Хрупкость тени

Он сжался, ее голос сотряс комнату. Хрусталь на люстре звенел, дрожа на нитях. Она бросила льва, и он с силой врезался в стеллажи. Его тело обмякло, он пропал за столом.

Килэй подумала, что случайно убила его. Она с разочарованием опустилась на четыре лапы.

Ее рога задели люстру. Пыль упала на ее нос, срываясь с люстры, и она не сдержалась: большое золотое украшение рухнуло на пол. Хрусталь разбился, разлетелся в стороны, как капли воды.

Килэй едва успела застонать, когда голос прокричал:

— Хватит! Я сдаюсь!

Кот не умер, а принял человеческий облик и прятался за опрокинутым столом. Он выглядывал из-за него, но остальная часть тела была скрыта.

— Пощади, — сказал он, пытаясь встать. Но он замер и пошатнулся, побледнел немного, и ее кожу покалывало, пока она меняла облик. От перемены у нее обычно мгновение кружилась голова, словно она вернулась на ноги, постояв перед этим на голове. Но у нее было много практики, так что она за мгновение привыкала к человеческому облику.

Ее сапоги отбрасывали острые осколки хрусталя, пока она шла к столу. Ее пальцы сжались, когда она учуяла свежую кровь на волосах кота. Часть ее хотела убить его, запах крови вызвал опасные чувства в ее груди.

Часть ее хотела оторвать его голову. Но это было животным инстинктом. А Килэй старалась жить как человек, так что не должна была слушаться таких желаний. Нет, она должна была разобраться со львом как человек.

— С чего мне щадить тебя? — тихо сказала она. — Ты пробрался на мою территорию без разрешения, вошел в мое логово без спросу. Ты пришел убить меня…

— Нет, не за этим, — он схватился за стол и склонился. — Я не пытался тебя убить. Я проверял тебя.

Килэй рассмеялась. Она почти забыла, как коварны коты, особенно, когда проигрывают.

— Проверял, да? И как? Понравилось висеть на хвосте, или продолжим?

Он игриво ухмыльнулся.

— Ты не одолела меня. Мне нужно было убедиться, что ты достаточно сильна для своей цели, — он склонился и вскинул голову. — Птицы звали тебя большим белым змеем… но я вижу, что ты нечто большее. Ты — драконесса.

— Гениально. Что меня выдало?

Он смутился, а потом рассмеялся.

— Ты слишком много людей провела среди людей, — проурчал он. — Так скоро станешь одной из них.

Килэй нахмурилась. Их разделяла пара шагов, и она лучше разглядела его глаза. Они не были мягкими, как у людей, не было эмоций. Они были непокорными, как самый дикий уголок королевства… непростительные, как камень.

Теперь она понимала, почему ей так хотелось убить его: в нем не было ничего человеческого.

— Что случилось с мальчиком? — осведомилась она.

Кот оскалился в усмешке.

— Он был слабым, драконесса. Он вступил в схватку слишком юным, я легко одолел его.

Килэй крепко сжала кулаки, но смогла отогнать гнев от лица.

Магия, требующаяся для становления оборотнем, была опасной. Слияние двух душ в теле было не обычным заклинанием: требовалось подношение из крови и ритуал. А порой все шло ужасно неправильно.

Только одна душа управляла. И если душа человека была не такой сильной, то зверь управлял им. Килэй была женщиной, что могла принимать облик дракона.

Но этот лев притворялся мужчиной.

— Одно мне нравится в людях. Имя, — продолжал кот, ухмыляясь от отвращения на лице Килэй. — Сайлас. Величаво, да? Я принял его в… награду.

Хотя его ухмылка раздражала, его признание заставило ее поразмышлять.

— Сайлас?

Он кивнул.

— Ты дал себе имя? — он снова кивнул, она скрестила руки. — Странно. Я думала, большие коты не дают себе имя. Я думала, вы полагаетесь на вонь…

— Имя для вашего удобства, а не моего, — прорычал Сайлас. — Все звери гор знают меня по запаху. Ты с ним не знакома.

— И все же это… как у человека.

Его верхняя губа поднялась, с угрозой обнажая зубы.

— Человечность — слабость, драконесса. Во мне слабости нет.

Килэй не была убеждена. Она думала, что в Сайласе было чуть больше человеческого, чем он признавал, что и не удивляло. Коты были до смешного гордыми.

— Я прошел этот путь не ради беседы, — прошептал он. Его губа опустилась, черты смягчились. — Дело небольшое, но…

— Довольно. Рассказывай.

Он начал вылезать из-за стола, его одежда лежала кучей тряпья в другой стороне комнаты. Килэй не желала видеть его обнаженным.

Сайлас ухмыльнулся.

— Ой-ой, человек уже, да? — но он все же оторвал занавеску за собой. Он повязал ее на поясе и заговорил. — Из-за людей я и пришел. Они заполонили мои горы, я хочу, чтобы они ушли.

— Люди всегда жили в горах, — сказала Килэй, щурясь.

Сайлас склонил голову.

— Да, но не так. Там очень много мечников, у всех волк на груди. И они принесли с собой магию.

— Тогда они не надолго.

Беспощадные горы были против магии. Килэй годами бродила по горам в поисках имени, которое не помнила, скованная заданием, которое не могла забыть. Камни становились острее под ее ногами. Она ощущала предупреждение в холодном воздухе беззвездными ночами.

Магия в ее крови боролась с духом горы, и потребовалась вся ее смелость, чтобы остаться. Она знала, что ей не рады.

Ухмылка Сайласа пропала, он посерьезнел.

— Я тоже так думал. Но люди словно в плену. Я порой подходил к ним, — он ухмыльнулся и посмотрел в окно. Его нос сморщился при виде дождя. — От них пахнет страхом, драконесса. Они хотят убежать, но… не делают этого. Что привязывает их к мечникам? Я не знаю, — он отвернулся от окна и нагло посмотрел на нее. — Но их магия ранит землю, она будет исцеляться от них долгие годы. Они вырезают путь снизу, с каждым днем продвигаются все выше. Скоро они достигнут вершины.

Эти новости были самыми тревожащими за последнее время. Она недооценила Титуса. Она думала, граф Беспощадных гор будет просто искать ее. И если она уйдет, то уйдет и он.

За все годы скрытности она забыла, каким упрямым был Титус. Он не остановился бы на половине, он хотел все. И он, похоже, пробивал магами-рабами путь.

— Они воровали на моих землях, драконесса, — продолжил Сайлас, перебивая ее мысли.

Он вышел из-за стола, а она не могла даже посмеяться над тем, как он выглядел с занавеской с цветочным узором на поясе. Она была слишком встревожена.

— Как с этим связана я?

— Мне не нужна твоя помощь, — он пожал плечами, отчасти отвернувшись от нее. — Но твоя сила упростила бы задачу. Я хочу предложить тебе стать моей напарницей, пока горы не будут очищены.

Килэй фыркнула.

— Это не награда. Думаю, я лучше…

— Ладно, — прорычал он и развернулся. — Помоги мне прогнать мечников с моих земель, и я буду перед тобой в долгу.

Она не думала, что кот ей мог пригодиться.

— Я не могу помочь тебе.

Он сжимал кулаки, выглядя как ребенок, которому не дали сласти после ужина.

— Почему? Условия справедливые даже для человека!

— Не в том дело, — сказала Килэй. — У меня нет на это времени. Боюсь, меня ждет другое задание.

— Какое?

— Не важно. Тебе нужно лишь знать, что я слишком занята…

— Арр!

Двери библиотеки распахнулись, ворвался Шамус с небольшой компанией. Они подняли мечи и выглядели так яростно, будто шли воевать. Но они остановились, увидев погром в библиотеке.

В тишине Килэй слышала, как приближаются деловитые шаги. Она не успела застонать, в комнату прошел Крамфелд.

— Миледи! Я привел подкрепление…

Слова его оборвались. Серебряный подсвечник, который он нес, как дубинку, выпал из его руки на пол со стуком. Сначала он увидел разбитое кресло, выпавшие из него подушки, его рот раскрылся. Его глаза расширились, когда он увидел перевернутый стол, поверхность которого была истерзана. Он ахнул, заметив занавеску на поясе Сайласа.

А потом он увидел люстру… и отшатнулся от потрясения.

— Что… зачем? — пролепетал он, ударив рукой по лицу.

Килэй глубоко вдохнула.

— Все немного вышло из-под контроля…

— Немного? — завопил он с дикими глазами. — Немного? Просто… посмотрите, что вы наделали! Люстру везли неделями!

— Да, я знаю…

— Вы знаете, что это спецзаказ из пустыни? Что хрусталь был вырезан вручную, чтобы быть идеального веса и размера?

— Нет, но…

— Но что? — визжал он. Он сделал несколько шагов к ней, Килэй отпрянула. Она еще не видела Крамфелда таким. И это было страшно.

— Ловите его, — сказал Шамус, два стража схватили Крамфелда за плечи. — Отведите его в комнату, и пусть ему передадут с кухни бочонок крепкого эля, — Крамфелд обмяк в их хватке, качая головой и бормоча под нос. Шамус нахмурился. — Может, даже большой бутыль.

Они увели его, Шамус оглядел комнату. Он присвистнул.

— Если не против моего вопроса, что вообще здесь произошло? — он посмотрел на Сайласа. — Что ты делаешь с полуобнаженным парнем в библиотеке.

Сайлас помахал рукой.

— Все не так захватывающе. Просто подрались немного.

— Немного?

— Да. Ей повезло, что я не был подготовлен лучше.

Килэй пронзила его взглядом.

— Тебе повезло, что я тебя пощадила, — она повернулась к Шамусу, который выглядел так, словно пытался понять чужой язык. — Найдешь гостю комнату для ночлега? С дырами в крыше. Он любит дождь.

— Не стоит, — проурчал Сайлас, подходя к ней. — Мне и в конюшнях будет удобно.

Килэй прищурила глаза.

— Нет уж.

— Почему?

— Напугаешь лошадей.

Он изобразил невинность.

— Дорогая драк… ах, женщина, — он взглянул на Шамуса, — ты меня оскорбляешь. Я не ем зверей в загоне. Они толстые.

Она закатила глаза.

— Шамус, дыры в крыше, лужи на полу и замок на двери. Утром ты уйдешь, — сказала она Сайласу строгим тоном. — Если я уловлю твой гадкий запах на своей территории снова, твоя шкура станет мне плащом.

— Как пожелаешь, — он насмешливо поклонился. Он все еще улыбался, пока стражи уводили его.

* * *

Они ушли до восхода солнца. Килэй легко вела Джейка по извилистым коридорам и двору. У стражей была пересмена, их не было на постах, и только угасающие факелы видели их. Килэй надеялась, что Шамус не сильно накажет их за то, что ее побег не заметили.

Они прошли к вратам без проблем, и Килэй разбудила стуком Узловика.

— Ммм, что? Что такое? — сонно пробормотал он. Его деревянные глаза приоткрылись, он нахмурился, увидев Джейка. — О, здравствуй, отец. Пришел пытаться убрать меня снова?

Джейк покраснел, как всегда делал, когда Узловик издевался над ним.

— Просто открой засов, глупый призрак.

Глаза Узловика расширились, когда он увидел Килэй в броне.

— А что? На нас напали? Мне кричать…?

