Хантер

Глава 4. И овцы сыты, и волки целы

Приземление, вопреки ожиданиям, оказалось мягким – копыта лошади плавно опустились на темную каменную плитку, жалобно звякнув в воцарившейся вдруг тишине.

Хан соскочил с кобылы, в мгновение ока обнажив свои кинжалы. Оскалился, радуясь, что зубы сейчас не сточены. Сорвал повязку с ведьмачьего глаза и понял, что попался.

Маг.

Да не просто какой-нибудь чародей, способный, разве что фейерверк цветистый устроить, а настоящий, сильный маг.

И сейчас Хан находился в его башне, где даже камни ему помогали.

Это не с нечистью бороться – против толкового волшебника ни кинжалы, ни зубы не сдюжат. Особенно, когда он готовился к встрече.

Наверно, если бы все маги смогли объединиться, то они отвоевали бы людям независимость. Но, на счастье высших, магам это было неинтересно – ими владела жажда знаний, как ведьмаками владел голод.

Нет, многие маги оказывали помощь смертным, например, снимая проклятья, или продавая им свои амулеты. Однако, в основном, этим занимались лишь слабые чародеи, либо ученики.

По-настоящему сильных, способных на великие вещи магов мало что волновало в этом мире, и здесь заключался великий парадокс – люди, могущие практически все, не хотели делать абсолютно ничего.

Правда, как и везде, исключения все же встречались – некоторыми чародеями, помимо жажды знаний, владела еще и жажда власти. Правда, сил у таких обычно бывало как раз-таки совсем немного.

Хан видел магов прежде лишь издалека. И то, даже не самих магов, а их башни, которые они строили, дабы накапливать себе чары и желая оказаться ближе к источникам высшей силы.

Этого «издалека» Хантеру вполне хватило. Не волновали его маги – не связывал он отчего-то с ними свое доведьмачье прошлое.

Он больше высшими интересовался.

– Ведьмак?! – в голосе мага, поймавшего его в ловушку, слышалось неприкрытое удивление, будто ожидал он увидеть здесь кого-то совершенно другого.

Впрочем, выяснять кого именно, Хан не стал. Как и не стал дожидаться от мага каких-либо действий – ведьмачий глаз говорил ему, что это не ученик, а полноценный, весьма сильный чародей.

Поэтому-то Хан вскочил обратно на свою лошадь, пришпорил ее что есть мочи, и торопливо зажал в кулаке простой кусочек дерева, который всегда висел у него на шее, скрытый от посторонних глаз.

Ловушка мага была хороша всем – наверно, из нее не смог бы выбраться и сам Темный Малефик. Но, к счастью Хана, выплетая заклятия магией высшей, чародей недооценил магию низшую, какую испокон веков употребляла нечисть. А может, и не знал он нюансов и истинной мощи навьей силы – зачем, если ей только из нави вышедшие пользоваться и могут?

Это сыграло ведьмаку на руку, потому что деревяшка на его шее была непростой, а с секретом. Ее Хану Усур подарил, и открывал этот подарок зеленую тропу. Из любой точки двух империй прямиком в лес молодого лешака. Ведьмак им пользовался, когда на путь долгий времени зазря терять не хотел.

Был еще у Хантера вариант от мага скрыться – по нави пробежать. Да только тогда бы и с кобылкой, и с деньгами, и со всеми вещами пришлось бы расстаться, а этого ведьмак не хотел. Впрочем, не сработал бы ключ лешего – пришлось бы так, но ключ все же сработал.

За мгновение до перехода Хану показалось, что кто-то вцепился в хвост его лошадке, но разбираться было поздно.

Пара шагов, и вместо давящих магических стен вокруг оказался зеленый, искрящийся свежестью лес.

Тропа схлопнулась, оставив одураченного мага одного в его башне.

Только вот радость Хана длилась недолго – в ноздри ударил резкий, хищный запах волка. Напуганная донельзя кобыла, безумно заржав, понеслась вскачь, петляя среди деревьев.

Чтобы не быть выбитым из седла низко растущей веткой, Хану пришлось пригнуться к самой ее холке.

