Господин Наставник

Глава 18

Хейл

Вот он. Мой последний урок с Бриэль. Все утро я боролся сам с собой, но потерпел неудачу. После сегодняшнего занятия, я собираюсь сказать ей, что она уже готова. Она усвоила все, чему я ее обучил.

Не знаю, как она воспримет новость. Я? Я растерян и в отчаянии, и испытываю желание разбить кулаком что-то только от мысли, что я, блядь, больше не увижу ее снова.

Я одет в костюм и галстук, и сказал ей ждать меня на углу улиц Лейкшор и Гранд. Смотрю на часы и вижу, что приехал вовремя. Глядя в тонированные стекла лимузина, я высматриваю ее. Она озирается вокруг и проверяет свой телефон. Она надела красное пальто, туго затянутое в поясе. Чикагская зима обязывает одеваться теплее, но я не могу дождаться, когда сниму с нее это пальто и увижу, что под ним. Увижу, соблюла ли она мои инструкции.

Следуя моим указаниям, водитель останавливается на углу возле нее, и глаза Бриэль вспыхивают. Я выхожу и приветствую ее, привлекая к себе ее тело и глубоко целую. Она не колеблется: ее рот открывается для меня, язык легко кружит напротив моего. Это гребаный рай. От нее слегка пахнет духами и мылом, волосы распущены и локоны развеваются на ветру.

— Давай согреем тебя, — шепчу я ей на ухо.

Она кивает и позволяет взять ее за руку, чтобы помочь сесть в ожидающий нас лимузин, белый, как я и просил. Я не могу быть благородным рыцарем на белом коне, но она заслуживает этого, и белый лимузин — лучшее, я могу сделать.

— Ничего себе. Лимузин? Что у нас на повестке дня сегодня вечером? — ее глаза сияют, потому что она принимает все это, проскальзывая на кожаное сидение со счастливой улыбкой. И внезапно я понимаю, что все трудности, через которые я прошел при планировании сегодняшнего вечера, стоят того.

— Увидишь, — отвечаю я.

Она еще не знает этого, но я собираюсь надавить на нее больше, чем когда-либо давил. Мой член дергается от этой мысли. Я докажу нам обоим, что это не какая-то чертова сказка. У меня есть потребности, которые она, возможно, не сможет удовлетворить, она же заслуживает нежности, которую я, возможно, обеспечить не смогу.

Сегодня вечером все будет решено. И я отошлю ее использовать все навыки, чтобы заполучить того, кого она хочет, к мужчине, который для нее будет правильным выбором.

Достав бутылку шампанского из ведерка со льдом, я откупориваю ее. Бриэль улыбается шипящему звуку. Я наливаю нам по бокалу, и мы чокаемся.

— Выпьем. За Кирби, — холодно говорю я.

Она сникает, ее брови сходятся на переносице.

— Я думала, ты говорил никаких имен.

— Отчасти это кажется бессмысленным, когда я уже знаю его, не так ли, Бриэль?

Она закусывает нижнюю губу и пожимает плечами.

— Думаю, да.

— За Кирби, — повторяю я, снова указывая на нее бокалом. — Везучий сукин сын.

Она улыбается мне, и мы потягиваем наше шампанское.

— Итак, вы сегодня хорошо провели вместе время? — спрашиваю я, пытаясь умерить свое любопытство.

Она переводит взгляд в окно и делает еще один глоток шампанского, прежде чем ответить:

— Конечно.

Пока мы в тишине потягиваем шампанское, я жалею, что не могу прочитать ее мысли сейчас. Я должен знать их. Я чувствую себя потерянным в своих мыслях, и Бриэль с любопытством наблюдает за мной.

Твою мать.

Когда моя жизнь стала такой чертовски сложной? Из всей этой затеи я должен был получить удовольствие, исследуя женские сексуальные фантазии, и реализовывать свою доминирующую сторону. Вместо этого все стало игрой, которую я не смогу выиграть. Однажды я стану старым и одиноким, прямо как боится Нана.

