Хорошая адептка — мертвая адептка (СИ)

Глава 9

Ректор громким хлопком включил яркий свет, который разогнал полумрак, разрешив тому поселиться лишь в дальних углах немаленького кабинета. С непривычки мне пришлось зажмуриться. Едва резь в глазах исчезла, я начала осматриваться. С той поры, когда мне довелось здесь побывать в последний раз, утекло немало воды. Мы с Винсентом пересекались в академической столовой, в коридорах, в моей комнате в общежитии, в ресторане, на полигоне. Где угодно, но только не в его кабинете. Несмотря на столь внушительный промежуток времени, тут практически ничего не изменилось: мебель, шторы были все те же, да и в воздухе витал все тот же приятный аромат морского бриза, принадлежавший владельцу кабинета. Однако неприятные воспоминания с невероятной скоростью возродились в сознании и захватили его в плен. Мой взгляд непроизвольно устремился к тому месту, где я нашла раненого мужчину. Отчаяние, с которым я боролась в те минуты за его жизнь, вытеснило из груди гнев. Вся злость мигом улетучилась, оставив вместо себя лишь недоумение.

Мне не терпелось поскорее прояснить ситуацию и оказаться в собственной комнате. Однако я была абсолютно уверена в одном: к розливу увеселительного напитка я однозначно больше не притронусь. Сегодня так точно. Сделав глубокий вдох и сосчитав мысленно до десяти, я нарушила стоявшую в помещении тишину:

— Лорд Эванс, мы не нарушали правил проживания в общежитии. Сейчас только девять вечера, а отбой, насколько мне не изменяет память, в десять. Спиртного же никто не употреблял. По крайней мере, в нашем пунше его не было.

— Знаю, — довольно резко отозвался Винсент, который по-прежнему сильно злился.

— Тогда я не понимаю… — ответ Эванса привел меня в замешательство.

— Чего именно? Зачем я появился в кухне? Как узнал? Или что вы здесь делаете?

Глава академии наконец-то сдвинулся с места, а то мне уже показалось, что его ноги вросли в пол. В два широких шага он подошел к столу, прислонился к отполированной поверхности и сложил руки на груди, продолжая испепелять меня взглядом. Предложения удобно расположиться в кресле я так и не услышала от ректора. В любом случае его пришлось бы отклонить, ведь стоило мне опуститься на велюровое сиденье, как платье задралось бы до неприличия высоко. А демонстрировать Винсенту нижнее белье я точно не собиралась. Ни сейчас, ни потом, ни когда-либо еще… Хватило одного раза, когда я по вине Мартина растянулась перед мужчиной в коридоре.

— Поступила жалоба на шум в общежитии. Не отреагировать на сигнал я не мог. Следовало удостовериться, что вы на самом деле не нарушаете правил, — заговорил он, не дождавшись ответа.

— Удостоверились? — дерзко вздернула я подбородок.

Золото в глазах Винсента практически исчезло. Я чувствовала, как его злость медленно утихала, однако до конца так и не улеглась. “Но что я такого натворила?” — неустанно задавала себе вопрос.

— Конечно. Иначе бы в воздухе витали пары алкоголя, ведь пунш был горячим.

— Тогда зачем вы меня сюда перенесли? — озадаченно посмотрела я на Винсента, пытаясь при этом пониже натянуть свободной рукой короткое платье, на подоле которого он сосредоточил взгляд.

— Скажи, ты себя в зеркало видела? — с толикой раздражения бросил ректор, оторвавшись от созерцания моих ног и впившись в лицо.

— Утром или вечером? — с моих губ слетел сарказм.

— Не паясничай. Ты прекрасно понимаешь, о чем я! Одета и ведешь себя в данную минуту крайне вызывающе. Что на тебя нашло?

Замечание о моем внешнем виде задело меня за живое. Внутри вновь вспыхнуло негодование.

— Решили в отцы ко мне записаться? — недовольно фыркнула я и прикрыла колени шляпой, когда в очередной раз не смогла сладить с платьем.