— Нет, — прошипел Джейк, сжав посох. — Ты не видишь, что мы сбегаем по-тихому?

Узловик хитро улыбнулся.

— Ах, так между вами все официально?

— Открывай, или я превращу тебя в пепел, — прорычал Килэй. Ее уши уловили вдали приглушенные голоса. Стражи приближались к дверям замка.

— Хорошо, — сказал Узловик. Он открыл ворота так, чтобы они могли пролезть.

Килэй замерла, у нее появилась идея.

— Когда Шамус поймет, что мы ушли, он пошлет за нами людей, — она посмотрела на Узловика. — Ты же можешь задержать их на пару часов?

Он на миг обрадовался, а потом нахмурился.

— Это проверка? Хочешь обмануть меня, чтобы был повод сжечь меня? Если ты…

— Это не обман, а приказ, — быстро сказала Килэй, глядя на двери замка. Она услышала тихий шум засова, который отодвигали в сторону. — Нужно, чтобы ты задержал их, дал нам шанс сбежать, а еще ничего им не говори, понял? Просто молчи.

Он фыркнул.

— Я не люблю такое…

— Но ты это сделаешь.

Он охнул, когда Килэй захлопнула врата.

Она повела Джейка по дороге, через пустые леса вокруг деревни. Корабль ждал их у полоски пляжа в нескольких милях от города. Она обещала капитану, что они будут на рассвете. Но Джейк еле шел.

— Мне тебя понести? — рявкнула она на него.

Он тяжко вздохнул и побежал за ней. Его сумка подпрыгивала от бега.

— Нет…

— Не плетись.

— Я не плетусь…

— Ты задерживаешь нас, это плохо. Твое заклинание сработало, как нужно было: фляги нас не утяжеляют.

Джейк полез за спину и вытащил горсть чего-то прозрачного, бросил ей в лицо. У его ладоней шумела плескающаяся вода.

— Нет, они стали невидимыми!

— Нам просто нужно не забыть их где-нибудь, — сказала отвлеченно Килэй. Она замедлилась на миг и понюхала воздух. Она ощущала влажный тяжелый аромат. Напоминало мокрый мех. Лес был полон промокших зверей после вечернего дождя, так что она не сильно переживала.

Они шли еще пару минут, Джейк громко жаловался, что он и бегает хуже всех магов, и тут она ощутила знакомый запах. Сосна и… недовольство.

— Стой, — она схватила Джейка за сумку и посмотрела на камень у дороги. — Я говорила тебе уйти с моей территории, кот.

Как она и подозревала, горный лев с грацией выпрыгнул из укрытия на камень.

Джейк зашипел, направил посох льву между глаз, но Килэй схватила его за запястье.

— Поверь, он не стоит чар.

Помыв одну из больших лап, лев опустился за камень, через миг появились голова и плечи Сайласа.

— Ого, — выдавил Джейк и взглянул на Килэй. — Вас таких много?

— Больше, чем ты думаешь, шаман, — лениво сказал Сайлас.

— Шаман?

— Так оборотни зовут их магов, — быстро сказала Килэй, а потом пронзила Сайласа взглядом. — Мне придется подумать, где повесить твою голову…

— Я уже не на твоей территории, драконесса, — сказал он, убирая волосы с сияющих глаз. — Я перестал ощущать твой запах в миле от логова. Не угрожай мне, ведь я решил помочь тебе.

Она фыркнула.

— Только если ты решил сброситься со скалы. Иначе мне не помочь.

— Ах, ты еще не понимаешь, — ухмыльнулся он. — Но ты знаешь, как и я, когда Судьба пересекает два пути, мы должны идти вместе. Идти по темному и незапланированному… пока Судьба не покажет, что хочет от нас, прекрасным утром.

— Не знал, что львы такие красноречивые, — сказал Джейк. Он был под впечатлением.

Сайлас оскалил белые зубы в усмешке.

— А как я приманиваю дам? Женщины моего вида падки на красивые слова, особенно когда они об их красоте, — он повернул силу взгляда на Килэй. — Что скажешь, драконесса? Будешь бороться с Судьбой… или примешь меня?

Принимать его Килэй не собиралась, она зарычала от такой мысли. И все же… она знала, что с темпом Джейка им не убежать от него. Сайлас слова слушать не станет. Но был шанс, что он убежит, поджав хвост, когда они дойдут до пустыни.

С его мехом он жару не перенесет.

— Ладно, — она отвернулась, чтобы скрыть улыбку, и сказала. — Джейк? Дай ему свою запасную одежду. Мы не скроемся, если с нами будет голый мужчина.

Глава 8

Ужасный Гилдерик

Каэл решил хранить свои силы в секрете. Он был слабее великанов, и он знал, что будет подозрительно, если он будет поспевать за ними. Он должен был казаться слабее… но как?

Они тянули плуг по полю, и он ощущал на себе взгляд Деклана. Он был тише Бренда, но его взгляд не оставлял его, глаза смотрели исподлобья, тень скрывала его мысли. Деклан явно видел многое.

И пока Каэл отчасти думал о том, как тянуть, он искал в памяти ответ, пытаясь понять, как отвлечь Деклана.

Он хорошо помнил долгие темные зимние дни. Они тянулись бесконечно, минута казалась часом, а час — днем. Он сошел бы с ума, глядя на движение солнца по небу, если бы не Моррис.

Старик ощущал боль в его груди, потому что старался обучать Каэла почти днями напролет. Моррис учил его разному, например, шить и рисовать, резьбе на камне и дереве. Голова Каэла была набита информацией, и он боялся, что не запомнит всего. Но теперь, когда ему нужно было, тот урок всплыл в голове.

— Использовать разум хорошо, да, но не всегда, — сказал как-то Моррис. — А если ты окажешься посреди боя? А если тебе придется сражаться часами? Твой разум продержится столько?

Каэл вспомнил, как покачал головой, но с неохотой, ведь знал Морриса.

— Конечно! Нельзя, чтобы у тебя разболелась голова, и ты отключился посреди боя. Ты бы не проснулся! Нет, здесь лучше полагаться на силу тела. Потому это тощее тело нужно привести в форму.

И Каэл в тот вечер таскал мешки песка от берега до поместья Взятки. Он не мог использовать разум, чтобы не хитрить. Моррис заставлял его цитировать песни и книги, пока он шел.

Это сработало. Каэл был сосредоточен на словах, и его телу приходилось справляться самому. Он и не осознавал, как часто полагался на силу разума. Он, видимо, полагался на нее всю жизнь, потому что едва сделал три шага, а потом его ноги превратились в желе, и он рухнул.

Но он не расстроился. Понимание слабости заставляло его работать сильнее. Придет день, когда ему потребуется сила, и он хотел заполучить ее.

И сегодня его слабость могла пригодиться. Каэл начал потихоньку, пропевая в голове первые строки «Баллады о Сэме Взятке». Пока он вспоминал слова и ноты, его ноги шли сами по себе.

Он ощущал весь плуга всеми мышцами, всеми дрожащими связками. Его ботинки скользили, он впивался носками в землю, пробивая ямки с каждым шагом. Земля стала тверже, и лезвие застряло. Каэл и Деклан отдернулись в упряжи. Они переводили дыхание мгновение, а потом надавили вперед, бросили тела, пока лезвие не высвободилось.

Работа была медленной. Каэл потерял счет выкопанным линиям. Он ощущал, как лямки впиваются в плечи, терзают его кожу тысячей зубов. Но он знал, что не может остановиться. Он решительно шагал вперед, ударялся о боль, пока его плечи почти не онемели.

Солнце слепило, пот заливал глаза и обжигал, как морская вода. Он шумно дышал с Декланом. Острые куски земли впивались под ногти, натирали мозоли, но он упрямо шагал по полу.

— Ужин! — сообщил Бренд.

Каэл не слышал его. Он попытался сделать пару шагов, но понял, что не двигается. Деклан крепко держался за его упряжь, удерживая его одной рукой.

— День окончен, крыса, — сказал он. — Продолжишь завтра.

Бренд пролаял смехом, таким резким, что птицы улетели с ближайшего дерева. Они разлетелись в стороны, зло вопя друг другу, а потом вернулись на дерево.

Великаны пошли к амбарам, Бренд громко говорил, а Деклан угукал через каждые десять шагов. Каэл знал, что ему стоит идти за ними, но он боялся снять упряжь.

Лямки плотно прилипли к его тунике, их удерживали там толстые слои пота и крови. Он решил, что будет только хуже, если он оставит их, так что быстро снял упряжь и скривился, ощутив, как с ними оторвалась кожа.

Ноги Каэла так сильно дрожали, но он едва мог стоять и не падать. Работа истощила его мышцы и кости. Он ощущал себя как пустой мешок бледной кожи.

С большими усилиями он заставлял себя идти. Он следовал за великанами, шатаясь, и они давно уже обогнали его.

Они забирались все глубже в царство Гилдерика. Ближайшие горы были в миле пути. Солнечный свет касался их вершин, рисовал узоры из красного цвета и тени. Выпирающие скалы ловили свет, оранжевые и желтые волны расползались по камням. Горы напоминали медленно трепещущий огонь.

Это было так потрясающе, что Каэл хотел замереть и смотреть. Но он вспомнил, что люди Дреда говорили про львов, и передумал.

Когда он дошел до амбаров, многие великаны уже были внутри. Некоторые стояли у водокачки, делали глотки воды, плескали ею на грязные лица. Каэл нашел свободное место, чтобы выпить.

Грязь была на дне ведра. Она закружилась вокруг его ладоней, когда он зачерпнул воду. Она была теплой, песок поскрипывал на зубах, когда он делал глоток, но это не помешало ему выпить еще немного.

Он был полностью грязным. Он смотрел на свое отражение и думал, что видит слабый след парня с горы, скрытого за грязью, но он не был уверен. Если бы он не чувствовал его, он бы засомневался, что у него есть нос.

Он решил, что лучше не мыться. Он вспомнил синяки на лицах великанов, когда Финкс ударил их. Если он увидит, что на его коже не синяков, это будет подозрительно. Слой грязи мог скрыть это.

— Все еще жив, крыса?

Каэл подавился водой. Он не ожидал ощутить зловонное дыхание Финкса. Он был благодарен, что вода заложила ему нос.

— С этим можно помочь, — Финкс схватил его за волосы на макушке и сунул голову в корыто.

Каэл охнул, и вода ворвалась в него.

Ледяной ужас охватил его. Тело застыло, он вспомнил бурю. Он клялся, что ощущал, как вода кружится, засасывая его. Невозможный вес океана давил на него, сокрушал его. Он не мог дышать, не мог дышать, не мог…

Голос Финкса визжал в его голове:

— Я даже не держал его так долго! Крысеныш просто упал в обморок.

Острый носок вонзился в ребра Каэла.

— Вставай! — сказал другой знакомый голос. Каэл сморгнул тяжелую тьму, лицо Хоба возникло смутно перед ним. Он не выглядел радостным. — Повезло, что он не умер, — рявкнул он. — Гилдерик тебя заживо зажарил бы, если бы мы потеряли еще одного.

Он плюнул, и коричневатая слюна упала в сантиметрах от лица Каэла.

— В здания, звери! — рявкнул Хоб в сторону амбара, где несколько великанов вытягивали шеи из-за двери, чтобы увидеть. Они спрятались, и Каэлу показалось, что он видел среди них волос Бренда.

