Грешные дела

Глава 11

Аврора провела последний день за вышивкой вместе с другими женщинами. Их болтовня была отличной возможностью прокрутить в голове слова Финнегана, чтобы найти в них скрытые оскорбления и намёки. Он был настолько самонадеян, что оказался убеждён в том, что Аврора от одного взгляда на него упадёт в обморок у его ног и не понимал, почему его ожидания не оправдались. Каждый раз, когда она вспоминала его самодовольную улыбку, гнев клокотал в её душе.

Королева сидела так близко к Авроре, что их локти сталкивались каждый раз, когда она выводила нить, и она так пристально смотрела на каждый стежок и комментировала работу, будто Аврора была маленьким ребёнком. Из-за королевы Аврора не могла даже попытаться заговорить с другими женщинами. Они говорили о какой-то легкомысленной леди. Та ждала третьего ребёнка, та судилась, та думала о популярности жемчуга в Фалриче, та огорчалась, что кто-то не мог найти горничную. Темы менялись так быстро, что принцесса не успевала за ними следить.

Она должна сказать королеве о том, что Финнеган планирует заговор. Зачем бы она иначе предупреждала Аврору о нём? Либо она боялась за то, что Аврора будет в опасности, либо она считала, что Аврора не устоит перед соблазном.

Она уколола палец и ахнула. Королева нахмурилась, когда Аврора слизнула кровь, её мысли витали далеко отсюда.

Финнеган предложил ей сбежать, как будто она ждала, когда он придёт и спасёт её. Он думал, что она спрячется в его королевстве и будет воевать против своего народа. Она будет в долгу у высокомерного принца, который мог бы стать её врагом.

Если бы она хотела уйти, у неё был ещё один вариант. Тристан. Дрожь пробежала по коже при мысли о нём. Побег из таверны, шутки с Тристаном, песни Крапивы, медовуха и их поцелуи — и больше никакого долга.

Она воткнула иглу в ткань.

Поцелуй Тристана застыл на её губах. Если бы она закрыла глаза, она всё ещё могла бы видеть свет межу ними. Она ещё чувствовала его руку на своей спине — так близко, словно объятия будут длиться вечно.

В конце концов, это была лишь фантазия. Но она будет цепляться за неё так долго, как только сможет.

В ту ночь Аврора практически примчалась в «Танцующий единорог», голова кружилась от желания увидеть Тристана. Таверна была спокойнее, чем она ожидала, но Тристан оказался там и протирал бар. На сей раз он не улыбался. Он поднял голову сразу же, как она проскользнула в дверь, и поспешил, никому ничего не сказав.

— Мышка, ты тут, — он положил руку ей на плечо, а потом оглянулся. — Нам надо поговорить.

— Мне тоже надо с тобой поговорить! — сказала она. — Я прочла книгу… Ты должен сказать, что случилось с Беллиндой! Она не могла…

— Сейчас не время, Мышка. Давай!

Они прошли через всю комнату, проталкиваясь через толпу.

— Что случилось? Это из-за прошлой ночи?

— Нет, — сказал он. — Просто надо поговорить. Но не тут.

Он схватил лампу со стола и повёл её через дверь за барной стойкой в грязную кладовку, заваленную бочонками и кувшинами. Аврора чувствовала запах алкоголя в воздухе. Бесконечные завалы оставляли слишком мало места, чтобы стоять. Он поставил лампу на подоконник в конце комнаты, её свечение отбрасывало тени. Потом он повернулся к ней лицом.

— Я должен тебе кое-что сказать, — начал он, — но никому об этом не рассказывай. Никому.

Свет лампы отражался от лица Тристана.

— Хорошо, — сказала Аврора. — Что случилось?

— Пообещай! Если ты расскажешь, это будет опасно. Понимаешь?

— Да, — кивнула она. — Обещаю. Расскажи мне.

Он выдохнул.

— Я часть движения. Люди, которые недовольны происходящим. Мы хотим изменить положение вещей.

— Движение? — переспросила она. — Ты хочешь сказать, повстанцы? — она посмотрела на дверь. Сердце громко стучало. Айрис предупреждала её о повстанцах. Люди, которые были готовы разорвать её на куски, если бы смогли. Аврора никогда бы и не подумала, что речь идет о Тристане.

