Хозяин пустыни

– Поднимайся. Пересядь в кресло и пристегнись. Скоро приземляемся, – добавить нечего, пока не готов глубже обсуждать эту тему.

И если Диана того хочет, то я воспользуюсь озвученным предложением. Пусть тоже старается наладить наши отношения, пойдёт навстречу, приложит максимум усилий, ищет подход, покажет и докажет, что в действительности для неё важно – заодно поможет разобраться с возникшими разногласиями и терзающей недосказанностью между нами, а, со временем, и сама не будет представлять жизни без меня.

Наступить себе на горло, набраться терпения, задвинуть подальше гордость, заткнуть задетое эго и обиженное мужское самолюбие? – да не проблема, лишь бы был результат, который устроит нас обоих. А вот услышу ли когда-нибудь заветное «люблю»? – ведь я не согласен довольствоваться своими чувствами.

Полумер не приемлю: или всё, или… Только всё!

Глава 6

Когда мы приехали домой, первым делом я отвёл Диану в комнату, на сей раз находящуюся в женском крыле, как и предписано нашими устоями – не буду выделять её особым отношением, пусть живёт по общепринятым правилам, если подписалась на мои условия.

Предложив ей принять душ и переодеться, я пошёл за Фатимой, не забыв закрыть дверь на ключ. Пока жена посидит взаперти, далее посмотрю, как лучше поступить: позволю ли покидать пределы спальни, выходить во двор и, в целом, сколько свободы и прав она получит – это напрямую зависит от поведения.

И для начала надо провести полный осмотр. В этом смысле, полностью доверяю целительнице, не хуже врачей всё знает и умеет. Именно старуха будет принимать роды, а значит, необходимо уже сейчас понимать, с чем предстоит столкнуться и к чему готовиться, тем более – речь идёт о двойне. Главное, чтоб не возникло проблем.

Я не буду обращаться за помощью в специализированную клинику. Обойдёмся без лишней шумихи. В противном случае – всем станет известно, что в моей семье опять родились дети, а подвергать сомнениям своё отцовство публично – не хочу, и очень надеюсь на положительный исход.

Тот же ДНК-тест сделаю в другой стране. Несмотря на конфиденциальность данной процедуры, всё-таки опасаюсь огласки и, как результат, позора – это дополнительно оскорбит и унизит. Причём, неважно, солгала Диана или нет, ведь при любом раскладе, даже если не изменяла и беременна от меня, как утверждает, мой поступок прямо укажет на её неверность. А я тогда нарвусь на осуждение, стану посмешищем в глазах родственников и знакомых, потому что вернул себе женщину, которая однажды предала.

События, произошедшие после нашей свадьбы, удалось скрыть от внимания общественности: и то, что её не было рядом долгие восемь месяцев, никто не в курсе, кроме близкого окружения конечно – и они будут молчать.

Так и должно оставаться, во избежание распространения слухов, домыслов и сплетен.

***

Пока ходил и везде искал целительницу, я наткнулся на Халиму.

Вероятно, поговорить хочет: ещё во дворе, где она гуляла с дочерями, я заметил, как та обрадовалась приезду подруги, кем и считает Диану. Хотя в тот момент я остановил старшую жену жестом руки, предупредив этим, чтоб не приближалась. Я не планирую запрещать им общаться, просто сейчас не самое удачное время – сначала нужно решить другие вопросы, а уже потом женщины смогут встретиться.

Мы никогда не обсуждали эту тему, но я уверен: Халима с нетерпением ждала возвращения Дианы – пожалуй, не меньше меня, для неё она тоже стала небезразлична, привязалась и прониклась всей душой.

– Саид, удели пару минут, – поравнявшись со мной, жена улыбнулась.

Несложно догадаться, кто её волнует.

Поэтому проигнорировал просьбу:

– Ты не знаешь, где Фатима? – «снова старуха куда-то подевалась: вот всегда так, когда требуется её помощь, она чем-то вдруг занята» – а ведь заранее озвучил, чтобы находилась в доме, когда мы с Дианой приедем.

– Утром в пустыню ушла. Наверное, скоро вернётся, – Халима пожала плечами.

«Пустыня… тогда всё ясно…» – значит, сил набирается.

В период затяжной болезни, вместе с целительницей я провёл там больше месяца. Она лечила и выхаживала меня, как маленького ребёнка: заботилась, кормила, мыла, поила отварами, молилась да свои ритуалы проводила – после чего я встал на ноги и быстро восстановился.

– Саид… – жена замешкалась. Заметно, как неудобно ей интересоваться Дианой.

– Позже вы с ней увидитесь, – сразу заверил, – обещаю.

– Правда? – Халима выглядит довольной.

В ответ кивнул. Лишь бы про беременность ничего не спрашивала, не готов я к таким вопросам.

– И ты не будешь держать её в плену? – осторожно уточнила.

– Нет, – «то, что она пока сидит взаперти – это временная мера» – я не сомневаюсь, Диана не станет бунтовать и, уж тем более, не сбежит больше. Ради детей согласна на всё.

Ещё бы ради меня хотела остаться… мечты, мечты…

***

– Господин… – Фатима семенит следом за мной.

Она недавно вернулась из пустыни. Взяла с собой всё необходимое для осмотра. Затем мы незамедлительно пошли в комнату Дианы.

– Господин, можно вас спросить? – и опять старуха лезет с неуместным любопытством.

Теперь не отстанет, а игнорировать её бесполезно – всё равно будет надоедать, пусть и делает это тактично, с почтением. И проще дать ей возможность высказаться.

– Ну что? – бегло обернулся на неё и продолжил идти дальше.

– Как самочувствие госпожи?

– Подробности я хочу услышать от тебя, – «надеюсь, у Дианы нет проблем со здоровьем, а роды пройдут естественным путём, без осложнений» – иначе выбора не останется и придётся обращаться к врачам. Но и рисковать нельзя, нужно заранее понимать, к чему готовиться и чего ждать.

– Я не про беременность говорю. Сейчас осмотрю вашу жену, разберусь во всём и буду иметь полное представление, когда и каким образом родятся дети, – целительница выдержала паузу и добавила: – А вот как она отреагировала, увидев вас, очень интересно. Поделитесь?

«Наверняка, Фатиме уже известен ответ, хотя зачем-то уточняет – чтобы лишний раз убедиться в своей правоте или сравнить с видениями, о которых упоминала ранее? – и о чём я не пожелал узнать».

– На удивление, Диана совсем не сопротивлялась, на свободу не рвалась и как будто даже рада, что я приехал за ней, – «с её слов, конечно» – правда, верится с трудом.

– Это настораживает вас – кажется подозрительным, странным и непривычным? – с лёгкой иронией в голосе произнесла она, и этим явно пытается спровоцировать к откровениям.

В принципе, мне нечего скрывать, поэтому не стал отрицать:

– Именно так, – «кажется странным и непривычным» – точнее и не выразишься.

– Зря вы терзаетесь сомнениями и опасениями. Госпожа навсегда вернулась – и причина не только в сыновьях. Со временем, ваши отношения наладятся.

– Снова пророчествами изъясняешься? – я криво усмехнулся.

«Сбудутся ли?».

– Это реальность, господин. Поверьте, всё будет хорошо.

– Но что? – должен ведь быть где-то подвох: в моей жизни по другому сценарию давно ничего не происходит – постоянно с внезапными «сюрпризами» сталкиваюсь, как если бы был наказан за что-то или кем-то проклят, и с чем приходится мириться.

Впрочем, во многом сам виноват и ответственности с себя не снимаю.

– Могу лишь повториться: у вас есть шанс обрести счастье, не упустите его. Всё зависит от принятых решений и поступков. Для начала наберитесь терпения. Не усложняйте и без того непростую ситуацию, а главное – подавите в душе негативные эмоции, тогда получится достичь желаемого результата. В данный момент вами руководят: и злость, и ревность, и обида, и противоречивые чувства одолевают, и накопленная за долгие месяцы усталость сказывается – истосковались вы и измучились. Скоро это пройдёт, забудется… для этого надо приложить немалые усилия… – старуха шумно выдохнула, не закончив фразу (ясно без уточнений, к чему клонит). – Любовь сильнее ненависти – я так считаю. И, да, у меня было видение – необычное, во сне пришло, похожее на озарение или наваждение. Как будто наблюдала со стороны, при этом знала, что смотрю глазами вашей жены, а все ощущения принадлежали ей. Если хотите, то...

– Давай ты уже приступишь к своим обязанностям, – перебил её «пламенную» речь.

Утомило уже слушать нравоучения, словно я несмышлёное дитя, которого надо воспитывать и наставлять на правильный путь. И без неё понимаю это, в состоянии сделать выводы. Фатима озвучила очевидные вещи, а пытаться достучаться до меня, уговорить и убедить, насколько важно не совершать ошибки – не имеет смысла. Сам всё знаю.

Проблема ведь не в этом…

«Советы каждый раздавать умеет, на деле – бороться с собой гораздо труднее» – но я буду стараться.

Глава 7

Моей жене явно не понравилась затея с осмотром и, судя по встревоженному взгляду, присутствие целительницы не просто напрягает её, а вызывает страх. Да и в глазах застыл немой вопрос: «зачем всё это нужно?». А ведь она пока ещё не догадывается и едва ли допускает мысль, что рожать предстоит дома – если нет противопоказаний, разумеется. Именно эти подробности я и хочу выяснить, чтобы быть готовым ко всему – безопасность превыше всего.

– Вы же не врач… – Диана возмутилась. Снимать с себя одежду, как было сказано, не спешит.

«Фатима не навредит уж точно» – в этом не сомневаюсь.

– Поверьте, в беременности и родах разбираюсь не хуже докторов. В отличие от них, всё вижу без специальных приборов и анализов, – старуха попыталась успокоить её, хотя вряд ли это поможет.

Придётся прибегнуть к приказному тону голоса:

– Делай, как говорят, Диана, – напомнил о наших соглашениях. Пусть покажет и докажет, что обещания были не пустым, ничего не значащим звуком, лишь бы усыпить мою бдительность и заставить меня думать так, как ей того хочется.

«Пользуюсь ли я более выгодным положением?» – даже отрицать не стану. Но другого выхода нет. Порядок везде и во всём возможен только при одном условии: если каждый будет соблюдать негласные правила и, соответственно, знать своё место.

Я присел на тахту и пристально посмотрел на жену в ожидании дальнейших действий – прислушается и выполнит простое требование или продолжит противиться?

– Ложитесь, – поторопила её целительница.

Диана, молча, подчинилась. Разделась догола и устроилась на кровати: согнула ноги в коленях, широко их раздвинув.

Конечно, поначалу я завис, глядя на соблазнительную позу и зрелище – как тут не отреагировать, когда всё на виду и манит, когда давно не был близок с любимой женщиной и мечтаю об этом… Я же не стал импотентом, а, кроме неё, ни на кого не стоит, словно приворожила.

«Саид, соберись» – дал себе мысленный подзатыльник не отвлекаться.

И вообще, лишь сейчас я обратил внимание, что она очень похудела – заметно, сколько сил отняла у неё беременность. Обычно, женщины в положении, наоборот – набирают необходимый для вынашивания ребёнка вес, и это нормально. А вот Диана истощена…

Почему-то в свободной одежде худоба не так бросалась в глаза, за счёт большого живота. В остальном, да, кости выделяются, кожа бледная – кажется тонкой и натянутой, а черты лица немного заострились. Хотя и в таком виде нахожу её привлекательной.

– Расслабьтесь, – Фатима надела медицинские перчатки.

После чего приступила к осмотру. Сделала ряд манипуляций, а потом отчего-то вздохнула и покачала головой.

– Что-то не так? – Диана задала тот же вопрос, который возник и у меня, да озвучить не успел.

– Господин, – целительница обернулась в мою сторону и сообщила: – Роды начнутся в ближайшую неделю.

В ответ я кивнул.

«Это хорошо» – по срокам беременности всё сходится.

А вот заключение старухи не устроило Диану…

Она не просто испугалась… Едва не расплакалась, и дрожащим голосом начала говорить про три недели, которые не доходила. Ну и, вдобавок, уже поняла, каким образом придётся рожать. Несмотря на заверения Фатимы, что причин для волнений нет, как и патологий с противопоказаниями для родов естественным путём, а её опыта хватит, чтобы помочь, моя жена всё равно не согласна на этот вариант.

Но выбора у неё нет, и я не сомневаюсь – справится.

***

Я попросил Фатиму уйти и подождать в кабинете – некоторые подробности осмотра хочу узнать наедине, наверняка ей найдётся, что ещё добавить на эту тему, а вопросов к ней накопилось немало. Надеюсь, она не станет увиливать от честных ответов, пытаясь скрыть важную информацию, ведь её реакция показалась странной. Наверняка, увидела гораздо больше, чем успела озвучить – лишь женской солидарности и сговора за моей спиной не хватало.

Допустим, да, Диана беременна от меня, но как насчёт остального: была ли близка с тем мужчиной? – или нет, как утверждает. Верить ли? Когда-то они уже были любовниками и, объективно, им ничего мешало возобновить полноценные отношения, а за прошедшее время могли стать настоящими супругами. Даже если их брак изначально предполагался быть фиктивным, что тоже вызывает сомнения.

«С этим разберусь позже» – в данный момент интересует жена. Чуть ранее она попросила о возможности поговорить со мной.

И как только целительница вышла из комнаты, я приблизился к Диане.

– Ну, о чём ты хотела сказать? – посмотрел на неё сверху вниз. Догадываюсь, что ей нужно.

Пока она молчит: сидит на кровати и обнимает себя руками, стараясь прикрыть наготу. Взгляд робкий и взволнованный, хотя глаз не отводит от меня. А ещё заметно напряжена и трясётся всем телом: опять боится – прогнозируемое поведение.

– Рожать дома небезопасно, – Диана отвернулась. – Неужели, не понимаешь? Это же твои сыновья… – дрожащим голосом произнесла. Потом не выдержала и сорвалась на повышенную интонацию: – Долгожданные! Готов ими рисковать?

«Не поспоришь, в этом смысле она права» – более десяти лет жду появления наследников на свет.

Но всё-таки…

– Справишься. Фатима опытна в этих вопросах, – «и нет оснований не доверять ей, если сказала, что всё хорошо, значит – так и есть» – не подведёт и не навредит. Конечно, как мужчина, я не представляю, ту боль и какие ощущения, в целом, испытывают женщины во время родов. Всегда считал это естественным процессом, заложенным природой, пусть и небыстрым, а когда противопоказаний нет, то не вижу проблем. – Ни о чём не переживай.

