Грехи отцов

Глава 28

Гейлан Вудхаус сидел наискосок от стола Томаса Мэтлока, так что лицо его оставалось в тени. Ничего не поделаешь, старая привычка.

– Запрещаю вам без нужды тревожиться за дочь, Томас. Никто не знает, где вы находитесь. Можете себе представить, как взвинчены репортеры из-за несчастного Джабберса. Вся страна потрясена дерзостью этого убийцы. Люди буквально прилипли к телевизорам. Все жаждут побольше узнать о Кримакове, человеке, двадцать с лишним лет назад поклявшемся расправиться с вами. Выстрел в несчастного пса подогрел интерес публики. По-моему, Кримаков хочет, чтобы папарацци потрудились за него и нашли вас. И тогда он явится сюда.

– Нет, – вздохнул Томас, покачивая головой. – По-моему, у него иные мотивы. Видите ли, Гейлан, он вытащил в Риптайд нас обоих. Ведь наверняка знал, что я не позволю Бекке поехать туда одной. Кримаков уже доказал, что умеет стрелять, и вполне мог бы попасть в меня с любого расстояния. Но он, похоже, не торопится. После похищения Сэма он выстрелил в Бекку дротиком исключительно для того, чтобы переслать записку. Нет, Гейлан, он ранил собаку, чтобы облить меня презрением, еще раз подчеркнуть, что попросту не захотел убивать меня и Бекку в Риптайде. Старается показать, что он сделает это когда и где пожелает, что он режиссер этого спектакля. Забавляется игрой в кошки-мышки, снова и снова доказывает, что кот – он. И черт меня побери, если это не так! Адам прав: все это время мы вынуждены только обороняться. Нападает он.

– Учитывая, что Кримаков действительно передвигается с необычайной легкостью и быстротой, один из моих людей предположил, что у него где-то спрятан личный самолет. Что вы думаете по этому поводу? – осведомился Гейлан.

– Кто знает? Небу известно, что на коммерческие авиалинии особой надежды нет.

– У нас по-прежнему не двигается с места расследование нью-йоркской бойни, – пожаловался Гейлан. – Так и не определили, что за костюм он нацепил, чтобы подобраться к охранникам. На видеозаписи – беременные женщины, старики, дети, и почти всех мы опросили, но свидетелей не нашлось. Проклятие, четверо прекрасных агентов мертвы, а маньяк гуляет на свободе!

– Я уже думал над этим, – заметил Томас, – и пришел к выводу, что Кримаков старается захватить нас с Беккой вдвоем, издеваться, пытать, чтобы каждый видел, как мучится другой, растянуть нашу смерть на долгие часы. И все же он отправился в больницу и устроил там кровавую бойню. А если он заранее знал о ловушке и разыграл целый спектакль, давая понять, что проник в наши планы и смеется над нами?

– По-вашему, он коварнее и хитрее самого дьявола! – усмехнулся Гейлан, но тут же добавил:

– Во всяком случае, куда подлее.

– Я бы сказал, он просто безумец, – поправил Томас. – Но отнюдь не глуп. Каковы бы ни были его мотивы, люди погибли, и это вполне вписывается в общую картину: запугать, сотворить любую пакость и посмеяться над жертвами.

Гейлан кивнул, рассеянно посмотрел на книжные полки и, глотнув кофе, осторожно поставил чашку на блюдце.

– Есть еще одна причина, по которой я приехал, Томас. Дело в том, что президент больше не собирается молчать. Он вызвал меня, вышагивал по комнате минут десять и заявил, что все это безобразие пора прекращать, что пресса просто взбесилась в своих стараниях принизить все предлагаемые им реформы. Насколько я понял, речь идет об увеличении налогов. Но пресса, вместо того чтобы поддержать его, только и рассуждает о Джабберсе и его простреленной шее.

– Передайте президенту, что если он требует от меня выйти из укрытия и бросить вызов Кримакову, я готов.

