бюстгальтер висят на стуле у изголовья кровати, а поверх них — сложенный вдвое лист бумаги. Короткая записка гласила:

«Ушел на час по делам. Сварил кофе в 10.00. Аспирин в кухонном шкафчике над плитой».

Эмили зажмурилась и потянула носом: запах свежего, ароматного кофе разнесся по всему дому. Аспирин тоже не помешает, голова раскалывается. Она болезненно поморщилась, круговыми движениями помассировала виски.

Эмили спустила ноги с кровати, потянулась, раскинув руки. К предоставленной в ее распоряжение спальне примыкала прекрасно оборудованная ванная комната. Там было все, что могло понадобиться, включая новую зубную щетку. Почтенная миссис Вулф добросовестно выполняет свою работу… хотя и не любит цветов.

Контрастный душ привел Эмили в чувство, она окончательно пробудилась ото сна, пожалуй, самого долгого за последние четырнадцать лет.

Ее бархатное платье выглядело вполне прилично, неприятно только, что нет чистого белья на смену, и сумочка осталась внизу у входа, так что придется обойтись без макияжа.

Вообще-то для будничного дня наряд у нее не вполне подходящий. Это выходное платье, уместное на празднике, вроде вчерашнего, но совершенно непригодное для наступившего понедельничного утра.

Эмили причесалась перед зеркалом, закрутила волосы в тугой пучок… Если бы ее «бентли» был припаркован поблизости, можно было бы заехать домой, переодеться и отправиться в офис. Ну а в теперешнем положении наилучший вариант — вызвать такси и быстренько смыться, пока Тони не вернулся.

Увидеться с ним, посмотреть ему в глаза выше ее сил. Что он о ней думает после вчерашнего? Наверняка помнит каждую мелочь. Эмили передернуло от отвращения к себе.

Сколько всего навалилось за последние две недели! Взять хотя бы сногсшибательную новость о беременности Нэнси…

Пальцы Эмили, поправлявшие непослушные пряди, застыли в воздухе, на миг забылось намерение сбежать до прихода Тони. Она сказала ему о ребенке… Или почти сказала. Вот этого нельзя было делать ни в коем случае — ни от страха, ни от радости.

Все события минувшего вечера — праздник у Ховардов, то, как она занималась любовью с Тони — неожиданно поблекли, отодвинулись куда-то далеко. Всё это сущие пустяки по сравнению с предательством по отношению к самой себе, которое она совершила, выдав свою самую сокровенную тайну.

Эмили припомнила резкий, недоверчивый тон его вопроса, гнев, промелькнувший в глазах, припомнила настолько отчетливо, что невольно поразилась способности мозга фиксировать увиденное и услышанное вне зависимости от душевного состояния человека.

Она должна спрятаться от Тони, уехать в другой город, в другую страну, лишь бы он никогда не смог ее найти.

Эмили помчалась вниз по лестнице и выбежала прямо к кухне. Она поискала глазами телефон, выглянула в окно, чтобы сориентироваться и прочитать название улицы на табличке, прикрепленной к дому на противоположной стороне.

Настенные часы показывали половину одиннадцатого. Значит, она потратила на сборы совсем немного времени, Тони ушел недавно, и у нее в запасе не меньше получаса.

Телефон стоял на столе, но справочника нигде не было. Зато из окна Эмили разглядела неподалеку телефонную будку и решила позвонить оттуда.

На кухонном столе она обнаружила кофеварку, сливочник, а также кружку и, привлеченная ароматом горячего кофе, соблазнилась и налила себе чуть-чуть.

Вдруг она услышала, как хлопнула входная дверь и, повинуясь первому побуждению, попятилась вглубь кухни.

До ее слуха долетели женские голоса, и через минуту в кухню вошла жена Гарри в сопровождении пожилой дамы, с которой Эмили была лишь отдаленно знакома. По возрасту она, скорее всего, была ровесницей ее матери и дружила с родителями Гарри, пока те жили в Ирландии.