Но даже широкие поля не спасали от ощущения наготы, которое переросло в наваждение. Главе академии каким-то образом удалось заставить меня устыдиться подобного одеяния.

— Упаси маги! Это было бы сущим наказанием, — хмыкнул Винсент и убрал руки в карманы.

— Тогда чью роль вы сейчас на себя примеряете? — склонила я голову набок и взялась нещадно теребить пальцами фиолетовый бант.

— Защитника, старого знакомого, друга, наставника. Выбери сама подходящее название, — ректор слегка выпятил губы и неопределенно пожал плечами.

— И вы считаете, что вправе учить меня уму-разуму?

— Кто-то же должен. Негоже известному зельевару, чьей-то будущей жене выставлять на всеобщее обозрение свои прелести. Это прерогатива принадлежит лишь мужу… — его голос понизился до волнительного шепота.

Винсент не прикасался ко мне, но его взгляд, заново взявшийся блуждать по моему телу с нескрываемым интересом, я ощущала буквально физически. И самое ужасное: он находил во мне отзыв… Пробудившаяся ото сна страсть, о которой уже и позабыла, пронеслась по венам обжигающей волной. Румянец в то же мгновение предательски опалил щеки, а дыхание заметно участилось. Меня тянуло к мужчине с ужасающей силой. Выругавшись про себя, попыталась сосредоточиться на беседе, однако ее нить была утеряна.

— Ну что, адептка Стерн, вы усвоили урок? — спросил глава академии с уже знакомой хрипотцой в голосе.

Даже его официальное обращение не смогло скрыть зародившуюся в нем страсть. Мы вновь очутились на краю пропасти. Следовало немедленно сделать шаг назад, вот только почему отчаянно хотелось прыгнуть в нее с разбега?

“Нет, нет, нет… Опять это безумие…”

— Да, лорд Эванс, усвоила и буду вам крайне благодарна, если вы перенесете меня обратно в общежитие, — я надеялась, что мой вежливый тон ускорит нашу разлуку, но допустила промах. Вот кто меня за язык дернул?

— Чтобы продолжить и дальше веселиться? — хоть вопрос прозвучал без каких-либо намеков на злость, золото ярким огнем вспыхнуло в карих глазах ректора.

“Ну вот какое тебе дело?” — мысленно вспылила я.

— Даже если и так… — и замолкла, заметив странное поведение главы академии: он оторвался от стола, обошел его и, жестом указав мне на свободное кресло, удобно расположился в своем любимом.

Мужские губы изогнулись в едва заметной довольной улыбке. Он явно что-то задумал. Немного помедлив, я приняла молчаливое предложение присесть.

— Что ты добавила в пунш? — его бровь слегка изогнулась.

— О чем вы? — ответила вопросом на вопрос, изобразив недоумение. Однако не устояла перед пронзительный взглядом ректора и опустила глаза.

— Эми, ты не умеешь лгать, — Винсент подался корпусом вперед, сократив между нами расстояние. Собственное имя вновь заставило посмотреть на главу академии. Его улыбка стала еще шире и притягательнее. О нет! Лучше бы он держался от меня подальше. Борьба с собой — одно из худших занятий. — К тому же от яблочного пунша никто не будет так безудержно хохотать. Так что? Зелье смеха или что-то посерьезнее?

— Первое. И то, совсем чуточку, — торопливо взялась оправдываться и ощутила, как щеки запылали предательским румянцем.

Целый флакон снадобья да еще с усиленным эффектом пусть даже на огромный котел вряд ли подходил под это описание.

— Ты и чуточку — это порой две несовместимые вещи, — пожурил меня ректор. — Но я и сам такой. Все или ничего. И это касается не только работы, но и личной жизни, — сказал мужчина, пристально глядя в мои глаза.

Я попыталась понять, к чему была произнесена последняя фраза. Однако ректор также внезапно заговорил, как и замолк, не позволив мне погрузиться в размышления:

— Как продвигаются испытания твоих зелий в больнице?

— Просто чудесно, — с нескрываемым восторгом призналась я.

