Грешные клятвы

Глава 1

Любовь на первой полосе

Лэй

На следующее утро я проснулся от непрекращающегося жужжания моего телефона.

Да заткнись ты уже, нахуй.

Он затих.

Слава богу.

И тут снова началось жужжание.

Я раздраженно застонал. Мы с Моник сплели вокруг себя кокон из тепла, близости и уязвимости, и мысль о том, чтобы покинуть это укрытие, казалась совершенно невозможной.

Телефон снова замолчал. И тут же начал вибрировать снова. И снова. И снова.

Да блядь, ну сколько можно!

Я уже знал, что это значит.

Долг, грядущая схватка с отцом и пир — все это было цепями, что удерживали меня в этом гребаном мире вне моей спальни.

К тому же, вчера у меня был выходной, и я знал, что все набросятся, чтобы вытащить меня из этой тихой, почти сказочной реальности, где Моник голая и уютно устроившаяся в моих объятиях.

Может, к черту все? Просто сбежать с ней из Парадайз-Сити?

Телефон продолжал вибрировать.

Тот, кто названивал, явно не собирался сдаваться.

Решив наконец заставить это дерьмо замолчать, я протянул руку и схватил его с тумбочки. Холодный экран резко контрастировал с теплой кожей Моник.

Я приоткрыл глаза, поднес телефон поближе и прищурился, чтобы разглядеть, кто звонит.

Чен.

Как обычно, его чувство тайминга было безупречно в своей неуместности.

Вот бы хоть раз ты забил на свои обязанности.

Я аккуратно выбрался из постели, стараясь не разбудить Моник, и на цыпочках пересек комнату, чтобы ответить.

Поднес телефон к уху. Голос хрипел от сна:

— Чего тебе?

— Я дал тебе поспать.

— По-моему, не особо.

— Через три дня ты сразишься с дядей Лео…

— Я в курсе…

— Мы не можем позволить себе задержки.

— Мне просто нужен еще час сна…

— Одевайся, Хозяин Горы.

Черт.

Я попытался стряхнуть с себя остатки сна.

— Я буду на Горе Утопии после обеда.

— Не придется. Мы упростили тебе задачу. Сейчас стоим у твоей двери.

Блядь.

Я даже не пытался скрыть злость в голосе:

— Дай мне десять минут.

Связь оборвалась, и вместе с ней улетучились последние теплые остатки прошедшей ночи, растворившись в прохладном утреннем воздухе.

Это было последнее, чем мне хотелось заниматься, но я уже давно понял, что спорить бесполезно. Чен стал Заместителем Хозяина Горы не потому, что подчиняется мне, а потому, что каждый его день расписан так, чтобы заставлять меня принимать лучшие решения для Востока.

А сейчас мне нужно было одно, убедиться, что я смогу убить своего отца в финальной схватке.

Гребаная финальная схватка насмерть. Ненавижу всех вас.

Я обернулся к кровати и позволил себе пару минут просто посмотреть, как спит Моник.

Ее лицо было спокойным, безмятежным.

Она вся моя. По крайней мере, за это стоит сражаться.

Я позволил себе еще мгновение, запомнить линии ее лица, то, как ресницы отбрасывают тени на щеки, как ровно поднимается и опускается ее грудь с каждым вдохом.

Черт. Такая красивая. Такая спокойная. Все, чего мне хочется, это снова лечь рядом и заняться с ней любовью.

Но я решил не будить ее.

Кому-то из нас нужно выспаться.

Я одевался тихо, каждое движение было выверенным, чтобы не потревожить ее сон.

Через несколько минут я вышел из спальни, и тут же наткнулся на своих людей.

Вот дерьмо.

Прикрыв дверь за собой, я окинул взглядом каждого. Все, как на подбор, в синих тренировочных костюмах — Чен, Дак, Ху, Болин и даже Фэнгэ.

Чуть поодаль за ними стояли мои Хранители, с чаем и завтраком в руках.

Я отмахнулся:

— Не надо. Просто дождитесь, пока Мони проснется, и узнайте, что она захочет на завтрак.

Они поклонились и исчезли.

Я повернулся к своим.

— Все пришли сегодня, чтобы тренировать меня?

— Нет, — покачал головой Дак. — Все просто пришли побухтеть.

Я прищурился:

— Побухтеть?

Чен выступил вперед, держа в руках целую стопку газет:

— Я уже объяснил им, что их вопрос останется без ответа. У нас и без того дел выше крыши, чтобы разбираться с подростковыми приколами.

Я не сводил взгляда с Дака:

— Какой еще вопрос?

Он развел руками:

— Ты до сих пор девственник или как?

Фэнгэ кивнул:

— У нас тут пари.

— Мы что, мужики или обезьяны? — Чен нахмурился. — Это вам не футбольная раздевалка, а дворец.

Я обвел их всех взглядом:

— Кто и на что поставил?

— У нас нет на это времени, — отмахнулся Чен, махнув рукой, чтобы мы шли.

Я двинулся вперед.

Остальные потянулись за мной.

Я поравнялся с Ченом:

— Где тренируемся?

— В дворцовом спортзале. Не хочу тратить время на полет обратно на Гору Утопии.

— Отлично. Я тоже хочу, чтобы мы остались во Дворце до битвы.

Чен остановился:

— Почему?

— Моник нужно привыкнуть к Востоку.

— Все! — выкрикнул Дак, поднимая руку и потирая пальцы. — Я выиграл! Деньги сюда.

Ху нахмурился:

— Это не подтверждение того, что у них был секс. Лэй и раньше был собственником.

Я повернулся к Даку:

— Ты, значит, поставил на то, что я лишился девственности?

— Ага.

Я сузил глаза:

— Тогда я хочу трусики Моник.

Чен моргнул:

— Мы все еще про это?

На лице Дака расплылась наглая ухмылка:

— Я пытался вернуть ей трусики, но она настояла, чтобы я оставил их себе.

— Ах ты сука? — я рванул к нему, готовый свернуть шею.

Ху и Болин бросились вперед и встали у меня на пути.

Чен поморщился:

— Все бои — только в ринге, пожалуйста.

Дак так и остался стоять, все с той же ухмылкой:

— Потом отдам тебе трусики.

Я ткнул в него пальцем:

— Сначала я дерусь с тобой.

Он скрестил руки на груди:

— Чен хотел, чтобы я остался сзади и помог Мони привыкнуть ко Дворцу…

— Ни за что, — прошипел я.

Чен тяжело вздохнул:

— А ты бы предпочел, чтобы с ней весь день провели мужики, которых она не знает? Или, еще хуже, наши тетки?

— Пусть Ху покажет ей все.

— А кто тогда будет тренировать тебя? — нахмурился Ху. — К тому же, ей с Даком комфортнее.

Дак подмигнул:

— Очень комфортно.

Я бросился на него, но Ху схватил меня за плечи и вжал на место. Его хватка была как стальные тиски.

— Дак, ты совсем не помогаешь, — буркнул Чен и повернулся ко мне. — Лэй, у меня есть два важных вопроса, которые нужно обсудить с тобой прямо сейчас. И когда ты их услышишь, поверь, мысль о том, что Дак остается с Мони, перестанет казаться тебе проблемой номер один.

— Какие еще большие вопросы?

Чен махнул рукой, подавая сигнал идти дальше.

Я с трудом оторвался от желания вломить Даку и пошел рядом с Ченом, стараясь не отставать.

— Ну и что теперь?

— После того, как ты вчера внезапно представил Мони Востоку, медиа и соцсети не заткнулись ни на минуту. — Он протянул мне стопку бумаг. — Как видишь, пресс-служба Дворца собрала вот такой отчет.

То, что лежало у меня в руках, было не подборкой полных изданий, а россыпью первых полос десятков газет, распечатками блогов и постов в соцсетях от крупнейших инфлюенсеров Востока.

Бумаги были разбросаны, края у некоторых помяты, словно все это собирали впопыхах.

Продолжая идти, я поднял первый лист и глянул на заголовок.

Смелый шаг Хозяина Горы: представляет любовницу с Запада во Дворце Востока.

Я посмотрел следующий заголовок:

Восток встречает Запад.

Я выдохнул.

— Придется кому-то объяснить прессе, что Моник вообще-то не с Запада.

Чен кивнул:

— После битвы и церемонии прощания с дядей Лео придется устроить официальное представление. Может, устроим масштабную вечеринку и другие события.

Я перевернул страницу.

Историческое появление: спутница Хозяина Горы вызывает беспрецедентный ажиотаж.

Я перелистывал заголовки, с каждым все больше нервничая, надеясь, что никто не перегнул палку в своих публикациях.

Разнообразие во Дворце.

Любовница Хозяина Горы нарушает традиции, которым сотни лет.

Я поднял голову:

— Какие, блядь, традиции?

Ху подошел ближе, слева:

— Ну… мы понимали, что они раздуют из этого целую драму… из-за ее расы.

Я заговорил сквозь сжатые зубы:

— Пусть, сука, очень осторожно формулируют.

Все напряглись и замолчали. Я сбавил шаг и обвел их взглядом:

— Что?

Чен почесал затылок:

— Пролистай остальные заголовки и посты. Потом я все объясню до конца.

Недовольно скривившись, я продолжил листать.

Новое лицо Дворца.

Кто она такая?

Начало новой эры: роман Хозяина Горы с иностранной красавицей покоряет Восток.

— Иностранной? Да что, блядь, с ними не так? — Я нахмурился еще сильнее и пролистал дальше.

Культурная веха: первая чернокожая во Дворце.

Я раздраженно застонал и метнул взгляд на Чена:

— Она ни хрена не первая чернокожая, побывавшая во Дворце. Это должно быть официально озвучено сегодня же.

Чен пожал плечами:

— Новости — это бизнес. Газеты надо продавать.

— А Дворцу надо разгрести все это дерьмо.

— Ну... читай дальше, Хозяин Горы.

Я перешел к сплетням и блогам.

Отслеживаем вихрь романов Хозяина Горы.

Я поморщился, когда увидел фотографии не только Шанель, но и ее сестры Кашмир, а еще матери Димы и какой-то кореянки с рыжими волосами.

— Это хуйня полная. Я ни с одной из них не встречался. — Я всучил Чену уже прочитанное.

— Мне совершенно не нравится все это дерьмо. Половину этих изданий надо прикрыть…

— Не забывай, твои родители свято верили в свободу прессы.

Позади нас фыркнул Дак.

Я метнул взгляд через плечо:

— Что?

Чен махнул рукой:

— Я объясню, почему он так. Просто... дочитай.

Вздохнув, я вернулся к блогам со сплетнями.

Разбираем запутанную любовную историю Хозяина Горы — проституция, шантаж и заговоры инопланетян.

Мы свернули за угол к лифту и остановились.

Идиоты. Все до единого.

Мне не нужно это дерьмо. Особенно сейчас, когда Мони только начинает привыкать к Востоку.

Все должны взять себя в руки и уважать ее. Особенно Восток.

Она здесь даже суток не пробыла, а они уже, блядь, перегнули.

Что будет, когда приедут ее сестры?

Будто услышав мои мысли, Чен заговорил:

— У меня уже есть небольшая пиар-команда, которая займется Мони и ее сестрами, как только они окончательно переберутся сюда. Еще одна группа отвечает за сам процесс их переезда.

— Уверен, Мони захочет устроить младших сестер в школы. И в зависимости от выбора, пресса может сильно все усложнить.

Дак покачал головой:

— Сомневаюсь. Думаю, после вчерашнего... переход пройдет очень гладко.

Чен заметно поежился.

Я прищурился:

— Что случилось вчера вечером?

Чен сохранил нейтральное выражение лица:

— Просто продолжай читать.

Лифт открылся.

Мы зашли внутрь.

Я дошел до постов в соцсетях ведущих инфлюенсеров Востока. У нас была своя версия твиттера — The E.

И именно тогда все стало по-настоящему херово.

Разнообразие мнений поражало. Некоторые встречали появление Мони с восторгом, называя это смелым шагом к прогрессивному будущему Востока.

Но далеко не все разделяли этот оптимизм.

Мой взгляд зацепился за посты, наполненные злобой и презрением.

Следите за своим ебучим языком.

Слова резали, как нож. С каждой строкой — все глубже.

Обвинения в безрассудстве, в предательстве священных традиций, в неуважении к самому основанию восточного общества.

Похоже, пора пересмотреть эту идею со свободной прессой.

Один из постов был откровенно расистским:

The E 🕊️🔵 @EasternGossip

Хозяину Горы обязательно было тащить свою любовницу во Дворец? Мог бы оставить ее это СТРАШНОЕ черное ничто в тени.

#ДрамаХозяинаГоры #ТениДворца #СовсемБезВолос

🕒 16 часов назад · Приложение The E

🔁 35 репостов · ❤️ 50 лайков · 💬 12 ответов

Я кипел от злости.

Готов застрелить автора поста, я стиснул зубы и открыл комментарии.

@PalaceInsider 🕊️🔵

В ответ @EasternGossip

Давайте не делать поспешных выводов. Хозяин Горы всегда действовал загадочно, и у каждого его шага есть причина. Возможно, это — новая глава для Востока.

#ОткрытыеУмы #НовыеНачинания

🕒 9 часов назад · Приложение The E

🔁 12 репостов · ❤️ 34 лайка · 💬 3 ответаs

@CulturalCommentator 🕊️🔵

В ответ @EasternGossip

Каждый заслуживает шанс на любовь — даже Хозяин Горы. Почему все всегда сводится к расе?

#ЛюбовьНаСвету #ПеременыКЛучшему

🕒 8 часов назад · Приложение The E

🔁 25 репостов · ❤️ 58 лайков · 💬 8 ответов

@TraditionKeeper 🕊️🔵

В ответ @EasternGossip

Такого еще не было! Дворец — это место традиций, а не желтая пресса. Мы обязаны хранить свои ценности.

#СохранимПрошлое #ТрадицииИмеютЗначение

🕒 8 часов назад · Приложение The E

🔁 18 репостов · ❤️ 22 лайка · 💬 15 ответов

@ModernMindE 🕊️🔵

В ответ @EasternGossip

Времена меняются, и мы должны меняться вместе с ними. То, что Хозяин Горы вывел свою партнёршу в свет, может стать знаком более инклюзивного будущего для всех нас.

#Прогресс #ДумаемОБудущем

🕒 7 часов назад · Приложение The E

🔁 45 репостов · ❤️ 76 лайка · 💬 21 ответов

@PalacePeek 🕊️🔵

В ответ @EasternGossip

Времена меняются, и мы должны меняться вместе с ними. То, что Хозяин Горы вывел свою партнершу на свет, может стать символом более инклюзивного будущего для всех нас.

#Прогресс #МышлениеБудущего

🕒 7 часов назад · Приложение The E

🔁 45 репостов · ❤️ 76 лайков · 💬 21 ответ

@EastEndGossipGirl 🕊️🔵

В ответ @EasternGossip

Оставим дворцовые драмы в стороне. Может, стоит сосредоточиться на политике Хозяина Горы, а не на его личной жизни? Давайте поднимем уровень дискуссии.

#ВышеСплетен #ПолитикаАНеПриват

🕒 3 часа назад · Приложение The E

🔁 30 репостов · ❤️ 50 лайков · 💬 10 ответов

Хотя среди комментариев попадались отдельные гнилые яблоки, в целом казалось, что большинство отреагировало с открытым умом.

Но тут я увидел новый пост, и меня просто взорвало.

The E 🕊️🔵 @RoyalRumors

Обезьянка видит — обезьянка повторяет! Надеемся, она ничего не украдет.

#БанановаяЛюбовница #ЭтоНеЧерныйДворец #НеМойХозяинГоры

🕒 14 часов назад · Приложение The E

🔁 3 репоста · ❤️ 10 лайков · 💬 1 ответ

Во мне вспыхнул яростный, убийственный пожар. Все перед глазами потемнело, мысли слиплись в одну — уничтожить. Мне было мало просто убить. Я хотел стереть из истории всю эту ебаную родословную.

С резким динь двери лифта распахнулись.

Гробовая тишина.

Я вышел вперед, полыхая гневом, одержимый одной целью, найти и покарать того, кто позволил себе такую расистскую мразь.

Все молча шли за мной.

Я открыл комментарий к этому поганому посту.

@TheEast4Life 🕊️🔵

В ответ @RoyalRumors

Мама позвала врача, и врач сказал: «Больше никаких обезьянок, скачущих на кровати!»

#ОбезьянийХозяин

Я застыл. Пальцы дрожали от ярости.

— Я хочу знать, кто эти ебаные расисты, которые…

— Мы уже выяснили, кто они, — неловко ответил Чен.

Остальные сомкнулись вокруг меня.

— Отлично. — Я сунул ему бумаги. — Тогда вместо тренировки я еду к ним домой –

— В этом не будет необходимости, Хозяин Горы, — Чен передал стопку Болину.

Я наклонил голову набок:

— И почему, блядь, не будет?

Лицо Чена перекосилось от ужаса:

— Потому что твой отец уже навестил их прошлой ночью.

Глава 2

Фальшивые новости

Лэй

Напряжение сжало плечи.

— Чен, что произошло, когда мой отец навестил этих инфлюенсеров?

Он прибавил шагу:

— В спортзале уже готова видеозапись с новостей, ты все увидишь сам.

Мы свернули в коридор, ведущий к дворцовому спортзалу.

Живот неприятно скрутило.

Я оказался в эпицентре внутреннего шторма, какого раньше не знал.

Моник стояла рядом. Последние дни ее сила и грация не переставали вызывать у меня восхищение.

Я хотел одного, чтобы Восток принял ее. Чтобы мой народ обнял ее так же, как это сделал я. Но путь к этому, судя по всему, будет вымощен сплошным дерьмом.

С одной стороны, моя роль Хозяина Горы давала мне власть — реальную, ощутимую, такую, которую я мог бы направить на то, чтобы заставить всех признать Моник.

Заставить их полюбить ее? Да это, блядь, проще простого.

Во мне вскипела ярость — ярость защитника, нашептывающая: Сделай это.

Но такой путь, основанный на страхе и принуждении, шел вразрез со всем, во что я верил.

Маме бы это не понравилось.

К тому же их вынужденное принятие стало бы пустой победой — победой, которая только посеет обиду и раскол на Востоке.

Я должен показать им, какая она потрясающая. Когда они узнают ее поближе — они поймут.