– Нет. Ни за что! – подчеркнул Гейлан. – Я не позволю. Кримаков в два счета расправится с вами. Поймите, Томас, он блестящий стратег, поразительно меткий стрелок и само воплощение зла. – Томас хотел что-то сказать, но Гейлан его перебил:

– Нет, дайте мне закончить. Я лишь хотел сказать, что нам необходимо разработать план. Заставить негодяя играть по нашим правилам.

– Можно подумать, мы не пытались, – усмехнулся Томас. – Лучшие умы работают над этим, и среди них немало ваших сотрудников.

Гейлан кивнул, поднял ручку со стола и принялся ритмично барабанить по колену.

– Знаю, знаю. Но пока ваше местонахождение останется в тайне. Я передам президенту, что вся эта история будет закончена через пару дней. Как, по-вашему, успеете?

– Конечно, почему бы нет? – Томас и понятия не имел, как исполнить обещание.

– Прекрасно. В таком случае мы продолжаем молчать, и никаких интервью. Как насчет инцидента с Кримаковым в Риптайде?

– Очевидно, репортеры не узнали о поездке Бекки. А Тайлер Макбрайд… ну, вы знаете, тот человек, сына которого похитил Кримаков… он будет молчать. Похоже, он влюблен в Бекку и поэтому готов на все. Но моя дочь, хоть и обожает малыша, посматривает совсем в другую сторону. – Томас немного помедлил, разглядывая письменный прибор из оникса, подаренный на Рождество Эллисон лет пять назад. – Это Адам, – признался он. – Ну, разве не здорово?

– Я слишком стар для таких штучек, – буркнул Гей-лан. – И запомните, Томас, Кримакову вас не найти. Не волнуйтесь, я сам поговорю с президентом. Скажем ему, нам надо сорок восемь часов, а если потребуется, продлим срок. Согласны?

– Но Кримакову необходимо найти меня, – напомнил Томас. – Дело не в политических амбициях президента. Что, если царство террора рухнет, как только Кримаков узнает, где я? Может, стоит ему сообщить?

– Мы подумаем над этим, но не сейчас. Через двое суток. Иисусе, вдруг ему взбредет в голову снять выстрелом с головы мэра парик?!

Гейлан встал, положил ручку на стол, пожал руку Томасу и вышел во двор. Уже стемнело. Трое агентов в темных костюмах мгновенно окружили его и проводили до машины. Томас долго смотрел вслед старому другу. Всегда неприметен, настоящий мистер Инкогнито. Таким когда-то был и он сам. Прожил в тени настолько долго, что всегда удивлялся, как вообще кто-то умудряется разглядеть его. Сам себе он казался призраком.

Томас усмехнулся и приказал себе думать о другом. Сейчас не время философствовать. Хорошо, что приезжал Гейлан, надежный, верный товарищ. Держался, как скала, пока президент ныл, что потерял интерес прессы и больше не находится в центре внимания. Сорок восемь часов – таков уговор. Не так много времени, хотя, если посмотреть с другой стороны, – целая вечность. Все зависит от Кримакова.

Утром прибыли Шерлок и Диллон с папками, лопавшимися от документов, компьютером и Шоном, восседавшим на плече отца с зажатым в пухлых пальчиках крекером из муки грубого помола и сонно взиравшим на окружающих.

Шерлок вымученно улыбнулась собравшимся в гостиной.

– Мне очень жаль, господа, но наши почерковеды пришли к совершенно неожиданным выводам.

– Выкладывай, Шерлок, – попросил Адам, медленно поднимаясь.

– Мы надеялись узнать, действительно ли мозг Кримакова постепенно разрушается, нормален он или балансирует на грани безумия. Имея такие данные, мы могли бы лучше разобраться в его поведении, предсказать дальнейшие поступки. Но теперь это невозможно. Те два образца, что дала нам Бекка, не принадлежат Кримакову.

Томас дернулся, как от пощечины.

– Но это невозможно, – выдохнул он. – Я видел их только мельком, но мне показалось, что они написаны одним человеком. Вы уверены, Шерлок? Абсолютно?

– О да, к сожалению. Мы имеем дело с другим человеком, состояние психики которого вызывает опасения.