Я откидываю голову назад, допивая свое шампанское, и отставляю свой бокал. Пришло время для игр.

***

Когда мы прибываем в гостиничный номер, который я заказал на ночь, Бриэль ходит из комнаты в комнату, осматривая его. Это номер «люкс», практически слишком шикарный для нашего сегодняшнего вечера. Я планирую трахнуть ее много раз и как можно в большем количестве мест, и тем не менее я знаю, что мы не осилим даже половину пространства этого номера.

Когда она возвращается в гостиную, где я жду ее возле тележки с напитками, я тепло улыбаюсь ей.

— Сними пальто.

Улыбка озаряет ее лицо.

— Вы хотели бы это увидеть, не так ли, Сэр?

— Блядь, да, я хотел бы.

Она медленно развязывает пояс, позволяя мельком увидеть ее плоский живот и белое кружево верхней части трусиков.

Моя эрекция врезается в ширинку брюк. Но, блядь, она знает, что делает со мной прямо сейчас. У меня нет никакого желания контролировать этот процесс.

Я жду, когда она снимет пальто с плеч, но она останавливается, ее взгляд поднимается на меня.

— Мы собираемся потом куда-то идти? Каков наш план?

Я делаю глубокий вдох, пытаясь заставить свой член успокоиться. У нас есть вся ночь. Нет необходимости набрасываться на нее через две минуты после того, как мы прибыли в номер.

— Сегодня ночью мы остаемся здесь.

— Всю ночь? — спрашивает она и морщит носик, что смотрится чертовски мило на ее личике.

Мы оба знаем, что это чертовски огромный шаг. Мы никогда не проводили ночь вместе.

— Да. Все в порядке, Бриэль?

Она переводит взгляд с меня на тележку с различными напитками и ведерком со льдом, потом на обеденный стол, где стоят искусно украшенные закуски и десерт, затем ее взгляд скользит в коридор, который ведет к спальне. Уголки ее рта приподнимаются в легкой улыбке.

Это слишком реально, слишком интимно, и она это знает. Ее вопрошающие голубые глаза видят все. Все мои мотивы обнажены; я не должен говорить ни слова. Она ожидала чего-то сумасшедшего, но все, что она получит, это я. Прежде чем отпустить ее, я хочу притвориться, что в течение одной этой ночи она моя.

Я пересекаю комнату и становлюсь прямо перед ней, просовываю руку под ее пальто, поместив на талии, и притягиваю ее ближе.

— Это просто наша ночь, — шепчу я, борясь с желание поцеловать ее.

— Где веревки? Кнуты? Цепи?

— Ты хочешь веревки? — спрашиваю я, мой голос звучит глухо.

Возможно, в конце концов, я не могу дать ей то, в чем она нуждается.

— Я не понимаю, — мягко произносит она.

— БДСМ не о веревках и прочих приспособлениях, Бриэль. Несомненно, мне нравятся игрушки в моей сумке, и мне еще больше нравится, когда я использую их, чтобы дразнить тебя и доставлять удовольствие, но в основном это о связи двух людей.

Она слегка кивает. Мои слова имеют смысл, хотя бы поверхностный. Но почему мы здесь, на встрече, которая только углубит нашу связь, когда она даже не будет моей... да, это самый сложный вопрос.

Я никогда в своей жизни не тратил столько денег на встречу с клиентом как в этот раз. Сто долларов на женское белье, шестьсот на пальто, которое ей очень идет, пара сотен на лимузин и тысячи долларов за номер в отеле. Она стоит всего этого и даже больше.

Деньги не имеют значения. Я просто хотел, чтобы наша последняя ночь была прекрасной, такой, которую я смогу помнить в течение многих лет. Поскольку что-то мне подсказывает, что моя голова и сердце после этого никогда не станут прежними.

