7

Она не ослышалась. Марио произнес именно эти слова. Панический страх охватил ее. Пат показалось, что земля качнулась и уплывает из-под ног. Даже когда он спокойно стоял рядом, не дотрагиваясь до нее, она чувствовала мощную энергию, которая, словно могучий вулкан, клокотала внутри него. Глаза Марио, черные, с голубоватыми белками, отливали мерцающим блеском, будто испускали электрические разряды, обжигая и заставляя трепетать ее всю, с головы до ног.

Чувствуя легкое головокружение, она не могла оторвать глаз от его рук, предвкушая их силу, представляя в измученном воображении себя в объятиях, не отпускающих ее всю ночь…

— Ты не ответила. Полагаю, это проявление твоей женской скромности? Так ты будешь ждать меня в своей комнате? — спросил он. Марио так откровенно разглядывал ее, что у Пат пересохло во рту, кровь застучала в висках. Она не знала, что ответить. — Ты похожа на нежный цветок. И очень сексуальна. Я действительно хочу тебя, Пат.

Ужасные вещи говорил он. Пошлые. Позорное, грубое, примитивное желание владело им. Вожделение. Неужели она не в силах справиться с этим? Слай! Ей нужно думать о сыне! Это спасет ее.

Если она была мягкой и покорной, то только потому, что боялась, что что-нибудь случится с ребенком. Для нее это оказалось не просто, но угроза, нависшая над сыном, не оставляла выбора.

— Всякое желание пропадет, если ты увидишь мою лучшую фланелевую пижаму, — подчеркнуто дерзко сказала она, чувствуя, что уверенность возвращается к ней.

Марио рассмеялся, и его заразительный смех опять выбил почву у нее из-под ног. Господи! Он непостижим!

И Пат совсем не удивилась, когда ее сердце снова упало и закружилось в любовном томлении. Так перышко, оброненное летящей птицей, падает, кружась и планируя, подхваченное потоком воздуха.

— Ты забыла, — произнес Марио с явным удовольствием. — Я видел тебя в твоем фантастическом наряде — в поношенном пиджаке и неподдающихся описанию джинсах. Это меня не отпугнуло — и тогда и сейчас я хочу тебя. Это так, малышка, — подтвердил он. — Когда я увидел тебя впервые, то понял, что пропал. Это как наваждение: я жажду тебя, Пат. Жену моего брата!..

— Мария тоже была его женой, — горько возразила Пат, решимость опять оставила ее.

— Я вообще не выношу эту даму, — сказал он, пристально глядя на нее. — Мария была женой Эдди скорее в глазах общества. Как говорят, для декорации. Тогда как ты, напротив, старалась сделать все, что в твоих силах, чтобы создать настоящую семью. И я знаю, что это проявлялось в каждом конкретном случае.

Ей стало трудно дышать. Пат боялась заговорить, потому что знала — сейчас разрыдается.

— Я восторгаюсь тобой, не сомневайся в этом. Если ты решишь провести здесь ночь, то должна знать: я разделю ее с тобой. — Его глаза сверкнули. — Я воскресаю каждый раз, когда ты рядом. Так не может продолжаться вечно. Ты доведешь меня до нервного срыва. — Марио обезоруживающе развел руками.

— Это новая выдумка, чтобы заставить меня уехать? Каждый в состоянии контролировать свои чувства… — Пат не закончила, поймав себя на мысли, что как раз сама-то она совершенно бессильна.

— Не всегда, дорогая. Порой… — Марио картинно поджал губы, — порой наше страстное «я» восстает против строгого контроля. Это то, что случилось со мной, что случилось с тобой.

— Нет! — резко возразила она, — Нет! Со мной, нет!

Он красноречиво пожал плечами, на лице его явно читалось недоверие.

— Что касается меня, я увлечен тобой, как дурак. Пойми, я должен обладать тобой. И если ты не уедешь, то станешь моей, потому что я не в состоянии справиться с собой! — Слабая улыбка тронула его губы.

— Я не верю тебе, — выдохнула Пат. — Это просто твой каприз. — Она старалась выдернуть свою руку и отойти подальше. — Ты не можешь… ты не должен…

— Не могу? — Он быстро встал и прижал ее к себе. И прежде, чем Патрисия смогла сообразить, что к чему, положил ее руку между ними, чтобы она могла убедиться в подлинности его страсти.

