Холодная кровь

Глава 1

Глаза слезились, и Агна почти ничего не видела, только в полумраке туман да светлевшее небо, затянутое рваными облаками, что мелькало сквозь сосновый полог, который покачивался – голова кружилась и слабость одолела. Девушка боялась сбиться с пути или – что ещё хуже – свалиться прямо в гущу папоротника. Вскоре жёлтый свет начал пронизывать лес тонкими нитями, возвещая скорый рассвет, запахло от земли тёплой палой листвой и хвоей. Сколько живёт уже тут, вдали от родного стана, а многих мест окрест и не знала. Агна потёрла пальцы, подышала на них: суконный плащ не грел. Холодно, будто морозы скоро ударят, но до зимы далеко – вон, ещё деревья в зелени, хоть и Грудень во всю силу вступил, и прошёл Родогощь, да отзвучали последние песни во славу плодородия – теперь время для долгих вечерних посиделок в натопленных до духоты избах. Просто Агна отдала слишком много. Воймирко призвал ещё вчера на заре к капищу, Агна даже не предупредила Ерию – верную помощницу, с которой жили они вдвоём, вот уже третья зима подошла, исчезла на целую ночь – неприятностей не оберёшься: Ерия отругает, хотя доверяла ей всегда. Но последний год выдался тяжёлым – Воймирко спуску не давал, и Агна часто ходила к месту силы. Слишком часто, и Ерия затревожилась о ней. Ещё вздумает весточку отцу послать, а тот – не дай Боги! – вернуться потребует. И так волновался, что ушла она далеко с границ княжества в небольшую общину к вольным людям.

Агна посмотрела на свои руки – пальцы дрожали, значит, с глаз ещё не спала марь. Она сбилась с шага, теперь решая, спешить ли? Не пугать же своим видом людей, да и ко всему уже многие не спят, трудясь с утра, ещё примут за нежить, в деревню не пустят. Хоть каждый знал, кто она, а поди, докажи, коли неладное увидят.

Наконец, завиднелись сквозь чёрную чащу проблески воды. До Ледницы – крохотной деревеньки на берегу речушки, которые местные прозвали Полозь – было уже недалеко: на лодке перебраться на другой берег да по излучине чуть – и на месте.

Агна подхватила надетые поверх рубахи длинные юбки, вымокшие в росе – будь они неладны! – посетовав что не надела мужскую одежду для большего удобства пробираться через чащобу, и пошла быстрее. Вырываясь из сумрака, вышла на край холма под ещё тусклый свет, и задержалась, любуясь на благодать, что распростёрлась перед ней, даже дыхание застыло в груди: словно в снегу лес, облепленный туманом, в котором скапливалась заря. Он тянулся клочьями к самому берегу неширокой реки, окутывал тонкие сосны, что роняли в воду росу с хвои, стелился по ровной, как сталь, глади, и скудел только к середине русла.

Агна тряхнула тяжёлыми от сырости косами, поторопилась, цепляясь за влажные стволы и колючие ветки. Благо, в обилии света изменения не так были заметны. Скользя по крутому спуску – шею можно свернуть – девушка кое-как добралась до русла – там, где-то в зарослях рогоза, спрятана лодка. Девушка поторопилась туда, продираясь сквозь высокую траву, путаясь в тяжести юбок, думая о том, чтобы поскорее добраться до печи, отогреться и хотя бы немного поспать. В лицо пахнуло тиной. Громкий всплеск, раздавшийся от берега, и неуловимое движение прохладного воздуха заставили Агну вздрогнуть. Вглядываясь в высокую стену камыша, она попятилась, намереваясь броситься обратно в чащу, да наткнулась на что-то твёрдое – поймав на уловку, сталь упёрлась в шею, обожгла кожу, как укус змеи, и страх прокатился ледяной крупой по спине.

– Не двигайся, – прозвучал позади приглушённый и такой вкрадчивый, достающий до самого нутра мужской голос.

Оглушённая грохотом собственного сердца, Агна сглотнула, ощущая спиной давящую угрозу. Лезвие исчезло, но шею сдавили жёсткие пальцы, и Агну мгновенно припечатало спиной к твёрдому телу, закованному в панцирь брони – уж она могла отличить.

– Где он? – горячее дыхание обожгло ухо.

– Кто?

