Хозяин видений

Глава 11. Отцы и дети

Эрик, похоже, так и не ложился. На противоположной стороне кровати покрывало осталось нетронутым. Интересно, он уступил мне свои хоромы, а сам пошел в гостевую спальню? Как-то на него не похоже. Вспомнилось, как он говорил о способности быстро восстанавливаться. Может, передремал в кресле двадцать минут, как Штирлиц, и снова в строю?

Нет уж, кресло, сон и Эрик — совершенно несовместимые вещи. Явно же, что он предпочитает комфорт во всем. Так что логичнее будет предположить, что он просто не спал этой ночью.

Я встала, застелила кровать, переоделась. Найдя в ванной несколько зубных щеток, взяла первую попавшуюся и почистила зубы. Умылась и привела в порядок волосы.

На тумбочке у кровати неизменно стояло карое в большой пестрой чашке. Чувствовала я себя превосходно, но карое все равно выпила — лишним не будет.

Еще раз окинула взглядом комнату Эрика. Странно, но вчерашнее гнетущее впечатление прошло, и она стала нравиться мне. Ничего лишнего — только самое необходимое. Видно, что Эрик любит контрасты и насыщенные цвета, прямоту, острые углы и чувственные сочетания.

Моя куртка аккуратно висела на спинке стула. Куртки Эрика не было. Интересно, он забрал ее вчера или заходил ночью, когда я спала? Конечно, заходил. Кто же еще принес карое?

Отчего-то проснулось едкое разочарование, поднялось снизу, охватило, а затем рассеялось где-то в груди.

Не о том нужно думать. Тед — вот что реально должно волновать.

Но мысли упрямо возвращались во вчерашний вечер. Полумрак. Тени. Прикосновения. Жгучее желание. И досада, когда Эрик ушел.

Да что это со мной? Нахлынувшие эмоции оказались такими яркими и сильными, что я не могла им сопротивляться. Растерялась. Уже много лет никто не вызывал во мне… Нет, был один. Но все прошло. Сгинуло. Я уже забыла, каково это — просто кого-то хотеть. Безудержно, дико. И совершенно не хочу вспоминать. Проходить через это снова. Тем более, Эрик — просто этап. Мы нужны друг другу на время.

Я нашла его внизу — бодрого и улыбающегося. Он что-то восторженно обсуждал с Тамарой, а девушка кивала и коротко отвечала. Даша сидела на диване, поджав ноги и водила пальцем по экрану мобильного. Когда я спустилась, окинула меня недовольным взглядом и снова втупилась в телефон.

Эрик тоже меня заметил. Улыбнулся как-то загадочно, а Тамара надулась и, буркнув короткое «привет», прошла мимо меня наверх.

— Как спалось? — лукаво поинтересовался Эрик.

— Никто не пихался ночью, поэтому выспалась.

— Это мое упущение. Постараюсь в следующий раз не сплоховать.

— Что ты решил с мальчиком? — серьезно спросила я и краем глаза заметила, как Даша вновь отвлеклась от телефона. Похоже, она ни на шутку напугана. Оно и не мудрено — после того, что с ней произошло… Похоже, Эрик никак не проникся. Мужчинам вообще трудно понять женщин. Особенно мужчинам-хищным женщин не воительниц.

— Тебе не нужно бояться, — уверил он меня. — Теперь ни о чем не тревожься.

— Я привыкла доверять видениям, а в последнем ты уже не выглядел настолько уверенным и настолько живым. Наверняка ты многое умеешь, но и Тед не станет нападать, не подготовившись. Кто знает, может, Герда научила его каким-то своим плюшкам, о которых ты понятия не имеешь.

Эрик молчал. Слушал внимательно и не перебивал.

— У меня есть идея, как перестраховаться, но нужно кое-куда съездить.

— Давай съездим, — подозрительно быстро согласился Эрик. — Я не спешу. Но сначала — завтрак.

— Полина, — подала голос Даша. — Могу я поговорить с тобой наедине?

