Хаос времён года

6. Один под ледяным дождем

Вернувшись домой и приняв душ, я чувствую, что мои легкие все еще горят от бега. Насколько бы сильно я ни нагружал штангу и сколько бы километров в день ни делал, это не помогает справиться с разочарованием, пустившим глубокие корни, – не в мышцах и не в легких. Это постоянная боль в сердце, и я уверен, что она медленно убивает меня.

Выхожу из ванной, не дожидаясь, пока запотевшая от пара поверхность зеркала снова будет показывать мое изображение, поскольку не в силах выносить собственного вида. Порез на шее упрямо пятнает полотенце, когда я им вытираюсь. Я не смог защитить себя от двух человеческих придурков, пытавшихся украсть мои часы. Этот наручный монитор – единственное средство обезопасить Флёр, когда она находится за пределами виллы, и если бы она внезапно не появилась в парке, они бы перерезали мне горло и забрали его.

Открываю ящик комода и, достав свежую футболку, натягиваю через голову. Мой сотовый вибрирует, и я беру его в руки и просматриваю запись на экране. Пришел мейл от Лайона:

«Джек,

ваши визы уже на почте. Я приложил отчет, с содержанием которого вам стоит ознакомиться. Мы с Геей считаем, что в свете последних событий, как здесь, так и за границей, будет лучше, если вы с Флёр пересмотрите свои планы на отпуск.

Мне очень жаль, Джек. Если захочешь поговорить, я всегда готов. Мое предложение остается в силе. Прилагаю обновленные паспорта с вашими визами, а также два дорожных чека, достаточных, чтобы покрыть перелет из Мехико в Лондон, на случай, если вы все же передумаете и решите вернуться домой.

Созвонимся, как обычно, на следующей неделе,

Профессор Даниэль Лайон

Обсерватория, Гуманитарный факультет»

Задерживаюсь взглядом на последних двух строчках, и на моих губах появляется улыбка. Лайон до сих пор не удосужился изменить подпись электронной почты. Зная его педантичность и внимание к деталям, понимаю, что это вовсе не упущение. Новый титул Лайона имеет значительно больший вес: Отец-Время, Кронос, Дарующий Бессмертие, Правитель Вселенной… Другие пришли бы в восторг от возможности присоединить любое из этих почетных званий к своему имени, скрыв то, кем были раньше. Но только не Лайон. Полагаю, ему так же непривычно использовать свой новый титул, как и мне свой. От осознания этого ведущая в его кабинет лей-линия делается в моих глазах куда более привлекательной.

До тех пор пока я не открываю вложение в нижней части экрана.

Моя улыбка тает, когда я бегло просматриваю отчет, а мечты о нашей с Флёр юбилейной поездке в Амстердам внезапно превращаются в дымящуюся кучку пепла. Лайон с Геей вели поиски нескольких ударившихся в бега Времен года – охотников за головами, которые явились за мной и Флёр, когда мы сбежали от Майкла. Большинство из них сдались и были помилованы. Других поймали и привезли обратно в Обсерваторию для слушаний. Но некоторые ускользнули, едва узнав о поражении Майкла; и с тех пор о них ни слуху ни духу.

Они-то и беспокоят Лайона больше всех.

Череда странных несвоевременных штормов наводит на мысль, что они живы – и вовсе не залегли на дно. В связи с этим Лайон вводит ограничения на перемещения для всех непарных Времен года, если только они не согласятся находиться под наблюдением, будучи привязанными передатчиком к лей-линиям. Это было бы приемлемо для самой Флёр, чью магию можно вернуть в Обсерваторию через лей-линию, если бы с ней случилось худшее, но не для меня, ведь теперь я просто человек.

Я бросаю телефон на кровать, оставляя вмятину на одеяле, и, упершись руками в комод, опускаю голову, пытаясь понять, как мне сообщить новость Флёр. Мы сумели сбежать от целой армии Стражей, отбились от орды жаждущих вознаграждения Времен года, преследовавших нас через Атлантику и бо́льшую часть Северной Америки, но теперь, когда я стал человеком, в интересах нашей безопасности нам не позволяют даже покинуть пределы собственного долбаного города.