– Пожалуйста… – жена снова посмотрела на меня, а по щекам потекли слёзы. – Я боюсь… Прошу тебя, можно рожать под контролем врачей? – настаивает.

Хотела вновь отвернуться, я обхватил её подбородок, чтоб больше не прятала взгляд.

– М-м… просишь… – улыбнувшись, подумал кое о чём другом – я не в состоянии собраться с силами и мыслями, видя перед собой обнажённую Диану. Такую манящую, сладенькую и красивую…

– Домашние роды – это дикость какая-то, – продолжила она, – особенно на фоне современной медицины. Мы же не первобытные люди. Тем более, речь идёт о двойне, а если что-нибудь случится?

– Тогда попроси лучше, возможно, соглашусь на клинику и докторов... – глядя на жену, чувствую, как вновь теряю контроль… завожусь с пол-оборота… – Или умоляй… ласково, нежно, чувственно… – не отрывая от неё глаз, начал раздеваться.

А избавившись от одежды, потащил Диану в душ.

***

– Господин, – Фатима соскочила с кресла и поклонилась, стоило мне войти в кабинет. – Я правильно вас поняла: нужны подробности осмотра?

– Угу… – я прошёл к столу, уселся на стул и откинулся на спинку, прикрыв веки.

«Чудовище – оно есть чудовище» – и всё это обо мне, точнее характеристики не найти. Не заслуживаю ни прощения, ни снисхождения… и никакими оправданиями вину не загладить…

Очередная ошибка! Фатальная!

Зачем я сделал это? Зачем?! По сути, воспользовался ситуацией, бесправным положением Дианы, её безотказностью и желанием угодить, ради детей, лишь бы я не выполнил свои угрозы, которые и так не планировал претворят в жизнь. Ведь видел, что она не хотела, но принуждением заставил отдаться…

Так нельзя обращаться с беременной женщиной! Любимой!

Я зол! И кроме отвращения к себе ничего не испытываю сейчас…

Глава 8

Мысленно прокручивая в голове всё содеянное мной, продолжаю корить себя за несдержанность и грубость…

Придушить и убить мало!

Раскаяния настигли, но запоздало, и пусть я не применял силу – суть от этого не меняется, всё равно принудил Диану к близости, а она просто уступила, не имея права выбора. Поимел жену и оставил там одну – ушёл, не в состоянии смотреть ей в глаза, что вызывает ещё больше раздражения и презрения к собственной персоне.

Стыдно…

Нет оправданий такому поведению, недостойному мужчины: и чем бы я не объяснял свои действия, какие причины всему случившемуся не искал бы – ничего не поможет, ничто не умаляет моих «заслуг», как и вина от этого меньше не становится. Да, устал и истосковался, хотя это не повод срываться, издеваться подобным образом над любимой женщиной, находящейся в положении, и, уж тем более, нельзя подвергать её опасности.

Защищать и заботиться обязан, а не творить «дичь»…

Рядом с ней меня по-прежнему «лихорадит», пробирает до дрожи, бьёт разрядами тока точным ударом в сердце и мозг отключается напрочь – не принадлежу себе в эти моменты. Не знаю, как справиться с тем бешеным диким зверем, живущим внутри, как угомонить его… покоя нет…

Все мои поступки похожи на то, как если бы «мстил» жене за безразличие, за то, что бросила восемь месяцев назад и сбежала… Сам страдаю, а заодно её мучаю тоже, словно руководствуюсь принципом: «если мне паршиво и тошно, значит – тебе будет в разы хуже».

Но этого и в планах не было! — какими бы словами ни кидался.

Хочу быть любимым ею, а не существовать в глухонемой пустоте и едком одиночестве, подобно жалкому псу в ожидании того, когда же хозяйка обратит внимание на своего верного слугу, приласкает и подарит немного тепла. Мне нужно всё и сразу, на иной сценарий я не согласен. Довольствоваться только своими чувствами не готов, а от нетерпения поскорее достичь желаемого результата, постоянно совершаю ошибки, опять причиняя боль Диане…

«Сначала делаю – потом думаю и анализирую» – очень по-взрослому…

Привык к вседозволенности, ведь в жизни всё легко доставалось, ни в чём отказа не знал – за это теперь наказан и расплачиваюсь. Настало время отвечать. И снова задаюсь одним и тем же вопросом: «что ещё должно произойти, чтобы я, наконец, осознал, как надо себя вести, а как – ни при каких условиях?».

Есть способ сгладить возникшую ситуацию: я дам согласие на клинику – пусть жена рожает под контролем врачей, если ей так хочется, будет комфортнее и спокойнее.

***

От тягостных размышлений отвлекла Фатима, а я и забыл о ней.

– С точки зрения здоровья, всё хорошо, родит, как выплюнет. Конечно, госпожа очень худой стала… обессилена…

– Нет, меня интересует не это, – я перебил её.

Она уже озвучила, что относительно беременности и предстоящих родов – нет никаких проблем, и этого вполне достаточно. Решение принято, а выводы сделаны.

– Ясно… – старуха криво усмехнулась и шумно вздохнула. Затем встала с кресла и подошла к столу. Посмотрела внимательно, исподлобья – взгляд опять сканирующий и пристальный. Пытается залезть в мою голову. – Не было у Дианы других мужчин. А предполагая ваш следующий вопрос, сразу скажу – это правда, не сомневайтесь, и беременна от вас, господин.

– Я должен поверить на слово?

– Зачем-то ведь спрашиваете моё мнение… Насчёт отцовства несложно убедиться: сделайте ДНК-тест, но лично мне это не нужно, чтобы утверждать, что дети ваши, а верность… ну… – целительница пожала плечами, – госпожа не изменяла вам. Хотя… – изогнув бровь, выдержала паузу, затем зловещим тоном голоса добавила: – Можете изводиться гневом и ревностью дальше, если угодно, – довольно резко произнесла, чем взбесила.

– Немного ли ты себе позволяешь! – соскочив со стула, я подался вперёд и опёрся на стол ладонями.

– Я дам маленький совет: простите Диану и забудьте о той ситуации – девушка не виновата, так сложились обстоятельства. Сломаете её сейчас – потеряете безвозвратно. Не повторяйте своих и чужих ошибок. Без неё вам не жить, – в очередной раз напомнила.

Хотел, было, возмутиться и поставить Фатиму на место, о чём она совсем позабыла… Но в этот момент в кабинет постучались и, не дожидаясь приглашения, открылась дверь.

Новости, которые сообщила вошедшая служанка, повергли в шок…

«У моей жены начались роды».

***

«Это же твои сыновья… долгожданные… готов ими рисковать… а если что-нибудь случится…» – а я, идиот, потерял контроль. И нет мне прощения.

Лишь бы у неё не возникло осложнений на фоне всех моих «заслуг».

– Диана! – я влетел в комнату и кинулся к кровати. Упав на колени на пол, взял жену за руку.

Она мучительно стонет. Тяжело дышит, судорожно хватая воздух ртом. Сминает простыни, под ней расплылось огромное пятно, а местами видны капли крови – и это вызывает панический ужас. Глядя, как ей больно, самому паршиво и тошно становится.

– Воды отошли… – с трудом произнесла Диана. С силой сжала мою ладонь и приподнялась на локтях.

– Фатима возьмёт всё необходимое и придёт сейчас, – попытался успокоить жену. Впрочем, вряд ли это поможет. Как и мои раскаяния никому не нужны: вини не вини себя – теперь поздно, когда всё уже произошло. Наворотил дел, придурок…

– Нет, надо ехать в больницу… что-то не так… чувствую… Слышишь?! – в её глазах застыли страх и отчаяние, и вот-вот расплачется. – Неужели, ты не понимаешь: ещё рано! Я три недели не доходила! – она сорвалась на крик и опять скорчилась от боли – на этот раз, впилась пальцами в мою руку крепким хватом.

– Маленькая моя… – не знаю, какие слова подобрать и как унять страдания. – Хотя бы первоначальный осмотр требуется, – склонившись к жене, поцеловал в лоб.

Стараюсь не показывать своего волнения и нервозности. Я растерян и напуган не меньше Дианы: переживаю и за неё, и за ещё не рождённых детей, которых собственными поступками подверг опасности. Если бы сдержался, то она доходила бы положенный срок – ту же неделю, о чём говорила целительница.

Наверное, мои размышления покажутся странными и очередной «дичью», но мне не хватало серьёзной встряски, чтобы мозги встали на место – да, это случилось, только какой ценой! Кому от этого легче стало?

– Мне плохо… – жена отпустила мою ладонь и, расслабленно выдохнув, откинулась обратно на подушку. Мотает головой в разные стороны, а по щекам текут беззвучные слёзы. – Сделай что-нибудь… пожалуйста… – умоляюще сказала.

Хуже всего то, что сейчас, когда родовая деятельность началась – в больницу ехать бесполезно и небезопасно. До города не очень близко: трястись в дороге и родить по пути – не самая хорошая идея.

– Потерпи… – глупо звучит, конечно.

Единственное, чем могу поддержать, если Диана не против, так это своим присутствием на родах, чего раньше и в мыслях не было. Подобного опыта нет.

***

Фатима не позволила остаться. Попросила позвать Халиму и, едва не выставив за дверь, выгнала меня – именно в таком контексте. А до этого, в категоричной форме, осуждая, с нескрываемой злобой кидаясь колкими фразами и обвинениями, указала на недостойное для мужчины поведение. Ведь причина, спровоцировавшая преждевременные роды, всем ясна, без уточнений. Вдобавок, старуха сообщила, что, судя по частым интервалам между схватками, дети родятся быстро, а значит – лучше дома, чем ехать в город – это, скорее, навредит, нежели будет толк.

Спорить не стал. Молча, вышел. Всё сказанное в мой адрес было правильно и по сути.

Да я сам себя сжираю изнутри…

Опять накатило давно забытое ощущение, словно я запертый в клетку зверь: мечусь по замкнутому пространству, бросаюсь на острые прутья до кровавых ран и беспомощно отступаю назад, вою от безысходности и невозможности выбраться, быть рядом с любимой женщиной.

Безумная тревога травит ядом, зашкаливает до максимального предела, звенит в ушах противным металлическим гулом, не давая покоя ни на секунду, а мысленно вижу пугающие кадры. Так мерзко, что хочется кожу содрать живьём – ломает, наизнанку выворачивает и трясёт от дикого волнения. Это пытка…

Но, кроме как ждать, ничего не остаётся…

Глава 9

Прошёл час… А такое ощущение, как будто время специально замедлило свой ход, издеваясь, чем дополнительно выматывает и кажется вечностью…

Ожидание медленно «убивает» и сводит с ума…

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не ворваться в комнату, желая узнать хоть какие-нибудь новости. Единственное, что Фатима объяснила: ввиду скоротечности родов, схватки у Дианы болезненнее по силе восприятия, по сравнению с тем, когда процесс растягивается на полдня.

И лишь данное обещание – не мешать им, не отвлекать и не лезть с вопросами, останавливает меня от дальнейших действий. Поэтому торчу под дверями, расхаживая из стороны в сторону, не в состоянии стоять на одном месте – «скоро дыру в полу протру ногами». Едкая тревога полностью завладела мной: от нервного перенапряжения воздуха не хватает – дышать тяжело, в груди давит и колет, а сердце заходится в бешеном ритме.

Диана так кричит…

Слушать и терпеть это невыносимо, словно всё испытываю на себе. Хочется помочь и рад бы облегчить страдания жены, да нечем – осознание чего ещё больше терзает, травит и вгоняет в отчаяние, граничащее с ядовитой паникой, а вина гложет с удвоенной силой. Ненавижу зависеть от обстоятельств и не иметь возможности повлиять на ситуацию, что делает слабым и лишает права выбора – хуже не бывает, тем более, когда я не в курсе, как она справляется.

Прежде не волновался так…

Но, пусть таким образом, через её боль и мучения, чувствую причастность к рождению детей. Каждый пронзительный стон и звук – бьёт подобно незримому хлысту и, отражаясь эхом от стен, наносит техничный удар за ударом.

***

А вот увидеть вторую жену сейчас – меньше всего рассчитывал. Она вышла из своей комнаты и быстрым шагом направилась в мою сторону. Всех домочадцев я заранее предупредил – поменьше мельтешить у меня перед глазами, а лучше совсем не появляться поблизости со мной (для их же блага – могу сорваться).

«В данный момент совсем не до неё, даже для того, чтобы сказать о разводе» – позже сообщу об этом. И плевать, как Алия отнесётся к моему решению. Заслужила! Пусть не надеется: прощать её поступки, как и жалеть – я не намерен. Надоела! Особенно за последние месяцы – достала до невозможности (и не только меня). Постоянно чего-то требует – устал от капризов, претензий и склочного характера, что она старалась не показывать раньше. Ну а я не замечал ничего, по факту игнорируя происходящее вокруг – собственные интересы волновали. Впрочем, сам виноват – допустил беспорядок в доме, теперь за это расплачиваюсь. И ответственности с себя не снимаю.

– Муж мой… – хитрым голоском пролепетала Алия.

Обращение «муж», да ещё в контексте «мой», как будто принадлежу ей – вдвойне бесит, как и жёнушка – вызывает одно раздражение, презрение и отвращение. Опять начнёт лезть с неуместными вопросами.

– Уйди. Немедленно, – произнёс приказным тоном.

– Зачем привёзеёобратно? – с пренебрежением сказала.

– Тебя это не касается, – в резкой форме ответил. Хотя вряд ли прислушается.

–Эта твоя… Орёт как ненормальная, лишь бы привлечь побольше внимания. Когда я рожала, ты так не переживал и рядом не находился в ожидании «радостных» новостей, – прозвучало с сарказмом и намёком на мою давнюю мечту о наследнике.

– Заткнись… – прошипел сквозь сомкнутые зубы, а руки машинально сжал в кулаки. – Повторяю, и пока по-хорошему говорю: вернись к себе в спальню. Займись детьми и не суй нос, куда не просят.

– Она пугает криками наших дочерей.

– Они слишком маленькие, чтобы что-то понимать, и у них есть ты, мать – вот и успокой. Ласково. Выйди с ними во двор, погуляйте. Можешь к своим родителям съездить – не держу, если чем-то недовольна, – моё терпение на исходе, церемониться с Алией не стану, а её чувства никак не заботят.

