Грифоны. История леди Ровены

Глава седьмая

— Мама! — Агата кинулась мне на шею, и в носу защипало — с того самого момента, как в тринадцать лет дочь посчитала себя взрослой, такого не бывало…

— Доченька, — я прижала главаря спасательной операции к себе, одновременно поймав взгляд Синди. — Иди ко мне, дурочка…

Сердце сжалось, когда в голубых, блестящих от слёз глазах младшей появилась надежда. На прощение. На то, что всё будет хорошо. Так мы и стояли, обнявшись, молча обещая друг другу что никто и ничто нас не сможет разлучить. Никогда.

— Мама… Прости, прости меня.

Я гладила девчонок по упрямым головушкам, понимая, что мне самой сейчас реветь ни в коем случае нельзя. Дети должны видеть во мне силу, уверенность, вот только слёзы предательски лились по щекам, и ничего поделать с этим не получалось. Роб смотрел на нас, забыв обо всем, и от этого было так… сладко.

Вдруг к нему подбежал мужчина и стал что-то озабоченно шептать в самое ухо, воровато озираясь по сторонам.

Роб замер, но лишь на мгновение:

— Все, кто на грифонах — за мной! — Накрыл площадь командный голос.

Всадники взмыли в небо. Коза тут же оказалась рядом, бросив на грифона Робина испепеляюще-ревнивый взгляд. Только этого не хватало! Мало того, что предстоит объяснение с Агатой, так ещё эта кудрявая красотка характер показывает. Не успела я об этом подумать, как меня бесцеремонно закинули в седло.

— Вперед!

Клекот Козы, свист крыльев, ветер в лицо, а в сердце — нежданное, негаданное счастье. Счастье любить и быть любимой. Робин, дочки, грифоны. Большего мне и не надо, только бы все были живы и рядом.

— Синди! — На порог ратуши выскочил Шарль.

В глазах мальчишки застыло отнюдь не наигранное отчаяние, Крош камнем понёсся вниз, зависнув прямо над головой юноши. Взгляды молодых людей скрестились и вспыхнули, едва не спалив старинное здание дотла.

Надо же…

Дети и в самом деле полюбили друг друга? Наверное, да. Вот только мозгов у них не больше, чем у птенца грифона. Хотя нет. Грифоны создания мудрые. Не то, что люди. Вот взять хотя бы нас с Робином. Чем мы отличаемся от этих двоих? Да ничем. Сейчас, конечно, не до того, но с дочерью надо будет поговорить. В конце концов должна же умудрённая жизнью мать делиться опытом? Несмотря на нервотрепку, которую губернатор с сыном устроили всем, парня было жалко.

Крош взмыл в небо, прочь от площади, догоняя остальных.

Пока разбиралась в собственных чувствах, Роб уверенно вёл стаю к… замку лорда Юга.

За всё это время я ни разу не навестила родные места. Даже издали не смогла себя заставить посмотреть на замок, в котором выросла. Помню, как в последний раз прижалась к серому, тёплому, шершавому камню стен, достала из причёски шпильку с трилистником из изумрудов (подарок отца) и сунула в щель кладки.

Зачем я это сделала? Не знаю. Но тогда почему-то легче стало.

Мрачные родные громады нависали над морем у скалистого берега, даже с высоты птичьего полёта подавляя собственным величием. Ещё немного, и грифоны начнут снижаться. Я обняла Козу за шею, зарывшись в белоснежные перья, чувствуя тепло.

«Спасительница, не оставь! Помоги мне всё это вынести, пожалуйста…».

Его величество и герцог Норфолк не могли бы покинуть замок без позволения отца. Живыми, точно нет. Если бы я вела в Академии курс оборонной магии (мне бы никто не предложил, моя специализация — грифоны, но если бы вдруг такое случилось), я бы начала с подробного разбора защитных заклинаний родового гнезда…

Если бы отец предал короля, заманив в гости и был бы на стороне заговорщиков — Джоанне некого было бы спасать.

Чем мог держать несгибаемого, всемогущего (во всяком случае у себя, на Юге) отца герцог Абикорн? Я вспомнила Синди. Вспомнила полный боли взгляд Шарля.

Зелье.

Что, если отца околдовали? Вполне возможно. Надо заняться этой историей. Перевернуть всё, что смогу найти. Поговорить со всеми, кто может хоть что-то знать. Даже если придётся вытащить информацию у самого короля, я это сделаю! Хватит. Слишком долго скелеты лежали в шкафу.

Как жаль, что отец никогда не увидит Агату. Не обнимет, прижав к своей груди мою голову с усталой, чуть грустной усмешкой. Он редко позволял себе подобное, но те минуты были самыми счастливыми…

— Грх? — Коза, считав мое настроение, камнем рухнула вниз.