— Повстанцы звучит как враги, — сказал он. — Мы не такие, — он схватил её за руку. — Ты видела, Мышка. Ты не была тут долго, но видела. Как голодны люди. Как жесток король. Как он вытолкнул за стены тех, кто нуждался в помощи.

Его рука. Казалось, она горела на коже. Девушка сглотнула. Её мысли скакали слишком быстро, чтобы уловить их.

— Ты пытаешься им помочь?

— Мы пытаемся. Я не уверен, что успешно. Мы добились прогресса, люди слушали нас, но потом… Что же, всё изменилось. Принцесса.

Его власть над нею была слишком жестокой.

— Почему ты мне это говоришь?

— Потому что доверяю тебе. Потому что ты всё поймёшь. И если поддержишь нас… Всё плохо, но с тобой на нашей стороне у нас будет шанс. Реальный шанс.

Аврора отступила назад, больно ударившись о дверь спиной.

— Ты знаешь, кто я.

Тристан не двигался.

— Да, — сказал он. — Я знаю.

Это невероятно. Её мысли были размыты, она старалась сказать что-то, пыталась понять, как показала ему правду.

— Как? — сказала она.

— Я знаю, потому что встретил тебя, — сказал он. — Это было не трудно понять.

Она покачала головой.

— Ты ничего не сказал.

— Я говорю тебе сейчас.

Она продолжала качать головой, хватаясь за мысли.

— Ты лгал мне? Всё это время?

— Я не лгал, — сказал он. — Если бы я сказал это раньше, ты бы не вернулась. Я должен был понять, почему ты тут. Я должен был узнать, что ты была…

— Так вот почему ты со мной проводил время! Это была просто игра!

— Нет, — сказал он. — Ничто не было игрой, — Тристан подошёл ближе. — Я не должен был говорить правду, но я хотел. Потому что… Ты хорошая. И потому, что я забочусь о тебе. Я знаю, ты хочешь помочь.

— Помочь? — повторила она. Она попыталась вновь отступить, боролась за пространство и воздух, но дверной косяк впивалась в позвоночник.

— Я знаю, что тебе не нравятся король и королева, — его глаза буквально светились. — Я видел в первый день. Ты не тот человек, который выйдет замуж за рафинированного принца только из-за сказки. Ты не хочешь стоять там и правильно действовать, поддерживать все кошмары, что они творят, — он говорил всё быстрее и быстрее, и она не могла отвести взгляд от его лица. — И они делают это с тобой, ты знаешь. Они тебя выбросят, когда ты станешь бесполезной.

— Я знаю… Конечно, я знаю…

— Тогда это твой шанс всё изменить! Борись с ними!

Она не могла думать. Комната была слишком мала, а Тристан стоял слишком близко.

— Сражаться с ними? Как?

— Просто расскажи, что происходит в замке, поговори с людьми, которые могут нам симпатизировать…

— Но почему? Что ты хочешь делать?

— В конце? Мы хотим свергнуть короля.

— Свергнуть? Ты имеешь в виду, лишить его короны, арестовать, запереть?

Тристан не ответил.

Холод пробежался по её коже. Она отшатнулась, пытаясь вдохнуть воздух, но тут не было места — только спиртовый запах из бочек.

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе убить короля?

— Нет, — быстро ответил Тристан. — Это не убийство, если он этого заслужил…

— Убийство.

— Это справедливость, — возразил Тристан. — Он сделал столько ужасного, был ответственен за столько смертей. Он убийца. И убить его… Убить его — спасти человеческие жизни.

Аврора покачала головой. Дышать было слишком трудно.

— Иногда короли должны принимать жестокие решения, — сказала она. — Иногда солдаты и преступники умирают. Но это не даёт тебе права лишать его жизни.

— Ты понятия не имеешь, какой он.