Я жаждал, чтобы Моник приняли за то, кто она есть, чтобы мой народ увидел в ней то, что видел я, женщину с беспримерной отвагой, добротой и внутренним стержнем.

Я хотел, чтобы ее приняли не из страха и не по долгу, а потому что почувствуют: в ней есть глубина, сила, и она способна обогатить не только мою жизнь, но и жизнь всего Востока.

Но этот путь требовал терпения. И веры.

В то, что перемены возможны. Что сердца и умы могут открыться.

Блядь.

Это был риск, с полным осознанием, что за ним может последовать отказ и боль.

Я не знал, как поступить.

В конце концов… все сводилось к тому, каким Хозяином Горы я в итоге стану… когда отца больше не будет.

Востоку пора двигаться в новом направлении.

Да, встречались и разумные заголовки, но большинство звучало узколобо, с предвзятостью и запахом старых догм о «чистоте».

Пришло время перемен, и Моник может помочь мне в этом. Она — свежий взгляд. Новая перспектива.

Но вести за собой, быть примером, пробуждать перемены через понимание и уважение — куда сложнее.

Ответов не было.

Мы вошли в зал Дворца. Атмосфера сразу окутала меня, как старое, хорошо знакомое объятие, наполненное бодрящей энергией. В воздухе смешались запахи пота, натертого дерева и слабый, почти неуловимый аромат мази.

Я огляделся, отмечая потертые тренировочные маты, устилавшие пол. Их поверхность хранила следы бесчисленных шагов, здесь танцевали, скользили, били с размаху.

На стенах — традиционные фрески и оружие: мечи, посохи, нунчаки.

Рядом с оружием на стенах висели свитки с изящной каллиграфией, в них были наставления и вдохновение для тех, кто стремился постичь не только физическую, но и духовную суть нашего пути.

В одном из углов зала группа учеников двигалась синхронно. Их движения были текучим воплощением силы и грации. Звук ударов деревянного оружия и глухие шлепки тел, перекатывающихся по полу, наполняли пространство.

Несколько учеников заметили меня, но никто не поклонился и не опустился на колени.

В этом зале мы были равны.

Чен провел нас на другую сторону, где уже установили большой экран.

Дак встал по правую руку от меня.

— Не заморачивайся, — сказал он. — Разберемся.

Сейчас будет жесть.

Чен поднял пульт и нажал на кнопку.

Экран мигнул и ожил — заиграла заставка «Доброе утро, Восточный Парадайз».

Я внутренне собрался — к неизвестному.

На экране появилась ведущая новостей — Гао Юэ, с серьезным выражением лица.

— Доброе утро, уважаемые зрители. Сегодня мы покажем вам репортаж, который одновременно шокирует и тронет до глубины души. Просим быть внимательными: кадры и подробности, которые мы собираемся показать, могут оказаться тяжелыми для восприятия.

Пространство вокруг словно стало холоднее.

Экран разделился на три части, в каждой из которых показывали фасад разных домов.

Гао Юэ продолжила:

— В трагическом повороте событий яркие жизни трех самых известных инфлюенсеров Востока — Eastern Gossip, Royal Rumors и The East 4 Life, были жестоко оборваны.

Плечи сжались от напряжения.

Камеры скользили по местам преступлений, и то, что они показывали, иначе как бойней не назовешь. Каждый из этих домов, некогда сиявший роскошью и гламуром, теперь был откровенной демонстрацией жестокости.

Запись, хоть и тщательно отредактированная, не оставляла простора для фантазии: кровавые пятна на фоне дорогих интерьеров и личных вещей жертв ясно говорили об их последних минутах.

У меня пересохло в горле.

— Он убил только этих троих инфлюенсеров?

Чен даже не взглянул на меня:

— У двоих были жены и дети.

Я метнул на него взгляд:

— И?..

— Они тоже мертвы.

Будто что-то тяжелое легло на грудь, сдавило так, что стало трудно дышать.

Я заставил себя сохранять спокойствие.

— А третий инфлюенсер?

Ответил Дак:

— Его звали East 4 Life. У него был тайный любовник — мужчина, который даже не находился в доме. Но дядя Лео навестил и его.

— Этот любовник… он тоже мертв?

Они кивнули.

Пульс гремел в ушах.

Я уставился на экран, где все еще шло видео — сцены, полные ужаса, запечатленные руками моего отца. Каждая пропитанная кровью комната открывала все новые стороны его жестокости.

Голос ведущей эхом разнесся по залу.

— Дворец пока не сделал официального заявления по этому поводу, однако распространяются неподтвержденные сведения о том, что за этими жестокими казнями стоят лидеры банды Роу-стрит. Именно поэтому наш Хозяин Горы распорядился держать ворота закрытыми — ради нашей безопасности и защиты.

Живот скрутило в тугой узел.

— Мне не место в зале. Я должен выступить с заявлением.

— Я понимаю, Лэй, — вздохнул Чен. — Но сейчас тренировка важнее, чем успокаивать народ. Все и так знают, почему эти трое на самом деле погибли…

— В этом-то, блядь, и проблема. Я должен дать понять, что не имею к этому никакого отношения.

Чен покачал головой:

— У тебя есть три дня, чтобы разобраться с настоящей угрозой. Забудь о СМИ и сосредоточься на бою.

Я сжал губы и снова уставился на экран.

— Власти ведут расследование этих чудовищных преступлений, и, хотя подробности продолжают поступать, уже ясно, что последствия этой трагедии выходят далеко за пределы круга непосредственных жертв, — голос Гао Юэ звучал ровно, но с заметными нотками эмоций.

— Эти люди были больше, чем просто инфлюенсеры. Они были иконами Востока, любимыми и уважаемыми тысячами. И хотя я не согласна с их недавними высказываниями… я… ну… их внезапный уход оставил пустоту, которую будет очень трудно заполнить.

Пока Гао Юэ говорила, на экране мелькали кадры с инфлюенсерами в лучшие моменты их жизни — улыбающиеся, в окружении фанатов, блистающие в свете софитов.

Черт бы тебя побрал, отец.

Да, я тоже собирался их убить, но никогда бы не тронул их партнеров и детей.

Как всегда, ты зашел слишком, блядь, далеко.

Картинка сменилась, в эфир вышел соведущий Гао Юэ, Сун Пэн. Его обычное хладнокровие сменилось заметным напряжением.

Я покачал головой:

— Теперь пресса в ужасе. Именно этого мама и не хотела.

Сун Пэн выдавил самую фальшивую, самую неестественную улыбку, какую я только видел.

— А теперь — редкое и… безусловно, никак не связанное событие, — протянула Гао

Юэ, моргнув и выглядя так, будто вот-вот обмочится от страха.

Голос Сун Пэна дрожал, выдавая попытки сохранить хоть каплю профессионализма:

— Великого Хозяина Горы заметили прошлой ночью на прогулке в центре Восточного района. Он… попросил, чтобы мы показали это вам сегодня утром.

Я напрягся.

Сун Пэн прочистил горло, и видео началось.

На экране, во весь рост, появился мой отец.

Камера засняла его пугающе спокойно, он неспешно гулял по улицам, с зажженной сигарой в пальцах.

Но именно кровь, явные брызги на его одежде и руках, заставила меня раскрыть рот.

Несколько мужчин и женщин, что еще оставались на улицах, поспешно разбежались, будто увидели Кинг-Конга или Годзиллу.

Дак покачал головой:

— Пресс-конференция уже не нужна, Лэй. Загадка раскрыта.

Блядь.

Окружали отца дядя Сонг и множество его людей. Все они выглядели так же, как он — залитые кровью и до неприличия довольные устроенной резней.

Где-то рядом гремела быстрая музыка.

Я шагнул ближе, прислушался:

— Что за трек играет на фоне?

Чен тяжело выдохнул:

— Йонг ехал в своем Cadillac и врубил Hit 'Em Up Тупака на всю.

— Будто они, блядь, клип снимали, — добавил Дак.

Я провел рукой по волосам:

— Все это произошло, пока я спал?

Дак прищурился:

— Ты просто спал?

Я нахмурился:

— Почему меня никто не предупредил? Где, блядь, была охрана Востока?

— Наши тетки, — пожал плечами Чен. — Им тоже не понравились высказывания инфлюенсеров о Моник. Они заблокировали все сообщения, направленные во Дворец и на Гору Утопии.

— Это херня, — процедил я. — Разберитесь с этим. И проследите, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

Камера вновь переключилась на ведущих. Сун Пэн и Гао Юэ сидели в гробовой тишине, лица побелели, глаза распахнуты в панике.

Они не могли вымолвить ни слова, а ведь их учили говорить при любых обстоятельствах.

После неловкой паузы Сун Пэн наконец обрел голос:

— Мы желаем Великому Хозяину Горы… крепкого здоровья.

Дак фыркнул:

— Еще бы.

И тут, словно пытаясь отчаянно сменить тон, Гао Юэ перешла на светлую тему, ее голос прозвучал натянуто бодро:

— А теперь, к куда более приятным новостям. С радостью сообщаем, что наш Хозяин Горы Лэй представил свою возлюбленную Востоку.

Хозяин Горы Лэй представил свою возлюбленную Востоку.

На экране показали, как мы с Моник идем по коридору Дворца.

Я держал ее за руку.

И несмотря на весь тот бардак, что только что произошел, я должен признать, выглядела она потрясающе. Ее красивые глаза сверкали, а наши шаги были абсолютно синхронны.

На моем лице застыло выражение такой безумной радости, что я даже не сразу понял, насколько сильно улыбался все это время.

Я просто был счастлив. Безумно счастлив, что наконец могу показать ее Востоку.

Я выглядел как влюбленный идиот.

Я немного скривился.

Дак бросил на меня печальную улыбку:

— Никто не сможет сказать, что Моник некрасива… и что ты не счастлив.

Чен кивнул:

— Уверен, дядя Лео просто хотел убедиться, что переход Моник на Восток пройдет без проблем.

Я тяжело выдохнул:

— Только он мог решить, что кровавая бойня — это подходящее решение.

— Так приятно видеть счастье в такие тяжелые времена, — выдавила из себя Гао Юэ, улыбаясь с натянутым лицом.

Сун Пэн вторил ей, звуча так, будто читает по бумажке:

— Безусловно. Любовь и единство всегда вдохновляют, особенно в таких уважаемых кругах. Мы от всей души поздравляем Хозяина Горы и его прекрасную спутницу с этим радостным событием.

Руки Гао Юэ дрожали, когда она указала вбок:

— А теперь, о погоде.

На экране появился новый кадр, напуганный ведущий прогноза погоды, который явно мечтал оказаться где угодно, только не в прямом эфире.

— Спасибо, — произнес он с пугающей натянутой улыбкой.

— Прежде чем перейти к прогнозу на сегодня, хочу от всего сердца поздравить прекрасную спутницу нашего Хозяина Горы.

Я медленно выдохнул.

— А теперь давайте посмотрим на прогноз погоды на сегодня.

На экране за его спиной появились анимированные облака и солнечные лучи.

— На Востоке ожидается переменная облачность с прояснениями, возможны кратковременные дожди ближе к вечеру. Что… эм… надеюсь, понравится Хозяину Горы и его спутнице… потому что я, э-э, целиком поддерживаю их союз.

Что за хрень?

Ведущий прокашлялся.

— Температура будет умеренной, прекрасный день для прогулок на свежем воздухе и… романтических пикников, которые… возможно… наш Хозяин Горы захочет устроить для своей возлюбленной… ну, я, конечно, не указываю, что ему делать, но мне кажется, это было бы… мило…

— Выключи. — Я скрестил руки на груди. — Остальные каналы такие же?

Экран погас.

Чен кивнул:

— Сплошные поздравления и испуганные улыбки. Все новостные агентства убрали напряженные заголовки. Блоги с грязными слухами удалили посты, инфлюенсеры — свои публикации. Наступила тишина.

— Не то чтобы это плохо, — подал голос Фэнгэ.

Болин выступил вперед:

— Пока — нормально. Но нельзя управлять народом через страх и смерть.

Фэнгэ пожал плечами:

— Во многих странах с этим прекрасно справляются.

— Именно из таких стран сбежали наши родители, — нахмурился Болин. — Восток — это не про диктатуру.

Фэнгэ отмахнулся:

— Не нравится Восток — пусть уезжают.

— Хватит, — поднял я руку. — Мне сегодня нахрен не нужна дискуссия о том, стоит ли угнетать Восток или нет. Когда отца не станет, я не буду править через страх. Эта херня закончилась.

Они оба ответили в унисон:

— Да, Хозяин Горы.

— Чен, Дак, — начал я, голос дрожал от сомнений, — я не могу решить, стоит ли рассказывать Моник все, что произошло. Про отца, инфлюенсеров, всю эту жестокость…

Чен бросил на меня осторожный взгляд:

— Лэй, подумай как следует. Если расскажешь, это может только напугать ее и добавить ей лишнего груза.

— Я не хочу этого.

— Она все еще привыкает ко всему новому, и это может оттолкнуть ее, и не только от тебя, но и от всего, что мы здесь строим.

Его слова ударили, как пощечина, но я не мог их просто так отбросить.

Одна только мысль о том, что Моник станет смотреть на меня. или на Восток, через призму страха и расизма… я не вынесу этого.

Но Дак перебил:

— Но ты не можешь и врать ей. Она теперь Дружит с «Четырьмя Тузами». Комитет рано или поздно расскажет ей все, и я не собираюсь быть тем, кто держал рот на замке и потом попал под раздачу.

Я нахмурился.

Дак продолжил:

— Моник заслуживает правду. Она куда сильнее, чем ты думаешь. И она имеет право понимать, в какой мир входит.

Чен покачал головой:

— С новостями она справится. У нас и так достаточно всего происходит. Нет смысла…

— Как она может быть рядом с тобой, если ты держишь ее в неведении? — перебил Дак и хмуро уставился на меня.

Эти слова что-то во мне задели.

— Мне нужно подумать, — я посмотрел на Дака. — Пока что, не говори ей об этом. К вечеру я решу, как хочу поступить.

Дак выглядел совершенно недовольным.

Я сузил глаза:

— Ты уже отдал ей наш священный текст. Не испытывай мое терпение, братец.

— Да, Хозяин Горы.

— И я хочу, чтобы ты вернул те долбаные трусы.

Дак уставился в пол:

— Да, Хозяин Горы.

Я перевел взгляд на Чена:

— Что-нибудь еще случилось, пока я спал?

— Опять… ты просто спал? — пробурчал Дак себе под нос.

Чен его проигнорировал:

— Ну… возникли небольшие сложности с твоим так называемым Планом по Расформированию Гарема.

Голова тут же заныла от раздражения.

— И что теперь?

Глава 3

Под каблуком

Лэй

Чену позвонили, и он не успел рассказать мне, что там с гаремом.

Я сосредоточился на пятерых мужчинах, стоящих передо мной.

Ху стоял впереди с ухмылкой, обещавшей боль.

Бойцы, которых он выбрал для спарринга со мной, были не просто воинами. Это была элита, лучшие из лучших на Востоке, у каждого за спиной не меньше сотни убитых.

А значит, движения — выверенные, удары — смертельные, отполированные сотнями сражений.

Справа, на краю ринга, стоял Дак, наблюдая за мной вместе с Болином и Фэнгэ.

— Как самочувствие с утра?

— Отличное.

Дак наклонил голову:

— Прям супер охуительно отличное? Или просто... обычное отличное?

— Почему ты просто не вернул ей трусы?

Дак нахмурился:

— Потому что ты как псих сорвался за телом Шанель, а еще Моник сама сказала не отдавать.

— Ты знал, почему она так сказала.

— Знал.

— И ты просто хотел их себе оставить.

Дак скрестил руки на груди:

— Хотел.

Я развернул корпус в его сторону.

Ху прочистил горло:

— Ты дерешься не с Даком. С нами... Хозяин Горы.

— Ладно, ладно. — Чен закончил разговор и сунул телефон в карман.

— Дак, почему ты еще здесь? Иди к Моник, чтобы у нас сегодня больше не было проблем.

— Уже иду, — вздохнул Дак. — Ну давай, Лэй. Ты, блядь, серьезно? Мы же все хотим знать.

— Поправка. Я знать не хочу, — Чен сунул руки в карманы. — Лэй и так делится с Востоком всей своей жизнью. Я считаю, что у него должно остаться хоть что-то личное.

— Но не это, — покачал головой Дак. — Если он действительно наконец-то потерял девственность, это меняет расклад. Тогда надо обсуждать, стала ли она Хозяйкой Горы и прочее.

Я прищурился:

— Какое еще прочее?

Дак пожал плечами:

— Ну, например, стал ли ты подкаблучником? Нам пришлось бы за этим следить и как-то контролировать.

— Мы не будем обсуждать это сейчас, — сказал Чен, подходя ближе к рингу. — Пошли. Мы выбиваемся из графика.

И все же, как бы мне ни хотелось… я спросил Дака:

— А каково это — быть подкаблучником?

Глаза Дака заблестели от веселой пакости.

Я кашлянул:

— Гипотетически.

На лице Дака расползлась довольная ухмылка.

— Ну, по моему личному опыту, это как будто тебе снова и снова врезают под дых ее киской, но это охуенно приятно. До такой степени, что ты думаешь только о ней и вообще не можешь держаться подальше. Летишь как мотылек на пламя. Полная зависимость.

Я повернулся к Ху:

— Это похоже на правду?

Он фыркнул:

— Больше похоже на то, что ты просто еблан. Но да… в целом, примерно так и есть.

— Нет-нет, — запротестовал Дак. — Еблан — это когда ты знаешь, что баба тебе не подходит, но все равно к ней прешь. А подкаблучник — это когда вообще похуй, хорошая она или нет. Она просто становится всем, чего ты когда-либо хотел. И точка.

Чен перевел взгляд с одного на другого, лицо осталось абсолютно непроницаемым:

— Это пустая болтовня. Пора переходить к бою.

Но я не мог сдвинуться с места, вспоминая, каким был тот день с Моник.

— Вчера…

Дак подался вперед.

Ху опустил руки, выходя из боевой стойки.

Чен приподнял брови.

Я сглотнул:

— Я предложил Моник переехать ко мне во Дворец.