– Хотите сказать, он ненормален? – спросил Томас.

– Трудно определить с абсолютной точностью, но вполне возможно, лишь тонкая грань отделяет его от безумия. Первое определение, которое приходит на ум, – он психопат, но это только начало. Единственное, что можно сказать наверняка: он зациклился на вас, Томас, и жаждет доказать, что вы по сравнению с ним ничто, грязь под его ногами. Он мнит себя мстителем, человеком, который уравняет весы правосудия. Он ваш судья и палач. Этот психопат был одержим местью так долго, что это стало единственной причиной его существования. Он – словно летающий снаряд, запрограммированный исключительно на одну цель. И никогда, ни за что не остановится. Конец наступит, только когда один из вас умрет.

– Так это не Кримаков! – воскликнул Адам. – Тот действительно погиб на Крите!

– Вполне возможно. Наряду с почерковедами анализ проводили и психиатры, – сообщила Шерлок. – Как уже сказал Томас, на первый взгляд образцы почерка выглядят одинаковыми, а это вполне может означать, что маньяк знал Кримакова и много раз видел написанные им письма. Друг, коллега, кто-то вроде этого.

– Мне очень жаль, – вмешался Савич. – Знаю, что все сослуживцы Кримакова проверялись вдоль и поперек, но придется копнуть глубже. Я хочу проверить соседей и деловых знакомых Кримакова, друзей на Крите и в Греции. Мы уже узнали, что у него были какие-то предприятия в Афинах. Посмотрим, к чему это приведет.

– Нет, все это уже отработанный материал, – отмахнулся Томас.

Савич покачал головой:

– И все-таки мы сделаем это.

– Мы запустили программу распознавания лиц в компьютер. Может, он выдаст какие-то варианты, – вмешалась Шерлок. – Помните, он работает куда быстрее любого человека.

– Наверное, вы правы, – вздохнул Томас. – Что еще сказали психиатры, Шерлок?

– Все то же. Он шизоид. Абсолютно без совести, без жалости к тем, кого убивает. Они для него – мусор, который валяется под ногами.

– Но почему он не убил Сэма? – спросила Бекка.

– Хороший вопрос, но ответа на него нет, – пожал плечами Савич.

– Все это как дурной сон! – воскликнул Адам. – И одни предположения. С чего это коллега или какой-то чертов друг ни с того ни с сего бросится в бой за Кримакова? Даже если он психопат и всегда им был, зачем ждал двадцать лет и потом взял на себя миссию Кримакова? Все молчали. Да и что они могли ответить?

– Значит, следует найти того, кто выполняет либо задание, либо последнюю волю Кримакова, – продолжал Адам. – И узнать, каковы его мотивы.

Бекка сосредоточенно нахмурилась. Если она в чем-то и уверена, так это в том, что ее преследует Кримаков. Блестящие эксперты на этот раз ошибаются. А если нет?! Кто этот психопат, помешанный на убийстве ее отца? Называет себя ее бойфрендом. За ним тянется шлейф кровавых убийств. Ни сожалений, ни раскаяния, люди для него – отбросы, ничего не стоящий мусор.

Она посмотрела на Адама. Тот уставился на Савича, не видя его и думая о чем-то своем. Взгляд жесткий, ледяной и такой неумолимый, что Бекке стало не по себе. Не хотела бы она иметь врагом такого человека.

Отец сказал, что хочет поговорить с Гейланом Вудхаусом, и вышел в другую комнату. Шерлок и Диллон распрощались и оставили Бекку с Адамом в гостиной. Адам сунул руки в карманы и сказал:

– У меня дела дома. Оставайся с отцом и не смей носа высовывать из дома. Завтра вернусь.

– У меня тоже есть кое-какие дела, – усмехнулась Бекка, вставая. – Я еду с тобой.

– Ничего подобного. Здесь безопаснее. Он исчез, а в дверях появился Томас.

– Увидимся позже, сэр, – бросила она. – Я еду с Адамом.

Схватив сумочку, Бекка помчалась к выходу. Ей удалось догнать Адама на крыльце.

