Хранитель сокровищ

ГЛАВА 6

Эш с улыбкой смотрел на леди, выступающую рядом с ним величественной походкой королевы: голова высоко поднята, плечи расправлены. Если бы не возмущенно вздернутый подбородок и плотно сжатые губы, никто и не догадался бы, что внутри у нее все клокотало от гнева. Она была просто в бешенстве. Эш понял это по голосу Элизабет, которая, так попрощалась с беднягой-продавцом, что тот съежился еще больше. Заметно было и по глазам, походившим на хмурое, затянутое тучами небо с серебряными сполохами молний. Сейчас Эш был несказанно рад, что гнев Элизабет обращен не на него.

Возмущенная Элизабет, представляла собой великолепное зрелище. С раскрасневшимся лицом и горящими глазами она казалась Эшу самой красивой женщиной на свете. Как потушить это бушующее пламя? Может, крепко прижать к себе, чтобы ощутить жар ее тела? При этой мысли, сердце в груди Эша, стало бешено стучать.

Юбки Элизабет мягко шуршали, цепляясь за брюки Эша, и его воображение рисовало длинные, стройные ноги, раскинутые на белых мягких простынях. Он украдкой посмотрел на спутницу. Нестерпимо захотелось вытащить из ее волос шпильки и гребешки, чтобы полюбоваться роскошными, отливающими золотом прядями, рассыпанными по хрупким девичьим плечам. Представляя эту волнующую картину, Эш почувствовал напряжение во всем теле.

— Ну и наглый тип, этот продавец! — воскликнула Элизабет, но не очень громко. Ей не обязательно было кричать: резкий английский акцент леденил не хуже морозного декабрьского ветра с гор.

Когда молодые люди подошли к стоящему напротив салона экипажу, запряженному парой гнедых, Элизабет вдруг остановилась.

— Да и вы тоже хороши! Как всегда, в своем репертуаре! — набросилась она на Эша.

— Я? — спросил он, недоумевая, как быстро гнев перекинулся на него. — Черт возьми! Что я опять сделал не так?

Элизабет с недовольным видом строгой учительницы поджала губы.

— Вы перепугали этого человека до смерти, — сердито ответила она.

— Но я и пальцем до него не дотронулся! — возмутился Эш.

— Вам не обязательно было это делать, — продолжала горячиться девушка. — Вы двигались на беднягу с таким видом, словно собирались его убить. А как зло смотрели на него!

Эш недоуменно пожал плечами:

— Ну и что из того? Разве вы не согласны со мной, что этого мерзавца, следовало бы хорошенько припугнуть?

— Англичанин, а тем более англичанин знатного происхождения, никогда не станет угрожать человеку, — ответила Элизабет. — Даже если это ничтожество и заслуживает хорошего урока. Вы заметили, как он на меня смотрел? Как на беспризорницу, осмелившуюся переступить порог этого второсортного заведения!

Слушая ее, Эш с грустью подумал, что она не может знать о том, каково быть беспризорником, видеть презрение в глазах счастливчиков, имеющих дом и семью. Она легко и беззаботно скользит по жизни, словно воздушные облака, плывущие в небе, — такие далекие от земли.

— Как будто я.,

— … одна из девочек мисс Хэтти? — закончил за нее Эш и этим подлил масла в огонь.

Элизабет гневно сверкнула глазами.

— Я очень сомневаюсь, чтобы кто-нибудь мог принять меня за одну из девочек мисс Хэтти, мистер! — полная достоинства парировала девушка.

Эша разозлил ответ, которым она так четко провела грань между собой и им. Он почувствовал к себе такое же пренебрежение, с каким смотрели на него проходившие по улице прекрасные леди. Они не бросались, конечно, на другую сторону улицы, чтобы не столкнуться с ним, но, проходя мимо, придерживали юбки, словно боялись испачкаться.

Его называли метисом и полукровкой только за то, что вырастил его индеец. Он пробовал переубедить людей в своем происхождении, а потом махнул на это рукой. Со временем к нему стали относиться с опаской, а значит, с какой-то долей уважения.

