Холодный викинг

ГЛАВА 16

— Но я не могу, — завопил Торк, не заботясь о том, что разговаривает с королем. — Я еду в Джомсборг!

— Завезешь девку в Нормандию по пути в Джомсборг, — посоветовал Зигтриг, мгновенно окаменев лицом при виде того, как дерзко Торк не подчиняется его приказам.

— По пути… по пути… Но Нормандия в стороне от Джомсборга!

— Просто я доверяю тебе, Торк, больше, чем остальным, — польстил король.

— Но почему ты считаешь, будто я способен ее обезглавить? Я уже ясно сказал, что не считаю ее шпионкой, — раздраженно отозвался Торк, проводя пальцами по волосам, и метнул на Руби быстрый взгляд, давая понять, что у него много чего найдется сказать после беседы с королем.

— Да, но это ничего не значит. Ты превыше всего ставишь честь. Если Грольф откажется от девчонки, ты убьешь ее, потому что принес мне клятву в верности. Это я точно знаю.

Торк грубо фыркнул, давая знать, что он разгадал столь неприкрытую лесть.

— О, разве я не упомянул, — добавил Зигтриг, — что ты будешь представлять меня на коронации Ательстана?

Торк, побагровев, грязно выругался.

— И не думай отказываться, — непререкаемым тоном предупредил Зигтриг. — Ты сам знаешь, что остался единственным викингом, который знает, как себя вести при дворе саксов и не получить при этом нож в спину.

Глаза Торка метали молнии, но Зигтриг упрямо уставился на него, сложив руки на груди. Стража короля придвинулась ближе, боясь, что Торк воспротивится приказам.

— Я найду того, кто выполнит эти поручения вместо меня, — предложил Торк. — Может, Олаф…

— Ни за что! — заорал Олаф. — Я нужен здесь, в Джорвике, жене и детям!

— А я принес обет джомсвикингам, обет, который не выполняется вот уже два года!

— Ты отказываешься подчиниться моему требованию? — без обиняков осведомился Зигтриг.

— Не можем ли мы обсудить это позже? — уклончиво ответил Торк.

— Разве не ты убедил меня, как важно, чтобы свадьба состоялась?

— Да, но…

— Можешь назвать хотя бы одного человека, который бы выполнил мои приказы так же точно, как ты?

Торк, немного подумав, просветлел:

— Да, мой хитрый дед все сделает как надо, поскольку прекрасно знаком с королем Ательстаном и Грольфом.

Ауд охнула и в ярости обрушилась на внука:

— Стыдись, Торк! Не думала, что ты способен на такое!

— Ты знаешь, что я должен защищать свои земли от нападения саксов, — ледяным тоном сообщил Дар.

— Ты прав, — покорно пробормотал Торк. — Прости, я говорил в гневе и не подумал хорошенько.

Дар и Ауд молча кивнули, принимая его извинения.

— Ну? Что скажешь? — осведомился Зигтриг. — Достаточно времени мы потратили на эту девчонку, и мне не нравится, как ты обращаешься со своим королем. Кровь Тора! Да какое значение может иметь жалкий месяц! Успеешь еще в Джомсборг!

— Будь по-твоему, — пробурчал Торк и уже хотел уйти, но остановился перед Руби. Пронзив ее синими искрами глаз, он со злостью ткнул пальцем ей в грудь и, когда Руби в страхе отступила, шагнул вперед.

— Это ты виновата. Но еще пожалеешь о том дне, когда встретила меня, девчонка.

Все шло не так, как хотелось Руби. Она должна бы чувствовать себя на седьмом небе, поскольку разлука с Торком откладывалась по крайней мере на месяц. Почему он не рад?

Руби попыталась извиниться:

— Мне очень жаль, Торк. Я причинила тебе столько неприятностей.

Он тихо и очень грязно выругался.

— Торк, я…

— Нет, хватит лжи! Так вот что задумали вы с Бернхил! Все эти четыре дня шептались и секретничали, как две пташки! Но ты заплатишь, и дорого, за каждый день, на который задержала мое путешествие!