Я посмотрела на Эрика, но он, казалось, не возражал. Пожал плечами и отправился на кухню. Не боится, что Даша может уговорить меня отставить идею помогать ему? Впрочем, чего ему бояться? Я полностью завишу от него, пока Герда в городе…

Я повернулась к защитнице, мысленно готовясь выслушать горячую речь о том, как скучает Влад, и что нехорошо в это время проводить время с ее братом.

Но она просто сказала:

— Не ввязывайся. Эрик сумасшедший, но ты… Если подставишься, рискуешь умереть.

— Тебе-то что? Или за Влада переживаешь?

— Влад тут совсем ни при чем. — Она встала и подошла ближе, но застыла на полдороги, словно боялась, что я убегу. Бледное лицо защитницы скади за ночь осунулось, под глазами залегли темные круги, а губы были искусаны до крови.

Черт, да она не на шутку напугана! Почти до истерики. И куда только смотрит Эрик?

— Я не собираюсь умирать, — как можно ласковее произнесла я. — И я не боюсь колдуна. Одного, если ты знаешь, я убила.

Она покачала головой и заломила руки.

— Ты не можешь сравнивать! Тед — не Тан, ему неинтересны пророки сольвейгов.

Злость накатила волной, еще раньше, чем осознание.

Мой секрет, секрет Барта Влад раскрыл этой болтушке. Невероятно! Я просто задохнулась возмущением. Интересно, о том, как получаются сольвейги, она тоже в курсе? Если да, то… Черт! Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал от нее. Особенно Герда или Альрик. Неужели Влад не понимает этого?

Прибить эту Дашу, что ли?

А потом подумала: может, именно она сказала Эрику? Тогда становятся логичными его постоянные намеки и шуточки. О сольвейгах не так много написано в летописях.

— Не думала, что Влад такой сплетник, — пробормотала я раздраженно и отвернулась. — Но верно говорят, никогда не знаешь человека до конца.

— Я никому не скажу! — прошептала она. — Владу тоже нужна поддержка.

— Поддержка в хранении чужих секретов?

— Он не сказал мне ничего, чего бы не знали другие атли. Мирослав ведь тоже в курсе, разве нет? Что ты сольвейг?

Я рассеянно кивнула. Выходит, она не знает? Можно ли верить Даше? Глупый вопрос. Это то же самое, что верить самому Владу. Выяснить бы, но как? Жаль, что я не могу влезть ей в голову и прочесть мысли. Еще одна проблема, которую придется решить. Как же достало все!

— Он не хотел зла, просто…

— Перестань! Прошу, не нужно его выгораживать.

— Я не хотела обидеть тебя. Просто видела то, что происходит сейчас, не единожды. Один и тот же сценарий — с каждой пророчицей. Эрик никогда не будет тебе по-настоящему близок. Никому не будет. У него вполне определенная цель, сценарий жизни, в которой женщине места нет.

— Я не претендую на Эрика, и тем более, на его цели, — резко ответила я. — Но если ты настолько осведомлена о моей жизни, знаешь, что Герда в городе. И Эрик — единственное, что удерживает ее от того, чтобы выпить меня. Это — настоящая опасность для сольвейга.

Я развернулась и, не глядя на реакцию защитницы, направилась на кухню. Злость все еще бушевала внутри. Не только на Дашу — на всех, кто считал, что знает, как лучше для меня. Тех, кто пытается вмешиваться в мою жизнь из благих намерений.

Теперь я сама буду решать за себя, и, если оступлюсь, пенять будет не на кого. Пора взрослеть, и, похоже, уход из атли — отличное начало.

В Липецк мы ехали молча. Плохая погода перетекла из вчерашнего дня в сегодняшний, дополнилась новыми тревогами и переживаниями, о которых совершенно не хотелось думать. Ощущение вязкости земли под ногами бесило. Словно я хожу по болоту, которое так и норовит затянуть в трясину.

А все потому, что я снова не могу никому доверять. Единственный человек, которому могла, сейчас сам влез в непонятно чем грозящую ему авантюру. Глеб, Глеб… Как ты там? Только будь осторожнее, слышишь?

Эти мысленные просьбы я посылала в неизвестность, направляясь в свою собственную, не менее опасную.

— Ты хотела поговорить, — нарушил молчание Эрик.