Финкс ждал, пока Хоб уйдет подальше, а потом он опустил ногу на грудь Каэла.

— Хорошо сыграл, грызун, — прошипел он. Хотя ярость пылала в его глазах, он жутко улыбнулся. — Ты обыграл меня уже во второй раз сегодня.

Каэл знал, о чем тот говорит. За час до заката Финкс пришел к их полю. Хоб шагал за ним, в его руке был зловещего вида хлыст с множеством шнурков. Каэл клялся, что видел острые кусочки металла на концах.

Но змеиный оскал Финкса начал увядать, когда он подошел ближе к полю. Когда он поравнялся с плугом, его рот раскрылся в потрясении.

— Невозможно! — пролепетал он. Он пробежал вдоль выкопанных линий, пытаясь увидеть ошибки, и Хоб разозлился.

— Что? Ты притащил меня сюда для этого? — возмущался он, указывая на их работу. — Ты на несколько полей впереди графика, это хорошо. Еще раз потратишь мое время, и я отхлещу тебя, — Хоб плюнул на сапог Финкса и ушел.

И Финкс был очень зол из-за этого. Его сапог надавил сильнее, и пуговицы рубашки Каэла неприятно впились в его грудь.

— Умным себя возомнил? Может, горные крысы и выносливые, но вся власть у магов. Я — твой господин. Следующий раунд, — предупредил Финкс, — будет моим.

Он убрал сапог, и Каэл поспешил встать на ноги, насколько позволяла боль в теле. Он не хотел дышать запахом Финкса, он уже как-то раз терял контроль, потому что запах магии выводил его из себя. И он не думал, что сможет скрываться после того, как порвет Финкса на куски.

— О, я должен тебя предупредить, — крикнул Финкс, спеша прочь. — Ты захочешь быть внутри, когда стемнеет. Ужасные вещи случаются со зверьками, вовремя не убежавшими в клетки.

Каэл не знал, серьезно ли он, но ему было все равно. Если у них были кровати в амбаре, то он просто отправится туда.

В амбаре было просторнее, чем он ожидал. Широкая полоса вскопанной земли разделяла амбар посередине, по бокам виднелись ряды загонов. Двери из железа были у каждого загона. Они были почти одной ширины и высоты, но он представлял, что великанов они все равно не скроют.

Посередине была длинная поилка, что тянулась почти на весь амбар. Она была гнутой местами, и Каэл догадывался, что ее сколотили из нескольких небольших. Он подошел и четко увидел швы.

Кто-то издал громкое оханье, и Каэл инстинктивно поднял голову. Он пожалел.

Бренд явно изображал произошедшее с Финксом. Он с шумом поднял голову, его лицо было в комках чего-то, похожего на кашу, которую великаны ели. Его рот раскрылся, он хватился за горло. А потом с громким стуком и облаком пыли он рухнул на землю, раскинув конечности в стороны.

Великаны вели себя так, словно смешнее ничего еще не видели. Они громко смеялись, хлопали в огромные ладоши. Некоторые скалились Каэлу.

Если бы он так сильно не устал, он бы переживал из-за этого. Но сейчас его тревожило только две вещи: боль в ногах и урчание в животе.

Каэл пошел дальше, а Бренд дергал конечностями, как человек при смерти. Его игра вызвала снова хохот, но Каэл даже не поднял голову.

Он искал среди великанов место, где он мог бы просунуться и что-нибудь съесть. В центре он заметил брешь размером с человека.

Брешь четко разделяла великанов на две группы: со стороны Бренда они говорили громко, пока совали кашу в рот, но великаны на другой стороне были не такими общительными. Они молчали, их головы были погружены в еду. Они лакали кашу, как собаки, останавливаясь для дыхания.

Каэл протиснулся в брешь, игнорируя взгляды со стороны группы Бренда, он зачерпнул пригоршню каши. Она была серой, склизкой. Но пахло не так плохо. Он высунул язык и осторожно попробовал.

В каше смешалось несколько вкусов. Он жевал попадающиеся комки и ощущал, казалось, картофель. Порой попадалась морковь. А мясо могло быть свининой, но это были не толстые кусочки, как в бухте Взятки. Их вкус вызывал подозрения, что эти куски повара выбросили.

Каэл старался не думать об этом и глотал. Он убеждал себя, что каша была вязким гарниром к тиннаркианскому рагу.

Он закончил две пригоршни и собирался зачерпнуть третью, когда рука чудовища схватила его запястье. Каэлу это уже надоело. Великаны могли шутить, если хотели, но мешать ему есть… это он не допустит.

Он поднял голову, и ледяные слова застряли на языке.

Этот великан отличался от остальных. Каша была вокруг его рта, капала с губ на шею, где засыхала на воротнике потрепанной рубахи. Его кожа была грязной, волосы пожелтели. Но хуже всего были его глаза.

Они были молочно-белыми, как глаза давно умершего человека. Они не двигались в глазницах, не разглядывали Каэла, не щурились в предупреждении. И он был потрясен, когда вдруг отлетел на пол.

— Агх!

Великан взревел, стоя над Каэлом. Казалось, он пытался говорить, но язык безрезультатно двигался в раскрытом рте. Наконец, он сдался и поднял огромную ногу над головой Каэл.

Все было понятно без слов.

Каэл забыл о боли в костях и откатился в сторону. Он ощущал, как задрожала земля, когда нога великана опустилась. Его чуть не раздавило, и он понимал, что ему не победить. И он поднялся на ноги и попытался побежать к ближайшему загону, но великан схватил его за плечи.

Руки оказались прижатыми, Каэлу оставалось лишь драться грязно. Он взмахнул ногой и попал великану между ног. Этому движению он научился у Аэрилин, и удар был эффективен против мужчин всех размеров. Но, хотя он попал, великан не отпустил его. Он замолчал на миг, его мертвые глаза медленно моргнули.

Но удар лишь разозлил его сильнее.

Ладонь великана схватила его за горло, ноги Каэла оторвались от земли. Он схватил великана за запястье, пытаясь вырваться, ослабить хватку на шее. Он дико размахивал ногами, попадал ботинками по груди и животу великана, но это его не останавливало. Он лишь сжимал сильнее.

В белых мертвых глазах не было эмоций, тем более, жалости. Каэл знал, что, если не придумает что-то сейчас, его убьют. Никто не спешил помочь ему. Даже Бренд и Деклан не встали помочь ему.

Тьма вспыхивала перед глазами, великан сжимал все крепче. У него оставалось несколько секунд сознания. Великан поднял Каэла выше, пока тот не увидел желтую макушку, и тут у него возникли идея.

Он убрал руки с запястий великана и сжал в один кулак. Он представил булыжник. Он не отпускал эту картинку, вспоминал гладкую текстуру и невероятный вес. Он сосредоточился и наблюдал, как его ладони меняются: пальцы серели, появлялись трещины на коже, его кулак становился камнем. Его руки задрожали от веса, пока он больше не смог его удерживать.

Его кулак опустился, и великан выронил его.

Каэл упал на спину. Воздух вылетел из легких, он схватился за горло, ощупал его. К счастью, сильный повреждений не было, на миг он обрадовался. А потом услышал стон над собой и увидел, как великан теряет равновесие.

Он раскачивался, раскрыв рот. Алый ручеек тек с его макушки к носу. Глаза закатились, и он упал.

Каэл из последних сил откатился. Голова великана задела его пятку, но он хотя бы не оказался раздавленным насмерть.

Он лежал на спине минуту, тер горло и слабо дышал. Он не был рад, когда увидел лицо Бренда.

— Вы это видите? — завопил он, терзая уши Каэла. — Крыска еще жив, — он посмотрел на павшего великана. — Ах, этого не скажешь про бедного Кейси.

— Зато он упокоился, бедняга, — сказал великан, другие согласно зашептались.

Бренд медленно кивнул. Он хотел сказать что-то еще, но свет в амбаре резко погас. Огни факелов отпрянули, словно по ним ударил порыв ветра. Стало слышно топот спешных шагов.

— Хватай его одежду, Бренд!

— Хорошо.

Каэл почти потерял сознание, но ему хватило сил, чтобы прижать к себе рубашку. Он не мог показать великанам метку шептуна.

Бренд рассмеялся, перешагнул Каэла и отправился к мертвому великану.

— О, твои штанишки много не прикроют.

Каэл услышал треск рвущейся ткани, Бренд срывал одежду с Кейся. А потом он пошел к загонам, ткнув по пути Каэла носком.

— Я бы на твоем месте двигался. Если жить хочешь.

Каэл понял намек. Он поднялся на ноги, и мир закружился. Он только встал, когда двери загонов начали закрываться.

Они двигались сами, скрипели из-за ржавчины. Запах магии заполнил комнату облаком. Каэл сделал пару шагов, но запах захлестнул его. Он упал на четвереньки, его тошнило от ужасного запаха, но он при этом старался удержать в себе ужин.

Он пополз в ближайший загон, брешь уменьшалась, и он не успевал. Он ничего не мог поделать.

Он уже смирился с судьбой, но рука вырвалась из бреши. Ладонь схватила Каэла за воротник и втащила в безопасность. Его лодыжка ударилась о дверь по пути, боль пронзила ногу, но ему было все равно. Он был в безопасности. Он поднял голову, чтобы увидеть, что за великан спас его, перед ним было хмурое лицо Деклана.

Он пристально смотрел на Каэла из тени, падающей на его глаза. Раздался треск у кормушки, и последовала вспышка голубого света. Но Деклан не моргнул.

— Вот и Кейси, — Бренд выглядывал поверх двери на кормушку. Он покачал головой. Голубой свет угасал, и он присел на корточки. Он ткнул Каэла в руку. — Повезло, что Деклан втащил тебя, да?

— Очень повезло, — рявкнул Каэл. — Хотя до этого вы бросили меня умирать.

Обида на лице Бренда была наигранной.

— Я думал, ты был за мной, клянусь, — его маска растаяла, он улыбнулся и толкнул руку Деклана. — Почему ты втащил его сюда? Нужно было бросить его к Невспаханным.

Деклан не улыбался. На его лице было подозрение, от этого уголки рта опустились еще ниже, чем раньше.

— Нет, — медленно сказал он. — Думаю, за ним лучше следить. Он уже показал себя самой интересной крысой королевства.

— Что за Невспаханные? — сказал Каэл, быстро меняя тему. Деклан не ответил. И он повернулся к Бренду. — Напавший великан… Кейси… с его глазами было что-то не так. Казалось, что он…

— Мертв? — сказал Бренд, роясь в лохмотьях Кейси. — Потому что он мертв, крыска. Мертв здесь, — он постучал по боку головы. — Почему, думаешь, мы зовем их Невспаханными? На земле там ничто не растет, если ты меня понимаешь.

Каэл решил, что ослышался. Но он точно не хотел закончить как Кейси.

— Что с ним случилось?

— Гилдерик, — проворчал Деклан, он все еще был повернут к Каэлу. Другие великаны в загоне согласно зашептались. — Он высасывает из них душу, и остается только оболочка.

Каэл не знал, верит ли ему. Лорд долин был с темной репутацией, но он никогда еще не видел ничего такого, как было с Кейси. Человек не мог умереть так, чтобы его тело бродило дальше.

Когда он это сказал, великаны фыркнули.