– Вот это фокус! С ключом лешака это ты, конечно, круто придумал, хотя непонятно, какой такой лешак ведьмаку доверять станет, – послышался рядом странно рыкающий голос.

Запах зверя переместился левее, и, опустив взгляд, Хан увидел рядом с собой бегущего волка, настолько крупного, что головой тот мог коснуться стремени.

Но не только рост отличал его от обычного животного – вокруг волка ярко горело магическое поле, словно был он мощнейшим артефактом.

Правда, лошадь Хана ведьмачьим глазом не обладала, и потому косилась на него глазом обычным, отчаянно пытаясь оторваться от преследования.

Хантера подобная компания тоже не слишком радовала, но, в отличие от лошади, ведьмак свои чувства держать при себе умел.

– Хотя ты и на ведьмака-то не особо похож. Глаз ведь у тебя один нормальный, – продолжал разглагольствовать волк.

Очередная ветка едва не снесла Хану голову, и ему пришлось свеситься на самый бок.

Лошадь, без того еще к духу ведьмака толком не привыкшая, ныне окончательно обезумела, и поразмыслив, Хан спрыгнул с несущегося вскачь животного.

Перекатился через бок, плечом смяв кусты орешника, да врезался спиной в шершавый ствол дерева, едва не откусив язык собственными же, так и не сточенными зубами.

– Ого, как ты умеешь, – не отстающий волк, затормозил, вспахав огромными лапами землю, и уселся перед Ханом, разглядывая его своими желтыми глазами. – Только вот лошадь твоя, кажется, ускакала. Насовсем.

– Насовсем? – тихим ласковым голосом спросил Хан, поднимаясь.

Спина пока еще болела от удара, в волосах запутался мелкий лесной мусор. Щека саднила, во рту чувствовался железистый привкус крови.

– На… насовсем, – почувствовав что-то неладное, волк стал пятиться назад.

– Насовсем, значит? – ведьмак сделал маленький шаг вперед, быстрым движением достав один из своих кинжалов.

– Эй-эй, ты чего это делать собрался? – волк скосился на зачарованную сталь.

Ему бы и обычной хватило, но у ведьмака обычной не водилось.

– Ну так лошадь же насовсем ускакала. Вот, буду новую себе добывать, – Хан усмехнулся, показав свои акульи зубы.

– Ого, – восхитился волк, вмиг позабыв про кинжалы. – И как у тебя с этим добром рот-то закрывается?

– А я тебе сейчас покажу как, – Хан сделал еще несколько шагов вперед.

– Все-все, я понял. Закрыть рот стоит мне, – закивал головой волк. – Ты это, успокойся что ли, водички вон может попей.

– Водички, которая лежала в седельной сумке? Которая была привязана к лошади? Лошади, которая ускакала?

– Ну, ускакала и ускакала, что ты заладил-то? Подумаешь, всего лишь лошадь. Тебе нужно учиться отпускать.

– Ты кто такой? – глубоко вздохнув, Хан опустил кинжалы.

Он уже понял, что животное, пусть и выглядит большим, но не опасно. Разве что очень болтливо.

– Я волк, – зверь оскалился и сделал странный жест, будто бы разводя лапами. – Обычный, серый.

– Обычные волки не разговаривают, – вскинул брови Хан.

– Ну, хорошо, предположим, я был обычным волком. А потом попал к этому чокнутому магу, которому некуда силу девать, и стал таким, – прорычал недоволк.

– Хм. Ты знаешь, как этого мага зовут, и что он в итоге хотел из тебя получить? – спросил Хантер.

Маги обычно не тратили силы попусту, а волк выглядел абсолютно бесполезным.

– Зовут… – зверь помахал хвостом. – Не, не запомнил. То ли Кутрус, то ли Кларус…

– Ялрус?

– Возможно, ну говорю же, не помню. Один раз его имя слышал, и то мельком. А хотел он получить волкодлака.

Хан удивился.