— Немного грубый способ доказательства, — хрипло произнес он, задерживаясь взглядом на ее полуоткрытых губах, — но как еще я могу убедить тебя?

— Пожалуйста, — взмолилась она тихим срывающимся шепотом. — Слай…

— Понимаю, — прошептал он, нежно касаясь поцелуем шеи, — могут услышать? Увидеть?

Она поникла в его руках, теряя последние остатки воли, и слабо кивнула, изо всех сил борясь с желанием обнять Марио, обхватить сильную шею… но вместо этого оттолкнула его резким коротким движением в грудь.

Пат постаралась перевести разговор на практическую тему.

— Я хочу позвонить матери, — заявила она.

— Сообщить ей, что ты собираешься со Слаем домой? — спросил он, опуская руки на ее бедра, медленно лаская их и пробуждая в ней неистово-сладостное наслаждение.

Она почти собралась сказать «да», но вдруг осеклась. Патрисию осенило, что Марио нарочно провоцирует ее, добиваясь полного подчинения. Марио хочет, чтобы она испугалась и уехала. Тогда он без промедления вступит во владение наследством. Что ж, в изобретательности ему не откажешь… Все эти объятия тоже сплошные ухищрения. Он прекрасно понимает, что она будет шокирована и не выдержит.

Разумеется, она сама стремилась уехать, но не хотела, чтобы ею так бессовестно манипулировали. Братья и так уже слишком преуспели в этом, обиженно подумала она.

Эдди всю совместную жизнь лгал ей, болтал, уговаривал, а она верила всему, попавшись на удочку его красноречивых заявлений. Один брат уже сделал из нее идиотку. Теперь за нее взялся второй…

— Я скажу маме, что мы со Слаем остаемся на пару дней, — не дрогнувшим голосом сообщила она. — Тогда у нас будет время все хорошенько обдумать. Давай не будем торопиться.

В конце концов он ведь не собирается насиловать ее, заставлять делать то, что она не хочет? Зачем ему лишние сложности в жизни? Нет, надо определенно взять себя в руки…

— Я не понял, радоваться мне или огорчаться? — спросил Марио, обезоруживающе улыбаясь. — Но полагаю, что все имеет свою оборотную сторону. Как говорят, каждая тучка имеет серебряную подкладку.

— И эта туча обрушится на твою голову, если ты не перестанешь тискать меня. — Она вымученно улыбнулась.

Марио засмеялся, словно услышал что-то приятное.

— Где у тебя телефон? — спросила Пат, сдерживая страстное желание сказать: «поцелуй меня».

— Воспользуйся вот этим. — Марио кивком головы указал на аппарат, стоящий на столике около окна, — тогда тебе не придется выходить и беспокоиться, что ты оставила сына одного.

Стараясь держаться как можно спокойнее, надеясь, что ей удастся скрыть волнение, она подошла к телефону и сняла трубку.

Закончив разговор, она вопросительно посмотрела на Марио.

— Моя мама говорит, что на наш счет поступило двадцать тысяч?

— Она очень наблюдательна.

— Перестань шутить! Я думаю… я думаю, что это мог сделать только ты. Что это все значит?

— Мой братец был патологически скуп по отношению к тебе. Это не делает мужчине чести, если он не заботится о матери своего ребенка. — Марио с симпатией взглянул в изумленные глаза Пат. — Думаю, будет справедливо, если ты получишь что-то из его денег, прежде чем проворная Мария приберет их к рукам. Я не знал номер твоего личного счета, но моя секретарша сообщила мне реквизиты банка, обслуживающего ваше предприятие.

Это известие ошеломило ее.

— Я не могу… — начала она.

— Перестань! Ты в самом деле думаешь, что не вправе претендовать на часть состояния Эдди?

— Я всегда хотела только его любви.

— И что ты получила взамен? — Глаза Марио сверкнули. — Ты знаешь, кого на самом деле любил твой муж?

Сознавая его правоту, она отвернулась. Персона, которую ее муж любил больше всего на свете, был он сам. Эдди любил только Эдди. Что касается денег… Ее плечи вздрогнули.