– И нравится такая жизнь? Примешь в семью нагулянного ребёнка? После того как эта тварь сбежала? Бросила! Будешь унижаться перед ней? Я думала, ты хочешь превратить жизньэтойв ад, а в итоге… она по-прежнему нужна тебе… Неужели, до сих пор любишь?

– Оглохла?! – я замахнулся, было, но вовремя остановился – чего-чего, а женщин не бил никогда, и пока не поздно, ей лучше уйти, потом за себя не ручаюсь. – Пошла вон!

Алия обиженно поджала губы. Но тут же изменилась в лице, взглянув с нескрываемой злостью, а, в довершении всего, расплакалась – больше наигранно, как показалось. После чего убежала.

Спектакль не удался. Мне нет никакого дела до душевных страданий почти бывшей жены.

Кроме Дианы никто не волнует.

***

Спустя два часа из комнаты раздался первый младенческий плач, а через непродолжительное время добавился и второй...

Я застыл на месте в ожидании того, что кто-нибудь выйдет. Хотя ничего такого не случилось.

Прошло, наверное, ещё минут десять… И почему-то ни Фатима, ни Халима не торопятся сообщать новости о самочувствии Дианы и новорождённых. А внезапно наступившая тишина настораживает и пугает сильнее, чем самый громкий крик – молчание всегда бьёт больнее и исподтишка…

«Если всё не узнаю прямо сейчас, то окончательно свихнусь!» – не в состоянии больше терзаться неизвестностью и неопределённостью, я открыл дверь и вошёл в спальню.

Увиденное повергло меня в шок... Дыхание перехватило в удушающем приступе, в холодный пот бросило и накатил первобытный животный ужас.

В тот момент я в полной мере осознал, что значит, когда мир остановился, рушится у тебя на глазах, опора уходит из-под ног и ты падаешь на дно воющей пропасти…

Глава 10

Моя жена не подаёт признаков жизни…

Со стороны выглядит именно так: Диана лежит без движений, голова повёрнута вбок, глаза закрыты, лицо побледнело до состояния серо-синеватого оттенка кожи. Я даже не вижу – дышит ли, и не понимаю – она потеряла сознание или…

Страшно и нестерпимо больно думать о фатальном исходе – несправедливом! Но пугающие мысли против воли лезут в голову, рисуя мрачные картины, а внутренний голос зловеще шепчет: «это твоя вина… ты чудовище». Вернуть себе любимую женщину, чтобы… Из-за своих мерзких низких поступков потерять её навсегда?

«Только не это… нет, нет, нет…» – нет!

Я с трудом сделал шаг и опять замер – ноги подкосились, налились свинцом, потяжелели и одновременно стали ватными. Вроде твёрдо стою, а кажется, что сейчас рухну на пол, если продолжу идти. Ощущения похожи на те, когда на фоне затяжной депрессии, организм не справился, дал сбой и я надолго слёг с хворью.

Женщины пока не замечают меня. Суетятся рядом с Дианой. Старуха зашивает ей промежность, а Халима хлопает по щекам, пытаясь привести в чувства.

«Значит, жива? Жива моя девочка!».

– Возьмите в моём чемоданчике нашатырный спирт, госпожа, – распорядилась Фатима. – Я как раз заканчиваю, ещё один шов наложу… – целительница устало вздохнула, хотя при этом собрана и спокойна – знает своё дело от и до. – Там же есть тонизирующая настойка, тоже достаньте, пожалуйста. Диане надо восстановить силы… непростые роды получились… думала, легче будет…

«Если бы я не «отличился», то ничего этого не случилось бы…».

– Конечно, сейчас всё возьму, – Халима отошла от кровати и лишь потом обратила на меня внимание. – Саид… – испуганно вздрогнула, как это часто бывает – боится, как и раньше. – У нас тут… – замешалась она.

– Что с ней? – кое-как выдавил из себя этот вопрос, произнеся сквозь сомкнутые зубы и смыкая челюсть от нервного перенапряжения.

– Сознание потеряла, – пояснила жена. Дрожащим голосом сказала, как будто я начну обвинять их в произошедшем с Дианой.

«Только я несу ответственность».

– Давление резко упало. Всё будет хорошо, – вмешалась Фатима. А вот её слова уже вселяют надежду. – Лучше взгляните на сыновей – ваши маленькие копии, а на правых пяточках у них родимые пятна в форме полумесяца, как у вас и всех мужчин в роду Аль-Сулайти. Ещё доказательства отцовства требуются? – целительница обернулась в мою сторону, посмотрев с укором и осуждением.

Согласен, поводов для претензий предостаточно – моя неправота настолько очевидна, что добавить нечего.

Поэтому промолчал.

И, наконец, скинув охватившее оцепенение, я приблизился к новорождённым. Они лежат на кровати рядом с Дианой. Мальчики завёрнуты в одну пелёнку и небольшое одеяльце, жмутся друг к дружке, держась за руки – умилительное, трогающее до глубины души зрелище. У меня даже «глаза вспотели» от переизбытка нахлынувших эмоций.

«Сыновья!» – а этот факт вдвойне радует.

Я опустился на колени и залюбовался детьми: выглядят здоровыми и доношенными – розовощёкие крепыши.

«Похожи на меня… Мои! Долгожданные!» – все сомнения разом отпали. В тесте ДНК нет больше смысла. Верю!

***

Благодаря Фатиме всё завершилось благополучно. Старуха выполнила своё обещание и искупила вину передо мной, о чём упоминала, когда призналась, как сильно ошибласьтогда... Целительница не поднимала эту тему вновь, тем более в присутствие других, и вряд ли поднимет потом, хотя, по довольному взгляду, я догадался, что в тот момент она испытала облегчение, сняв с сердца тяжкий груз. И теперь счастлива, в особенности – помочь моим сыновьям появиться на свет.

На удивление, отношение к Диане у неё резко поменялось – столько внимания было в её жестах и фразах, словно о родной дочери заботилась и беспокоилась. Да ещё встала на защиту, а ведь раньше недолюбливала мою жену – чего и не скрывала, потому что хотела уберечь меня от душевных страданий, как сама говорила. Впрочем, если речь идёт о жизни человека, то старуха всегда проявляет отзывчивость и делает всё зависящее от неё.

Она с максимальной отдачей использовала данный ей шанс. Отплатила добром.

Настала моя очередь.

***

Когда Диана очнулась, я попросил Фатиму с Халимой оставить нас наедине. Целительница дала ряд советов, после чего женщины ушли.

Нам с женой многое надо обсудить. Покаяться и вымолить у неё прощение – задача номер один. Конечно, это будет не просто, снисхождения и понимания не заслужил. Но, может быть, всё-таки достоин последней попытки на исправление ошибок?

Если вообще будет такая возможность… Этот случай с преждевременными родами – был показательным. Долбанул по голове, подобно удару кувалдой, что мозги на место встали – и я буду конченным скотом, если не усвою урок.

И так усвоил! Повторений не допущу.

Правда, ещё не представляю, с чего лучше начать разговор, чтобы мои слова не звучали как нелепые оправдания, чем бы ни объяснял свои поступки – всё это не имеет значения. Гораздо важнее найти подход к Диане и наладить взаимоотношения. В идеале, если мы сблизимся естественно, легко и непринуждённо, а я приложу максимум усилий и терпения. Теперь уж точно. Не буду торопить её, как и давить на неё.

«Вот ради детей мы и должны изменить нашу жизнь».

***

– Да, знаю… – я приободрился, увидев, каким тёплым взглядом она смотрит и улыбается (как ни странно). – Криво и косо получается, – не умею пеленать детей, как и обращаться с младенцами, но взялся это делать. И скажу, что мне очень приятно заботиться о сыновьях. Тем более, моей жене нужна помощь и отдых. Фатима строго-настрого наказала: пока не вставать с постели, как и грелку со льдом не убирать с живота.

– У тебя отлично получается, для первого раза сойдёт, – Диана ведёт себя так, будто ничего страшного не произошло – и это удивляет ещё больше. Решила дать шанс?

– Это так заметно? – «действительно, я никогда не принимал особого участия в воспитании дочерей, считая это исключительно женскими обязанностями» – стыдно, не отрицаю.

– Есть такое.

«Я ужасный человек» – вот к какому выводу пришёл, зато готов меняться и стать тем, кто необходим моей женщине.

– Кажется, мы определились, кто более требовательный к маминому вниманию, – один из мальчиков заплакал (до сих пор не верится, что они родились!). Взял малыша на руки и протянул жене. – Держи.

Она чуть приподнялась, устроившись на подушке повыше и, забрав ребёнка, приложила к груди. Он жадно присосался, забавно причмокивая.

– Уже думал, как назвать сыновей? – тут же спросила.

– А ты? – интересно послушать мнение Дианы, с которым соглашусь, какие имена не выбрала бы.

Второй ребёнок тоже захныкал. И я начал укачивать его – если честно, моё поведение тоже поражает, словно инстинкты проснулись и всё делаю интуитивно. Причём, испытываю потребность в этом и искреннее желание, чего раньше за мной не замечалось.

– Ну… – жена вздохнула, потом продолжила: – Наверное, одному из мальчиков надо дать имя Мухаммад, в честь твоего отца.

– Согласен, а ещё? – мне нравится ход её мыслей и то, что уважает наши традиции.

– Второго можно назвать Гаясом… или…

– Или?

– Как звали твоего деда? Он жив? – осторожно уточнила.

– Нет, умер два года назад, его звали Саид, – я присел на кровать, рядом с ней. – Мухаммад и Гаяс – всегда мечтал назвать этими именами. Спасибо за сыновей. Они просто чудо.

«И хорошо, что она не избавилась от беременности, а ведь могла, но не сделала аборт. За это благодарен ей вдвойне».

Глава 11

– Сомнений больше не осталось? – с нескрываемым беспокойством в голосе спросила Диана. Заметно взволнована. Смотрит умоляюще – так, как будто финального приговора ждёт перед казнью.

– Не осталось… – корю себя за недоверие и низкие поступки, недостойные мужчины – да, в основе этого лежит ревность, злость, накопленная усталость и жрущая червём тоска, хотя никак не оправдывает, а от раскаяний пока не легче. И пора бы с чего-то начать: – Прости за моё поведение, я не должен был…

– Не забирай их у меня, – она прервала мою вступительную речь – многое не сказал ещё, и одного «извини» мало, сам знаю. – Не прогоняй… – её глаза увлажнились от слёз, снова страх отразился во взгляде, когда озвучила то, чего больше всего боится — лишиться сыновей.

Это тоже моя ответственность, не нужно было сгоряча бросаться фразами, о которых пожалею, тем более – не привёл бы «угрозы» в исполнение, не для этого привёз жену обратно. Зато успел испортить всё – «отличился» хуже некуда.

– Обещаю: я не сбегу, – «очень на это надеюсь».

И есть встречное предложение:

– Сейчас закончишь кормить – позвонишь матери, сообщишь о детях, где находишься, и главное – скажешь, что никогда не вернёшься. Она может приезжать сюда, навещать тебя и внуков, но вас к ней не пущу, – «пока не пущу» – мысленно добавил важное уточнение. Дальнейшее общение с родственниками зависит только от них: если не будут лезть в нашу жизнь со своими «бесценными» советами, тогда поладим. Причём, это касается абсолютно всех, моих родителей в том числе. Не потерплю постороннего вмешательства. – А вот Владимиру здесь нечего делать, – насчёт него я непреклонен и не собираюсь идти ему навстречу. Примирение между нами невозможно.

– Хорошо, – она согласилась. – Ты ведь в курсе, что он мой отец?

– Разумеется, и чем руководствовался, желая вызволить тебя, понимаю… хотя ничего общего с ним иметь не хочу… – «не хочу и, тем не менее, как бы не нравилось такое родство, нас связывает Диана» – от правды никуда не деться.

– Для меня этот человек тоже не существует, – категорично произнесла, даже изменилась в лице – выглядит недовольной.

«Значит, она не простила его, а «папочка» не смог найти правильный подход к дочери».

– Тогда проблем не возникнет, – лично меня ничуть не расстраивает, что не увижусь с бывшим партнёром.

– А твои родители… – поинтересовавшись ими, моя жена замешкалась на несколько секунд. Затем продолжила: – Как они отнеслись к моему бегству? Примут обратно в семью?

«Сложно ответить на этот вопрос…» – это не самая приятная тема для разговора.

Я не посвящал их в свои планы, заранее предполагая, какую реакцию вызовут новости о возвращении Дианы. Родители настроены против неё. Послетех событийвосьмимесячной давности, отец со всей серьёзностью заявил, чтобы я навсегда забыл об этой женщине, а если вздумаю отправиться на её поиски и посмею привезти, то для них я перестану существовать. Ну а мать, даже если считает иначе, не станет спорить, молча примет решение мужа. Но меня это не остановило.

«Что ж, каждый сделал свой выбор» – переубеждать никого ни в чём не собираюсь. И, в любом случае, к чужому мнению не прислушаюсь.

– Разберёмся, – пока нет желания говорить с ними, не вижу смысла. По крайней мере, в ближайшее время точно. Сейчас, когда Диана родила, ей требуется покой, а не скандалы и выяснение отношений.

«Моя семья, моя жена, мои дети!» – наша жизнь других людей, пусть и близких, не касается!

***

Ещё бы Алия мозг не выносила… Совсем обнаглела. Бесцеремонно ворвалась в комнату, начала кричать и сыпать обвинениями: подвергла сомнениям моё отцовство, а Диану вовсе – шлюхой обозвала. Это уже слишком, подобную выходку я не намерен был терпеть. Для начала выгнал, хотя этого недостаточно – настало время поговорить о разводе, как и о своём решении – обязан поставить в известность её отца.

Я не просто устал от неё… Надоела до тошноты! Кроме презрения и отвращения – ничего не испытываю, она уже не раз показала истинное лицо, сняв маску притворства, за которой пряталась, подстраиваясь под обстоятельства и выкручиваясь как змея. Но лишь до тех пор, пока ей было выгодно и удобно так делать, когда думала, что является номером один для меня, когда была довольна жизнью, а стоило столкнуться с конкуренцией, то гнилая натура обнажилась.

И какие ещё «сюрпризы» вылезут наружу? – как знать.

Теперь наведу порядок – избавлюсь от гадины.

