Громкий развод

Глава 2

Оказавшись на улице, я жадно вдыхаю свежий сентябрьский воздух, который проникает в мои разгоряченные легкие и помогает унять приступ паники.

– Дыши, – командует Дан, бережно обняв меня за плечи.

Я хочу сказать ему, чтобы меня не трогал. Не после того, как этими же руками обнимал свою бывшую всего пару часов назад. Чтобы оставил меня в покое, но молчу, размеренно вдыхая и выдыхая, слушая барабанную дробь своего сердцебиения и отдаленный шум – это охрана моего мужа оттесняет от нас свору писак. Господи, если бы Дан не появился, они бы меня просто растерзали…

Сейчас, когда муж рядом, когда я чувствую его тепло и до боли знакомый запах, поверить в то, что он мог так бессовестно обмануть меня, становится еще сложнее. Да, Царев непрост, да, у него очень скрытный характер, да, порой мне казалось, что он умалчивает что-то, не желая волновать меня своими проблемами, но вот так за моей спиной встречаться с Эльзой – я не понимаю, как мы до такого докатились. Просто не понимаю.

Я ведь всегда была с ним честна. Если он хотел быть с ней – он мог мне во всем признаться: как бы ни было больно, я бы ушла, подала на развод. Но это… Своим поступком он просто втоптал меня в грязь перед всем миром. Что скажут родители? Что скажут друзья? Что скажет мое руководство? Разве ведущая вечерних новостей на респектабельном канале может мелькать на первых полосах желтой прессы в связи с изменой мужа? Моей репутации после сегодняшней бомбы просто конец… А это обязательно наложит свой отпечаток и на мою карьеру.

– Поехали домой, – миролюбиво предлагает Дан, заметив, что мое дыхание выровнялось, и я перестала дрожать.

– Я никуда с тобой не поеду, – протестую я, вырываясь из его рук.

– Давай без сцен, Лин. У меня был чертовски тяжелый день.

– У тебя был тяжелый день?! – вспыхиваю я, недоверчиво глядя в каменное лицо Царева. – Как мило! Какой день, ты думаешь, был у меня? Пока я ждала, что мой муж вспомнит о нашей годовщине, он развлекался со своей любовницей!

– Дома обсудим, – шипит Дан сквозь зубы, обхватывая стальной хваткой своих пальцев мой локоть. – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!

– Отпусти меня, – на мой отчаянный протест он даже не реагирует, тащит меня за собой и буквально вталкивает на пассажирское сидение своего автомобиля.

– Моя машина на парковке, – замечаю резко, когда муж садится на водительское.

– Пригонят.

– Я не оплатила счет в ресторане.

– Оплатят.

– А воду в вино ты случайно превращать не умеешь? – говорю язвительно.

На мрачном лице Дана возникает нечто отдаленно похожее на улыбку. Он бросает на меня внимательный взгляд, я вижу, как разглаживается залом между его бровей и смягчается линия губ.

– Лин, нам надо поговорить, – произносит он уже мягче. – Вся эта ситуация яйца выеденного не стоит.

– Серьезно? Я хотела поговорить с тобой до того, – делаю упор на этой фразе, – как весь мир узнал о том, что у тебя есть другая!

– У меня нет другой! – рычит муж, пронзая меня мрачным взглядом. – Неужели ты поверила в эту чушь?

Его неподдельная ярость заставляет меня на мгновение усомниться в измене, а потом я вспоминаю фотографии – те, на которых он целуется с Эльзой в уединении незнакомой мне квартиры или гостиничного номера, и все сомнения отступают на второй план. То, что я ощущаю теперь – это дикий коктейль злости, обиды, ревности и боли.

– Поверила, – муж сам отвечает на заданный ранее вопрос. – Видишь, нам просто жизненно необходимо поговорить!

– Я не хочу с тобой разговаривать, – чеканю я, демонстративно сложив руки на груди.

– Тогда будешь молчать и слушать, – отрезает Дан, поворачивая ключ зажигания.

– Сегодня, когда я как дура названивала тебе, натыкаясь на автоответчик, ты был с ней? – вырывается у меня отчаянный вопрос, и я почти сразу о нем жалею.

Поджатые губы и вздувшиеся желваки мужа – более чем красноречивый ответ на него. Он действительно был с ней. Это все не розыгрыш, не чья-то злая шутка. Что бы он ни сказал, это не изменит факта – он видится со своей бывшей регулярно и день нашей годовщины он тоже провел с ней.

Внезапно перед капотом появляется начальник охраны Виктор и, бурно жестикулируя, просит Дана на два слова. С раздраженным вздохом муж щелкает ремнем безопасности, который успел застегнуть, и, бросив на меня задумчивый взгляд, выходит из машины.