— Какие новые условия сопутствуют твоему великодушию? — подозрительно спросила она.

— Никакие. Это движение моего сердца. Долг чести.

— Чести? — Она закусила губу, отметив про себя, что слова Марио о чести мало убедительны, даже мать Эдди думала так. Хотя Марио дал ей деньги, а ведь он совсем не обязан был делать это. Возможно, он вычтет эту сумму из обещанного ей содержания?

Пат совсем запуталась, была не в состоянии соображать. Она ужасно устала. Спать, спать. Забыть обо всем, отбросить все заботы.

— Я еле держусь на ногах, — вздохнула она, — так бесконечно устала…

— Ничего удивительного. Я отнесу Слая в твою комнату, — предупредительно сказал Марио, и на его губах заиграла загадочная улыбка. — Малыш спит так, что его пушками не разбудишь. Ты можешь запереть двери и часок прикорнуть возле мальчика. Вероятно, твой багаж уже привезли, и ты можешь разобрать вещи.

Ее багаж! Она представила себя в одном и том же наряде и в доме и на прогулке, и эта мысль привела ее в полную растерянность.

— У меня только один костюм, тот что на мне, — сказала она, — и еще старые джинсы и рубашка, которые я захватила, чтобы не занашивать костюм, взятый у двоюродной сестры.

Брови Марио удивленно поднялись.

— У сестры?

— Нет, ты не думай, — стала оправдываться Пат. — Я хотела что-то купить для себя, но не нашла времени, ты понимаешь? — настойчиво объясняла она. — И решила, что лучше попросить у сестры. По-моему, ничего страшного…

— Господи, надо же… — проворчал он. — Знаешь, дорогая, думаю, вы с матерью заслуживаете эти деньги больше, чем кто-либо другой. Они принадлежат тебе по праву.

— О, пожалуйста, — протестующе сказала она, усталым жестом отбрасывая назад тяжелые волнистые волосы. — У нас сейчас достаточно денег.

— Может быть, когда ты отдохнешь, то будешь соображать лучше. И станешь обдумывать слова прежде, чем их произносить.

— Я и не хочу ничего решать сейчас, — раздраженно буркнула она.

— Конечно, конечно! Я не тороплю тебя. — Он поднял ладони вверх. — Сейчас ты не в лучшей форме, тебе надо отдохнуть. Я хочу, чтобы ты как следует подумала обо всем, когда останешься одна в своей комнате. Давай не будем ходить вокруг да около. Ты можешь потерять сына!

— Не говори чепухи! — нетерпеливо крикнула она. — И прекрати поучать меня!

Приподняв ее лицо обеими руками и с искренним сочувствием глядя в ее несчастные глаза, он сказал:

— Я пытаюсь убедить тебя принять правильное решение. Я настаиваю на твоем отъезде. Ты должна уехать и забрать мальчика с собой.

— Ты… ты сказал, что хочешь заниматься любовью со мной, — сказала она, покраснев до корней волос, — а теперь выпроваживаешь, говоришь, чтобы я уезжала?

— Да, я хочу тебя, — произнес он, — но мечтаю иметь нечто большее.

— Дом, землю, — отозвалась она, понижая голос.

— Думай все, что хочешь, — буркнул он, — но, прошу тебя, представь, что Бенционни не существуют, забудь обо всей этой истории. Твоя мать ничего не знает. Слай тоже может никогда не узнать. Мальчику будут рассказывать только хорошее о его отце, он сможет вести нормальную жизнь, и с ним все будет в порядке. Стоит ли искушать судьбу? Он будет твоим сыном на всю оставшуюся жизнь. Пат, — умоляюще сказал он, — возвращайся домой и береги своего ребенка. Здесь ты можешь потерять его, разве это допустимо?

Она покачнулась и чуть не упала. Марио подхватил ее и притянул к себе. Она чувствовала тепло его тела и холод в своей опустошенной душе. Но несмотря на искреннюю готовность Марио поддержать ее, несмотря на его внимание, она знала, что он вряд ли принимает ее интересы близко к сердцу — только свои собственные, как и Эдди.

Эта мысль заставила ее отшатнуться, отшатнуться прочь от фальшивой защиты, которую он предлагал. Да, ей определенно нужно побыть одной. Надо принять окончательное решение и сделать это самостоятельно, в своих интересах, а не ради какого-то сладкоречивого красавца, который пытается ее убедить и так и этак, хочет, чтобы она поверила ему на слово.