Легкий ветерок колышет прозрачные занавески в спальне. Подняв голову, я замечаю в окне проблеск розового. Флёр примостилась на краю бассейна во внутреннем дворике, подол ее юбки в деревенском стиле подоткнут выше колен, а ноги погружены в воду. Сейбы и кипарисы образуют для нее естественный растительный фон: их ветви опущены, а бледные листья колышутся под клубящимися серыми облаками позади нее. Убранная за ухо прядь волос открывает взору длинный белый провод, соединяющий наушники с мобильным телефоном. Разговаривая, Флёр выводит ногой узоры на воде.

Я тяжело вздыхаю.

Она прекрасна. Красивая, внушающая благоговейный трепет, сильная; я ее не заслуживаю.

Вздрагиваю от внезапного телефонного звонка: в комнате начинает грохотать песня «Холодный как лед» группы «Foreigner», и, чтобы выключить ее, я бросаюсь к кровати. На экране появляется самодовольное лицо Чилла, моего бывшего куратора. Я не выбирал мелодию звонка – это сделал он, – и сколько бы раз я ни менял ее на что-то, что не вызывало бы у меня желание выпрыгнуть из собственной кожи, он всякий раз умудряется взломать мой телефон и снова установить треклятую песню.

– Ну, как делишки? – со вздохом отвечаю я на вызов.

– Я почувствовал значительное колебание Силы[4].

Зажав телефон между плечом и ухом, я отодвигаю край занавески. Флёр все еще разговаривает по телефону, и теперь я знаю, с кем.

– Поппи тебе сказала, да?

– Неа. Но они болтают уже почти час, и она продолжает переводить мои звонки на голосовую почту. Мне удалось дозвониться только один раз, и все, что она сказала, прежде чем повесить трубку, – что я должен позвонить тебе. Неприятности в раю?

– Нет.

Я иду с телефоном по коридору, проскальзываю в свой кабинет и закрываю дверь. Падаю навзничь на диван и прикрываю глаза рукой. В царящей вокруг тишине, лишь с голосом бывшего соседа по комнате в трубке, лежа на старом потрепанном диване с промятыми подушками, я почти могу вообразить, что снова оказался в нашей комнате в общежитии.

– Потому что ты можешь рассказать мне…

– Да нечего рассказывать, – ворчу я. Открыв глаза, вижу прямо над головой нарисованное Флёр кривобокое вечнозеленое растение – правда, вверх ногами. Принимаю сидячее положение и свешиваю ноги с дивана. – Ничего не происходит. У нас все хорошо.

– Понял, – спокойно отвечает Чилл и, хвала Гее, не развивает эту тему.

– Кстати, где ты сейчас находишься? Зима почти закончилась. Разве ты не должен быть дома, в стазисе?

– У меня есть еще несколько дней, прежде чем сюда прибудет Джерек, чтобы сменить меня. Я уже готов вернуться домой к Поппи. Предвкушаю, как буду смотреть Netflix и отдыхать со своей девушкой до конца лета.

Поппи – бывший куратор Флёр, и Чилл клялся, что на дух ее не выносит, – до тех пор, пока ему не предложили провести с ней вечность, и теперь она куратор Чилла. Сам Чилл в битве на озере был смертельно ранен, пытаясь спасти меня, и впоследствии сделался Зимой. Я уступил возможность воспользоваться старой зимней магией Лайона, чтобы сохранить Чиллу жизнь, а он, в свою очередь, спас Поппи, выбрав ее своим куратором. Через несколько дней его сезон закончится, и она проведет его материю – его душу, магию и энергию – через лей-линии обратно в их общий дом в Фэрбенксе, штат Аляска. Некоторое время Чилл проваляется в стазисе, а остаток года они проведут вместе.

– На какой срок ты выйдешь из строя? – Я подхожу к рабочему столу и включаю мониторы.

– Всего на пару дней. А что? Будешь скучать по мне?

– Размечтался.

– Я запрограммировал твой сотовый так, чтобы он показывал тебе мое лицо и ты не слишком грустил в мое отсутствие.

Я не могу сдержать смех.

– Да, я заметил. Кстати, как тебе это удалось?

– Хакер никогда не раскрывает своих секретов.

