Частьвторая.Серафима

* * *

– Всё, Сим. Ты как хочешь, а я больше не могу.

Машкины глаза источалинеимоверную усталость, грустная улыбка пряталась в уголках губ.

– Слышишь? Звуки моторов. Дорога где-то рядом. Поехали домой, а?!

– А собака?

– Да чёрт с ней, с собакой. Сама убежала – сама прибежит.

– Анне Валерьевне от хозяйки влетит, – поделилась опасениями Серафима.

– Жаль, конечно, бабулю, но мы и так сделали всё, что могли.

Машка смотрела жалобно-просящим взглядом, и подруга сдалась:

– Ладно, пошли к трассе.

Видимо, недалеко был посёлок, и, на удивление девушек,лазить по сугробам не пришлось:в снегу было протоптано много тропинок – очевидно, жители любили гулять в лесу. Поэтому шли подругибыстро. Мысль о том, что скоро их мытарства закончатся, прибавляла силы.

– Это ж куда нас занесло?! – изумлённо протянула раздосадованная Маша, потому что вышли ониотнюдь не на трассу.

На небольшом холмике стояла огромная толпа народу. Вереницей выстроились легковые машины, вдалеке тоже были машины. Яркие, в наклейках с рекламой и именами пилотов, они по одной с рёвом исчезали за поворотом.

– Соревнования у них, что ли? – предположила Серафима.

– Похоже на то, – протянула Мария. – Ну и что делать будем?

– Давай подойдём узнаем, как выбраться отсюда.

И девушки зашагали к толпе. Оказалось, все приехали на своих авто, а цивилизации в виде общественного транспорта здесь не наблюдается. Подруги переглянулись: «Вот мы попали…» —и остались смотреть на гонки. А что ещё им оставалось делать?!


* * *

Сегодня гонка у Остапенко явно не заладилась. В первом заезде при повороте он не заметил рытвину, выбитую колёсами предыдущих машин. Вернее, заметил, но поздно —уже въехал в неё, и пришлось сбрасывать скорость. Вот объехал бы —обошлосьбы без заминки,не было бы потеридрагоценных секунд…Недовольный собой,Тарас выругался и в раздражении совершил ещё пару-тройку мелких ошибок.

Лидером в своей группе после первого заезда он, конечно, остался, и отрыв от остальных был приличный, но всё равно он знал, что проехал гораздо хуже, чем планировал. Выкуренная сигарета несколько вернула ему душевное равновесие. Он тщательно осмотрел машину, перекинулся парой слов с мужиками и стал готовиться ко второму основному заезду.

Объявили и пригласили на старт их категорию. Похлопав покапоту машины (не подведи, крошка!),Тарас поправил шлем, сел в кресло, не торопясь пристегнулремни. Сейчас он глубоко дышал, стараясь усмирить внутреннее волнение, присущее каждому пилоту в последние минуты перед стартом. Мотор заревел, зелёный стартовый флаг взметнулся вверх, и машина пошла. На этот раз всё шло гораздо лучше:«крошка» вела себя хорошо, сцепка со снежной дорогой была не просто сносной— отличной. Два поворота Остапенко прошёл с максимальной скоростью, он это чувствовал. Он обожал испытывать то самое ощущение звенящей уверенности, когда пилот, машина и дорога становятся единыморганизмом,и радости, что гонкаидёт как надо, а он, Тарас Остапенко,полностью всё контролирует… Он внутренне знал, что и с остальными поворотами он не накосячит, ибо сегодня его день. Третий поворот – чисто! Вот и четвёртый. Вдруг впереди, метрах в двадцати,на дорогу выскочил какой-то зверь.

«Волк?! Лес рядом…»– только и мелькнула мысль в голове Тараса. А руки уже машинально выкручивали руль…

От удара собаку откинуло в сторону. В том, что это собака, Тарас уже не сомневался: хвост был бубликом. В остальном – серым окрасом и стоячими ушами – пёс и правда смахивал на молодого волка. Машину занесло, она чиркнула по снежному брустверу, подняв фонтан снежной крошки, и остановилась.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт!»– взорвался Тарас, понимая, что уже не отыграет время. Окинув взглядом неподвижно лежащего пса, пилот завёл мотор и погнал дальше. Только сейчас маршалы выкинули жёлтый флаг – «опасность на дороге».

– Опомнились, твою дивизию!


* * *

На все вопросы девушек, когда же закончится гонка и можно ли с кем-нибудь вернуться в город, их посылали к организаторам соревнований. Главным, судя по всему, был молодой мужчина в чёрно-оранжевом горнолыжном костюмес рацией. Именно к нему то и делоподходили пилоты, механики, маршалы. Около него тёрлись телевизионщики с камерой. Он успевал отвечать всем, цепко следил за гонкой, по рации отдавал распоряжения.

Машка, смелая вначале, теперьпошла на попятную. И Серафиме пришлось взять подругу за руку и буквально тащить к этому человеку. Их опередил высокий широкоплечий пилот в бело-сером комбинезоне. Мужчины пожали друг другу руки, потом пилот заговорил. Прислушиваться не было необходимости: парень в комбезе явно был на взводе.

– Я не понял, маршалы здесь зачем понатыканы? Они вообще за трассой ведут наблюдение?

– Тарас, давай по сути, коротко и ясно.

– Хорошо, давай по сути. Мне на дорогу собака выбежала. Хорошо, на «уши» не встал и не застрял в бруствере.

– Ну ты ж её объехал?– спросил главный.

– Если бы… Сбил я её. Даже объехать не смог – не успел. Кто должен оповещать о помехе на дороге?

– Ладно, разберёмся. Сейчас-то она где?

– Да там же, возле бруствера. Кстати, предупредите пилотов, чтоб повнимательней были на четвёртом повороте.

Серафима отпустила Машкину руку и подлетела к ведущим разговор мужчинам:

– Где вы сбили собаку? Какая она была? Серая лайка?

Тарас немного опешил от такого натиска: девушка появилась неожиданно и буквально набросилась на него с расспросами, сверкаябольшими карими глазами.

– Вроде лайка, хвост загнут кверху. Выскочила на трассе перед машиной. Что, твоя собака?

Девушка сверлила его взглядом.

– И вы даже не помогли ей?! Где она лежит?!

– Говорю же, на четвёртом повороте. Нет, я ещё и виноват?!

ДмитрийЗабелин, главный организатор соревнований по ралли-спринту, переводил взгляд то на Тараса, то на девушку и молчал. Вдруг девушка резко развернулась, бросилась к стартовой черте, пересекла её и побежала прямо по гоночной трассе.Ей повезло:машины не стартовали – закончился второй заезд категории «тюнинг», готовилась к заезду категория «классика».