— Хочешь выпить? Поесть что-нибудь? — спрашиваю я. Все, чего я хочу, это она, но я все-таки должен быть вежливым и думать о ее потребностях в первую очередь.

Она кивает.

— Да, спасибо.

Убирая руку с ее талии, я снова завязываю пояс ее пальто, понимая, что она, скорее всего, замерзнет, если на ней не будет ничего, кроме крошечных трусиков и лифчика.

— Присаживайся. Сегодня я буду обслуживать тебя.

Ее глаза вспыхивают, и она удивленно улыбается.

— Что на тебя нашло?

Я пожимаю плечами. Блядь, мне бы тоже хотелось это знать.

— Настоящий мужчина в первую очередь заботится о потребностях своей женщины, а потом уже о своих. Не забывай, что все это обучение. Когда мы закончим, я хочу, чтобы ты помнила все это, и не соглашалась на что-то меньшее, чем ты заслуживаешь.

Она кивает, а затем садится в одно из массивных кресел, подгибая ноги под себя.

— Кроме того, моя мать всегда говорила: «манеры делают мужчину».

— Это хорошо, — говорит она.

— Когда мне было пятнадцать, я так не думал. Я не считал нужным задумываться о манерах и заботиться о том, о чем мои друзья не заботились, а девочки в школе, казалось, делали все для парней, которые пользовались ими и относились как к пустышкам.

Бриэль молчит, но могу сказать, что она впитывает каждое мое слово. Я редко говорю о своем прошлом, и никогда не делился с ней информацией о своей матери.

— Когда я спросил ее, она сказала мне, что если вести себя как джентльмен, то это заставит красивых женщин заметить меня, а важные люди захотят дать мне работу.

— И она действительно была права? — спрашивает Бриэль, улыбаясь.

— Должен признать, да, — я подмигиваю ей через плечо.

Не могу удержаться, и смешиваю ей тот же коктейль, который она пила на первой встрече. Я помню ее напряженные плечи, румяные щеки, от которых мой член тут же начал твердеть. Она сидела одна в баре, спокойно потягивая этот напиток, пока ждала меня, чтобы изменить весь свой мир.

Сейчас я играю по правилам, но дурное предчувствие, охватывающее все мои внутренности, напоминает мне, что сегодняшняя ночь — разовое соглашение. Я должен показать ей самые ужасные вещи, тем самым подталкивая ее к решению, что мужчина, который ей нужен, не я. Посмотрим, смогу ли я это провернуть. Потому что, блядь, я чертовски боюсь, что поменяю свою привычную жизнь, если она меня об этом попросит.

Сконцентрировавшись, я вручаю ей бокал, наполненный персиковым ликером и содовой. Она подносит бокал к губам и улыбается, когда пробует.

— Ты запомнил.

— Конечно. Это моя работа: запоминать, что любят мои клиенты, а что нет.

Когда я произношу слово «клиент», ее улыбка увядает. Я чувствую, что мы оба знаем — она нечто большее. Все усилия, которые я приложил сегодня, доказывают это.

Мы выпиваем наши напитки, и я чувствую, как атмосфера вокруг нас начинает накаляться.

Взгляд Бриэль скользит к двери, где до сих пор стоит моя черная сумка.

Я приподнимаю бровь, и улыбка появляется на ее губах.

— Ты выглядишь нетерпеливой.

— Ты сказал никаких веревок, кнутов и цепей, тогда почему я должна чувствовать что-то, кроме волнения?

— То, что я не собираюсь тебя сегодня вечером связывать и пороть, не значит, что ты не будешь в моей власти.

Я сказал «сегодня вечером», но на самом деле имел в виду «всегда». Вот так вот, и мне стоит помнить об этом.

Бриэль выглядит задумчивой, интересно, когда она собирается посвятить меня в мысли, роящиеся в ее голове. Ей требуется еще несколько глотков коктейля.

— Игра закончится здесь?