Мы въехали в город. Поток машин стал насыщеннее и шире. С неба начал срываться снег. Я подняла воротник и вжала голову в плечи, готовясь к неизбежному, но необходимому разговору.

— Только давай вначале заедем кое-куда. Боюсь, после разговора ты откажешься туда ехать.

— Ты такая таинственная, — лукаво прищурился он.

— В девушке должна быть загадка, — пошутила я.

Все же я не могла врать. Не в это ситуации. Да и не смогу заставить Эрика выпить яд — он наверняка его почует. Возможно, не определит вид, но сам яд отличить сможет. Помнится, в клубе, когда меня отравили, у него с этим не возникло проблем.

Но, даже несмотря на это, я не смогла бы так поступить. Не потому, что не умею играть — жизнь научила скрывать эмоции от посторонних. Потому что нельзя решать за человека. За меня Влад решал всю жизнь, и к чему это привело?

Я знала, что рискую. Эрик, скорее всего, не поверит, да я и сама не до конца верю Тану. Но что нам остается? Интуиция кричала, даже выла сигнализацией, что Тед будет играть грязно. Использует все, что у него есть. Возможно, какие-то плюшки Герды. Значит, и мы должны использовать яд.

Эрик расспрашивать не торопился, изредка пристально поглядывал и молча вез нас по адресу, который я назвала.

Унылое строение совсем пришло в упадок без хозяина: ворота поржавели и накренились, калитка висела всего на одной петле, крыша прохудилась.

Я вышла из машины и тут же провалилась в сугроб по колено. Пока выбиралась, Эрик подоспел на помощь — одним резким движением выдернул меня из снежной кучи и отряхнул. Совсем как ребенка. Я даже замерла, почему-то боясь спугнуть это подобие кокона, непробиваемой капсулы, в которой все отчетливее ощущала себя рядом с ним.

Естественно, он будет заботиться обо мне — я его билет в кан. В будущее, к которому он стремится. Нельзя забывать об этом.

Тревога после разговора с Дашей притупилась, сознание заволокли другие, почти затертые, блеклые воспоминания. Кира вернулась взрослой и дала мне этот адрес. И я пришла — защищать честь дочери. Одна из лживых сценок моей биографии.

— Отличное место для свидания, одобряю, — покивал Эрик в сторону дома. — Серьезно, зачем мы здесь?

— Увидишь, — ответила я и решительно зашагала к калитке.

В этот раз все было по-другому. Не было злости на Тана. Даже на Герду — она ведь всего-навсего древнее существо, лишенное каких-либо человеческих качеств. Раньше я думала, она любила колдуна, но теперь поняла: он был просто одним из ее адептов. Средством достижения цели. Наиболее сильным средством. Но незаменимых людей нет — теперь у драугра есть Тед. Мальчик, чьи чувства можно использовать. Как чувства Тана, Влада, мои. Не имея собственных, Герда, похоже, пыталась насладиться чужими. Придумала себе эту мифическую влюбленность, словно они с Эриком могли пожениться и завести детишек. Обосноваться на берегу Атлантического океана и заняться серфингом.

Если она в это верила, то Влад правду сказал в Будапеште — она просто глупа.

Дом был еще более заброшенным, чем показался на первый взгляд. Потрескавшиеся стены, выбитое стекло, осыпавшаяся штукатурка. Открытая входная дверь зияла огромной темной дырой — видно было, что тут побывала местная шпана в поисках наживы. Надеюсь, тайник они не нашли, иначе мы приехали зря.

Я вошла внутрь, Эрик ступил следом, на ходу включая фонарик. Под ногами хрустнули осколки стекла, пахнуло сыростью и гнилью. В углу пылился старинный стол на резных ножках со вздыбленной от влаги столешницей. У противоположной стены скукожился типичный совдеповский книжный шкаф.

Я присела на корточки и, надавливая, принялась ощупывать пол. Эрик стоял поодаль, осматривался, но вопросов не задавал. Наконец, почти у самого стола одна из половиц жалобно скрипнула и прогнулась вниз.

Я нашла в столе старую вилку с обломанными зубцами, поддела ею скрипящую половицу, и она поддалась. Через секунду я держала в руках деревянную, покрытую пылью резную шкатулку.