В тишине бронированного салона я смотрю, как он внимательно слушает охранника и все сильнее мрачнеет. К ним подходит еще один мужчина, они о чем-то громко спорят, смотрят в направлении входа, где все еще толпится несколько человек с фотоаппаратами, а я воспользовавшись этим моментом, открываю дверь и, оставшись незамеченной, выскальзываю из автомобиля.

Недалеко от парковки – подземный переход и спуск в метро. И еще сейчас час-пик, легко затеряться.

У меня нет плана. Нет каких-то четких мыслей. У меня с собой сумочка, в которой есть телефон с зарядкой, паспорт, пластиковая карта и совсем немного наличных, и понимание, что я не хочу оставаться с Даном. Возможно, завтра у меня будут силы встретиться с ним, выслушать его оправдания, принять какое-то решение, которое изменит всю мою жизнь. Пока же я просто хочу испариться – в одиночестве поплакать, зализать свои раны, забыться. А не слушать объяснения мужа, которым я вряд ли поверю. Не теперь, когда доказательства его встреч с Эльзой есть у всего мира.

Спустившись в метро, я проезжаю две остановки, потом пересаживаюсь на другую ветку, еду еще три. Сознательно остаюсь в центре, просто блуждаю по кругу, словно хочу запутать следы. Знаю, что легко смогу найти в этом районе отель, только переживаю, что если Дан задастся целью найти меня, он легко сможет сделать это – за последнее время у него появилось много влиятельных знакомых в самых разных кругах. С другой стороны, зачем ему меня искать? Этот вечер, вечер нашей годовщины, он может теперь беспрепятственно провести с ней. С Эльзой, которая спустя столько лет все еще его волнует.

На глаза наворачиваются слезы, но я не даю им пролиться. Выхожу из подземки на улицу, впервые за все время с момента побега беру в руки телефон. Поставить его на беззвучный режим было правильным решением. На экране светятся десятки звонков, уведомлений в мессенджерах, отметок в соцсетях. Не стоит сомневаться, что новость о предательстве мужа дошла до всех…

Я не успеваю убрать телефон обратно в сумочку, как он вспыхивает новым входящим звонком. Дан.

Мой первый порыв – сбросить. Но в конце концов, я глубоко вдыхаю и снимаю трубку.

– Что за шутки, Лина? – в динамике звучит разъяренный голос мужа. – Ты где?

– Это не шутки. Я хочу побыть одна. Мне нужно время, чтобы подумать.

– Скажи мне, где ты, я заберу тебя, – напирает муж, будто не слышит моих слов.

– До свидания, Дан.

Не успеваю отключиться, как на телефон прилетает звонок от мамы. Оставляю его без ответа. Как и еще один звонок от Дана. И потом от подруги. И еще несколько – с незнакомых номеров. Я даже боюсь представить, что творится в папке сообщений.

Запахнув пальто в попытке согреться, иду по вечернему городу. Мимо спешат люди, в окнах горит свет, движение на дорогах все такое же загруженное – все идет своим чередом, только у меня ощущение, будто моя жизнь разрушилась.

На горизонте вижу светящуюся неоном вывеску сетевого отеля. Без раздумий иду к нему, на стойке ресепшн бронирую и оплачиваю номер на сутки. Администратор меня явно узнает, но сохраняет профессионализм – передает ключи и рассказывает, где накрывают завтрак, хотя мы оба знаем, что я на него не пойду, предпочтя уединение номера любопытным взглядам. У меня никогда не было проблем с публичностью. Когда я шла на телевидение в рейтинговые шоу, я прекрасно понимала, с чем столкнусь. Но сейчас моя популярность кажется мне самым страшным наказанием.

В номере я сразу иду в ванную комнату, чтобы смыть тяжелый макияж, который остался у меня со съемок. Но не только его. Мне кажется, что события вечера оставили свой грязный отпечаток на всем моем теле, на волосах, на одежде. Сбросив одежду, захожу в душ, долго стою под горячими струями воды, ощущая, как напряжение понемногу оставляет меня. Но вместе с ним ослабляются защитные барьеры, которые не позволяли мне плакать все это время. Сейчас же соленые ручейки беспрепятственно текут из глаз, смешиваясь с горячей водой.