— Я знаю, что он неприятен. Знаю, что жесток. Но…

— Он стал королём после убийства. Ты знаешь? Он убедил стражника застрелить старого короля через окно из арбалета, а после он сжег стража на ступенях замка для совершения преступления, — его голос был стойким. Он не отвел взгялд ни на милиметр. Каждое слово пронзало её. — А потом он убил своих врагов. Всех нарушителей спокойствия. Всех, кто мог претендовать на трон. Он сказал, что причина отсутствия магии — это то, что несколько людей держало её у себя, заставляя нас страдать и голодать. Если мы сожжём их, как он сказал, магия вернётся в мир. Принцесса проснётся. И за год всех, кто выступал против него, обвинили и сожгли, ведь все были так убеждены или так боялись, что не могли его остановить.

Аврора заставила себя посмотреть ему в глаза. В горле застрял странный ком.

— А потом я проснулась, — сказала она, — и люди считают, что он прав.

— Да, — кивнул Тристан. — Поэтому мы нуждаемся в твоей поддержке. Если ты восстанешь против него, к нам присоединится больше людей. И тогда он не сможет нас остановить.

Тошнота сдавила её горло.

— Я не могу. Он сделал столько всего ужасного, но я не могу… Не могу помочь тебе убить его.

— Это не убийство, — Тристан стиснул зубы. Каждый мускул его тела был напряжён. Его праведный гнев был настолько ясен, что он практически пылал.

— Он что-то сделал тебе, — промолвила Аврора. — Да?

— Что это значит?

— Это имеет значение, — сказала Аврора. — Я права, да? — он говорил, что его родители умерли. Слишком страшно подозревать такое. Но если то, что она заподозрила, было правдой…

— Сомневаюсь, что есть кто-то, кто не пострадал лично. Но — да. Да.

Аврора прикоснулась к его запястью.

— Что случилось?

— Он убил моих родителей, — голос Тристана звучал, словно хриплый шёпот. — Пять лет назад. Была тяжёлая зима, ничего не выросло. Ничего, кроме того, что садил мой папа. Люди в деревне обвинили его в использовании магии и растерзали его на части. В прямом смысле растерзали на части, чтобы получить его магию! И когда моя мама пошла в столицу со мной просить спасения, знаешь, что сделал король? Он обвинил её в том, что она с ним заодно! А потом по доброте своего сердца он сделал меня слугой в замке, чтобы я не мог натворить неприятности, — он убрал запястье. — И говоришь, что он нормальный правитель? Говоришь, что я не должен хотеть его смерти.

— Нет, — мягко промолвила она. — Я тоже желала бы ему смерти, если бы он сделал это со мной, но… — в этой комнате всё было слишком близко, — убийству нет оправданий.

— Это было бы началом.

Она смотрела на лампу на подоконнике. Свет отражался в её глазах.

— Что ты тогда сделаешь? — спросила она. — Усадишь на трон Родрика? Меня?

— Мы не можем, — покачал головой он. — Если мы это совершим, всё изменится. Люди думают, что ты вернулась из-за всего, что он сделал. Если ты станешь королевой и спасёшь нас, это только докажет его правоту. Его будут вспоминать, как героя.

— Итак, ты хочешь, чтобы я помогла тебе уничтожить себя!

— Не так. Ты бы больше не была принцессой, ты станешь важнее! Больше, чем глупый символ. У тебя будет своё место! У тебя будет жизнь!

— Я не хочу, чтобы ты давал мне жизнь. Я сама могу создать её, свою собственную! — она закрыла глаза, пытаясь утихомирить растущий в её душе гнев. Она должна оставаться совершенно спокойной. — А что будет, если всё получится? — спросила она. — Кто тогда займёт трон?

— Сначала мы должны убить его, — воскликнул он. — А тогда мы продумаем всё остальное…

Её глаза распахнулись. Неверие испепеляло её.

— Что? У вас нет плана? А что будет, если на трон взойдет кто-то похуже короля?

— Любой лучше, чем он.

— Ты не можешь быть уверен. Ты должен быть глупым, чтобы верить, будто нет никого хуже. Всегда есть кто-то хуже! — она отступила назад, двигаясь в сторону двери, пытаясь увеличить расстояние между ними. — Я не могу помочь тебе, Тристан. Я не могу быть частью этого.

Он сжал руки в кулаки.