Сердце ушло в пятки. Такой вот способ утешить — грифониха терпеть не может, когда я плачу. Слезы высохли, как по волшебству — все ж таки добилась своего, мерзавка!

И тут я увидела замок. Волны бились о камни, слизывая тень от зубастых башен.

«Ну, здравствуй. Скучал? Молчишь… Злишься? Зря. Я ведь оставила тебе любимое украшение — значит, хотела вернуться. Встречай!»

Коза, вслед за остальными грифонами, заложила круг над замком, давая осмотреться.

Казалось, еще немного, и появится отец — полюбопытствовать, что за незваные гости пожаловали в его владения. Ветер донёс терпкий запах сгнивших желудей — рядом, за высокой стеной, обнимающей двор и внутренние постройки, была дубовая роща, что тоже принадлежала отцу. Он любил там гулять ранним утром, ещё до рассвета. Говорил, деревья в это время пахнут вишнёвым сиропом. Все над ним смеялись, а он уверял, что это чистая правда. Рассказывал, что, когда он был маленьким, их кухарка варила вишнёвое варенье по особенному старинному рецепту, добавляя дубовый лист.

Но отца не было.

Стоило всадникам спешиться, как грифоны взмыли в небо, повинуясь клекоту зверя Робина, которого без колебаний признали вожаком.

Двор совсем зарос. Каменные стены покрылись мхом. На смотровых площадках то тут, то там проросли крошечные деревца. Коза вырвала одно из них, отбросив в сторону, словно почувствовала — все эти признаки запустения причиняют мне боль. Грифоны статуями застыли по периметру. Взгляд спустился с крыши, скользнув дальше, к хозяйственным постройкам, мимо конюшен…

Конюшни. Те самые. Робин тоже смотрел на них. Подошла и взяла его за руку, прижавшись щекой к плечу. Я знала, что девчонки смотрят, и мне придётся им всё объяснить, но эти мгновения мы заслужили.

— Добрый день, — мужской уверенный голос вырвал из воспоминаний.

Я не сразу поняла, кто это. А когда поняла, поспешно склонилась.

Все присутствующие, опустив головы, сделали то же самое.

— Ваше величество, — послышалось со всех сторон.

— Леди Юга? Добро пожаловать домой, — улыбнулся король Альфред.

— Почему нельзя было сделать все тихо, — его величество потер виски, всем своим видом показывая, что страдания испытывает неимоверные. — Что за показательные выступления? Барк, не ожидал от тебя. Ты представлялся мне человеком разумным. Подобные фокусы скорее в стиле Джоанны, но она женщина…

Мы, все пятеро, собрались в кабинете отца. Его величество отчитывал Барка, но смех в лазоревых глазах выдавал правителя с головой — на самом деле ситуация его скорее веселила, чем раздражала по-настоящему. С ним к нам на юг прибыл кузен короля, монсеньор Ролан. Волосы, глаза и одежда его были черны, словно перья грифона «ночной» породы.

— Фокусы⁈ — Хитро сощурилась невысокая рыжеволосая женщина, от которой исходила невероятная… сила.

Едва она это произнесла, случилось чудо! Глаза «черного кузена» (так я назвала про себя монсеньора Роланда) вспыхнули лазоревым светом, озарив всех на мгновение искренней теплотой… Волна любви предназначалась, само собой, рыжеволосой красавице.

Барк молчал, не делая никаких попыток оправдаться, я же не могла унять дрожь. Казалось, ещё мгновение, откроется дверь и войдет отец. Привычным, размашистым шагом, напевая что-то под нос подойдет к окну и застынет, сцепив руки за спиной. Он любил так делать.

Это же его замок. Его кабинет. Здесь каждая вещь помнит тепло его рук, половицы вздыхают эхом его шагов, а глаза предков с мрачных семейных портретов внимательно следят за призрачной тенью хозяина замка, видимую лишь им одним. Мы все, включая его величество, лишь незваные, непрошенные гости. Нахальные и бесцеремонные.

Прости, папа. Как жаль, что я не могу спросить у тебя обо всем, что случилось. Но я обещаю, что докопаюсь до правды. Восстановлю события по минутам и буду бережно хранить истину в сердце. Думаю, так тебе будет спокойнее…

Молодая женщина повернулась, и я только сейчас заметила весьма выразительный животик. Рыжая коса небрежно перекинута через плечо, а глаза полны жизни. Она протянула королю пузырек темно-зеленого стекла с каким-то варевом.

— Вам надо успокоиться, — приказала она, и правитель безропотно подчинился.

Передо мной была графиня Вержи. Та самая Джоанна, что спасла короля, когда он выбирался из этого самого замка.

Целительница, о которой знают все, когда-то жила в приморском городке, не так далеко от нашего замка. Подумать только, а ведь мы могли встретиться! Но… Не случилось. Жаль. Интересно, что бы я подумала, встретив бедную травницу?