Понимаю, Алия отстаивает права жены, пытается вернуть прежнее положение, забывая о правилах поведения. Пожалуй, даже не я нужен ей, как всегда старательно доказывала. Занять главное место в моём доме – вот, к чему стремилась, по факту заботясь о личном комфорте и интересах – собственная персона заботит и волнует.

Согласен, я не лучше, такой же. Только мне, как мужчине, по статусу позволительно быть на несколько позиций выше: на моих плечах лежит огромная ответственность за всю семью, а, следовательно, моя требовательность, принципиальность – оправданы, логичны и закономерны.

А кто Алию этому учил? – для женщины, тем более мусульманки, это недопустимо. Раньше она гораздо скромнее была, хоть и не отличалась абсолютной покорностью. По крайней мере, проявляла уважение, даже если в чём-то не соглашалась со мной – своё мнение так яро не озвучивала. Куда всё подевалось? – ответ прост: чего не было, того не было. Воспитание у неё «хромает», традиции не чтит. Вот пусть её родители с ней мучаются и работают над ошибками, если захотят.

В сложившейся ситуации я тоже виноват, ведь женился добровольно, никто не навязывал этот брак, не заставлял – это мой выбор. Сам себя наказал этим. Причём, придётся набраться терпения и ждать, пока состоится окончательный развод: по нашим законам должно пройти три менструальных цикла, вне зависимости – были ли мы близки или нет, вдобавок этот срок даётся на размышления и примирение супругов.

Не отрицаю, были в словах Алии здравые зёрна. Есть ряд причин и поводов для претензий, особенно, что касается девочек – мало внимания им уделял. То же самое можно сказать о наших с Халимой дочерях, и ни для кого не секрет – дети побаиваются меня.

Но я исправлюсь! Зато моё отношение к двум другим жёнам от этого не изменится. Уже никогда.

Для себя я всё решил.

И, убедившись, что в данный момент Диана остро не нуждается в помощи, самочувствие у неё хорошее, сыновья уснули, а она может отдохнуть, я со спокойной совестью ушёл. Не забыл оставить ей телефон, чтоб позвонила своей матери и сообщила новости. Интересно, как они пообщаются? Надеюсь, моя жена не станет скрывать подробности их беседы и честно обо всём расскажет.

Ну а мне так же предстоит непростой разговор с Алией.

Опять истерику устроит…

Глава 12

Я сказал слуге передать Алии, что буду ждать её в своём кабинете.

И пока она не пришла, размышляю над дальнейшей жизнью и планами…

В первую очередь, волнует судьба младших дочерей: ни Самира, ни Саида не должны почувствовать недостаток внимания и тепла. Лишиться матери в столь раннем возрасте – может негативно отразиться на их детской психике. Понимаю это и сделаю всё зависящее от меня, чтобы избежать подобных последствий. Если вся семья приложит максимум усилий и стараний, то у нас получится.

Поддержкой Дианы я уже заручился, она не отказалась взять на себя заботы о Саиде – ей девять месяцев, малышка ещё нуждается в грудном молоке, несмотря на то, что твёрдую пищу тоже ест. С трудом представляю, как моя жена справится с тремя маленькими детьми, тем более двое из них – новорождённые.

Но и я не собираюсь увиливать от обязанностей, буду помогать, принимать во всём активное участие. По сути, с нуля учиться азам родителей – стать отцом на деле, а не на словах, когда просто знаешь о существовании детей и не более того, как это было раньше. А мнение Халимы даже спрашивать не надо – без вопросов займётся воспитанием Самиры, которая ненамного старше своей сестры, всего-то на год.

Обе женщины заменят девочкам мать, ведь я настроен категорично – после развода, близко не подпущу Алию к ним, если увижу и пойму главное, что им без неё лучше. И, если честно, сомнения гложут, так ли они важны ей – по-моему, только на собственной персоне зациклена и, кроме себя, никого не замечает.

Вот это я и хочу выяснить, прежде чем окончательно решить, как поступить. В интересах дочерей должен действовать, по принципу – «не навреди», хотя, объективно говоря, у неё нет никаких прав – дети принадлежат мужчине. Таковы наши законы.

Возможно, пойду на уступки, но не факт.

***

Алия и не подумала соблюдать правила элементарных приличий: вошла без стука, приглашения и прочих условностей. Уселась в кресло напротив моего стола, не спросив разрешения, и уставилась удивлённо-растерянным взглядом, как будто ничего не произошло, а той выходки, с оскорблениями и обвинениями, не было. Молча хлопает ресницами и изображает беззаботный непринуждённый вид. На долго ли её хватит?

«Ну и наглость… беспросветная тупость и недальновидность» – глупая, глупая девчонка.

– Встань, – приказал.

– Саид… – возмутилась.

– Встань, я сказал, – требовательно повторил.

Она всё-таки подчинилась. Поднялась. Выпрямилась с величественной осанкой. При этом смотрит с вызовом, гордо задрав голову, словно права в своём поведении, а я беспочвенно придираюсь. Осталось капризно топнуть ногой, упереться руками в бока и обиженно надуть губы.

«Какая дура…» – реально не понимает, для чего позвал?

– Ты все манеры забыла? Мозг оставила где-то? – «а точнее, пусто там всегда было».

– Всего лишь добиваюсь правды и справедливости. Как ты мог простить её? Она подсунула тебе нагулянных детей – чужих! Примешь этих ублюдков как своих? Они – не твои сыновья!

Громкое заявление Алии вызвало неожиданную и странную для себя самого реакцию – я рассмеялся, глядя ей в глаза, в которых отчётливо отразилась злость, негодование и едва сдерживаемые слёзы.

– Зависть никогда никого не украшала. О какой справедливости ты говоришь? После того, как пыталась отравить Диану, избавиться от неё, рассчитывать уже не на что, увы. К твоему сожалению, мне нечего тебе предложить.

– Муж мой… – она подалась вперёд, но я остановил предательницу жестом руки.

– Не приближайся, и я больше не муж тебе, — «даже не спросила, кто именно рассказал подробности случившегося тогда, на свадьбе».

– Саид… – Алия рухнула на колени, – пожалуйста, нет… не делай этого…

«Надо же, неужели догадалась, к чему клоню».

– Видит Всевышний, я долго терпел и причин предостаточно так поступить…

– Нет, умоляю…

– А ведь давно пора…

– Нет! – она закричала, перебив меня, и расплакалась.

– Я развожусь с тобой.

– Прошу, нет… – дрожащим заикающимся голосом произнесла.

– Я развожусь с тобой.

– Саид…

– Я развожусь с тобой.

Совсем не жаль её. Заслужила!

***

Алие даже мозгов не хватит проанализировать ситуацию и вынести из этого урок. Зато гонора с лихвой… Ей бы родиться не мусульманкой, где-нибудь в европейской стране, чтобы жить в своё удовольствие и чувствовать себя на равных с мужчинами – подобное поведение за гранью моего восприятия.

Несмотря на то, что воспитание в разных семьях может отличаться, неизменным должно оставаться одно – законы и устои, основанные на предписаниях религии.

Кто-то в строгости держит детей, в жёстких рамках сплошных запретов – пример тому Халима. Её родители, в частности деспотичный отец, сделали из неё не просто покорную женщину, а, по сути, превратили в ходячий комок комплексов. И я тут ни при чём, не я приложил руку к тому, что старшая жена всего боится – досталась мне такой, с травмированной психикой, забитая и вздрагивающая по каждому поводу. Лишь со временем она смогла постепенно освоиться в моём доме, впрочем, от страхов до конца по-прежнему не избавилась. Здесь, да, согласен – это моё упущение, как-то ей помочь никогда не пытался. Зато запугивал, поступая в отношении неё жестоко, грубо и несправедливо. В этом, бесспорно, виноват... Я давно размышляю над тем, чтобы найти Халиме нового мужа, хотя не уверен – захочет ли она что-то менять и согласится ли, даже если договоримся насчёт общения и встреч с дочерями.

Кто-то выбирает тактику «золотой середины», когда некоторые послабления всё-таки присутствуют, тем самым подрастающему поколению даётся определённая свобода. При этом не выходя за границы дозволенного, но и не используя методы давления, тогда понимание, принятие и соблюдение элементарных норм приличий, как привычный образ жизни, наступает у детей быстрее, не вызывая проблем в будущем. Лично я склоняюсь к этому подходу, как было всегда заведено в моей семье, к чему стремлюсь, желая навести порядок в доме.

А кто-то разрешает своим чадам гораздо больше, потакая капризам и выполняя все прихоти, что недопустимо, ни при каких условиях, в результате чего появляются такие как Алия – истеричные, обнаглевшие от вседозволенности особы. Учить чему-то заново – дохлый номер. Поздно, бессмысленно и бесполезно.

И на сей раз это не моя ответственность.

Если родители не привили важные ценности, сейчас этому уже неоткуда взяться. Плюс ко всему, для девушек существуют дополнительные требования, которые характеризуют их как будущих жён и матерей. Валид, её отец, заверял, что она получила традиционное воспитание. Он ввёл меня в заблуждение, когда мы договаривались о свадьбе, и, вероятно, выдохнул с облегчением в тот момент, когда брак был заключён. Тогда не возникло поводов сомневаться в его словах.

Теперь пусть сами мучаются с ней, если избаловали единственную любимую дочурку, и, соответственно, пусть думают дальше, как опять выдать её замуж – сделать это будет крайне сложно, учитывая своенравность Алии. По факту – нелицеприятная слава и клеймо на всю оставшуюся жизнь. Ведь если я отказался от этой женщины, а причины всё равно станут известны всем, то другие мужчины даже не рискнут посмотреть в сторону их семейства. Значит – шансы равны нулю. Если только какой-нибудь вдовец или старик женится на ней.

Вспоминая, какой она была раньше, а точнее – кем притворялась, пытаясь казаться хорошей, и какой предстала спустя несколько лет, я лишь убеждаюсь в правильности своего решения.

Хотя и мои промахи сразу вылезли наружу…

Когда на многое открылись глаза, могу честно признаться себе, где и в чём ошибся.

До банальности, повёлся на красоту Алии, не вникая в человеческие качества, вернее – понадеялся на порядочность Валида. И ведь получалось долго прикидываться «невинной овечкой». Ну и она, чего уж там скрывать, умело подстраивалась под меня, используя один и тот же действенный метод – ублажить в постели. А вот укрепить свои позиции рождением наследника не удалось. Полагаю, именно в таком контексте ею воспринималась моя мечта о сыне: не мужа порадовать хотела, а занять главное место в доме. Объективно говоря, у неё не было конкуренции до появления Дианы.

Наверное, я так и жил бы, продолжая не замечать творящегося под носом бардака, если бы не любимая женщина, благодаря ей словно прозрел или очнулся от затяжного сна.

Глава 13

– Встань с пола, и хватит устраивать наигранную истерику, твои слёзы никак не трогают, заканчивай свой спектакль, – на удивление, я спокоен и собран, Алия не вызывает у меня никаких эмоций, кроме презрения. Смотреть на неё противно.

Я бы мог вышвырнуть «жёнушку» за ворота, хоть сейчас, и забыть о её существовании. Но не стану опускаться до такого, не буду оскорблять этим, в первую очередь, родителей Алии. Несмотря на то, что их вина очевидна – воспитывать нужно было по всем традициям, а не скрывать истинный характер дочери, пытаясь скинуть груз ответственности на меня, тем не менее, считаю, они не заслужили быть униженными. Впрочем, это неизбежно случится – развод для женщины зачастую негативно отражается на будущем и кидает тень позора на семью.

Единственное, чего хочу, поступить правильно, выйти из этой ситуации с наименьшими последствиями, а главное – не обзавестись новыми проблемами.

В данный момент волнует судьба Самиры и Саиды. А вот Алия про девочек не упомянула ни разу и ничем не показала, как сильно тревожится о них – одно «я» звучит. Отчего прихожу к выводу: она печётся только о собственном комфорте и благополучии.

– Спектакль? – «жёнушка» резко перестала реветь. Поднялась на ноги и вытерла раскрасневшееся от слёз лицо. Подошла к столу, опёрлась ладонями, посмотрев исподлобья – взгляд злющий-презлющий – «о-о, что-то новенькое, никогда не видел её такой». – Где справедливость? – снова возмутилась. – Я лишь отстаиваю свои права, подобного отношения недостойна, никому ничего плохого не сделала, чтобы разводиться со мной. Это жестоко! Разве есть повод? Может, я и ошиблась… но…

«Она ещё и сомневается…» – поразительная тупость. Бесполезно что-либо объяснять: не понимала, не понимает и не поймёт – свою правду доказывает.

– Справедливость? Серьёзно? – «наглость Алии зашкаливает», – а, по-моему, причин предостаточно, – даже искать не надо.

Ставить личные интересы выше всего остального – для женщины недопустимо. Хорошая мать всегда будет думать и заботиться о детях. Значит, ей плевать на дочерей.

– Твоя несравненная любимица, – с сарказмом и нескрываемой ненавистью произнесла она, – когда появилась здесь, с самого начала мечтала уехать домой, и просила нас с Фатимой организовать побег, желая избавиться от тебя, – гордо заявила, словно хвастается, как будто её слова могут повлиять на моё мнение.

– Прям неслыханная новость… – я усмехнулся.

Собиралась этим удивить? – не получится. Всё знаю, а если что-то для меня осталось тайной, то догадываюсь о многом. Помню, как однажды, проходя мимо комнаты второй жены, стал негласным участником разговора, когда она жаловалась целительнице и умоляла ту помочь, предлагая помешать свадьбе и сделать так, чтобы Диана навсегда исчезла из моей жизни. Ну а тот факт, что Алия старуху решила сдать напоследок, выглядит гадко и подло вдвойне. В отличие от неё, Фатиме хватило смелости признаться во всём и искупить свою вину.

– Да не нужен ты ей! Ни тогда, ни сейчас, ни потом! Не любила и никогда не полюбит! Однажды эта тварь уже бросила тебя! Простишь? Вдруг это повторится?

– Не твоё дело.

«Нет, я не буду реагировать на эти фразы» – хотя, не отрицаю, неприятно слышать. И если Алия хотела уколоть побольнее, то ей удалось. Ведь опасения по-прежнему терзают, несмотря на все обещания Дианы – не то что бы я не верю, но пока никак не найду покой, вот если бы у неё были чувства ко мне… мечты, мечты…

– Не прогоняй… – по её щекам опять потекли слёзы.