Где-то на заднем плане кричит птица. Дыхание Чилла в трубке становится прерывистым, как будто он взбирается по крутому склону. Мир, похоже, перевернулся с ног на голову, раз я сижу перед экраном компьютера, а Чиллу приходится карабкаться по горам.

– Пару дней, значит? – Меня захлестывает горькая ревность. Когда я был Зимой, то проводил месяцы в стазисе, исцеляясь от полученных ран, и даже не мечтал проснуться в объятиях своей девушки.

– Кровь не прольется. А мне просто нужно поспать некоторое время, чтобы зарядить свои магические батареи, – говорит он, имея в виду открытие, которое помогло нам выяснить, как выжить в верхнем мире, не рискуя истощить силы.

Магия Времен года функционирует как перезаряжаемая батарея. Мы должны были работать в группах, чтобы наши противоположные заряды, созданные самой природой, могли исцелять друг друга и пополнять магию друг друга. Стазисные камеры были извращенным изобретением Майкла для разделения Времен года – с их помощью он стремился контролировать нас, привязав к Обсерватории передатчиками и сделав зависимыми от стазисных камер, из которых мы черпали энергию. И это вместо того чтобы позволить нам мирно сосуществовать. Действуя сообща, мы были слишком сильны, слишком опасны, способны свергнуть систему, которая подавляла нас.

Те Времена года, кто покинул Обсерваторию, додумались до такого же решения, что и мы. Эмбер и Хулио могут заряжать друг друга одним прикосновением – чего они, кажется, никогда не прекращают делать, какая бы ни была погода в Калифорнии. С другой стороны, Флёр не нуждается в партнере, поскольку мы остаемся в благоприятном для нее климате. Но Чилл, решивший жить со своим куратором-человеком в Фэрбенксе, где теплые летние периоды очень непродолжительны, вынужден прибегать к услугам стазисной камеры, чтобы восполнять ресурс.

– Хмм, – я рассеянно поигрываю мышкой.

Жестокость охоты, боль от убийства Эмбер, необходимость самому пасть жертвой Флёр, продолжительный стазис и слабость после выхода из него, одиночество и изоляция… эти аспекты жизни в бытность мою Зимой мне совершенно не нравились, и потому я убедил себя, что рад, наконец, от них избавиться. А теперь все это даже не проблема.

– Ты в порядке, Джек? – Чилл провел слишком много зим, слушая мой голос через наушники, анализируя невербальные сигналы в поисках признаков того, что что-то не так. Что я в опасности – слишком устал, слишком болен, слишком зол на весь мир… Готов сдаться.

– Ага. – Я сажусь на стул и открываю электронную почту, отбрасывая мысли, которые терзали меня с неудавшейся пробежки в парке. – Я рад за тебя, Чилл. Вы с Поппи это заслужили. – Это правда. Я отказался от шанса снова сделаться Зимой именно по этой причине – чтобы Чилл и Поппи могли жить вместе.

Перезагружаю почту, и на экране появляется мейл от Лайона.

– Ты уже видел отчет, который Лайон прислал несколько минут назад?

– Сейчас читаю. – Дыхание Чилла выровнялось, как будто он наконец-то сел. – Что ты об этом думаешь?

– Он сказал, что они разбудили последних Стражей Майкла. Их всех лишат магии, а тех, кто откажется, исключат из программы.

В трубке раздается тихий присвист.

– Бродячие Времена года, верные Майклу, должно быть, разозлились, что их друзей уничтожили. Возможно, Лайон боится возмездия.

– Похоже на то. А мы все на какое-то время оказались взаперти.

– И твои планы на годовщину коту под хвост. Из-за этого вы с Флёр спорите?

Мне удается лишь хмыкнуть в ответ.

– Ой, Джерек звонит! – Дыхание Чилла снова становится прерывистым, как будто он возобновил движение. – Я должен ответить. Потом нам с Поппи нужно будет согласовать мое перемещение домой. Девочки, наверное, уже всласть посплетничали о твоей персоне. Думаю, тебе стоит пойти поговорить с Флёр.

– Спасибо, я так и сделаю, – отвечаю. – Счастливого пути домой и обними за меня Поппи.

Чилл первым дает отбой, а я еще долго сижу с прижатым к уху телефоном, вслушиваясь в тишину на другом конце линии.