Ринг накрыло оглушающим молчанием, все будто оцепенели, глядя на меня с миксом удивления, уважения и, в случае с Ченом, откровенного ужаса.

— Ты… что сделал? — наконец выдавил Чен.

— Во Дворец. Этот.

— «Цветок лотоса» — прямо рядом с нами. Увидеть ее не составит никакого труда…

— Да, но… — все тело звенело от напряжения. — Я хочу, чтобы она спала в моей кровати. Каждую ночь.

Улыбка Дака из хитрой превратилась в торжествующую:

— О да, кузен, ты официально вступил в клуб подкаблучников.

Чен тяжело выдохнул:

— Лэй, если она переедет, то это уже насовсем.

— Я в курсе.

Тем временем Болин и Фэнгэ полезли в карманы и достали телефоны.

Дак подмигнул им:

— Переводите деньги сразу на мой счет. Не хочу ждать ни минуты.

Болин поморщился:

— Не переживай. Получишь свое.

Ху покачал головой и жестом позвал одного из своих людей принести ему телефон.

Черт, они все реально думали, что я не решусь.

Чен внимательно посмотрел на меня:

— И что она ответила?

Во мне вспыхнуло раздражение:

— Она отказала.

Дак моргнул:

— Серьезно?

— Да, — я провел рукой по волосам. — И… я хотел заставить ее переехать, даже против ее воли, но после того, как она вчера на горе заявила, что Дружит с «Четырьмя Тузами»… я понял, что, возможно, мне стоит быть помягче.

— Вот именно, кузен, — хмыкнул Дак. — Меньше похищений — больше романтики.

Чен не выглядел довольным:

— И что она сказала?

— Она хочет, чтобы переход для нее и ее сестер прошел постепенно. Чтобы все привыкли к Востоку.

Чен кивнул:

— Здравое решение. Она заботится о своих сестрах.

— Еще она считает, что стоит подождать год… потому что думает, что у меня все еще могут быть чувства к Шанель.

Чен снова кивнул:

— И это тоже умно и по-человечески. Она не хочет воспользоваться твоим состоянием, пока ты в трауре. Это хорошо.

— Не согласен. Пусть пользуется мной, сколько хочет.

Чен потер лоб:

— О-ке-е-й.

Дак закивал:

— Черт. Да, ты стопроцентно подкаблучник.

— Ну… — я тяжело выдохнул. — Еще кое-что…

Ху приподнял брови.

Чен моргнул:

— Еще?

— Я сказал ей, что люблю ее.

Дак расхохотался и поднял руки:

— Успокойся уже. Вот почему я и говорил тебе, нужно было все давно скинуть!

— Не думаю, что это бы что-то изменило…

— Да это бы все изменило!

— Но… — я снова провел рукой по волосам, чувствуя себя максимально неловко, но не в силах удержаться.

— Она сделала одну штуку… ну… сам понимаешь…

У Дака отвисла челюсть:

— Какую еще штуку?

— Ну… — я пожал плечами. — В конце она… сжала киской мой член.

Чен округлил глаза:

— Мы не будем это обсуждать. Сейчас.

Я развел руки в стороны:

— Это вообще нормально для всех женщин? Или нет?

— Не для всех, — ухмыльнулся Дак. — Но если тебе попалась такая — держись за нее.

Может, я и правда подкаблучник.

— Черт. — Дак полез в карман и вытащил крошечный пластиковый пакетик с чем-то голубым внутри. — Похоже, придется вернуть.

У Ху отвисла челюсть.

Чен прочистил горло:

— Только скажи мне, что это не ее трусы.

— Тогда я лучше ничего не скажу, — Дак подошел и протянул мне пакет.

— Они все это время были у тебя?! — Я выхватил их из его рук. — Я тебе сейчас, блядь, вмажу.

— Эй. — Дак поднял руки и отступил назад. — Я официально выхожу из нашей маленькой игры. Во-первых, я все равно проигрывал. А во-вторых… я знаю, как ты можешь зациклиться на женщине, с которой у тебя еще не было секса. А теперь, когда ты действительно лишился девственности с Моник, ты уже не будешь играть по-честному.

— Не буду, — я сунул трусики в карман. — Я хочу, чтобы Моник жила во Дворце. И она абсолютно точно — Хозяйка Горы.

— Ладно, — покачал головой Чен. — Давайте отложим это до конца битвы.

— Вот это да, — пробормотал Дак и пошел прочь. — Только про деньги не забудь, брат.

Я нахмурился, глядя на Чена:

— Ты тоже не верил, что это случится?

— Ну… я думал, шансы невысоки, — пожал плечами Чен. — А теперь возвращаемся к бою.

Вздохнув, я снова сосредоточился на ринге.

Ху передал телефон одному из своих людей и встал в стойку.

— Помни, Лэй: дыши и сосредоточься.

Ху и его бойцы пошли вперед.

Мое тело напряглось.

— Чен, что с гаремом? Ты говорил, там возникла проблема.

— Ну… мы запустили план по Расформированию Гарема.

Один из бойцов рванул в мою сторону.

Первое движение, как вспышка: резкий удар ногой в голову, от которого я легко уклонился.

Воздух со свистом прошел мимо.

Я ответил быстрым ударом в плечо.

Он пошатнулся.

Я метнул взгляд в сторону Чена:

— Но в чем, сам план?

Чен смотрел вперед, не отводя взгляда:

— Сейчас женщины летят в Таиланд. Три недели отдыха. Программа составлена так, чтобы они расслабились, попутешествовали по стране и были по-настоящему избалованы.

— Отлично.

Я развернулся как раз вовремя, чтобы отбить удар от одного из людей Ху, он прошел в руку, отозвался глухим гулом в костях, но стойку не сбил.

Я врезал ему ногой в корпус, отбил еще один удар и с размаху ударил кулаком в голову.

Он согнулся пополам и рухнул на пол.

Я отступил вбок на несколько шагов:

— Что еще?

Чен продолжил:

— Мы отправили с ними пятерых терапевтов, чтобы их эмоциональное и психологическое состояние не осталось без внимания во время этого переходного периода.

Лоб покрылся потом.

Я смахнул капли и краем глаза заметил новую атаку.

Третий противник рванул на меня с угрожающим рыком.

Не теряя ритма, я развернулся и врезал точно в спину нападавшему — он тут же рухнул на землю.

За спиной раздался голос Ху:

— Ты точно хочешь избавиться от гарема, Лэй?

— Если я всерьез собираюсь сделать Моник Хозяйкой Горы, то зачем мне их держать?

— Ну… они могли бы дать тебе еще кое-какие уроки и… опыт…

— С гаремом у нас уже было более чем достаточно. И… честно говоря… ни одна из них не смогла удержать мое внимание. Не так, как Моник.

— Понял. — Глаза Ху удивленно округлились. — Ясно.

— Что еще, Чен?

— Чтобы обеспечить благополучие женщин из гарема, — продолжил Чен, — мы также организовали для них программу трудоустройства, которая начнется после поездки в Таиланд.

— Хорошо.

— Мы работаем с международными партнерами, чтобы помочь им найти подходящую работу или, если они захотят, продолжить обучение.

Я посмотрел на Чена с благодарностью:

— Отлично. Я хочу, чтобы о них позаботились.

— Разумеется, Лэй. Их благополучие, это наш приоритет.

Я вновь сосредоточился на бойцах Ху. Они уже начали приходить в себя, на усталых лицах проступала новая решимость.

Кулаки сжались, когда они снова пошли в наступление.

Я был готов ко всему, что они собирались выдать.

Один из них сделал выпад; за ним быстро последовал другой, который подошел ко мне сбоку.

Быстрыми, отработанными движениями я уклонился от одного и парировал другой — все одним плавным движением.

А потом они навалились все разом, началась настоящая симфония: рыки, удары тел о маты, шлепанье кожи о кожу.

Я был в своей стихии. Каждый жест — ответ, каждый вдох — продуманное решение.

Но Ху не сдавался. Его атаки были смесью грубой силы и холодной хитрости — смертоносная комбинация, уже сокрушившая многих.

Но я был не из тех.

Я бил, как удар молнии — мощно и точно.

— Используй его импульс, Лэй! — крикнул Чен.

И я использовал.

Одним плавным движением я перенаправил следующую атаку Ху, использовав его же силу, он пошатнулся, теряя равновесие.

Бой превратился в хаотичную партию в шахматы: я просчитывал ходы на три вперед, но Ху делал то же самое.

Обмен ударами становился все ожесточеннее, мы подталкивали друг друга к пределу.

— Сохраняй концентрацию, Лэй, — голос Чена прорезал напряжение. — Ты контролируешь бой.

Сквозь сжатые зубы я встретил очередной удар, и почувствовал, как все меняется. Баланс качнулся в мою сторону с каждым точным блоком и ответной атакой.

Ху махнул отчаянно, вкладываясь в удар, но я нырнул под кулак и ответил мощным хуком справа, прямо в челюсть.

Его глаза дрогнули всего на секунду, и я тут же воспользовался этим, выбил у него ноги. Он с глухим ударом рухнул на мат, звук раскатился по всему залу.

— Ладно, ладно, — простонал Ху, поднимая руку в знак сдачи. — Хорошая техника.

Я протянул ему руку:

— Думаю, секс сделал меня сильнее.

Ху усмехнулся, но тут же скривился, будто смех дался с болью:

— Многие говорят наоборот.

Я помог ему встать:

— В смысле?

— Обычно бойцы вообще воздерживаются перед боем. Считается, что накопленная сексуальная агрессия делает их зверями в драке.

— Да пошло оно. — Я вытер пот. — После того, как я переспал с Моник… мне теперь нужно хотя бы дважды в день.

Чен нахмурился:

— Тебе нужно сосредоточиться на бою.

— Я сосредоточен. — Я хрустнул шеей и вернулся в стойку. — Договори про гарем. В чем проблема?

— Ну… — интонация Чена чуть изменилась. — Есть одна мелкая загвоздка, с которой я могу справиться сам, так что нет необходимости…

— Какая проблема?

— Мин Юй отказалась улетать.

— Что за хрень?

— Несмотря на все наши усилия, ее не удалось убедить присоединиться к остальным.

Я нахмурился:

— Это не «мелкая» проблема. Это большая проблема.

— Я справлюсь.

— Если Мин Юй подойдет к Моник, я причиню ей вред. А я не хочу этого.

— Я понимаю. Именно поэтому этим занимаюсь я.

— Она все еще, блядь, во Дворце?

— Да, — вздохнул Чен. — Прямо сейчас персонал упаковывает вещи гарема в коробки и все маркирует.

К разговору подключился Болин:

— Во время упаковки Мин Юй попыталась остановить процесс, утверждала, что гарем никуда не уходит. Дошло до того, что она пиналась, кусалась и даже плевалась в лицо.

Я напрягся:

— И?

Болин пожал плечами:

— Сейчас семеро мужчин удерживают ее в комнате.

— Нет. — Я покачал головой. — Она должна понять всю серьезность ситуации.

Чен приподнял брови:

— Хорошо. Что ты приказываешь?

— Отправьте ее в дворцовую тюрьму. — Я снова встал в стойку. — Пусть усвоит, что все кончено. Она должна была, блядь, сесть на тот самолет.

— Немедленно выполню, Хозяин Горы, — склонился Болин и ушел.

Ху отошел к краю ринга, а его бойцы продолжали нападать на меня.

Они были искусны, без сомнений, но не готовы к той синергии разума и тела, которую я принес на мат.

Моник делает меня сильнее, яснее, как физически, так и ментально.

Один за другим я предугадывал и отражал их атаки — это был изнуряющий танец, где не оставалось места для ошибки.

— Вот так! — голос Чена звучал как крик тренера и ободрение болельщика одновременно. Его вера в меня была топливом.

— Превосходно. Похоже, тебе действительно нужен был этот выходной.

— Тогда, может, взять и завтрашний? — я уклонился от очередного удара.

Спарринг продолжался еще какое-то время. С каждым движением, с каждой контратакой моя решимость только росла.

— Лево! Право! Теперь переворот! — отдавал команды Чен с края ринга.

Я двигался, будто в танце, обходя соперников.

Один за другим они падали, вместе с ними ускользала и их энергия, и воля к победе.

Когда последний рухнул на мат, я посмотрел на Чена. Грудь ходила ходуном, но решимость была несгибаемой.

Чен одобрительно кивнул, и я на мгновение позволил себе почувствовать гордость.

— Неплохо, Лэй. Более чем неплохо.

Ху улыбнулся своей видавшей все улыбкой:

— Отдохни. Через час продолжим.

Один из моих людей подбежал с полотенцами.

Я взял одно и вытер пот с лица.

Тело ломило от приятной усталости, но я знал, что это лишь короткая передышка перед следующей серией изнуряющей тренировки.

К моему удивлению, в зал ворвался Дак, с обеспокоенным лицом.

— Лэй…

Я моргнул:

— Что?

И еще страннее, он не подошел ко мне.

Наоборот, остановился на расстоянии и даже немного прятался за Ченом.

Как он облажался на этот раз?

Я приподнял брови.

Дак опустил плечи, явно признавая поражение:

— Я просто хотел проинформировать тебя о ситуации… но я держу ее под контролем.

— Какой ситуации?

— У меня задействовано больше пятидесяти человек…

— На что?! — я сжал зубы.

— Когда я вернулся в твою спальню… Моник там не было.

Меня накрыла волна ужаса.

— Что ты сказал?

— Мы прочесываем все вокруг, но ты же знаешь, насколько огромен Дворец. Сейчас люди смотрят камеры…

— Какого хрена?! — Я сорвался с ринга и направился к выходу. — Найдите ее. Немедленно!

Глава 4

Под шелком и бриллиантами

Моник

Женский голос рядом вывел меня из дремоты:

— Она такая красавица.

— У них и дети будут чудо.

— Сестра, не спеши радоваться.

— А вдруг она уже беременна?

Что?

Я зевнула, приоткрыла глаза и повернулась на звук голосов.

Окей…

Тетя Сьюзи и тетя Мин сидели в креслах возле кровати с сияющими до ушей улыбками. И выглядели они так, будто собрались на королевский бал: атласные перчатки, сверкающие платья, бриллианты, жемчуг — полный гламур.

И Лэй правда хочет, чтобы я жила здесь? Да это же какой-то бред из «Алисы в Стране чудес».

Но мое внимание привлекли не они, а четыре женщины в синих нарядах, окружившие тетушек.

Эм... окей.

Трое из них были черные, с сильной, спокойной энергетикой, а четвертая с удивительной внешностью, будто в ней переплелись черты черной и китайской крови.

Рядом с ними стояла вешалка, утыканная дизайнерскими вещами в оттенках синего, каждая вещь выглядела как с обложки журнала.

От небесно-голубого до самого темного, почти черного.

Я села, пытаясь привести мысли в порядок.

Тетя Мин подняла руку в атласной перчатке и помахала мне:

— Доброе утро, Моник. Мы не просто хотели быть первыми, кто тебя сегодня поприветствует. Мы хотим стать твоими наставницами во Дворце.

Я потерла глаза:

— Наставницами… во Дворце?

— Да, — кивнула тетя Мин. — Лучше вообще не выходить в эти коридоры, пока не поймешь, что к чему.

Тетя Сьюзи подхватила:

— В этих стенах кипит своя политика.

— И очень скоро вокруг тебя начнут виться люди, жаждущие подружиться, — тетя Мин встала с кресла. — К концу недели у тебя появится куча «друзей», улыбающихся масок с демоническими намерениями за спиной.

Тетя Сьюзи скрестила ноги:

— Здесь полно ударов в спину. Кто-то сольет твои личные разговоры сплетникам, кто-то начнет плести интриги, чтобы столкнуть тебя с Лэем или его людьми.

Тетя Мин тяжело вздохнула:

— Запомни, Моник. Не все то золото, что блестит. И не каждый, кто щеголяет в брендах, настроен к тебе по-доброму.

Тетя Сьюзи погрозила мне пальцем, и ее браслет с бриллиантами засверкал в утреннем свете:

— Помни, держи круг близких маленьким, а стены вокруг себя — высокими. В сердце этого Дворца холоднее, чем в самой лютой зиме.

Я распахнула глаза:

— Поняла.

— Отлично.

Тетя Мин улыбнулась:

— Нам ты можешь доверять. Мы уже находимся на вершине власти и хотим для Лэя только лучшего.

— Не для Востока, — кивнула тетя Сьюзи. — А именно для Лэя. Это очень важная разница, дорогая. Очень важная.

Тетя Мин сделала шаг вперед, ее длинное синее платье мягко скользнуло по пушистому ковру:

— И запомни, Моник, теперь ты несешь груз этого Дворца. Как возлюбленная Лэя, ты обязана выполнять определенные обязанности.

— Ой, стойте, — я замахала руками. — Мы вообще-то еще... просто разбираемся, что между нами.

Они обе рассмеялись.

Я моргнула.

Тетя Сьюзи рассмеялась еще громче и приложила ладонь к груди:

— Ты единственная женщина, которая провела ночь в его комнате. В голове у Лэя все уже решено, никаких «разбираемся». Он от тебя не отступится.

Я сжала губы.

— Но хорошая новость, — добавила тетя Сьюзи, подмигнув, — у тебя есть мы. Мы будем рядом, чтобы провести тебя через все подводные камни и моменты невежества, которые могут возникнуть.

Информации было слишком много, особенно для такого раннего утра. Идея наставниц во Дворце казалась странной — хотя, если честно, тут вообще все было как из другого мира.

— Хватит о серьезном, — вдруг сказала тетя Мин, хлопнув в ладоши.

Звук неожиданно разнесся по комнате, и остальные женщины даже вздрогнули.

— Давай поговорим о твоем гардеробе. Пока ты живешь во Дворце.

Не успела я и рта раскрыть, как тетя Мин обернулась к женщинам в оттенках синего. Те подкатили вешалку ближе к кровати.

— Это будут твои фрейлины. Кто-то называет их сопровождающими, но мне нравится, фрейлины, — пояснила тетя Сьюзи, делая широкий жест в их сторону. — Они весь вчерашний день трудились, чтобы собрать королевский гардероб, который подчеркнет твою элегантность.

Женщины одновременно присели в реверансе.

— Так, стоп. — Я прочистила горло и встала с кровати, на мне все еще была рубашка Лэя с вчерашнего дня. — Гардероб для Дворца?