Обе женщины приостановились у порога, приветствие, предназначенное для хозяина дома, замерло у них на губах. Первой заговорила Долли Богарт, застенчиво, но тепло улыбнувшись Эмили и извинившись за то, что они вошли без стука и напугали ее.

— Тони дал мне ключ и разрешил приходить в любое время. Мы с миссис Эверетт собираемся проехаться по магазинам, и я хотела предупредить Тони, что мальчики остались на попечении Гарри. Может быть, дядя пожелает пообщаться с племянниками. — Она снова улыбнулась, но Эмили почудилось, что эта улыбка несколько натянута. — Видите ли, Гарри не очень хорошо ладит с детьми, зато у Тони это получается просто виртуозно. У новозеландских мужчин, по крайней мере у большинства из них, не слишком развито чувство ответственности перед семьей.

У Эмили вертелось на языке, что Гарри ирландец, но она почла за лучшее промолчать: все-таки Долли его жена и любит его, бог знает за что, но любит. Ей будет обидно услышать нелестный отзыв в адрес мужа.

Дружелюбный настрой Долли насторожил и смутил Эмили, ведь только вчера она ощущала враждебность во взгляде и манерах этой женщины.

Пожилая леди исподлобья оценивающе рассматривала Эмили, которая не знала, куда глаза девать и как сочинить более или менее правдоподобное объяснение тому, что она делает с утра пораньше в доме одинокого мужчины. И тут Долли подлила масла в огонь.

— Вчера я не поняла, что вы живете у Тони, простите, если я вела себя с вами грубо. Но теперь-то, надеюсь, он представит нас друг другу? Мы ведь с Гарри только что приехали, ему и то нелегко освоиться с переменами, а для меня и подавно все здесь внове… Кажется, Тони нет дома? Он скоро вернется?

Каждая фраза падала на голову Эмили как кирпич, перед глазами у нее поплыли разноцветные круги. Она не могла ни шевельнуться, ни вразумительно ответить. Слова Долли окончательно добили ее и лишили дара речи.

Разумеется, Эмили была готова к тому, что поведение Тони в гостях у Ховардов не пройдет бесследно и возникнут всяческие домыслы и сплетни. Но есть, как она думала, достойный выход: сделать вид, будто ничего сенсационного не случилось, и слухи иссякнут, едва успев зародиться. Однако несколькими невзначай брошенными фразами Долли неумышленно, но совершенно безнадежно расстроила эти планы.

Между тем миссис Эверетт с подозрительным любопытством разглядывала платье Эмили, очевидно, узнав в нем вчерашний вечерний туалет, и сделала соответствующие выводы. Догадка сменилась уверенностью, что не замедлило отразиться на лице миссис Эверетт. Не пройдет и часа, как она передаст эстафету следующей кумушке, и вскоре всему городу станет известно, что мисс Эмили Ормонд провела ночь с мистером Тони Богартом.

Долли явно не находила в этом ничего предосудительного или сверхъестественного и, по-видимому, считала себя не вправе подвергать сомнению и осуждать выбор двух взрослых людей. Но для миссис Эверетт, как и для многих других обитателей Колрейна, не секрет, что Эмили не имеет обыкновения так запросто заводить любовные интрижки…

У Эмили сердце упало от обличающей хищной улыбки пожилой леди. Придумать бы хоть какую-нибудь отговорку, но чем оправдать свое пребывание на кухне у Тони в его отсутствие? Все пропало, Долли безостановочно сыплет вопросам, не оставляя ей ни малейшей лазейки. В самую трудную минуту в ее жизни на Эмили словно нашло затмение: ничего спасительного, как назло, не приходит на ум.

— Я думаю, сейчас нам нет смысла ждать Тони, — весело прощебетала Долли. — Но мы с мужем ждем вас обоих к обеду. Тони мог бы…

— Да, я могу все.

Низкий голос Тони ворвался в кухню внезапно, и Эмили аж подпрыгнула от неожиданности, а следом на пороге возникла и его высокая фигура.

Долли тоже не расслышала, как поворачивался ключ в замке, а пушистый ковер в коридоре заглушил шум шагов. Она повернула голову к Тони, ее глаза лучились смехом.