Чтобы подчеркнуть свои слова, он сильно шлепнул ее по заду и, невесело смеясь, тоненьким голоском передразнил ее:

— О, Торк, я причинила тебе столько неприятностей…

Руби, до сих пор не верившая, что снова ухитрилась избежать дьявольской злобы Зигтрига, полная радости оттого, что смерть отступила, почувствовала, как радость куда-то исчезла под натиском несправедливых обвинений! Вскоре Торк дал Руби еще одну причину для гнева и боли. Когда она и Ауд брели к шатрам вслед за мужчинами, Торк сказал деду с усталым смирением:

— Если считаешь, что брачный союз с Элис поможет тебе защитить наши владения в мое отсутствие, начинай переговоры о свадьбе.

Он не обратил внимания на стон, вырвавшийся из груди Руби.

— Что?! — воскликнул Дар. — Не пойму, с чего ты вдруг передумал! Ведь еще вчера противился, как мог!

— За последние четыре дня мы не раз толковали с друзьями, живущими у границы с Уэссексом, чтобы понять: Ательстан ведет двойную игру. При первом же признаке слабости он нападет. Нужно сделать все возможное, чтобы защитить себя.

— Даже если это означает твою женитьбу?

— Даже это, — подтвердил Торк, с отвращением скривив губы.

— Что ж, отец девушки действительно обещал помочь людьми и оружием. Может, успеем до твоего отъезда подписать брачный договор?

Торк мрачно кивнул.

— Ее братья в лагере. Можем сегодня послать вестника к ее отцу и завтра подписать все бумаги.

Торк задумчиво потянул за нижнюю губу.

— Я не откажусь от обета джомсвикинга. Как считаешь, девушка согласится на это?

— Можно подумать, кто-то ее спросит!

— Даже если они согласятся на помолвку, пройдет не менее двух лет, прежде чем я вернусь и смогу жениться, но это не должно быть помехой. Элис только пятнадцать — совсем дитя.

— Но ты всегда говорил, что не хочешь подвергать жену и детей опасности. Эрик не замедлит начать охоту за ними.

— Я по-прежнему так считаю. И клянусь мечом Тора, что не приведу в этот мир еще одного ребенка, рожденного от моих чресел, — яростно воскликнул Торк. — Но давай не будем говорить об этом сейчас. Что же касается Элис, у нее пять братьев и могущественный отец, которые смогут защитить ее от Эрика. Мой брат не глуп и умеет выбрать жертву. Кроме того, по моим долгим отлучкам он поймет, как мало теплых чувств я питаю к жене. Заверяю, она в полной безопасности.

— Ты стал слишком холодным человеком, Торк.

— Просто живу в холодном мире, дед.

«Куда холоднее, чем вы оба можете представить», — подумала Руби, не вытирая струившихся по щекам слез. Если Торк женится на другой, для нее все потеряно. И неважно, любит он Элис или нет. Руби никогда не пойдет на связь с Торком, зная, что у него жена.

О Боже!

Руби хотелось кричать от боли, потому что сердце, казалось, раскалывается на миллион крохотных кусочков. Торк по-настоящему потерян для нее!

Несколько раз Руби пыталась поговорить с Торком, но тот наотрез отказывался слушать. Бернхил уже успела все объяснить ему, и теперь он, по-видимому, склонен был винить во всем короля, а не заговор между женщинами. Но он по-прежнему злился на Руби из-за того, что она стала невольной помехой его планам. Последними его словами, обращенными к ней, были:

— Ты еще заплатишь за все неприятности, все расстройства, которые доставила мне, девушка. У меня остался месяц, чтобы жестоко отомстить тебе, и я постараюсь достойно использовать каждое мгновение.

Руби не спросила, какое именно наказание он предназначил ей.

Вечером, подкрепив угасавшее мужество чашей красного вина, Руби пробралась в шатер Торка, решив попытаться отговорить его от поспешной помолвки с Элис.

— Что?! — вскричал Торк, пробуждаясь от крепкого сна и видя склонившуюся над ним Руби. Оттолкнув ее, он встал и зажег свечу. — Убирайся ко всем чертям из моего шатра! Клянусь, завтра же продам Виджи за лень и небрежность!