– Я всё сказал, добавить нечего, а твоему отцу сообщу о разводе – сегодня же. Иди в комнату, – по-хорошему предлагаю. Продолжит провоцировать – пожалеет.

– Получил желаемое и рад… – прозвучало с издёвкой и завистью. – А твои ли это сыновья? Она же нагуляла их, предала тебя! Изменила! Готов принять и воспитывать чужих ублюдков, дать им свою фамилию?! Жить как ни в чём ни бывало? — «заладила одно и то же».

– Ты повторяешься.

– Саид…

– Замолчи, женщина… – прошипел сквозь зубы. Затем встал со стула. – Ещё слово… и я за себя не ручаюсь…

Алия испуганно отшатнулась назад, как от удара, хотя пальцем не тронул.

– Жаль, что эта шлюха вместе с отпрысками не сдохли во время родов, – конечно, она не сдержалась.

Такое терпеть не намерен. Взбесила!

– Честно, я пытался сгладить назревающий конфликт, только ты слишком глупа, инфантильна и эгоцентрична, чтобы понимать элементарные вещи и делать выводы, – приблизившись к ней, схватил за локоть и потащил за собой. – Окончательного развода будешь дожидаться в подвале, взаперти. Проведёшь там три месяца и, если остатки разума не покинули тебя, то подумаешь над своим поведением и, возможно, чему-то научишься. Хотела добиться справедливости – вот и получай по заслугам, это единственное, чего ты удостоилась.

***

Алия истерично, как умалишённая, кричала на весь дом, когда я вёл её к месту заключения. Сыпала обвинениями и оскорблениями в адрес Дианы, привлекая к своей «важной персоне» всеобщее внимание.

Можно подумать, кто-нибудь ей помог бы, посмел бы вмешаться, начал бы защищать или, вовсе, пошёл бы против меня. Разумеется, люди опускали головы либо отворачивались, едва встретившись глазами с моим «говорящим» взглядом, и тут же торопливо расходились, разбегаясь в разные стороны, как насекомые.

Заперев «жёнушку» в подвале, я подозвал к себе Расима и дал ему указания – сообщить всей прислуге, что я запрещаю заходить к ней, и как выполняется моё распоряжение – проверять будет он (дверь закрывается только на засов, замка нет, контролировать всё – я физически не смогу). Но навещать придётся лично мне: она объявила голодовку – «если так хочет, пусть сидит с пустым желудком»; а принести ей кувшин с водой раз в день не трудно. Главное, никаких контактов, чтобы Алия не имела возможности строить козни. Даже не сомневаюсь, уже вынашивает план мести (телефон конечно же забрал, лишив и связи). В остальном – плевать. А если рассчитывала, будто я сжалюсь, то зря надеялась на пощаду – своего мнения и решения не поменяю.

Заодно узнал у Расима, готова ли спальня рядом с моими апартаментами – чуть ранее сказал подготовить комнату для Дианы и детей. Так будет всем удобнее, и я в любой момент буду приходить к ним.

Затем я нашёл Фатиму, попросив целительницу присмотреть за Самирой, пока Халима не освободится.

Ну а я займусь Саидой.

***

Взяв малышку на руки, пошёл к жене.

Пора моей дочери познакомиться с новой мамой, теперь им предстоит постоянно находиться вместе. Неизвестно ещё насколько затянется этап адаптации. Но надо пробовать, как бы сложно ни было. Со своей стороны, приложу максимум усилий. Мне тоже пока не легко даются родительские обязанности, хотя я стараюсь исправить ошибки и наверстать когда-то упущенное время.

Поначалу дочь испугалась моего появления и расплакалась, увидев, по сути, непонятного дядю, ведь участия в жизни девочек почти не принимал.

«Родной отец, называется…» – стыдно за такое поведение.

Впрочем, я не растерялся и быстро успокоил её – это стало приятным удивлением для самого себя, совсем не ожидал, что получится. Она доверчиво прижалась, крепко ухватившись за мою шею. Перестала бояться – уже прогресс.

***

Приблизившись к спальне, я замер... Диана с Халимой разговаривают. Мне захотелось послушать: это стало некой привычкой – появляться в нужное время.

Я приоткрыл дверь и теснее обнял Саиду – «лишь бы малышка не выдала наше присутствие».

– Спасибо, что поделилась, – сказала Диана.

«И что она имеет в виду?».

– Саид, конечно, сильный мужчина, с волевым несгибаемым характером, хотя и у него есть слабость, зависимость, потребность – это ты, – произнесла Халима. Потом продолжила: – Не бросай его больше. Второго такого удара он не перенесёт, достаточно вспомнить, что с ним творилось, когда ты сбежала… Места себе не находил, метался как раненый, запертый в клетку зверь – озлобился, бессонница терзала, аппетит потерял, утратил интерес к жизни, погрузился в затяжную депрессию. Любит, да, одержимо и безумно, помешан на тебе. Но разве это плохо? Столь мощным чувствам позавидовать можно. Каждая женщина мечтает об этом: быть смыслом, единственной и неповторимой для своего мужа, – «впервые от неё звучит нечто подобное». – Твоя любовь ему нужна как воздух, солнце, вода и еда, – подытожила. И тут же спросила: – Скажи, только честно, ты когда-нибудь сможешь полюбить Саида? Он и за двоих будет любить… и всё-таки это не то… – «Халима опять пытается помочь нам, хотя я ничего не говорил ей на эту тему и не собирался».

– Я… – Диана замешкалась.

А вот знать ответ любимой женщины не хочу. Не сейчас уж точно. Опасаюсь услышать то, что не понравится. Поэтому поспешил войти в комнату и прервать их беседу, не дожидаясь дальнейших слов.

Глава 14

День выдался насыщенным на события…

И стоило оказаться наедине с самим собой, терзания удвоились многократно. На дворе уже ночь, а я никак не могу уснуть – нескончаемый поток тягостных мыслей одолевает, не позволяя расслабиться ни на минуту, не давая выдохнуть облегчённо.

Казалось бы, на первый взгляд, нет поводов и причин для волнений… Диана рядом, и обещала быть со мной. Но, как ни странно, теперь я ещё сильнее боюсь потерять мою Жемчужину.

Несколько раз заходил в комнату жены и детей – просто посмотреть на них. Не потому, что жду подвоха... нет…

Мне так спокойнее – контролировать обстановку. Да и дверь на ключ не закрывал, она в любой момент может выйти, позвать на помощь, если что-то потребуется. Взаперти не держу и не собираюсь делать из неё пленницу. Отношения буду выстраивать на доверии, уважении и понимании – я обязательно научусь этому, наберусь терпения и тогда перестану изводить себя опасениями, которые до конца не покинули, как и недосказанность между нами тоже осталась. Нам многое нужно обсудить и разобраться как дальше жить. Искренне хочу всё изменить – и это не пустые, ничего не значащие слова.

«Зря я не захотел услышать её ответ» – наверное, так не мучился бы... Как знать, а вдруг нужен ей? – как мужчина. И не только ради наших сыновей готова остаться со мной.

Надеюсь на это…

***

Вот и сейчас, не в состоянии находиться в гнетущем одиночестве, опять заглянул в спальню. Хоть недолго побуду здесь.

Стараясь не потревожить сон Дианы и детей, я тихо прошёл в комнату.

Сначала убедился, что мальчики в порядке – они спят крепким младенческим сном и сладко сопят маленькими носиками. Умилительное, трогающее до глубины души зрелище. Никогда не думал, насколько это может быть приятно. Просто смотреть и знать: они – мои.

«Как же много я упустил когда-то, почти не уделяя время дочерям» – стыдно. Жалею об этом. Исправлюсь. Осознание пришло — уже хорошо.

Залюбовавшись сыновьями, я улыбнулся. Словами не передать, не описать в полной мере те чувства и бушующие во мне эмоции, хлещущие через край мощным фонтаном. Я счастлив и благодарен любимой женщине за подаренное чудо.

Наследники! – и это реальность, а не мечты. До сих пор не верится, что родились.

Приблизившись к кровати, где отдыхают мои девочки, я снова завис… Жена ласково обнимает Саиду, прижимая к себе, а дочь прильнула к ней в поисках нежности, тепла и защиты – именно так выглядит со стороны. И, на удивление, она не плакала и совсем не испугалась, увидев вместо родной матери чужую тётю. Наоборот: с интересом изучала Диану, не капризничала и, главное, не отказалась от предложенной груди, с удовольствием присосалась, после чего быстро уснула.

Первое знакомство удалось. Проблем не возникло. Конечно, это радует. Но, если честно, такая реакция вызывает вполне конкретные опасения и подозрения. В этом возрасте, как мне кажется, привязанность ребёнка к маме должна быть уже сформирована и посторонних людей дети, зачастую, не воспринимают. А то, что я заметил, говорит о другом – как если бы моя младшая дочь была обделена заботой и вниманием.

Теперь задаюсь вопросом: «хорошо ли Алия выполняла материнские обязанности?».

***

Немного успокоившись, вернулся в свои апартаменты.

Ненадолго.

Спустя полчаса, за стенкой раздался требовательный плач. И я поспешил к жене. Скажу больше: искал повод прийти к ним вновь и быть полезным. Вообще не уходил бы от них, хотя жить всем вместе в одной комнате не очень удобно, да и неправильно.

– Как вы тут? – я вошёл в комнату.

Диана, полусидя, лежит на тахте, держит на руках Гаяса, приложив к груди. Чуть ранее мы с ней определились: он нетерпеливее своего брата и очереди на кормление ждать не будет. Мухаммад пока лишь кряхтит и в полный голос не зовёт к себе.

– Тебя плач разбудил? – поинтересовалась она. – У нас всё хорошо.

«Действительно, хорошо. Признаться, из-за Саиды переживал сильнее, но, как оказалось, зря – она спит».

Впрочем, моя помощь всё равно нужна.

Я подошёл к люльке и взял на руки второго сына. Переложил его на пеленальный столик и начал раздевать, собираясь поменять подгузник. Сам в шоке от собственной инициативы, причём, испытываю тягу к этому. Заботы о детях только в радость.

– Не спится мне… – поначалу я не хотел поднимать тему моего настроения и самочувствия в целом, ведь возникнут дополнительные вопросы, но, поразмыслив, решил ответить.

– Почему не спится? Что-то беспокоит? – спросила Диана.

Ожидаемо.

«Возможно, именно в этом и нуждаюсь?» – выговориться, поделиться переживаниями и откровенно рассказать обо всём творящемся на душе.

– Боюсь… – «ей признаюсь» – пусть знает, как сильно терзался и страдаю до сих пор. – Боюсь прикрыть глаза хоть на минуту… боюсь расслабиться… боюсь отпустить ситуацию и не думать, что снова сбежишь…

Очень точно выразилась Халима, описывая моё состояние: «у него есть слабость, зависимость, потребность – это ты. Не бросай его больше. Второго такого удара он не перенесёт… за двоих будет любить, и всё-таки это не то…».

Наверное, надо было дослушать до конца разговор женщин. А вдруг Диана сказала бы: «да, со временем смогу полюбить Саида».

– Боишься… – повторила жена, шумно выдохнув.

Я бегло посмотрел в её сторону и продолжил:

– Боюсь проснуться, и вдруг всё окажется искушающим сном, призрачной иллюзией, сладкой ложью и жестокой правдой, недосягаемой мечтой, манящим наваждением… а ты не со мной… Одна лишь мысль, что потеряю тебя опять – сводит с ума, мучает и травит, как будто яд капает на мозг…

Она встала с тахты. Уложила в кроватку заснувшего Гаяса. Приблизилась ко мне и начала говорить:

– Никуда я не денусь. Честно, – осторожно провела ладонями вдоль моего торса, нежно обрисовывая пальцами контуры мышц. При этом не отрывает взгляда от моих глаз. – Давай отпустим прошлое, забудем обиды и претензии, перестанем оглядываться назад. Есть только мы, наши сыновья – здесь и сейчас. Остальное – неважно.

«Мудро, не поспоришь. Дельное предложение и выход из сложившейся ситуации, учитывая все мои «заслуги». Или своими действиями пытается усыпить мою бдительность и отвлечь?» – временно и так переключил внимание на родившихся наследников, потом вновь накатило мерзкое ощущение собственной несостоятельности, ненужности, бессилия и беспомощности перед возникшими обстоятельствами.

– Диана… – я схватил её за плечи. Склонился к лицу. – Любить тебя невыносимо больно... Смотрю в твои красивые глаза, как бездонные озёра чистейшей голубой воды, и тону в этой губительной пропасти. И одновременно сгораю изнутри от желания: твои прикосновения обжигают меня, словно расплавленный металл или раскалённая лава течёт по венам вместо крови. Что ты делаешь со мной, околдовала, поработила… – с первой нашей встречи переклинило на ней, как будто отравлен ею. – Твоя близость будоражит фантазию, возбуждает, волнует… хочу тебя до одури, до дрожи… из головы не выходишь, постоянно думаю… превратился в одержимого безумца… жить нормально не в состоянии…

– Саид… – жена выглядит напуганной после моих слов. Не на такую реакцию надеялся.

«Неужели, считает, что опущусь до насилия или снова буду принуждать к сексу? Да ещё после родов…».

– Твой страх, который отчётливо вижу и чувствую, вонзается под кожу ножами и режет по живому… – отпустив её, отстранился. Опёрся ладонями на пеленальный столик. – Я настолько противен тебе? – «хотя удивляться нечему» – отличился хуже некуда и прощения недостоин.

Обернулся на неё через плечо в ожидании ответа.

– Нет, и в мыслях не было, – отрицательно покачала головой, и прозвучала фраза вполне искренне.

Но если не испытывает отвращения и презрения, то…

– Ради детей готова остаться со мной? – хочется услышать, что это не единственная причина, а я что-то да значу для Дианы.

Я выпрямился, рукой придерживаю сына: Мухаммад не срывается на плач, просто кряхтит и куксится – кормить его надо.

И пока есть немного времени, уточню ряд моментов:

– А будешь ли довольна жизнью? – задал главный вопрос. – На моих условиях, без права выбора и своего мнения… без привычной свободы и независимости… Покорность во всём, – «опять меня заносит…» – ну почему так происходит, почему так трудно контролировать себя?! Свои же обещания нарушаю. Стремлюсь исправиться, а в итоге: топчусь на месте, делаю шаг вперёд и тут же – два назад.