– Ку… куда?!– заорал Тарас и бросился за ней.

Барышня оказалась довольно прыткая, а он не восстановилсяпосле гонки, ноги были ещё ватные, поэтому нагнал её Тарас не сразу. Но нагнал!

– Совсем сдурела, да?!За собачкой она отправилась! А если сейчас поедет кто?! Старт никто не отменял. Дура!

Он схватил её запястье и силой потащил обратно. Серафима поморщилась от боли: хватка у парня была железная.

– Ты мне сейчас руку сломаешь!Чай, не за баранку держишься. Пусти, говорю, сама пойду!

Тарас разжал пальцы. Девушка только этого и ждала – бросилась наутёк, но тут же была схвачена за пуховик: пареньпрыжком сократил расстояние между ними и остановил беглянку.Всё-таки реакция у негобыла молниеносная.

– Ну всё, сама напросилась…

С этими словами он забросил строптивую незнакомку себе на плечо и зашагалтуда, где в ожидании старта выстроилась очередь из машин.

Народне мог пропустить такое зрелище.

– Что, поломалась?!

– Нет, мужики, он бензин забыл залить!

– А бампер-то хорош!

– Жаль, капота отсюда не видно!

Не обращая внимания на свист, смех и шутливые реплики знакомых, Тарас донёс девушку до Дмитрия, поставил на ноги и кивнул на неё охраннику:

– Твой клиент. Зафиксируй нарушителя. Дважды пыталась бежать.

Парень в чёрной форме и шевроном «охрана» подошёл к Серафиме и улыбнулся.

– Ничё так, симпатичный нарушитель! Ну, это она от тебя бегает, – может, ты ей не нравишься. Мы с ней сейчас чаю по…

Охранник не договорил, потому что Серафима вновь рванула к трассе, на которую уже с рёвом уходили машины. Вот тут уже мужики охнули, и Забелин рванул красный флаг – «остановить гонку».

Сначала Сима бежала, потом сил не стало, и она пошла пешком. Какая-то машина промчалась мимо неё и остановилась.

– Садись, шалая, поищем твоего пса.

Девушка забралась в машину и только теперь увидела лицо Дмитрия.

– Вы?

– Ну не могу же я стоять в стороне, когда срывается моя гонка. Я ж как-никак организатор соревнований. Если что не так, с меня голову снимут.


* * *

Собака лежала с краю. Машинам она не была помехой, если только какую не вынесет в сугроб. Когда Серафима склонилась над бедолагой, пёс посмотрел на девушку растерянным взглядом, словно говорил: «Я не понимаю, что со мной, но не могу встать!»

– Волчок! Живой! Ну как же так?! А мы тебя второй день ищем.

Он узнал девушку и лизнул ладонь.

– Дай-ка я осмотрю тебя. Прости, дружок, будет немного больно.

После беглого осмотра лицо Серафимы нахмурилось.

– Ты что, врач? – удивлённо спросил Дмитрий.

– Да. Ветеринар… – тихо ответила она.

– Что? Всё плохо?

– Живой остался – уже чудо, а там рентген покажет. Но что бы ни было – бороться мы будем! Правда, бродяга?! – обратилась она уже к псу.

Сима сняла с себя пуховик, накрыла им собаку, осторожно, стараясь не шевелить,подняла на руки и попросила:

– Нам бы в город поскорей…

– Понял. Сделаем.

Он хотел забрать собаку у девушки, но та не дала:

– Нет, я сама. Я знаю как. Его нельзя тревожить.

Забелин открыл дверцу и кивком приказал садиться вмашину.

Когда собаку устроили на заднем сиденье, Дмитрий протянул девушке влажную салфетку:

– Кровь на руках, вытри.

Она поблагодарила, взяла, отогнула рукава свитера и принялась оттирать кровьс ладоней.Мимолётно брошенный взгляд заставил Забелина остолбенеть. На тонком левом запястье девушки красовалась тату – витиеватая надпись старинным шрифтом:«Серафима». Онвыдохнул,проглотил комок в горле и жадно впился взглядом ей в лицо. «Ну здравствуй, заклятый враг! Я нашёл тебя!»


* * *

Даже в воскресенье клиника никогда не бывает пустой. Если бы не звонок ещё из машины и особое положение, рентгена пришлось бы ждать очень долго.

Из двери выглянул Аркадий Ильич:

– Новицкая!Помощь нужна?

– Спасибо, думаю, справлюсь. Сейчас главное – снимки сделать.

– Ну, это да, – одобрительно буркнул тоти скрылся в своём кабинете: очередь к хорошему доктору – дело обычное.

Собака, изредка шевелясь,лежала на руках у Антона – парня, который привёз их с Марией в клинику. Всю поднявшуюся суету Сима помнилабудто в тумане: как они с Дмитрием подлетели к дежурившей машине скорой помощи и Серафимапросила для пса носилки, но их не дали, зато прибинтовали пса к рекламному щиту, как Забелин отдал ключи от своей машины механику из их команды и поручил ему отвезти девушек в город. Но вотчто странно: взгляд Дмитрия, от которого хотелось съёжиться, онапомнила отчётливо.

– Твоя собака? – спросил Антон.

– А? Нет, не моя!То есть… я её наблюдала в клинике, а так у Волчка хозяйка есть.

И Серафима улыбнулась, вспомнив историю собаки.

Первый раз она увидела собаку на приёме в их ветеринарной клинике «Яранг». Западносибирскую лайку по кличке Грэйвэнд— «серый ветер» – привела не хозяйка, а домработница Анна Валерьевна. Сама хозяйка, Ольга, после развода с мужем уехала на Мальдивы«греть кости», поручив собаку и дом своей пожилой помощнице.

Бывший муж, заядлый охотник, завёл породистого псадля себя и даже занимался с ним. Но семейные скандалы, проблемы с бизнесом достали его, и он, продав бизнес, уехал из страны, оставивВэндика в числе прочего имущества супруге. Той собака вообще была не нужна, и чистопородная охотничья лайка скучала в вольере и раз в день, выпущенная на волю, разносила двор.

В один из дней «ветерок» загадочным образом сдуло со двора. Впрочем, разгадка обнаружилась сразу: этот засранец сделал подкоп под забором и удрал. Проветрившись – через два дня, – пушистый негодник вернулся домой с довольной мордой,грязный иголодный,с осколком стекла в лапе. Уворачиваясь от веникаАнны Валерьевны,пёс искренне недоумевал: «За что?!» Потом:«Почему это от хозяйки так сильно разит валерьянкой?!»А ещё через день лапу разбарабанило так, что пришлось ехать в клинику.