Эш демонстративно оглядел девушку с ног до головы, как бы прикидывая, насколько хорош товар, и за какую цену его можно продать, — на самом деле он знал каждую родинку на лице Элизабет, а волнующие изгибы стройного тела часто рисовал в своем воображении.

— Вы правы, — заговорил он, наконец, — Хэтти посоветовала бы вам сначала слегка округлиться и только потом выпустила бы к клиентам: она заботится о репутации своего заведения.

Рот раскрылся у девушки против ее воли.

— Как вы смеете говорить, что я недостаточно хороша собой, чтобы работать у мисс Хэтти! — о смысле своих слов она даже не задумалась.

— Успокойтесь, леди Бет, не стоит так горячиться, — голос Эша звучал не без сарказма. — Я и не знал, что вам хочется быть одной из девочек мисс Хэтти. Я поговорю, — она возьмет вас. Объясню ей, что вы хотите взять несколько уроков, чтобы научиться вести себя, как настоящая женщина.

Во всем облике Элизабет чувствовалось напряжение, как у кошки, готовой кинуться на своего обидчика. Однако голос, был тих, и Эш едва разбирал слова в грохоте проезжавших по булыжной мостовой экипажей. Элизабет не хотела, чтобы ее слышали проходившие мимо люди.

— Мистер, женщины существуют не только для того, чтобы удовлетворять низменные желания таких дикарей, как вы.

Эш пожал плечами, хотя слова больно задели его самолюбие.

— Вы хотите сказать, что настоящие джентльмены никогда не посещают такие заведения, как у мисс Хэтти? — спросил он.

— Я не так наивна, как вам кажется, — вспылила девушка. — И прекрасно знаю, что джентльмены не могут пройти равнодушно мимо мест, подобных заведениям вашей мисс Хэтти.

— Но их вы за это не называете дикарями.

— Разница заключается в том, — ответила Элизабет, — что джентльмен никогда не станет сравнивать леди с женщиной легкого поведения.

Легкий ветерок играл светло-зелеными перьями и темно-зелеными бархатными лентами на красивой шляпке. Изящная вещица стоила, должно быть, больше, чем Эш зарабатывал за месяц. А маленькая гордячка, на очаровательной головке которой красовалась шляпка, была воспитана, как принцесса.

В своей жизни она не видела грязи. Не испытывала жуткого голода, когда за кусок хлеба готов продать душу дьяволу. Никогда не жила на улице и не зарывалась в мусор, чтобы как-то согреться. Она никогда не просыпалась от тупой боли в ноге, которую точили крысы. Элизабет Баррингтон не знала унижения.

Эш с трудом перевел дыхание, отгоняя горькие воспоминания.

— Но работать у Хэтти не так уж и легко, — с иронией заметил он.

Элизабет с достоинством вскинула подбородок.

— Есть много других способов зарабатывать деньги, надо только поискать, — ответила она.

— Что вы говорите? — Эш посмотрел на прелестное личико и едва удержался от того, чтобы не схватить ее и целовать, пока с губ не пропадет высокомерная усмешка. Проклятье! Он должен держаться от этой заносчивой девчонки подальше, а не думать, как поскорее залезть к ней под юбку.

— Что ж, я с удовольствием послушаю человека, который больше меня знает, как можно заработать на жизнь, — продолжил он.

В лице девушки уже не было той уверенности, однако голос не утратил твердой, как сталь, решимости:

— Уверяю вас, мистер, я нашла бы себе другое занятие, а не работу в борделе.

— Возможно, — отозвался Эш. — Но могло бы случиться и так, что после многочисленных и неудачных попыток найти работу в ресторанах, лавках или еще в каком-нибудь месте, вы оказались бы на улице — голодная, без гроша в кармане и без крыши над головой.

Эш помнил, как мальчику, которого считали метисом, никто не хотел давать работу. Никого не беспокоило, — жив он или умер. Кроме одной проститутки, которая по себе знала, что значит быть голодной и бездомной. Она не бросила на улице худого оборванного маленького мальчишку, который готов был день и ночь работать только за хлеб и кров.