Приятное тепло тут же разлилось в груди. Скорее всего, Винсент — единственный, кто спрашивал о моих достижениях с неподдельным интересом. И так было всегда. Маме и папе быстро надоедала трель об экспериментах, успехах или неудачах, которые я несла при изобретении новых магических снадобий. Они зачастую сидели в гостиной со скучающими лицами и чисто из любви ко мне слушали, не перебивая, мой рассказ.

— Я очень рад за тебя. Эми, послушай, у меня к тебе есть огромная просьба, — черты его лица резко заострились. На нем отразилась тревога.

— Какая? — от волнения сильно пересохло в горле. Собственный голос показался незнакомым.

— Если Лукас-младший или старший, а может, и сам императорский посол, обратятся к тебе на днях с весьма заманчивым предложением, откажись. Поверь, так будет лучше. И безопаснее… Не ведись на их слащавые речи и обещания. За ними стоит большая опасность. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

— Что за предложение? — пальцы вновь нещадно затеребили лежавшую на коленях шляпу. Его волнение передалось и мне.

— Я не вправе разглашать какую-либо информацию. Особенно в стенах академии, но рад, что нам выпала возможность переговорить наедине. Как время быстро летит-то, уже половина десятого. Думаю, полчаса вам хватит, чтобы прибраться в кухне и разойтись по комнатам.

Винсент попытался улыбнуться, но у него не получилось. По всей видимости, он переживал гораздо больше, чем желал показать. Я встала сразу же за ним и первой протянула руку, чтобы ректор перенес меня в общежитие. Однако стоило нашим пальцам соприкоснуться, как по венам вновь пронесся огненный жар. Вероятнее всего, с ним произошло нечто подобное, поскольку в следующее мгновение Винсент притянул меня к себе и его широкая ладонь уверенно легла на мою ногу и заскользила вверх, проникая под подол платья. Всего парой стремительных движений ему удалось пробить броню. Колени предательски задрожали. Шляпа тут же выпала из левой руки, которая легла на мужское плечо в поисках опоры. Глаза Винсента потемнели. Они были чернее ночи, разлившейся за окном.

Мне не терпелось ощутить его губы на своих. Желая ускорить события, сама потянулась к нему. Однако вмешалась судьба, оберегая меня и главу академии от непоправимой ошибки. Тяжелые шаркающие шаги, скорее всего охранника, эхом разлетавшиеся по пустующим коридорам, заставили нас отпрянуть друг от друга. Я присела за шляпой в тот самый миг, когда Винсент хлопком потушил свет. Стоило выпрямиться, как он ухватился за мое запястье и построил портал в общежитие. А там нас ждала весьма забавная картина.

Мои догадки относительно влюбленности Хелен в Нетанеля подтвердились, едва я очутилась на кухне. Застыв на месте, перевела удивленный взгляд с соседки по парте на заметно повеселевшего некроманта. Он сидел на табурете рядом с девушкой, мило о чем-то с ней беседовал и частенько посмеивался при этом. Меня сразу осенило, что послужило причиной перемены его настроения. Однако было невдомек, каким чудесным образом Хелен удалось уговорить никогда не тяревшего бдительность Алазарда отведать пунша. Но в том, что именно так и случилось, я нисколько не сомневалась. Под влиянием зелья он разительно преобразился: угрюмость и мрачность исчезли с его лица, уступив место радости и беззаботности. Таким он нравился мне гораздо больше. А про Хелен и говорить не стоило. Даже будучи вне себя от счастья, время зря она не тратила.

Пользуясь выпавшим по воле судьбы случаем, девушка пустила в ход обольщение, которым успешно овладела к двадцати одному году: одетая в не менее короткое платье, чем я, она умудрялась смущенно отводить взгляд, а когда решалась посмотреть на Нетанеля, то робко хлопала длинными ресницами. Голос соседки по парте был слаще меда. И некроманту явно нравилось происходящее. Они ничего не замечали вокруг себя. Казалось, весь мир перестал для них существовать. Даже наше появление осталось ими незамеченным. И это было мне только на руку. Хоть не придется искать более-менее правдоподобных объяснений, почему у меня пылает лицо, ведь я до сих пор ощущала приятный трепет в теле, появившийся после прикосновения горячей мужской ладони к моей ноге.