– Ты куда?

– Бекка, вернись. Тут спокойнее. Иди домой.

– Нет. Ты не больше меня веришь в какого-то мифического коллегу или друга Кримакова, который вершит месть. Чего-то мы не понимаем или не знаем, хотя разгадка лежит на поверхности, – Ты о чем? – удивился Адам. Из машины, припаркованной неподалеку от дома, показались агенты и настороженно воззрились на парочку.

– Если это не Кримаков, все остальное просто не имеет смысла. Но предположим, это не так. Выходит, мы что-то упустили. Давай провернем твои дела вместе, а потом подумаем как следует. Пустим в ход наши мозги. Ум хорошо, а два – лучше.

Адам свел брови, поразмыслил немного и махнул рукой агентам:

– Мы немного прогуляемся. Всего три мили. Не испугаешься? – осведомился он.

– Может, наперегонки? Что скажешь? – бросила вызов Бекка.

– Заметано.

– Ну, тебе конец, парнишка!

Поскольку на обоих были кроссовки, им было легко. Адам, словно проснувшись от долгого сна, ощутил, как в крови бурлит энергия. Ему хотелось мчаться, обгонять ветер, и Бекка наверняка испытывала то же.

– Понимаешь, дома у меня все досье, записи, и не мешало бы их просмотреть. Если это знакомый Кримакова, должен где-то найтись его след. Человек не птица, он ходит по земле и оставляет улики.

– Бежим!

Она едва не обогнала его, но он снизил скорость на третьей миле.

– Да, ничего не скажешь, ты грозная соперница. А это мой дом.

Бекке очень понравилось белое двухэтажное здание в колониальном стиле с четырьмя толстыми дорическими колоннами по фасаду. Его окружали деревья. Дом большой, как особняк отца, но крепкий и надежный, словно выстроен на века.

– Как красиво, Адам, – прошептала она.

– Спасибо. Ему сто пятьдесят лет. Наверху три спальни и две ванных комнаты – я добавил одну. Внизу все как обычно плюс библиотека, которую я занял под кабинет, и кухня, оборудованная по последнему слову техники. Переделал ее пару лет назад. Мать все твердила, что ни одна женщина не выйдет за меня, пока у меня будет допотопная плита.

Бекка улыбнулась, пытаясь отдышаться.

– Я отремонтировал и одну из ванных комнат, – продолжал Адам, глядя вперед.

Они поднялись на крыльцо, пересекли узкую веранду и оказались у белой парадной двери. Адам сунул ключ в скважину.

– Еще мама заявила, что ни одна женщина не захочет купаться в ванне на львиных ножках, да к тому же такой старой, что в воде плавают хлопья ржавчины.

– Да, тяжкое испытание. О, Адам, это чудесно!

Они оказались с большом холле с высоким, взмывающим на высоту второго этажа потолком, изящной хрустальной люстрой и отполированным до блеска дубовым полом.

– Знаю, знаю, полы тоже перестелены заново. Твоя мама сказала, что ни одна женщина не выйдет за тебя, если ты перенесешь ее через порог и споткнешься о прохудившийся старый линолеум.

– Как ты догадалась?

Адаму удалось сохранить очарование старого дома: тонкую резьбу панелей, чудесные камины с облицовкой вишневого дерева, изумительные арочные окна, алебастровую потолочную лепнину.

Они устроились в библиотеке, наполненной светом комнате со встроенными стеллажами, дорогим дубовым паркетом, большим письменным столом красного дерева и кожаной мебелью. Полки были буквально забиты книгами: научной и художественной литературой в твердых и мягких переплетах, все вперемешку.

– Мама также считает, что женщины обожают читать, уютно устроившись в мягком кресле, – пояснил Адам, протягивая ей две папки. – По ее мнению, только мужчины любят читать в туалете.

– У тебя здесь даже дамские романы! Хочу познакомиться с твоей мамой! – объявила Бекка.

– Твое желание исполнится. И очень скоро. Адам шагнул к ней и стиснул изо всех сил. Бекка подняла на него глаза и прошептала:

– Мне нужно забыть Кримакова хотя бы на минуту.