— Игра? — черт, теперь мне действительно любопытно. Она перемешивает напиток в своем бокале.

— Мне просто любопытно. Очевидно, что у тебя есть высокооплачиваемая работа. Ты носишь костюмы и можешь позволить себе место, подобное этому, — она указывает руками на номер, — и я знаю, что ты не ищешь партнера. Тогда почему ты делаешь это?

— Мы обсуждали это раньше, Бриэль. Мне нравится обучать. Мне нравится делать с женщиной то, на что прежде она не отважилась бы. Мне нравится быть тем, кто откроет женщине глаза на нечто большее.

Она кусает губу, неудовлетворенная моим ответом.

— Как ты думаешь, ты сможешь когда-нибудь от этого отказаться?

Ее вопросы становятся слишком личными. Я могу положить этому конец прямо сейчас всего одной командой, но не буду. Она хочет понять, что творится в моей голове, но сомневаюсь, что ей это понравится.

— Не планировал этого.

— То есть, если ты найдешь идеальную сабу, которая будет устраивать тебя как в спальне, так и за ее пределами, ты не прекратишь встречи с клиентками?

С моей стороны потребуется поверить в невозможное, а доверие моя не самая сильная сторона, учитывая мое прошлое. Раны все еще свежи. Кровоточат. Я не могу полностью открыться ей, не сейчас, когда она одержима Кирби.

Встав со своего места, я направляюсь к двери за своей сумкой.

— Иди в спальню, сними пальто и жди меня.

Она беспрекословно повинуется, ее ступни мягко касаются ковра, когда она пересекает гостиную.

Я беру несколько кубиков льда из бара, и направляюсь в спальню. Бриэль стоит возле комода, проводя пальцами по хрустальной вазе, которая на нем стоит. Изгибы ее бедер в подвязках заставляют мой член встать.

Я становлюсь возле нее и шепчу на ухо:

— Повернись и позволь мне на тебя посмотреть.

Она медленно оборачивается, позволяя мне полностью оценить весь ее вид в красивом нижнем белье.

Господи. Блядь. Я кладу ей в рот один кубик льда.

— Соси.

Ее глаза округляются. Я люблю, когда моя самая простейшая команда удивляет ее. Ее губы смыкаются вокруг кубика льда и, закатив глаза, она их закрывает. Другим кубиком льда я обвожу ее пупок, и ее живот от неожиданности напрягается.

— Сегодня ночью ты моя. Моя игрушка. Ты будешь делать то, что я хочу. Ты поняла?

Она медленно кивает.

— Ответь мне, зверушка.

— Да, Сэр.

Ее кожа вспыхивает от холодного прикосновения, когда я перемещаю кубик льда к ее тазовой кости, ближе к трусикам. Она втягивает воздух и задерживает дыхание. Я опускаюсь на колени, мои губы следуют за дорожкой растаявшего льда, а язык лижет обжигающий холод на ее коже.

Я возбуждаю ее, губами лаская кожу над резинкой трусиков, пока она не начинает извиваться, стараясь прижаться сильнее к моим губам. Еще неясно, кого из нас я возбуждаю, но больше всего на свете сейчас я хочу попробовать ее сладкую киску.

Мы все еще стоим перед зеркалом, и я поворачиваю ее, чтобы она встала напротив него. Ее грудь вздымается, глаза горят возбуждением. Если сегодняшний вечер действительно должен стать последним уроком, сентиментальная сторона, которая так редко просыпается во мне, должна убедиться, что она готова.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела на себя и сказала, что ты видишь, — шепчу я ей на ухо, позволяя губам коснуться ее кожи.

Она нервничает и опускает руки на живот, словно изучение себя в зеркале слишком сильно доставляет дискомфорт, несмотря на все то, чем мы занимаемся.

Спустя мгновение, ее глаза поднимаются к моим, и она улыбается.

— Я вижу красивого мужчину, который заставляет меня чувствовать себя желанной.

Качая головой, я исправляю ее.