Серафима в этот день вела приём вместо заболевшей коллеги. Очередь была небольшой, основной поток обещал хлынуть после шести часов вечера. Сима любила, когда можно было не торопиться, а размеренно поизучать каждого изпациентов. Уже прошли три хозяина с кошками, потом принеслиморскую свинку. Следующей была серая лайка в сопровождении немолодой женщины. Даже на трёх лапах жизнерадостный пёс подскакивал около женщины, так и норовя подняться на задние лапы и лизнуть ей лицо.

– Да успокойся же ты, окаянный! – пыталась осадить она пса, впрочем без злости, а скорее ворчливо-любя.

Видно было, что у них взаимопонимание и нежные чувства друг к другу, хотя и без сантиментов. Естественно, когда девушка подошла к пришедшим, пёс встал на защиту дамы – шерсть на загривке поднялась, зубы чуть выглянули в предупреждающем полуоскале, но рычать он не стал…

Серафима улыбнулась:

– Ты хочешь сказать, что тебя надо бояться? Может, оно и так, но я тебя, братец, разочарую: я тебя не боюсь.

С этими словами она подняла собаку на стол, ловко осмотрела рану, сделала рентген, достала осколок стекла, расширив рану, очистила её от гноя, промыла раствором хлоргексидина и наложила повязку. Беглец вёл себя хорошо, стойко перенося все неприятные манипуляции. Видимо, уже понял, что девушка помогает ему.

– Ой, спасибо, – обрадовалась Анна Валерьевна. – Сейчас мы домой пойдём.

– Какое домой! – воскликнула Сима. – Антибиотик сейчас вколю, анализ крови возьму, от паразитов буду обрабатывать: неизвестно, что он нацеплял на воле. И на два-три дня он у нас в клинике останется, понаблюдаю его.Если с ранкой будет порядок, я её зашью, обработаю. Потом швы снимать придёте через десять дней.

– Сколько возни с этим негодником! – покачала головой женщина.

– Ну а как вы хотели! Животные – как дети. За ними уход нужен.

После обработки лапы Серафима гладила собаку и разговаривала с Анной Валерьевной, которая была для Волчка (так сразу про себя окрестила лайку Сима) хозяйкой и заботливой«мамой».

– Кто занимается собакой?

– Да никто не занимается. Хозяйке не нужен, а я уже не молоденькая за ним по лесу носиться. Он же непоседа, всё норовит поводок вырвать и удрать.

– Собака чистопородная, жалко… Сегодня стекло, а завтра под машину угодит,– вздохнула Сима.

Волчок оторвался от собачьего лакомства, презентованного девушкой за хорошее поведение, словно понял, что речь идёт о нём, потом опустил морду и, причмокивая, продолжил хрустеть косточкой.

Они подружились. В следующий раз, когда пришли на перевязку, пёс уже радостно вилял «докторше» хвостом-колечком, как старой знакомой. Потом Серафима приехала к ним в гости в отсутствие хозяйки Ольги, осмотрела вольер, выгуляла Волчкав лесу – на радость ему и Анне Валерьевне, которая действительно еле поспевала за «молодёжью». Поэтому, когда собака сбежала и не вернулась, плачущая пенсионерка позвонила именно лечащему врачу Серафиме Новицкой.

Девушка с тревогой посмотрела на собаку. «Почти не двигается… Неужели мои опасения не напрасны, неужелизадет спинной мозг?!»Серафима тут же стала гнать прочь страшные мысли.

Время тянулось невыносимо медленно. Наконец подошла их очередь на рентген.Схватив ещё влажные снимки, Новицкая прикрепила их на негатоскоп, мысленно сосчитала до десяти.С трудом справляясь снакатившим страхом, сделалаглубокий вдох и сосредоточилась на чётких контурах белеющих на тёмном фоне костей собаки. Потом тихо опустилась на кушетку. «Вот и всё. Живой, но не жилец…»

Нужно было идти, звонить Анне Валерьевне, отпускать Антона, определять собаку на время в клетку. Сил не было: только сейчас Серафима поняла, как она устала.

В кабинет вошёл Аркадий Ильич. Встретившись с глазами девушки, спросил:

– Что? Всё так плохо?

Новицкая покачала головой. Завклиникой подошёл к снимкам и замер перед ними.

– М-да. Не повезло собаке. Об операции думала?

– Думала. А поможет?!

– Можно попытаться. Ну а там как судьба…

Серафима была очень благодарна шефу: он взял у неё телефон и позвонил хозяйке, сам вышел к Антону поговорить. Собаку унесли, а ей сделали крепкий чай с лимоном и сахаром.

– Иди домой, Сим, с хозяйкой я сам поговорю.

– Я дождусь.

– Ну, как знаешь.

Хозяйка приехала в клинику только после десяти вечера. Всё это время Серафима сидела на одеяле рядом с клеткой Волчка, гладила по загривку, словно успокаивала его и себя: «Не грусти, дружище, не из таких ям выбирались. Вселенная нас не оставит». А сердце уже сжималось отжалости то ли к собаке, то ли к себе – что нет рядом близкого человека, который защитит от внезапно навалившегося на неё мира. Мира-без-прошлого…


* * *

Хорошо тем, кто знает, кто он, кто его родители, где его дом. В случае с Серафимой прошлое загадочным образом отсутствовало. Самое первое её воспоминание: ранняя осень, она бредёт по пыльной просёлочной дороге, в тишине, изредка нарушаемой шумом проезжающих машин. На ней брюки цвета хаки, песочного цвета трикотажная кофта да кроссовки.Всё! Больше вещей нет, как и документов. О себе она не знает ничего, известно только имя – Серафима. Редкое, нездешнее, словно из прошлого века. Да и его девушка случайно прочитала на левом запястье, когда солнце начало припекать, стало жарко и она закатала рукава кофты по локоть.

Куда и откуда она идёт, тоже было для неё загадкой – она просто очутилась на этой дороге, и всё! Наверное, шла она долго:ноги изрядно гудели. Серафима дошла до огромного валуна, что стоялу самой дороги, и с наслаждением оседлала гостеприимный, тёплый камень, хотя и пыльный.

Машин, как назло, не было,– видимо, дорога была не основная. Девушка решила, что ещё посидит минут двадцать, а потом пойдёт дальше – искать более оживлённую трассу. Вдруг послышался звук идущей машины, и она увидела вдалеке серый уазик. Серафима вскочила на ноги и стала махать рукой.

Уазик остановился. Из окна высунулся молодой мужчина.