Золотясь в солнечном свете над столом отца клубилась пыль, ком встал в горле, я едва сдерживала слёзы. Высоких гостей замок лорда Юга принимал совсем не так, как должно. Не так, как мог бы. Если бы отец был жив…

Мне хотелось остаться одной. Наедине с брошенным домом, болью утраты и детскими воспоминаниями. Роб взял меня за руку и протянул зелье (я так же, как его величество, числилась у Джоанны в списке пациентов). Выпила залпом — жадно, одним глотком, даже спорить не стала.

— Сейчас подействует, — травница подняла руку, словно хотела коснуться плеча, но в последний момент передумала.

Хотела подпитать магией? Ей же нельзя, она ждёт малыша. Я шагнула назад, наши глаза встретились, и я прочитала в них благодарность.

Мужчины напряглись, а целительница рассмеялась — звонко и весело. У этой женщины смех был удивительный. Пара минут — и все заулыбались.

— Скука смертная, — вдруг пожаловалась она, откинув со лба непослушный, медью переливающийся завиток. — Никуда не летаю. Ни во что не вмешиваюсь. Поддержать и то никого не могу!

— Даже твой грифон, — поднял король вверх указательный палец, — отказывается участвовать в твоих отчаянных попытках нарушить режим раньше срока. Честно говоря, я удивлён. Думал, Колокольчик столько не выдержит, сдастся первым.

— Это всё потому, что у них соревнование, — Джоанна сложила руки на груди, бросив на «чёрного кузена» лукавый взгляд. — Только Ролан мог всерьёз заключить пари с грифоном!

— И что получает победитель? — поинтересовался король.

— Молчат, — женщина пожала плечами. — Молчат оба, я всё перепробовала. Всё, кроме сыворотки правды, но на это пойти не могу — слишком люблю обоих.

Ролан нежно посмотрел на Джоанну, вновь вспыхнуло в черных глазах лазоревое пламя. Он — родственник короля, она — безродная травница из городка неподалеку. Кто-то бы счел такой брак неравным (как минимум), однако я никогда не видела людей счастливее! Они созданы друг для друга. Такая любовь бывает только… у грифонов.

— Зачем ты полез ворошить осиное гнездо? — Его величество, нахмурившись, вернулся к прерванному разговору. — Рисковать леди Ровеной, чтобы поймать за руку губернатора… К чему? — Робин молчал. — Постой. Есин… Он же из твоих? Из твоего отряда?

— Да, ваше величество, — Робин кивнул.

— Я был уверен, что ты станешь просить за него.

— И не ошиблись, — Барк улыбнулся и развёл руками.

— Ясно, — его величество смотрел своему министру прямо в глаза. — Своих сдавать не хочется, а лгать королю совесть не позволяет?

— От вас ничего не скроешь, ваше величество, — тихо проговорил министр короля, склонив голову.

Альфред, не обращая внимания на пыль, уселся в кресло у давно погасшего камина.

— Говори, — сказал он, устало прикрыв глаза, — и сядьте уже все, наконец, не стойте над душой!

— Никуда я не лез, — нехотя проговорил Робин, когда мы опустились на свои места, дружно подняв облачка пыли. — Это просто… Нелепая история. Сам не понимаю до конца, как так случилось.

— Леди Ровена? — повернулся ко мне король.

— Меня посчитали мошенницей, ваше величество. Робин… Господин Барк. Вступился за меня. Как только… недоразумение разрешилось и всё уладилось, нас освободили. Откуда появились дети я не знаю.

Король оценил мои слова сдержанными аплодисментами.

— Блестяще. Что удивительно — ни слова неправды. После вашей речи кажется, что мои бесчисленные советники зря едят свой хлеб. Разгоню всех, оставлю вас. Как вам такое предложение?

Он устало улыбнулся. Мне было приятно, но я так же понимала, что его величество таким образом подбадривает сам себя — разговор предстоял серьезный. Что будет с губернатором? Король ведь всё это так не оставит, а Робин за своих будет стоять до последнего, мне ли не знать, какой он… упрямый.

— Что по запрещенным артефактам? — Взгляд короля потемнел, глаза стали почти черными, как у кузена Ролана. — И что делать с Есиным?

— Он может искупить вину, — Роб упрямо поджал губы.

— А что ты ему предложил?

— Пока лишь заступничество. Я думаю, его самого можно отправить в отставку, а сына — в пограничную крепость. Половить на Есина, как на живца, тех, кто продавал губернатору запрещенные артефакты и зелья, подавляющие волю.

— Даже так? — Оживилась Джоанна.

— Надо проверить дочь Ровены, Синди.

— Сделаем, — кивнула целительница и вышла.

— Не люблю лишнего шума, — вздохнул король. — Я бы на месте преступников или залег на дно, или ликвидировал твоего Есина.