— Магистр Алазард, — обратился Винсент к некроманту, разрушая романтический момент.

Застигнутый врасплох Нетанель мгновенно вскочил и подошел к главе академии. Легкий румянец окрасил его щеки. Мне пришлось повернуть голову вполоборота, чтобы скрыть появившуюся на губах улыбку.

— Адептка Стерн, приберитесь тут, — холодным тоном распорядился ректор, словно минуту назад ничего и не было, пожелал нам с Хелен доброй ночи и, многозначительно посмотрев на Нетанеля, исчез в портале.

Некромант испарился вслед за своим начальником. Соседка по парте продолжала смотреть в пустоту, пока я не протянула, продолжая улыбаться:

— Значит, Нетанель…

Девушка тут же зарделась и утвердительно кивнула.

— Пойдем, потолкуем, — поманила я ее взмахом руки и направилась к себе.

Стук каблуков говорил о том, что она следует за мной. Оказавшись в родной комнате, я бросила на кровать шляпу, запустила пальцы в волосы и беспощадно взъерошила их. Хелен же, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной и смежила веки. Она вся светилась от счастья. По всей видимости, не могла поверить в реальность произошедшего.

— А ты молодец, не растерялась, — заговорила я, возвращая девушку на землю.

— Как считаешь, у меня есть шансы, хоть мизерные? — ее глаза горели лихорадочным блеском.

— Конечно! И думаю, большие, — мне хотелось поддержать одногруппницу, укрепить ее веру в счастливое будущее.

Никогда нельзя отнимать у человека надежду, даже когда тебе кажется совершенно иначе. Порой она творит чудеса, находит выход в самых беспросветных ситуациях, а тут определенно были хорошие перспективы.

Хелен широко улыбнулась и мечтательно уставилась в потолок.

— Почему сразу не рассказала мне о нем? Столько времени зря упущено. А то я уже голову сломала, наблюдая за тобой.

— Боялась, что не поймешь, — вымолвила девушка с тяжелым вздохом.

— Я-то? — отозвалась я с усмешкой, однако она быстро сползла с моего лица.

Стоило подумать о Ингрэме, как угрызения совести принялись терзать душу. Я отвела взгляд в сторону и затеребила подол платья. Скорее всего, завтра он появится. Вот как ему посмотреть в глаза?! И дело вовсе не в произошедшем, считай, ничего и не было, а в том, что творилось у меня на сердце. Там царили разлад и неразбериха…

— К тому же он старше. Да еще и преподаватель, — соседка по парте продолжила сокрушаться и не заметила моей реакции, за что следовало ее поблагодарить.

— Хелен, в этом нет ничего предосудительного. Тем более, ты не его адептка. Пройдет три года, и вас уже ничего не будет связывать.

— У меня нет столько времени. Я и так второй месяц нахожу отговорки, чтобы отложить помолвку. Возможно, еще раз мне удастся обмануть отца: напьюсь какого зелья, притворюсь больной, но скоро он все поймет. И тогда я точно не отверчусь от замужества. Скажи, что мне делать?

— Брать штурмом.

— Эмилия, ты серьезно? — изумленно воскликнула Хелен.

— Конечно, — повела я плечом. — Раз времени на составление авантюрного плана и продумывание хитросплетенных интриг нет, нужно действовать более решительно и настырно.

— Я не смогу, — уверенно заявила соседка по парте.

— Хелен, у тебя нет другого выбора. Ты пойми, тут или все, или ничего. Третьего не будет.

— Поживем — увидим. Слушай, а чего главгад так взбеленился? Мы же ничего запрещенного не делали, — на ее лице появилось неподдельное удивление.

— Забудь. Уже разобрались во всем, — махнула я рукой, надеясь, что на этом у Хелен закончатся расспросы.

— Сильно досталось? — с жалостью посмотрела она на меня.

— Нет. Все в порядке, — ответила я, выдавив из себя улыбку.

— И чего он такой нервный? Вот Нетанель — само спокойствие, не то, что этот.