– Ого, какие цыпочки на дороге!

Симе он почему-то сразу не понравился, она уже пожалела, что остановила машину.

– Ну чё встала, залезай! – весело крикнул он и подмигнул.

Девушка отступила назад в нерешительности.

– Залезай, говорю, не съем я тебя, – торопил её водитель. – Давай быстрее, а то я опаздываю. Мне ещё в два магазина надо товар развезти.

Серафима наконец решилась и села в машину. Уже в кабине она почувствовала запах перегара. Мужчина, который представился Николаем, либо был с похмелья, либо уже выпил с утра. В его сторону она старалась не смотреть. Зато он смотрел на неё, пристальноразглядывая. От этого ей стало не по себе.

– Тебе куда надо-то? – задал вопрос Николай. – В Балашеевку или в Новенск?

Девушка первый раз слышала об этих населённых пунктах. Нужно было как-то выкручиваться.

– А вы куда едете?

– Я в город еду, там все приличные магазины. В Балашеевке одни только поселковые продмаги.

«Уже хорошо, – сообразила Сима. – Значит, Новенск – город, а Балашеевка – посёлок. Знать бы ещё, который из них ближе…»

– А мне в Балашеевку.

– Заезжать не буду – у поворота приторможу. Мне дальше в город машину гнать.

Серафима обрадовалась, что выйдет раньше.

Наконец грунтовая дорога закончилась, иуазик выехал на широкую, с асфальтом. Здесь движение было пооживлённее. Видимо, мужчина заскучал смотреть на дорогу.

– Красивая ты, кровь с молоком! А как неживая. Парень-то есть?

– Есть, – слукавила Сима.

Вдруг Николай выбросил в её сторону руку и притянул девушку к себе. Сима схватила его руку, пытаясь отодрать её от своей талии.

– А вот и врёшь, – загоготал он. – Нет у тебя никакого парня! Непривычная, когда тебя мужик обнимает, необученная. Но я хороший учитель, быстро научить могу, если будешь прилежной ученицей…

И он бесцеремонно полез под кофту. Сима в ужасе пыталась вырваться, но мужчина был сильнее. Он выпустил на мгновение руль и затащил девушку себе на колени.

– Остановите машину, я хочу выйти! – кричала она, пытаясь вырваться из западни.

Началась борьба. Николай не ожидал такого яростного сопротивления от хрупкой девчушки. Она же отталкивала его и пиналась. Машина незаметно съехала со своей полосы, уходя влево.

– Тише ты, бешеная!– пытался утихомирить её водила. – Думаешь, не совладаю с тобой?

Сима в отчаянии вцепилась в его лицо, мужик опешил и выпустил руль. Оттолкнувшись от него, Сима упала на сиденье рядом. И вдруг увидела, как им навстречу летит огромный грузовик.Вскрикнув, интуитивно закрыла голову руками… Последовал страшный удар, и всё! Больше она ничего не помнила…


* * *

– Девоньки, она очнулась! – услышала Сима чей-то радостный крик и разлепила тяжёлые веки.

Голова сильно болела, хотелось пить. Сима облизала пересохшие губы.

– Пить…

Тут же к ней подошла женщина в белом халате и протянула стакан. Серафима выпила и осмотрелась.

– Я в больнице…– догадалась она.

– Ага! Могла быть на кладбище, но тебе крепко повезло. Ты что-нибудь помнишь?

Серафима покачала головой.

– Ваш УАЗ «буханка» с КамАЗом столкнулся. Кабина всмятку, водитель погиб на месте. А с твоей стороны дверь от удара распахнулась, вот ты и вылетела. Головой знатно приложилась, а так руки-ноги целы. Просто чудо!

Девушка потрогала голову: забинтована. Да, огромную махину, несущуюся на неё, она вряд ли теперь забудет…

– Ты лежи, не вставай, – предупредила медсестра. – Сотрясение-то у тебя сильное. Хотели в Новенск перевезти, так врач вообще не велел тебя тревожить. Он скоро придёт, вот обход сделает и заглянет.

Врач Василий Семёнович пришёл не один. С ним в палату зашёл молодой парень лет двадцати пяти в форме полицейского.

– Очнулась красавица! Живая! – вместо приветствия выдал доктор. – Спрашивай Валерий, только не долго.

Следователь присел на край постели и достал планшет.

– Скажите своё имя, фамилию, отчество и полную дату рождения, – попросил он.

– Серафима, – еле слышно назвалась больная.

– Отлично, дальше.

– Я не помню…

Выяснилось, что девушка не помнит ничего: ни кто она, ни откуда, ни куда и к кому направляется. Для любой другой это была бы трагедия. Но Серафима и до аварии ничего не знала о себе. Так что для неё обстоятельства сложились весьма удачно – теперь потерю памяти можно было списать на аварию.

Девушку перевезли в Новенск и показали лучшим специалистам там. Безрезультатно: память не возвращалась. Её фотографию напечатали в областной газете в надежде, что найдутся родственники, —никто не отозвался. Запросов найти пропавшего человека тоже не поступало. Её продержали в больнице две недели – пора было выписывать…

Следователь Валерий Евсеев, постучавшись, зашёл в кабинет к начальству:

– Здравствуйте, Пётр Егорович, вызывали?

Седовласый майор Рогачёвоторвался от бумаг:

– А, Валера! Заходи. Ты вот что мне скажи, что с этой девушкой? Нашлись родственники?

– С Серафимой? Никак нет. Глухо всё. В больнице её дольше оставлять не могут, готовы выписать хоть сегодня.

– И куда же она пойдёт? – задумчиво произнёс начальник отделения и потёр затылок. – Она с дочкой моей ровесница. Семнадцать лет, одна, обидит ещё кто-нибудь…

Капитан Евсеев напряжённо смотрел на начальника.

– Я тоже об этом думал, – вздохнул он. – Документы бы ей, потом можно в детский дом.

– Екатерина Васильевна ещё там?

– Да вроде заведует. Закрыть их хотели, но она отстояла, в Москву даже ездила.

– Вот и хорошо, – обрадовался майор. – Поехали за девушкой.


* * *

– Да милые вы мои! – всплеснула руками крепенькая пухленькая женщина лет шестидесяти. – Как я её без документов-то смогу принять?

– Екатерина Сергеевна, сделаем! Привезу я ей документы. Паспорт, свидетельство – всё как положено!– горячо заверил Рогачёв. – Ну не может главврач больницы её больше держать у себя! Выручай, а?

Серафима переводила грустный взгляд с хозяйки детского дома на мужчин и обратно.