– Не прикидывайся дурочкой, – послышалось в голосе раздражение. – Воймирко, где он? Веди меня к нему.

– Нет! – Агна рванулась из хватки, вцепившись ногтями в руку, продирая её, но напрасно – словно из железа вылита. – Пусти!

Забилась яростно, но в ответ её хорошенько встряхнули, как стираную тряпку – грубо и жёстко, давая понять, что лучше вести себя смирно.

– Показывай дорогу, откуда только что пришла, – процедил он сквозь зубы, подобрав косу, потянул и дёрнул больнее. Взглянуть на напавшего не было никакой возможности. – Иди!

Грубый толчок, и Агна полетела вперёд, ногой зацепилась за корни и неуклюже рухнула на землю, но помочь тот, кто только что грозил отрезать ей косы, само собой не собирался. Тем и лучше – это дало девушке передышку, чтобы осмыслить происходящее. Она зло зашипела и, если бы была дикой рысью, то, наверное, ощерилась бы вся, не собираясь ни о чём говорить, хоть трясло всю от страха. Кто он и откуда только взялся?

Воймирко выдавать она ни за что не станет, и выход был один – бежать. Но куда? Хотя бы потянуть время, чтобы жрец смог уйти. Мысль о том, что его могут поймать, обожгла Агну, словно ядовитым соком, выжигая нутро – особенно остро это ощутила после совсем недавней столь длительной связи со жрецом.

Шуршание травы позади вынудило принять решение мгновенно. В следующий миг Агна вцепилась в траву, рванулась вперёд, подрываясь с земли так стремительно, что сама не помнила, как бросилась в рогоз – в воду в тяжёлом панцире воин не решится, хотя этому, видно, было всё нипочём. Даже не окрикнул её. Агна не чувствовала, как лезвие камыша нещадно рассекало кожу – нужно любой ценой вырваться. Слышала, как он приближался неотвратно и быстро, грозно и яростно раздирая камыш прямо за спиной, и даже не спешил, зная, что нагонит. Казалось, жёсткие ручищи вот-вот схватят, больно сомнут, и тогда уж точно не вырваться. Он сможет выбить из неё ответ – в этом девушка почему-то не сомневалась.

– Анара́д, она здесь, держи! – услышала Агна ещё один мужской голос, доносившийся откуда-то с реки. Они шли на лодке с другого берега, окружая. Смотреть по сторонам не было ни времени, ни возможности. Под ногами захлюпало. Вырвавшись из пут зарослей, Агна упала в воду кулем, стукнувшись коленями о песчаное дно, погрузившись в стылую, бьющую ледяными родниками воду. Холодная вода окатила лицо, зажимая в животе и перехватывая дыхание.

Громкий всплеск, будто в реку скинули валун, раздался за спиной, и ужас от того, что он сейчас налетит, загребёт руками и полонит, затопил разум, но всё же толкал девушку вперёд, хоть тело почти не слушалось, цепенея от кусачей воды. Дно, наконец, исчезло, и ей таки удалось отплыть. Очередной оглушающий всплеск позади и удар тяжёлой стылой волной в спину накрыли затылок, утопив Агну в холодных недрах. Его руки поймали за лодыжку, дёрнули назад. Грубо и резко. Он обхватил добычу поперёк талии, выдёргивая девушку на поверхность. Агна, судорожно глотая недостающий воздух, захлебнулась, замотав отяжелевшей головой, моргая часто, сбрасывая с ресниц потоки, пытаясь рассмотреть хоть что-то, защититься.

– Дура, утонуть вздумала! – лязгнул гневом голос, что раскат грома.

– Не трогай! – завопила она, слыша его дыхание тяжелое и рваное над самым ухом.

Агна извернулась, упираясь кулаками в его скованную железными пластинами грудь, и оцепенела, не ожидая увидеть пусть ещё не такого зрелого, как Воймирко, но уже не юношу: высокие скулы и тонкий нос, плотно сжатые губы выказывали твёрдость и какую-то мрачность, волосы, вымокшие от речной воды, налипли на лоб и лицо – было не разобрать их цвет, но они явно тёмные, и глаза какого-то странного оттенка – серые, сумрачные, похожие грозовые облака, обрамлённые мокрыми ресницами. В них невозможно смотреть долго, слишком жёсткий и холодный взгляд, дробящий на части. Воин не был збрутичем – явно пришлый с других земель. Ладонь его вдруг прошлась вверх по спине к шее. Агна задрожала ещё сильнее то ли от скрутивших верёвкой тревоги и трепета, то ли от холода – уже не понять, но ноги немели.