— Нет, скажи мне, что ты видишь, глядя на себя.

В тишине она спокойно изучает себя в зеркале. Ее волосы длинные и блестящие, грудь маленькая, но дерзкая, и место между ее бедер скрыто белым кружевом, но я надеюсь, что она осознает всю свою ценность помимо физической привлекательности.

— Я не знаю, как это сделать. Прости, — расстроено произносит она и опускает голову, касаясь подбородком груди.

Блядь. Я не хотел заставлять ее чувствовать себя неловко и застенчиво. Но женщины не идут с инструкцией, и поэтому даже я оступаюсь.

— Могу я сказать тебе, что вижу я?

Глядя на мое отражение в зеркале, она кивает.

— Я вижу красивую и умную женщину, в которой есть храбрость, чтобы двигаться к своей цели. Женщину, которая проявляла силу в каждом акте подчинения, — мои костяшки пальцев касаются ее боков, пробегая по ребрам. — Я вижу кого-то преданного и храброго. Кого-то, кто готов пожертвовать своей зоной комфорта ради поиска любви. Кого-то, кто щедр и податлив в спальне, — мои губы касаются ее шеи. — Ты совершенство, Персик. Во всех смыслах.

В ее глазах блестят слезы, она покусывает губу и моргает. Я не знаю почему, но я хотел, чтобы она знала, какой я вижу ее. Даже если бы я мог вернуть все вспять, я бы не стал.

Нуждаясь в смене настроения, я отстраняюсь от нее.

— Ляг на кровать.

Она кивает, быстро направляется к большой кровати и устраивается на одной стороне.

Я достаю свечу из своей сумки, зажигаю ее и ставлю на комод. Она отбрасывает слабый свет в комнату, создавая романтическую атмосферу. Насыщенный, теплый аромат наполняет воздух. Свеча предназначалась для того, чтобы дополнить сцену и расслабить Бриэль, но в итоге сыграла гораздо большую роль. Теперь этот аромат я всегда буду ассоциировать только с Бриэль.

Медленно и методично я снимаю с нее лифчик и трусики. Пристально смотрю вниз на нее, желая запомнить ее безупречную кожу, вздымание и опадание груди, ее соски, похожие на камушки, ожидающие прикосновение моего рта.

Ее взгляд встречается с моим.

— Как ты хочешь меня?

Я качаю головой.

— Точно так же, как всегда, — я снимаю рубашку через голову и позволяю своим брюкам и боксерам упасть на пол, прежде чем присоединиться к ней в постели. Прижимаясь к ней своим телом, я углубляю поцелуй, наслаждаясь каждым прикосновением ее языка, словно я умирающий человек, наслаждающийся своей последней пищей.

Когда она опускает руку вниз и берет мой член, я не останавливаю ее. Она сжимает его, заставляя меня стонать.

— Войди в меня, пожалуйста, — выдыхает она напротив моего рта.

Я тянусь рукой между нашими телами, чувствую, какая она чертовски мокрая, и устраиваюсь напротив ее входа.

— Не двигайся, хорошо?

Она кивает в знак согласия.

Я поднимаю ее ноги, таким образом ее таз приподнят вверх, а лодыжки лежат у меня на плечах.

— Я хочу, чтобы завтра ты все еще чувствовала меня.

Бриэль доверчиво смотрит на меня.

— Смотри сюда, красавица. Смотри, — больший пальцем я раздвигаю ее складочки и ввожу головку своего члена внутрь нее. Ее киска сжимает меня, и я становлюсь еще тверже. Я удостоверяюсь, что она наблюдает за каждым моим движением, и продвигаюсь дальше. Проскальзываю внутрь еще на несколько сантиметров. Блядь.

Она хнычет, ее голос хриплый и в нем слышится потребность.

— Больше, Хейл. Жестче, — просит она.

Она хочет, чтобы я резко вошел в нее и трахал, пока она не кончит. Но сегодняшний вечер под моим контролем.