– Чисто котёнка пристраивают… Блох нет, лишая тоже. В лоток ходит без промаха. Только без документов…

Полицейские и заведующая посмотрели на неё и прыснули.

– Хорош котёночек, – смеялась Екатерина Сергеевна. – Выше меня ростом. Ладно, оставляйте уж.

Мужчины переглянулись.

– Как тебя звать-то? – поинтересовалась женщина.

– Серафима. Серафима Новенская, – ответил за девушкуЕвсеев. – Она свидетелем по делу проходит.

– Как? – не расслышала Екатерина Сергеевна. – Новицкая?

– Новенская, – поправил капитан. – Она в Новенск ехала.

Но у майора уже заблестели глаза.

– Серафима Новицкая, хорошо звучит! Ещё бы отчество придумать…

Екатерина Сергеевна вздохнула.

– Мужа моего покойного Георгием звали. Может, Георгиевной? Будет мне как дочка… У нас только сыновья. А он всегда дочку хотел.

– А днём рождения запишите двадцать пятое сентября, – подсказал Валера. – Девчонка чудомв аварии выжила. Можно сказать, второе рождение…

– Серафима Георгиевна Новицкая! – торжественно произнёс майор. – Лично мне очень нравится! С такимичудесными именем и фамилией и судьба должна быть соответствующая!


* * *

В обычном детском доме не учат хозяйству. Уроки домоводства не в счёт. Но Серафима попала в детский дом в маленьком городишке, и он отличался от детских домов в крупных городах. Частые проверки вышестоящих инстанций постоянно выявляли нарушения: нет спортзала, нет компьютеров, не хватает классных комнат – в одном помещении занимаются третий и шестой классы. Сам детский дом тоже был маленький – двадцать детей и три педагога.

Сперва их хотели закрыть, но поездка в Москву возымела действие, и на них просто махнули рукой. Потому как и финансирования нет, и работать никто не идёт. Детскому дому присвоили статус экспериментальной площадки, прикрепили к какому-то московскому ведомству. Местные проверки закончились, и страсти улеглись.

Заведующей с самого основания была Екатерина Сергеевна Ковалёва, шестидесяти лет, на пенсии. Свои дети давно выросли и разъехались – вот и воспитывала чужих. Всё лучше, чем одной куковать. А так веселее.

Повара не было, готовили всё сами. Это тоже было «нарушением». Но благодаря этому «нарушению» все девчонки от мала до велика прекрасно умели готовить. Вкуснее, конечно, получалось у старших. Но на то они и старшие.

С седьмого класса детдомовцев прикрепляли к ближайшей школе: там и программы, и учителя были посильнее. Учились все хорошо или отлично. Тройки за год были редкостью. Екатерина Сергеевна не отчитывала за плохие оценки, но внушала, что, оставшись без родителей, они должны царапаться в этой жизни. И они царапались. Сима пошла в одиннадцатый класс. Из старших Рита была в десятом, Рома и Антон – в восьмом, ещё пятеро – в седьмом.

Новицкая не знала о своём прошлом ничего: училась ли она когда-нибудь? Но, как выяснилось, к удивлению учителей и её самой, знания у неё были выше среднего. Особенно легко ей давалась алгебра, химия и биология. Впрочем, и остальные предметы у «детдомовской» шли хорошо. Отношения с девчонками в классе у неё сразу не задались. Когда одиннадцатому«А» классу объявили, что с ними будет учиться «особая» девочка, все приготовились встретить этакую серую мышку, забитую и зашуганную. Каково же было их удивление, когда директор привела в класс высокую, стройную кареглазую красавицу с королевской осанкой. «Первые леди» класса сразу сникли, а парни с того дня переключились на новенькую: стали бросать в её сторону заинтересованные взглядыи тайкомприхорашиваться.

Хуже дело обстояло у Риты. Часто после школы Серафима замечала у девочки красные,припухшие от слёз глаза. На все расспросы она молчала, как партизанка. Но один раз не выдержала и расплакалась при Симе. Оказалось, одноклассники постоянно зажимают её возле туалета и лапают. Учителю признаться ей было стыдно, поэтому Рита молчала, плакала и терпела.

Новицкая взяла упирающуюся подругу за руку и пошла прямиком в отделение полиции. На следующее утро к школе подъехали два милицейских уазика, мужчины в форме сгребли пацанов из десятого класса и увезли в отделение.

Когда их вернули к последнему уроку, на бывшихнагловатых «мачо» было жалко смотреть: они были ниже травы, тише воды. На Риту с того дня они даже боялись глянуть, Симу обходили стороной. Позже просочились слухи, что по приказу начальника отделения майора Рогачёва молодым людям устроили экскурсию в следственный изолятор, где на несколько часов их заперли в пустующей камере, а двоих зачинщиков и вовсе посадили в камеру к заключённым под стражу. Правда, за ними следили, но страху парни натерпелись сполна!

Когда пришло время покидать детский дом, Екатерина Сергеевна вызвала Серафиму к себе.

– Надо тебе, деточка, о профессии подумать. Нужно такую выбрать, чтобы ты всегда востребована была. Помощи ждать тебе, Симочка, неоткуда.

– Понимаю, – согласилась Новицкая.

– Я тут подумала: может, тебе ветеринаром стать? – предложила заведующая. – В городе осядешь – домашних питомцев будешь лечить. В село поедешь – и там без работы не останешься. Я посмотрела, два вуза есть недалеко от нас. С твоими мозгами легко поступишь. Что думаешь?

Серафима день подумала и решила, что быть доктором для братьев меньших – не такая уж плохая идея…


* * *

При виде хозяйкиОльги пёс поднял морду и гавкнул: хвостом при перебитой спине он вилять не мог, вот и поздоровался как сумел. Видно было, что он рад этой не в меру надушенной крашеной блондинке, одетой в дорогой серый брючный костюм.

– Малыш, как ты?! – проворковала та, наклонившись над клеткой.

– Плохо, – жёстко прервал идиллию вошедший с ней главврач клиники. – Очень плохо! У собаки сломаны тазовые кости, сломан позвоночник и частично повреждён спинной мозг. Собака чудом осталась жива.

Глаза у блондинки расширились. Видимо, она не ожидала, что врач выпалит ей страшный диагноз прямо в лицо, без щадящей психологической подготовки, какая встречается в фильмах.

– Как повреждён спинной мозг?!

– Частично надорван. С костями разобратьсяможно, такие операции наша клиника делает. А вот с мозгом сложнее: он или восстановится,или нет… Нужно быть готовой ко всему. И даже к тому, что собака навсегда останется инвалидом.

– То есть собаке требуется операция?

– Это только начало – операция! Главное – это восстановление. После предстоит долгая реабилитация собаки.