— Гилдерик — чудовище, — глаза Бренда блестели от презрения или ярости, Каэл не знал точно. — Он ждет, пока кто-то из нас поранится или заболеет, и нападает. Многих хороших великанов унесли с полей в крови или больными. Они не вернулись прежними.

— Нам даже не дают мирно умереть, — прорычал Деклан. Пока остальные великаны сгрудились и слушали Бренда, Деклан отклонился к дальней стене и смотрел.

— Знаешь, как он получил кличку Гилдерик Ужасный? — сказал Бренд.

Каэл покачал головой, Бренд склонился ближе.

— Во время Шепчущей войны он служил королю Банагеру главным допросчиком. Бунтующих шептунов вели к Гилдерику. Говорят, у него есть особая комната в Средине, глубоко в брюхе замка. Туда могут войти только Гилдерик и его подданные. Говорят, оттуда слышно крики даже наверху башен, — Бренд сделал паузу, тишина в амбаре делала треск огня на факелах невыносимо громким. — Гилдерик был в кожаном фартуке, почерневшем от крови. И на дверной раме был кровавый отпечаток ладони, где он прислонялся, чтобы рассказать писарям, что он узнал. Все говорят, что он пытал их, но никто не может доказать, — прошептал Бренд. Его взгляд скользнул по комнате, великаны придвинулись ближе. — Мятежники выходили из замка через несколько дней, на них даже не было толком царапин или синяков. Они уходили в глушь, и о них больше не слышали. Мы не можем доказать, что это он, — Бренд посмотрел на Каэла. — Но мы это знаем, никто не остается прежним… после разговора с лордом Гилдериком.

Каэл пытался отогнать историю Бренда, но в ту ночь спал плохо.

Глава 9

Наконечник стрелы

Графиня Д’Мер смотрела на последнюю страницу письма Аэрилин, читая медленно и хмуро. А потом она сложила листок и отодвинула.

Элена прибыла в замок вскоре после заката, и теперь оставался час до рассвета. Графиня всю ночь читала записи Аэрилин, отыскивая меж аккуратных строк скрытые подсказки. Поиски прошли не зря.

Хотя она устала от пристального внимания, правду удалось почерпнуть из историй Аэрилин, в некоторых местах была заметна недосказанность. То, что она не сказала, интересовало Д’Мер. Так она узнала о герцоге.

«…Каэл смог провести нас на одну из вечеринок Реджинальда! Нас не было в списке гостей, но Каэл был находчив, он придумал для нас способ пробраться. … Здесь я знаю мало, но скажу, что мы совершили важное дело, а не просто танцевали. Знаю, ты хочешь узнать больше, но я не могу рассказать.

Хорошо, я дам подсказку: ночь в гостинице больше не стоит двадцать серебряников. Это должно тебе все рассказать…».

О, так и было. И графиня была этому рада.

— Реджинальд пал, — прошептала она.

Она сказала это так тихо, что собака, лежащая под ее стулом, не услышала. Но слух Элены был острее, и она уловила слова Д’Мер, стоя у камина.

— То есть, его убили, моя графиня?

Она подняла голову и увидела Элену, сидящую, скрестив ноги, перед огнем. Она все еще были в одежде, в которой путешествовала, хотя ее алый корсет был в грязи, а носки сапог были сбиты. Она сидела так, чтобы видеть и дверь и графиню. Но кинжал в ее руке привлекал большую часть ее внимания.

Он был полностью черным. Пока она полировала один кинжал маслом и тряпкой, его близнец был в ножнах рядом с ней, оба лезвия были длиной с ее предплечье.

Д’Мер не спрашивала, пришлось ли ей использовать их. Но в стиле Элены было пускать их в ход.

— Не убит, — сказала графиня, отвечая на ее вопрос. — Если бы Реджинальда убили, была бы война, и жадные торговцы пытались бы втянуть нас в это. Нет… скорее всего, его схватили, — она развернула первую страницу письма, собираясь продолжить поиски. — Вопрос в том, где его держат.

— Они бы не оставили его в крепости на острове, моя графиня? — сказала Элена через миг. Она не отводила взгляда от кинжала, но движение тряпкой замедлилось. — Это посреди океана, оттуда вряд ли сбежишь. А они не хотели бы рисковать, перемещая его куда-то. И почему вы все время бормотали про моряков? — она подняла голову, блестящие темные глаза смотрели на графиню. — И о погоде?

— Они плавали только в хорошую погоду, — сказала Д’Мер. Она была отчасти рада Элене, отчасти встревожена. Было бы… проще, если бы она была такой же глупой, как ее братья.

— Почему Его величество не сказал нам? — продолжила Элена, углубляясь в тему. — Он точно слышал.

— Или нет, — пробормотала Д’Мер.

Стены Средин стали удивительно тихими, двери были плотно заперты. Даже ее шпионы испытывали трудности в проникании туда. Несколько писем, которые им удалось отправить, содержали беспокоящие слухи: говорили, что двери заперты, перегорожены проходы и заколочены окна. Все армии Средин были отозваны в крепость, и они пропали за непреодолимыми стенами.

И по королевству ходил один вопрос: король сошел с ума?

Если так, то Креван был не первым. Многие короли до него обезумели, так что люди верили, что трон Средин проклят чарами древнего врага. Говорили, что коридоры стали неестественно холодными, в подземельях было полно призраков. Д’Мер не знала, правда ли это… но ей было очень интересно узнать.

— Я знаю Кревана. Если бы он узнал, что один из нас пал, он бы созвал всю армию, — сказала Д’Мер. Она встала и прошла к карте, что висела на стене. Она отследила путь от Высоких морей и прижала палец к острову Реджинальда. — Но он точно узнает. И если Реджинальд еще жив, торговцы могут использовать его как заложника для своей выгоды, чтобы положить войне быстро конец. Но это нам не подходит, да?

— Да, моя графиня. Война нужна, чтобы ослабить короля.

Элена говорила за ней. Д’Мер даже не слышала, как она двигалась.

— Вот именно, — сказала графиня, повернувшись, чтобы видеть карту и девушку.

— И бой вытащит его из Средин, — добавила Элена. Она провела в восторге по краю лезвия кинжала. Д’Мер слышала, как шуршат о поверхность мозоли на ее пальцах. — Похоже, наш план работает даже лучше ожидаемого, моя графиня.

Д’Мер улыбнулась.

О, умная Элена — спокойная, умная, уравновешенная. Она была любимицей графини. Она во всем превосходила своих братьев: в беззвучности, памяти и смекалке. Научиться убивать могли почти все, но редкие рождались с этим.

Элена была рождена убийцей.

Д’Мер доверяла ей самых опасных врагов, и она разбиралась с ними почти… с искусством. Не было беспорядка и борьбы. Элена не тратила время на выступления, что часто делали остальные. Нет, она предпочитала хитрость, потрясение от того, что кто-то обнаружен мертвым, гибель от того, что они делали каждый день.

Подстрекатели часто пропадали на пути к площади деревни, собираясь протестовать против налогов. Часто владельцы, не желавшие продавать свои земли, падали и трагически ломали шеи. Рэндалл был ее недавней жертвой. Его слуги обнаружили его мертвым на полу его кабинета. Целители сказали, что его сердце не выдержало, что это было из-за его пагубной любви к курению.

Эта смерть не удивляла, такое могло случиться с кем угодно. Но подозрительно было то, когда происходила смерть. Случаи были на руку графине, и начали расходиться слухи. И это нравилось ей в Элене. Это напоминало ей о другом юном и находчивом убийце, которого она знала…

Но только гордость могла зайти дальше страха. Элена больше не была маленькой девочкой. Она уже была женщиной, ее сила вырывалась из-под контроля Д’Мер.

Наш план? Наш было маленьким словом, но его потенциал был смертельно опасным. Это был наконечник стрелы, за ним следовала идея. И если Элена решит обдумать это… дни графини будут сочтены.

Нет, час настал. Пора было сделать что-то с Эленой.

— Есть задание для тебя, — сказала она. Графиня подошла к столу, Элена безмолвно шла за ней. — Нам нужно добраться до Реджинальда раньше короля. Он запоет как жаворонок, если его поймают Средины, а нам этого допустить нельзя.

— Будет сделано, моя графиня.

— Хорошо, — она открыла выдвижной ящик стола и начала рыться в нем. — О, и возьми с собой Холтана.

Элена судорожно вдохнула.

— Вы не верите, что я справлюсь сама?

— Мое решение не связано с доверием, — ответила Д’Мер. — После того, как ты разберешься с герцогом, тебе нужно отправиться в пустыню, и мне нужен Хотлан, чтобы он приносил новости от тебя. Это работа для двоих.

— А я не могу взять другого…?

— Другие остаются со мной. Ты возьмешь Холтана и будешь молчать об этом. Ясно?

Казалось, она слышит, как слова Элены гремят, когда срываются с ее языка:

— Да, моя графиня.

Через пару мгновений в комнате остался только треск огня, и Д’Мер шумела, роясь в ящике. Она ощущала, как Элена сверлит ее спину взглядом. Вскоре графиня нашла их.

Они были в футляре в задней части ящика. Три плоских ножа. Их лезвия были длиной с мизинец графини, эту длину нельзя было считать смертельно опасной. Но, когда она поднесла их к свету, стало видно бледный лиловый яд на краях.

— Будь с ними очень осторожна, — сказала она, вручая их Элене. — Этот яд ты еще не использовала.

Она взяла их в левую руку и развернула жутким веером.

— Что это, моя графиня?

— Особое лекарство… от особых проблем, — она взяла Элену за запястья и склонила уверенно голову. — Мы все спланировали, но одной пешкой мы не можем управлять, — прошептала она, следя, чтобы Элена смотрела ей в глаза. — Аэрилин упоминала, что Драконша отделилась от них. Она может быть полезной для нас, но как скоро она придет за мной? Как скоро попытается сбросить с трона? Она — опасность для всех нас, пока жива, — Д’Мер обхватила подбородок Элены пальцами и улыбнулась как мать. — Потому мне нужно, чтобы ты отправилась в пустыню, ведь туда, как я думаю, пойдет она. Найти Драконшу… и убери с доски. Ты сделаешь это для меня, милая?

Лицо Элены значительно смягчилось. Ее брови, что обычно были сдвинуты, покорно изогнулись, она кивнула.

Д’Мер улыбнулась и нежно похлопала ее по щеке.

— Спасибо. Собирай нужные вещи и сообщи Хотлану о задании. Я напишу лорду Гилдерику, он будет рад знать, что я приняла его приглашение.

Элена остановилась на пороге.

— Вы ведь говорили, что не едете в этом году?

— Ну… я передумала, — сказала Д’Мер, перебросив волосы через плечо. — Уходи и спеши в пути.

Элена медленно кивнула. Она все еще выглядела растерянно, закрывая дверь.

Как только она ушла, Д’Мер больше не держалась. Она пересекла комнату и принялась рыться в стопке писем, разбрасывая их, пока не нашла последнее. Она прочитала последнее предложение, написанное Аэрилин, надеясь без надежды, что как-то неправильно поняла его. Но это было не так.

«Не скажу, куда мы отправимся дальше, дорогой Горацио, Каэл сказал, что упоминать опасно. Но я могу записать загадку: что вдали от моря и вообще не щедро?»

Бесконечные долины.