— Так ты будешь эгоисткой? Защищаешь своё безбедное существование вместо того, чтобы помочь нам?!

— Это не то, что я делаю. Но ты не сказал ни слова о людях. Я думала, ты хочешь, чтобы им было намного лучше.

— Без короля всё будет лучше! Ты должна понять причину проблем! Иначе всё это вообще не будет иметь никакого значения!

— Это самоубийство, Тристан. Для тебя и для королевства. Ты должен это понимать.

— Я думал, ты послушаешь меня, — сказал он. — Я думал, что если я скажу тебе правду…

— Я слушаю тебя, — сказа она. — Но ты не понимаешь, как всё серьёзно, — Тристан, которого она знала, не был убийцей. Но она понимала, что на самом деле не знала Тристана вообще.

— Конечно, понимаю! Он убил моих родителей, Аврора.

— Не называй меня так. Не сейчас.

— Почему нет? Ты же не Мышка. Девушка, которую, как мне казалось, я хорошо знал… Ей всё равно. Или ты бы предпочла, если бы я поклонился и назвал тебя Ваше Величество?

Она смотрела на него и чувствовала, как в нём закипает ярость.

— Думаю, ты ошибался. В конце концов, я лишь глупая принцесса.

Она потянула дверь, но он вновь заговорил, прежде чем она что-то сделала.

— Ты делаешь ошибку. Я не смогу защитить тебя.

Она засмеялась. На самом деле, это не было смешным, но его прощальные слова, наполовину предупреждение, наполовину угроза, которые сводились исключительно к её безопасности и с помощью которых он пытался ей манипулировать… Это было слишком больно, чтобы оставаться серьёзной.

— Я пережила столетнее проклятье, Тристан, — сказала она. — Меня не нужно больше защищать.

Она проскользнула через дверь и позволила ей закрыться. Он так и не последовал за ней.

Снаружи моросил дождь, нагоняя лёгкий туман вдоль аллеи. Аврора задержалась в дверях, голова её гудела. Какой-то клиент столкнулся с нею, когда заходил в таверну, и она отпрянула.

Крапива, певица, прислонилась к стене. Небольшой скат крыши скрывал её от дождя. Она казалась усталой, её длинные чёрные волосы спадали на глаза, скрывали колени и локти. Она смотрела сквозь эту завесу на Аврору.

— Ты в порядке? — спросила она. Голос был таким же дымным, как и когда она пела, но это казалось немного неестественным, угловатым, как и её тело, словно слова становились острыми в её рту.

— О… Да, — отозвалась Аврора. — Простите, что побеспокоила.

Крапива выпрямилась.

— Нет, — сказала она, — ты меня не побеспокоила. Кажется, ты шокирована, — она смотрела на неё с чуть безразличным выражением лица, словно просто комментировала погоду.

— Думаю, это правда.

— Тристан сказал тебе, что он знает?

Аврора казалась слишком испуганной, чтобы сделать вид, будто она не понимает, что имеет в виду певица.

— Тебя удивляет, что я тоже знаю? Не переживай. Не думаю, что кто-то другой заметил.

— Тристан заметил. Сразу заметил.

Крапива склонила голову набок. Тристан описывал певицу, как колючую, но это было не то слово. Она тряхнула головой, тщательно выговаривая каждую фразу. Она была в стороне, но казалась искренней, наблюдала за Авророй с любопытством, потому что та встретилась на её пути и должна быть расшифрованной.

— Я верю, что он нашёл тебя, — сказал он, — девушку, разрушившую надежды.

— Я не разрушала его надежды, — возразила Аврора. — Я даже не знаю, что я делаю.

— Никто не знает, — пожала плечами Крапива. — По крайней мере, ты это признаёшь, — она присела. Её длинное платье потемнело, попав в лужу, а ноги были коричневы от грязи — но Крапива ничего не замечала либо не думала об этом. Она смотрела прямо перед собой. Само спокойствие. — Ты присядешь? Тут слишком холодно и тихо для одиночества, но я не хочу идти туда.

Аврора колебалась. Но певица права. Не время быть в одиночестве.