Серафима, продолжая поглаживать Волчка, напряжённо переводила взгляд то на хозяйку, то на Аркадия Ильича. Блондинка отошла от клетки, закусила губу, отчего немного размазалась помада, и задумалась.

– А сама по себе травма не может пройти? Ведь говорят же: заживает всё как на собаке.

То, что она сморозила откровеннейшую чушь, хозяйка собаки поняла по тому, как со вздохом переглянулись врачи, а потом Аркадий Ильич обратился к горе-владелице:

– Несравненная Ольга Александровна! Сама по себе подобная травма пройти, конечно, может, но только с одним исходом – летальным…

Уязвлённая егоответом, женщина заговорила пылко, с обидой:

– У меня своих проблем хватает, а тут ещё собака! Не я её заводила, а бывший муж. И между прочим, на содержание собаки он мне денег не оставил! И на лечение тем более. Да, случилось несчастье, да, жалко собачку, но я-то здесь при чём?! У меня нет ни возможности, ни желания, ни времени заниматься больным животным. Может, это прозвучит жестоко, но не лучше ли избавить беднягу от мучений…

– А вас – от лишних хлопот! – внезапно встряла Серафима, поняв, к чему она клонит.

– А вас, девушка, никто не спрашивает! – взвилась хозяйка.

– Не кричите на Серафиму Георгиевну! – заступился главврач. – Как я понял, вы, Ольга Александровна,не собираетесь лечить собаку. Тогда,может, стоит написать отказ от животного?

– А что, это возможно? – сразу оживилась Ольга.

– Да, такое практикуют те, кто не может себе позволить лечение питомца. Животное остаётся в клинике, а хозяин навсегда утрачивает право нанего.

– Отлично, меня это вполне устраивает. Я даже могу дать денег на эвтаназию.

– Тогда прощайтесь с собакой и пройдёмте в мой кабинет, нужно уладить формальности. Надеюсь, паспорт у вас с собой?

Серафима поднялась и молча уступила место возле Волчка. Хозяйка подошла к клетке, окинула лежащего пса взглядом и пошла прочь. Пёс, потянувшийся сначала мордой к ней, словно что-то понял, положил голову на лапы и с безучастным взглядом остался лежать в своём новомдоме.


* * *

Проснулась Серафима оттого, что кто-то тряс её за плечо. Она открыла глаза и увидела, что уснула на одеяле возле клетки. Её рука так и лежала на загривке Волчка, пёс тоже спал.

«Да, день выдался трудный – измотал обоих…» – подумала Сима, поднимаясь на ноги.

– Ты вот что, – предложил шеф, – ложись в моём кабинете, там кушетка удобная.А я – домой! Надо же мне хоть иногда дома появляться. Утром встанешь, собаку свою к операцииподготовишь, а там и я подъеду.

– Мою собаку?!

– Твою, твою, чью же ещё? Официальный отказ у меня на руках, так что владей!

– Аркадий Ильич!Спасибо… – начала было Сима, но дальше слова кончились, и девушка повисла на его шее.

– Тише ты, шальная… Как готовить собаку к операции, помнишь?

Новицкая сразу разжала объятья и быстро закивала головой.

– Выспись. Ассистировать мне будешь.

Он шёл к выходу, улыбаясь, размышляя о том, что мир, пожалуй, ещё постоит, пока есть такие отчаянные девчонки, способные бороться за тех, кто им дорог.


* * *

Судьба решила, что собака и так натерпелась и что с неё хватит, – операция прошла удачно. Аркадий Ильич радостно потирал руки, шутил, почти не курил – явный признак того, что он доволен своей работой.А вот у Серафимы случился«отходняк»: после всех переживаний и безумного нервного напряжения во время операции она сидела на стуле, не в силах подняться. Навалилась апатия, ей вдруг показалось, что всё было зря и что она не справится. Глаза девушки наполнились слезами, и предательская струйка покатилась к подбородку…

– О! Серафима Георгиевна победу празднует! – поддел её шеф по дороге из курилки.

– Ка-какую победу? – шмыгнула носом девушка.

– Первую. Окончательная ещё впереди. Поезжай-ка ты, красавица, домой. Отдохнёшь, сил наберёшься. Ну а завтра чтобы как штык была: перевязкой собаки сама займёшься.

– Аркадий Ильич! Сколько я за операцию должна?

Заведующий клиникой посмотрел на неё, уставшую, с больными, грустными карими глазами, и усмехнулся:

– Ничего ты не должна, считай,я на твоей собаке попрактиковался, чтоб квалификацию на потерять, а то, знаете ли, всё с бумажками да с бумажками.

Сима знала:шеф лукавил —все рядовые операции выполнялись другими хирургами, он же брался за самые сложные и блестяще с ними справлялся. Стоили такие операции прилично, но люди готовы были платить клинике ещё больше, только чтобы их питомца оперировал Ярыгин. Им с Волчком несказанно повезло!

«Домой так домой! Всё равно я сегодня уже ни на что не способна»,– пронеслось в её голове. Оназаглянула в стационар, посмотрела,кактам собака, и пошла одеваться.

На выходе внимание привлёк громкий спор на ресепшене. Вика что-то пыталась объяснить молодому высокому мужчине. Серафима прислушалась.

– Молодой человек, я ещё раз вам повторяю, вчера в клинику поступило пять собак: померанский шпиц с несварением, немецкий догс купировкой ушей, сеттер с онкологией, такса с плановыми прививками и лайка с травмой. Но лайку привезла наш врач Серафима Георгиевна, других собак не поступало.

– Нет, там девушка молоденькая совсем, а собака серая, вроде лайка.

– Вот я и говорю, это наш врач привезла.

– Да при чём тут ваш врач?!

Тут Виктория увидела Новицкую и обрадовалась.

– Да вот же она! Серафима Георгиевна!Тут мужчина собакой интересуется, поговорите, пожалуйста.

Сима узнала Тараса сразу, как только он обернулся. Сегодня он был в джинсах и чёрной кожаной куртке. Узнала и удивилась: «Зачем он здесь?»Остапенко тоже с удивлениемразглядывал вчерашнюю «нарушительницу».

– У тебя реально такое имя – Серафима?

– А тебя что-то смущает?

– Ну, я думал,врачу с именем Серафима Георгиевна лет так шестьдесят, – усмехнулся он. – Родители приколоться решили или в честь кого-то назвали?

– Я не знаю, я их ни разу не видела, – ничуть не смущаясь и глядя прямо Тарасу в глаза, ответила девушка.

Емустало неловко.

