Хозяйка ледяного катка

Глава 21

Огонек

Огонек завис над плечом Мартина и, в конце концов, растворился в воздухе.

— Снова… стража внизу… вроде была, — проговорила я, чувствуя, как сердце того гляди выпрыгнет из груди.

А Мартин не спешил убирать свои руки с моей талии. — А ну, пошли вон отсюда! — неожиданно на крыше открылось небольшое смотровое оконце, и в него выглянул сердитый усатый старик.

Видимо он был трубочистом. И был совсем не рад оборванцам, разгуливающим тут. Но тут его гнев сменился на милость:

— О, Мартин, так это ты! Не признал сразу. Ты тут как очутился? Смотри, крыша скользкая.

— Может, разрешишь нам спуститься через твою каморку?

— Конечно, — кивнул старик.

— А из одежды есть что-нибудь? Взамен оставлю тебе свой плащ. С виду дрянь редкостная, зато внутри теплый мех.

Глаза старика заблестели, и я увидела в них жадность. На пару секунд он задумался, жуя губы и размышляя не выйдет ли боком ему такой обмен. Но в итоге согласился и принес нам с Марком мужские шерстяные брюки, по такой же теплой рубахе и два тоненьких куцых меховых жилета, изрядно поеденных молью. Вряд ли этот обмен можно было считать равнозначным, но выбора у нас не было. Или надо было брать, что дают, или же возвращаться обратно к Зурину. А это упущенное время и, как я поняла из рассказа Мартина о «глядящих», пропускать свое дежурство без уважительной причины или халтурить было нельзя. Только во время обеда «глядящим» можно было чуть отдохнуть, а потом снова приниматься за работу. У Зурина вообще было золотое правило — все одна большая семья и должны заботиться друг о друге.

Поэтому, совершив обмен и вырядившись в ту одежду, которую нам дал старик, мы с Мартином поспешили вернуться на улицу.

Идти в мужской одежде мне, привыкшей в повседневной жизни к штанам, было комфортно. Да и если кто-то из парней Тавроса, отправленный Врудхелем сейчас увидел меня, то точно не узнал бы. От этого настроение стало лучше.

Для начала мы вернули сапожнику Ласу его кошелек. А после вышли на большую площадь.

— Это Императорская площадь. За ней уже территория не наша. Туда не суйся. А если вдруг увидишь кого-то из людей Тавроса, сразу же ищи кого-нибудь из наших мальчишек. Они сбегают и предупредят наших парней. И те быстро вышибут их отсюда. Сама не лезь.

— Хорошо.

— Вон сидят Эмилия и Альбер, — Мартин показал на попрошаек у входа в небольшую часовню. — А там, — он пальцем показал на старика без одной ноги, сидящего прямо на земле. — Это Маррио.

— Что?

Я не могла поверить, что это один и тот же человек. Но Мартин, взяв меня за руку, подвел к калеке.

— Олли не верит, что ты это ты, — сказал он с улыбкой, кидая в жестяную кружку пару монет.

– О, благодарю тебя, — скрипучим голосом ответил старик и, подмигнув мне, отклеил усы и часть бороды.

Это действительно был Маррио!

— А почему вы не откроете трактир или что-то вроде такого? Ведь вас много, да и Зурин не похож на вора и обманщика.

— Потому что многие не умеют считать. И их легко обдурят посетители. Да и место у нас такое, что вряд ли кто-то из тех, у кого есть деньги отважится туда приехать пообедать. А местные и так еле сводят концы с концами.

— Но ведь можно арендовать здание или даже купить.

— Все деньги уходят на нас и сиротский приют, которому мы ежемесячно помогаем. Без нашей помощи детям будет нечего есть.

— А король? Разве это не его забота?

— Его. И, возможно, он жертвует деньги. Но не все доходят до места назначения. Кроме того Зурин оплачивает обучение тех детей из приюта и из нашего района, которые хотят учиться. Учебники, школьная форма, все это кажется мелочью. Но когда денег и так немного, это все становится непосильной ношей. А мы даем этим ребятам шанс на лучшую жизнь, чем у нас. Может, кто-то из них в будущем добьется большего и станет уважаемым человеком.

— Это достойно.

Я подумала о том, что Зурин и его люди делают очень хорошее дело. А ведь я могла бы помочь! У меня еще осталось четыре орешка. Вот только чтобы попросить такого, чтобы от моего желания была действительная помощь.

— О чем задумалась?— Мартин заметил мое замешательство.

— Да так, подумала о том, какие вы все молодцы.

— Ты тоже молодец, ведь ты среди нас.

Мы пошли дальше, и Мартин, остановившись у лавочки с выпечкой и сладостями, купил два яблока в карамели.

— Держи, — он протянул мне угощение, и я с радостью взяла его, потому что после пробежки, крыши и практически падения с крыши, аппетит разыгрался и я хотела есть. А запах выпечки, витающий над площадью, только распалял аппетит.

Мы подошли к мосту через реку. Мороз серебрился на перилах инеем, а замерзшая внизу река была покрыта голубым льдом. С берегов там, где они были более пологими, с веселым заливистым смехом каталась детвора на санках. Ребята постарше бегали по льду, скользя, будто на коньках.

А я стояла и ела сладкое яблоко в карамели и прикрыла глаза, подставляя лицо морозу и солнечным лучам.

— Хочешь прокатиться с горки? — спросил Мартин, заметив, что я смотрю на детвору.