— Мне надо отдохнуть, — сказала Пат, пугаясь предстоящего выбора, который она должна была сделать. — Пожалуйста, покажи мне, куда идти.

Огонек разочарования блеснул в его темных глазах, но Марио тут же взял себя в руки.

— Я сам отнесу малыша наверх, — предложил он, и Пат покорно кивнула, слишком усталая, чтобы протестовать.


Несмотря на навалившиеся на нее заботы, Пат заснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки. Комната с закрытыми ставнями была прохладной и темной, и она спала так же глубоко, как и Слай.

Проснувшись, Патрисия голышом открыла ставни и высунулась в окно, осматривая сад. Тишина стояла изумительная. Пат привыкла к шуму города, а здесь абсолютный покой и пышная зелень манили ее своим очарованием.

Задумчиво глядя на умиротворяющую картину, она подумала, что, если побудет здесь подольше, ее перспективы, может быть, окрасятся в более радужные тона.

Патрисия придирчиво осмотрела черный костюм, который перед сном аккуратно повесила в шкаф. Почему-то ей не хотелось опять надевать его. Она вытащила из маленькой дорожной сумки джинсы и натянула их, а затем посмотрела на свое отражение в зеркале и покраснела от внезапной мысли, что снова увидит Марио.

Окидывая себя критическим взглядом, она прикоснулась щеткой к мягким волнам своих волос, переливающихся золотом в ярких лучах солнца, проникающего сквозь открытое окно.

Взгляд Патрисии опустился ниже… и она вздохнула. Ее грудь…

Пат нахмурилась, сосредоточенно разглядывая свой бюст. Она всегда была недовольна своей грудью. Маленькие розовые бутоны ее сосков вызывающе торчали… Нет, до секс-бомбы ей явно далеко!

Пат торопливо натянула рубашку, застегнула все кнопки и, подойдя на цыпочках, склонилась над сыном. Тот все еще спал.

Она осторожно взяла малыша на руки и спустилась по лестнице, не желая оставлять его одного ни на минуту. Выйдя из дома, прошла в уединенный угол сада и, расстелив одеяло в тени ветвей огромной магнолии, уложила на него Слая.

Казалось, что весь дом еще спит. Закрытые ставни выглядели так, как прикрытые веками глаза.

Это был редкий, исключительный момент, сулящий покой и уединение, и Пат присела на низкую каменную скамью, слушая отдаленный шум моря и вдыхая пьянящий аромат роз.

Итак, надо все тщательно обдумать. Наследство… Оно могло бы принадлежать сыну. Не имеет значения, что лучше для нее самой, она должна решить, как будет лучше для него. У Слая начнется прекрасная жизнь, все, что только он может пожелать, и даже больше будет к его услугам. Но это только на первый взгляд…

Ее пальцы задумчиво чертили узор на покрытом лишайником дереве. Надо решить все задачи, пока Марио нет рядом. Итак, если она будет воспитывать Слая здесь, то, возможно, попросит мать приехать и помочь ей. Они постараются найти нечто среднее между сицилийским и английским методами воспитания и не допустить, чтобы сын, взрослея, менялся в худшую сторону.

Но как быть с Марио? С его требованиями и желаниями, с его нескромными взглядами? Даже если он использует ее чувственность, как оружие в борьбе с ней, все равно она постарается не давать ему козыри в руки. Пат для него только игрушка, мгновенная прихоть богача, не знающего ни в чем отказа.

Если однажды, поддавшись его настойчивости и зову собственной плоти, она уступит, тогда… Что будет с ней после этого? Кем она станет? Любовницей? Содержанкой? Или он даже не посмотрит на нее на следующий день? Слай станет относиться к ней с пренебрежением и будет прав. Нет, она мать, и ребенок должен уважать ее.

Пат так сильно сжала пальцы, что послышался легкий хруст. Ее сердце ныло при мысли, что ее может оттолкнуть собственный сын.