— Что это? — заинтересованно спросил Эрик, когда я поднялась с колен. Я вздохнула и щелкнула замком. Крышка открылась — сработала пружинка — и на выстеленном атласом дне я нашла скрученный в трубочку листок бумаги, белую таблетку и серебряный перстень с черным камнем.

— Тайник колдуна, — мрачно ответила я. — И, надеюсь, наше спасение.

Перстень Эрика не заинтересовал, а вот листок он прочел внимательно и покачал головой.

— Что там написано? — спросила я с любопытством.

— Похоже, тот, кто здесь жил, интересовался сольвейгами не меньше тебя. Здесь заклинание, как призвать их собратьев, имея кровь одного из них. Не знаю, насколько эффективное, никогда с таким раньше не сталкивался.

Я трясущейся рукой взяла листок. Знай Герда, что у Тана было такое оружие против Барта, возможно, действенное…

Сердце забилось сильнее, в висках застучало, а единственной мыслью было: как уничтожить это оружие, не вызвав подозрений у Эрика. Съесть его и притвориться жутко голодной? Он уже понял, что к еде я неравнодушна.

Бред какой-то!

Эрик в это время шарил в ящике стола и, казалось, потерял к находке всякий интерес. Затем подошел ко мне, потянул коробок спичек и произнес безразличным тоном:

— Сожги.

Я автоматически передала ему шкатулку и размашистым шагом вышла на улицу.

Снег усилился, валил широкими, тяжелыми хлопьями. Небо опустилось так низко, что казалось, оно задевает верхушки деревьев и вот-вот упадет мне на голову. Я открыла коробок, чиркнула спичкой.

Безумно хотелось курить. Наверное, некоторые привычки нельзя искоренить до конца или нужно больше времени… Я смотрела, как догорает на снегу, превращается в серо-черный пепел маленький листок бумаги — возможная погибель для племени Барта. Если бы Тан выжил, наверняка использовал бы мою кровь, чтобы найти Герде нового донора, и если бы ритуал сработал… Нет, не хочу думать, что кто-то из сольвейгов мог пострадать. Что сам Барт…

Эрик подошел неслышно, положил руку мне на плечо, и я вздрогнула. А затем он обнял меня — порывисто, крепко. Я уткнулась носом в кожаную куртку, вдыхала аромат его одеколона и была на грани слез.

— Ты пугливый маленький зверек, — беззлобно прошептал он мне в волосы. — Не знаю, почему ты здесь, кто сделал с тобой те страшные вещи, но нельзя никому не верить, Полина.

— Я не могу никому верить, — всхлипнула я.

— Мне можешь. — Он отстранил меня и заглянул в глаза. — Мы приехали сюда за ядом, верно? Перстень не защитный и, насколько я могу судить, не дает никакой дополнительной силы. Вещица без магии, может, сентиментальная безделушка, кто знает. А вот таблетка…

— Да, — кивнула я. — Мы приехали за ядом.

Эрик молча кивнул, разжал объятия и втоптал в снег пепел сгоревшей моей погибели.

Так просто рушатся планы древних колдунов. Так просто появляется надежда для отчаявшегося сольвейга.

Вдруг захотелось — отчетливо, до дрожи — чтобы он снова меня обнял. Прижал к себе и сказал, что мне не о чем волноваться. Что он все решит, а мне нужно думать лишь о восстановлении.

Но Эрик меня больше не обнимал. Направился к калитке, а я хмуро пошла за ним, утопая сапогами в сугробах, и размышляла, можно ли доверять Тану. Окончательно поняла, что пока Эрик здесь, я в безопасности. Герда не сунется, а истощения можно не бояться.

Но что если яд убьет его? Что я буду делать тогда?

В машине было тепло. Я откинулась на широкую спинку сидения и закрыла глаза. Тревожиться не хотелось. Хотелось уснуть в синей спальне, укрывшись одеялом и поджав колени. Не думать об атли, о том, как болит жила при мысли о том, что я больше не часть целого. Оторванный кусок с глубокой раной в животе.