– Хорошо.

– Я уже говорила, что считаю тебя ужасно сексуальным?

Адам медленно раздвинул губы в улыбке и коснулся губами ее губ:

– Очень давно. Вчера ночью.

Бекка обняла его за шею, поднялась на носочки и поцеловала.

– Не забывай этого, слышишь? – прошептала она, чуть отстранившись. – Уф, я даже задохнулась немного. Мне так хорошо, Адам.

– На этот раз мы под моей крышей, – провозгласил он и стал исступленно целовать ее, больше не сдерживаясь, не опасаясь, что их увидят. Погружаясь в нее, как изнывающий от зноя – в прохладную воду. Прижимая ее к себе, ощущая ее тело. Голова кружилась. Все, что он хотел, – стащить с Бекки чересчур тесные джинсы, ворваться в нее, брать снова и снова, пока оба не сойдут с ума, не рассыплются на мелкие осколки. Целовать ее груди, касаться, гладить каждый дюйм этой гладкой кожи и не останавливаться, пока не потеряет сознание. А рот… ее рот… Иисусе, сейчас он окончательно обезумеет! Ему было так хорошо, что он не мог остановиться. Да и зачем?

Его руки легли на застежку ее джинсов как раз в ту секунду, когда он ощутил перемену не только в себе, но и в ней. Кримаков. Это из-за него им не по себе. Он тут, за спиной. Ждет. Близко, совсем близко. Тут, рядом. Даже если это не Кримаков, все равно он маньяк. Сумасшедший.

Адам вздохнул, снова поцеловал ее и отстранился.

– Я ужасно хочу тебя, но сначала нам необходимо решить эту загадку, Бекка.

– Знаю, – кивнула она, когда смогла говорить. – Сейчас соберусь с мыслями. Сосредоточусь. – Она передернула плечами, зябко потерла руки. – Ну вот, я готова к мозговому штурму.

– Обещаю, у нас еще все впереди, – поклялся Адам, целуя ее в последний раз. – Как насчет целой жизни захватывающих приключений?

Бекка ослепила его счастливой улыбкой:

– Если учесть эту великолепную современную кухню и то, что ты целуешься лучше всех в мире, думаю, ста лет будет вполне достаточно.

Она бросила лукавый взгляд на ширинку Адама, и он едва не взорвался.

– Договорились, – дрогнувшим голосом пробормотал он, и Бекка увидела искры желания в его темных глазах. – А теперь за дело!

Два часа спустя, после трех чашек кофе, тарелки крекеров и огромного куска сыра, Адам наконец встал и потянулся.

– Я просмотрел все отчеты о всех путешествиях Кримакова в другие страны за последние годы. – Он улыбнулся, подпрыгнул и, обхватив Бекку за талию, подбросил в воздух. – Бекка, похоже, у меня есть ответ!

Поставив ее на пол, он довольно потер руки. Бекка засмеялась и положила руки ему на плечи, не в силах устоять на месте от возбуждения.

– Ну же, Адам, скорее, не мучай меня! Выкладывай!

– Кримаков был в Англии шесть раз. Пять лет назад поездки прекратились.

– И?..

– Я часто задавался вопросом, что ему понадобилось в Англии. Думай, Бекка. Зачем он туда наведывался? Повидаться с бывшим коллегой? Навестить стародавнего друга? Только не женщину, ведь он женился во второй раз.

– Но он приехал на Крит один, – напомнила Бекка. – Ни родных, ни детей. Никого.

– Не забывай, его досье уничтожено. Даже о первой жене мы ничего не знаем. Можно подумать, он возник ниоткуда и она никогда не существовала. Но ведь это не так. Почему КГБ изъял и ее документы?

– Вероятно, это было важно, потому что… – Она вдруг осеклась. – Боже, Шерлок права! Это не Василий Кримаков, но и не его сослуживец, и не приятель. Тот, кто гораздо к нему ближе.