Хотя ее мать всегда, когда нужно, была рядом, Патрисия воспитывала Слая фактически одна, пережив и бессонные ночи, когда малыш болел или у него резались зубки, и нескончаемое беспокойство по поводу денег, которое она тщательно скрывала от матери…

Слезы покатились по ее щекам. Она обожала Слая. Ребенок был смыслом ее жизни. Она не представляла, как сможет существовать без него. Ее любовь к сыну была всепоглощающей. Мысль о нем, о его судьбе заставляла ее сердце замирать в тревоге. Малыш давал ей радость и ощущение такой нежности, которую невозможно было выразить словами.

Нет. Она не отдаст его клану Бенционни. Даже сейчас Пат сомневалась, благоразумно ли проступила, оставшись на ночь. Наверное, лучше было бы покинуть этот дом, уехать, пока не поздно. Вряд ли богатство сулило маленькому мальчику счастливую судьбу, потому что он стоял на пути Марио к вожделенному дому и земле.

Патрисия залюбовалась цветами на клумбе: оранжево-огненной настурцией, росшей бок о бок с синей лобеллией. Посреди низкого пестрого ковра островками, словно маленькие стражи, стояли синие ирисы. Прямые сочные стебли гордо несли раскрывшиеся цветы и остроконечные бутоны, прячущиеся в тени темно-зеленых узких листьев. Пат вздохнула, решительность вновь покинула ее. Глаза ее остановились на сорной траве, неосознанно она опустилась на колени и вырвала одну травинку, затем другую. Скоро Патрисия прополола всю клумбу, чувствуя, как бездумная работа излечивает душу и успокаивает. Вероятно, решение проблемы придет само собой. Так уже не раз бывало в ее жизни.

Ciao, ciao, — пропел веселый голос.

Пат, вздрогнув от неожиданности, подняла глаза, заслонив их рукой от солнца. Незнакомая женщина приблизительно ее возраста бесшумно подошла по дорожке, держа тяжелый секатор в перепачканных землей руках.

— Гм… Ciao! — ответила Патрисия неуверенно.

— Черт! Конец беседе, — сказала женщина сама себе, засовывая грязные руки в карманы старых, коротко обрезанных шорт. — Это все, что я знаю по-итальянски.

— И я почти столько же. — Пат слегка улыбнулась.

— Так ты не итальянка! Вот здорово! — присвистнула женщина в изумлении. — Я Сью из Ламбета.

— О, это недалеко от меня, я живу в Соусворке. Меня зовут Патрисия.

Сама не зная почему, Пат обрадовалась этой встрече. Глаза женщины приветливо лучились.

— А ты видно не белоручка. — Сью кивнула головой в сторону кучки выдернутых сорняков. — У тебя здорово получается. Здесь все растет, хоть палку воткни. Сорняки вымахивают с меня ростом, честное слово. На самом деле на этом участке нужны три-четыре садовника. Хорошо, что господин Бенционни это понимает. У нового хозяина хватка что надо! Сразу видно — этот времени зря терять не любит.

Пат бросила на Сью любопытствующий взгляд.

— Да? — переспросила она. — И что же, господин Бенционни действительно отличный хозяин?

— Знаешь, например, как он заполучил банк? — Сью вытерла запачканную землей щеку. — Вошел в правление, уволил всех неугодных и заставил остальных трепетать. Когда умер его брат, он сразу же взял дело в свои руки. Кухню переделывают, потому что его ужаснули условия, в которых работают повара, мы получили новое служебное жилье и большую зарплату. — Сью очаровательно склонила голову набок. — По-моему, хозяина есть за что хвалить, не так ли?

— Да. Звучит… очень впечатляюще, — осторожно сказала Пат.

— Раньше я собиралась подать заявление об уходе, но теперь все изменилось. Ты счастливая, что приехала работать на него, а не на этого выродка Эдди.

Руки Пат задрожали. Не зная, что сказать, она спрятала запылавшее лицо в ирисы. Их остроконечные листья холодили ее щеки.

— Эдди был настоящим распутником, должна я тебе сказать, — доверительно сообщила Сью. — Расспроси любую из девушек, работающих тут. Знаешь, однажды я нагнулась, а эта мерзкая крыса ущипнула меня за задницу. И когда я повернулась, чтобы влепить ему затрещину, он попытался схватить меня, сама знаешь где.

— О! — Это было все, что Пат оказалась в состоянии произнести.