— Терпение, — рычу я, продвигаясь в ее тепле, пока не оказываюсь полностью похороненным в ней.

Острые ноготки впиваются в мои ягодицы, и она откидывает голову на подушку.

— Глаза, дорогая, — напоминаю я. — Держи их на моем члене. Я хочу, чтобы ты смотрела, как я трахаю тебя, — правда в том, что я хочу разрушить ее для других мужчин. Я хочу, чтобы она поняла, что мой член единственный, который может заставить ее чувствовать себя таким образом.

Она открывает глаза, ее взгляд скользит по моей груди, прессу и останавливается на моем пульсирующем члене. Хорошая девочка.

Толкаясь вперед, я двигаюсь медленно, позволяя ее телу привыкнуть, чтобы принять меня полностью. Я даю ей каждый сантиметр своего тела, и как только я полностью похоронен в ее горячей киске, с шипением выдыхаю воздух сквозь зубы.

Мы движемся в унисон, наши тела покрываются потом, мои пальцы впиваются в ее бедра, и я притягиваю ее еще ближе к себе. Ее внутренние мышцы напрягаются и дрожат, и я наклоняюсь к ее уху, предлагая ей кончить. Замедляю свои движения, чтобы она могла свободно скользить на волне удовольствия, наслаждаясь оргазмом. Я больше не могу сдерживаться, резко вхожу в нее, и меня охватывает удовольствие от того, как ее напряженная киска сжимает мой член. Меня настигает сильный оргазм, уничтожающий весь мой контроль. Я притягиваю Бриэль ближе, крепко обнимая ее, пока наши сердца бьются в унисон.

Я встаю с кровати, и мое тело уже скучает по ее теплу. Иду в ванную, чтобы взять теплое полотенце, и когда возвращаюсь, нахожу ее свернувшуюся посередине кровати с мокрыми от слез щеками.

— Бриэль? — мою грудь сдавливает и на меня накатывает чувство страха. Я сажусь рядом с ней на кровать и притягиваю ее к себе на колени. — Скажи мне, почему ты плачешь, — шепотом спрашиваю я. Хочу успокоить ее страхи, сделать все лучше, но знаю, что не могу.

— Это никогда не должно было произойти, — рыдает она. — Ты предупреждал меня, но это так подавляет.

Я притягиваю ее ближе и целую в лоб.

— Я знаю, зверушка, знаю. Это пройдет. Я говорил тебе, что это просто всплеск эндорфинов в твоем организме, — я ненавижу себя за то, что говорю эти слова. Я влюбляюсь в нее, и хочу, чтобы все эмоции, которые ее переполняют, были только для меня. Но она кивает, принимая мое объяснение.

Я держу ее, пока она плачет, и как только она затихает, мы ложимся на огромную кровать, переплетаясь, и смотрим черно-белое кино.

— Ты завтра планируешь встретиться с Кирби? — шепчу я. Не знаю почему, но любопытство убивает меня.

— Нет. Я завтра работаю.

Я киваю, чувствуя стыд и облегчение одновременно. Даже если завтра она его не увидит, я знаю, что скоро она собирается заполучить его, и эта мысль меня тревожит.

Прошедшая ночь ощущается значимой. Если это мои последние минуты с ней, я рад потратить их на звуки, которые она издает во сне, и ощущения ее теплого тела, сплетенного с моим.

***

Утром ко мне возвращается моя первоначальная цель. Я одеваюсь, пока Бриэль спит, и выскальзываю из гостиничного номера. Это лучше, чем слышать, как она говорит мне «до свидания». Вчера я взял то, что не было моим, мы стали ближе, чем должны были, и я не хочу видеть, как она сожалеет. Вероятно, это то, что будет в ее глазах сегодня утром. Я и Бриэль — два разных человека. Во мне больше не осталось веры в то, что любовь побеждает все.