— Что делает яд? — спросил Эрик, выруливая в уже знакомый и такой безопасный район.

— Тебе не понравится ответ, — мрачно произнесла я. — К тому же я не уверена, что человек, который его изобрел, сказал правду.

— И все же?

— Тан говорил, ты должен выпить яд и когда… если Тед захочет взять твой кен, он отравится. Знаю, звучит безумно, но…

— Кто такой Тан? — Эрик припарковался у подъезда и перевел на меня пронизывающий взгляд.

— Колдун, которого я убила.

Прозвучало рискованно и опасно. Представляю, что обо мне сейчас подумал Эрик. Наверняка что я просто чокнутая.

Но он просто сказал:

— Ого!

Вышел из машины и помог выбраться мне. Так и привыкнуть можно — к заботе, откровенности и безопасности. Я поняла, что разочаровывать этого мужчину совершенно не хочется. А план, нарисованный Таном, не казался уже таким привлекательным. Может, пусть Эрик сам разберется с Тедом? Своими способами? Все же Ирвина он прикончил без моей сомнительной помощи…

— Больше ничего не хочешь спросить? — поинтересовалась я, когда он пропускал меня в дверь подъезда.

— А ты что-то хочешь рассказать? Кажется, ты не была настроена откровенничать.

Мы вошли в лифт, и Эрик нажал на кнопку. Оперся спиной о стену и посмотрел на меня насмешливо.

— Я думала, у тебя возникнут вопросы, — разочарованно протянула я.

— Они возникли, — кивнул он. — Но не уверен, что ты готова отвечать.

Лифт выпустил нас на опрятную просторную площадку, а через минуту мы уже были в мнимой безопасности квартиры Эрика. Мнимой, потому что я знала, насколько изворотливы в своей мести колдуны.

— Не бойся, сюда он не войдет, — словно прочтя мои мысли, уверил Эрик. Помог мне снять куртку, развернул к себе и взял перевязанную ладонь. — Нужно сменить бинты.

— Я готова, — прошептала я. Его близость пьянила, а во внезапно обрастающем теснотой коридоре сбивала с толку. — Что касается яда — не уверена, что тебе стоит принимать его, но в моем видении колдун убил тебя.

— Думаю, нам стоит начать не с этого, — проникновенно ответил он и повел меня на кухню.

За окном давно стемнело и завьюжило, о стекла раненной птицей бился снег. Стучал ледяными пальцами, просился внутрь и мягким ковром ложился на отлив. Город укрывался белым, словно покрывалом — сверкающим и холодным. Зима усиливала желание спрятаться где-нибудь в уютной комнате перед телевизором, закутаться в плед и дремать.

Эрик усадил меня на стул, достал аптечку, придвинулся и принялся разбинтовывать ладонь. Я наблюдала за ним — притихшим и сосредоточенным, и боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть это неожиданное уединение. Наслаждалась легкими прикосновениями теплых пальцев и слушала, как размеренно он дышит.

— Твоя рука не перевязана, — удивилась, внезапно понимая, что на его ладони нет ни следа от порезов, а ведь он лечил и меня, и Глеба.

— Мне это не нужно — я быстро восстанавливаюсь, — ответил он, позволяя мне исследовать его кожу в том месте, где по идее должны были остаться следы от лечения.

— Хочешь сказать, все зажило?

— То умение, которым я лечил вас, позволяет мне регенерировать в десятки раз быстрее, чем обычный хищный. Это долгая история, расскажу как-нибудь. Сейчас я бы хотел поговорить о другом.

Я кивнула и замолчала. Тревога вернулась, замаячила необходимыми признаниями, к которым я была не готова.

— Знаешь, я слышал, чтобы разговорить человека, нужно рассказать что-то о себе. Что-то личное, — тихо произнес Эрик и серьезно на меня посмотрел. — Вот мое личное — я не хочу драться с мальчишкой.

— Почему? — нахмурилась я.

— Потому что он прав. Во всем. Я убил его отца, а он пришел мстить. Понятные чувства.

— Злом не вылечишь зло. К тому же, Ирвин мучил Дашу, разве нет?

— Поэтому его я убил без угрызений совести. А с мальчиком драться не хочу.