Как Богдан мог?.. Мы вместе столько всего прошли. Когда мы познакомились на дне рождения общего приятеля, он строил свою жизнь с нуля – у него были колоссальные проблемы в бизнесе, его бросила невеста, та самая Эльза, умер отец. А я заканчивала университет, и на фоне моих беззаботных и ветренных одногруппников, он показался прекрасным принцем – взрослым, умным, заботливым. Он стал моим первым мужчиной, а вскоре, несмотря на то что родители были не в восторге от моего выбора, мужем. И я никогда не жалела ни о чем. До этого вечера…

К черту. Все к черту. Я так долго старалась быть для него лучшей – женой, подругой, любовницей, а в итоге получила нож в спину. Ничего уже не изменишь. С этим надо жить. На руинах брака строить свое будущее. Мне только двадцать пять. Вряд ли я когда-то еще смогу настолько довериться мужчине, но жить буду. Обязательно.

Вытерев насухо тело и закутавшись в гостиничный халат, я возвращаюсь в комнату и, позвонив на ресепшн, делаю заказ в Room Service. В ресторане я так и не дождалась салат, и теперь, когда первый шок прошел, организм напоминает мне, что кроме скудного завтрака я за весь день ничего не ела.

Избегая смотреть на экран, ставлю мобильный на зарядку. Завтра я с головой нырну в весь этот ад, но перед этим я хочу одну единственную ночь тишины. Я ее заслужила.

Через пятнадцать минут раздается тихий стук. Уверенная, что это официант с моим заказом, я резво бегу к двери, распахиваю ее и тут же горько об этом сожалею. За ней стоит не официант. Это Дан. Мрачный как грозовая туча… и такой потрясающе красивый.

– Думала, я тебя не найду? – спрашивает муж, бесцеремонно оттесняя меня от двери, не позволяя мне захлопнуть ее прямо перед его носом. Впрочем, учитывая его состояние, я сильно сомневаюсь, что закрытая дверь его остановит.

– Не думала, что у тебя возникнет такое желание, – лепечу я, глядя как он неприязненно оглядывает номер.

– Неужели? Ты – моя жена, – цедит он, пронзая меня ледяным взглядом. – Разумеется, я имею право знать, где ты проводишь ночи вне дома.

– Так же как я имею право знать, где ты проводил свои? – уточняю язвительно, намекая на все то время, что он посвятил Эльзе.

– Я тебе не изменял.

– Я тебе, как видишь, тоже, – демонстративно развожу руками, не замечая, что от этого движения халат, который мне слегка велик, распахивается на груди.

Спохватившись, туже затягиваю пояс, но поздно – Дан все замечает. Я вижу, как загораются его глаза, как напрягаются желваки, а лицо приобретает хищное выражение. И я чувствую отчётливое сексуальное напряжение, которое вспыхивает между нами, подпитанное яростью, взаимными обидами и их последствиями.

– Нет, – успеваю шепнуть я за секунду до того, как муж стремительно сокращает расстояние между нами и, прижав меня к себе, впивается в мои губы.

Этот поцелуй – жестокий, злой, отчаянный – как насмешка над всем хорошим, что было между нами. Дан врывается языком в мой рот, прикусывает зубами губы. И несмотря на то, что физически я откликаюсь на эту атаку, а мое тело наполняется болезненным томлением, эмоционально я просто раздавлена.

Как мы докатились до этого?..

Когда муж, наконец, отстраняется, выпуская меня из своих стальных объятий, я, не раздумывая, поднимаю ладонь и звонко шлепаю его по щеке.

– Не смей так со мной обращаться! – сама не узнаю свой голос, хриплый и севший от напряжения. Мои губы горят, щеки пылают, каждый нерв в моем теле напряжен до звона.

– Ты – моя жена, – повторяет он снова, словно находит в этом какое-то мрачное удовлетворение.

– Ненадолго! – выкрикиваю я, чувствуя, как от этих слов сердце сжимается до боли.

– Развод ты не получишь, – вкрадчиво предупреждает Дан, окончательно беря себя в руки.

– А это мы еще посмотрим! – отражаю я. – А теперь уходи и оставь меня в покое. Сегодня у меня нет никакого настроения видеть тебя.

Никогда за все годы брака мы с ним не общались в таком тоне и таком ключе. Я это понимаю, но и Богдан тоже видит огромную трещину между нами, которая с каждой секундой становится глубже.

– Ты не можешь меня выгнать.

– Выгнать я тебя, может быть, не могу. Но тогда я здесь не останусь! – бросаю запальчиво, всем своим видом демонстрируя решительность. – Уходи, Дан. Не порти то последнее, что еще осталось между нами.

В глубине глаз мужа я замечаю вспышку боли, вызванную моими словами, но она так быстро гаснет, что я даже не уверена, была ли она реальностью или лишь плодом моего воображения. Его мрачное лицо становится еще более отрешенным и холодным. И когда он молча разворачивается и идет к двери, я едва не кричу ему, чтобы остановился.

Трещина между нами становится пропастью. И когда за Даном с легким щелчком закрывается дверь гостиничного номера, мне кажется, нам ее уже никогда не преодолеть.