Хотя, отчасти, если в не столь жёсткой форме, а нечто подобное всё равно ей предстоит.

– Хватит, пожалуйста… – в глазах жены отразилась нескрываемая боль.

– Причём, добавлю ещё один важный пункт: хочешь или нет, но придётся принять ислам. Детей должна воспитывать мусульманка, согласно нашим правилам и законам, – насчёт этого серьёзно говорю. Не запугиваю. Традиции никто не отменял. Впрочем, учитывать интересы любимой женщины и потребности — несложно.

– Да услышь, – её голос дрогнул, – ты нужен мне.

– Нужен? – я нервно усмехнулся.

– Не веришь, значит… – она заметно расстроилась.

– Нужен… – «как относиться к такому заявлению?» – а ведь мечтал об этом. – Звучит обманчиво-прекрасно… Вынашиваешь план бегства?

– Саид… – Диана возмутилась. Подошла ближе. Дотянулась до моего лица и обняла ладонями, заставляя смотреть ей в глаза. – Единственное, о чём прошу: шанс.

– Шанс? – «ого?».

– Вот именно – шанс, – она кивнула. – Для нас обоих. Жить болезненными воспоминаниями, накручивая себя домыслами – это тупиковая ситуация. Поверь, я сама мучилась, недосказанность между нами не давала покоя. Да, виновата перед тобой, бросила, вернулась на Родину – то решение было спонтанным… так сложились обстоятельства… о чём пожалела позже тысячу раз… Но ещё не поздно всё изменить. Буду тебе хорошей женой. Любишь – прости.

Сказать, что я удивлён – не сказать ничего. И это я должен вымаливать у неё прощения, стоя на коленях.

– Диана, – прижался лбом к её лбу, обхватив затылок и слегка сдавливая, – ну а ты, сможешь полюбить меня?

– Это зависит от тебя, – уклончиво произнесла: ни да, ни нет не прозвучало. Не обнадёжила мнимыми обещаниями, но и приговор не вынесла, что взаимных чувств ждать не стоит. – Извини, – жена отстранилась, – пора Мухаммада кормить.

– Я побуду тут с вами? – оказаться снова наедине со своими мыслями совсем нет желания.

– Хочешь – оставайся, – она взяла сына на руки. Едва заметно улыбнулась уголком губ.

А в груди стало горячо-горячо от этого простого и такого нужного сейчас жеста.

– Хочу, – «конечно, хочу!».

Заодно откровенно поговорим, узнаю все интересующие подробности прошедших за последнее время событий, начиная с того дня на яхте, когда постороннее вмешательство привело к тому, что нас разлучили и мы оба страдали долгие восемь месяцев, как выяснилось.

«Верь мне… Свобода не принесла ничего кроме боли…» – прочитал в молчаливом тёплом взгляде Дианы, словно ментальный сигнал поступил, а я догадался, о чём думает.

«Любовь не принесла ничего кроме боли. Помоги мне…» – мысленно ответил ей. Только она может унять душевные терзания.

Глава 15

С одной стороны, было очень интересно узнать, как Диана жила все эти месяцы, кроме очевидного – беременности, а также навязанного фиктивного замужества и вмешательства родственников (наивно полагать, будто это помогло бы, остановило бы меня, а я не нашёл бы способ добраться до жены и привезти её домой). Но, с другой — некоторые моменты сильно напрягали, боялся услышать информацию, которая не понравится и снова вызовет гнев вперемешку с ревностью.

Впрочем, она развеяла мои опасения: в очередной раз повторила, что ни разу не была близка с тем мужчиной, а отношения, связывающие их когда-то, остались в прошлом. Не любит его и настоящим мужем не считала. Вообще не хотела выходить за него, даже ради того, чтобы спрятаться от меня. Наоборот, собиралась развестись, для решения этого вопроса и уехала, не желая больше терпеть надоевшего «недомужа». Хотя в этом нет смысла – брак между ними всё равно незаконный, наша свадьба состоялась раньше и неважно по каким правилам мы поженились.

А почему всё-таки согласилась на замужество? – так сложились обстоятельства, теперь хорошо понимаю Диану. Да и мать с дядей насели на неё, торопили, а она, находясь в угнетённом состоянии, не осознавала до конца на что подписывается, как лучше поступить и, в целом, как дальше жить. И лишь мысли о будущих детях не позволили ей свихнуться. Кстати, скрывать сыновей от меня не планировала.

Верю моей Жемчужине.

Сейчас никто нам мешать не будет, а её родственники отстанут от нас. Диана по телефону говорила со своей матерью, рассказала все новости и просила ту не лезть в нашу жизнь.

Более того, я вовремя забрал жену. Если бы она родила в своей стране, то документально отцовство на наших мальчиков принадлежало бы тому мужчине, они получили бы российское гражданство – и тогда возникли бы дополнительные проблемы. Вывезти их за границу не сразу удалось бы. Потребовалось бы долго и упорно доказывать обратное, ну а пока я разобрался бы во всём – наворотил бы дел...

Выбор у Дианы, конечно, был – остаться со мной и попробовать выстроить отношения по-новому, как сама выразилась. Но она предпочла другой вариант – ничего удивительного, после всего, что с ней произошло… И пусть я думаю иначе, факт – остаётся фактом: для неё это было сексуальным рабством, когда обманом заманили на чужбину, лишая свободы, а надеяться на спасение не приходилось.

«Попытайся взглянуть на ситуацию моими глазами. Честно, если бы была возможность вернуться назад и всё исправить, то обязательно это сделала бы. Каждый ошибается…» – именно так она объяснила свою позицию. Беременность тоже повлияла на её мнение, а решение уехать тогда, как позже для себя определилась, оказалось спонтанным, принято под давлением и в спешке.

Жена не хотела бросать меня! Значит, я небезразличен ей! Нужен!

То предложение, которое Диана когда-то озвучила, чтобы я добивался её расположения и взаимности настоящими мужскими поступками, было искренним, она готова была дать мне шанс. А я не воспользовался этим, не прислушался к моей женщине, заботясь исключительно о собственных интересах…

Разумеется, я спросил, о чём жена говорила в тот момент, пока я лежал без сознания на палубе яхты, и что осталось на записи камеры…

«Уйти, не попрощавшись, не могла… Если бы ты учитывал мои потребности, то отпустил бы… раз любишь… ещё пожелала тебе счастья… и попросила прощения» – а потом поцеловала. Этот трогательный поцелуй до сих пор помню, как будто всё случилось вчера.

И не только ради детей хочет наладить жизнь – теперь уверен в этом.

В довершении всего, Диана поделилась тем, что написала историю обо мне, где изложила все произошедшие события, и назвала её «Хозяин пустыни». Пообещала перевести на арабский язык и дать почитать, чтобы я лучше понял, какие чувства и эмоции она испытывала, попав в плен.

«Книга была способом выплеснуть наружу накопившуюся боль, по принципу – «бумага всё стерпит», то, в чём никогда никому не призналась бы открыто, даже той же маме. Не хочу, чтобы лезли в душу. А ты должен знать, получилась своего рода исповедь» — пояснила она.

Заинтриговала.

***

Выговориться обоим было жизненно необходимо. Вернёмся ещё не раз к этому и, надеюсь, придём к полному взаимопониманию, наконец. Поднимать и обсуждать волнующие темы – единственный выход в сложившейся ситуации. Иначе не справимся с поселившейся внутри болью, терзающей нас двоих, каждого по-своему, и, тем не менее, как оказалось, немало общего нашлось.

На данный момент нам удалось услышать друг друга – не скажу, что легко. Озвучивая свои опасения и сомнения, я не удержался от претензий в адрес жены. Но и по-другому никак не мог – она должна быть в курсе всего творящегося со мной, как и мне – надо знать обо всём произошедшем с ней за последнее время, а нравится или нет – это уже вторичный вопрос.

Главное, с чего-то начать, дальше будет проще, ведь мы одинаково хотим обрести и семейное, и личное счастье – не только ради наших сыновей готовы быть вместе. Признаюсь, это непривычное и новое ощущение – осознавать, что я тоже ей нужен. Причём, на удивление, такой какой есть – с отвратительным характером и замашками собственника. У Дианы есть лишь одно пожелание, чтобы я научился самоконтролю, не срывался по пустякам, учитывал её мнение и интересы, не давил на неё и, тем более, не пытался ломать. В остальном – она открыта для предложений и решений, которые устроят обоих.

«Ты мой муж, я твоя жена, твоя во всех смыслах, хоть и не веришь. Теперь у нас два сына – вот о ком мы должны думать. Давай не будем ворошить прошлое…» – полностью согласен.

Жить болезненными воспоминаниями – это тупик. Сам понимаю, но, не скрою, мне по-прежнему сложно успокоиться и унять терзания – душа не на месте… И пусть разговор внёс ясность, пока у меня не получается заглушить нескончаемый поток навязчивых мыслей.

Да верю ей! Честно. Причина ведь в другом…

Несмотря на то, что Диана не врала, в чём я не сомневаюсь, всё равно – до сих пор в голову лезут отталкивающие кадры. Стоит представить, кактот мужчинаприкасался к моей женщине, целовал, ласкал, любил – нежно и ласково, я снова накручиваю себя ядовитой ревностью и жгучей дикой злостью. Терпеть это невыносимо больно…

Вот прочитаю написанную ею книгу, тогда узнаю и пойму гораздо больше, даже если это будет самая ужасная характеристика мне и нелицеприятные выводы.

Жалею о многом, в частности, потерянном безвозвратно времени, поведении и совершённых ошибках – всё могло случиться иначе и, объективно говоря, ничего не мешало пойти любимой женщине навстречу. А я хотел, если и не специально, то сделать из неё покорную игрушку, в результате чего она превратилась бы в безвольное существо с потухшим затравленным взглядом… Это так же останется в прошлом.

***

Я отдохнул от силы часа два. Проснулся с первыми лучами солнца, когда комната стала постепенно наполняться ярким светом.

И такое едкое ощущение посетило внезапно, как будто сорвался с обрыва и падаю в бездонную воющую пропасть… Сводящая с ума тревога накатила подобно песчаной буре, и опять звенящая внутри пустота, вплоть до удушающего приступа, сдавила в тиски.

Испугался, что Дианы нет рядом и это был искушающий сон, призрачная лживая иллюзия, а она так и осталась несбыточной недосягаемой мечтой… Но тут же облегчённо выдохнул. Жена со мной: спит, устроившись головой на моей груди, сладко сопит и прижимается всем телом, крепко обнимая, словно боится отпустить, потерять, лишиться защиты.

До чего ж приятно. Перебираю пальцами её светлые шелковистые волосы, наслаждаясь утончённым цветочным ароматом, и улыбаюсь как ненормальный.

«Близость любимой женщины – это что-то волшебное, невероятное, запредельное, ласковое, как тёплые воды залива, и нежное, как пуховое одеяло – бережно укутывает, будто коконом…» – меня переполняет от избытка чувств, а эмоции зашкаливают.

Я поцеловал мою Жемчужину в макушку. Она потёрлась щекой об меня, продолжая спать. Сейчас, то хрупкое зарождающееся доверие между нами и перспективу отношений – нельзя упустить.

«Счастье близко: ждало своего часа – незримо, неотъемлемо, неизбежно».

Глава 16

Дверь тихо скрипнула…

Я обернулся на звук, и уже собирался возмутиться на наглое бесцеремонное вторжение в спальню моей жены, но увидев Фатиму, промолчал.

Она вошла на цыпочках, а заметив меня, вздрогнула от неожиданности и резко остановилась.

– Господин?.. Извините, не знала, что вы здесь, – стала оправдываться. – Хотела проверить самочувствие госпожи и детей.

– Проходи, – пригласил целительницу, жестом руки предложил ей присесть. Потом показал пальцем на спящую Диану и сразу предупредил: – Не разбуди её, – наш ночной разговор затянулся, пусть ещё отдохнёт.

Полноценный сон очень важен. Я беспокоюсь, как она справится с обязанностями многодетной матери, не имея нужного опыта и привычки ухаживать за детьми. Скоро они проснутся и начнут требовать внимания мамочки, а заботы теперь будут отнимать немало сил.

– Вижу, у вас всё хорошо, – почти шёпотом произнесла Фатима и тепло улыбнулась. Выглядит довольной. – Вы заслужили это.

– Видишь? – уточнил, намекая на то самое пророчество, о котором старуха недавно говорила. Хотя на тот момент я предпочёл не слышать очередные предсказания.

– Не в этом смысле, – она по-доброму усмехнулась. Затем добавила: – Озвучила данность. Вам обоим необходимо время, чтобы прийти к полному согласию.

– Но ведь видишь? – а вот сейчас заинтересовался подробностями.

– Нет, господин… – Фатима отрицательно покачала головой. И явно не желает обсуждать эту тему. – Я не стану копаться в будущем, как и вмешиваться со своим мнением, если только заподозрю угрозу – о чём обязательно сообщу. Ваша судьба – в ваших руках. Однажды уже ошиблась, в случившемся есть и моя вина. Не разобралась толком в видении, неправильно трактовала события: тогда думала, что причина несчастий в Диане, а на самом деле – всё было предопределено свыше, против чего я бессильна… простите… – она почтенно склонилась, пока так и не присела. – Искренне желаю вам счастья.

– Давай не будем вспоминать о плохом, – я не держу на неё зла. Простил. И благодарен ей за помощь – если бы не она, то… Даже не знаю, чем бы закончились роды, вернее – несложно догадаться, но представлять это не хочу.

«Главное, ничего ужасного не произошло, а с Дианой и сыновьями всё в порядке – живы и здоровы».

– Хороший совет, – старуха кивнула и снова улыбнулась, – воспользуйтесь им тоже, иначе душевный покой не наступит никогда. Причём, добавлю: раз прошлое изменить невозможно – смотрите вперёд, не оглядываясь назад, – «мудрые слова» – не поспоришь и, на удивление, её наставления нисколько не раздражают. Наоборот, воспринял как поддержку – и это приободрило меня.

– Спасибо, Фатима, – я приложу максимум усилий и стараний, чтобы моя Жемчужина забыла о причинённой боли и была счастлива со мной, тем более – Диана стремится к тому же.