– Да. Настолько близок, что почти влез в его кожу. Мы у цели, Бекка. Обрати внимание на время его визитов в Англию: либо поздней весной, либо ранней осенью.

– Да, начало или конец школьного семестра, – согласилась Бекка. – А потом он перестал туда ездить. Тот, кого он навещал, закончил учебу.

Опьяненные успехом, они вернулись в дом Томаса и застали там только хозяина и Хэтча. Те в самом мрачном настроении сидели в гостиной, лениво перебрасываясь словами. Вид у обоих был настолько угнетенный, что Адам едва не разрешил Хэтчу закурить. Бекка услышала, как Хэтч вполголоса сыплет проклятиями.

– Веселей, друзья! – обратился к ним Адам. – У нас с Беккой сюрприз! Сейчас вы подпрыгнете до потолка от радости. Все, что для этого нужно, – заставить Диллона включить компьютер и отправить запрос в Англию. Теперь у нас появился шанс!

Он наклонился и поцеловал Бекку прямо на глазах у Томаса. Она подняла руку и погладила его по щеке.

В дверь позвонили, и все мгновенно встрепенулись. Это оказался доктор Брейкер. Поздоровавшись, он подбежал к Бекке.

– Вы не поверите, что мы обнаружили! У вас небольшое изменение состава крови.

Он потребовал, чтобы Бекка сняла майку, и тщательно обследовал ее плечо и предплечье.

– Здесь что-то есть. Прямо под кожей. Маленький гибкий квадратик.

– Вот мы и добрались до причины твоего визита в Риптайд, – кивнул Адам. – Поняла, что он тебе имплантировал?

– Еще бы! – вздохнула Бекка. – И не только я.

Томас хотел что-то сказать, но она покачала головой:

– Нет, я не уеду. Хватит и того, что столько людей погибло из-за меня. Больше я этого не допущу. Никаких приманок. Я остаюсь здесь, с вами. К тому же у меня «магнум».

Впервые за многие месяцы Бекка старалась не заснуть. Нужно быть начеку. Сейчас не время отдыхать. Он вот-вот придет. И Бекка хотела встретить его с ясной головой и пистолетом в руке.

О черт, вряд ли ей удастся бодрствовать всю ночь. У нее кружится голова от усталости. Она совсем забыла, что две предыдущие ночи тупо смотрела в потолок, вместо того чтобы хоть немного отдохнуть.

Адам сам уложил ее в постель. Пусть бы он остался подольше. Но сейчас ему не до нежностей.

Он поцеловал ее, нежно прикусив мочку уха, и прошептал:

– Нет, мне не нужен холодный душ, чтобы остыть. Но постарайся увидеть меня во сне, ладно, Бекка? Я дежурю первым.

– Будь осторожен, дорогой.

– Обязательно, мы все будем осторожны. А ты попробуй поспать, солнышко. Он знает, где дом и где расположена спальня Томаса. Ее мы охраняем лучше всего. – Он поцеловал ее на прощание и поднялся. – Спи, все обойдется.

Но как она может валяться в кровати, когда все готовятся к схватке?

После ухода Адама Бекка уселась на кровати, думая, вспоминая, анализируя. Но усталость брала свое. Она сама не заметила, как легла и закрыла глаза. И действительно увидела сон, но грезила не о пережитых ужасах и даже не об Адаме.

Бекка оказалась в больнице, в самом начале длинного пустого коридора. Белизна, бесконечная ледяная белизна, ничего больше. Она ищет мать. В нос ударили запах эфира, сладковатый, тяжелый, аммиачная вонь мочи, рвотный смрад. Бекка открывала одну белую дверь за другой. Все кровати пусты и застелены по-армейски аккуратно. Ни души. Где же пациенты?

А вот она снова в коридоре, откуда-то доносятся крики, просьбы о помощи. Но ни одного доктора или медсестры. Она знала, что комнаты пусты, но вопли становились все громче.

Где ее мать?

Бекка позвала Эллисон и, не получив ответа, побежала по коридору. Стоны раздавались уже со всех сторон, мучительные, бессильные, пока…

– Привет, Ребекка.