— Камеры тут везде, — тетя Мин подняла руку в атласной перчатке и указала на роскошное темно-синее платье. — Тебя могут заснять в любую секунду. А твоя одежда должна не просто подчеркивать высокий статус, но и отражать твою личность, Моник.

Тетя Сьюзи добавила:

— Когда на тебя смотрят, все должны понимать, что перед ними королева. Даже если на голове у тебя нет короны.

— Постой, — тетя Мин поднесла палец к подбородку. — А может, стоит надеть корону? Это могло бы стать фишкой твоего правления…

— Нет. Нет. — Я подошла ближе к вешалке. — Я не собираюсь разгуливать в короне просто потому что…

Они смотрели на меня.

Я пожала плечами:

— Просто потому что сплю с Хозяином Горы.

Тетя Мин тепло улыбнулась:

— О, милая. У тебя будет гораздо больше, чем просто постель.

Тетя Сьюзи кивнула:

— Как Хозяйка Горы, ты должна возглавлять десятки проектов, которые улучшат жизнь на Востоке. Мать Лэя, Цзин, посвятила свою жизнь помощи больным и бедным, не только на Востоке, но и по всему Парадайз-Сити и за его пределами.

Это меня по-настоящему воодушевило.

Сколько раз, когда я выживала как могла, я мечтала иметь достаточно денег и влияния, чтобы менять мир к лучшему.

— Вот это мне по душе, — я сглотнула. — Если уж я стану Хозяйкой Горы, то с таким настроем и пойду вперед… помогать столько, сколько смогу.

Тетя Сьюзи захлопала в ладоши:

— Боже, сейчас расплачусь.

— Плакать будешь потом, сестренка. Сейчас нам нужно поторопиться, — сказала тетя Мин и подняла одно из платьев, примеряя его ко мне. — Этот цвет сделает твои глаза еще ярче. Как тебе?

— Сегодня не хочу платье, — пробормотала я, перебирая одежду на вешалке. — Вау. Это все просто невероятно.

— Кстати, — тетя Мин жестом подозвала женщину с чертами сразу и черной, и китайской внешности, — это Аманда Аллен. Она — дизайнер всех этих нарядов, и я очень надеюсь, что ты согласишься сделать ее своим личным стилистом на всех мероприятиях Востока.

— Боже мой. Ты потрясающий дизайнер. — Я протянула ей руку. — Очень приятно познакомиться.

Аманда ее пожала:

— Я просто в восторге. Это огромная возможность для меня.

Да? Ну… отлично.

— Аманда выросла на Востоке. Ей тяжело пробиться здесь как дизайнеру, но… если ты начнешь носить ее одежду, то все изменится, — тетя Мин грустно улыбнулась. — Мы… ну, мы стараемся не выглядеть… не знаю, расистками или... в общем... мы хотим, чтобы все было по-современному. Чтобы было больше инклюзивности, прогресса.

Я перевела взгляд на женщин:

— Поэтому вы выбрали фрейлинами именно сестер?

— Да, Моник, — тетя Сьюзи медленно разогнула ноги и встала. — Мы очень надеемся, что это не будет воспринято как неуважение. Если хочешь, мы можем назначить тебе «стандартных» фрейлин.

— Ни за что. Мне это реально нравится. И вообще, если сестры получают работу, для меня это всегда респект. — Я подмигнула им.

Женщины расплылись в улыбках.

Я повернулась к тете Сьюзи:

— А платите вы им нормально?

— Пятьдесят тысяч в год, — тетя Мин перебирала вещи на вешалке. — Если кто-то заболеет, их лечат дворцовые медики. Плюс они живут и питаются во Дворце, так что большую часть зарплаты могут откладывать.

— А выходные у них есть?

— Это уже тебе решать, Моник.

Я указала на девушек:

— Вы точно будете получать выходные.

Они снова заулыбались.

— Главное, что ты довольна, — улыбка тети Сьюзи стала еще шире. — А то Чен бы просто назначил стандартных. Наши племянники не понимают, насколько тонкий сейчас момент. Поэтому, Моник... иногда тебе, возможно, придется... ну, просветить нас, если мы вдруг неосознанно скажем что-то не так.

— Я разрулю.

Тетя Мин вытащила с вешалки дизайнерский костюм, от которого у меня перехватило дыхание:

— Просто сногсшибательный.

Я внимательно рассмотрела костюм.

Это было настоящее произведение искусства — глубокий, насыщенный синий с вышитыми голубыми и розовыми цветами на манжетах и воротнике. Каждая золотая нить, каждый стежок были выверены до совершенства.

Плюс фасон — элегантный, подчеркивающий фигуру.

Я взглянула на Аманду:

— Это ты прям выдала на все сто.

Она хихикнула:

— Спасибо, Моник.

— Я обязательно это надену, — сказала я, беря костюм в руки.

— Я так рада, что тебе понравилось, — лицо Аманды просто светилось от счастья.

Тетя Сьюзи сложила руки на груди, ее лицо озарилось:

— Ты будешь сиять в свой первый официальный день.

А тетя Мин уже рылась среди обуви, подбирая пару под костюм:

— Осталось завершить образ… Каблуки для камер, а когда пойдем по тайным проходам, переобуемся в удобные балетки. Молодежь называет это дворцовой фишкой.

Я приподняла брови:

— Тайные проходы?

— Они по всему дворцу, — тетя Сьюзи неспешно подошла к пустой стене, где раньше висели картины Шанель, и просто уставилась на нее. — Наш брат Лео обожал камеры, политику и всеобщее внимание. А вот Цзин — нет. Поэтому он приказал построить внутри стен потайные ходы, чтобы она могла передвигаться по дворцу, не попадаясь на глаза прессе и посторонним.

— Господи, как же это круто, — я ощутимо расслабилась. — Вчера мы с Лэем шли мимо толпы репортеров…

— О, милая, мы в курсе, — тетя Сьюзи отошла от стены и вернулась. — Твое лицо уже по всем новостям и газетам Востока.

Мои фрейлины переглянулись, как будто им стало неловко.

Я моргнула:

— Что ты сейчас сказала?

— Ты — единственное, о чем сейчас говорят на Востоке, — тетя Мин вручила голубые туфли одной из моих фрейлин. — Хотя, скорее всего, большинство перешло на шепот за закрытыми дверями. Лэй слишком поспешил тебя показать, вбросил тебя в прессу, не понимая, что в таких делах есть свои традиционные этапы.

Тетя Сьюзи тяжело выдохнула:

— Мин, он влюбленный мальчишка. Мы не можем его винить.

— Из-за его глупости прошлой ночью погибли люди…

— Но разве они не заслуживали смерти?

— Дети — нет.

Я напряглась:

— Что?

Они повернулись ко мне.

Меня начало трясти:

— Кто погиб? И почему? Что, черт возьми, происходит?

Тетя Мин и тетя Сьюзи переглянулись, и между ними будто что-то промелькнуло молчаливое, но четкое.

Наконец тишину нарушила тетя Сьюзи:

— Восток может быть узколобым. Кто-то называет это «традициями». А я называю обычным старым невежеством.

Тетя Мин посмотрела на часы, потом махнула рукой моим фрейлинам:

— Подготовьте душ. Ее надо одеть и привести в порядок. Боюсь, времени у нас почти нет.

— Подождите. — Я сглотнула. — Кто погиб?

— Пара инфлюенсеров позволили себе в сети расистские высказывания в твой адрес. И... нашему брату это не понравилось.

У меня задрожала нижняя губа:

— Лео их убил?

— И их семьи.

У меня перехватило дыхание.

Тетя Мин пожала плечами:

— Старшее поколение Востока помнит, кто такой мой брат. Молодежь... ну, она только начинает понимать.

— Они умерли... из-за меня?

— Они умерли потому, что были невежественны и не умели держать рот на замке, вываливая откровенное неуважение, — холодно ответила тетя Мин.

— А их семьи?

Тетя Сьюзи подошла ко мне, взяла за руку и сжала ее:

— Мы все уладим, Моник. Понимаешь?

Во мне поднялась паника. Сердце застучало, будто птица, бьющаяся в клетке. И вдруг весь этот роскошный Дворец стал казаться мне не дворцом, а позолоченной тюрьмой.

Тетя Сьюзи быстро положила ладонь мне на плечо:

— Не волнуйся, девочка. На Востоке подобные демонстрации силы случаются постоянно. Это… печальные, но неизбежные издержки.

— Но... погибли дети? — от этой мысли у меня подступило к горлу.

— Да, — отрезала тетя Мин, но в ее обычно строгом взгляде мелькнула тень сожаления.

Тетя Сьюзи добавила:

— Это был посыл. Для всех. Восток, как ты поймешь, не прощает. Здесь власть и уважение — все. И те, кто не уважает сильных, платят за это.

— Но... неужели из-за меня…

— Моник, — тетя Мин смотрела прямо в глаза, не отводя взгляда. — Не позволяй себя обмануть, ни украшениями, ни брендами, ни «традициями». На Востоке мы беспощадны. Кровь для нас, не более чем часть игры. Ты вошла в этот мир.

Меня пробрала дрожь:

— Смерть — это слишком высокая цена за неуважение ко мне.

Голос тети Сьюзи стал мягче:

— Я рада, что ты так считаешь… потому что теперь у тебя есть власть что-то изменить.

— Более того, сейчас, как никогда, — продолжила тетя Мин, мрачно, — когда появятся камеры, ты должна быть сильной. Уверенной. Ни капли страха, ни грамма печали. Мы будем рядом, поможем.

Что за хрень? Больше никто не должен умирать из-за меня.

Я покачала головой:

— Я не выйду к камерам. Не после всего этого…

— Ты хочешь, чтобы все изменилось? — тетя Мин подняла брови. — Хочешь, чтобы из-за тебя больше никто не умирал?

— Д-да.

— Тогда тебе придется выйти, но на своих условиях, а не по чужим правилам. — Она кивнула. — Лео, Лэй, Чен, остальные… они все мужчины. Что за хрень с этими существами с пенисами? Почему они такие жестокие? Такие упрямые? Этот вопрос пусть Господь разгадывает.

Тетя Сьюзи снова сжала мою руку:

— Когда дело касается их, бери вожжи в свои руки. Полный контроль.

— И как мне это сделать?

— Для начала — одевайся.

— А потом?

— А потом попьем чаю, — подмигнула тетя Сьюзи.

В этот момент мои фрейлины вернулись и сообщили, что душ готов.

Аманда шагнула вперед. В ее голосе чувствовалась неловкость, даже тревога, будто она сама не была уверена, имеет ли право говорить:

— Я… если вы не против… хотела бы кое-что сказать.

Я посмотрела прямо на нее:

— Говори.

— Ты бы никогда не догадалась, но на Востоке немало темнокожих, — Аманда обхватила себя руками. — Многие из нас — смешанной крови. Другие, сироты, которых прежняя Хозяйка Горы забрала в восточный приют, чтобы о них заботились. Но как бы там ни было, к нам здесь относятся… по-особенному.

Я приоткрыла рот.

— Не все злые, — продолжила она, — но вот это невежество... Я бы очень хотела, чтобы его не стало.

— Я понимаю.

Аманда пожала плечами:

— Мне нравится, что ты здесь. И я надеюсь… что ты не уйдешь. Что бы тебе ни говорили и что бы ни делали. Было бы потрясающе, если бы ты смогла… все это выдержать и… изменить Восток.

Сердце бешено заколотилось в груди.

После всего, что я узнала, особенно про эти смерти, мне вообще не хотелось иметь дело ни с прессой, ни с Востоком. Но я уже знала: сбежать не получится.

Лэй меня не отпустит, и, как ни странно, при всей своей нелогичности, эта мысль почему-то согрела меня.

Но еще больше… я боялась. Мне страшно было влезать во все это дерьмо. Но и отступать назад я тоже не хотела.

Это была сила, которой у меня раньше никогда не было. Сила, способная изменить не только мою жизнь и будущее моей семьи, но, как объяснила Аманда, — и жизни других людей.

Я медленно кивнула, встретившись с ней взглядом:

— Я… постараюсь что-то изменить.

Лицо Аманды озарилось, будто в ней зажглись тысяча солнц:

— Спасибо тебе.

Черт. Во что же я, блядь, влезла?

Пока мои фрейлины вели меня к роскошной ванной комнате, я оглянулась на тетю Мин и тетю Сьюзи.

Они смотрели на меня с выражением, которое я не смогла до конца прочитать. В нем смешались тревога, надежда и какая-то несгибаемая решимость.

Ладно. Господи, помоги мне во всем этом разобраться. Пройди со мной каждый шаг… и, если можно, держи меня за руку.

Глава 5

Потайной проход

Моник

Холод потайного прохода пробирался до костей, пока тетя Мин вела нас все дальше. Наши шаги гулко отдавались по каменному полу.

Раньше я думала, что тайные ходы, это из сказок и старых баек про призраков, а не реальные тоннели, тянущиеся под современным дворцом.

Но вот я здесь, иду следом за тетей Мин, ее уверенная походка звучит в узких каменных стенах, будто метроном.

— Воспитание Цзин научило ее ценить уединение, скромность и радость простых вещей, — проговорила тетя Мин, держа перед собой фонарик. — Конечно, потом эти ценности начали конфликтовать с обязанностями ее публичной роли как Хозяйки Горы.

— Мин права, — сказала тетя Сьюзи. — Когда Цзин приняла свою роль во Дворце, на нее начал давить постоянный интерес публики и навязчивый взгляд прессы. Все это ложилось на плечи слишком тяжело.

Она шла позади меня, а трое моих фрейлин, сбившись в кучку, семенили в хвосте колонны, перешептываясь и прижимая к себе мои туфли.

Проход был тускло освещен факелами, редкими и неровными. Их дрожащий свет бросал по стенам пляшущие тени. Спуск шел сначала плавно, потом круче, словно мы сворачивали в самое сердце горы.

— Недомогание Цзин не осталось незамеченным, — проговорила тетя Мин. — Когда она поделилась с ним своими переживаниями, Лео ни секунды не колебался, он сразу велел построить систему потайных ходов внутри Дворца и на всей прилегающей территории.

— О да, — усмехнулась тетя Сьюзи. — Они работали днями и ночами.

Я шла осторожно, глядя на грубые, неровные стены прохода. Все в них говорило о спешке, будто строили в цейтноте.

Типа Лео сказал: «Либо вы закончите это к чертовой матери для моей жены, либо я вас всех поубиваю.»

И хоть проход выглядел как черновик, тут ощущалась четкая система и защита. Каждые несколько метров стояли вооруженные люди — молчаливые, с цепким взглядом, провожавшие нас глазами, как часовые из камня.

Они почти не шевелились, будто статуи, но в их взгляде читалась острота, которую невозможно было не заметить.

Когда мы проходили мимо, многие из них молча кивали тете Мин.

— Эти потайные ходы стали для Цзин настоящим убежищем, — сказала тетя Мин, обернувшись через плечо. — Пусть и для тебя они станут местом, где можно найти покой… среди всего, с чем придется столкнуться на Востоке.

— Да, Моник, — голос тети Сьюзи раздался за спиной. — Иногда настоящая сила рождается в тишине.

— Честно? Думаю, я большую часть времени буду прятаться именно здесь.

Они засмеялись.

А я — нет. Я серьезно.

На губах появилась улыбка:

— А Лэй когда-нибудь ходит этим путем?

— Почти никогда, — ответила тетя Мин.

— Почему?

— Говорит, это слишком напоминает ему о матери.

— Ау… — у меня сжалось сердце. — Понимаю.

Тоннель начал постепенно расширяться, своды над головой вздымались в величественной каменной арке.

Чем дальше мы спускались, тем прохладнее и влажнее становился воздух.

Я не могла не задуматься, какие истории могли бы рассказать эти стены?

Держу пари, вы тут столько всего повидали, что не пересказать. Блядь, наверняка тут творился полный трэш.

Я была чужой здесь. Инородным элементом в мире, где все держится на традициях и власти. И все же, пока мы продолжали молчаливый путь, во мне начинало зарождаться чувство… будто я тоже часть этого. Эта тайная тропа теперь станет частью моей истории.

Но потом мысли вернулись к тому, что я узнала.

Лео убил людей… из-за меня?

Новость о смертях, о том, что погибли невинные, просто потому что их родственники высказались с ненавистью, висела надо мной, как липкая тень.

Мне было тяжело. Очень тяжело. Как вообще осознать, что это произошло на самом деле?

Нет. Этому больше не бывать. Я не позволю. Любой ценой.

Минут через пять мы подошли к массивной синей двери с латунными ручками. У входа стояли двое мужчин и наблюдали за нами.

Тетя Мин остановилась и повернулась к нам лицом:

— Мы почти на месте.

— А куда именно мы идем?

Тетя Мин нахмурилась:

— Моник, ты на Востоке. Никогда не ходи в потайные проходы с кем-то, не зная, куда тебя ведут.

Я напряглась.

Потом она усмехнулась:

— К счастью, мы с сестрой втюрились в тебя сильнее, чем Лэй. А то ты бы сейчас уже трупом лежала.

Вот дерьмо.

Я распахнула глаза:

— Принято.

— Но, Мин, — тетя Сьюзи обошла меня и встала рядом с сестрой, — мы же все равно не сказали бы ей правду.

Я моргнула.

Тетя Сьюзи понизила голос:

— Мы не хотели тебя пугать.

— Тогда… — я сделала шаг назад. — Куда мы идем?

— В «Цветок лотоса».

Я бросила на них скептический взгляд:

— И чего мне бояться в «Цветке лотоса»?

Тетя Сьюзи потерла ладони:

— Надеюсь, ты голодна. Нас ждет завтрак и потрясающий чай, травы прямо из моего сада.

Это все еще не был ответ.

— Кстати о садах, — вставила тетя Мин и кивнула охранникам.

Один из них повернул ручку и распахнул дверь.

Мои глаза медленно привыкли к свету.

О. Мой. Бог.

Я вышла из прохода первой, и словно шагнула в другой мир.

Неужели все это теперь будет моим?

Воздух был свежий, пропитанный сладким ароматом цветов и теплой, влажной зеленью, что окружала меня со всех сторон.

Вертолет дал мне лишь поверхностное представление об этом месте. А на самом деле…

Черт.

Нас вывели в дальнюю часть сада, где раскинулся спокойный пруд. На поверхности плавали цветущие лотосы.