— Здесь я ставлю на своего десятника.

— Надо подумать. Возможно, было бы лучше оставить его губернатором, сделав вид, что ничего не произошло. Либо делать из красавца изгоя и засылать к преступникам. Не знаю.

— А его сын? — вырвалось у меня.

Судьба парня мне почему-то была не безразлична. В ушах до сих звенело имя дочери, которое он прокричал в порыве отчаяния. Это было искренне.

Что, если у детей и вправду… чувства? Мы с Робином когда-то были точно такими же. Прошло столько лет, а сердце до сих пор сжимается при одном лишь взгляде друг на друга. Да, не все было гладко. Но у нас дочь! Красавица. Умница. Разве разбрасываются такими подарками судьбы?

— Граница, — проговорил король спустя пару минут. — Пусть служит.

…

После слов короля Барк нас покинул. Видимо, отправился организовывать своему десятнику прощение перед короной. Перед тем как уйти, мужчина подошел ко мне и, не обращая ни на кого внимания, поцеловал. Ни Ролана, ни короля это не смутило, одна я покраснела, пряча глаза.

— Чувствую, скоро у нас в столице будет еще одна свадьба не по расчету, — улыбнулся король.

Улыбка правителя была столь светлой, счастливой и искренней, так ярко вспыхнула лазурь в глазах, что… Что я промолчала. Разочаровывать человека с тяжким бременем на плечах (как-никак целое королевство, в котором только отвернешься, все кувырком!) было бы слишком жестоко. На самом деле Барк ничего такого мне не предлагал.

Его величество поднялся, и мы тотчас последовали его примеру.

— Оставляю вас… дома, леди Юга

Король подал руку, я протянула свою. Его величество легко и привычно коснулся губами кончиков пальцев.

— Жаль, что ваш путь в родовое гнездо оказался длинным. Длинным и тяжким. Пришлось многое пережить.

— Благодарю, ваше величество, — я склонила голову, быстро убрав руку.

Получилось слишком поспешно. Работая с грифонами сохранить нежность, белизну и аристократичность дамских ручек невозможно даже при условии использования магических перчаток, чего я не делала уже… Да никогда, пожалуй, не делала! Зачем? Мне нравится чувствовать гладкие, упругие перья горделивых красавцев под пальцами. Люблю чувствовать работу руками. А то, что наступит момент, когда эти руки будут целовать сильные мира сего… Об этом я не думала вовсе. Хорошо еще, что не после того, как я, торгуясь за морковку у фермеров, выбирала самую лучшую — крупную, сладкую, чуть подвяленную, с обрезанными хвостиками и… грязную.

Мне стало смешно. Небо, о чем я только думаю⁈

— Почему грифоны? — вдруг спросил король. — В вашем роду ими никогда не занимались. Да и здесь, на юге их не любят.

— Не знаю, ваше величество. Сначала, когда я поступила в Академию и осталась одна, это был… Подростковый бунт, наверное.

И вдруг¸ неожиданно для самой себя, не договорив, задала вопрос, на который так жаждала получить ответ:

— Что у моего отца было с герцогом Абикорном?

— Не знаю, — покачал головой король. — Для меня это такая же загадка. Но я в нем никогда не сомневался. Герцог юга ценой собственной жизни дал нам с Норфолком уйти из замка, прикрывая отход…

Мы помолчали. Может быть, отца околдовали? Или опоили? Зелье? Артефакт? Что, если он в последние минуты смог скинуть магию подчинения, только бы дать Альфреду шанс?

— Этой осенью обязательно посетите столицу, я желаю представить вас ее величеству, — проговорил король и вышел.

— Вы собираетесь участвовать? — вдруг спросил у меня монсеньор Ролан.

— Что, простите? — я растерянно посмотрела на чёрного кузена.

Удивительный человек. Серьёзный, даже мрачный, а глаза… Чёрные глаза едва сдерживают смех. Как это у него получается?

— «Золотой грифон», — терпеливо пояснил кузен его величества. — Конкурс.

Я застыла, осознав наконец, о чём речь. Подумать только, всего два дня назад это была моя заветная мечта! Я ведь только и думала, что о «Золотом грифоне». Попасть туда хотелось даже больше, чем перестать скрываться. А теперь…

— Я бы хотел получить достойного соперника, — не унимался монсеньор, — Надеюсь, вы меня не разочаруете!

— Ни в коем случае, — улыбнулась я.

— Значит, до встречи, — он поклонился, и уже шагнул к порогу, как вдруг остановился и тихо приговорил: — Вы знаете, старый король никому не доверял, будучи уверенным в том, что старые рода плетут заговор. Он оказался прав, ошибившись лишь в личностях. Это были не мы. Это были Абикорны. Но мой отец был уверен: к одному человеку король относился, как к другу. Он верил ему.

— Это…

— Это был ваш отец.