Когда я встретил Тару, она стала моим миром. Я влюбился быстро и сильно, и ни секунды не сомневался, что она будет рядом, когда мы станем седыми и старыми. И в течение многих лет все было великолепно.

Желая сделать ее своей женой, я купил ей самое лучшее кольцо на все имеющиеся деньги. Она заслужила его, наблюдая, как я прокладываю дорогу в юридической школе и живя со мной в дешевой студенческой квартире. Когда ночами мы, обнимаясь, лежали на жестком матрасе, я шептал ей, что положу к ее ногам весь мир, если смогу. Вся моя любовь, обещание, жертвы — оказалось для нее недостаточно, потому что однажды, когда я пришел домой, обнаружил ее трахающуюся с моим лучшим другом Троем. Он был хорошим другом, и хотя мне было больно от его предательства, но именно ее неверность уничтожила меня. Я был готов посвятить ей всю жизнь.

После этого Риз доказал, насколько он хороший друг, полностью вычеркнув Троя из своей жизни. Он чувствовал предательство так же глубоко, как чувствовал его я. Именно тогда я начал познавать мир БДСМ, жизненный стиль Риза, в котором он чувствует себя как дома. Контроль. Дисциплина. Никакой привязанности. Это был единственный вид отношений, который я хотел иметь с женщиной. Власть и подчинение — вот чего я жаждал.

После того как Тара оставила меня ради другого, я стал другим человеком, и не хочу снова чувствовать эту боль. Я не вовлекаю свое сердце, и никогда больше не буду полностью отдавать себя в отношениях. Вот почему я никогда не называю своего имени. Потому что я не хочу существовать, когда мы закончим.

Именно эту мысль я пытаюсь удержать в голове, встречаясь с Крисси. Я отодвигаю мысли о Бриэль. Сегодня я думаю о Крисси и о будущем, о котором она так мечтала.

На выезде из города я отправляю Бриэль сообщение.

Хейл: Персик, кое-что произошло. Я сожалею об изменениях в планах, но сессия прошлой ночью была последней.

Ее ответ прост.

Бриэль: Хорошо.

Я не уверен, чего ожидал. Споров? Требование объяснений? Внезапно мне становится жаль, что я не сказал ей этого лично, тогда я бы видел ее, наблюдал бы, как меняется выражение ее лица. Стало бы легче, если бы я увидел облегчение, безразличие или разочарование в этих прекрасных чертах? Незнание делает меня безумным.

Когда я приезжаю по адресу, который прислала мне Крисси, я выхожу из автомобиля, чтобы поздороваться с ней. Она стоит на дорожке, разглядывая пейзаж, затем поворачивается ко мне лицом, и я с шипением выдыхаю. Святое дерьмо.

— Крисси? — я подхожу к ней. — Что, блядь, произошло?

Приподнимая ее подбородок двумя пальцами, я вынуждаю посмотреть мне в глаза.

Она зажмуривается и всхлипывает.

Вокруг ее шеи следы от пальцев и под глазом огромный синяк, который косметика не смогла скрыть. Нижняя губа опухшая и на ней видны следы укусов.

— Крисси? Ответь мне.

— Не надо, — умоляет она меня. Она знает, что я не оставлю это просто так, пока ублюдок, который грубо обошелся с ней, не заплатит за свое жестокое обращение.

Я придвигаюсь ближе, мои большие пальцы поглаживают ее щеки, пока я держу ее лицо напротив своего.

— Проклятье. Кто это сделал?

Она качает головой.

— Не было того, чего бы я не просила. Пошли, агент по недвижимости здесь. Давай зайдем внутрь.

От ее слов я впадаю в безумство. Она просила это дерьмо?

— Пожалуйста, Хейл, — просит она.

Блядь.

Сегодня, как предполагается, счастливый день, потому я беру Крисси за руку и мы поворачиваем к небольшому бунгало, которое я помогаю ей купить, но громкий вздох заставляет нас обоих вздрогнуть.