– Я всё равно ничего не скажу, – прошипела сквозь плотно стиснутые от холода зубы, вяло дёрнулась в его хватке, тая надежду вырваться, хотя вся уже задубела.

От того, как сжались в гневе его губы до посинения, а крылья носа, чуть заострённого, дрогнули, и в глазах мелькнуло презрение, Агна явно поняла, что ответила не то, что нужно, но плевать. Кто он, вообще, такой? И как смеет с ней так обращаться?

Приближавшиеся голоса и всплески воды под вёслами разорвали оцепенение.

– Это мы ещё посмотрим, – пригрозил, сгребая девушку в охапку, и потащил к берегу.

И тут произошло то, чего она так опасалась: в глазах поплыло, головокружение мягко толкнуло в пропасть.

***

Сколько прошло времени – Агна не понимала. Внутри и снаружи всё ещё плескались холодные волны, она кричала, призывая Воймирко, пытаясь достучаться до него, только из горла выходили лишь сдавленные сухостью стоны. Она слышала их краем сознания, но не могла очнуться – слишком слаба. Агна билась, пусть отяжелели уже ноги и голова, но пыталась пробиться сквозь толщу небытия, но тут же проваливалась на дно.

– Воймирко, – хрипло издало её горло, и накалившийся в груди звук его имени раскололся на сотни кусков, которые она пыталась собрать, обжигаясь.

Всего лишь на короткое мгновение она вырвалась из небытия, слепо шарила по холодному железу руками, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь, ощущая под пальцами холодные диски брони, и чужие пальцы на спине и бедре, прожигающие кожу сквозь мокрое платье – её куда-то несли.

– Приходит в себя, – послышалось со стороны. – Хорошенькая. Интересно, как долго он использует её?

– Доберёмся до Роудука, и разузнаешь всё, – равнодушно отозвался уже знакомый, залёгший в грудь стылой лядиной голос.

Агна почувствовала, как мускулы рук незнакомца напряглись так явственно, что сквозь воспалённое сознание поняла, что это был уже не сон, её и в самом деле несли. Она разлепила отяжелевшие и горевшие веки.

– Воймирко? – лицо над ней приобрело более чёткий облик, и черты его были чужие.

– Я не Воймирко, – ответил резко, сжав челюсти, так, что дрогнули желваки.

Оторвав от девушки взгляд, в которых буйствовало раздражение, он посмотрел куда-то вперёд, видно, совершенно не желая видеть её, и только сильное вынуждение заставляло его тут же не бросить её прямо на землю.

– Ценность её уже сомнительна, – отозвался Анара́д .

– Думаешь, кобылку уже объездили?

– Надеюсь, в княжестве будет более разговорчива, – жестокие слова оборвались. – Зар, забери, – последовал короткий приказ, и резкое перекидывание в другие руки заставило Агну издать стон, потому что тело будто продрало крюком. – Отнеси в избу, пусть переоденут в сухое, сделайте всё, чтобы она поскорее пришла в себя. Только поосторожней. Проследи.

Всё происходило будто не с ней, Агна словно смотрела на всё со стороны, став невольной свидетельницей чужой беды. Сознание не желало ничего воспринимать. Она только ощущала, как её кто-то перехватил крепче, потом твёрдые шаги и вскрики Ереи. Поморщилась от внезапно вспыхнувшей боли на бедре, а потом её завернули во что-то. Агну люто начало колотить изнутри, и она, потеряв опору, вновь ухнула в пропасть. Стылую и пустую. Она падала, захлёбываясь холодным мокрым воздухом, и страх от того, что Воймирко в опасности, заковывал душу в клетку. Падение в огненное жерло небытия продолжалось неизбежно долго. Агна совершенно потеряла счёт времени, оно размылось, как горизонт в тумане, сливаясь с небом, не стало ни верха, ни низа, ни запаха. Она слышала утешающий голос Ереи, тяжёлые вздохи и причитания.

– Злыдни окаянные. В холод такой, бездушные…

Агна открыла глаза, но ничего не смогла разглядеть – муть одна.

– Кто они? – губы пересохли страшно.

– А кто знает? Пришли с востока, стало быть, с соседнего княжества.