— Конечно, — продолжала Сью, весело дуя на одуванчик, — семейство Бенционни души в нем не чаяло. Этот парень умел пудрить мозги. Грязная скотина! — воскликнула она зло и осеклась, перехватив взгляд Пат. — Извини. Но я считаю, что надо называть вещи своими именами. И если бы я получше училась в школе и знала побольше слов, я бы их тут всех послала… Я тебе передать не могу, что он творил тут с девчонками.

— Они могли уйти, — выговорила тихо Патрисия.

— Да? Попробуй уйди. Когда ты в стесненном положении, то рада любой работе, какая есть, так ведь?

Пат кивнула, снова и снова возвращаясь к словам Сью. Она была уверена, что это чистая правда. Сью не была похожа на сплетницу, ее негодование выглядело искренним. Пат лишь смутно догадывалась, что за человек был ее бывший муж, и ей стало неприятно, что ее подозрения подтвердились.

— А как насчет Марио Бенционни? — как можно непринужденнее спросила она. — Он что, тоже в этом плане вроде братца?

— Ты не простудилась? — спросила Сью, отметив легкую хрипотцу в ее голосе. — Попроси у кухарки чеснок, лимон и мед. Эффект потрясающий. Марио Бенционни прислал мне эту смесь в первый день, когда появился здесь и увидел, что я простужена. Подействовало классно. О нем можно сказать только хорошее, он словно фокусник, который, одновременно жонглируя разными предметами, может решать сразу кучу проблем. Он потрясающий, просто потрясающий. Ты понимаешь, что я имею в виду? Если ему что-то не нравится, он говорит прямо об этом. Такой хозяин по мне. Мы здесь все решили, что он в миллион раз лучше своего «благородного» братца.

— Ну и что? — Голос Пат дрогнул. — За все время ни одного романа?

— Да ты что, — усмехнулась Сью, — ни намека на это. Не обольщайся! У него есть секретарша, которая с ним уже десять лет, и та говорит, что хозяин твердо придерживается принципа — никаких шашней с персоналом. Некоторые, конечно, не прочь пофлиртовать с ним, — вздохнула она. — Мужчина видный, что тут скажешь…

Основательно сбитая с толку, Патрисия хранила молчание, пока ее новая знакомая трещала без умолку, превознося достоинства Марио. Слушая ее, Пат поймала себя на мысли, что они знакомы с двумя разными мужчинами.

Но она вспомнила внимательные глаза Марио, его заботливые звонки после смерти Эдди, незамедлительный, без всяких просьб, денежный вклад в ее дело. Неудивительно, что здешние работники боготворили Марио. В таком случае почему он так нечестен с ней? Что бы там Сью ни говорила, а он пытался соблазнить ее и использовать в своих целях. Он беспринципный, с горечью подумала Пат, и уголки ее губ в унынии опустились.

В глубине души она знала, что в нем есть многое, незаметное глазу. Марио, несомненно, умен. У него были причины так обращаться с ней, и если бы ей удалось докопаться до сути, то она смогла бы контролировать ситуацию.

Легкая болтовня Сью отошла на задний план, Пат начала погружаться в свои невеселые мысли. Она не расслышала посторонних шагов по гравию и очнулась, когда Сью воскликнула: — «Эй, смотри — Марио!» — и толкнула ее локтем. Сью вскочила на ноги и уставилась на хозяина с откровенным обожанием, в то время как Патрисия делала все возможное, чтобы спрятать от того свое пунцовое лицо.

— Спасибо, что прислали Пат, — счастливо щебетала Сью. — Мы уже подружились. Это замечательно — иметь такую помощницу, да еще из родных мест!

— Да, я тоже так думаю, — сказал Марио, забавляясь ситуацией.

— Вы не находите, что у вас лицо покраснело? — обратился он к Патрисии.

— Солнце. Ничего не поделаешь. Эй, Пат, почему бы тебе не остановиться? Давай устроим перерыв, пойдем попьем и посидим в тенечке, — вмешалась в разговор Сью.

— Нет, я… я…

— Идите, Сью, — приказал Марио вежливо. — Патрисии нужно подписать пару документов. Пойдемте в мой кабинет, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

Ее глаза метнулись в тот угол сада, где спал Слай.