Она опустилась на колени рядом с Крапивой. Дождевая вода впиталась в её юбки.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Я не знаю, — прошептала Аврора. — Просто я… — она смотрела на стену, наблюдала, как дождь стекал по камням. Она крепче сжала колени, подтянув их к подбородку. — Тристан рассказал о некоторых вещах, которые… Я не знаю.

— В нём есть много горечи, — сказала Крапива. — Он пытается скрыть её за шутками, но всегда сердится. Это слишком опасный путь.

Шум разговора со двора следовал за ними, дождь выбивал ритм на голых руках.

— Он не тот, кем я его считала.

Крапива продолжала наблюдать за нею.

— Как долго ты его знала?

Все ночи были размыты в беспорядочных улыбках и страхе, а медовуха согревала её губы.

— Дня четыре.

— Да. Ты встречаешь парня и представляешь в нём всё, что хочешь найти. Утешение, спокойствие. Но вдруг появляется реальность.

— Это не так. Он хранил от меня секреты. Всё время он думал…

— Но ты тоже от него хранила секреты.

— Это другое, — возразила Аврора. — Мои секреты… Я должна была быть тиха. Это единственный способ быть в безопасности.

— Может быть, он чувствовал то же самое.

— Нет. Он делал это осознанно, моя или его безопасность была ни при чём.

— Тристан дурак, — хмыкнула Крапива. — Он не знает, что творит. Он так преисполнен планов и идей, что не может видеть больше ничего.

Аврора приложила голову к стене, позволяя ей царапать её голову. Дождь отбивал ритм под их ногами. Ей надо было поговорить о чём-то ещё, чтобы отвлечь от себя внимания.

— Крапива — твоё настоящее имя? — спросила она.

Крапива смотрела на неё. Одна прядь чёрных волос коснулась носа.

— Так я представилась. Разве это не делает моё имя настоящим?

— Прости, — прошептала Аврора. — Я не хотела тебя обидеть.

— Нужно что-то страшнее, чтобы меня обидеть. Но пойми, имена значат не всё, — она подтянула правое колено к подбородку. — Его дала мне не мама, это и не перевод, как говорили люди. Мальчишки, как Тристан, и не такие, как Тристан. Когда я только покинула своё королевство, когда не говорила на вашем языке так хорошо, они обозвали меня. Крапива. Цветок, который стал моим именем. Они сказали — подходит. Потом я узнала, что это означало. Они назвали меня нежелательной травой, которую стоит вырвать.

Аврора склонила голову, чтобы посмотреть на неё. Её волосы путались в камнях.

— Почему ты используешь его?

— Ты видела цветы? Они так тонки… Грубая рука, сильный ветер, мороз… они так легко умирают. Даже оставить их сами по себе — они высыхают и быстро умирают. Но сорняк… он сильный. Его почти нельзя убить. Если кто-то пытается его уничтожить, ему тоже вредит, — она встала так же резко, как и села, — позволь дать совет. Не верь никому, кроме себя.

— Почему ты это сказала?

— Я была такая, — Крапива отодвинулась. В этом углу она выглядела растрёпанной, холодной и идеально красивой. — Люди не слышат меня в моих песнях. Только себя. Эгоистичные, эгоцентричные, думают только о себе. Речь о моей жизни. И это не плохо. Но сейчас я не пытаюсь тебе сказать, как ты себя чувствуешь. Я говорю, как обстоят дела. А правда в том, что ты не должна ждать от остальных того, что в твоей голове. Не должна позволять, — Крапива посмотрела на открытую дверь. — Я должна вернуться на сцену. Но подумай о том, что я сказала, — она проскользнула внутрь, прежде чем Аврора успела ответить.

Аврора, слегка дрожа от холода и разочарования, положила подбородок на колени. Дождь прекратился, оставив прохладный туман и резкий свежий воздух на своём пути. Из таверны полилась музыка Крапивы. Аврора сделала глубокий вдох, после ещё один, чувствуя горечь, которая засела в её груди. Она закрыла глаза и растаяла в музыке, пытаясь вспомнить то время, когда она была счастлива. Она не могла вернуться, она знала. Но даже сейчас голос крапивы заполнил пустоту в её душе, и она не хотела его отпускать. Не сейчас.