Бриэль.

Она стоит в нескольких метрах от нас, наблюдая за нашими с Крисси отношениями. Одетая в красное пальто, она выглядит такой красивой и хрупкой, что хочется рыдать. В ее глазах блестят слезы, и она часто моргает, стараясь не расплакаться.

Я хочу подойти к ней, сказать, что это не то, чем кажется, но эта банальная фраза замирает на моих губах.

Зоркий взгляд Бриэль не упускает ни детали. Ни синяки, украшающие шею Крисси, ни то, как она мертвой хваткой вцепилась в мою руку. Глубокая печать и предательство написаны на лице Бриэль.

Ощущая напряжение, которое повисло в воздухе между мной и Бриэль, Крисси становится возле меня.

— Все в порядке?

— Нормально, — лгу я.

Бриэль делает глубокий вдох и расправляет плечи. Я знаю, что это причинило ей боль, но в притворстве она хороша. Она притворяется, что это не мы вчера чуть не затрахали друг друга до смерти и что между нами нет связи, которую не может объяснить ни один из нас.

— Вы, ребята, готовы осмотреть дом? Думаю, вы влюбитесь в него, — говорит она, и в ее голосе слышна лишь легкая дрожь.

Проклятье.

Я горю желанием обнять ее, успокоить все ее страхи, сказать ей все, вывернуть себя и просить о прощении. Вместо этого я просто стою здесь. Я не собираюсь демонстрировать, что Бриэль одна из моих клиенток. Мы подписали договор о неразглашении, и я отношусь к этому серьезно. Это может затронуть ее профессиональную репутацию, если хоть что-то кому-то станет известно. Не то чтобы Крисси сказала бы что-то, но, тем не менее, я не поставлю ее под угрозу.

Бриэль делает несколько попыток открыть замок, но ее руки ужасно дрожат.

Я тянусь к ней, но она одергивает руку так, словно я — яд. Возможно, так и есть.

— Я сама, — рявкает она, затем понимает свою ошибку и улыбается Крисси. — Видите? Мы можем войти, — она открывает парадную дверь и жестом приглашает нас зайти.

Дом в стиле пятидесятых, с двумя спальнями и двумя ванными комнатами, как принято для этой местности. Деревянные покрытия скрипят, когда мы проходим из комнаты в комнату, осматривая. В ванных комнатах следует сделать ремонт, но кухня была недавно отремонтирована, стены и покрытия новые, нейтрального цвета.

Крисси проделала хорошую работу. Она экономила в течение трех лет, чтобы купить собственный дом, выехать из той захудалой коробки из-под обуви, которую она называла квартирой. Когда я сказал ей, что помогу с авансовым платежом, она значительно сократила график по времени.

Крисси останавливается возле меня, поворачиваясь лицом к гостиной, где стоит причудливый камин с такой же полкой. Я нигде не вижу Бриэль, но чувствую ее присутствие.

— Что ты думаешь? — спрашивает Крисси.

— Я думаю, что это здорово. Важно, что думаешь ты?

Она будет тридцать лет выплачивать ипотеку, не я.

— Я влюбилась в это место. Я уже чувствую, что это мой дом. Огни, горящие здесь, — она указывает на камин, — и небольшой сад на заднем дворе… — ее голос затихает, а глаза блестят.

— С Рождеством, — шепчу я ей, и она оборачивает свои руки вокруг моей талии.

Крисси изучает мои глаза и вытирает свои.

— Ты удивительный, знаешь это?

Я выдавливаю из себя улыбку, зная, что Бриэль смотрит на весь этот обмен любезностями.

Прежде чем успеваю осознать, что произошло, я понимаю, что стою снаружи на тротуаре и наблюдаю, как Бриэль садится в машину и уезжает.

Проклятье. Я никогда не чувствовал себя таким неконтролируемым.

Пора снова начинать брать клиентов. Прекратить фантазировать об этой чуши и играть дальше.