Сердце Д’Мер заколотилось, она схватила перо и пергамент. Она быстро написала письмо Гилдерику, ее руки все это время дрожали. Как только она закончила, она встала. Ее ночная рубашка развевалась за ней, пока она расхаживала, шлепая босыми ногами по холодному каменному полу.

Ей не нравилась эта странная тревога. Она не привыкла к этому, и, если честно, она и не думала, что когда-то ощутит такое. Ей нужно было сосредоточиться на более важных вещах. На кону были вещи серьезнее, чем судьба дочери торговца, глупо забравшейся на земли Гилдерика…

Но при этом не было ничего важнее ее судьбы.

* * *

Темные тучи собрались над Срединами днем. Они нависали над крепостью около часа, разбухали, гудели угрозы солдатам, ходящим у бараков. Потом показалось, что тучам больше нечего сказать. Какое-то время стояла тишина.

А потом они разверзлись, и полился ледяной дождь, из-за которого все побежали в укрытие.

Аргон наблюдал за этим из окна. Его комнаты были на вершине одной из небольших башен замка, и ему было видно хаос внизу. Он слышал ритмичный стук дождя, падающего на броню солдат. И хотя они только приступили к работе, они поспешили к стенам, чтобы не замерзнуть. Дозорные были плохими, Аргон пожалел их, но король их щадить не будет.

С каждой ночью, когда Драконшу не находили, Креван ступал все ближе к пропасти безумия. Он ходил по залам с мечом наготове или в ножнах на бедре, в другой руке горел факел. Он спал в доспехах. Не первую неделю Аргон слышал, как слуги заявляют, что король приказал замуровать окна в тронном зале кирпичами.

Он мало ел, мало пил. И, насколько все знали, с осени он не выходил.

Аргон тяжко вздохнул, глядя на стражей, хотя не из-за их промокшей одежды и того, что они заболеют, если будут на улице выполнять задание, не дождавшись окончания дождей. Нет… он переживал из-за того, что не мог вспомнить.

Через пару мгновений ходьбы взад-вперед тень мелькнула за окном. Он вовремя посмотрел и увидел, что воробей искал место, чтобы высохнуть.

Ах, теперь Аргон вспомнил.

Его слух был не таким сильным, как когда-то, но он все еще слышал голоса юных магов, запертых в его башне. Разум короля слабел, и проклятие на их оковах тоже. Приказы Кревана уже не содержали такую силу, как раньше, и маги получили возможность выходить из комнат.

Им нравилось проводить дни за книгами и инструментами Аргона, они учили, экспериментировали, устраивали беспорядок. Хотя на стенах теперь было больше сажи, чем раньше, ему нравилось слушать их болтовню. Молодежь была опасна для самих себя, если их не обучить.

Кстати о молодежи, он обещал им кое-что прочитать. Это он делал, пока не засмотрелся. Он стоял над столом, уткнувшись носом в книгу.

Один из юных магов принес ее в его кабинет, сказав, что нашел ее среди томов в библиотеке короля. Он боялся открывать книгу, думая почему-то, что она проклята.

Аргон дважды обыскал потрепанную обложку, но не нашел ничего, похожего на чары. Чем дольше он изучал ее, тем любопытнее она ему казалась, и вскоре он решил открыть ее и прочитать. Это оказалось сложнее, чем он думал.

Книга была старой, страницы были удивительно плотными. Большая часть слов потускнела, но не потому Аргону было сложно читать ее.

Нет… было в книге что-то странное. Казалось, каждый раз, когда он садился читать ее, что-то мешало ему: стук в дверь, небольшой взрыв в соседней комнате, огонь, который нужно было тушить. Пару минут назад, когда он читал, перед глазами вспыхнуло видение. И он не помнил теперь, что читал.

Он не мог даже вспомнить название книги.

Он перевернул обложку, чтобы напомнить себе: «Миф о Дрэготе». Ах, теперь он вспомнил. Это была сказка, такое мог бы читать ребенок, чтобы не учиться. Книга была легендой о том, как первый король…

Так почему Аргону было так сложно читать ее?

Он кашлянул и устроился за столом, решив продолжить чтение.

«Из чистой магии и сияющей жилы земли архимаг выковал спасение короля: защиту под названием Проклятие дракона».

Это не имело для него смысла. Похоже, он начал читать не с того места. Аргон листал страницы с начала, пытаясь найти знакомую строку, когда в башне вдруг воцарилась странная тишина.

Болтовня магов прекратилась. Аргон слышал, как шуршат их мантии, они разделились, пропуская нелюбимого гостя. Его знакомые шаркающие шаги затихли у двери.

В дверь постучали, пыль упала с потолка от трех сильных ударов.

— Войдите, — бодро сказал Аргон, когда стук прекратился.

Дверь распахнулась и врезалась в стену. Камень уже был надбит там, где ручка билась об него до этого, так что Аргон не переживал об ущербе.

Королевский хранитель зверей стоял на пороге. Он был страшным чудаком с голой грудью, сегодня на нем были штаны, изорванные на колене. Клочки белых волос торчали на голове среди шрамов.

На его руке сидел сокол цвета грозовых туч. Его голова была вжата, а перья взъерошены, он словно пытался согреться, хотя в башне было относительно тепло.

Хранитель зверей протянул руку к Аргону, хмыкнув. Он не мог говорить. Аргон не знал, почему, но подозревал, что это связано со шрамами на его горле, которые начинались от его подбородка и шли до груди.

— Минутку, — Аргон вытащил плотную перчатку из выдвижного ящика стола и надел на руку.

Он вытянул руку рядом с соколом, и тот послушно перебрался на перчатку. Его когти оставили маленькие кровавые ранки на голой руке, но хранитель зверей не обращал внимания. Хотя его лицо плохо могло выражать эмоции из-за шрамов, Аргон видел тревогу в его хорошем глазе.

— Он не болен, — тихо сказал Аргон, гладя грудь сокола пальцем, и янтарные глаза птицы прикрылись от удовольствия. — Я Видел, что его тревожит. Он скорбит о друге.

Плечи хранителя зверей опустились, Аргон видел еще не заживший укус на левом. Гость кивнул. Он знал, из-за кого скорбит Вечерокрыл. Все в рабстве чар Кревана ощутили, когда погиб волк Кровоклык.

— Но Вечерокрыл — ценный шпион, — сказал Аргон, решив, что это привело в его башню хранителя зверей. — Король хочет его здоровым. Но раны не на плоти, и он отправил к предсказателю.

Хранитель зверей кивнул, шишки над его глазами опустились.

— Я его не раню, — пообещал Аргон. — Но это займет время… а пока он под моей опекой?

Хранитель зверей снова кивнул.

— Отлично. Я сообщу, когда что-нибудь пойму.

Хранитель зверей хмыкнул и пошел к винтовой лестнице, разогнав по пути юных магов. Аргон закрыл за ним дверь. Вечерокрыл помог ему вспомнить видение, что было пару мгновений назад.

В долинах назревала беда, камень поднимался с дороги, а спокойные воды начинали бурлить. Он не знал точно, что все это значит, но у Судьбы был план, и Аргон давно понял, что лучше не стоять на ее пути.

Нет, он сыграет свою роль.

— Я не могу возвращать мертвых, кроха, — сказал он, опустив сокола у миски. — Боюсь, однажды потерянная жизнь утрачена навеки. Но, может, есть способ убедиться, что Кровоклык покоится с миром. Конечно… я говорю о мести.

От этого слова перья Вечерокрыла перестали топорщиться. Они прилегли к нему. Его взгляд стал пронзительным. Он слушал.

— Да, я знаю, кто в ответе за смерть Кровоклыка. Более того, я знаю, где он прячется, — Аргон поднес сокола к глазам и хотел вскинуть палец для усиления эффекта, но передумал, глядя на опасно изогнутый клюв Вечерокрыла. — Но, если я покажу тебе, как искать его, ты должен пообещать, что оставишь это между нами. Король не должен знать, что я отправил тебя, иначе он отзовет тебя. Так… ты сохранишь секрет?

Вечерокрыл склонил голову быстрым движением, с которым он мог отрывать плоть от кости. И Аргон понял, что правильно держал пальцы подальше от него.

Хотя убийце Кровоклыка может повезти меньше.

Глава 10

Необычный убийца

Элена медленно вела веслами в воде. Она сжимала весла, двигаясь по воде лишь с тихим плеском.

Океан был спокойным этой ночью, так что и им нужно было вести себя тихо. Элена дышала в такт с ветром океана. Ее спутник тоже так делал, хотя его дыхание было чуть тяжелее. Гул в его груди напоминал волны, бьющиеся о камень: постоянный опасный звук, который она уже ненавидела.

Они плыли к острову с замком герцога Реджинальда, две тени на тихом море. Тонкий слой облаков устилал небо. Бледный свет выглянул на миг, а потом тьма снова закрыла его, словно луна не могла смотреть на них.

Элена недовольно напряглась от влажного тепла, Холтан выдохнул в ее шею. Она знала, что он делает это специально. Он обожал смотреть, как она сжимается. Он сам сказал ей. И она знала, что нельзя давать ему повода насмехаться, но она не сдержалась. От одного взгляда кровь застывала в ее венах. Так всегда было.

Лодка тихо уткнулась в каменистый берег острова. Холтан привязал лодку к прутьям железной лестницы, а потом встал. Он выпрыгнул из лодки на вершину лестницы, и от этого лодка покачнулась, и Элена чуть не выпала, она не была к этому готова.

— Миледи?

Ладонь Холтана появилась из теней, но она игнорировала ее. Она выбралась на скользкий камень, впиваясь ногтями и сапогами в выступы, пока не выкарабкалась на твердую землю.

— Твой разум движется слишком быстро, — прошептал Холтан, они пригнулись. Его голос был немного приглушен маской: красный шарф закрывал нижнюю часть его лица, черные кожаный щиток был на его носу и рту. Его дыхание шипело, проходя через прорези щитка. Его темные глаза блестели под капюшоном.

Элена была в похожей маске, и она надеялась, что от этого ее взгляд на него был еще опаснее.

— Молчи, пока мы не закончим. Или я доложу графине.

Его глаза окружили морщинки, он фыркнул, но ничего не ответил. Элена пронзила его взглядом и повернулась к стенам замка.

Кто бы ни защищал крепость, они плохо старались. Факелы горели слишком далеко друг от друга, между ними оставались участки тени. Даже факелы расхаживающих дозорных не рассеивали их. Такой свет мог раскрыть приближение армии, но не кого-то с навыками Элены.

Она побежала к первому участку тени, она мчалась, пока не прижалась спиной к стене. Холтан появился рядом с ней, как только дозорный прошел над ними. Им пришлось стоять плечом к плечу, чтобы тень скрывала обоих, и Холтан склонил голову. Как только дозорный прошел, они передвинулись к следующему участку тени, а потом к другому. Вскоре они стояли спинами к западной стене.

Перед ними раскинулось море, темное и ворчливое. Элена выгнула шею и следила, как шар света дозорного движется наверху. Через миг он прошел, она ткнула Холтана локтем.

Он выбрался на свет и начал убирать водоросли с большого камня, который казался неуместным рядом с вмятиной в стене. Элена посчитала, что за ним скрыт тайный проход.

Она ухмыльнулась. Чего только не могли купить несколько кружек эля и платье с большим вырезом. Торговца, которого она встретила в местной таверне, сначала было сложно расколоть, хмурое выражение лица плохо читалось. Он казался злым и недооцененным. Эль ослабил его, и Элене оставалось хлопать глазами и слушать.