– Извини, не знал… – Он замолчал ненадолго, потом продолжил:– Значит, ты ветеринар… Понятно теперь, почему ты за собакой кинулась. Кстати, как она?

– Сломан позвоночник, задет мозг. Сегодня прооперировали.

Тарас тяжело вздохнул.

– Ты-то как в клинике оказался?

– Так Антон сказал, что сюда вас отвёз.

– А!.. Весьма благородно с твоей стороны проведать несчастную псину, – не без сарказма произнесла Серафима.

Остапенко с интересом изучал девушку: там, на гонках, он был занят и сосредоточен на другом. Ровный овал лица, тонкий, аристократический, чуть вздёрнутый носик, красиво очерченные полные губы. Тёмно-каштановые волосы немного вились и спускались ниже плеч. Огромные карие глаза с густыми пушистыми ресницами создавали впечатление бархатных, а густые естественные брови, которых раньше не было видно из-за шапки, подчёркивали жаркий,проникновенный взгляд. Странно, что он не обратил внимания на неё вчера. Хотя… когдадогоняешь, некогда смотреть. И когда несёшь на плече – тоже.

– Ты из меня монстра-то не делай. И так на душе погано. Лучше скажи, чем помочь.

Девушка посмотрела в глаза Тараса с недоверием: «Неужто и впрямь помочь хочет? Что-то не верится, ведь бросил же он собаку на трассе —сбил и уехал».

Тарас словно прочитал её мысли.

– Ладно, понял: нет мне прощения.

Серафима молчала, опустив глаза в пол.

– Ты, я вижу, домой собралась. Так я на колёсах, могу подбросить.

На мгновение она представила, как будет долго ждать трамвая, потом ехать семь остановок, а затем ещё минут десять идти до общаги пешком, и согласилась:

– Ну, если не трудно… Я просто с ног валюсь от усталости, правда.

Они вышли вдвоём, щурясь на яркое солнце – весна уже совсем близко. Серо-стальная «мазда» быстро домчала их до общаги ветеринарной академии, и они расстались, как думала Серафима, уже навсегда.


* * *

Шеф был абсолютно прав: после операции и начинается самое тяжёлое…Перевязки, капельницы, массажлап. Серафима практически поселилась в клинике. Днём плановый приём, ночью оставалась на дежурство: только так она могла заработать на оплату дневного стационара для Волчка. Конечно, ей, как сотруднице, сделали скидку, но содержание собаки всё равно било по карману. В общаге появлялась редко. Машка понимала, но всё равно скучала без подруги и задушевных разговоров перед сном.

Её научный руководительворчал: кандидатская диссертация аспирантки Новицкой продвигалась очень медленно. Хотя все на последнем курсе знали, что девушка пошла в аспирантуру не из-за любви к науке – ей попросту негде было жить, аспирантам же давали общежитие. Теперь заложница обстоятельств потихоньку скребла «научный труд» в редкие свободные минутки или по ночам, мечтая выспаться.

Шов у собаки затягивался, но особых улучшений не было: задние лапы,хвост так и оставались неподвижными. Умный пёс как-то понял, что Серафима теперь его хозяйка, и был несказанно рад этому – он ожил, в прежде тусклых глазах появился живой блеск. Когда она гладила его, Волчок благодарно лизал ей руки или утыкался мокрым носом в её ладонь.

– Ты не брутальная охотничья собака, ты – кошка! – смеялась она.

Пёс не возражал: минуты рядом с ней казались ему блаженством. Заезжал Антон, сказал, что просто ехал мимо, при этом отводил взгляд, стараясь не встречаться с девушкой глазами… Встреча получилась очень короткой. Новицкая вела приём и вышла в коридор за результатами анализов очередного пациента. Извинившись, что не может больше говорить, она скрылась в кабинете.

Через неделю сделали повторный рентген.Вооружившись снимками, Серафима деликатно поскреблась в кабинет к заведующему.

– Аркадий Ильич! Вы сильно заняты?

– Занят, но не сильно.

– Тогда я позже загляну, – пробормотала Сима, затворяя дверь.

– Да входи уже!

Тщательно изучив снимки, Ярыгин нахмурился и замолчал. Серафима с тревогой смотрела ему в лицо, на смея задать вопрос.

Завклиникой заговорил сам:

– Костимы собрали прекрасно, и они начали срастаться. Но вот мозг! Он не хочет восстанавливаться, а без него – сама знаешь…

Новицкая знала: без восстановления мозга собака обречена остаться наполовину овощем.

– Что же делать? – тихо спросила она.

– Ждать. Продолжать реабилитацию по полной программе. Ждать и верить. – Потом подмигнул Серафиме и тепло улыбнулся:– И не вешать нос!

Поблагодарив шефа, Серафима вышла из кабинета. В клинике она оставаться не могла.Отпросившись, сославшись на головную боль, она оделась и отправилась бродить в парк неподалёку, благо к вечеру мамашки с горластыми детьми расходились по домам и в паркзаглядывали только парочки влюблённых. Переполнявшиееё чувства требовали выхода, и здесь, на дальней скамейке, спрятанной в глубине парка, она могла плакать сколько душе угодно… Со слезами вымывались усталость, отчаянье итоска, становилось легче.

«Ну и чего ты разнюнилась? – спросила Новицкая сама себя. – Всё ведь хорошо, даже отлично! Волчок идёт на поправку, работа есть, крыша над головойтоже. Друзья помогают чем могут, на работе ценят. Вот точно – дурёха!»

Ейвдруг вспомнился незабываемый её первый день в ветеринарной клинике.


* * *

То, что на стипендию она не выживет, девушка поняла сразу. Как только Новицкая получила студенческий билет, на следующий день,не откладывая,после трёх пар села на трамвай и поехала на собеседование в одну престижную клинику города. В чём престижность, она так и не поняла из рекламы, но ветлечебница позиционировала себя именно так.

Тщательно обдумывая, как она будет держаться и что говорить на собеседовании, Серафималюбовалась из окна стройными ярко-красными рядами клёнов вдоль трамвайных путей. Всё-таки осень – удивительное время!Настроение было отличное, времени хватало.Проходящего мимо кондуктора она спросила, через сколько остановок будет «Площадь Победы». Оказалось, она села не на тот трамвай и, конечно, он её увёз чёрт-те куда. Выскочив в уже закрывающиеся двери, Серафима растерянно окинула взглядом незнакомую улицу и стала ждать транспорт в обратную сторону. Видимо, трамвай и автобус ушли недавно: на остановке, кроме неё, никого не было.

«Значит, придут не скоро, – досадовала она. – Да здравствует закон подлости!»