Я ступила на извилистую каменную дорожку, что петляла по всей территории:

— Это просто... захватывает дух.

Все пространство утопало в синих тонах, цветы и растения были выстроены так точно, с такой любовью.

В центре возвышался традиционный китайский павильон — легкий, изящный, будто парящий над садом.

С каждым шагом я влюблялась все сильнее.

Тин-Тин будет расти здесь. Черт возьми. У нее будет такое детство, о каком я могла только мечтать.

Если бы на меня не пялились все подряд, я, может, и встала бы на колени, чтобы поблагодарить Бога.

Больше никакой нищеты для моих сестер. Мам, я справилась. Наконец-то.

Я огляделась, стараясь увидеть все глазами Тин-Тин. Она сможет бегать, играть, дышать настоящим, свежим воздухом. Исследовать природу. Жить по-настоящему.

Тетя Мин указала на дальние уголки сада, где виднелись широкие участки свежевспаханной земли:

— Персонал «Цветка лотоса» потратил неделю, чтобы расчистить пространство для твоего воображения.

Тетя Сьюзи кивнула:

— Что ты будешь сажать?

Глупая, счастливая улыбка расползлась у меня на лице:

— Все.

Они рассмеялись.

— Прямо как Цзин, — сказала тетя Сьюзи с улыбкой, но в ее глазах тут же вспыхнула грусть. — Иногда я так по ней скучаю.

Тетя Мин откашлялась:

— Тебе обязательно нужно будет зайти в наш сад. Он рядом с Дворцом.

— Обязательно приду. И приведу сестер, пусть поучатся, — я снова обвела взглядом сад. — Хочу, чтобы они сажали все вместе со мной.

Им это пойдет на пользу.

— О, значит, ты и девочек привезешь, — тетя Мин расплылась в улыбке. — Я так надеялась познакомиться с ними. Тут так не хватает молодежной энергии, чтобы кто-то бегал, шумел…

— Они вам понравятся… ну, надеюсь, — усмехнулась я. — Джо уже двадцать, и недавно я узнала, что она работает в магазине комиксов, где-то на Юге.

Тетя Мин и тетя Сьюзи переглянулись странным взглядом.

— Что?

— Лэй, возможно, устроит ее на работу здесь, на Востоке, — пожала плечами тетя Сьюзи. — У нас не принято, если ты живешь на Востоке, а работаешь где-то на Юге или в другой части Парадайз-Сити.

— Что? Вы серьезно?

— Многие не покидали Восток уже много лет.

— Ого, — моргнула я.

Тетя Мин тяжело вздохнула:

— Здесь совсем другой мир, Моник. Но у него тоже есть свое очарование.

Тетя Сьюзи добавила:

— И тебе придется научиться ориентироваться в этом мире. Ради себя. И ради сестер.

Я сглотнула.

Но одно я уже поняла точно, если Джо захочет продолжать работать на Юге, то Лэй должен будет отступить. Я пока не знала, когда придется с ним говорить, но рано или поздно… Придется.

Никакого Хозяина Горы над моими сестрами.

Мы продолжили прогулку, и я вернулась к изначальной теме:

— Кстати, Хлое семнадцать. В этом месяце ей восемнадцать стукнет.

У тети Сьюзи округлились глаза:

— У тебя уже есть планы? Я обожаю устраивать вечеринки. Это будет самое громкое событие Востока!

— Ну… до всего этого я просто хотела купить ей вкусный торт, приготовить любимый ужин. Может, сводить в кино, если бы хватило денег, — я огляделась. — А теперь… может, мы могли бы пригласить ее друзей из старшей школы в Глори. Устроить небольшой пикник.

Тетушки снова переглянулись.

Я развела руками:

— Ну и что теперь не так?

Тетя Мин улыбнулась печально:

— Восток не любит, когда приезжают чужие.

— Да ну бросьте. Это было бы всего часа на два-три.

Тетя Сьюзи пожала плечами:

— Посмотрим, что решит Лэй. У меня такое чувство, что в этом месяце он нас еще не раз удивит.

Блядь… Востоку реально надо как-то поумерить свои замашки.

С таким огромным домом у меня теперь будет полно семейных встреч. Праздники само собой — Рождество, День благодарения, Пасха со всеми этими вкусными застольями.

Не могу дождаться, когда увижу кухню. Я там устрою настоящий кулинарный разнос!

Я посмотрела дальше, туда, где сад переставал быть синим, в тех уголках расцветали растения всех цветов.

— А тут есть свежие травы?

— Все, какие только можно представить. Цзин сама высаживала этот сад, — тетя Мин показала в сторону правой части. — Ты никогда не столкнешься с тем, что нечем приправить блюдо тимьян, шнитт-лук, базилик… Все есть.

— И еще целая куча всего для чая — лаванда, ромашка, гибискус, шиповник и многое другое, — глаза тети Сьюзи засверкали от восторга. — Этот сад — рай для любого повара или травницы.

Я смотрела на это буйство жизни вокруг, а в голове уже складывались рецепты, идеи для отваров и домашних средств.

Все, блядь, началось.

Так и тянуло закатать рукава и нырнуть в этот сад с головой.

— За домом есть еще и фруктовый сад, — тетя Мин указала налево, где стояли деревья с тяжелыми от плодов ветвями. — Яблоки, персики, груши… А по углам, кусты с ягодами.

Я уже видела, как Тин-Тин бегает тут летом, вся в липком фруктовом соке, с руками по локоть в малине.

— Да, моя сестра права, — добавила тетя Сьюзи. — Тут целые грядки с овощами и корнеплодами — картошка, помидоры, морковь, свекла…

— Вы с сестрами сделаете из Цветка лотоса настоящее живое место, — тетя Мин выдохнула с легкой улыбкой. — Уже представляю, как из моего окна виден свет из ваших окон. Меня это радует.

Я заметила вдалеке маленькую теплицу, чуть поодаль от пруда.

— Мать Лэя, похоже, не упускала ни одной детали.

Тетя Сьюзи вдыхала аромат цветов, будто пыталась запомнить это утро:

— Скажи, Моник, у тебя же больше двух сестер?

— Ага. И напоследок, Тин-Тин. Ей двенадцать, но она такая взрослая, что иногда кажется, будто ей под пятьдесят. Хотя при этом, сплошная милашка.

— Двенадцать? — у тети Сьюзи глаза засверкали. — По воскресеньям будем устраивать чаепития, с кружевами, украшениями и игрушками. Настоящие королевские сборы.

Тетя Мин повернулась ко мне и с усмешкой сказала:

— Все, ты попалась. Сестра теперь ее забалует по полной.

Я рассмеялась, и вдруг замолчала.

Дом предстал во всей красе.

О боже...

Трехэтажное здание возвышалось с величественным спокойствием посреди зеленого рая. Оно выглядело словно сошедшим с открытки, идеальное сочетание традиционной изысканности и современной роскоши.

Этот дом просто охренительно огромный.

Я прикинула по окнам, не меньше пяти спален, и каждая, скорее всего, с видом на этот бескрайний сад.

Теперь Джо с Хлоей не будут драться за комнату, а я наконец смогу высыпаться по утрам.

Крыша, с изогнутыми вверх краями, была выложена синими черепичками, сверкающими под солнечными лучами.

Архитектурную красоту дополняли декоративные фронтоны и искусно вырезанные деревянные панели вокруг окон и дверей.

Когда мы подошли ближе, я заметила что-то странное: деревья у лестницы были облеплены черными воронами. Целые стаи птиц сгрудились на ветвях, будто чего-то ждали.

Странно. Очень странно.

Это напомнило мне о первой встрече с Лео, тогда точно такие же вороны сидели на дереве и будто не сводили с него глаз.

Я перевела взгляд обратно на дом.

Тетя Сьюзи, заметив мое восхищение, буквально светилась от гордости:

— Это будет новым домом для твоей семьи, Моник. Местом, где ты и твои сестры сможете расти, быть счастливыми.

Тетя Мин добавила:

— Цзин обожала это место. Она вложила в него душу, хотела, чтобы это стало настоящим убежищем, не только для себя, но и для всех, кто сюда приходил. Теперь он твой. Люби его, наполняй жизнью и новыми воспоминаниями.

— Я так и сделаю.

Одна только мысль о том, что мы с сестрами будем жить здесь, далеко от всего того дерьма, через которое прошли, захватывала дух. Тин-Тин, бегающая по саду… Хлоя, празднующая день рождения на широкую ногу… Джо, возможно, даже заведет себе девушку здесь, на Востоке… Будущее сияло так ярко, что слепило.

Мы направились к дому, и тут тетушки остановились.

Я замерла.

Мои фрейлины тут же подошли ко мне.

Тетя Мин посмотрела на меня с легкой грустью в улыбке:

— На этом месте мы, пожалуй, попрощаемся… пока что.

Тетя Сьюзи слегка поклонилась:

— Наслаждайся осмотром дома, а потом встретимся за завтраком…

— Подождите, что? — я приподняла брови. — Вы со мной не пойдете? Я думала, вы ради этого сюда и пришли.

— Ну-у… — протянула тетя Мин и тяжело вздохнула. — Мне бы очень хотелось провести для тебя экскурсию, правда. Но… есть личности, которые умеют очень убедительно настаивать на своем.

— Личности?..

Сзади раздался мужской голос — глубокий, уверенный:

— Я хотел провести это время с тобой, Моник.

Стоп.

По спине пробежал холодный мороз.

Нет… только не это…

Я медленно обернулась.

На крыльце стоял Лео, в элегантном синем костюме от дизайнера и темно-синей шляпе. Идеально собранный.

Мои нервы были на грани.

Рядом с ним — дядя Сонг. Он держал дверь открытой, в своем привычном темно-синем одеянии и с деревянным крестом на груди.

Хищный взгляд Лео впился в меня. Его губы тронула сдержанная улыбка, такая, в которой прятались тайны, известные только ему:

— Не бойся.

Я уставилась на него в полном шоке:

— Н-не бояться?

— А кто, по-твоему, самый подходящий человек, чтобы поприветствовать тебя в «Цветке лотоса»?

— Ты… т-ты убил моего отца.

Он слегка наклонил шляпу:

— Пожалуйста.

— Это не было «спасибо».

— Уверен, у тебя есть вопросы.

— Есть.

— Тогда пойдем, — он кивнул на крыльцо. — Как ты уже поняла, ты часть моего большого плана. А значит, я тебя не трону.

— А… — я напряглась. — А если я решу не идти?

— Тогда я трону их, — он указал на моих фрейлин.

Одна из них пискнула и отпрянула.

Тетя Мин устало вздохнула:

— Лео, хватит.

— Это был прием для торга.

Тетя Мин резко ткнула пальцем в воздух:

— Будь добр, или я тебя трону. И не фигурально.

Лео с театральным поклоном:

— Да, сестра.

И все уставились на меня.

Будь ты проклят.

Глава 6

Обычаи Востока

Моник

Сердце колотилось, пока мы с моими фрейлинами поднимались по ступеням к крыльцу.

Пожалуйста, Господи, только бы все не зашло слишком далеко.

Величие особняка, давящая аура Лео и неизвестность, поджидающая впереди, слились в один взрывоопасный коктейль страха.

На крыльце я на секунду задержалась, чтобы рассмотреть потемневшее синее дерево и замысловатую резьбу с драконами, оплетающими косяки двери. При всей тревоге, гнездившейся в груди, невозможно было не восхититься этой красотой.

Я сглотнула и сохранила на лице безмятежное выражение. Фрейлины последовали моему примеру. На лицах — нарисованные улыбки, застывшие, как маски. Каждый шаг к двери становился все тяжелее, но мы продолжали идти.

Лео смотрел прямо на меня, пока расстояние между нами стремительно сокращалось. Но в следующий миг его взгляд скользнул мимо, к женщинам, шедшим у меня за спиной. В его глазах промелькнул расчетливый блеск.

Дядя Сонг встал перед дверью, будто специально преграждая мне путь.

Я остановилась.

Мои фрейлины замерли под пристальным, ледяным взглядом Лео. Он окинул их взглядом.

— Вы все умеете драться? — бросил он.

— Что? — Я резко обернулась к ним.

К моему полному изумлению, женщины дружно кивнули, и одна из них спокойно ответила:

— Да, Великий Хозяин Горы. Мы умеем драться.

У меня дар речи отняло. Я никогда даже не задумывалась, что они могут быть бойцами.

Ну окей. Вот так, значит.

Я снова посмотрела на Лео.

Он чуть наклонил голову набок.

— Хм.

Я напряглась.

Что он задумал?

Не говоря больше ни слова, Лео бросился на них с этим долбаным длинным клинком.

— А-а-а! — Я взвизгнула и отскочила в сторону.

Откуда, черт возьми, у него этот нож?!

Лео сделал резкий, низкий выпад, целясь в мою ближайшую фрейлину.

Нет!

Она молниеносно пригнулась и шагнула в сторону.

Лео метнул клинок в ее сторону с бешеной скоростью.

Я закричала.

Она взмыла в воздух с такой легкостью, будто нарушила законы гравитации.

Вот дерьмо!

Я застыла на месте, тупо подняв руки вверх.

Он попытался схватить ее за ноги.

Но она каким-то чудом продолжала парить в воздухе, уклоняясь от его ударов и отвечая вихрем ударов в прыжке. Ее ноги рассекали воздух буквально в сантиметрах от лица Лео, пока она разворачивалась в плотной дуге над ним.

У меня перехватило дыхание.

Господи!!!!!

Да плевать уже на магию, точность, мощь, контроль над телом... Это было охренительно.

И когда она наконец приземлилась, в бой включилась вторая фрейлина.

Лео заметил ее боковым зрением, и, мать его, выдал сальто назад.

Я чуть не упала на задницу, настолько все это было вне моего ебучего понимания.

Но вторая фрейлина не просто кинулась на него, она выстрелила вперед мощным прыжком, пролетев по крыльцу за долю секунды.

Я даже моргнуть не успела, как они закрутились в вихре ударов и пинков.

А Лео, с этой своей ухмылкой, отбивал все так, будто дрался во сне.

И тут в бой рванулась третья. Завопив во все горло, она понеслась на него быстрее, чем я думала вообще возможно, с двумя кинжалами в руках.

Это что вообще нахрен за боевик?!

Лео вовремя поднял взгляд, и отпрыгнул назад ровно в тот миг, когда она в воздухе закрутилась смертоносным торнадо.

Я смотрела, не в силах оторваться, охваченная смесью ужаса и восхищения, как Лео отбивает ее кинжалы своим клинком, с металлическим лязгом, мощным толчком отбрасывая ее назад.

Они все на секунду разошлись, наверное, чтобы перевести дух.

Первые две фрейлины обошли его по кругу, а третья восстанавливалась после прыжка.

Но даже в меньшинстве Лео, похоже, искренне кайфовал от происходящего.

Первая подкралась сзади и попыталась нанести удар.

Он продолжал смотреть на вторую, стоявшую прямо перед ним, но в последний момент резко развернулся, резко ушел вниз, увернулся от ее высокого удара ногой и этим же движением выбил из-под второй опору, метя прямо по ногам.

Я застыла в шоке, наблюдая, как она в последний момент перекатилась в сторону, едва не лишившись ног.

И тут он каким-то образом отбил удар третьей фрейлины предплечьем, а потом широким замахом повел клинком ей навстречу.

Она резко вывернулась, но удар прошел слишком близко.

Я расширила глаза.

А третья уже снова кинулась вперед, с теми самыми парными кинжалами.

— Хватит! — проревела тетя Мин.

Фрейлины тут же отскочили, быстро спрятали оружие и отряхнули лица.

Лео расхохотался, держась за живот:

— У вас троих характер, что надо. Мне нравится.

Но тетя Сьюзи, похоже, не разделяла его восторга. Пока шла эта заварушка, она успела подняться на верхнюю ступень.

— Братец, — сказала она, уперев руки в бока. — Пресса вот-вот приедет устанавливать оборудование. Начинай уже свою экскурсию.

К ней присоединилась тетя Мин, тоже встала на ступеньку и прищурилась:

— Сейчас же, брат.

Смех Лео тут же стих. Он с неохотой убрал клинок в ножны и тяжело выдохнул:

— Как скажете, сестрички.

Ну что ж… похоже, по крайней мере к тетушкам Лео действительно прислушивается.

Он снова повернулся к нам, ко мне и моим фрейлинам. И, к моему полному ошеломлению, вежливо поклонился им:

— Прошу простить меня за столь внезапную проверку навыков.

На лицах тетушек все еще держались хмурые складки.

Лео пожал плечами, глядя на моих девушек:

— Признаю, спарринг мне вполне пришелся по душе.

С этими словами он указал на большие деревянные двери.

Дядя Сонг, наконец, отошел в сторону.

Лео подошел ближе ко мне.

Я напряглась, когда он встал рядом.

Господи боже.

Он подстроился под мой шаг:

— Все показали себя вполне достойно. Им повезло, мой тест они прошли.

Я стиснула зубы:

— Но драться с ними было обязательно?

Его взгляд чуть смягчился:

— На Востоке каждый, кто стоит рядом с Хозяйкой Горы, обязан уметь защитить не только ее, но и то наследие, которое она несет. И, должен признать, твои спутницы доказали, что достойны этой чести.

Я перевела взгляд на своих фрейлин, и впервые увидела их совсем по-другому.

— Ну что ж, начнем нашу экскурсию, пока на нас не обрушилась вся пресса, — сказал Лео и повел нас вперед.

И тут все моментально вылетело из головы.

Черт.

Входная зона была грандиозной.

С потолка, уходящего вверх, свисали золотые хрустальные люстры, а сам потолок был расписан изумительным фресками, переплетенные синие драконы словно оживали над головой.

Я подняла лицо, просто… застыла.

Вот оно.

Я и сама не знала, почему ожидала чего-то обычного. В голове у меня почему-то рисовался стандартный семейный дом: бежевый ковер, белые стены, удобный диван, простой телевизор, может, пара акварельных картин на стенах.

Очевидно, с тех пор как я попала на Восток, я вообще ничего не поняла.

Боже мой.

«Цветок лотоса» внутри выглядел как настоящий мини-дворец, дорогущие восточные ковры покрывали участки небесно-голубого мраморного пола. На стенах висели бесценные картины в рамах, которые, не поверишь, были усыпаны настоящими драгоценными камнями.