— Торк, дай мне одну минуту, и обещаю, что сразу же уйду.

Торк повернулся, и Руби резко втянула в себя воздух.

— Выкладывай, Руби, — пробурчал он, — и побыстрее. Утром прибудет семья Элис для подписания брачного договора. Не хватало еще, чтобы девушка отказалась от помолвки только из-за скандала, который произойдет, если тебя застанут здесь!

Руби поняла: он думает, что она пришла снова соблазнять его. Она почувствовала, как загорелось лицо, и поскорее попыталась всё объяснить:

— Торк, ты не можешь жениться на Элис, особенно после того, как…

Торк в два шага оказался перед ней, тяжело дыша от охватившего его гнева. Руби на мгновение закрыла глаза, опьяненная жаром его тела и знакомым запахом.

— Да, лучше закрой глаза и помолись, девушка, — процедил он, схватив ее за плечи и приподнимая с пола так, что их лица оказались на одном уровне. — Помяни мои слова — помолвка состоится завтра утром. И ничто не сможет помешать этому.

— Но, Торк, я люблю тебя, — пробормотала она. — И знаю… что не безразлична тебе. Как можешь ты жениться на ком-то еще?

— Женщина, ты забываешься! — холодно бросил Торк. — Когда я обещал жениться на тебе? Никогда! Наоборот, снова и снова повторял, что такому не бывать. А любовь? Ха! Об этом я меньше всего тревожусь!

— Но ты сам говорил, что ни на ком не женишься и я…

— Бр-р-р! — перебил он, закатывая глаза к небу. — Когда же меня перестанут преследовать?! Сначала дед. Потом эта ведьма!

Он резко отнял руки, и Руби, потеряв равновесие, упала на колени. Торк даже не подумал помочь ей подняться и вместо этого молча, злобно уставился на девушку.

— Как ты мог обещать жениться на Элис? — со слезами пробормотала Руби. — Как мог сделать такое со мной… с нами?

— Скажи лучше, как я не мог?

Торк в отчаянии воздел руки к небу. Руби увидела, как на щеке дернулся мускул.

— Но ты женат на мне.

— Не женат… и никогда не буду, — устало повторил он, словно ему невыносимо надоело твердить одно и то же.

— Тогда между нами в самом деле все кончено, — шепнула Руби с тупым смирением.

Но Торк упрямо покачал головой:

— Нет, еще даже не начиналось, колдунья!

Руби, не веря ушам, уставилась на него.

— Между нами теперь ничего не может быть. Ничего.

— Не тебе это решать.

— О чем ты?

Торк наклонился ближе и улыбнулся, но глаза оставались по-прежнему ледяными.

— По-моему, это совершенно ясно. Ты околдовала меня, измучила и вмешалась в мои планы. За это… я намереваюсь получить плату… полной мерой.

— Нет!

— О да! И не сомневайся!

Занавесь внезапно приподнялась, и Виджи нерешительно просунул голову в шатер.

— Хозяин… девушка пропала.

— Неужели? — осведомился Торк, отступая в сторону, чтобы стражник смог увидеть стоявшую на коленях Руби.

И при следующих словах Торка она почувствовала, как слезы в который раз наполняют глаза и угрожают хлынуть по щекам.

— Виджи, отведи ее в шатер, и на этот раз не спускай с девчонки глаз. Ей не дозволяется покидать шатер. Если я увижу ее завтра на церемонии помолвки, ты не только окажешься на невольничьем судне, но еще и лишишься руки.

Руби в последний раз оглянулась на Торка, пока Виджи вел ее из шатра. Вид у него был такой неприступный, что она не осмелилась попросить еще раз.

На следующий день Руби оказалась узницей в шатре, куда до нее доносились звуки празднества. Возможно, это отмечали помолвку. Виджи принес ей утром завтрак и вынес горшок, но отказался отвечать на вопросы. Наконец, когда уже стемнело, в шатре появилась Ауд и, взглянув на красные от слез глаза и измученное лицо девушки, безмолвно ее обняла.