Оборотни-волки были довольно редкой, высшей нечистью. Несмотря на агрессивность их волчьего облика, опасность для людей они представляли лишь в ночи полной луны. В остальное время волкодлаки вполне себе спокойно жили в человеческих поселениях, успешно маскируясь под людей. Отличал их разве что едва заметный запах зверя, да глаза, в темноте угольями горящие. Ну и сила сверхъестественная, разумеется.

Многие считали, что волкодлаки – это люди, что обращаются в волков. Однако дело обстояло совсем иначе, ведь даже в человечьем своем обличье, они оставались нечистью. Разве что солнца чуть меньше боялись.

Ведьмаки на них лишь в ночи полной луны охотились, однако те, будучи разумными, успешно от них скрывались.

– Зачем ему это ты не спрашивал?

– Не спрашивал, – поморщился волк. – Тут, знаешь ли, не до разговоров, когда над тобой постоянно эксперименты проводят, палками тыкают, магию вливают. Вроде хотел научиться расы скрещивать, да нечисть себе послушную создавать. Мол, вы, ведьмаки, ведь беретесь откуда-то, а значит, нет пределов знаниям, и границы науки расширим мы бодро. А еще что-то про обещанного ребенка упоминал. Но что общего у искусственно созданных волкодлаков и детей я так и не понял.

– Хм, – машинально Хан провел рукой по волосам. – Ну, судя по тебе, у него ничего не вышло?

– Почему это не вышло? – возмутился волк. – У него вышел я. Чело-волк. Или волко-чел. Не, чело-волк звучит лучше. О, придумал, людо-волк!

– Волко-ляд, – фыркнул Хан. – И что ты умеешь?

– Как что? Мыслить! Говорить!

– Жаль, только, молчать тебя не научили. Мыслить и говорить любой лешак может, а в тебя столько магии вложено, что ты и сам колдовать должен.

– А может, и могу колдовать! Просто не пробовал, – обиделся волк. – А куда мы идем?

Действительно, Хан уже давно пробирался по лесу, окидывая округу своим ведьмачьим глазом.

– Лошадь мою искать, – ответил он, останавливаясь. – Приветствую, друг, давно не виделись.

Прямо перед ними, словно из ниоткуда, появился лешак. Молодой, как и лес, который он хранил, с изумрудными кудрями, похожими на листья карагача, он залихватски свистнул, открывая тропу.

Хан увидел зеленый туман, из которого, спустя пару мгновений, выбежала его лошадь. Усур ловко вскочил на нее, зашептал что-то на ухо, и животное успокоилось, остановилось.

– ДОбро, – улыбнулся Хан, – любят же тебя звери, хоть ты и нечисть.

– Это потому, что лесовики животных тоже хранят, – пояснил Усур, возвращаясь и ведя игреневую кобылку в поводу. – Мы не шишиги, мы зверьми не питаемся. И что это за существо ты привел ко мне?

– Я не существо, – тут же возмутился волк.

– А кто ты тогда, да как тебя звать?

– Кто ж нечисти свое имя то называет? – хмыкнул зверь, но под двумя осуждающими взглядами стушевался. – Да нет у меня его… волки имен не заводят, а маг меня только ходячей неудачей кликал, да все в навь спустить грозился, но так и не исполнил угрозы. Видно привык.

– Хм. Или силу свою, в тебя вложенную, жалел, – покачал головой Хан.

В добродушие мага ведьмаку мало верилось. Эти два понятия редко бывали совместимы.

– Значит, будем звать тебя Ильфорт, – проговорил Усур.

– Ильфорт? А что, мне нравится. Солидно так звучит, представительно, – волк остался доволен.

Хан усмехнулся.

«Ильфорт» на лешачьем значило «Ошибка». Но имя волку все же шло.

– Ладно, Хан, некогда мне. Там на западе крестьяне лес рубить без спросу да уважения повадились. Проучить их надо бы, – лешак махнул рукой. – И русалки совсем распоясались. Так что бывай, еще свидимся.

– Свидимся, – кивнул Хан.

Усур исчез на одной из своих троп, а ведьмак принялся успокаивать лошадь, что не знала, кого ей больше бояться – волка, или самого Хана.