Эрик закрепил конец бинта и грустно улыбнулся.

— Много лет назад я был таким же — бескомпромиссным и злым.

Я вспомнила рассказ Глеба об отце Эрика. И как погиб потом древний охотник.

— А сейчас?

— Сейчас я такой же. Во многом. К тому же жуткий эгоист — ненавижу, когда трогают тех, кто мне дорог.

— Разве это эгоизм? — невольно улыбнулась я в ответ.

Он пожал плечами.

— А разве нет?

— Это называется — забота.

— Давай договоримся: когда разберемся с колдуном, ты все расскажешь. Если захочешь продолжать помогать мне, конечно. А пока мне нужно знать только, откуда яд, как ты о нем узнала и насколько силен колдун, который его изготовил.

Я кратко пересказала Эрику историю Тана, опустив подробности о проклятии и поединке. Все же это в прошлом, и я не готова была об этом говорить. Даже само воспоминание о том времени, возвращалось горечью и сожалением. Потом поведала, как мне удалось попасть в мир раскаяния колдуна, а Эрик лишь качал головой и один раз закатил глаза. В принципе, обычная реакция на мои похождения. Но ругаться не стал — кивнул и снова взял меня за руку.

В его прикосновениях хотелось утонуть. Раствориться. Они, словно карое, восстанавливали, лечили мою израненную душу, наполняли сознание надеждой. Нельзя было не признать: Эрик замечательный целитель. И начинало казаться, что человек он тоже замечательный. Со своими тараканами, но у кого их нет?

Наверное, судьба подкидывает нам такие вот лекарства, когда совсем уж невмоготу. Когда одиночество становится проклятием, а будущее — пропитанной сыростью и гнилью топью. Когда хочется удавиться от отчаяния. Тогда-то и появляется он — человек, который не дает сойти с ума.

Мы ужинали в полной тишине. На стене размеренно тикали часы, рядом тихо урчал холодильник, а я ловила улыбки Эрика и отвечала своими — неуверенными, смущенными и полными надеждой улыбками.

Уснула я под тихий стук клавиш его ноутбука, и снилась мне хельза. Чистое озеро и теплый песок. Пропитанный тишиной воздух и легкий шелест волн.

Следующие несколько дней я провела в заточении. Эрик уехал по делам скади, взяв с меня клятвенное обещание не высовываться на улицу. Трижды повторил, что забил холодильник едой, и спросил, точно ли мне ее хватит. Впору было оскорбиться: я что, троглодит? Но оскорбляться совершенно не хотелось, тем более нарушать клятву. И я послушно сидела в четырех стенах. Хотя, нет, стен было гораздо больше, и они оказались весьма комфортабельными.

Но на третий день стало реально скучно. Пару раз мне звонил Мирослав, один раз Глеб — с номера Ники. В остальном же развлечения ограничивалось интернетом и телевизором.

Безумно хотелось выйти на улицу, вдохнуть полной грудью обжигающий морозный воздух и сказать себе, что я не пленница. Но тут же представлялось довольное лицо Герды в момент, когда она лишает меня кена.

Страха больше не было — лишь досада. Я столько еще не успела — увидеть, услышать, почувствовать. Вдруг там, во внешнем мире, кроме боли и предательств, случаются улыбки, нелепые казусы, смех…

Счастье?

Если этот мир еще рождает таких людей, как Эрик, почему бы не предположить, что и для меня в нем есть кое-кто? Тот, кто может вылечить и меня, если такое, конечно, лечится.

Эрик разбудил меня рано утром, на рассвете четвертого дня. Тихий и напряженный, сидел рядом на кровати и гладил меня по щеке.

— Я должен идти, — сказал спокойно. — Колдун зовет.

— Как зовет? — Я тут же подскочила, а сердце заколотилось о прутья ребер, как пойманная птица в клетке.

— Зов крови. Я его чувствую.

— Заклинание крови? Но разве ему можно сопротивляться?

— Если умеешь, можно сопротивляться всему, — улыбнулся он и встал. — У меня мало времени, Полина. На Дарью зов тоже действует, а моей защиты надолго не хватит.

— Что ты решил с ядом?