— О, детка, зачем так мучить себя? — проворковала Ауд, гладя Руби по спине и вытирая ее лицо лоскутом чистой ткани. — Неужели мой внук так много для тебя значит?

Руби, всхлипнув, кивнула..

— Но это всего-навсего помолвка, и он не любит девушку.

— О Ауд, неужели не видишь? Это означает, что мы никогда не сможем быть вместе. Я думала… думала… если он похож на Джека как две капли воды, значит, тоже станет любить меня. И так хотела получить второй шанс стать счастливой и исправить все ошибки, которые натворила с первым мужем.

— Если тебе это послужит утешением, знай, что Торк выглядел таким же несчастным весь день, как ты сейчас. И рычал на всех, кто к нему приближался.

— Даже на Элис? — прошептала Руби.

— Особенно на Элис, — печально улыбнулась Ауд. — Девушка, возможно, и сейчас плачет.

— Хочешь сказать… что Торк сейчас не с ней? — с надеждой выдохнула Руби.

Ауд даже рассмеялась при виде такого простодушия.

— Девушка, неужели ты думала, что они сегодня же ночью лягут вместе? Некоторые пары так и делают, но Элис еще слишком молода.

Руби почувствовала странное утешение, узнав, что Торк не займется любовью со своей невестой. И кто знает, где она сама будет через два года, когда Торк и Элис наконец поженятся?

— Но остерегись, Руби, мой внук заявляет, что между вами еще не все кончено. А он всегда держит слово.

На следующий день Руби сокрушенно наблюдала, как Торк прощается с Элис и ее родными. В следующий раз она увидела его лишь назавтра, когда стояла у поручня корабля, со слезами махая рукой Ауд, Дару, Джиде, Олафу и Тайкиру, наблюдавшим за отплытием.

— Пусть Бог-Отец, Сын и Дух Святой благословят вас и сохранят в этом путешествии, — громко объявил архиепископ Гротверд, глава Эофорвикской епархии. — И пусть Господь отворит врата рая тем, кто не вернется из этого путешествия. Да ведет он вас по святой дороге праведности, военной мощи, честной торговли и успешных переговоров.

Преподобный отец стоял на пристани, кропя матросов и все пять судов святой водой из чаши, украшенной драгоценными камнями. Но как только священник отвернулся, матросы начали возносить молитвы богу Тору, покровителю морей, прося благополучно провести их через воды своих владений.

К облегчению Руби, Ауд убедила Торка оставить Тайкира с ней и Даром, пообещав, что они будут хранить мальчика, как зеницу ока. Эйрик отплывал с ними ко двору Ательстана, куда Торк неохотно согласился отдать его на усыновление вместе с молодым дядей мальчика Хааконом, но только при условии, что при сыне будут неотлучно находиться двое слуг.

Наконец-то Торк пошел на компромисс в отношении мальчиков, но Руби, так убеждавшая Торка признать сыновей, все-таки надеялась, что дети не пострадают.

Селик помахал Руби с одного из судов, выходивших из гавани. Отсюда они направятся на юг, вниз по Ауз, к Хамберу, а потом на восток, в Северное море, и снова на юг, к Кингстону, находившемуся недалеко от Лондона.

Узкие корабли с изящно вырезанными носами скользили по воде, словно драконы, на которых так походили. Если воды оказывались достаточно мелкими, матросы переносили корабли на своих плечах, а Руби шагала по берегу. Она почти не разговаривала с Торком с тех пор, как они распустили паруса, хотя тот загадочно улыбался ей всякий раз, когда они встречались, без слов давая понять, что между ними далеко не все кончено. Она не была осуждена на альтинге благодаря Торку, поэтому не было сомнений, чего он пожелает. Но Руби могла думать только о решении Торка жениться на Элис. И теперь, с болью взглянув на него, заметила массивное обручальное кольцо, блестевшее в ярких лучах солнца. На сердце легла свинцовая тяжесть оттого, что она считала это предательством. Руби знала все причины, по которым Торк решился на брак, и не переставала твердить себе, что она поступает эгоистично и неразумно. В конце концов, кто знает, в любой момент она сама может исчезнуть.