— Наш верховный канцлер — обманщик. Те голоса были подделаны, — возмущался он после большого глотка из кружки.

— Капитаном пиратов? — прошептала Элена. Она смотрела, как его губы дрожат, хоть он и пытался сжимать их в строгую линию. Но эта линия начинал смягчаться.

— Да. Уверен, — его взгляд упал на ее рот, он вытер эль с аккуратной бороды. — Я говорил остальным, что я должен был стать канцлером. Голоса были бы формальностью, кабинет был моим по праву! Но разве они послушали? Нет!

Он ударил кулаком по столу. Элена обхватила его запястье пальцами. Она мило улыбнулась, ощущая, как участился его пульс.

— Они просто дуралеи, а вот вы — умный.

Он неловко улыбнулся в ответ. А потом оскалился.

— Да… да, ты права. Они получат по заслугам. Это лишь вопрос времени, если мародеры вернутся в замок, они снова это сделают. Кто-нибудь убьет Колдероя в кровати, помяните мои…

— Расскажите о замке, — перебила Элена. — Думаете, ворам будет легко пробраться?

Он ухмыльнулся, и пронзительный взгляд стал задумчивым.

— Из-за подземных проходов, милая. Первый владелец замка заставил вырезать путь побега, если крепость окружит враг. Но Реджинальд решил, что это ему не нужно. Он даже пытался запечатать его, но вышло плохо. Трое сильных мужчин легко откроют проход.

Эту информацию Элена и хотела получить. Как только она вытянула из него больше деталей, она легко заманила его в комнату наверху, где быстро оглушила.

Она забрала его деньги и хорошие кожаные сапоги. Когда он проснется, то решит, что на него напал вор. Конечно, правда была намного опаснее.

Теперь они знали слабости замка, одна каменная стена разделяла их и путь к герцогу. Холтан даже в слабые дни мог сравниться по силе с тремя мужчинами. Он обхватил булыжник руками, его мышцы надулись, потому, видимо, он предпочитал короткие рукава черной брони.

Меч на его спине был длиной с копье обычного человека. Огонь блестел на нем, когда он склонился над камнем, но черная рукоять не блестела.

С кряхтением он ловким движением откатил камень, перевернул на бок. Элена пригнулась и скользнула в проход. Она ощутила стук ногами, Холтан позволил камню перекатиться на место.

Влажный мох делал проход скользким. Элена проехала почти весь путь, но Холтан двигался медленнее. Она добралась до железной решетки на пару вдохов быстрее, чем он, и успела оглядеться.

Дураки.

В проходе не было ни одного стража. Она поворачивала голову, и, когда убедилась, что коридор пуст, поманила Холтана.

Он сорвал решетку с петель. Белая пыль посыпалась на него, он опустил решетку на пол. А потом пробрался к двери в другом конце коридора, к проходу в замок.

Элена услышала тихий щелчок, он сдвинул засов.

Пока Холтан следил, чтобы на них не напали сзади, Элена пробиралась к дверям подземелья. Шум стражей четко доносился сквозь дерево: громкое хлюпанье ужином, возмущения тех, кто проигрывал в карты, бормотание того, кому было нечего делать.

Холтан появился рядом с ней беззвучно. Его глаза закрылись, он прижался ухом к двери и слушал.

«Двенадцать?» — спросил он, используя сигналы руками, которым их научила графиня. Было важно не шуметь. Они не издавали ненужные звуки.

Элена покачала головой.

«Четырнадцать. Двое спят».

Он прислушался на миг и кивнул. А потом вскинул брови.

«Готова?».

Элена провела средним пальцем по патронташу на груди, где были ее семь метательных ножей. Она знала, что они были там, но почему-то ей нравилось проверять их перед каждым сражением. Ее ладони миновали кожаные перчатки, сунутые за пояс. Они ей не нравились.

Металлические пластины в перчатках защищали ее ладони, но они сковывали ее пальцы кожаным покрытием. Она работала быстрее, если руки были свободны.

Как только она убедилась, что все на месте, Элена схватилась за рукояти двойных кинжалов, пристегнутых к ее рукам, и кивнула.

Холтан задержался на ней взглядом на миг, и ей это не понравилось. Но она не успела забеспокоиться, он развернулся и выбил дверь. Громкий треск ломающегося дерева и крики испуганных стражей, шипение клинков, вылетающих из ножен, огромные глаза, глядящие на нее — все это заставило ее забыть об опасности.

Пришло время работы.

Три ее ножа остановили карточную игру. Мужчины упали со стульев замертво, не вытащив мечи. Она развернулась под мечом четвертого стража и пригнулась, Холтан ответил. Она услышала стук отсеченной головы стража по полу и вскочила на стол с картами.

Элена оттолкнулась и приземлилась перед пятым стражем, и его потрясение дало ей мгновение, чтобы вытащить кинжалы.

Хрупкий и Тень, так она звала их, и они подходили ей лучше любых перчаток. Она взмахнула Хрупким, Тень оставив под рукой. Страж оскалился, он увидел, как мал ее клинок. Он замахнулся мечом в сторону ее живота с силой, которой дровосек бьет по дереву. Элена прыгнула.

Она прижала колени к груди, его клинок пролетел в пустоте под ней. Приземлившись, она выхватила Тень.

Страж не ожидал этого, никто не замечал Тень в атаке. Он был удивлен, когда закончил атаку, и Элена взмахнула кулаком… а в нем оказался клинок, Тень тянулся поцеловать его горло.

Его глаза расширились, когда ноги Элены коснулись земли. Она развернулась, чтобы его падающее тело не раздавило ее.

Стражи бросились к ней. Они пытались окружить ее, одолеть количеством, прижать к земле. Но Элена не паниковала. Ее зрение обострилось. Она сосредоточилась на мужчине ближе всего к ней, а уши следили за остальными.

Она сосредоточилась, и мир изменился: она не видела плоть, лица — только кровь и бьющиеся сердца. Она представляла, что конечности стражей сделаны из стали, что их кожа раскалена добела. Ей нельзя было касаться ее, иначе она проиграет.

И она впустила в себя трепет сражения, жар растекался по ее венам. Она уже не была Эленой, она была живым дышащим оружием. Ее целью было убивать.

Она отправила первого мужчину в полет ударом сапога. Хрупкий вонзился в грудь другого, она развернулась, и Тень добил третьего стража, который хотел напасть сзади. Если она не убивала одним ударом, она отгоняла мужчину ударом ноги, отделяя его от товарищей. Вскоре она разбила их попытки окружить, они выстроились в линию.

Как только им пришлось нападать по одному, они быстро погибли.

Холтан разобрался со всеми остальными. Она смотрела мгновение, как он кружился в толпе доспехов и копий. Его огромный меч удивлял Элену: его клинок был почти в дюйм толщиной в центре, он был тяжелым. Он держал меч двумя руками, кровь тянулась за его ударами.

Элена услышала сзади хлопок тетивы, свист ветра в перьях и отклонилась, чтобы избежать стрелы.

Она ненавидела лучников. Они всегда стояли вдали, за щитами или стеной, они сбивали врагов как стервятники. Она развернулась, страж, выстреливший в нее, суетился. Она пошла к нему.

Когда он направил вторую стрелу ей в грудь, она резко приблизилась. Его глаза прищурились, глядя на ее сердце. Он выдохнул, и стрела слетела с тетивы.

Элена вздохнула.

Если бы она получала медяк каждый раз, когда в нее стреляли,… она могла бы построить свой замок. Она знала, когда развернуться, как отклониться, чтобы стрела задела ее лишь оперением, пролетая мимо. Она вонзилась в спину не подозревающего стража. Элена услышала, как железо звякнуло о камень, он упал на колени. Его вскрик оборвался, меч Холтана добил его.

Лучник в ужасе смотрел, как упал его товарищ. А потом Хрупкий скользнул меж его ребер, и он посмотрел на нее, но было слишком поздно. Он уже был мертв.

Шум спешных шагов заставил Элену посмотреть на потолок. Они стучали над головой, притихли, и она задержала дыхание. А потом кто-то застучал в дверь.

Она знала, что время игры кончилось. Холтан сдержит стражу, Элене нужно было найти герцога.

Она заметила его через миг: его лицо было прижато к железным прутьям камеры. Его бородка отросла, за месяцы без солнца он побледнел, но у него оставались силы, чтобы с интересом смотреть на нее.

Он посмотрел на грудь Элены, явно пытаясь найти нашивку или другую подсказку, кто она. Но он ничего не нашел.

— Кто ты? — осведомился он. Элена не ответила, он схватился за прутья. — Не знаю, кто тебя послал, но я живым стою больше, чем мертвым. Забери меня отсюда, ты разбогатеешь.

Элена остановилась у двери, герцог Реджинальд ухмыльнулся.

— Да, ты меня услышала. Я усыплю дно корабля золотом и камнями… и твой наниматель не узнает.

Он вскрикнул и отпрянул, когда сапог Элены ударил по двери. Засов вылетел от силы ее удара, она распахнула дверь.

— Ты ошибаешься! — закричал он, вскакивая на ноги. — Я сделаю так, что тебе не понадобится больше проливать кровь…!

— А если мне это очень-очень нравится? — прошептала Элена. Она смотрела, как глаза Реджинальда расширяются от узнавания. — А если я не хочу остановиться?

Она опустила маску, потому что не было смысла больше скрываться. Реджинальд скользнул по ней взглядом, его лицо побагровело.

— Ты! — рявкнул он. — Я знал, что в тебе что-то не так! Д’Мер всегда держала при себе питомцев, но я начинал думать, что это ее россказни. Должен признать… я не думал, что увижу тебя при ее дворе, — алчность сияла в его глазах, он оглядывал кровавую сцену за ней. — Д’Мер держит тебя близко, даже ближе, чем я ожидал. И я вижу, почему. Ты же не обычная убийца, да?

Элена не ответила. Она знала, что это не нужно отрицать.

Почему-то Реджинальд решил, что знание секрета графини дало ему преимущество.

— Стыдно занимать женщину с твоими талантами таким заданием. Освободи меня, — сказал он, приближаясь. — Поедем в Средину, я поговорю насчет тебя с королем. Он не даст твоим навыкам пропасть впустую. План графини обречен на провал, — добавил он, когда Элена не ответила. — Знаю, она замышляет против остальных. Она даже пыталась меня в это втянуть. Но это не сработает. Она слишком глупа, чтобы понять это, ха!

Его тело сжалось, когда кинжалы Элены ворвались в его живот.

— Лучше держи за зубами свой змеиный язык, — прошептала она ему на ухо, — и не оскорбляй мою графиню.

Она вытащила клинки, Реджинальд упал на колени. Он посмотрел на свои раны, схватился за них, но понял, что это бесполезно. Он поднял голову, и Элена с удивлением увидела вызов в его взгляде.

— Слишком поздно, — пробормотал он, кашляя кровью. — Она тоже получила одного.

— Кто и кого? — нетерпеливо сказала Элена. Стук в дверь стал громче и ритмичнее, стражи пытались выбить ее.

Реджинальд смог ухмыльнуться.

— Драконша.

Его слова не имели смысл для Элены. Наверное, это был предсмертный бред, но она запомнила его слова, ведь они могли что-то означать для графини.