— Привет, дорогой. Мы и не заметили, как ты пришел… Я только что пригласила Эмили пообедать с нами в ресторане отеля. И еще хотела предупредить тебя, что дети остались с Гарри. Было бы неплохо, если б ты присмотрел за всеми тремя: ты же знаешь, они что угодно могут отчебучить, оставшись без надзора.

Эмили воспользовалась кратковременной передышкой и стала бочком пробираться к серванту в правом углу кухни, рассчитывая укрыться в его тени. Она затравленно покосилась на закрытое окно, прикидывая, нельзя ли каким-то образом незаметно распахнуть его и выпрыгнуть в сад.

— Почему ты не сказал нам об Эмили, проказник? — Долли с притворной строгостью погрозила Тони пальчиком. — До вчерашней нашей встречи я и представления не имела, какую жемчужину ты от нас прячешь.

Какой-то нечленораздельный звук вырвался у Эмили, но она зажала рот ладонью и молилась, чтобы никто этого не заметил. Однако Тони ей не удалось провести, он услышал ее жалобный протестующий стон и сразу перевел на нее взгляд.

Эмили увидела, что его карие глаза приобрели сейчас теплый лучистый оттенок расплавленного золота, суровые черты смягчились. Он очень добр к Долли… Эмили не допускала и мысли, что чудесное преображение вызвано ее скромной персоной. Она только плотнее прижалась к серванту с таким видом, будто ей только что зачитали смертный приговор.

Ну и влипла же она! Слава богу, мама с папой ее не видят. Может, слухи все-таки рассеются к их возвращению? Но вот Нэнси обязательно узнает, если Джессика Ховард еще не успела ей рассказать. В страхе и растерянности Эмили позабыла о самой серьезной проблеме: как отвертеться от предстоящих дотошных расспросов сестры?

К Нэнси-то блюстительницы нравов прибегут к первой — вцепятся, как собаки в кость, и не угомонятся, пока не обглодают дочиста. А уж Нэнси со всем пылом примется наставлять на путь истинный младшую сестренку, но прежде потребует отчета по полной программе. Как же, она пребывает в неведении, а весь город судачит о том, что ей полагалось узнать в первую очередь.

Эмили чувствовала, что даже родной сестре не посмеет признаться, как в действительности очутилась в чужом доме наедине с мужчиной, и чем это увенчалось.

Нэнси учила Эмили чуть ли не с пеленок не ронять своего достоинства и приводила бесчисленные примеры об отношении мальчиков к утратившим самоуважение девочкам. Можно не сомневаться, что подобные приемы не изъяты из арсенала старшей сестры и пригодятся ей в ближайшем будущем.

Эмили подняла глаза на Тони, не сознавая, что смотрит на него умоляющим взглядом. Как заставить Долли замолчать? А может, обратиться к миссис Эверетт с просьбой забыть все, что она здесь видела и слышала?..

— Мы еще никому не сообщили официально, правда, солнышко? — Бодрый голос Тони вывел Эмили из оцепенения. — Из эгоистических соображений мы хотели подольше сохранить при себе наш маленький секрет. Даже семья Эми еще ни о чем не знает.

Долли от восторга даже захлопала в ладоши.

— Тони, ты имеешь в виду, что вы с Эмили… Вы собираетесь пожениться? Это же замечательно! А можно я буду подружкой невесты на свадьбе?

Удушливая волна накатила на Эмили и накрыла ее с головой. Тони специально встал так, чтобы загородить ее от сыпавшихся градом вопросов и неуемного энтузиазма Долли, сжал ее дрожащие пальчики, и Эмили почувствовала, как от его пожатия мурашки бегут у нее по спине. Миссис Эверетт и Долли не видят ее лица, но Тони отчетливо ощущает, что с ней сейчас творится.

И какого черта он приволок ее сюда? Изначально было ясно: добром это не кончится. Подвез бы до дому, и обошлось бы без лишних эксцессов.