Ее недоброе высказывание о Винсенте вызвало в груди бурю негодования. Внезапно захотелось встать на его защиту, но я вовремя сдержала язык за зубами, иначе у одногруппницы появился бы еще ни один вопрос.

— Уже без четверти десять. Если не хотим получить по отработке, нужно поскорее выполнить указание главгада. Я пойду, найду кого-нибудь, чтобы вынесли котел из кухни, а ты отдыхай. Тебе и так сегодня досталось немало.

Я благодарно кивнула, после чего Хелен пожелала спокойной ночи и покинула комнату. Оставшись одна, разделась, накинула халат и отправилась в душевую. Мне следовало о многом подумать, здраво оценить ситуацию, а горячие потоки воды были прекрасными помощниками в этом нелегком деле. Стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором появился образ Винсента. Проанализировав его поведение, я пришла к выводу, что столь неожиданная вспышка гнева была продиктована самой обычной ревностью. Данная черта в нем стала для меня приятным открытием. Довольный смешок тут же слетел с губ. Берта оказалась неправа: Винсент не потерял ко мне интереса, иначе не поступил бы подобным образом. Воспоминание о непозволительной мужской ласке пробудило в теле желание. Внизу живота вспыхнул огонь. И я боялась, что он перерастет в бушующее пламя, если ректор вновь позволит себе подобную вольность. Только теперь я поняла значение выражения о запретном плоде. Вкусив его однажды, будешь стремиться испытать еще хоть раз тот опьяняющий шквал эмоций. С каждым новым прикосновением Винсента или его страстным поцелуем безумно сладкий сок, подобно смертельному яду, все сильнее проникает в кровь, затуманивая разум. Сознание перестает быть тебе верным помощником.

Я понимала, что за чертой дозволенного меня ждет не только час расплаты, но и покаяние с потерей душевного покоя. Однако сколько бы ни обманывала себя, следовало в конце концов признать, что время сыграло не в мою пользу. Чем реже мы встречались, тем сильнее становилось желание увидеть Винсента, отыскать его золотисто-карие глаза в толпе. Казалось, мысли о нем уже никогда не покинут сознание. Но не это меня удручало, а другое: я боялась, что однажды в какой-нибудь весьма схожий момент потеряю над собой контроль и случится непоправимое… С этим однозначно нужно было что-то делать. И выход мне виделся только один. Вот только станет ли он панацеей от всех проблем?

Испустив горестный стон, взяла мочалку, нанесла на нее немного жидкого мыла и принялась тщательно растирать кожу. Только так мне удалось переключиться с одной темы на другую. Просьба Винсента, упоминание им Лукаса-младшего и императорского посла сильно заинтриговали меня. Что такого секретного и опасного происходит в империи? Кому и чем я в состоянии помочь? Хотелось расспросить Джордана об этом, но тогда я непременно подставлю Винсента, а мне совершенно не хотелось доставлять ему проблем.

Я покинула душевую, только когда сморщились пальцы на руках. Надев ночную сорочку, легла в кровать. Однако уже через секунду вскочила как ужаленная.

— Обжорка, как ты меня напугал! — возмущенно воскликнула я, едва наглая мордочка вылезла из-под одеяла.

Вероятнее всего, енот забрался туда, пока я мылась. Возможно, хотел устроить мне сюрприз, но не дождался и уснул. Его круглые черные глазки выражали крайнее недоумение. Обжорка не понимал, чем вызвал мое недовольство. Я присела на край постели, пару раз успокаивающе погладила енота, а затем достала из ящика прикроватной тумбочки печенье и вручила ему в качестве извинений. Судя по хрусту и громкому чавканью, я была прощена. Снова забравшись в кровать, накрылась одеялом и погасила свет. Не прошло и минуты, как наглая мордочка улеглась у меня под боком. Я перебирала жесткую шерстку, продолжая размышлять над тем, что будет дальше. Уверенность в счастливом будущем, как и в том, что с наступлением нового дня многое изменится, не покидала меня ни на секунду. Едва раздалось тихое посапывание любимого Обжорки, я закрыла глаза и провалилась в крепкий сон.