Она смотрела, как Реджинальд падает, корчится и замирает. А потом убрала кинжалы в ножны и вышла из камеры, чуть не сбив Холтана.

Он вытаскивал ее метательные ножи из тел игроков в карты.

«Готово?» — спросил он, пока она возвращала ножи в патронташ.

«Да».

«Хорошо. За мной».

Они ушли так же, как и пришли, мимо решетки, камня и в укрытие ночи.

* * *

Они вернулись на континент, и Холтан потопил их лодку. Они побежали в лес, слушая колокола из замка.

— Что они говорят? — прошептал Холтан.

Элене не хотелось говорить.

— Разгадай, — пробормотала она, двигаясь впереди. — Ты должен запоминать сигналы по пути.

— Может, я был отвлечен.

— Они сигналят тревогу, — коротко сказала она. — Ничего особенного, стоит держаться вдали от главных дорог.

— Тогда… почему бы не дождаться утра?

Элена не слышала мрак в его голосе, она была занята мыслями о сражении. Ее мышцы напряглись, она вспомнила, под какими четкими углами поворачивалась, с какой силой вонзала кинжалы. Она вспоминала все, искала огрехи, но нашла не так и много.

Некоторые огрехи она могла убрать. Но большая часть прошла по плану. У Реджинальда было много врагов, его раны были довольно обычными для многих убийц. Никто не свяжет это с графиней…

Ладонь Холтана обхватила ее руку, испугав.

— Куда ты?

Она легко вырвалась, побежала к лошадям. Он не ожидал, что она будет бороться, обычно она так не делала. Обычно тьма в глазах Холтана манила ее, и страх сковывал ее тисками. Но не этой ночью.

Этой ночью в ее венах все еще горел трепет боя, и он не давал страху заморозить ее.

Она отвязала свою кобылку, когда Холтан схватил ее за запястье и развернул.

— Пусти, — прорычала она. Элена попыталась вырваться, но он был готов к этому. В этот раз она не сбежит. — У меня дела в пустыне, — напомнила она, — а у тебя — в лесу. Графиня хочет знать, смогли ли мы…

— Все королевство узнает к рассвету, — Холтан опустил маску, темный голод в его глазах сочетался с оскалом. — Нет… мое дело с тобой.

Грубым движением он сорвал ее маску и прижался губами к ее губам. Он прижался так сильно, что она знала, что будут синяки. Она точно слышала, как скрипят ее ребра от его хватки.

Но в этот раз Холтан не угадал.

Он не дождался, пока она будет рассеяна или одна в углу замка. Он напал на нее, пока ее кровь кипела. В ее глазах он был просто врагом, еще одним боем, в котором нужно было победить. И она не отбивалась, а застыла.

Она расслабилась, губы Холтана стали двигаться смелее. И вскоре его губа скользнула между ее зубов.

И она укусила. С силой.

Он взревел и попытался отпрянуть, но она держалась. Кровь окутала ее язык вкусом металла. Ее зубы двигались по его плоти. А потом его кулак вылетел из тьмы и ударил ее по лицу.

Ее голова отдернулась, рот открылся в потрясении, и она отлетела на землю. Земля кружилась, но она смогла встать на ноги. Стоны Холтана доносились из-за нее, пока она шла к лошади. Усилием воли она забралась в седло, закрывая один глаз, ее голова пульсировала от боли.

Элена направила кобылку на юг, и та помчалась. Они миновали несколько миль, пока огонь не остыл в ее венах. Был почти рассвет, и она осознала вес того, что сделала, и разрыдалась.

О, плакать было больно. Ее лицо горело от удара Холтана. Слезы с болью вытекали из подбитого глаза, от топота копыт голова болела сильнее, но она не могла остановиться. Она поняла, что может вообще не остановиться. Если она замедлится, если попытается вернуться в Великий лес… Холтан убьет ее. Он убивал за меньшее. Потому что ему нравилось.

Если она вернется, даже графиня не сможет защитить ее. Нет, Элена потеряла дом.

От этого осознания она снова заплакала. Что Холтан расскажет о ней? Скажет графине, что ее убили? Что она сбежала? Что будет графиня делать без нее? Никто не был таким бдительным, как Элена. Другие не уберегли бы графиню.

Но солнце встало, согрело ее опухшее лицо, и она поняла, что поздно сожалеть. Она не могла сейчас вернуться. Она не могла больше защищать графиню. Горечь поднималась в горле от мысли, но она ничего не могла поделать…

Хотя кое-что она еще сделать могла. И она собиралась сделать это. Она сделает это ради графини — найдет Драконшу и убьет.

А потом она не знала, что будет. Но в королевстве могут найтись другие, кому потребуются ее навыки, так что она быстро найдет новый дом.

Глава 11

Арабат

Быстрее всего в Белокость было добраться по морю. Небольшое судно Килэй двигалось по потоку на юг, и дни проходили неплохо, но она все еще часто свешивала голову за борт.

Океан предназначался для плавания. Было странно покачиваться на его поверхности, от этого ее и выворачивало. На большом корабле было не так плохо. Но это крохотное торговое суденышко раскачивалось постоянно. И ее живот протестовал.

— Смотри, драконесса, — пробормотал Сайлас, хлопая ее по плечу, пока она опустошала остатки завтрака за борт.

— Что? — рявкнула она.

Сайлас не переставал болтать с отправления. Он не видел океан раньше, вел себя так, словно остальные тоже его видели впервые — вопил каждый раз, когда видел водоросли на воде или что-то схожее.

Килэй уже хотела отправить его смотреть на это поближе.

Но в этот раз, когда он указал, ей понравилось увиденное: тень висела на горизонте, знак того, что они почти прибыли. Человек бы это не увидел, но она сказала Джейку и Сайласу собирать вещи. Через пару минут раздался вопль:

— Земля!

Ее товарищи стояли по бокам от нее, взволнованно смотрели, как тень обретает форму. Волны ударяли по пляжу, дальше шли песчаные холмы. Утреннее солнце скрывалось за ними, окрашивая в розовый. Высокие кривые деревья росли, как водоросли, вдоль берега. Они были голыми, листья можно было найти только на верхушках. Но даже этого веса было для них слишком много, и многие деревья были согнуты под странными углами.

Сонный звон колокола заставил их посмотреть вправо, и Сайлас снова похлопал ее по руке.

— Что это?

В двух милях от них над дюнами возвышалось большое скопление крыш. Когда их судно обогнуло берег, в пустыне расцвел целый город.

— Это портовый город Арабат, — сказал Джейк, пока Килэй зажимала рот рукой. Она не хотела больше склоняться над водой.

Арабат был явно самым крупным поселением в Белокости. Как все поселения в пустыне, он был у водного ресурса, большой пруд был в центре города. Прохладные воды лились из ручья под песками, многие верили, что у него целебные свойства. Килэй даже слышала, что аристократы много платили, чтобы им доставляли бутылки этой воды.

Но это было до Шепчущей войны. Теперь люди тратили монеты на броню и оружие, их больше интересовало избегание ран, а не их исцеление.

У Арабата камень выступал в воду, создавая естественный порт, и люди королевства посещали это место веками. Они прибывали из всех регионов, желая потратить деньги на хорошие украшения и стеклянные изделия, которыми славились местные мастера.

Они были так известны, что барон Сахар украл всех лучших мастеров из магазинов. Он запер их в шахтах на востоке, где заставлял работать как рабов. Его товары делались из простых материалов, а продавал он их очень дорого. Так что Сахар жил припеваючи годами.

Но Килэй хотела это изменить.

Как только их судно остановилось у пристани, они смогли выйти. Килэй видела раньше Арабат только с воздуха, она не ходила там. И она была удивлена, когда торговцы начали выходить на пристань.

Их собралось столько, что ей пришлось проталкиваться локтями. Они кричали громко и тихо друг другу, старались выделиться из толпы, и их акценты были такими сильными, что большую часть слов не удавалось разобрать.

Килэй надела капюшон на голову и пошла среди них. Она старалась в этот раз быть осторожной. Ее долгое пребывание в горах не притупило воспоминания: Креван уже посылал за ней армию, и если ее заметят в Белокости, он сделает это снова.

В прошлый раз ее глупость стоила жизни Гаррона Хитрого. Эта ошибка не давала ей спать, от этой ошибки она поняла, как хрупки жизни ее товарищей, и эту ошибку она больше не повторяла.

И Килэй решила скрывать лицо, пока они не уйдут из Арабата в тишину пустыни.

Они выбрались из судна, торговцы наступали. Килэй пробивалась сквозь толпу, уклонялась от сияющих побрякушек, которые они совали ей под но, сжимала кулаки, чтобы ей ничего не вложили в руки. Запах пота и грязи ощущался в воздухе, а специи завтрака торговцев еще ощущались в их дыхании и от одежды.

Она услышала крик Джейка и схватила его за запястье, чтобы его не унесло. Через пару минут толкотни они оказались на другой стороне.

Сайласа с ними не было, и Килэй боялась, что ей придется возвращаться за ним. Но потом Джейк заметил его на тропе. Он стоял на носочках, с интересом вытянув шею. Его штаны сидели плотнее и были короче, чем до этого.

— Что я тебе говорила про изменение облика на людях? — сказала Килэй, дойдя но него.

Он перестал нюхать воздух и посмотрел на нее без тревоги.

— Важно, чтобы меня не заметили. И они не заметили, — он потянул за штаны и скривился. — Хотя зря я изменил облик. Становится… тесно.

Пока Килэй было плохо, Сайлас и Джейк не зря проводили время в пути. Джейк подумал, что сможет создать чары, которые не позволят одежде Сайласа рваться при каждом изменении облика, и Сайлас был рад экспериментам. Они практиковались поздно ночью, чтобы не видели торговцы. От первых попыток штаны Сайласа вспыхнули, как и кончик его хвоста.

Но Джейк со временем справился… почти. Сайлас мог менять облик, не теряя одежду, но она уменьшалась. И теперь края штанов были почти у его колен, а пуговицы рубашки натянулись.

— Мне ходить так? — он заскулил, потянув воротник. — Я могу ходить голым.

Килэй указала на толпу.

— Ты видишь, как кто-то ходит, в чем Судьба создала?

— Ну… нет…

— И если ты так будешь ходить, думаешь, люди не заметят?

— Возможно, — процедил он.

— Если нас заметят, — она указала за него на группу стражей, что шла к пристани, — они захотят поговорить с нами. Конечно, это означает, что они подвесят нас вверх ногами в подземелье барона и выжгут правду раскаленными углями. Так ты хочешь провести первый раз в пустыне?

Он пронзил ее взглядом.

Она похлопала его по щеке.

— Я так не думаю. Теперь найдем тебе удобные штаны.

Они купили Сайласу сменную одежду в магазине у пляжа, и Килэй проверила, чтобы вещи особенно чесались. А потом они отправились вглубь Арабата.

— Удивительно, — пробормотал Джейк, они шли по узким улицам.

Его дневник был раскрыт, он уже бешено писал угольной палочкой. Хотя Джейк был умным, он не мог делать две вещи сразу: меньше, чем за минуту, он уже врезался в карету, ушиб ногу о лоток с фруктами, чуть не споткнулся о бродячую собаку. Он так сосредоточился на записях, что повернул не туда, и Килэй пришлось забирать его.

— Удивительно, да, — согласился Сайлас. Его золотые глаза озирались, нос не переставал подрагивать. Хоть он говорил, что люди слабы, они его интересовали.