— И, может быть, тогда бы вы не судили людей за их занятия, которые дают им возможность как-то свести концы с концами, — закончил Эш.

Элизабет нахмурилась.

— Вы говорите так, словно осуждаете, что я никогда бы не стала работать в борделе, — растерянно сказала она.

Эш пожал плечами и поспешно отвел взгляд, чтобы она не успела прочесть в нем то, что он так старательно скрывает. Он не хотел, чтобы Элизабет догадалась, каким идиотом, чувствовал себя, когда неизвестно зачем убеждал, что и она в определенных обстоятельствах могла бы стать проституткой. Он пытался за всей этой словесной шелухой скрыть свое простое и естественное желание — спустить ее с небес на землю и превратить в женщину… легкого поведения. Легкого — только с одним мужчиной, а точнее — только с ним.

Эш задумчиво смотрел на манекен, выставленный в витрине салона Мэнсфилда. Это была женщина, одетая в красивое розовое, с черной отделкой, платье. Отгороженная от мира, она холодно смотрела через стекло неподвижными голубыми глазами. Сейчас Элизабет была очень похожа на манекен: такая же холодная, далекая от жизни, от него, Эша. Ему нестерпимо захотелось взять камень и со всего размаху швырнуть в стекло.

— Я должен зайти в одно место по делу, — прервал Эш затянувшееся молчание. — Думаю, вы сами найдете дорогу к дому Рэдклиффа.

Хотелось немного отдохнуть от маленькой, но чрезвычайно волнующей его леди.

Когда Эш повернулся, чтобы уйти, на руку легла ладонь Элизабет. Он сердито взглянул на изящную кисть в белой лайковой перчатке, ярким контрастом смотревшуюся на черном сукне пиджака.

— Мистер Макгрегор, джентльмен не бросит леди на полпути к дому, не проводив ее, — слова Элизабет прозвучали как приказ.

Эш сжал кулаки.

— Насколько мне известно, на днях вы без особого труда доехали до дома от Хэтти, — напомнил он.

Элизабет с досадой отреагировала:

— Чтобы сделать из вас джентльмена, потребуются титанические усилия.

— Послушайте, леди, я вам не…

— Мистер Макгрегор, — перебила Элизабет, — вы согласились на беспрекословное сотрудничество.

«Похоже, я заключил сделку с дьяволом», — подумал Эш и тяжело вздохнул. Но отступать поздно: слишком многое поставлено на карту.

— Хорошо. Я провожу вас до дома Рэдклиффа, — согласился он. — А потом отправлюсь по своим делам.

Но эти слова не обрадовали ее. Она взглянула на свои маленькие золотые часики, приколотые к лифу платья.

— Марлоу будет ждать нас к пяти часам к чаю, — напомнила Элизабет. — Вы справитесь со своим делом за час?

— Думаю, что да, — ответил Эш.

— В таком случае проводите меня до ближайшей книжной лавки, а сами отправляйтесь по своим делам. Закончив их, зайдете в лавку за мной, и мы успеем вовремя приехать к чаю. — Девушка улыбалась, очень довольная своим планом.

— Неужели все леди так любят командовать, как вы? — насмешливо спросил Эш.

— Нет. Только те, кто имеет дело с мужчинами, которые советуют им бежать со всех ног в ближайший бордель, и наниматься там на работу, — не удержалась, чтобы не съязвить Элизабет.

Сдвинув на затылок шляпу, Эш ухмыльнулся и, желая подразнить девушку, уточнил:

— Вы имеете в виду нас, дикарей?