Эрик запустил руку в карман брюк и достал белую, гладкую капсулу. Она лежала у него на ладони — маленькая, на вид безобидная, но опасная по содержанию. Комната наполнилась звенящей тишиной. Она растекалась по синим стенам, заволокла проем окна утренней хмуростью, впитывалась в кожу, тут же вызывая тревожный озноб. Я пыталась сосредоточиться на дыхании Эрика, чтобы не сойти с ума, но он дышал слишком тихо.

— Куда он зовет тебя? — спросила я первое, что пришло на ум.

— В ангары на выезде из Липецка. Там достаточно безлюдно, чтобы драться, не напуская морок.

Я рассеянно кивнула, отбросила одеяло и встала. Взяла вещи со стула.

— Здесь ты в безопасности, — уверил меня Эрик. Остановил, развернул лицом к себе и приподнял подбородок. — И будешь еще долго, даже если я погибну — защита не впустит врагов. Но я не погибну. Не бойся.

— Я не боюсь. Я иду с тобой.

— Идешь… куда?

— В ангары. К колдуну.

Эрик глубоко вздохнул и несильно сжал мою ладонь.

— Я ценю это, правда, но вряд ли твой пророческий дар поможет мне в бою.

— Ты же уверен, что справишься с ним?

— Конечно, уверен.

Я вздернула подбородок.

— Хочу посмотреть.

— Посмотреть на что?

— На тебя в драке.

— Полина, что за капризы? — Он поморщился и отвернулся, а в голосе явно улавливались нотки раздражения. — Словно тебе пять лет.

— Если ты уверен, чего бояться?

Эрик вскинулся, схватил меня за плечи и крепко, до боли, сжал.

— Как ты не понимаешь, что важна для меня? Что там колдун будет использовать все, чтобы меня достать. И особенно — тебя. Я искал тебя столько лет не для того, чтобы глупо потерять!

Он смотрел на меня яростно, а в глазах словно безумие поселилось. Поистине, дикий.

В пору было испугаться, одуматься. Сбежать. Но мои мысли высыпались из головы мелким крошевом. Я забыла о Теде, об опасностях, о мнимости шаткого плана, когда Эрик смотрел в глаза и говорил слова, которые звучали бы неоднозначно, если бы я не знала его целей. Слова, которые внезапно захотелось услышать в другом значении.

Эрик перевел взгляд на мои губы.

В груди стало горячо, тесно, словно кто-то сжал легкие тисками и плавил. Я могу не увидеть его больше. Могу потерять, так и не узнав толком. И я поняла, что совершенно не хочу, чтобы он отпускал меня.

Черт с ней, с совестью, с недоверием, со страхом! Поцелуй меня!

Но Эрик расслабился. Разжал хватку и выглядел при этом немного смущенным, словно сам жалел о том, что только что сказал.

Я разочарованно выдохнула. Готова была стукнуть его, кричать, что так нельзя поступать. Нельзя сначала довести человека до полуобморочного состояния, а потом делать вид, что ничего не произошло.

— Извини, — прошептал он.

— Ничего…

— Я напугал тебя. Это плохо.

— Меня не так просто напугать, — ласково, но настойчиво парировала я и взяла его за руку. — Одного колдуна я однажды убила. Не думаю, что ты потащишь с собой кого-то из скади — ты достаточно ответственен, чтобы не втягивать их. И если все же решишь воспользоваться ядом, тебе нужна будет помощь.

Эрик молчал. Буравил меня пристальным взглядом, и я ощущала, как с каждой секундой убедительность моих доводов тает, словно вешний снег под теплым апрельским солнцем. Но у меня оставался еще один довод. Тот, перед которым не устоял бы ни один любознательный сильный хищный. Тот, о котором не прочесть в летописях, не услышать в преданиях племени.

Секретный.

— Я умею не только предсказывать. Также могу бить и лечить, — произнесла я хриплым шепотом, усиливая и без того невыносимое напряжение. Прерывистое дыхание колючим шелестом наполняло синюю спальню. Я сделала многозначительную паузу и проникновенно добавила: — Ты ведь хочешь посмотреть, как дерется сольвейг?