Агна сглотнула, пытаясь понять, откуда именно, но безуспешно – голова болела страшно.

– Не говори им ничего, поняла?

– Да как же!

– Молчи, – прошипела Агна, – поняла, Ерия? Что бы ни случилось – молчи…

А потом её одолела слабость, на грудь будто валун положили – ни пошевелиться даже, и сердце то замирало, то билось часто и гулко, и она вновь провалилась в черноту.

Агна очнулась от того, что почувствовала чужое присутствие, давящий взгляд на себе и горячее дыхание, которое прокатилось по щеке, дрожащее и тяжёлое. Пошевелилась, втягивая сухой запах сена. Послышались удаляющие шаги, и обилие света хлынуло на Агну, заставляя всё же разлепить веки. Слух прорезали пение петухов на задворках и гомон птицы на растущей у окна берёзы. Она провела ладонью по меху, слыша треск горящих дров у входа, было уже тепло, даже душно от того, что рядом горел очаг, а на ней – ворох тяжёлых шкур.

Утро вошло в полную силу, и золотистый свет, лившийся из оконного проруба, освещал небольшую горницу, в которой Агна вместе с Ерией жили мирно все эти зимы. Агна бездумно упиралась взглядом в толстые потолочные балки, достаточно низкие – не княжеские хоромы. Странно, почему-то заметила это только сейчас, хоть покинула отца давно.

– Здрава будь, девица, – вонзился клином посторонний голос, так, что воздух дрогнул, и сонливость как рукой смахнуло.

Не успела Агна встрепенуться, как над ней появилось незнакомое лицо мужчины. Он улыбался, посмотрел свысока, держа в руке деревянный ковш, с которого капала вода.

Нет, это не было кошмаром. Ещё ранним утром её едва не утопили. Агна сглотнула, боясь пошевелиться. Перед ней склонялся другой юноша, хоть похожи сильно с тем воином, что поймал её у реки: те же русые с холодным оттенком волосы, правда, немного светлее, щетина на лице, густые брови, и нос прямой, только лицо чуть уже и глаза светлого голубого оттенка, такого морозного, что Агна даже поёжилась. Тело будто вытянутое немного, но статен и высок, правда, внешне он был куда холёнее, и было ясно почему – одежда на нём не простая, справная: кафтан с ценными меховыми подкладками и многочисленными петлями на груди, повязанный в несколько оборотов тканным богатым поясом, как у самих князей, на ногах – высокие сапоги. Туман в голове совсем рассеялся, и Агна вспомнила слова Ереи, что воины эти с соседних земель пришли.

– Пей, – предложил ей чужак.

Агна привстала, морщась – всё тело ломило, голова кружилась. Несмотря на то, что стало легче, кости раздалбливало будто молотом. Она спохватилась и тут же натянула на грудь сползшие шкуры, оглядывая белоснежные рукава тонкой льняной рубахи.

– Не волнуйся, – успокоил он. – Мы не со злом, как может показаться изначально.

Агна приняла ковш, за что получила одобряющий кивок. Отказалась бы, но во рту пересохло так, что язык к нёбу прилип.

– Ты много раз повторяла его имя в бреду, – пророкотал знакомый голос из дальнего угла.

Девушка вздрогнула, чуть не выронив из ещё слабых рук ковш, даже не заметила, что здесь был кто-то ещё, а точнее – тот дикарь с сумрачными глазами. В маленькой горнице он казался куском гранита. Он спокойно сидел на лавке у стола, подпирая затылком и спиной бревенчатую стену. Свет не добирался до тёмного угла, и Агна не видела его взгляда, который явно упирался в неё.

– Любовники.

– Что?! – Агна мгновенно подобралась, отставляя ковш, к щекам огненная лава прилила – так их запекло, и этот жар поднялся к самому затылку, заливая всю её, до самых кончиков ушей – такого никогда с ней не случалось, сколь себя помнила.

– Как смеешь? – Голос прохрипел сипло, но это её не остановило, такая ярость взяла. – Воймирко – служитель Велесу…

Хотя она тут же пожалела, что поддалась на его поддёвку – что взять с этого возомнившего о себе невесть что дикаря, который напал на беззащитную девушку, приставив к горлу нож?