– Единственное, о чём предупрежу – это Алия, – выражение лица целительницы стало предельно серьёзным. – Она маниакально одержима вами, совсем сдурела девка... Лишиться статуса жены – для неё недопустимо, оскорбительно. Будет мстить. Обиженная и униженная женщина, находясь в отчаянии, способна на многое, даже на убийство... Пожалуй, в данных обстоятельствах более изощрённого, беспринципного, циничного и жестокого врага не найти.

– Ага, я в курсе, – сам всё понимаю. Буду начеку.

Слишком поздно разглядел, на ком женился. Родители были против этого брака, но к их мнению я не прислушался, а зря – теперь расплачиваюсь за свои ошибки. Долгое время не замечал творящегося бардака в собственном доме. Вообще не интересовался глубже происходящим вокруг, не интересовался жизнью моих женщин и детей – ничем не интересовался… За такой подход к семейным делам как стыдно – испытываю вину, так и решительно настроен – навести порядок.

Я теснее обнял Диану. Она – моё спасение и отдушина. Рядом с ней словно ожил, с её появлением – привычный мир пошатнулся и изменился до неузнаваемости. И по-прежнему уже не будет. Никогда!

– Отправьте Алию к родственникам как можно скорее, – посоветовала Фатима. Потом всё-таки присела, поблизости со мной, на стоящий рядом с тахтой пуфик.

– Не мне тебе рассказывать: это не так просто...

Да я хоть сейчас мог бы вышвырнуть «жёнушку», только есть нюансы. Озвученное намерение развестись – ещё не означает, что всё случится со дня на день. Хочу или нет, а придётся ждать положенный срок, лишь тогда возможен окончательный развод. Есть общепринятые нормы и предписания, основанные на религиозной совести, которые закреплены Кораном и регулируются шариатом. Я обязан всё сделать правильно, иначе мои поступки против меня же обернутся.

– Простите мою вольность… – она замешкалась. – Вы ведь не спали с ней – беременность исключена, это подтвердит любой врач, – заметно, как ей неудобно говорить об интиме и всё же осмелилась.

– Откуда такая осведомлённость? Сплетничаете за моей спиной?

– Алия жаловалась… – призналась старуха. – Просила у меня настойку для мужской силы, чтобы соблазнить вас любым путём, но я отказалась участвовать в этом.

«Неоднократно Алия пыталась залезть в мою постель, досаждала и требовала к себе внимания, а я каждый раз выгонял нахалку, заявившуюся без приглашения».

– И опять умолчала, не рассказала раньше… Фатима, Фатима… – я нахмурился, хотя эта информация не вызвала никаких эмоций.

– Простите… – она потупила взгляд.

– Законы едины для всех. Три месяца – и Алия свободна.

– Тогда поселите её у своих родителей – всем спокойнее будет.

– Вот это уже дельное предложение. Именно так и поступлю. Есть ещё что-нибудь, о чём я должен узнать?

– Есть…

«Кто бы сомневался».

Глава 17

Диана составила список необходимых принадлежностей для детей, и я решил заняться покупками лично. Позавтракав, уехал в город. Вдобавок мне нужно отвлечься, успокоиться, собраться с силами и мыслями.

Руки зудят от желания придушить Алию за все её «заслуги»… ни грамма сочувствия и других эмоций не вызывает… после всего… это за гранью моего понимания…

В голове не укладывается рассказанная Фатимой история… Какой бы гадиной «жёнушка» ни была, поверитьв такую правдусложно. Если бы не убедился во всём сам, не опросил бы прислугу и не уточнил бы подробности, то подумал бы, что это злая шутка, очередная провокация или способ повлиять на мои решения, чем старуха не раз пользовалась, раздавая советы и зная, как я благосклонно к ней отношусь.

Но всё подтвердилось…

Ладно я, выпал из жизни семьи на долгий период времени, не уделял внимания дочерям и почти не интересовался ими. Меня это не красит и характеризует хуже некуда – корю себя за неподобающее поведение и несу ответственность за бездействие. Исправлю ошибки, и впредь повторений не допущу. Только поступки имеют значение!

А вот как мать может ненавидеть своего ребёнка и винить во всех неудачах? Разве так бывает? Она вынашивала, рожала в муках, чтобы потом… С лёгкостью отказаться от младшей дочери, спихнуть все обязанности на помощниц и кормилицу, лишь бы самой ничего не делать и не принимать участия в воспитании Саиды, считая это нормальным. И этого отношения малышка удостоилась по единственной причине: из-за того, что не мальчиком родилась, а должна была – по мнению Алии. Ведь если бы всё случилось иначе, то она не потеряла бы главные позиции в моём доме, как наивно полагала.

Как такое вообще возможно? Где же материнский инстинкт и абсолютная, безусловная, не требующая доказательств любовь к своим детям? Мне всегда казалось, для женщин – материнство даётся настолько естественно, что они даже не задумываются о подобных вещах, это неотъемлемая часть повседневности.

И если о Самире «жёнушка» мало-мальски да заботилась, то вторую дочь – сразу невзлюбила. Родной ребёнок стал не нужен! – уму не постижимо! Обрекла Саиду на одинокое существование, наградив безразличием. Неужели, совсем не жалко её, ну хоть чуть-чуть?

«Бессовестная циничная тварь!» – и Алия ещё на что-то надеется?! Она не мать! – в истинном понимании этого слова. О каком снисхождении может идти речь? Близко не подпущу к дочерям. Осознание содеянного когда-нибудь наступит (в этом я не сомневаюсь), на собственной шкуре испытает и ощутит в полной мере, как была неправа, только будет слишком поздно – вот тогда завоет от разъедающей тоски и гнилой безысходности.

А ведь все молчали! Знали и молчали! Всем было плевать! Никто из домочадцев ни разу не докладывал о происходящем вокруг – боялись потревожить... Конечно, я должен был контролировать обстановку и вникать досконально в любые мелочи, а не пускать всё на самотёк. Но я физически не мог разорваться и справиться один, для этого есть ближнее окружение. Рассчитывал на преданность людей, а в итоге – имею то, что имею, хотя это не оправдывает меня.

Себя же подвёл.

Погрузившись в личные переживания и затяжную депрессию, упустил из вида столь важные моменты. Фатима пыталась поговорить со мной неоднократно, как выяснилось. Правда, я не помню этого – ни слышать, ни видеть никого не хотел. Оградился от всех, позабыл о семье, не интересовался их жизнью…

Виноват... Больше остальных, вместе взятых.

Я так мечтал о наследнике, что поселил в голову Алии паразитарную, сжирающую изнутри червём, мысль — будто дочери мне совсем не нужны. Никогда подобного не утверждал. Да, расстраивался от собственной несостоятельности и, как мужчина, разумеется, ждал рождения сыновей, которые продолжат мой род. Это нормальное желание сильного пола. Тем более, девочки вырастут, выйдут замуж и станут частью другой семьи.

Теперь понятно, почему Саида сразу приняла Диану. Неудивительно. Малышка почувствовала настоящее материнское тепло, нежность, ласку, внимание и заботу, поэтому охотно тянется навстречу к ней, а моей жене, как успел заметить, она не в тягость.

Детям кроме любви ничего не надо. И этому я тоже буду учиться.

***

Я сделал соответствующие выводы касаемо Алии – моё мнение не изменится, решение принято и обсуждениям не подлежит.

На сей раз хоть выдержка не подвела: разбираться с «жёнушкой» перед отъездом не стал — не пытался выбить из неё признания (не в буквальном смысле конечно), да и хватило того, что выяснил. Но поначалу, не скрою, желание придушить её собственноручно было велико – только в этом случае всё могло обернуться против меня. Поэтому, усложнять и без того непростую ситуацию не буду – не хочу обзавестись новыми проблемами. Тем более, не дам ей ни малейшей возможности воспользоваться положением с выгодой для себя, а я уверен – она будет изображать жертву обстоятельств.

Моя вина и так очевидна, сам всё знаю и понимаю без чужих советов.

А вот на совести Алии пусть остаётся то, в чём отличилась. Если душа ещё не насквозь прогнила, то скоро осознает, чего добилась и о чём позабыла… Быть матерью – главное предназначение женщины.

Закон – есть закон, и я имею полное право радикальным способом поступить в отношении неё. Будь она поумнее и хитрее, то сидела бы тихо и помалкивала, тогда претензии уже появились бы в мой адрес: почему должным образом не исполнял свои обязанности, почему делал различия между жёнами, почему не уделял им одинаковое внимание, почему не занимался воспитанием дочерей – и тому подобное. Поводов нашлось бы немало. Впрочем, ответственности я не избегаю. Перед собой приходится быть честным.

Настало время перемен. Давно пора.

Совершенно неинтересно вникать, по каким правилам живут люди в других странах, к чему привыкли, какие общепринятые нормы и принципы заложены в фундамент их менталитета. У всех своя правда.

Равноправия между сильным и слабым полом – нет и не будет. Так заведено у нас.

Есть неоспоримые факты: для мусульманки фривольное поведение неприемлемо. Да, рассуждаю двойными стандартами. И лишь на том простом основании, что я мужчина, мне позволительно гораздо больше. Алия, при схожих обстоятельствах, не заслуживает снисхождения. Но это не значит, будто прощаю себе все допущенные ошибки. Один я знаю, чего стоило, в моральном плане, признать свою несостоятельность и недальновидность, а также принять меры по наведению порядка в доме.

Слушать и слышать, учитывать мнение, желания и потребности ближнего окружения – вот моё жизненное кредо теперь.

***

На обратном пути, когда всё необходимое для детей было куплено, а я уже возвращался домой, мне позвонила Фатима. И ещё до того, как ответил ей, накатило внезапное, странное, тревожное чувство.

Просто так беспокоить она не станет…

– Да?

– Господин Саид… – голос старухи дрогнул. Прозвучал надрывно, отчаянно и с нескрываемым волнением.

– Говори. Что случилось? – а сам мысленно взмолился: «надеюсь, Диана и дети в порядке».

– Приехали ваши родители, вместе с ними отец Алии… – целительница резко замолчала.

– Продолжай, – я с силой сжал телефон, понимая, на что способен мой отец.

Он больше всех возмущался после бегства моей жены, а если учесть компанию, в которой заявился, то ничего хорошего ждать не стоит. Валид мог накрутить домыслами моих родителей, тем более я не посвящал их в свои планы и последние новости не сообщал. Единственное, о чём позаботился: поставил в известность родственников Алии о намерении развестись с ней, но в причины не вдавался. Пообещал её отцу позже всё объяснить. А он успел нажаловаться на меня… я не ожидал от него активных встречных действий…

– Господин Мухаммад собирается выгнать Диану, настроен решительно и приказал никому не вмешиваться. Как скоро вы приедете?

– Скоро… – отключившись, я похлопал водителя по плечу. – Гони! Дави на газ! Быстрее!

До дома осталось всего-ничего, хотя вытерпеть это ничтожно короткое расстояние мне не просто сейчас. Такое ощущение возникло, словно время специально замедлило ход, а минуты тянутся бесконечно долго – это вызывает ещё больше раздражения и нервозности.

Безумная тревога разрывает на части, рвёт душу в клочья, выворачивая наизнанку до противного хруста костей и желания содрать кожу живьём. Каждый раз от беспокойства за Диану погружаюсь в одно и то же состояние, граничащее с паникой, животным первобытным страхом за свою любимую женщину, а теперь и за детей тоже... В ушах звенит надоедливым металлическим гулом от перенапряжения и нескончаемого потока мучительных, отравляющих разум мыслей.

Паршиво, тошно и мерзко…

«Не разобравшись в ситуации, отец может натворить непоправимых ошибок… Особенно, когда рядом с ним находятся те, кто будет постоянно «капать ядом» на мозг – и предугадать последствия крайне сложно».

Разумеется, я неоднократно пробовал дозвониться, но все попытки оказались тщетны. Безрезультатно – никто не отвечал на мои звонки…

А подъехав к воротам дома, я испытал настоящий ужас, увидев Диану, лежащую на песке, без сознания…

Глава 18

Выйдя из машины, я стремительно кинулся к жене. Рухнул на колени рядом с ней. Перевернул её на спину и ещё больше ужаснулся, а в груди сдавило и защемило колкой острой болью, когда увидел в каком она состоянии…

На любимом лице остался отчётливый след от удара – очертания пальцев отпечатались на нежной коже, скула с левой стороны заметно опухла и покраснела.

«Несложно догадаться, кто причастен к этому…» – такого низкого поступка от отца я никак не ожидал…

Знал, конечно… Не станет он молчать, обязательно вмешается и способен на многое, отстаивая интересы семьи, но что бы опуститься до насилия и поднять руку на беззащитную женщину – я даже не предполагал. Это предательство: нож в спину! Как посмел трогать чужую жену? Тем более – бить и выгонять под палящие лучи солнца! А ещё устанавливать свои порядки и правила в моё отсутствие!

Я аккуратно приподнял голову Дианы. Для начала убедился в наличии пульса и дыхания. Хотя от этого не легче…

– Девочка моя… маленькая, очнись… – погладил по пострадавшей щеке.

Затем внимательно прошёлся взглядом вдоль её тела. И, как оказалось, ссадина – это далеко не всё… Кисти рук и босые ступни ног выглядят так, как если бы их опустили в кипяток и долго там держали. Последствия могли быть гораздо страшнее – мне хорошо известно, какая у неё чувствительна кожа, не терпит высоких температур. От неминуемого обгорания спасло лишь то, что она лежала на песке лицом вниз, а распущенные длинные волосы, плюс закрытая одежда – дополнительно уберегли от пекла. Но насколько сильно Диана ударилась при падении и нанесён ли другой вред здоровью – только предстоит выяснить.

«Отец ответит за всё содеянное с тобой…» – я осторожно поднял жену с земли и понёс в дом.

И подумал вот о чём: я ведь хотел сделать с ней то же самое – вышвырнуть её на улицу сразу после родов… Сейчас от этих мыслей, вспоминая все фразы, брошенные тогда сгоряча, со зла, от ревности и недоверия, я испытал отвращение к собственной персоне.

Зато мой родитель успел «отличиться» – вынес приговор моей женщине, пока меня не было дома. Подло!

А остальные люди, получается, просто стояли и смотрели на творящийся беспредел, никто не заступился за Диану, даже охрана, позволив случиться несправедливости. Все послушались моего отца.

***

На крыльце ждал очередной неприятный сюрприз – запертый замок.

«Очень интересно… замечательный приём мне организовали в моих же владениях…».

