Хранитель Моста влюбленных

Глава о рыжей девице, которая вовсе не девица, и о четырех изваяниях, топивших в фонтане писающего паренька

Рыжая девица с длинными вьющимися волосами, стуча каблуками, неслась по улице Ленина. Зеленое пальто с золотыми эполетами и воротником-стойкой, идеально сидящее на стройной фигуре, было застегнуто на большие пуговицы. Прохожие оборачивались вслед. Мужчины – с восхищением и цокая языками, женщины – завистливо, делая вид, что их интересует пейзаж за спиной.

Девица по старой привычке называла первую в городе улицу, появившуюся в царское время и берущую начало у Моста влюбленных, Спасской. Прошло больше века, а привычка осталась. Хотя что век – он как лопоухий заяц: глазом не успеешь моргнуть, как проглотила. Новое название девица не признавала и во всех отчетах о произошедшем за день указывала старое. Исправления вышестоящего начальства упорно игнорировала: что эти названия – меняются с той же периодичностью, как окрас после линьки.

Улица была хлопотной. Оно и понятно – шла через исторический центр. За подопечными глаз да глаз, и все равно толку нет – что ни день, то столько протоколов выписываешь, что порой на два тома хватает.

Свернув к Цветному бульвару и не обращая внимания на веселую ребятню, снующую туда-сюда между аттракционами, она стремительно приблизилась к фонтану «Времена года». Под шатром из металла и цветного витража были установлены четыре фигуры женщин.

Девица заметила, что одна из дам, увидев ее, едва заметно пошевелила губами. И все четверо приосанились. Рыжая поглядела по сторонам: детвора бегает, родители внимательно следят – за тем, что происходит в телефонах.

– Лаааадно, – протянула себе под нос рыжая, убедившись, что никто не обращает на них внимания.

Делая вид, что прогуливается, девица стала кругом обходить фонтан. Женщины не моргая сосредоточенно смотрели перед собой.

– Ни одна зараза даже мускулом не пошевелит? – ехидно поинтересовалась у них девица.

Изваяния, как и подобает, не шевелились. Как подобает приличным изваяниям, сделала для себя ремарку рыжая.

– Ай да умницы, ай да молодцы! – бархатным голосом похвалила их девица.

От ее цепкого взгляда не укрылось, что Весна судорожно сглотнула.

– Отставить! – прошипела рыжая.

Она, прищурившись, забарабанила пальцами в длинных коричневых перчатках из тончайшей кожи по бортику.

– Кто вчера вечером парнишку с головой в воду окунал! – не выдержала рыжая.

Молодые женщины продолжали не замечать ее и молча смотрели перед собой.

– Я вам, заразы такие, воду перекрою!

Зима тревожно перевела на нее взгляд, а Лето не выдержала и звонким голоском попыталась оправдаться:

– Он в фонтан пописать хотел!

– Что же нам – терпеть? – поддержала ее Весна.

А Осень гордо пояснила:

– Мы не «Писающий мальчик»!

Девица облокотилась на гранитный бортик и, улыбнувшись мимо проходящему старичку с внучкой, которая ела мороженое, прошептала:

– Он деру дал со спущенными штанами! Видео теперь во всех городских пабликах!

– А мы что, – беспечно пожала плечами Лето. – Мы штаны с него не снимали, он сам.

– Нам без зассанцев забот хватает, – объяснила Зима. – Монетки замучились вынимать.

Девица резко выпрямилась и, ощерившись, погрозила:

– Последнее предупреждение!

Не прощаясь с собеседницами, она стремительно направилась в сторону, игнорируя смех за спиной. У Весны он журчал подобно ручейку, Лето звенела колокольчиком, а смех Осени с легкой хрипотцой шуршал, как опавшая листва. И только Зима как зрелая дама, опасаясь новых морщин и боясь задействовать мимику, выдавала – хо-хо-хо.

Рыжая дошагала до Площади Согласия и Единства и остановилась возле памятника «Полюбите собаку», на установку которого средства собирали сами горожане. Она обошла вокруг взъерошенной дворняги, которая словно стерегла рядом стоящую миску с отверстием для денег.

Девица наклонилась, чтобы опустить монетку, и прошептала сидящей собачонке с поднятой передней лапой:

– Жулька, пожертвования кому полагаются, а?

И сама же ответила:

– Бездомным животным!

Рыжая щелкнула собаку по носу, и та скосила на нее глаза.

– А ты что с ними сделала?

И сама же ответила:

– На сосиски перевела!

Жулька еле слышно тявкнула и возмутилась:

– Я сосиски бездомным и раздала!

– Только сама сначала их и купила! Ладно продавец пьяный был: ему что псина, что другая образина!

– Сама такая! – огрызнулась дворняга. – Попадись мне, рыжая, ночью – без хвоста останешься!

Девица фыркнула и медленно провела рукой по спине собаки против шерсти. Жулька оскалилась, но сдержалась, оставшись на месте. А рыжая, усмехнувшись, поспешила на улицу Республики. Проходя мимо Главпочтамта, она машинально поправила лямку сумки у бронзовой почтальонши. Та дождалась, когда девица отойдет на пару метров, и вернула ее на место.

Перейдя дорогу, рыжая приблизилась к зданию областного правительства, утопающему в кустах роскошных гортензий. Она глянула на золотые часы на тонком запястье, затем на заходящее солнце. И стала прогуливаться по аллеям, то и дело задирая голову к небу. И едва солнце зашло, тут же обратилась лисой и побежала к зданию. Она юркнула в маленькую нору под стеной и понеслась по темным коридорам.