– Ты так краснеешь, что я почти верю в вашу безобидную связь, – продолжил он, хмыкнув и отлепляясь от стены, потянулся за крынкой, – но всё же не верю, не может такого быть, чтобы жрец ни разу не прикоснулся к тебе. И ты повторяла его имя в бреду слишком часто, – он припал к горлу крынки.

– Не твоя забота. Я не стану ничего вам отвечать.

– И не нужно. Я не спрашивал, – напившись, он поднялся, отставляя опустевшую крынку, медленно прошёл к постели, выходя на свет.

Агна подняла подборок и подобрала ноги, рассматривая этого высокомерного наглеца лучше, скользя взглядом по высоким сапогам и в таком же добротном кафтане нараспах. Та одежда, что вымокла на нём и Агне, висела у печи на растянутой под потолком верёвке. Тело стройное, молод, высок и статен, высохшие русые волосы немного взъерошены, зачёсаны на одну сторону, длинный чуб падал на скулы, закрывая одну сторону лица, оттеняя поблёскивающие по-волчьи глаза. Он смотрел на неё отстранённо, даже небрежно. Толку от того, что она станет доказывать что-то, не было – всё равно её слова не воспримутся за истину или, что ещё хуже, воспримутся не так, да ещё и переврутся, искажая подлинный смысл её с Воймирко связи. Они оба явно были чем-то недовольны – об этом говорило ничем не прикрытое пренебрежение.

– Хотя за такие уединённые встречи молодой и незамужней девицы с мужиком я бы отходил ремнём твою кругленькую… – сумрачные глаза сузились, насмешливо скользнув по телу, а Агна задохнулась, не в силах понять, за что на неё свалилась такая немилость, чувствуя, как этот нахал намеренно, уж неизвестно почему, пытается задеть её.

– Ты приставил мне нож к горлу.

– По вполне понятным причинам, – вернул он на неё взгляд, будто кольями пригвоздил.

– И чуть не утопил.

– А ты разве не хотела утопиться сама, когда бросилась в ледяную воду?

– Что?! – тряхнула ещё влажными расплетёнными волосами, умещая в себе возмущение, что так остро рвалось наружу. – Может, всё же признаетесь – кто вы? Что вам от меня нужно? И где Ерия? – зло пропыхтела Агна, теряя терпение, хотя особо распыляться не стоило: находилась совершенно одна среди двоих мужчин в одной домотканой рубахе.

– А как же, – прервал второй незнакомец, который в молчании наблюдал за перепалкой со стороны. – Не будем ходить вокруг и около.

– Расскажи ей и поскорее, – бросил наглец, – а я пойду людей соберу. Возвращаться нужно.

Он развернулся и пошёл прочь, двигаясь размеренно и – надо сказать – внушительно. Низко пригибая голову под притолокой, вышел наружу, скрипнув дверью, которая тут же захлопнулась.

– Это – Анара́д, княжич Роудука, думаю, может быть, наслышаны о землях осхарцов? Я – второй наследник княжества, моё имя Вротислав. Надеюсь, ты переносишь плаванье? Конечно, можем и на лошадях, но так будет гораздо дольше путь.

Голова Агны тут же отозвалась болезненным звоном, она слушала и не верила своим ушам, не понимала, что её поразило больше: что передо ней, в этой лесной глуши, наследники воинственного Роудука, поймавшие её – не просто княжну Збрутича, но и будущую служительницу – как какую-то лисицу на шкуры, или что её без согласия хотят увезти? Скорее всего, и то, и другое, и всё вместе просто недозволительно, неприемлемо!

– Какой ещё путь? Кто вам сказал, что я поеду с вами?

– Никто. Ты просто поедешь с нами, Агна – тебя же так зовут? – Вротислав деловито заложил руки за спину и без всякого интереса посмотрел в окно, думая о чём-то своём, будто они уже давно всё сговорили и теперь следовали чётко намеченному пути.

– А если не так? – спросила она осторожно, понимая, что они явно не знают, кто она на самом деле.

– Это не имеет значение, ты выведешь нас к служителю.

– Нет, вы зря это замыслили, я ничего не стану говорить.