— А когда вы объявите о помолвке? — снова затараторила Долли. — До нашего отъезда или…

— Эми решит, — без запинки откликнулся Тони. — А со свадьбой мы пока повременим. — Он нежно обнял Эмили за плечи, посмотрел прищуренными глазами в ее ошеломленное лицо. — Эми хочет подождать, пока ее родители вернутся из кругосветного путешествия, не так ли, любимая?

Любимая?! Эмили судорожно глотнула воздух. Да он совсем спятил! Не только ее, но и себя связывает по рукам и ногам, будто нарочно отрезает все пути к отступлению.

Поначалу Эмили была почти благодарна Тони за то, что он избавил ее от докучной необходимости оправдывать свои поступки, за то, что найден благовидный способ соблюсти приличия, но теперь он хватил через край, переусердствовал, стремясь защитить ее… и себя.

Вот бы вытянулись лица у Долли и ее спутницы, если б Тони изложил им детально историю своего знакомства и отношений с Эмили! Но нет, он ударился в другую крайность и нарисовал идиллическую картинку для сказки с грядущим счастливым концом.

Тони легонько пихнул ее в бок, Эмили встрепенулась и услышала, что Долли неизвестно в который раз спрашивает у нее, какое колечко ей хотелось бы получить в подарок от жениха, и, буквально приплясывая от радости, восклицает, что надо не мешкая отпраздновать замечательное известие.

Прекрати ломать комедию! — чуть было не крикнула Эмили, но Тони, словно предвидя это, крепко стиснул ее маленькую ручку в своей руке, приказывая молчать.

Он был совсем близко, и Эмили опять подпадала под его власть. Знойным утром ее знобило, как на морозе, а прикосновения Тони обжигали ей кожу. Те же эмоции, что она испытала вчера вечером, вновь забурлили в ней, но на этот раз все одновременно. Та же мелкая дрожь сотрясает ее тело, и единственное, с чем удается справиться — это не стучать зубами. Эмили одолевала беспомощная, дикая злость на себя и на Тони за унизительное, неловкое положение, в которое она попала по его почину и из-за своей опрометчивости.

С самого момента пробуждения Эмили непрестанно внушала себе, что ее неодолимое влечение к Тони — преходящий этап, следствие душевного потрясения. И вина она выпила чересчур много для совершенно непьющего человека, поэтому и свалилась с ног. Эмили занималась самообманом до тех пор, пока Тони не пробил изрядную брешь в ее обороне и не доказал ей, что, спокойна она или встревожена, пьяна или трезва как стеклышко, стоит ему дотронуться до нее, и она вмиг загорается и хмелеет от страсти.

Наконец Тони отправился провожать миссис Эверетт и Долли. Последняя на прощание от всего сердца расцеловала Эмили и ликующе объявила, что в самом скором времени они станут сестрами.

Долли не виновата, думала Эмили, наблюдая из окна, как Тони усаживает дам в машину. Разве Долли выхлестала три бокала вина, забралась на колени к Тони и наплела кучу всякой ерунды, а потом умоляла любить ее, издавая сладострастные стоны, которые и сейчас неотвязно звучат в ушах?

Всему виной стечение обстоятельств: если бы миссис Эверетт и Долли не заявились сюда без предупреждения, Эмили успела бы уйти незамеченной, и никто никогда не проведал бы, что она провела ночь под одной крышей с мужчиной.

Когда Тони вернулся, Эмили все еще стояла на том же месте, где он ее оставил. На лице у нее было написано такое безысходное отчаяние, что ему немедленно захотелось обнять ее и утешить, пообещать, что все уладится. Но вместо этого он тихо спросил:

— Налить тебе кофе?

Эмили злобно уставилась на него, глаза ее превратились в две сверкающие щелки. Предлагать ей кофе таким тоном, словно она зашла к нему в гости поболтать о том о сем! Прикидываться, будто ничего не случилось!

— Как ты мог? — срывающимся голосом выкрикнула она. — Зачем ты намекнул им, что мы с тобой… Что мы собираемся обручиться? Ты хоть понимаешь, что натворил?

