Глава 5

Дворец, в котором жила Фелиция, находился в двух милях от музея. В другое время Эдвард бы с удовольствием прошелся пешком, но сейчас, в парадном мундире, он привлек бы слишком много ненужного внимания. К тому же, во флаере был бар, а в баре стояла вожделенная бутылка с коньяком. После выставки просто необходимо было выпить, и плевать на нотации сестры, которые в любом случае будут.

Император торопливо плеснул в бокал янтарной жидкости. Вопреки этикету сделал большой глоток и буквально ощутил, как напряжение отпускает его.

Эдвард отшвырнул треуголку, тяжело опустился на диван, расстегнул верхние пуговицы мундира и махнул рукой пилоту, разрешая взлет. Тепло от алкоголя приятно разливалось по телу.

Утробно урча, флаер поднялся в воздух с тем, чтобы через три минуты приземлиться перед парадным входом Керрингтонского дворца.

Некогда небольшой двухэтажный коттедж, много веков тому назад купленный одним из предков Эдварда как загородных охотничий домик, долгое время служил официальной резиденцией нескольким боковым ветвям семьи. Из-за большого количества хозяев само здание много раз перестраивалось, пока вновь не вернулась в собственность императорской семьи.

После дворец реконструировали, на этот раз в едином стиле: прямоугольное здание из красного кирпича с покатой серой крышей, и окнами с мелкой расстекловкой, всегда напоминавшей Эдварду окна в тюрьме.

Он не любил бывать там, а вот Фелиции этот дворец с его множеством коридоров и галерей всегда нравился. После свадьбы сестра упросила отца выделить Керрингтон ей, как основную резиденцию. Став императором, Эдвард предпочел не менять это положение дел, к тому же оно всех полностью устраивало.

— Ваше Величество, мы прибыли, — вежливо заметил один из охранников.

Император с сожалением отставил недопитый бокал и поднялся. Застегивать мундир не стал — ужин был заявлен как неофициальный.

За оградой раздались приветственные возгласы — флаер императора заметили, и около золоченых ворот начали собираться зеваки. Эдвард повернулся, махнул им рукой, как его учили еще в детстве: кисть не выше плеча, легкий разворот запястья на себя, дождался ответный приветствий толпы и вошел во дворец.

— Ваше Величество, — красивая темноволосая женщина, так напоминавшая ему мать, присела в реверансе. Её муж, герцог Джаспер Йоркский, почтительно поклонился.

— Добрый вечер, — Эдвард подошел к сестре и, дождавшись, пока она выпрямится, поцеловал ее в щеку.

— Эдвард! — с укором прошипела Фелиция, скашивая глаза в сторону слуг. — И что за вид?

— Тебе тоже не нравится эта дурацкая традиция надевать мундир на все официальные мероприятия? — скучающим тоном заметил Эдвард, протягивая сестре руку, чтобы вести в столовую.

Поскольку по настоянию императора ужинали втроем, Джаспер замыкал шествие в одиночестве.

— Ты прекрасно знаешь, что говорю про расстегнутые пуговицы на мундире! — заметила сестра. — Это, по меньшей мере, неприлично!

— Лил, где твои манеры? — наигранно ужаснулся император, намеренно называя сестру детским именем, ее это раздражало. — Неприлично было заметить то, что пуговицы моего мундира расстегнуты.

Джаспер тихо хмыкнул, Эдвард давно подозревал, что его зять получает удовольствие от этих пикировок, которые Фелиция почти всегда проигрывала.

Огромный стол был накрыт на три персоны. Фамильные тарелки с гербом Йоркских, хрусталь, начищенные блеска серебряные приборы… После тяжелого дня от всего этого в глазах рябило. Эдвард с тоской подумал, что всему этому он предпочел бы уютный диван, пиво с чипсами и созерцание игры любимой футбольной команды. Но вместо этого он должен был ужинать фаршированным фазаном и слушать нотации.

— Ваше величество, — один из лакеев отодвинул стул во главе стола, но император покачал головой:

— Джаспер, думаю никто из нас не будет возражать, если мы уступим пальму первенства даме? — поинтересовался от у зятя и не дожидаясь ответа, присел на ближайший стул. Джаспер выждал, пока его жена, недовольно поджимая губы, займет место во главе стола, и сам сел так, чтобы оказаться напротив шурина.

— Надеюсь, фазан или что у вас там сегодня не скроет нас друг от друга? — пошутил он, разглаживая льняную салфетку и кладя ее на колени.

— Мне сказали, что будут перепелки, — невозмутимо отозвалась Фелиция. — Но если ты настаиваешь, могу отправить кого-нибудь в ресторан за фазаном.