— Именно. — С этими словами Элизабет протянула руку и дерзко, с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. — Джентльмен всегда поможет леди подняться в экипаж. Для этого вы должны левой рукой…

Договорить она не успела. Эш обхватил ее за талию и приподнял над землей. Огромные испуганные глаза Элизабет и полуоткрытые губы, оказались совсем, рядом с его лицом, так близко, что он мог бы их поцеловать. Эш усмехнулся, представив, в какой ужас пришла бы маленькая мисс Высокомерие, если бы ее прямо здесь, средь бела дня поцеловал какой-то мужлан. Поцеловал бы на глазах у всех. Скорее всего, она лишилась бы чувств. В эту минуту Эшу действительно очень захотелось поцеловать свою строгую наставницу.

Элизабет схватила его за плечи, опасаясь, что он ее уронит.

— Что вы делаете? — возмущенно прошептала она.

— Помогаю вам подняться в экипаж, — невозмутимо ответил Эш.

Он продержал Элизабет приподнятой, дольше, чем было необходимо, наслаждаясь нежным прикосновением рук, ухватившихся за плечи. Эш ощущал их приятное тепло, несмотря на перчатки на руках девушки и свою плотную черную рубашку, и чувствовал, как горячая волна прокатилась по всему телу. Приподняв девушку немного выше, он усадил ее на черное кожаное сиденье.

— Но я вовсе не это имела в виду. Эш нахмурился:

— А что же в таком случае?

Элизабет нервно откашлялась и разъяснила:

— Джентльмен должен левой рукой поддержать леди за локоть. Правой же он держит вожжи, чтобы удержать лошадей на месте. Джентльмен только помогает леди сохранять равновесие.

Эш пожал плечами, выражая полное пренебрежение к светским правилам поведения. На самом же деле он чувствовал себя абсолютным болваном, не знающим элементарных вещей.

— По-моему, этот способ более простой, — буркнул Эш.

— Да, — неожиданно для него согласилась девушка, взволнованно теребя камею на вороте платья и глядя на лошадей. — Но касаться руками талии леди считается неприличным…

«Находиться к этой леди на близком расстоянии тоже неразумно», — напомнил себе Эш, а вслух произнес:

— Наверное, кое-чему мне придется еще учиться.

Он подумал, как трудно ему держаться на почтительном расстоянии от пылкой искусительницы, которая выдает себя за холодную и строгую старую деву. Но он должен это делать, чтобы не сгореть, как мотылек, от ее внутреннего огня.

Ну и нахал этот Макгрегор! Стараясь не смотреть в сторону сидящего рядом с ней в экипаже спутника, Элизабет сосредоточила взгляд на разлетающихся черных гривах лошадей.

Сиденье в экипаже было узким. Девушка вжалась, насколько возможно, в стенку, но все равно не могла избежать прикосновения к дерзкому мужчине. При каждом покачивании бедро Эша терлось о ее ногу, — не спасали ни шелк нижней юбки, ни многочисленные складки платья, — это ее волновало.

Элизабет вновь и вновь мысленно представляла, как Эш сжимает ее в своих сильных объятиях, ласково притягивая к себе, как влюблено улыбается, будто она самая красивая женщина на всем свете. Как сильно ей хотелось быть для него желанной!

Идиотка! Она не должна позволять себе думать о подобных вещах. Этот человек ясно дал понять, что он о ней думает. Эш считает, что она и в подметки не годится тем несчастным созданиям, которые работают в борделе у Хэтти. Этот нахал утверждает, что она недостаточно хороша собой! Это еще мягко сказано!

Вот мерзавец!

Скосив глаза, Элизабет посмотрела на своего спутника из-под опущенных век. Солнце, падая на поля его черной шляпы, оставляло лицо Эша в тени. Он казался суровым, холодным и сердитым. Его красивые полные губы были плотно сжаты, а желваки на скулах то и дело вздрагивали. Она догадывалась, кто вывел его из равновесия.

Элизабет многие годы думала о том, какой будет первая встреча с Пейтоном. Была уверена, что они станут добрыми друзьями. А со временем оба поймут, что их связывает не просто дружба, а нечто большее. По ее представлениям, Пейтон непременно по уши влюбится в нее. Она, в свою очередь, вынуждена будет признать, что всегда любила, и будет любить только его, Пейтона. Глупая, наивная мечтательница!