Разум Руби мирился с логикой. Но сердце… сердце отказывалось подчиняться. Несмотря ни на что, она хотела получить Торка.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от грустных мыслей, она снова начала наблюдать за происходящим вокруг. Торк уверенно отдавал приказания рулевому, проводя корабль через опасные места. Шестнадцать матросов с каждого борта, сидя на своих сундуках, работали веслами; еще тридцать два человека стояли наготове на случай, если потребуется помощь и нужно будет садиться на весла по двое. Тяжелые боевые щиты, развешанные по внешней стороне бортов, блестели на солнце.

Торк любил жизнь на море. Руби поняла это, видя, как он откидывает голову, глубоко вдыхая соленый воздух, и улыбается при этом. Как могут женщины и дети соперничать с волнениями полного приключений существования?!

— Тебе лучше уйти под полог, — посоветовал Торк, показывая на полотняный шатер, который раскинули для нее в центре корабля. — К полудню солнце спалит твою светлую кожу.

— Я слишком взволнована, чтобы уйти прямо сейчас, но обещаю, что не стану никому мешать, — сухо ответила Руби, зная, что должна во что бы то ни стало избегать встреч с Торком.

— Пожалуй, не стоит, — проворчал Торк. — Слишком легко упасть за борт, особенно когда мы выйдем в открытое море.

— Когда это случится?

Торк пожал плечами:

— Сегодня мы разобьем лагерь на берегу Хамбера, а на следующий день, если ветер будет попутным, мы достигнем Северного моря и раскинем лагерь на побережье.

Торк стоял, широко расставив ноги, чтобы сохранить равновесие. Выгоревшие на солнце волосы, как у всех матросов, были заплетены в косы, чтобы их не путал ветер.

Нерешительная улыбка коснулась уголков губ Руби.

— Тебя забавляет моя внешность?

— Нет, просто удивительно, как меня может привлекать мужчина, который носит косы.

— Тебя влечет ко мне? — тихо спросил Торк, наклоняясь ближе.

Руби искоса взглянула на него. Значит, теперь он решил поговорить с ней… когда уже слишком поздно!

— А что, по-твоему, я пыталась сказать тебе с самой нашей первой встречи? — устало осведомилась она. — И хотя мне не по душе твоя кровожадность и жестокость и я не одобряю твой образ жизни, тем не менее сознаю, что ты — моя вторая половина.

Торк громко вздохнул.

Руби хотела, чтобы он понял, почему ей так больно и почему его поступки предопределили будущее, будущее, в котором ей не было места.

— Мы родные души, Торк. Признаешь ли ты, что мы знали друг друга в той жизни или нет, я верю, что нам предназначалось быть вместе, сегодня и всегда. По крайней мере, была уверена в том, пока ты не объявил о своей свадьбе.

Но Торк не обратил внимания на упоминание об Элис.

— Но ты считала себя родной душой мужа, однако позволила ему уйти… нет, вынудила своим поведением, — недоуменно протянул он.

Руби почувствовала, как вспыхнуло лицо, и рассеянно откинула со лба прядку непослушных волос.

— Тогда я не понимала своих ошибок. Если вернусь, все пойдет по-другому.

— Вот видишь, хотя ты считаешь меня частью своей жизни, все-таки тоскуешь по мужу, — бросил Торк, пристально изучая ее лицо.

— Ты не понимаешь. Для меня Джек и ты — один и тот же человек.

Торк в отчаянии покачал головой, видя, что она отказывается признавать факты.

— Ха! Я понимаю одно — у тебя вообще не было мужа! Руби, тебя то и дело ловишь на лжи! Ты девственница, нетронутая и чистая. Правда, это в скором времени будет исправлено, в первую же ночь, которую мы проведем вместе.

— Ни за что. Твоя помолвка с Элис все меняет.

— Но я еще не женат, — возразил он, придвигаясь ближе.

— Зато будешь, — возразила Руби, отступая.

— Какое значение имеет для тебя эта помолвка?

— Огромное! О Торк, как ты можешь об этом спрашивать?! Я не стану для тебя утехой на одну ночь!

— Нет, не на ночь! По крайней мере на месяц! Кроме того, к чему все эти угрызения совести, когда неделю назад ты пришла ко мне в спальню, готовая на все!