— И заставить Эдварда ждать? Фазан не стоит гнева императора.

— Как пожелаешь.

Эдварду вдруг подумалось, что сестра была бы гораздо лучшей главой страны, чем он сам. Во всяком случае, ей нравилось быть в центре внимания и отдавать приказы.

— Как прошло открытие выставки? — вежливо поинтересовалась Фелиция, пока слуги подавали еду.

Её невинный вопрос вызвал в памяти Эдварда торт, который он, к счастью, так и не попробовал.

— Феерически, — император отложил приборы и слегка откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на сестру. — Ты в курсе, о чем она?

— Ну… Сэр Тоби говорил, что это — современное искусство, а ты же знаешь, что я в нем не сильна, — в свое время Фелиция получила степень по биологии, но после свадьбы, оставила работу, посвятив себя мужу.

Детей у них с Джапером не было. Это был еще один камень преткновения в отношениях сестры и брата: Фелиция не хотела рожать ребенка, пока у Эдварда не появится наследник.

— Тогда ты еще не в курсе, что это — ужасно! — усмехнулся император и вкратце пересказал увиденное, опустив подробности про торт в виде половины человеческого тела, чтобы не портить аппетит никому из присутствующих. Ответом ему было потрясенное молчание. Фелиция судорожно сжимала в руке столовый нож, словно желала кому-нибудь перерезать горло, Джаспер старательно промокал губы салфеткой. Его плечи подрагивали от тщательно сдерживаемого смеха.

— Бедный Нед, — наконец сказал он, перейдя на неофициальное общение. — Надеюсь, ты не начал ругаться прямо в музее?

— Думаю, тогда я точно попал в концепцию выставки, — усмехнулся император.

— Это… это возмутительно! Тем более в музее! — поджала губы Фелиция. — Эдвард, ты просто обязан высказать свое неудовольствие министру культуры и искусства.

— И ему тоже?

— А кому еще? — поинтересовался Джаспер, игнорируя взгляд жены.

— Даже не знаю, с кого начать: министр юстиции, премьер-министр… ах, да, еще же верный Тоби!

— Тогда уж проще разогнать все правительство, — фыркнул Джаспер.

— Ты зришь в корень, — император улыбнулся возмущенной сестре. — А ты, что думаешь, дорогая, не разогнать ли мне весь этот кабинет к черту?

— Не сквернословь! — Фелиция вздернула голову и тут же широко распахнула глаза, осмысливая услышанное: — Ты хочешь выразить недоверие правительству?

Император чуть повернул голову и выразительно посмотрел на слуг, делавших вид, что собирают посуду со стола, а на самом деле прислушивающихся к каждому слову монарха.

— Мы не можем обсудить это чуть позже? — иронично спросил он. — Иначе, боюсь, наш верный Тоби узнает все отнюдь не от тебя!

Фелиция сверкнула глазами, но тут же взяла себя в руки.

— Оставьте нас, — холодно распорядилась она.

Джаспер бросил вопросительный взгляд на шурина, но тот едва заметно качнул головой, давая понять, что не желает оставаться с Фелицией наедине.

— Значит, ты хочешь расформировать кабинет министров? — воскликнула принцесса, когда дверь за слугами закрылась.

— Ага. Разогнать эту кучку напыщенных снобов! — кивнул Эдвард, криво усмехаясь.

— Но это… Нед, это — безумие!

— И почему же?

— Эти люди служила нашему отцу!

— Лучше бы они служили империи.

— В стране вот-вот наступит кризис!

— Он и так наступил. Просто ты, сидя в этом особняке, его не заметила.

Фелиция вскочила:

— Ты упрекаешь меня в легкомыслии?

— Скорее в медлительности.

Мужчины тоже встали. Несколько секунд брат с сестрой стояли и смотрели друг на друга. Фелиция отвела глаза первой.

— Хорошо, — выдохнула она, вновь садясь за стол, голос дрожал. — Ты можешь оскорблять меня в моем собственном доме на глазах у моего мужа, но Эдвард, подумай о стране!

— Я о ней и думаю. Знаешь ли ты что теперь из-за двух амбициозных кретинов мы вынуждены выплатить огромные средства из бюджета в качестве компенсации? Более того, на ближайшем заседании Межмировой Парламентской Ассамблеи будет рассмотреть вопрос о лишении нашей страны права голоса! И это не считая броских заголовков инфосайтов! — Эдвард покачал головой. — Даже я пока полностью не представляю, чем для нас обернется вчерашний проигрыш в суде! В любом случае, о сотрудничестве с Альянсом по освоению космоса можно забыть.