Джо… Джо сейчас просто грохнется в обморок прямо в прихожей… А Хлоя будет гулять по дому как принцесса.

Чуть поодаль от входа я заметила роскошную гостиную, еще одна люстра, бархатный диван, мраморный кофейный столик и рояль у огромного окна от пола до потолка.

Я повернула голову налево.

Эм… А это еще что за цирк?

Передо мной открывалась лестница с темно-синими колоннами и ступенями, украшенными золотым орнаментом. Но главное даже не это…

Перила. Перила, мать их, были в виде огромного вырезанного и разрисованного дракона… и, блядь, он выглядел пугающе настоящим.

Ну… этот дракон выглядел так, будто вот-вот проснется и сожрет нас всех к чертовой матери.

Так что… к такому точно нужно привыкнуть. Со временем.

Вокруг тихо сновали сотрудники, вытирали пыль, полировали, убирались.

У лестницы трое мужчин снимали с креплений огромную картину.

Я сглотнула шок и пошла в их сторону, чтобы рассмотреть поближе, что же там такое.

Фрейлины двигались следом, но держались в паре шагов от нас, ровно три фута, не меньше.

На портрете Лео стоял рядом с женой Цзин.

Мать Лэя и правда была потрясающе красива.

А прямо перед ними, сам Лэй и его сестра, совсем еще малыши, с сияющими, счастливыми лицами.

Оу…

Лео уловил мой взгляд, но продолжал идти в ногу со мной.

— Все мои личные вещи отправятся в хранилища дворца. Я хочу, чтобы они сохранились для моих внуков. Помни, Мони: они должны знать, кем были я и Цзин.

Я моргнула.

— Окей… но… нам реально нужно обсудить слона в комнате.

— Какого слона? Тут только дракон, — усмехнулся он, ведя меня мимо огромной кухни, где сотрудники молча полировали поверхности и протирали все до блеска.

Я нахмурилась:

— Почему ты выбрал меня, Лео? И даже больше, как ты вообще меня выбрал?

— Есть вещи, которые происходят на Востоке, и ты должна не просто помнить их, ты должна жить ими, дышать ими, впитать их в самую суть себя, чтобы стать идеальной Хозяйкой Горы для моего сына.

— Лео… при всем уважении… это не ответ.

Мы свернули за угол и снова оказались в огромной гостиной.

Он остановился.

— На официальных приемах у нас принято кланяться вот так. — Он посмотрел мне в глаза и сделал полупоклон. — Попробуй. Пожалуйста.

Я повторила за ним движение.

— Хорошо, — кивнул Лео. — Но запомни, что поклон начинается от плеч. Он должен быть глубже, если ты приветствуешь кого-то с более высоким статусом. Хотя, таких будет немного, разве что мои сестры, брат и старшие кузены.

— Ладно.

— Хотя, это больше стиль старшего поколения. Люди твоего возраста и младше чаще делают просто уважительный кивок, склоняя голову, но не корпус.

Чувак… да мне плевать на все это.

— В повседневных случаях, обычное рукопожатие, — сказал он, протягивая мне руку.

Я нахмурилась, но пожала.

— Нет, Моник. У тебя слишком крепкая хватка, — рассмеялся Лео. — Ты слишком долго была рядом с моим сыном. Нужно мягче.

Я последовала его указаниям.

— Превосходно, — улыбнулся он еще шире и направился обратно к фойе. — Теперь… когда входишь в помещение, сначала всегда приветствуй тех, кто старше тебя. Это знак уважения на Востоке.

— Поняла.

— Здесь важны возраст и ранг. Никогда не забывай.

— Не забуду.

Он повел нас в сторону лестницы:

— До меня дошли слухи, что Дак пронес тебе один из наших древних текстов.

Я изо всех сил старалась сохранить нейтральное выражение лица:

— Мне об этом ничего не известно.

— У меня глаза повсюду, — подмигнул Лео. — Эти глаза сказали, что ты как-то ночью не спала, читала и изучала книги Четырех Тузов.

Я сглотнула.

— И еще мне сообщили, что ты подала прошение стать Другом Четырех Тузов.

— Да, подала.

— Это мило, Моник, — сказал он. И вся ирония исчезла с его лица. — Но ты должна стать новой Хозяйкой Горы. И только ею.

— Ну… — Я тяжело выдохнула. — Я думала, что нынешняя позиция поможет мне лучше понять Тузов. Знаешь, как менеджеру полезно самому пройти через низы, чтобы разобраться, как все работает на местах.

Лео выглядел совершенно не впечатленным.

— Если ты становишься Другом Четырех Тузов, мой сын не станет воспринимать всерьез ни одно твое участие в переговорах между Югом и Востоком. Даже несмотря на твои семейные связи, он все равно будет агрессивен.

Я моргнула, переваривая это.

— Кроме того, ты сможешь заключить куда больше сделок на Юге, когда станешь Хозяйкой Горы, — сказал он спокойно.

— Лэй все еще влюблен в Шанель.

— Влюблен? — Его лицо мгновенно помрачнело.

Я сделала шаг назад.

— Моник, то, что Лэй чувствовал к Шанель, не было любовью. Это была незрелая одержимость. А вот то, что между вами, — настоящее. Сильнее. И по мощности, как пышные, яркие сады моей жены, что окружают этот дом.

Я плотно сжала губы.

— Ваша любовь принесет плоды. Восток расцветет, а моя кровь, мое наследие — будут жить вечно. — Он чуть наклонил голову. — Ты понимаешь?

— Да.

— Перестань убегать от титула. Прими его.

Я тяжело выдохнула и снова отступила на шаг:

— Лео…

Он вскинул брови:

— Да, Моник?

— Как ты вообще узнал обо мне? И когда? Почему?

— Ваше поколение ценит скорость больше, чем точность, — сказал он, щелкнув пальцами три раза. — Быстрые ответы. Культура мгновенного удовольствия, подпитанная соцсетями.

— То есть ты не собираешься мне отвечать?

— Отвечу. Но в умении дать себе время скрывается огромный потенциал.

— Правда?

— Так ты получаешь не просто ответ, а глубину понимания ситуации. — Он остановился у подножия лестницы. — Например, ты можешь просто спросить: «Почему ты убил моего отца?»

— Я, между прочим, тоже хотела бы это узнать.

— И вот тебе быстрый ответ, он был человеком, недостойным ходить по этой земле.

Я стиснула зубы.

— Но это не вся картина, — продолжил он спокойно.

Меня накрыла волна грусти.

— Я хочу всю картину. Потому что я вообще не понимаю, откуда ты меня знаешь. Мы что, когда-то случайно пересекались?

Он посмотрел на меня с грустной улыбкой:

— Сначала — главное.

— Ладно…

Он внимательно меня изучал.

— Ты любишь моего сына?

Глава 7

Экскурсия, которую не забудешь

Моник

Люблю ли я его сына?

Вопрос Лео обрушился на меня, как удар в живот, у меня аж перехватило дыхание.

Время будто замедлилось, пока я пыталась справиться с этим хаосом внутри, любовь, страх, растерянность, все смешалось, пытаясь взять верх.

А еще… была уверенность, что если я скажу «нет»… Лео меня, возможно, просто убьет.

Но дело даже не в этом. Ответ и не мог быть «нет». За это короткое время Лэй уже пустил корни в моем сердце. И не осталось ни тени сомнения, мои чувства к нему становились слишком сильными, слишком настоящими.

Я хотела быть с ним. Нет, я жаждала этого. Хотела, чтобы у нас был счастливый конец.

Просто… было слишком много всего, что могло встать между нами. Его прошлое с Шанель, моя ответственность перед сестрами, его власть на Востоке и страх перед этой громадной ролью Хозяйки Горы, которую на меня вдруг навалили. А еще, Бэнкс и Марсело.

Все эти вещи висели между мной и Лэем, как ядовитый туман.

Как бы ни ныло сердце от желания просто стать Хозяйкой Горы и посвятить себя ему, я понимала, нужно идти осторожно.

Один неверный шаг, и мы оба окажемся в жизни, полной отчаяния и несбывшихся ожиданий.

Но все это сейчас вообще не важно, потому что передо мной стоит этот чертов псих с замашками купидона, устраивающий какую-то безумную сваху.

Да скажи ты уже это, блядь.

— Ну… — слово вырвалось само, как будто я прятала его даже от себя. — Кажется… я люблю Лэя. Я не хочу никого другого. Когда мы врозь, мне тяжело… грустно… и… я волнуюсь из-за вашей с ним войны. Меня до смерти пугает, что я могу потерять его, едва успев в него влюбиться.

Лео молча смотрел на меня.

Мое признание повисло в воздухе, хрупкая правда, в которой сплелись и страх, и облегчение.

А лицо Лео… оставалось совершенно непроницаемым.

Но глаза… холодные, как камень. Он будто рассматривал каждое мое слово под микроскопом, пытаясь определить, насколько я была честна. Губы сжались в тонкую линию, ноздри еле заметно раздувались при каждом молчаливом вдохе.

О-ке-е-ей…

Тиканье старинных часов в гостиной было единственным звуком в комнате.

Наконец, Лео тяжело выдохнул, будто с плеч упал многотонный груз. Но взгляд оставался все таким же, пристальным, цепким, пугающе спокойным.

И вдруг он заговорил:

— Твои чувства к Лэю настоящие. Я ощущаю это… даже воздух изменился.

Опять наступила тишина, плотная, как стена. Сердце бешено колотилось, я ждала, что он скажет дальше.

Но его взгляд вдруг стал ледяным.

— У меня есть еще один вопрос.

Я приподняла брови:

— Ладно…

— Ты любишь Дака?

У меня лицо перекосило от удивления:

— Дака?

— Да.

— Нет, — покачала я головой. — Я не люблю Дака.

— Но была же эта ситуация с фрикаделькой…

— Господи. Мне правда надо, чтобы все успокоились уже с этой чертовой фрикаделькой…

— Он дал тебе наши древние тексты, зная, что за это Лэй или я можем его прикончить.

Я сглотнула и посмотрела ему прямо в глаза. Страх душил, но одно чувство оказалось сильнее, то, что я испытывала к Лэю.

— Я вижу в Даке только друга. И точка. А влюбляюсь я в Лэя. Все.

— Хм-м, — губы Лео расползлись в широченную улыбку. — Прекрасно.

И тут, к моему полному охуеванию, он… убрал клинок в ножны.

Откуда, мать его, он вообще его достал?!

Я отступила назад.

Он реально собирался меня убить, если бы я ответила не так, как ему нужно.

А потом, как ни в чем не бывало, он развернулся и пошел вверх по лестнице:

— Продолжим экскурсию. Твои фрейлины остаются на этом уровне.

Не, чувак. Без меня. Я в это больше не играю.

Я осталась стоять на месте. Ответы, конечно, штука важная… но не настолько.

Он только что держал клинок как будто собрался тупо меня зарезать…

Лео не оборачивался, продолжал подниматься:

— Идем, Моник.

— Даже не знаю…

— Мне многое нужно тебе рассказать.

— Послушай… мне страшно с тобой.

— Страшно? — Лео остановился на середине лестницы и обернулся. — Почему?

— Ты только что собирался меня убить.

— Только если бы мне не понравились твои ответы.

— А если тебе не понравятся мои ответы наверху?

— Наверху у меня к тебе нет вопросов. — Он коснулся груди. — Там я буду давать ответы.

Я прищурилась:

— Слушай… может, ты просто… скинешь мне все на почту? Распишешь, как есть. Мне такая идея гораздо больше нравится.

Он усмехнулся, но в глазах ни капли веселья:

— Электронная почта не передаст суть. Ты должна увидеть все сама.

— Увидеть что?

Он продолжил подниматься.

Я бросила взгляд назад.

У двери стоял Сонг, а рядом с ним, уже пятеро из тех стремных монахов в синих одеяниях.

Потом я посмотрела на своих фрейлин:

— А вы как думаете?

Ближайшая ко мне грустно улыбнулась:

— Нас отсюда не выпустят, если ты не поднимешься наверх.

— Да, — кивнула я, снова повернувшись к лестнице. — Я вот тоже об этом подумала.

Другая сказала:

— Я не думаю, что Великий Хозяин Горы собирается тебя убивать. Наоборот, я уверена, что ты в безопасности.

Ну окей.

Я тяжело выдохнула.

Пора получать ответы от Бугимена.

Я начала подниматься по лестнице.

Каждый шаг вверх ощущался как отдельное испытание. Я провела рукой по вырезанной из дерева спине дракона, чешуя была гладкой и прохладной на ощупь. Казалось, я гладилa настоящего, живого зверя, выточенного с пугающей детализацией.

Восток, конечно, ебанутый.

Когда я добралась до верха, Лео повел нас по длинному коридору, устланному синим ковром. Стены были увешаны картинами.

Он кивнул на одну из картин:

— Все мои работы тоже отправятся в хранилище. Но однажды покажите их моим внукам, пусть знают, что я не только сражался и правил, но и писал картины.

— Оу. Это ты их тоже нарисовал?

— Я.

— А ты когда-нибудь думал стать художником?

— Будучи бедным иммигрантом в Америке, с ребенком на подходе? — Он покачал головой. — Никогда. У меня были обязанности. Как у тебя. Я понимал, что такое ответственность.

— Как у меня?

— Пока твоя мать боролась с раком, ты мгновенно стала для своих сестер и мамой, и отцом.

— Я бы не говорила настолько громко… Просто старшая сестра, делала, что могла…

— Ты готовила, убиралась, водила их в школу, помогала с домашкой. И при этом работала на куриной фабрике.

Я распахнула глаза:

— Сколько ты уже знал, кто я?

— Это неважный вопрос.

— По-моему, очень даже важный.

— Ладно. Тогда расскажу, когда впервые тебя увидел.

Я напряглась:

— Хорошо…

— Тебе было, наверное, лет семь. Перед домом твоей бабушки.

— Что?

— И ты тогда дулась. На тротуаре были старшие девчонки, они вертели две скакалки одновременно… Не знаю, как называется эта игра.

— Прыжки с двумя скакалками?

— Возможно. Наверное, так она и называется, — он пожал плечами. — Бэнкс тоже был маленьким, смеялся над тобой, и твоя бабушка велела ему прекратить, а потом подошла ко мне.

Я остановилась.

— Почему она подошла именно к тебе?

Он замер и посмотрел на меня:

— Я отвечал за ее ежемесячное пособие от главы «Воронов-Убийц». Это было… тайное одолжение, которое я делал для семьи Джонсов.

— То есть… мы правда родственники Шанель и всей этой компании?

— Да, — кивнул он. — Вы связаны.

— И поэтому ты решил, что я должна быть с Лэем?

— Что? Нет. Ты думаешь, я знал, что ты станешь Хозяйкой Горы, когда тебе было семь? — Лео рассмеялся и снова пошел вперед. — Моник, не знаю, что тебе там наговорили, но я не настолько гениальный стратег.

— Окей… Тогда когда ты впервые увидел меня и решил, что я стану Хозяйкой Горы?

— И этот вопрос тебе тоже лучше не задавать.

— Почему?

— Потому что ты все себе напридумывала. — Лео остановился у входа в небольшую библиотеку. — Ну как тебе?

Я осмотрелась:

— Круто.

Охренеть. Тин-Тин бы тут поселилась навечно.

Полки ломились от книг, повсюду стояли удобные кресла, в таком месте любой книжный червь с радостью потерялся бы на пару дней.

Лео уже шел дальше:

— Я освобожу часть полок, чтобы ты могла собрать свою коллекцию.

— Спасибо, но только не переусердствуй. Моя младшая сестра, тот еще историк, особенно если дело касается Запада.

— Почему именно Запад?

— Ее интересует Бандит из Краунсвилла и его сокровища.

Лео усмехнулся:

— Ты имеешь в виду ее сокровища.

— Ее?

Лео замедлил шаг:

— Ты, видимо, никогда не рассказывала об этом Лэю. А говорю я так, потому что именно он сообщил мне этот забавный факт.

— Погоди, — я ускорилась и снова встала рядом. — Бандит из Краунсвилла была женщиной?

— По словам моего сына — да. Он утверждает, что не раз говорил с ее призраком, стоя на территории «Воронов-Убийц» по ночам.

То есть… когда он шпионил за Шанель. Отлично.

Голова кругом шла от всей этой новой информации.

— Так вот, — продолжил Лео так, будто не раскидывался сейчас инфобомбами направо и налево, — второй этаж этого дома спроектирован для спокойствия и размышлений. Обрати внимание на синий цвет, он символизирует и глубину неба, и бескрайность океана. Мудрость и умиротворение.

Мы направились к спальням.

— На этом уровне четыре комнаты, — продолжал он.

Каждый раз, когда мы подходили к очередной, я заглядывала внутрь.

С каждым шагом этот дом все круче и круче.

Каждая спальня была роскошнее предыдущей, от шелковых покрывал до утонченных картин на стенах, все в этих комнатах отражало глубокое уважение к традиции и искусству. Плюс, в каждой, просторная ванная и шикарный вид на сад.

Голос Лео вернул меня в реальность:

— Понимание наших обычаев крайне важно, Моник.

— Я понимаю.

— Например, когда посещаешь чей-то дом, а тебе предстоит это делать часто как Хозяйке Горы, приносить подарок считается признаком уважения и стремления к хорошим отношениям.

— Окей. Значит, всегда иметь с собой подарок.

— Но выбрать подходящий подарок для каждого человека… вот это уже сложнее. — Он подвел меня к новой лестнице, которая, судя по всему, вела на третий этаж. — Например, никогда не дари часы.

— Почему?

— Часы ассоциируются с похоронами. А ножницы или груша могут намекать на желание разорвать отношения или отдалиться от семьи.

Я слегка поморщилась при одной только мысли:

— Дарить подарки тут, как по лезвию ходить.

Лео усмехнулся:

— Порой — да. Но есть и безопасные варианты.

— Какие?

— Десерты, сезонные фрукты, вино.

— Ну, это уже попроще.

Лео продолжил:

— И запомни: оформление тоже важно. Красная, розовая или золотая упаковка — символ удачи и процветания. Никогда не используй черную, синюю или белую — это траурные цвета.

— То есть, даже несмотря на то, что Восток, про синий, в подарках его избегают?

— Именно.

— Очень полезная информация.