Стучаться, конечно же, не стал – ещё чего! Пришёл, называется, к себе домой и не могу попасть внутрь… Поэтому, со всей дури выбил дверь ногой – та с первого удара отлетела в сторону, а я даже не пошатнулся – не хватало лишь уронить Диану (бесценное сокровище в моих руках).

Прижал жену к своей груди, поцеловал её в лоб и направился дальше.

В холле наткнулся на встревоженную прислугу. Люди выстроились вдоль стеночки, почтенно склонили головы перед мной: и если боятся – значит, отец всех запугал тут.

«О-о… Лёгок на помине» – он вышел из гостиной. Вместе с ним Валид – маячит за его спиной.

Устроили самосуд…

Я никак не отреагировал на их присутствие. Пока проигнорировал. Бросил на них мимолётный взгляд и, не останавливаясь, пошёл в спальню. И так с трудом контролирую себя, чтобы не сорваться прямо сейчас. Так хочется выпустить рвущуюся на волю жгучую ярость. Живущий внутри зверь требует расправы, крови – много крови! Рвать и метать! Драть на куски! Перегрызть всем глотки!

Но в данный момент волнует самочувствие Дианы, а уж потом… можно не сдерживаться…

– Фатиму позовите! Быстро! – приказал я, обратившись к слугам. Пусть расходятся! Бесят! Встали и глазеют…

Они стали спешно разбегаться: такое ощущение, что выдохнули облегчённо и, как будто, ждали моего возвращения.

– Сын! – отец окликнул меня.

Я промолчал в ответ.

– Стой! – настаивает он.

– Чего тебе? – затормозив, развернулся к нему лицом.

– Я жду объяснений! – потребовал, торопливо приближаясь ко мне.

«Потребовал! Уму не постижимо!» – у него нет ни малейшего права предъявлять претензии. После всего…

– Объяснений? А ты ничего не хочешь сказать? Полюбуйся на результат своих «стараний»! Она же родила всего сутки назад! Кормящая мать! Диана могла серьёзно пострадать… – думать об этом невыносимо больно.

– Ради семьи сделаю и не такое, буду вмешиваться, если посчитаю необходимым, как бы тебе это не нравилось, – то, что его совесть спит глубоким сном, я даже не сомневаюсь.

Мы с ним похожи характерами: и если он что-то вдолбил себе в голову, то переубедить сложно.

– Выгнать мою жену, ударить, бросить на солнцепёке в бессознательном, беспомощном состоянии – ты это называешь «ради семьи»? – подобное поведение и поступок за гранью моего понимания. – Прежде чем лезть, куда не просят, разобрался бы во всём вначале. Позвонил бы, в конце концов… – «или ответил бы на мой звонок» – но ведь не ответил. Специально!

– Я за этим и приехал: хочу услышать правду! Ты же молчал, ни о чём не сообщил… – возмутился отец. – Почему от Валида должен узнавать о разводе? Нам обоим нужна правда!

Посмотрев на отца Алии, я криво усмехнулся. Нажаловаться он успел, а вот в разговор не встревает, держится в стороне и не подходит к нам.

– Правда вам нужна… – шумно вздохнул я. Не хочу никому ничего доказывать. И всё-таки сказал: – Правда здесь одна и другой уже не будет: никогда не откажусь от Дианы! Я люблю её! Без этой женщины не представляю дальнейшей жизни – сдохну, загнусь, превращусь в пустоту. Теперь понятно?

– Ты не здоров: безумен, одержим, помешан на ней… – прозвучало с осуждением.

– Да! И не отрицаю этого. Счастлив от того, что имею возможность проживать эти сумасшедшие эмоции! – нет смысла скрывать свои чувства. – Если с Дианой что-нибудь случится, то… – пошипел я сквозь сомкнутые зубы, покачал головой и пошёл дальше. Пока лучше уйти, а то ещё сильнее распаляюсь от гнева.

Главное сейчас – помочь жене. С остальным – разберусь позже.

– Сын, мы не закончили! – отец не унимается. Предсказуемо.

– Подождёшь, – не оборачиваясь, ответил ему, – если тебя, действительно, заботят интересы семьи и хочешь знать подробности, – «он точно пожалеет – и что, спрашивается, добился своим вмешательством?».

Если бы заранее предположил, чем всё обернётся, то не уехал бы и не оставил Диану в беде… а ведь я мог спрогнозировать события… мог… себя тоже корю за это…

Глава 19

Я на взводе…

Несмотря на то, что успел приехать вовремя, а Диана относительно в порядке, очнулась и ничего страшного, сверх уже случившегося, с ней не произошло – всё равно, легче от этого не становится. Трясёт и колотит от злости.

И как бы она не уверяла, что чувствует себя неплохо, как бы ни пыталась уговорить меня не устраивать разборку с отцом, как бы ни просила, я не смогу успокоиться просто так, пока не поставлю его на место. Тем более, не стану делать вид, будто всё нормально и жить как ни в чём ни бывало.

Он несправедливо и жестоко обошёлся с моей женой. Выгнать её из дома и ударить – это «очень» по-мужски. Не ожидал от него столь низкого подлого поступка. В отличие от своего родителя, я до такого никогда не опускался – да, бываю грубым и несдержанным, но, чего-чего, а женщин ни разу не бил.

Правда, при Диане пришлось контролировать себя, насколько хватило терпения и сил, конечно. Старался не показать ей истинных эмоций, рвущихся наружу, чтобы не напугать ещё больше. Она и так встревожена, а излишние волнения, как кормящей матери, сейчас вредны.

Когда уходил из спальни, моя Жемчужина цеплялась за меня и не хотела отпускать, буквально умоляла остаться с ней или хотя бы пообещать, что разговор с отцом пройдёт мирно.

Это невыполнимо… конфликт между нами неизбежен…

Зато выйдя из комнаты, дал волю чувствам.

Дикий алчный гнев вернулся с удвоенной мощью, накатил подобно огненному, разрушительному, убийственному смерчу — затопил душу, разливаясь по венам жидким металлом, обжигая и отравляя ядом разум. А перед глазами постоянно видел одну и ту картину: пострадавшие от солнечных лучей нежные руки Дианы. И пусть Фатима сказала, что после заживляющей мази шрамов на коже не останется – едва ли это поможет успокоиться, наоборот – ярость лишь нарастает.

За свою женщину глотку перегрызу любому!

«Поразительно, и в этой ситуацииОНАещё думает обо мне!» – приятно, не отрицаю, но это я обязан защищать её. Нужен ей! – что придаёт уверенности.

***

Приблизившись к гостиной, я остановился на пороге.

Отец и Валид пьют чай, едят сладости, тепло общаются, разговаривают, обсуждая дальнейший план действий – ведут себя так, словно ничего особенного не произошло.

«А ведь дружеских отношений между ними никогда не было» — как интересно…

Заметив меня, они обернулись.

Мой родитель не обошёлся без замечаний:

– Неужели пришёл, уделил нам время… – с сарказмом и нескрываемой издёвкой произнёс. – Эта женщина полностью поработила тебя, плохо влияет, делая слабым и зависимым. Мужчина не должен допускать подобное.

– Видимо, должен применять твои методы, чтобы приструнить женщину и добиться от неё абсолютной покорности, – «как ему этот аргумент?» – я усмехнулся. Сам давно проанализировал своё поведение – повторений не будет. – С матерью так же обращаешься?

– Не извращай! – ожидаемо, отец возмутился. «Надо же, не понравились мои слова» – если бы он знал, каковы причины развода, то так не говорил бы сейчас. Понял бы тогда, насколько сильно ошибся в своих выводах, как был не прав. Пожалеет, да будет поздно.

Такое прощать я не намерен!

– Это ты всё извращаешь, – я машинально сжал руки в кулаки от нервного перенапряжения, до противного хруста костяшек пальцев. Медленно наступаю на него. – Не мне тебе рассказывать, какие последствия бывают, если мужчина позволяет себе вольности в отношении чужой женщины…

– Ударишь? Из-за неё?! – он удивился. Поднялся с дивана. И, судя по растерянному взгляду, не верит, что я, действительно, собираюсь разобраться с ним по-мужски.

– Даже в страшном сне не представлял, как однажды захочу придушить тебя... – прошипел сквозь сомкнутые зубы я. – Не ожидал такой подлости… предательства…

– Вот как… – отец отступил на несколько шагов, затем попятился назад.

– Сложно было подождать, пока вернусь? Решил спросить с моей жены? Только я несу ответственность за свои поступки!

– Саид! – Валид перегородил мне путь. – Давайте всё спокойно обсудим? Ты же не поднимешь руку на родного отца? Это слишком.

«Слишком – это когда отец поднял руку на мою женщину!» – кто, если не я, защитит Диану. Нахожусь в своём праве!

Глупо было полагать, что я молча «прожую», соглашусь с ситуацией и смирюсь, не сказав ни слова против, словно так и надо, а ничего особенного не произошло. И ведь он знает об этом, на фоне чего возникло такое ощущение, будто специально устроил провокацию или проверку – посмотреть на мои дальнейшие действия.

Наводить свои порядки у меня в доме – никому не позволю!

– Алия успела похвастаться, как отличилась? Или, как обычно, надела маску «невинной жертвы обстоятельств»? – внимательно взглянув на Валида, пытаюсь угадать его настроение по выражению лица. На что надеется, обратившись к моему отцу? В принципе, нетрудно догадаться, хотя всё-таки интересно, какие у него есть доводы в поддержку дочери.

– О чём ты? – тесть в замешательстве.

– Ясно… – удивляться тут нечему. – Значит, умолчала, какой «хорошей» мамочкой была дочерям, – усмехнувшись, иронично произнёс.

– Ничего не понимаю, – он выглядит растерянным.

Нет у меня желания что-либо объяснять ему: если сам не захотел дождаться личной встречи со мной и выслушать, но зато успел нажаловаться, то и я не буду говорить с ним. Поэтому, обошёл его.

И продолжил идти дальше.

В этот момент, когда я почти приблизился к отцу, позади раздался отчаянный крик Фатимы:

– Господин Саид!

Обернувшись в её сторону, заметил в каком встревоженном состоянии она находится. А раз забежала в гостиную без разрешения и прочих условностей, то…

– Что случилось?

– Госпожа Диана жалуется на режущие боли в животе, – сбивчивой интонацией голоса сообщила, – я не знаю, что делать с этим, не справлюсь, а если кровотечение начнётся… Нужен врач!

«Неужели это не последствия домашних родов?» – вдобавок отец «постарался»…

***

Я влетел в комнату и сразу метнулся к кровати, где лежит жена.

– Диана! – присев рядом с ней, прикоснулся к её лицу и погладил щёку. – Где и насколько сильно болит?

Она свернулась в позу эмбриона, держится за живот, корчится и мучительно стонет.

– Низ тянет… и ещё знобит… – дрожит всем телом, губы трясутся и выглядит неважно – очень бледная.

– Едем в клинику, – других вариантов нет. Срочно!

Время – один из важных показателей в оказании скорой помощи. Если потребуется госпитализация, то затягивать и рисковать здоровьем нельзя, ни при каких условиях.

– Я не оставлю детей, они скоро проснутся, их кормить нужно. Кто о них позаботится? – Диана отрицательно помотала головой.

– Господин, я дала госпоже лекарство, – тут же вмешалась Фатима. – Подождём, когда подействует.

– А вдруг кровотечение начнётся? Ты же так сказала, – «они странно себя ведут и как-то нелогично» – вот чувствую, что-то здесь не так.

– Ну, ведь пока всё в порядке, я проверила – выделения умеренные, в пределах нормы для первых суток после родов.

– Вот именно: пока в порядке. Надо ехать к доктору, – настаиваю. Для этого меня и позвали. В чём дело? – не понимаю.

– Саид… – жена схватилась за мою руку. Смотрит умоляющим взглядом.

– Десять-пятнадцать минут ничего не решат, – добавила старуха.

– Зачем панику поднимаешь тогда? – «где-то же должен быть подвох?».

– Я была обязана поставить вас в известность, да и госпожа жаловалась, – Фатима почему-то уже не выглядит взволнованной и напуганной. – Извините, если напрасно потревожила. Понаблюдать за общим состоянием всё равно необходимо и, на всякий случай, вызвать на дом гинеколога, во избежание осложнений и для прочих рекомендаций.

– Вызову, – повнимательнее взглянув на любимую, так же не увидел опасных симптомов, из-за чего была поднята шумиха. Куда-то всё резко исчезло…

– Побудь со мной, – она отчаянно цепляется за меня, что наводит на вполне конкретные мысли... и подозрения… – Рядом с тобой становится легче, а болезненные ощущения потихоньку отступают назад.

– Диана… – я обнял её лицо ладонями, чтоб не отворачивалась. – Посмотри в глаза.

– Останешься? Поговори с отцом позже… – тихо пролепетала она.

«Теперь причины ясны».

– Ты специально это спланировала? Чтобы я пришёл? – не ожидал от неё такого. – Я похож на идиота?

– И в мыслях не было, – с сожалением ответила.

– Больше всего ненавижу ложь... – я шумно выдохнул. Как реагировать и относиться к этому? Не знаю… – Думаешь, куплюсь на подобный способ отвлечь меня? Со мной играть не получится: ни открыто, ни завуалировано – не раз напоминал тебе об этом. Интриги – совсем не твоё, не умеешь врать. И если ты надеялась, что хитрая уловка сработает, то очень зря, – хотел встать, но жена удержала за руку, не позволив отстраниться. – Ну, и кому принадлежит затея? – посмотрел на обеих заговорщиц.

Фатима виновато склонила голову.

– Пожалуйста, не уходи. Я всё объясню, — Диана крепче сжала мою ладонь.

– Твоё желание не отпускать меня – приятно, не скрою… – как ни странно, я спокоен.

– Не сердись, – она улеглась головой на мои колени. Прильнула и ластится как кошка.

«Не могу злиться на неё» — прикоснулся к её волосам, пропуская пряди между пальцев.

– Уже не отрицаешь… – «значит, притвориться и изобразить проблемы со здоровьем — было идеей жены».

– Прости. Сам потом поймёшь: так будет лучше.

– Может, ты и права…

Глава 20

Какая она – любовь? Загадочная, невероятная и многогранная…

Лично для меня, это не поддаётся разумным объяснениям: оно либо есть, либо нет, другого не дано. Сложно описать словами всё то, что творится в моей душе и мыслях.