— Мне нужно закончить пропалывать эту клумбу… — начала она неловко.

Слабый вздох Слая объяснил, почему она не могла уйти. Малыш сонно перевернулся и сел, протирая глаза.

— Посмотрите, какой прелестный малыш, — заворковала Сью. — Это твой, Пат? Эй, послушай, можно, я покажу ему уток? Хочешь посмотреть уток, детка? — спросила она моргающего Слая.

Тот кивнул и вскочил на ноги. Патрисия с сыном частенько кормила по воскресеньям уток в парке.

— Пожалуйста, уток, — сказал он в восторге, переводя глаза на Сью.

— Замечательная идея. Если вы займете… мальчика… на некоторое время, я буду вам признателен, — сказал Марио мягко. — А за это время мы успеем подписать некоторые бумаги. Спасибо за заботу, Сью.

Пат тяжело вздохнула.

— Нет, — упрямо заявила она.

— Ребенку будет хорошо со Сью, — заметил Марио. — Ей можно доверять. — Он иронически поднял бровь. — Ты же не захочешь, чтобы я принес документы сюда и мы обсуждали дела здесь, около этой дурацкой клумбы.

Аргумент подействовал: не хватало еще, чтобы Сью узнала, кто она.

— Конечно, ты можешь доверять мне, — улыбнулась Сью, подходя к ним с малышом на руках. — Какой он у тебя славный! Ну так мы пошли, ладно?

— Идите, — слабо отозвалась Пат. — Слай, дорогой, будь умницей, не отходи от Сью ни на шаг.

— Хорошо, мамочка! — Мальчик тянул за руку Сью, стремясь поскорее увидеть уток.

Пат со смешанным чувством обожания и тревоги смотрела, как они уходят. Господи, думала она, дрожа от вдруг охватившего ее озноба. Откровения Сью начали доходить до нее. Хорошенькая наследственность у ее сына! Она молилась, чтобы Слай никогда не относился к женщинам с таким презрением, как его отец. Ее губы дрогнули. Она не хотела думать сейчас об этом. Все это так нечестно, низко, грязно…

— Что-то не так? — спросил Марио с интересом, легонько приподнимая ее лицо за подбородок.

Слишком расстроенная, чтобы владеть своими чувствами, она отшатнулась. Но он удержал ее, заставив посмотреть на него. Все несчастья последних минут читались в ее глазах.

— Я… я… — К ее ужасу, по щекам потекли слезы.

— Пойдем, — сказал Марио негромко.

Слепая от слез, она позволила ему вести себя Бог знает куда. По ступенькам, по коридору… Они оказались в комнате, яркий свет в которой померк, потому что он закрыл ставни. Рука Марио нежно обвила ее талию, и Пат оказалась на софе. Он не убрал руку.

Вытерев слезы, она увидела книжные полки до потолка и большой письменный стол. Должно быть, они в его кабинете.

— Оставь меня, — попросила она, слезы душили ее.

— Нет, нам нужно поговорить. Пора заняться делом. Эмоции эмоциями, но нам надо разобраться…

— Слушай, я не хочу разговаривать с тобой, — сказала Пат упрямо. — Сегодня был мерзкий день. Я хочу, чтобы он побыстрее кончился. С меня хватит. Я никогда не думала, что Эдди… — Она снова вытащила носовой платок.

Марио взял ее за плечи и слегка встряхнул.

— Я не хочу говорить об этом, — причитала она, — я не хочу…

— Что тебе натрепала эта болтушка? — резко спросил Марио. Пат всхлипнула, слишком несчастная, чтобы что-либо говорить.

— Что, черт возьми?! Да скажи ты хоть слово!

Она молчала, хлопая мокрыми ресницами и всхлипывая, слезы ручьем текли по ее щекам.

— Придется пойти и расспросить Сью самому, — отрывисто сказал он.

— Это лишнее! — выкрикнула она, и в ее взгляде вспыхнула тревога. — Нет, Марио, пожалуйста! Я не вынесу этого. Я еще не могу осознать, что никогда не была по-настоящему замужем, а мой ребенок незаконнорожденный. Я не хочу, чтобы все об этом узнали, понимаешь? И мне симпатична Сью. Я не желаю, чтобы она плохо думала обо мне!