— Это совсем другое.

Торк поднял бровь:

— Почему?

— Женщине приятно думать, что мужчина ласкает ее, потому что любит, и хочет отдать ей себя. Когда же он обещан другой женщине, это не любовь. Это похоть.

Торк рассмеялся.

— А по мне все одно. Да, могу удовлетвориться и этим.

— А я нет.

— Теперь это от тебя не зависит, родная душа, — объявил Торк, направляясь к матросам. — И лучше тебе смириться с этим. Все равно ничего не изменить.

Руби неожиданно поняла, что их внимательно слушают. Мужчины пересмеивались, удивляясь, что Торк так терпимо относится к ее ехидным словам. Очевидно, многие из них не понимали, почему Торка так влечет к этому столь неженственному созданию.

— Торк, если не можешь справиться с одной девчонкой, я буду рад взять ее на свой корабль, — окликнул ухмыляющийся Селик и продолжал издеваться над Торком под хохот приятелей.

Сначала тот нахмурился, но потом рассмеялся и, бросив матросам вульгарное ругательство, велел Селику заняться делом и прекратить неуместное веселье.

— Ну уж нет! Гораздо интереснее смотреть, как тебя допекает девчонка!

— Не тебе говорить об этом! Самого любая женщина водит за тот хвост, что между ног болтается!

Матросы громко рассмеялись.

— Охо! Наконец-то я узнал правду! — завопил Селик. — Завидуешь моим мужским достоинствам!

— Безмозглое отродье! Посмотрим, что скажешь, когда корабли на ночь причалят к берегу!

Позже, когда они вошли в устье реки Хамбер и решили остановиться на ночлег, Торк ловко перепрыгнул с одного корабля на другой и, схватив не успевшего опомниться Селика, швырнул в мелкую воду. Мужчины залились хохотом, видя, как тот выныривает и отряхивается, словно вымокший пес.

Торк прыгнул обратно и громко похвастался Селику:

— Нужна холодная голова, чтобы мериться силой с мужчинами, мальчик мой!

Потом, повернувшись, улыбнулся Руби:

— С удовольствием скормил бы тебя рыбам…

Но Руби только фыркнула и направилась к шатру за вещами, которые хотела взять на берег. Торк во мгновение ока подхватил ее на руки и, перегнувшись через борт, начал раскачивать, грозя сбросить в воду.

— Ну, что скажете, парни? — прокричал он. — Хороший будет корм рыбам!

— Пусти меня! Ведешь себя, как мальчишка, — прошипела Руби.

Она боялась не воды, а высоты, и, когда сообразила, что Торк не собирается слушать ее, сделала единственное, на что оказалась способна: крепко обхватив Торка за шею левой рукой, опустила вниз правую и что было сил ущипнула Торка за промежность. Тот, завопив, потерял равновесие, и оба свалились за борт. Вода доходила всего-навсего до бедер, и Руби, путаясь в мокром платье, тем не менее гордо направилась к берегу, высоко подняв голову. Торк рассерженно уставился ей в спину, пока его люди заходились от хохота при виде столь забавного зрелища.

Разъяренная Руби произнесла очень грубое слово, какого в жизни не употребляла. Но Торк только рассмеялся и велел ухмыляющимся мужчинам заняться делом. Он не мог поверить, что Руби действительно способна сказать такое. Дерзкая девчонка!

— Я заслуживал купанья за то, что подшучивал над тобой, — признал он, — но почему ты пыталась утопить меня?

Руби свирепо повернулась к нему, и Торк впервые взглянул на обтянутое мокрым платьем тело.

— Неужели у тебя нет стыда, женщина! Выставляешься перед тремя сотнями мужчин!

В его глазах она выглядела неотразимой в тунике, прилипшей к телу. Торк застонал, надеясь, что окружающие не заметят, в каком состоянии он находится. Господи, эта женщина сведет его в могилу!

Последние несколько дней он видел в ее глазах столько боли! И знал, что причиной всему его решение жениться на Элис, хотя не понимал, почему она так относится к этому. Черт бы все побрал!