Чувствуя подступающие к глазам слезы, Элизабет постаралась взять себя в руки. Еще не хватало, чтобы она расплакалась из-за того, что какой-то презренный тип, нахал, мужлан нашел ее недостаточно привлекательной. О, как бы этот негодяй и мерзавец повеселился, узнав, в какой трепет приводит ее это близкое соседство! Он рассмеялся бы ей в лицо, если бы знал, как больно задевают ее его злые, язвительные замечания.

Элизабет вынуждена была признать, что Эш Макгрегор отличался от созданного, ее воображением Пейтона Тревелиана, как небо от земли. Но… Эш Макгрегор оказался восхитительнее, чем предполагаемый заранее тонкий и безукоризненно воспитанный джентльмен. Восхищение! Только этим невозможно было объяснить те чувства, которые пробуждал в Элизабет этот человек. Он ее очаровал! Покорил. Вскружил голову. Заставил лишиться рассудка!

Натянув вожжи, Эш остановил экипаж перед книжной лавкой. Во всю длину квартала по обе стороны улицы протянулись двух и трехэтажные дома из красного кирпича, стоявшие тесными рядами. Первые этажи занимали лавки, рестораны и таверны, как их здесь называли. Встав с места, Макгрегор спрыгнул на землю, отчего экипаж мягко покачнулся. Элизабет с трудом удержалась от того, чтобы не выскочить следом, не дожидаясь его помощи. Эш способен, лишь одним прикосновением руки разрушить многочисленные преграды, которые она старательно возводит вокруг себя.

Эш сдвинул шляпу на затылок и, нахмурившись, взглянул на девушку.

— Похоже, вы не хотите, чтобы я помог вам сойти на землю, — озадаченно пробормотал он.

— Нет, нет. Но, надеюсь, на этот раз вы это сделаете правильно.

Элизабет не стала говорить ему, что никто из знакомых джентльменов не берет ее на руки, помогая выйти из экипажа. Она уже объясняла, насколько это неприлично. Даже если такие минуты ей кажутся упоительными.

Эш осторожно приподнял ее, и Элизабет почувствовала себя маленькой и хрупкой, как кукла из дрезденского фарфора.

Опустив руки на плечи Эша, девушка ощутила под лайкой перчаток крепкие, тугие мускулы, снова уловила тонкий запах лимона, исходивший от его тела. Эш стоял неподвижно, как статуя. Его не волновали прикосновения Элизабет, по крайней мере, так казалось со стороны. А она смотрела в прекрасные голубые глаза и с тоской думала, как хочется ей увидеть в них другое выражение — не безразличие, холод, равнодушие или гнев. Она хотела бы видеть в них лучик теплоты и огонек желания.

Как ни стыдно было об этом думать, но она мечтала, чтобы он обнял ее и поцеловал. Прямо здесь, на улице.

О Боже, что с ней происходит! Похоже, она теряет рассудок!

— Джентльмен должен обеими руками поддерживать леди под локотки, чтобы, выходя из экипажа она могла сохранить равновесие, — подсказала Элизабет, надеясь, что голос звучит ровно и спокойно.

Эш поступил так, как ему сказала девушка, поддерживая ее под локти крепкими сильными руками.

— Я правильно делаю? — спросил он.

— Да, — ответила она и спрыгнула на землю, стараясь двигаться, как можно изящнее.

Когда ноги коснулись земли, она тут же отдернула руки, лежавшие на его плечах: как бы не выкинуть какую-нибудь глупость.

Сердито посмотрев на девушку, Эш бросил коротко:

— Через сорок минут я вернусь.

Элизабет невольно съежилась под равнодушным взглядом. Внешне же ничем не выдала своего состояния, заставив себя даже улыбнуться:

— К этому времени я буду готова.

Эш кашлянул и, обойдя экипаж, ушел, оставив ее одну перед входом.

Тяжело вздохнув, девушка решила не думать о Эше Макгрегоре, о его мнении о себе и решительным шагом направилась в лавку.