Джаспер с сочувствием взглянул на императора:

— Неужели все так плохо, Нед?

— Откуда я знаю? — Эдвард потер лоб. — Придется подождать некоторое время, чтобы оценить весь масштаб потерь. А все из-за того, что два болвана пытались дать выслужиться своим сыновьям, вместо того, чтобы обратиться к действительно профессионалам!

— У них все же есть оправдание, — сестра тут же встала на защиту доверенного круга отца. — Им противостоял не адвокат. А какой-то… монстр в юбке!

Фелиция процедила эти слова с такой ненавистью, что даже Джаспер посмотрел на супругу с удивлением.

— Дорогая, Эмбер Дарра просто делает свою работу. К сожалению, лучше, чем наши.

— Все равно она — чудовище!

Заметив, что сестра обиженно надула губы, император негромко рассмеялся. Вспомнил фотографии вполне симпатичного «чудовища»: хрупкую фигурку, слишком большие для изящного запястья часы — и что она хотела ими сказать? Бриллиантовый браслет подошел бы ей больше…

— Этот скандал сейчас весьма не вовремя, — вздохнул Джаспер. Он занимал пост в министерстве образования. — Все словно помешались на правах детей. И наши СМИ, а тем более зарубежные — все галдят о том, что мы просто звери. И наших бедных детей просто-напросто истязают. Хорошо хоть отменили закон о телесных наказаниях в закрытых школах.

— Я считаю, что зря, — поморщилась Фелиция. — Была мера воздействия. И все о ней были осведомлены. И поколения подданных Альвиона были мужчинами и женщинами. А не какими-то хлюпиками.

Эдвард вспомнил, как в первый раз, в десятилетнем возрасте, привезенный из дома в серую мрачную закрытую школу — вот где была тюрьма так тюрьма, он был наказан.

И даже не розгами, все-таки он был наследным принцем. Нет, его просто заперли в подвале. «С крысами», — как ему сказали. Как прислушивался, холодея от каждого шороха. Эдварду почему-то все казалось, что сейчас на него из кромешной тьмы, выскочат огромные серые твари и сожрут его…

Его передернуло. Сколько лет прошло, а смотри как. Нет, хорошо, что под давлением возмущенной общественности, он был «вынужден» подписать указ, запрещающий все это. Как они тогда удачно совместно с Джаспером эту самую возмущенную общественность и организовали. Оставалось надеяться, что Фелиция об этом никогда не узнает.

— Самое плохое, что это все произошло накануне церемонии Гарантов мира. Представляю, какой вой поднимется завтра, — покачал головой Джаспер. — Уже второй волной.

— Надо распорядиться, чтобы СМИ несли ответственность! — выпалила Фелиция. — И закрыть парочку самых оголтелых.

— На каком, позволь тебя спросить, основании? — лениво поинтересовался Эдвард, уже зная, какой ответ он услышит.

— Потому что все это — клевета!

— Лил, это не так, — мягче, чем планировал, ответил император, поймав умоляющий взгляд Джаспера. — И порку детей мы отменили всего десять лет назад, в отличие от всего просвещенного мира. И ребенка этого гражданин империи вывез нелегально, более того, этот болван шантажировал мать, что доказала в суде Эмбер Дарра. А хуже всего то, что завтра я, действительно, буду собирать заложников от аристократических родов.

— Глупости, — пожала плечами Лил. — Все понимают, что эти «заложники» — лишь дань традиции. И в любом случае, подростки в совершенной безопасности в лучшем колледже страны!

— Это наши граждане понимают. И то, как мне кажется, не все. А вот весь остальной мир — нет. Представляешь, как это выглядит со стороны: Император Эдвард традиционно, раз в год, отбирает у безутешных отцов и матерей их сыновей и дочерей. И дети покидают семьи, живут в закрытом интернате, становясь заложниками короны, гарантами верности их родов.

— Как в каком-нибудь средневековье, — добавил Джаспер.

— Ничего, кроме неприличных трат на обучение подростков, корона не несет, — отчеканила Фелиция. — И если отменять эту традицию, то только для того, чтобы наши жадные аристократы учили своих отпрысков в лучших заведениях за свой счет!

Эдвард удивленно посмотрел на сестру. Герцог Йоркский вздохнул:

— В любом случае, отменить сейчас церемонию означало бы признать поражение перед Альянсом. Альвион не может себе этого позволить.

— В последнее время мне кажется, что Альвион вообще ничего не может себе позволить, — пробурчал Эдвард.

Фелиция снова поджала губы но возражать не стала.

Загрузка...