– Твоё согласие никому не нужно, ты уже должна была это понять…

Вернул на девушку взгляд стылых голубых глаза княжич Роудука, и смотрел с проснувшимся вдруг интересом долго, чуть склонив голову набок, оглядывая всю, задерживаясь на шее и груди, так, что по её рукам ледяные мурашки проступили. Казалось, видит насквозь её и ту тайну, что она хранит, что не из простых девушек, а княжна Збрутича. Но нет, Вротислав хмыкнул, возвращая взгляд на лицо Агны, посмотрел прямо в глаза:

– …Советую быть послушной. И лучше не спорить – так ты меньше пострадаешь, и деревня твоя в том числе, – мелькнула в голосе прежняя угроза, и глаза похолодели, так, что внутри Агны колючий ком свернулся, давя на грудь. В голове билось одно – зачем им нужен Воймирко? О том Агна уже не решилась спросить, да и скажут разве? – Одевайся, твоя одежда, должно быть, уже высохла.

Он отступил, направившись к выходу.

– Позволь Ерии зайти, мне нужна будет помощь.

Вротислав задержался, посмотрев на девушку скользящим взглядом и раздумывая миг. Кивнул:

– Хорошо, только даже не думай сбежать, вокруг двора наши воины.

Агна проглотила обиду молча, видя, как мелькнула голова Вротислава в оконце, туго втянула в себя воздух, откидываясь обратно на постель, прикрывая ресницы и сдерживая давящие на глаза слёзы и раздиравшее горло судорожное дыхание, но всё же её губы задрожали. Такой бессильной она не ощущала себя давно.

Мысли замельтешили, как искры от костра, жгли невыносимо. И все они были об одном, как скоро теперь увидится она с Воймирко? Как ему сообщить о грозящей опасности, ведь ясно же что добра от этих стервятники ему не ждать. Поймают, повесят или сожгут на костре. Агна вздрогнула от подобной мысли. Пусть делают, что хотят, но она не скажет ничего. Не скажет, что Воймирко вот уже как три зимы живёт отшельником в лесу, воздвигнув капище священное Велесу. И он готовит её к обряду, после которого она станет жрицей и сможет вступить в Коган, быть рядом с ним, помогать и учиться. Отец обойдётся и без неё – она давно уступила место своим сёстрам, отдав им право первыми выйти замуж. Хотя князь и был против того, долго не соглашается, уж сколь они с ним ругались, но в последнее время начал смиряться – понял, что не удержит, суть Агны всё равно сильнее жизненного уклада – она требовало свободы, применения, выхода. И Воймирко смог её раскрыть. Ни один из волхвов капища не смог этого сделать. А он смог. И она должна была покинуть княжество Збрутич. А теперь её спокойная жизнь и надежды пошатнулись. Как же она не заметила, что за ней следили? Она бы смогла скрыться в лесу, переждать, но теперь уж поздно. Они ждали её сейчас там, у ворот, и она должна будет идти с ними.

Агна поворочалась, ощупывая правое бедро, надавливая, и тут же кожа отозвалась жжением. Ушибла.

Дверь скрипнула, и на порог вошла Ерия, белая как снег.

– Не смотри так, подавай вещи, – велела Агна.

– Поедешь, значит.

– Поеду, – Агна поднялась, сев на постели, опустив ноги, и её качнуло, и тошнота подкатила к горлу.

– Отлежаться бы ещё нужно.

– Нет, Ерия, не насылать же на Ледницы беду. Ты же видишь – они вон какие.

– Они всё про капище спрашивали людей, – стянула с верёвок вещи Ерия, полезла в сундуки.

– И что те отвечали?

– А что они ответят? Не знают ничего, слышать слыхивали, а где капище – ни сном, ни духом. Об этом только ты ведаешь. Староста повёл их разговор вести в общую избу. Женщин туда не пускают.

Да, знала только она, но всё равно боязно было. Ерия хоть и приставлена была князем Карутаем в помощницы, но женщиной она была сведущей во всех княжеских делах, потому то и выбрал. Она выудила из глубины короба тёплое шерстяное платье, расправила, осматривая.

– Напомни мне, Ерия, сколько сыновей у князя Найтара – правителя Роудука.

Женщина так и остолбенела, опуская руки, осела на стул, что рядом с сундуком и стоял.

– Так это что же – они, выходит?

– Они, – забрала Агна из ослабевших рук женщины платье, склоняясь, – говори, что знаешь о них?

– А что сказать, – задумалась Ерия, – знаю только, что раньше Роудуком правил князь Ворута.

– Почему Ворута, разве не Найтар? – просунула Агна голову через ворот, торопясь.