— И еще, — он указал на меня пальцем, — обязательно сначала советуйся с Сьюзи, прежде чем выбирать подарок. В вопросах даров она лучшая. На всем Востоке никого лучше нет.

— Принято. Буду обсуждать подарки с тетей Сьюзи.

— А вот если речь пойдет о войне, битвах или о моем сыне и его людях, тогда советуйся с Мин. В этом она незаменима.

— Запомню, — кивнула я, вслушиваясь в каждое слово. Все это было настолько далеко от моего привычного мира.

Он улыбнулся мне и повел дальше, вверх по уже более узкой лестнице.

Мы поднялись на третий этаж, и с первых шагов стало ясно — это скорее личное убежище, чем просто часть дома. Пространство было оформлено как роскошная однокомнатная квартира: с огромным кабинетом, украшенным картинами с изображением гор.

— Раз уж мы заговорили о традициях, — Лео провел меня через кабинет, — помни, что за столом этикет имеет первостепенное значение. Никогда не начинай есть раньше старшего члена семьи. Это важный знак уважения.

Я представила, как мы садимся за стол, в воздухе, напряженное ожидание, пока все ждут, когда старший сделает первый укус. Совсем не то, к чему я привыкла на своих неформальных ужинах.

— А если… — я приподняла бровь, — если в комнате будет Лэй?

— Тогда все будут ждать, пока он начнет есть, — кивнул Лео. — Хороший вопрос. Значит, слушаешь внимательно.

— Но разве никто не станет ждать, пока я начну есть, ведь я же Хозяйка Горы?

— Захотят. Но ты должна будешь сама обратить внимание на самого старшего в комнате. Если поступишь так, все за столом поймут, насколько серьезно ты относишься к нашим традициям. А это быстро принесет тебе сильных союзников.

— Поняла.

Мы вошли в огромную спальню.

Это пространство было воплощением роскоши, в оформлении идеально сочетались глубокий королевский синий и благородное золото. Стены украшали тяжелые гобелены и картины, каждая, сцена величия и силы.

В центре комнаты возвышалась огромная кровать с четырьмя стойками, обвитая бархатными шторами. Вокруг — кресла, обтянутые шелком, и резной комод внушительных размеров.

Но больше всего меня поразило огромное окно от пола до потолка, из которого открывался панорамный вид на весь участок и расположенный вдали дворец.

Я подошла ближе.

Захватывало дух.

Имение раскинулось до самого горизонта, пестрое, живое, как калейдоскоп из цветущих растений всех форм и оттенков, замысловатые дорожки и идеально подстриженные деревья складывались в живую, дышащую картину.

С такой высоты все внизу казалось россыпью драгоценных камней, рассыпанных по бархатному покрывалу зелени, они мерцали в мягком свете заходящего солнца.

За пределами поместья возвышался величественный силуэт дворца, очерченный на фоне ясного, лазурного неба.

Лео встал рядом, сцепив руки за спиной:

— Подходящий вид для Хозяйки Горы. Особенно если ей вдруг захочется передохнуть.

— Твоя жена любила этот вид?

— Настолько, что старалась бывать здесь или в саду хотя бы раз в день.

Я молча кивнула, полностью с ним соглашаясь.

Захватывающая картина передо мной одновременно будоражила и пугала. Будоражила, потому что теперь все это было в пределах моей досягаемости. Пугала, потому что вместе с этой красотой приходила и новая, незнакомая ответственность, которую мне предстояло принять.

Это теперь… моя жизнь.

Следующие слова Лео вырвали меня из мыслей:

— И запомни: алтарные зоны во многих домах считаются священными. Подходи к ним с уважением.

Я снова кивнула, впитывая его наставления, как губка.

Дело было не только в том, чтобы научиться ориентироваться в новой культурной среде. Речь шла о принятии, о понимании тонкостей, которые делают Восток таким, какой он есть, со всеми его правилами, верованиями и людьми.

Это все слишком много, но… думаю, я справлюсь.

Лео тяжело вздохнул:

— Ну а теперь, еще немного ответов на твои вопросы.

Я удивленно посмотрела на него:

— Ладно…

В его глазах мелькнула какая-то странная, глубокая грусть.

— Я принес книгу. В ней, все ответы, которые тебе когда-либо понадобятся. Но… тебе придется открыть ее самой. Я… я больше не могу.

— Какую книгу?

Он развернулся и указал пальцем.

Я проследила за направлением его руки.

На кровати лежала большая синяя книга.

Что в ней?

Я не могла поверить, что раньше ее не заметила. Наверное, из-за того, что комната была просто безумно огромной и роскошной.

Я подошла к книге:

— Там правда есть ответы, которые мне нужны?

Лео остался у окна, будто боялся подойти ближе:

— Да. Я верю, что многое ты найдешь именно в ней.

Но как такое вообще возможно?..

Нервы натянулись, когда я подошла ближе, и тут поняла, что это вовсе не книга, а большой фотоальбом. На вид, как самый обычный: потрепанная синяя кожа, позолоченные края.

Но судя по реакции Лео, внутри было далеко нечто большее, чем просто семейные снимки.

Что же там такое?..

Я выдохнула и села рядом.

Ну все. Сейчас я наконец узнаю, что, черт побери, тут происходит.

Медленно, дрожащими пальцами, я приподняла тяжелую обложку.

Давай посмотрим.

На первой странице была всего одна, большая фотография. Но стоило мне на нее взглянуть, и она вцепилась в душу мертвой хваткой.

О нет!!

Из груди вырвался сдавленный вскрик, а в глазах тут же защипало от слез.

— Ч-то?.. — я резко вскочила с кровати. — Н-нет. Нет… Я не понимаю. Я не понимаю.

Глава 8

Тихая боль

Моник

Я обхватила себя руками и медленно отступила от кровати:

— Ч-что?.. К-как такое вообще возможно?

Лео все так же стоял у окна и покачал головой:

— Вернись. Ты хотела узнать правду, вот она, перед тобой.

— Но…

— Вернись к альбому, Моник.

— Эта фотография… — я вздрогнула, сделала шаг вперед. — Как?

— Там все ясно. Перелистай альбом. — Его голос был едва слышен за грохотом моего сердца. — Давай, Моник.

Я подошла к потертому, кожаному альбому. Фотография все еще лежала на первом развороте и никуда не исчезла.

Я глубоко вдохнула и снова посмотрела на изображение.

Мама… Но… как?!

Волна горя накрыла меня с головой, такая сильная, что казалось, она смоет все.

Там, на фоне ярких красок сада «Цветка лотоса», сидела моя мама. Ее обычно сияющая энергия была потушена жестокой хваткой рака.

Я почти точно знала, когда это было снято.

Она была лысой, химиотерапия забрала волосы, но не дух.

Слезы хлынули из глаз.

Мамочка…

На ней было теплое одеяло. На губах — слабая, но настоящая улыбка.

Но еще больше меня поразило другое… Рядом с ней сидела Цзин — мать Лэя, жена Лео. Женщина, о которой я до этого знала лишь по рассказам.

Ее рука была бережно обнята вокруг моей матери.

Я прошептала:

— Н-но как?.. Это же невозможно…

— Посмотри им в глаза, — раздался за спиной голос Лео.

Я смахнула слезы, прищурилась, заставляя себя сосредоточиться на бледных лицах с фотографии.

И тогда я увидела это.

Любовь.

Так много любви.

Именно это я увидела, когда всмотрелась в их глаза.

Они действительно заботились друг о друге.

Обе улыбались в камеру. И в этих улыбках, в том, как они сидели рядом, было столько тепла, столько близости… связь, о которой я даже не подозревала.

Я отступила, от альбома, от кровати.

Слезы снова потекли по щекам.

И что мне теперь с этим делать?..

Какие бы ответы ни ждали впереди, жизнь уже никогда не будет прежней.

Я совершенно не была готова к этой фотографии.

Честно говоря, казалось, что некая сила прошла сквозь комнату, снесла все на своем пути и вышибла воздух из моих легких.

Мои руки сами собой прижались к животу, сжали ткань футболки — будто я пыталась удержать себя в целости, не дать боли прорваться наружу.

Мама, как же мне тебя не хватает…

Я не справилась. Тело само согнулось, мир сузился до одной точки — острой, невыносимой боли.

Мама… ты была на Востоке? Как, черт возьми, это вообще произошло? Когда? И почему ты мне ничего не сказала?..

Против всякой логики я снова подошла к кровати и села рядом с альбомом:

— К-кто сделал эту… фотографию?

— Я, — спокойно ответил Лео.

— Мама была в этом саду.

— Была.

Я посмотрела на него:

— Сколько раз она сюда приезжала?

— Один.

— Зачем?

— Ей было очень тяжело из-за того, что она потеряла сознание на выпускном у одной из твоих сестер.

— У Джо.

— Цзин привезла ее сюда, чтобы развеять, — сказал Лео.

— Это не укладывается в голове, — покачала я головой. — Мы всегда были рядом с ней. Кто-то из нас — всегда.

— Посмотри альбом.

Я повысила голос:

— Как твоя жена вообще знала мою мать?!

— Посмотри альбом.

Выдохнув, уже не споря, я снова склонилась над альбомом.

Нет. Он что-то мутит. Газлайтит меня. Это все… не может быть правдой.

Страница за страницей я начала перелистывать, руки дрожали, пока пальцы касались гладких листов.

И на каждом, воспоминание, о котором я даже не знала. Мама и Цзин в парке, кормят голубей. Среди толпы на фестивале, едят сладкую вату. На пляже в широких шляпах, обе — с огромными, искренними улыбками.

Каждая фотография раскрывала что-то новое в их отношениях.

— Да что за нахрен?! — я ускорилась, листая дальше. — Когда она вообще успевала все это делать?!

— Последние четыре месяца ее жизни… твоя мама отказалась от химиотерапии, — тихо сказал Лео.

Я резко подняла на него глаза:

— Нет. Это неправда. Джо постоянно возила ее в гребаную больницу. У мамы начались проблемы с почками, ей делали диализ. И Джо всегда отвозила ее туда…

— Но… Джо когда-нибудь заходила с ней на процедуры?

Я моргнула:

— Я… не знаю. Я тогда устроилась на вторую работу. Я… я думала, что заходила.

Он нахмурился:

— Вторую работу, в стрип-клубе.

— Да. Давай без этого, ладно? Почему мама должна была отказаться от лечения?

— Она приняла тяжелое решение, прекратить все процедуры.

— Нет, блядь. Она бы так не поступила. — Я вытерла слезы. — Это же… это все равно что… как… самоубийство. Она знала, что должна бороться. Ради нас… ради девчонок…

Лео отвернулся к окну:

— Моя жена пыталась ее переубедить. Цзин предлагала оплатить лечение, но твоя мама сказала, что и так уже взяла у нас слишком много.

— Откуда ты вообще знаешь мою мать? — голос у меня дрогнул.

Он бросил взгляд через плечо:

— Я не был с ней близко знаком, Моник.

— А Цзин? Откуда она ее знала? И только не говори мне снова листать этот ебаный альбом. — Я вздрогнула. — Он… он просто разбивает мне сердце.

Впервые за все время Лео выглядел по-настоящему неуютно. Вздохнув, он полностью повернулся ко мне:

— Будучи Хозяйкой Горы, моя жена посвятила свою жизнь помощи другим. Детские дома, благотворительные фонды, два госпиталя, один здесь, на Востоке, другой в Глори, городе, где мы когда-то жили.

Я приоткрыла рот:

— Мама действительно записалась в какую-то программу помощи, для онкобольных с низким доходом, чтобы частично покрывали счета за лечение…

Лео кивнул:

— Вот так моя жена и познакомилась с твоей мамой. Цзин часто приезжала в больницу, чтобы навещать тяжело больных. Она заходила в палаты, в которые даже врачи заходили с трудом… Там, где умирали дети. Где женщины, как твоя мать, доживали последние дни.

Мой голос стал почти шепотом:

— И они… подружились во время одного из таких визитов?

— Да. Я не знаю как и почему, но каждую неделю, в определенные дни, Цзин обязательно просила вертолет, чтобы навестить твою мать в госпитале. Она говорила, что это — самая важная часть ее недели. Может, мама что-то сказала ей в тот первый раз… Я не знаю. Но Цзин говорила, что твоя мама была смешной. И рассказывала лучшие шутки, даже несмотря на то, что… умирала.

Я вернула страницы на самое начало, к той самой первой фотографии.

— Моник, ты должна понять… — тихо проговорил Лео. — Она призналась Цзин, что невыносимо переносит тошноту, усталость, постоянные инфекции… для нее все это стало слишком.

Но… она не сказала об этом мне.

— Она также думала, что… если ее не станет, твой отец наконец возьмет на себя ответственность. Она переживала за тебя…

— Я справлялась! — выдохнула я, резко.

— Она считала, что тебе нужно вернуться в колледж…

— Я, блядь, справлялась! — Я закрыла лицо руками и разрыдалась. — Какого черта?!

Мам… Ты должна была думать о себе! А не с ума сходить из-за меня! Ты могла быть здесь! Могла жить!

Я убрала руки, смахнула слезы тыльной стороной ладоней.

Лео молчал. Он просто стоял рядом и смотрел, не вмешиваясь, не давя. В его глазах было сочувствие. Но не жалость.

И за это… я была ему благодарна.

— М-мамочка… — всхлипнула я и провела пальцами по ее улыбающемуся лицу на фото. — Почему ты не сказала мне? Почему решила, что должна пройти все это одна?

— Она была не одна, Моник. С ней была Цзин, — тихо сказал Лео.

Я всхлипнула снова.

И за это… тоже была благодарна.

— Она не хотела, чтобы ты волновалась.

Раздраженно я зажмурилась.

Спустя минуту почувствовала, как тяжелая рука Лео легла мне на плечо.

— Я понимаю, что это тяжело слышать. Но твоя мама думала, что поступает правильно. Ради тебя.

Я открыла глаза.

Сердце сжалось еще сильнее, когда я снова дотронулась до фотографии, обвела пальцем очертания маминых черт.

Почему ты мне не сказала?..

На заднем плане снимка — тот самый сад, вся его красота запечатлена в каждом лепестке.

Я точно знала, что как только выйду отсюда, то пойду прямо туда. Просто сяду в том месте… С надеждой, что смогу хоть на секунду… почувствовать тебя рядом, мам…

Утонув в этом горе, я уже не различала, где боль, а где путаница, только вопросы, нескончаемые, навязчивые.

Я прочистила горло:

— То есть… мама отказалась от лечения, и потом что? К-как я вообще оказалась втянута в эту вашу схему с Хозяйкой Горы?

— Это потребует объяснений, — спокойно сказал Лео.

Я пожала плечами:

— Я отсюда не уйду, пока не узнаю все.

Глава 9

Планы гения

Моник

— Хорошо, Моник. — Лео провел рукой по волосам, на лице отразилась такая тоска, что у меня сжалось сердце. — Цзин решила вывозить твою маму на прогулки в период ее лечения. Вертолет все время был наготове, он отвозил их туда-сюда. Они гуляли по паркам, ездили на пляж, в музеи, на концерты… даже в парк аттракционов заглянули.

Я не удержалась и улыбнулась:

— Это… хорошо.

— Моя жена очень любила твою маму. Она хотела, чтобы последние дни ее жизни были наполнены счастьем и приключениями, а не больничными стенами и страданием.

Я снова взглянула на альбом и принялась перелистывать страницы. Пальцы едва касались фотографий.

К своему изумлению, я наткнулась на фотографию, где мама несется на американских горках, раскинув руки в воздухе, и на ее изможденном лице, чистейший восторг, полный жизни крик радости.

Я одновременно смеялась и плакала, даже не подозревая, что такое вообще возможно.

Мама…

На следующем снимке она была на пляже. Вместе с Цзин они лепили какой-то жалкий замок из песка. И все равно, по их лицам было видно, они смеются от души. Этот смех будто слышался даже через фотографию.

— Вот это да… — дрожащая нижняя губа предательски выдала эмоции.

Лео болезненно поморщился, глядя на снимок, и кивнул в сторону края фотографии:

— А это кто, Моник?

Я наклонилась вперед.

Там, в нескольких шагах от наших матерей, стоял Лэй. Он уткнулся в телефон, одетый в дизайнерский синий костюм, до нелепого неуместный на пляже.

Лео тяжело выдохнул и отвернулся от фотографии.

— Иногда Цзин буквально заставляла его сопровождать их. Она считала, что Лэй слишком много работает. Это как раз тот день на пляже, она надеялась, что он хоть ненадолго расслабится.

— Но Лэй никогда не выходит из режима Хозяина Горы, — закончила я за него, уже понимая, как у них все устроено.

Сквозь новую волну слез я рассмеялась. На этом абсурдном снимке было что-то настолько нереальное, что иначе и не отреагировать.

Лэй был рядом с моей мамой и даже не знал. Господи боже.

Мы с Лео замолкли. Я продолжала перелистывать страницы альбома. Там были еще фотографии, одна за другой, каждая запечатлела моменты жизни и радости мамы и Цзин.

Наконец, я добралась до конца.

На последнем фото не было ни мамы, ни Цзин.

Вместо этого — мы. Я и мои сестры. Все в черном. У могилы мамы.

На заднем плане — родные и друзья, уже расходятся. А мы стоим. Смотрим, как опускают гроб в землю. . сломленные.

Тин-Тин сжала мою руку.

Хлоя едва держалась на ногах.

Джо в огромных черных очках, пряча заплаканные глаза, стояла с руками в карманах своего черного костюма.

К тому моменту мы уже успели проклясть отца.

И я до сих пор помню ту секунду до боли отчетливо, потому что… часть меня тогда правда хотела прыгнуть в эту яму следом за мамой. Потому что мне было страшно до усрачки. Страшно остаться одной. Страшно брать на себя заботу о сестрах.

Я не знала, справлюсь ли. Не знала, не испорчу ли им жизнь.

Воспоминание ударило с такой силой, что я едва не согнулась пополам.

Глядя на снимок, я схватилась за грудь. Боль того дня снова сжала легкие.

— Она должна была нам сказать, — выдохнула я, едва слышно. — Мы могли бы… могли бы…

Слова застряли в горле, горе сдавило его так сильно, что я не могла дышать.