Время шло, девушка понимала, что может опоздать, и нервничала. Чтобы отвлечься, она принялась рассматривать окрестные дома, афиши, скверик неподалёку, фонтан. Внимание Серафимы привлёк шум возле фонтана. Слышались детские голоса и смех, и тут же – жалобные крики и чей-то плач. Оценив расстояние от остановки до фонтана (если что, добежать успею), девушка подошла поближе. Фонтан был до краёв заполнен водой, в нём наряднымразноцветным ковром плавали листья.

Но внимание приковывало не это. На самом краю бортика фонтана на коленках стояламаленькая девочка лет шести. Наклонившись к самой воде, она тянула руку к крохотному существу в фонтане, призывая его плыть к ней. Присмотревшись, Серафима увидела маленького серого котёнка, который изо всех сил грёб лапами к спасительному бортику и протянутойруке.

«Давай, давай, ещё немножко осталось…» – ободрялакотёнка девочка, хотя расстояние было весьма приличным. Может, котёнок бы и доплыл, но ему не дали: двое мальчишек лет одиннадцати кидали камни в воду, стараясь попасть в беднягу или рядом с ним. Девочка плакала и кричала: «Нет! Не надо, он же утонет! Помогите!» Видимо, некоторые камни долетали и, падая, вызывали всплеск: котёнок был мокрый, ужас стоял в его глазах. Скорее всего, он уже на раз уходил под воду от этих волн, но всплывал и боролся дальше.

– Я сейчас кому-то уши оборву!– закричала Серафима. – Маленькие садисты!

– Ничего ты нам не сделаешь! – последовал ответ, сдобренный смехом и отборным матом.

Тот, что повыше, ухмыльнулся, с вызовом прицелился и бросил камень. На этот раз малышу не повезло: камень угодил в спину, и котёнок резко ушёл под воду и больше не появился на поверхности.Выждавсекунд десять, Серафима бросилась в фонтан.

Брюки намокли, вода доходила почти до ягодиц и была холодной. Куртку она сбросила на бегу, закатывать рукава водолазкине стала: на счету была каждая секунда. Нащупав маленькое тельце на дне, девушка вытащила его и побледнела: котёнок не дышал… Стараясь не сломать рёбра, Серафима несколько раз сдавила грудную клетку и живот котёнка. «Ну же, давай, дыши!» Часть воды вышла, но малыш не подавал признаков жизни. «Реанимация… Иначе не спасти!»

Двое пацанов не ожидали от тётки такой прыти и несколько обалдели. Они, развалившись,сидели на бортике и смотрели, как Серафима ищет котёнка, апотом, сжимая его в руках, торопясь, выбегает из фонтана. Поравнявшись с малолетними негодяями, девушка неожиданно сдёрнула за ноги в воду сначала одного, следомвторого. Всё произошло молниеносно: оба рухнули плашмяв мутный бассейн фонтана, с головой погрузилисьв воду и тут же как ошпаренные вскочили на ноги. Ошалело-испуганно смотрели они на незнакомку.

– Вы чего?!– заорал тот, что помельче, старшенький же пытался откашляться, наверное хлебнулпри падении.

– Как водичка? Бодрит? Проделом вам, свинёныши!

Вот и девчушка. Благодарно сияют глаза. Ещё всхлипывая, что-то лепечет, очевидноспасибо.Она пока не поняла, что чуда может и не случиться.

– Это твой котёнок?

– Да, только это кошечка, – тихо уточнила маленькая хозяйка.

– Тебя как звать?

– Юля.

– Подержи-ка, Юля.

Передав плачущей девочке котёнка, Серафимабыстро натянула куртку, затем, забрав малыша, прижала его к груди.

– Нужен врач срочно, понимаешь?

Девочка энергично махала в сторону соседнего дома.

– За тем домом есть больница для животных. Мы с мамой туда собаку водили и…

Не дослушав историю Юлькиной собаки, Новицкая уже бежала по улице так, что от неё шарахались прохожие.«Только, пожалуйста, не умирай!»


* * *

Влетев в клинику, Серафима выдохнула:

– Реанимацию!Срочно!

Девушка на ресепшене без лишних вопросов подхватила ещё тёплый серый комочек и исчезлаза стеклянной дверью. Только теперь Новицкая упала на стул и попыталась отдышаться. Это потом она оценила: никто из персонала не лез с расспросами, с неё не требовали документов для оформления договора, её просто оставили в покое. Сердце ещё долго билось о рёбра, а дыхание сбивалось, потом успокоилось.

Спустя десять минут в холл вышел врач, молодой мужчиналет тридцати:

– С маленькой серой кошечкой кто пришёл?

Серафима поднялась, хотела сказать «я», но слова застряли в горле.

– Жива ваша мелкая, под капельницей лежит, отдыхает. Натерпелась малышка – с того света вытащили.

– Спасибо! – наконец прорезались слова у девушки.

После недавнего напряжения внутри всё расслабилось, хотелось прыгать от счастья, радость хлынула горячим потоком, сияющая улыбка заиграла на губах, сделав лицо похожим на лицо ребёнка.

В это время дверь клиники распахнулась, сразу стало шумно, на пороге возникла компания из четырёх человек.Грузный лысеющий мужчина тащил за руку паренька, за другую – маленькую девочку. Девочка упиралась и вырывалась, мальчик вёл себя покорно. За мужчиной,не вмешиваясь, чуть отстав, семенила дородная женщина, судя по всему супруга.

– Ну и где эта «тётя»? – рявкнул он на девчонку.

Серафима узнала Юльку и одного изпацанов, что издевались над котёнком.Конфликт разгорался,запахло скандалом.

Девушка подошла к Юле и, глядя в глаза «папаше», с угрозой процедила сквозь зубы:

– А ну, отпустил ребёнка!

От неожиданности онвыпустил руку малышки, та бросилась к Серафиме и вцепилась в неё.

– Это ты толкнула моего сына в воду? – начал наседать возмущённый «родитель».

Где-то хлопнула дверь, и в холле появился мужчина лет сорока, в очках, с бейджем на белом халате.

– Заведующий клиникой, – представился он. – Что здесь за шум?

Гнев папаши, настроенного на откровенную ругань, видимо, несколько поостыл от этого спокойного и одновременно властного тона – он молча уставился на завклиникой.

Не дождавшись ответа, заведующий обвёл всех присутствующих взглядом и продолжил:

– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?

Врач, разговаривавший с Серафимой, видимодежурный, подошёл к нему и, наклонившись к уху, шёпотом сказал несколько фраз. То, что он говорил о них, Новицкая поняла по кивку головой в её сторону.

Загрузка...