— Больше ей делать нечего, как думать о тебе, — проворчал Марио. — У Сью своих забот хватает.

— Мой муженек… — Она тяжело вздохнула. — Он был свиньей.

— Расскажи мне о своей жизни с ним.

И она рассказала. По мере того как Патрисия вспоминала все новые и новые подробности ее былой жизни, Марио мрачнел все больше и больше. Брови его сошлись в одну линию, пока она срывающимся голосом изливала душу.

— Извини, — сказал он хрипло, когда она закончила. — Я и не знал, что он мог быть такой скотиной. Ведь Эдди ничего не стоило обеспечить тебя и ребенка.

Пат пожала плечами.

— Я работала день и ночь, чтобы свести концы с концами. Когда висишь на волоске, все силы концентрируются на том, чтобы выжить любой ценой. И нет времени размышлять или тщательно обдумывать будущее. Я жила одним днем.

— Ты решительная и упорная, я тобой восхищаюсь.

Комплимент Марио тронул ее сердце.

— Спасибо, — прошептала она.

— У тебя есть за что бороться в этой жизни: мать, ребенок, — сказал он. — Это немало, ты счастливица. Ты многое не получила, я этого не отрицаю, но в тебе есть нечто особенное, Пат. Когда я смотрю на тебя — собственные печали уходят в сторону.

— Ты прав, — вздохнула Пат. — Через минуту я буду в порядке. Это ужасно — услышать о собственном муже нечто подобное. А ведь я жила с ним, любила… — жаловалась она, досадуя на себя за то, что не может взять себя в руки и, наверное, болтает лишнее.

— Я помогу тебе, — сказал он негромко, — пока ты не почувствуешь себя лучше.

Какое-то время они сидели молча. Пат была словно во сне. Марио, конечно, прав, она ничего не потеряла, потому что ничего не имела. Видимо, настоящая любовь — не для нее. Она приобрела опыт и, вероятно, стала мудрее. На будущее это хороший урок.

— Я хочу, чтобы Слай не знал горя, — сказала она. — Чтобы он вырос человеком, который понимает, что такое хорошо и что такое плохо, имеет представление о настоящих ценностях и никогда не обижает тех, кто слабее его или менее удачлив. Я хочу, чтобы он умел удовлетворяться тем, что имеет, и не завидовал другим. Хочу быть рядом с сыном, направляя его, помогая ему быть в ладу с самим собой.

— Значит, — сказал Марио, и голос его прервался. — Значит, — повторил он едва слышно, — ты решила забрать его домой.

— Да. — Пат спокойно встретила его взгляд. Острая боль пронзила ее сердце, но она не подала виду.

— Пат…

Она опустила голову. На минуту ей показалось, что сейчас он поцелует ее, и она возжелала этого с такой силой, что испугалась. Но Марио вдруг резко поднялся и подошел к столу.

— Я отправлю тебя первым рейсом. — Голос его звучал бесстрастно.

Разочарование, горькое разочарование почувствовала она. В тоске Пат смотрела на его спину, хотела, чтобы он обернулся, подошел к ней, сказал, что…

Она закусила губу. Вот идиотка! Глупые мысли, и не более. Марио спокойно перебирал бумаги, машинально перелистывая записную книжку.

— Я… я хочу сказать, что нам с тобой больше не надо видеться. — Пат постаралась сказать это спокойно.

— Хорошо. — Записная книжка выскользнула из его рук. Он выругался, поднял ее, явно погруженный в свои мысли. — Не думаю, что у нас будет необходимость видеть друг друга. Это разумно, не так ли? Перед твоим отъездом мы окончательно условимся о делах.

— Окончательно простимся, — эхом отозвалась она.

Что ж, она больше никогда не увидит Марио Бенционни. С болезненной остротой она вдруг ощутила, что вокруг нее образовалась пустота. А вдруг она не права? Что, если Марио действительно сможет сделать ее счастливой? Но нет, любовь к ней никогда не согреет ее сердце, ибо он вряд ли действительно полюбит ее.

Как же ей жить дальше? Она попалась ему на крючок. Без Марио ей теперь жизни нет. Господи, молила Пат, Всемогущий Боже, сделай так, чтобы мы были вместе!

Загрузка...