В голове одна за другой всплывали мысли о том, что могло бы быть. Может… мы могли бы разделить с ней ту радость. Могли бы держать ее за руку, когда она отправлялась в эти маленькие приключения. Могли бы построить свои собственные воспоминания — на пляже, в парке аттракционов, где угодно.

Но она решила оставить нас в неведении.

И эта мысль вызвала новую волну слез — горячих, неконтролируемых, стекающих по щекам. Потому что, в конце концов… я знала.

Все, что я только что думала, это была хуйня. Полная хуйня.

Мы бы заставили тебя пройти лечение. Если не чувством вины, то спорами. Я с Джо закатили бы такую ссору, что ты бы сдалась. Вот почему ты нам ничего не сказала, мам. Ты знала, что мы не примем твоего выбора.

Я задержала взгляд на последнем снимке еще на секунду, а потом тихо закрыла альбом.

— Кто сделал это фото?

— Цзин.

— Она была на похоронах…

— Издалека. Она не знала, стоит ли подходить. Твоя мама боялась, что ты будешь с ней груба… из-за того, что твой отец изменил ей с китаянкой.

— Я и правда… немного с предвзятостью тогда относилась.

— Это не была предвзятость. Просто гнев, направленный не туда. Поверь, я понимаю это гораздо лучше, чем ты думаешь, — тяжело выдохнул Лео. — Через день после похорон Цзин перевела вам деньги, оформив это как часть нашей программы.

Я приоткрыла рот, не веря услышанному:

— Н-нам действительно пришел чек...

— Она приказала людям дяди Сонга следить за вами издалека. Верила, что твой отец возьмет на себя заботу. Молилась об этом каждую ночь.

Я стиснула зубы.

На лице Лео проступила ярость.

— Как ты и сама знаешь, он так и не помог. И из-за этого моя жена очень переживала. Сильно переживала.

Черт… и все это происходило у нас прямо под носом.

Лео продолжил:

— Цзин впала в депрессию. Постоянная тревога, бессонные ночи. Из-за этого я пошел к твоему отцу и провел с ним… напряженный разговор. Я дал ему деньги. Он должен был отнести их вам.

Меня пронзила печаль.

— Он, скорее всего, отнес их в казино.

— Так и было, — кивнул Лео. — Тогда я поговорил с Кенни Дином и сказал, чтобы его люди держали твоего отца подальше от их заведения.

Постепенно пазл начал складываться.

— Сноу не стал бы слушать отца.

— Не стал бы, — подтвердил Лео. — Поэтому я поговорил с ним лично.

— Но когда я рассказывала тебе о них, ты сделал вид, будто не знаешь, кто это.

— Потому что к тому моменту мой план уже запустился. Понимаешь, Моник… чего ты, похоже, не улавливаешь, так это… — Лео сжал и разжал кулаки. — Я был уверен, что твой ебаный отец причинил столько боли моей нежной жене, что…

— У нее случился сердечный приступ.

— Она была настолько мягкой и доброй… моим ангелом.

У меня задрожали руки.

— То есть… ты бы убил моего отца в любом случае? Неважно, что он сделал с деньгами? Хоть бы и принес их обратно из казино?

Жестокая улыбка расползлась по лицу Лео.

— Моник, это я подстроил так, чтобы он взял ту сумку с деньгами.

— Что? — выдохнула я.

— После смерти Цзин я начал готовиться к собственной, — сказал Лео, засунув руки в карманы и окинув взглядом спальню. — Но я знал, что Восток не выдержит моего ухода. Башка Лэя была глубоко в заднице у Шанель. Если бы я исчез, «Вороны Убийцы» немедленно захватили бы все, либо дергая Лэя за ниточки, либо начав тайную войну.

На самом деле… у меня был надежный источник. Он сообщил, что Ромео и Шанель уже десять лет как разрабатывали план, как захапать Восток после моей смерти. Медленно, осторожно, но все равно это был план.

— Блядь… — вырвалось у меня.

— До того как умереть, я должен был убрать Шанель. А значит, сначала нужно было убрать Ромео. В этом порядке. Уничтожить ее первой — бесполезно. Ромео слишком умен и слишком быстр на ответные удары. Он бы не стал тянуть. Он бы пришел за Востоком… — Лео тяжело вздохнул. — А тогда «Вороны Убийцы» нас бы разнесли. Я это нутром чувствую… Лэй бы не смог им противостоять. У него сердце слишком, мать его, большое.

Я моргнула.

— То есть… ты сначала убил Ромео?

— Ну… до него умер кто-то еще.

— Кто?

— Мужик по имени Джонни Капкейкс.

— И зачем ты это сделал?

— Я узнал, что он тайно действует против синдиката. Причем настолько глубоко, что мог втянуть в это Диму. А значит, и моего сына.

— Так… — я попыталась хоть как-то уложить все это в голове. — Ты начал план по устранению Джонни, потом Ромео, потом Шанель. Чтобы Восток стал сильнее.

— Да.

— Но тебе еще нужна была Хозяйка Горы. Потому что если ты мертв, а Шанель с Ромео тоже, то Лэй просто сядет в депрессии…

— Или вообще сведет счеты с жизнью из-за смерти Шанель.

Я снова моргнула.

— Ла-а-адно.

— Вот тут-то в плане и появилась ты. Лэю нужна была сильная, независимая женщина с огромным сердцем. Та, что посмотрит на всю его власть и деньги и не увидит в этом способ разбогатеть, а… испугается, — сказал Лео. — Ему нужна была женщина, которая знает, что такое потеря. Ты была идеальна.

Меня пробрало дрожью.

— Вот этого я и не понимаю. Когда ты решил втянуть меня в свой план?

— Ты торопишься.

— Ладно.

— Потерпи.

Я напряглась.

— Хорошо, я потерплю.

— После смерти твоей мамы, Цзин наблюдала, как ты берешь все в свои руки. Ей разрывала сердце эта картина… но она говорила о тебе так, будто ты была ее дочерью, — в глазах Лео выступила влага. Он отвернулся. — За ужином она говорила: «Мони сегодня охотилась за едой, Лео. Мы должны им помочь. Она слишком красивая, чтобы ходить по этим лесам одна…»

— О-она… называла меня Мони?

— Да.

— Мама меня так называла…

— Уверен, что да, — голос у Лео дрожал, он провел дрожащими пальцами по волосам. — Цзин все собиралась провернуть какой-то грандиозный план, чтобы привезти вас всех на Восток. Она верила, что ты и твои сестры смогли бы здесь по-настоящему расцвести, но…

— Но что?

Он начал мерить шагами комнату.

— Я сказал ей «нет». Мне казалось, это не вписывается в правила Востока. Никаких гостей. Есть устои. Это жизнь по определенным законам. Мы спорили… много. Часто.

Значит, мой отец был не единственным, кто разбил ей сердце.

Лео продолжал расхаживать, и от этого у меня все внутри сжималось.

— Я должен был согласиться. Мы должны были просто… перевезти вас сюда. Цзин была бы жива. Я же не идиот, понимаешь? Я это знаю. Знаю, черт возьми.

Я промолчала.

— А потом… Цзин умерла.

Я обхватила себя руками.

— И тогда… пока я планировал, кто должен умереть — я, Шанель, Ромео, я принял решение наконец-то поступить правильно по отношению к своей жене и привезти сюда тебя и твоих сестер. Но даже тогда я не думал, что ты станешь Хозяйкой Горы… нет… — Лео ускорил шаг.

Я начала мотать головой вслед за ним, следя, как он мечется туда-сюда.

Он резко остановился в центре комнаты.

— Вина. Кровь. Смерть. Холодные тела. Слишком много…

У меня все тело напряглось.

Тишина стала почти осязаемой. Он смотрел куда-то вдаль с пугающей сосредоточенностью.

Я не могла пошевелиться. Страх парализовал меня, мысли метались в голове, но тело словно замерло.

Потом он снова начал шагать по комнате.

— Я наблюдал за тобой достаточно долго, чтобы понять, что к тебе не подойти. Ты никому не доверяешь. Вечно занята. Работа. Сестры. Сон. Опять работа. — Он поднял палец в воздух. — Но каждый раз, когда возникали проблемы с твоим отцом, ты все бросала, чтобы с ними разобраться. Вот тогда я и понял, это мой шанс заставить тебя сдвинуться с места.

— Ты видел, как Сноу приходил ко мне из-за отцовских долгов в казино?

— Видел. Люди Сонга тоже. Мы все тогда хотели их убить, но… было рано. Шахматы — игра стратегии. Нужно уметь ждать.

Я переваривала все это и медленно встала с кровати.

— Так… ладно.

Он остановился и посмотрел на меня.

— Думай дальше, Моник. Теперь ты на Востоке. Вокруг тебя будут происходить такие же шахматные ходы. И ты обязана все просчитывать. Люди попытаются поставить тебя на свою доску. Но теперь ты моя дочь.

Против всякой логики, в груди что-то потеплело.

— А ты, — Лео смотрел на меня с дикой, фанатичной решимостью, — поставишь их на свою.

— Думай.

Я вспомнила тот день, когда Сноу ворвался ко мне в квартиру. Перемотала в памяти все заново.

Я не опустила винтовку, все так же направленнуюна Сноу.

— Что мой отец опять натворил?

— Вчера вечером он зашел в казино. Я пригласил его сыграть в блэкджек с крупными игроками., — сказал Сноу.

Я задрожала.

— Зачем ты это сделал? У него ведь нет денег.

— Он был пьян, — сказал Сноу. — И поставил на вас.

Я вскинула брови:

— В каком смысле, поставил на нас?

Датч усмехнулся:

— Он предложил тебя и твоих сестер в качестве залога.

— Он не мог так сделать. — Я покачала головой. — Мы ему не принадлежим.

— Ага. Мне все это показалось чертовски смешным, — Датч оглядел гостиную. — Я его никогда всерьез не воспринимал, но все равно дал сыграть..

Пазл начал сходиться.

Я уставилась на Лео:

— Ты был на той вип игре?

На его лице медленно появилась дьявольская ухмылка:

— Хорошо соображаешь. Да, мы с Сонгом там были.

— Семьдесят пять тысяч в сумке… это были твои деньги?

— Конечно мои.

Черт возьми…

Теперь уже я начала метаться по комнате, не в силах стоять на месте.

— Так мой отец сам додумался предложить нас в залог? Или это ты как-то… подкинул ему эту идею?

— Возможно, слегка подтолкнул. Такие, как твой отец и Сноу… стоит им услышать намек, и они уже уверены, что сами до этого додумались, — Лео скрестил руки на груди и наблюдал за мной, как хищник, обучающий детеныша первой охоте.

— Думай глубже. Ты начала с игры. А теперь вспомни, что было прямо перед этим.

— Он пришел пьяный… — губы предательски дрогнули. — Это ты его напоил?

— Это сделал Йонг.

— Йонг?.. Тот самый, про которого Джо говорила, что он обожает Тупака и ездит на Cadillac?

— Он самый. Йонг и привел твоего отца на ту игру.

— То есть Йонг тоже был за столом для випов?

Лео кивнул.

Меня передернуло. Я отступила на шаг:

— И как ты мог быть уверен, что отец возьмет ту сумку?

— Еще до того, как они туда приехали, Йонг сказал ему это сделать. Пообещал, что у него есть связи, и он все устроит, прикроет, если что.

Я покачала головой, в голосе дрожала ярость:

— Какого хрена вообще?!

— Он сам себя в это втянул…

— Не совсем…

— После смерти твоей матери он должен был заботиться о вас всех. Моя жена была бы жива, если бы он хоть что-то сделал, — лицо Лео перекосилось от ненависти, как будто он был готов убить моего отца еще раз. — Еще раньше, когда она боролась с раком, он должен был быть рядом. Поддержать. Если бы он это сделал, она бы, может, и не сломалась.

— Мы… мы не можем знать этого точно…

— Она сдалась, потому что у нее было разбито сердце.

— Не говори так…

— Моя жена в это верила.

Во мне больше не осталось слез.

Во взгляде Лео поселилась сама смерть.

— Твой отец был пиявкой. Он высасывал из всего надежду и жизнь. Жалкое подобие мужчины. У него было четыре прекрасные дочери. Все умные. Все сильные. Все умеющие любить. А он, сука, бросил их в той облезлой, дырявой квартире выживать как получится.

Он склонил голову набок.

— Знаешь, когда я понял, что именно ты должна стать Хозяйкой Горы?

Сердце заныло так, будто в него воткнули нож.

— Н-нет…

— Все эти дни я за тобой наблюдал. Каждый гребаный день я приезжал в Глори один и просто следил. Сначала, как ты идешь с фабрики курятины. Потом, как забираешь сестер из школы. Потом, как отвозишь их обратно, даже не поев. И сразу мчишься переодеваться, чтобы ночью вкалывать в этом ублюдском клубе, где к тебе липнут мужики. А ты стоишь, зубы сжаты, но не сгибаешься. Собираешь чаевые на больных ногах.

Потом, бегом домой. Спишь три часа, максимум четыре. Подрываешься. Готовишь сестрам завтрак. Проверяешь домашку. Собираешь их, везешь в школу. И обратно, снова на фабрику.

Я не знала, что, блядь, сказать.

Я просто смотрела на него в полном шоке.

Ни разу, ни одного раза, я не заметила, что Лео за мной следит. Но я и не могла. Я была слишком уставшей. Слишком, мать его, занятой, сражалась с бесконечными счетами.

Он скрестил руки на груди.

— Я попросил своих сестер найти Хозяйку Горы.

— Тетя Сьюзи и тетя Мин?

— Да. Они обошли весь Восток. Искали, искали… но так и не нашли никого, кто бы им подошел, — лицо Лео немного смягчилось. — Тогда я сказал им поехать в Глори. Посмотреть на тебя.

У меня глаза полезли на лоб.

— Они сказали, что ты им понравилась. Но не были уверены, клюнет ли Лэй. А я знал, клюнет, — Лео утвердительно кивнул. — Лэй — сын своего отца. И пусть он тогда был одержим Шанель, если бы рядом с ним появилась женщина с добротой, что была у его матери… С ее силой, любовью, теплом и тем, что могло бы его по-настоящему исцелить… он бы сразу захотел ее. Даже если сам не понял бы, почему.

Тетушки тоже были в доле…

— Если бы ты приехала на Восток, твой отец тут же попытался бы сунуться следом, — Лео ткнул пальцем в воздух. — А этот ублюдок не имеет права даже ступать сюда.

Я отвернулась.

— Что за мужик трахает других, пока у жены рак? Что за ублюдок бросает старшую дочь, чтобы она пожертвовала своей жизнью, тянула на себе остальных детей?! Чтобы она выматывалась, уставала, жила впроголодь и даже горевать толком не могла?! — голос Лео сорвался на крик. — Это не мужик! Вообще не мужик!!

Меня затрясло.

Он замолчал. Несколько секунд в комнате висела тишина. Потом он заговорил тише, почти спокойно:

— Все, кого я убил в этом году, заслужили смерть.

Эти слова, жесткие, беспощадные, ударили в меня с такой ясностью, что разом смели остатки моих сомнений.

Я снова посмотрела на него, поймала его суровый, прямой взгляд.

— Ты ведь все просчитал. Знал, что если Сноу тронет моих сестер, я мигом рвану в Чайна-таун искать отца. Без колебаний. Я бы стояла у его дома раньше, чем он бы успел подняться по лестнице.

— Всегда на себя все берет. Всегда держит все под контролем. Именно так Цзин тебя описывала, — сказал Лео и грустно улыбнулся. — И ты не подвела, Моник.

— Обед…

— Был запланирован заранее. Столик на двоих мы забронировали за три месяца до того дня.

Значит, ресторан с самого начала ждал нас.

Я тихо выдохнула:

— Деревянный крестик?

— Сонг еще до всей этой мясорубки сказал Чену выдать мне маячок. Это было частью плана. Мы понимали: если хотим, чтобы Лэй начал двигаться, у него должен быть способ меня отследить.

— И тебе нужен был способ, чтобы он встретился со мной.

— И он тоже не подвел.

Я с трудом сглотнула и снова села на край кровати.

— Но как ты понял… что мы влюбимся?

— Цзин была уверена, что ты идеально подходишь Лэю. Она знала нашего сына лучше, чем я… — голос Лео дрогнул. — Я просто верил. В Бога и в свою жену. Больше ни во что.

Одна слеза скатилась по его щеке. Он быстро стер ее рукой.

— Но вот чего я не учел… так это Дака.

В голове загудело от всего, что он только что выложил.

— Я не смог бы убить собственного племянника. Поэтому снова пришлось положиться на Бога… и на то, что мы с Сонгом правильно воспитали своих сыновей, — Лео потер подбородок. — Думаю, если Дак увидит, что Лэй по-настоящему тебя любит, он отступит. Хотя… я почти уверен, что он уже отступил.

— И…

Лео приподнял брови:

— И?

Моя нижняя губа задрожала.

— Ты правда веришь, что твой сын… любит меня?

Он тихо, мрачно рассмеялся:

— Моник, в тот момент, когда он надел на тебя наручники, я понял, что он влюблен.

— Ты… ты знал про наручники?

— У меня глаза повсюду, — спокойно сказал Лео.

Я взяла фотоальбом и прижала к груди.

— Можно я его оставлю?

— Теперь он твой и Лэя. Расскажи моим внукам об их бабушках. Пусть это будет история любви, без осуждения, без границ. Пусть станет легендой.

Горло сжалось от нахлынувшей грусти.

И тут вдруг в коридоре раздались тяжелые шаги.

В комнату стремительно вошел Сонг, его массивная фигура заполнила собой почти все пространство.

— Лэй все понял, — быстро сказал он.

Лео лишь покачал головой:

— Я так и думал. После вчерашнего Лэй всегда будет знать, где Моник… и следить, чтобы она была рядом.

Я не знала, говорит ли Лео о том, что Лэй ввел меня в дела Востока… или он уже знает, что я лишила его сына девственности.

Сонг продолжил:

— Мы заперли их в туннеле, но они уже поняли, где мы. Долго не продержим.

— Хотелось бы чуть больше времени с дочерью, — с усталостью выдохнул Лео. — А пресса? Они прибыли?

— Ждут в столовой. Готовы к фотосессии.

Лео взглянул на часы:

— Тогда идем. Времени у нас мало. Надеюсь, фотографы успеют снять только, как я пью чай с Моник, а не внезапную драку между мной и моим сыном.