— А что мне прикажешь надеть? — осведомилась Руби, раздраженно пожимая плечами. — Моя одежда на корабле.

— Подожди здесь, — велел он и отправился за ее вещами, заметив по пути, как Селик, с любопытством поглядев в его сторону, заблеял от смеха, точно овца.

Когда Руби переоделась, Торк велел ей держаться подальше от мужчин, пока те разбивают лагерь. Корабль, на котором были лошади, подвели поближе к берегу, и все мужчины перешли на один борт. Корабль наклонился, и животные вышли на мелкую воду.

На кострах уже варилась похлебка. Повсюду были расставлены шатры, перед которыми горели масляные светильники, подвешенные на воткнутых в землю веслах. Матросы открывали бочонки с сыром и маслом.

— Думаешь, джомсвикинги вернутся с нами в Нортумбрию на следующий год, чтобы помочь выстоять против саксонского нашествия? — с беспокойством спросил Селик, когда лагерь был раскинут.

— Не знаю. Потому и не рассказал деду о наших планах. Не стоит зря обнадеживать старика.

Селик кивнул:

— Гесиры, которых ты нанял, помогут.

— Да, но, боюсь, этого будет недостаточно. Поэтому и согласился на ненавистный брак.

Он раздраженно ударил кулаком о дерево. Руби вопросительно подняла брови, старательно расчесывая короткие волосы.

— Знаешь, дружище, она никогда не примет тебя сейчас, когда ты помолвлен с другой, — заметил Селик, кивком показывая на Руби.

— Примет, не сомневайся. И чем скорее, тем лучше.

Селик ухмыльнулся, прекрасно поняв, что имеет в виду Торк.

— Но что будет после того, как ты возьмешь ее? Оставишь в Нормандии с Грольфом?

— Может быть… если он захочет, если же нет, предложу стать моей любовницей и поселиться в Джомсборге, хотя мне самому придется жить в крепости.

Селик недоверчиво уставился на друга и оглушительно расхохотался. Перегнувшись вдвое, ударяя ладонями о колени, он воскликнул:

— Друг мой, хотел бы я стать мухой, чтобы сидеть на стене в то время, как ты будешь делать подобное предложение! Клянусь, она выцарапает тебе глаза! Нет, скорее оторвет яйца и отольет в бронзе, совсем как на той картинке, что у нее на рубашке!

— Почему ты так думаешь? — нахмурился Торк. — Нет никакого бесчестия в том, чтобы стать возлюбленной мужчины. Я щедр со своими женщинами. Никто до сих пор не жаловался.

— Не поверю, что ты считаешь, будто эта женщина того же поля, что и остальные. Никогда, никогда она не согласится быть кем-то иным, кроме как женой!

В душе Торк признавал, что Селик, возможно, прав. Разве он и Руби уже не прошли этот путь раньше? Обольщение, преследование, отказ. Сначала она хочет, потом нет. Конечно, он тоже менял решение несколько раз, с сожалением напомнил себе Торк.

Руби суженными глазами наблюдала за мужчинами, чувствуя, что они задумали какую-то проделку, вероятно, направленную против нее, поскольку оба обменивались лукавыми взглядами. Они были почти непозволительно красивы, в своих туниках до колен, подпоясанных поношенными ремнями поверх узких штанов. Селик был немного выше, с белыми волосами, резко контрастировавшими с бронзовой кожей, но Торк казался Руби куда привлекательнее.

Руби любила Торка и хотела для него всего самого лучшего. Но она не может быть частью его будущего. Если они дадут волю страсти, все пропало — этому чувству не заглохнуть ни через неделю, ни через месяц.

А это плохо. Торк принадлежит другой женщине. Она принадлежит другому мужчине. О Боже!

— Кроме того, если ее послали из будущего с определенной целью, можно считать, она ее добилась. Тайкир остался у любящих родственников, Эйрик отправляется к саксонскому двору, как и хотел, и окажется, по крайней мере, в безопасности.

Руби почти боялась, что теперь в любую минуту неведомая сила швырнет ее обратно в будущее, а Торк останется в прошлом. И что тогда с ним будет?