– Найтар – младший брат Воруты, он взял на себя правление, когда Ворута сгинул, оставив княжий стол и единственного своего наследника. Пятнадцать зим уже как прошло. На то время наследник ещё мал был, чтобы сесть за княжий стол, и его место занял его дядя – Найтар.

Агна поморщилась, соображая, хотя головная боль мешала.

– Выходит, Анара́д и есть сын пропавшего князя?

– Анара́д – да.

– Они похожи, хоть и не родные.

– Вротислав, сразу видно молоком вскормленный материнским, холёный весь, видно, что заботы много получал. А у второго взгляд такой цепкий, детина здоровый, такой в обиду себя не даст.

Агна одёрнула подол, поднимаясь. Да уж не даст, и в речке утопит – не моргнёт, но говорить ничего не стала, чтобы лишний раз не пугать.

– Сама твердыня Роудук – крупное княжество, – продолжила Ерия, очнувшись от недолгого раздумья, поднимаясь со своего места, потянувшись за сумой, – правда, ходили слухи разные о нём,

– И какие же? – завязала тесьму на вороте, расправляя густые русые, как кора ольхи, волосы.

Им завидовали здешние девушки, видя, как парни, хоть и знают, кем была Агна, а проходу не давали. Особенно один, самый бойкий и, наверное, терпеливый – уж сколько лет отхаживала его, а он всё не отступался. И тревога вдруг взяла – как бы не натворил чего.

– А то, что сколь бы оно воинственным ни было, – продолжила Ерия, – а разрушается изнутри. Волхвы поговаривали, что век крепких стен недолог, что опутывает чёрной сетью город этот чужая воля.

У служителей своё видение на всё, и порой оно бывает слишком туманным и мутным. Непонятным. Но правда остаётся одна – древний род осхарцев отличается своей жестокостью. Так и есть – они её украли, насильно везут в чужие земли. Сбежать не выйдет, тем более, если поплывут по реке. И что ждёт её – только отцу-Велесу известно.

Агна поднялась на слабые ноги, подвязываясь поясом широким.

– Вот что, – подступила Ерия, бросая на плечи Агны полушубок, который девушка одевала разве что по празднованиям, – как только покинешь Ледницы, поеду я в Збрутич, расскажу князю обо всём.

– Нет, – встрепенулась Агна.

– Послушай сперва, – осадила её женщина – хоть помощница, но старшая и мудрая, – не скажу, что силой увели. Не хватало ещё вражду затеять, в словах своих буду осторожна. Скажу, что приехали, забрали, что ищут они Воймирко и просят тебя помочь его найти… – Хоть это было куда мягче, чем на самом деле, но в словах её было зерно здравомыслия. – …Пусть знает князь, где ты и что с тобой. Пошлёт за тобой людей своих.

– Хорошо. Пусть будет так, – согласилась Агна, хоть понимала, что после такого отец не отпустит больше от себя, но иного выхода и не видела пока.

Ерия собрала суму с немногочисленными вещами, теми, что взяла с собой она однажды из княжества и что женщины местные приносили ей в дар за помощь разную, пусть и незначительную: то злых духов с хлева прогнать, дитя от сипухи избавить… В Ледницах они её уважали, не обижали никогда. Заплетя волосы в косу, Агна тоскливо оглядела ставшие за эти годы родными стены, скромную утварь и печь, о которую зимой она грела руки, как придёт с морозного леса, и веретёнце небольшое, что крутила вечерами, коротая их, нить сплетая.

– Надеюсь, расплетётся вся эта путаница, и вернусь ещё сюда. – Агна вздохнула – надежды на то было никакой.

– Как бы батюшка твой не разгневался на меня, что одну пустила.

Агна повернулась к помощнице, оглядывая её. Медного отлива коса, падающая из-под завязанного сложно платка, как носили все замужние этой деревни, глаза, как вода в пруду – зеленовато-серые, губы чуть вытянутые. Запомнит её такой.

– Не разгневается, Ерия, князь знает мой нрав и других в том винить не станет.

Агна выдохнула, а потом крепко обняла Ерию, и та прижала к своей груди как дитя родное.

– Всё, пора мне, – прошептала девушка, проглатывая слёзы, отстранилась и подхватила мешок с одеждой и с едой кое-какой – всё же путь неблизкий – и, не глядя больше на помощницу, к двери шагнула.