Эмили осеклась на полуслове, чувствуя, что взвилась на дыбы, а прыти не хватает. Она разозлилась сама на себя за истерические интонации, выдавшие ее панику и уязвимость.

Обозлился и Тони:

— А, по-твоему, как я должен был действовать? Допустить, чтобы миссис Эверетт и дальше продолжала думать, а она именно так и думала, что у нас мимолетная сексуальная интрижка? Ты бы предпочла, чтобы по городу витали подобные слухи?

— Тебе-то что за печаль, какие слухи распустит обо мне эта балаболка? — не без яда осведомилась Эмили. — Ты — мужчина, никто не осудит тебя за любовь на одну ночь.

— Никто, кроме меня самого, — резко возразил Тони, сурово нахмурившись.

Поразившись страстной убежденности в его голосе, Эмили взглянула на него удивленно, недоверчиво. Его глаза утратили янтарную теплоту и, как прежде, потемнели от плохо скрываемой ледяной ярости.

— Я не племенной жеребец и не веду счет своим многочисленным, как ты вообразила, победам, — проскрежетал он. — Моя репутация значит для меня так же много, как и твоя для тебя, и я не желаю, чтобы меня считали ловеласом. И меня точно так же, как и тебя, коробит, что наши с тобой отношения будут выставлены на всеобщее обозрение.

Эмили слушала и ушам своим не верила. Откуда он знает о ней так много? О том, что она чувствует, как реагирует на происходящее?

— Но… Зачем же впадать в крайности? Зачем ты вообще завел речь о свадьбе?

Тони, не удостоив ее взглядом, повернулся к ней спиной, с преувеличенной медлительностью налил себе кофе. Потом, все так же, не оборачиваясь, глухо сказал:

— Помолвки иногда расторгают… Любые отношения могут завершиться разрывом…

— У нас нет никаких отношений! — возразила Эмили, но Тони посмотрел на нее таким укоризненным взглядом, что у нее зарделись щеки и заныло внизу живота.

Ему не следовало напоминать ей, что ночью она, в сущности, предлагала ему себя, умирая от желания. Более того, после ее откровений их отныне связывает и духовная близость.

— У нас не может быть никаких отношений, — пробормотала она уже не столь уверенно. — Я не могу…

Теперь Эмили отвернулась, стиснув зубы и обхватив себя руками, как бы отгораживаясь от Тони. Здравый смысл подсказывал ей, что сейчас самое разумное — поговорить с Тони обо всем, чтобы вместе найти правильное решение, однако малодушное побуждение уйти от ответственности взяло верх, да и чем может завершиться их «семейный совет», кроме как очередной перепалкой?

Эмили хотела вернуться в свой коттедж, запереться на все замки и никого не впускать. Только так она обретет утраченный покой, а затем решит, как быть дальше.

Рядом с Тони, в поле его магнетического притяжения она не в состоянии сделать ни то, ни другое. Без малейших усилий он переворачивает вверх дном ее рассудок и душу. И стоит ей посмотреть на него, как она каждой порой начинает ощущать запах его кожи и прикосновения его рук и губ…

— Я ухожу, — вымолвила наконец Эмили.

Она чувствовала себя напроказившей девчонкой, которую отчитывают за какую-то дурацкую шалость.

— Я вызову такси, если ты разрешишь мне воспользоваться твоим телефоном.

Это уже больше похоже на рассудительную речь взрослой деловой женщины, какой Эмили и являлась в обыденной жизни.

Маленькая, хрупкая, ранимая девочка, которую вчера обнимал Тони, затаилась в глубине. Лучше бы она там и оставалась всегда.

— Я сам подвезу тебя…

— Нет! — Отказ прозвучал резко и испуганно, с досадой признала Эмили. — Мне надо позвонить и забрать мою машину.

— Я сделал это сегодня утром.

Эмили удивленно воззрилась на него.

— Ты? Но… Кто-нибудь тебя видел? — быстро спросила она.

— Поздно спохватилась, моя ласточка, — сухо сказал он. — Ты можешь убежать от меня, от мнения окружающих, но от себя самой тебе не спрятаться.