Килэй было сложно не улыбаться, когда она наблюдала за ним. Она помнила свой первый поход по человеческому рынку, волнение от новых открытий: незнакомых запахов, тонов речи, выражений лиц. Лица людей все время двигались, и малейшее изменение привносило другое значение.

Сезеран начал учить ее тому, что означали все выражения, но это обучение она не закончила. Она все еще многого в людях не понимала, это часто приводило к беде.

И все же было приятно знать, что ей есть, что учить. Килэй была старой по годам, но была все еще юной относительно познаний.

Было заметно, что Сайлас впервые среди такой толпы людей. Хотя она не знала всего о них, ее знаний хватало, чтобы понять, что у Сайласа будут проблемы, если она не присмотрит за ним.

Женщина скользнула мимо них, его ноздри раздулись, улавливая ее запах. Несколько ярких цветов было вплетено в ее темные волосы. Они сладко пахли, и Сайлас склонился, чтобы понюхать их, пока она проходила.

Килэй схватила его за воротник, чтобы он не уткнулся носом в ее волосы.

— Но таких цветов нет в горах, — сказал он, провожая ее взглядом. — Я только хотел понюхать.

— Но нельзя трогать женщин, которые тебе не принадлежат. Если рядом ее муж, тебе крышка, — Килэй подавила улыбку от смятения на его лице. — Ее самец, — объяснила она.

— Глупые людские обычаи, — сказал Сайлас с презрением. — Женщины моего вида ни к кому не привязаны. Они могут менять самцов, сколько пожелают.

— Но нельзя всем бегать так, словно пришла весна, иначе великих городов не будет, — отметила Килэй. — Мы так жили бы в пещерах и на вершинах деревьев.

— Смелые слова из темноты, — прорычал Сайлас. Его взгляд впивался в тень ее капюшона. — Повезло, что мне не видно твои глаза.

— Тень сильнее, чем от обычного капюшона, — согласился Джейк. На его носу был след от угля, он все еще суетился с дневником. — Я часто думал об этом. Он зачарован?

Килэй покачала головой.

— Шептун сделал его мне.

Очки Джейка съехали, а брови поднялись.

— Мастерство шептунов, — прошептал он, раскрыв рот. — Это стоило тебе состояние.

Она пожала плечами, улыбаясь от воспоминания.

— Не так много, как ты думаешь. Мастер был в долгу передо мной.

Сайлас остановился посреди дороги, и Килэй пришлось отскочить в сторону, чтобы не сбить его.

— Чувствуешь запах? — прошипел он, нахмурившись.

Через миг она уловила запах: мясо жарилось на открытом огне, натертое специями, с корочкой. Пустой желудок Килэй заурчал. Теперь она была на твердой земле, и ее аппетит вернулся с новой силой.

Сайлас побежал, склонив плечи и пригнув голову, охотясь, и Килэй, не думая, последовала за ним, оставив Джейка позади. Только когда они прибыли к лавке мясника, она услышала, как громко задыхается бедный маг и поняла, что запах еды затмил ее разум на время.

— Прости, Джейк…

— Можно было просто сказать, что вы голодны, — выдохнул он, уперев ладони в колени, — а не срываться так. Я думал, за нами гонятся!

— Больше так не будет, — пообещала Килэй. Она сильно смутилась из-за своего поступка. Они покупали еду, а не убивали. Нельзя было реагировать на Сайласа.

Она подняла голову, чтобы отчитать его, но он уже стоял у стойки и смотрел, как мясник вертит ногу козла над небольшим костром.

— Меньше жарки, друг, — сказал Сайлас, глядя на мясо.

Торговец ухмыльнулся. Он дважды перевернул ногу, едва прожаривая, и отдал. Он был потрясен, когда Сайлас впился в нее.

— Мне такую же, — сказала Килэй, увидев, как Сайласу нравится. — И мы купим все заготовленное засоленное мясо.

Жители пустыни ели то, что росло на земле. Редкие существа выживали под палящим солнцем, так что они обходились без мяса. Но Килэй так не могла, ее драконья часть требовала мясо, другое не подходило.

Торговец завернул их покупку без слов. Килэй посчитала, что этого им хватит на неделю, если она не будет отдавать еду Сайласу.

Когда торговец дал ей едва прожаренную ногу, он смотрел, как она кусает мясо. Она четко видела его отвращение краем глаза, но не обижалась. И ей очень нравились специи.

— А ты? — торговец повернулся к Джейку. Его акцент был не таким сильным, как у многих других. — Может, и тебе с кровью?

Джейк сморщил нос.

— Нет уж, я люблю хорошо приготовленное мясо, спасибо, — он посмотрел на торговца и вытащил дневник. — Откуда вы знаете язык королевства, если можно спросить? Вы всю жизнь в Арабате?

Торговец покачал головой.

— Многие торговцы говорят на этом языке. У нас сотни своих, но никто не готов отречься от своего, чтобы выучить другой. Ваш язык никому не принадлежит, так что мы согласились выучить его.

— Ясно, — брови Джейка подпрыгнули, он принялся быстро писать. — «И язык, что был для них чужим, объединил их». Так правильно?

Он пожал плечами.

— Мне все равно, пока мне платят.

Когда мясо Джейка было готово, Килэй еще ела. Она оторвала сочный кусок мяса, когда Джейк безумно застучал по ее плечу.

— А? — отозвалась она.

Он склонился к ее уху.

— Не смотри, но за нами, похоже, следят.

Килэй огляделась.

Он был прав: четверо местных мужчин стояли у магазина напротив них. На их головах были шарфы, мечи были пристегнуты к их бедрам. Их темные глаза нагло смотрели из-под головных уборов. Они не переживали, что их заметили.

— Думаю, они хотят нас убить, — прошипел Джейк.

Килэй ощущала, как от них исходят темные намерения. Это было видно по их скрещенным рукам, по их опасным взглядам.

— Да, похоже на то…

— Нам не стоит, не знаю… выступить против них? — пробормотал Джейк. Он нетерпеливо забрал свою еду и отдал монеты.

Килэй не переживала. Путники пропадали порой в Белокости. Она представляла, как легко можно спрятать тело в песке. Но исчезновения мешали бизнесу, и барон Сахар постарался приструнить бандитов.

И теперь в Арабате было много стражи. Они ходили парами почти по каждой улице. Они открыто патрулировали город, золотое солнце Белокости было на их груди. Всюду, где они шли, они искали беспорядки взглядом.

Килэй знала, что на них не нападут в Арабате. И она сказала Джейку игнорировать их и повела товарищей по делам.

Они купили риса со специями на две недели с лотка на улице. Сайлас скривился, когда Килэй вручила ему мешок красного зерна.

— Это для добычи, драконесса. Я не буду нести то, что не собираюсь есть.

— Рис продержится, когда испортится мясо. Если попадем в беду, ты будешь рад, что он остался у тебя.

— Но…

Она развернула его за плечи и сунула рис в его сумку.

— Ты будешь нести то, что я тебе дам, и точка, иначе я с тобой разберусь, — заявила она.

Он закрыл рот, хотя его глаза все еще сияли недовольством, ясно говорящем о его отношении.

Они шли к краю города, Килэй заметила торговку финиками в тени дерева. Это была женщина средних лет в красивом голубом одеянии, рукава которого были украшены золотистой бахромок, которая мерцала на солнце, пока она раскладывала финики по мешкам.

Она протянула мешки Килэй, но поймала ее за запястье, когда Килэй взяла мешки.

— Вас преследуют, — прошептала она. Ее глаза смотрели за плечо Килэй, четверо мужчин изображали интерес к безделушкам торговцев. — Я знаю этих мужчин, много путников умерло от их рук. Вам стоит нанять стража.

Килэй опешила от доброты женщины и улыбнулась при виде ее тревоги.

— Спасибо, что сказали.

Она заплатила ей серебром в три раза больше, чем стоили финики. Женщина была так потрясена, но не смогла возразить, а они уже ушли.

* * *

Задние врата Арабата были половиной ворот. Одна высокая стена защищала путь к барону, остальная часть пустыни была не защищена.

Путь барона был безопасным, это был естественный слой камня, что следовал к горам. Он вился от одного конца региона к другому, и путники были защищены от опасностей дикой природы.

Песчаные дюны бесконечно тянулись на юге и востоке. Они блестели в свете восходящего солнца, жар согревал их. Здесь не было стены, потому что не было смысла защищать эту часть — только дураки пошли бы в открытую пустыню.

— Уверена, что уже ходила здесь? — прошептал Джейк, они решительно пошли к границе.

Килэй вздохнула.

— Да, уверена.

— Ты знаешь, куда идти, да?

— Верно.

Она много раз пересекала пустыню, так что могла сделать это с завязанными глазами. Это было много лет назад, тогда она путешествовала одна, и ей было все равно, заметят ли ее. Теперь от нее зависели другие жизни, она хотела действовать осторожно, даже если это удлиняло путь. Она не хотела лететь, пока еще оставался другой выбор.

Но хотя Килэй сверху видела все лучше, она думала, что без проблем проведет спутников по пустыне. Кроме нескольких деревушек, разбросанных в разных местах, земля была пустой.

Будет ли это сложно?

Джейк молчал минуту. Она слышала, как скрипят его потные ладони на посохе.

— Напомни, почему мы не можем идти по дороге?

Килэй посмотрела на врата.

— Путь барона Сахара полон пунктов переправы, и там нужно платить за проход. Торговцы теряют по пути не только деньги. И стражи вряд ли пустят меня такой, — она дернула за капюшон. — Как только меня раскроют, они поймут, кто я… и нам уже не будут рады.

— Ах, ясно, — сказал Джейк, хотя рад не был. — И ты точно сможешь не заблудиться…?

— Да, — сказала Килэй, вскинув руки.

— Я спрашиваю, потому что на нас пялятся! — прошипел он.

Небольшие хижины были на окраине Арабата. Жители были у домиков, разжигали костры, делали свои дела. И многие пялились.

От этого Сайлас не смутился. Он смотрел на них с интересом.

— Почему они живут здесь, если там берлоги лучше? — он указал на город.

— Они не в почете, — пробормотал Джейк. Сайлас с любопытством посмотрел на него, Джейк убрал пот с носа и попытался объяснить. — Культура пустыни связана с солнцем, они зовут его Глазом Судьбы и верят, что солнце любит одних сильнее других. И любимчики живут в городе, а остальные — на окраине.

— Почему они любимчики?

— Сложно объяснить, — сказал Джейк, вытирая очки о тунику. — Думаю, это связано с их кожей. Они считают, что те, у кого кожа темнее, и есть любимчики, потому что она защищает их от солнца. Это связано с богатством и статусом, это дела людей, — сказал он, когда Сайлас не выказал признаков понимания.

— Люди, — проворчал Сайлас уголком рта, склонившись к Килэй. — И они зовут варварами нас. Я рад, что не родился здесь. Я был бы не в почете, — он коснулся ее ладони кончиками пальцев. — Удивительно, что тебя пустили в город!

Она оттолкнула его.

Они добрались до края города. Теперь перед ними лежали мили раскаленной дикой земли. Килэй посмотрела на север, убедившись, что они идут вровень с путем барона. Они будут идти так, а потом срежут.

Она не знала, как долго им придется пробыть в пути. Может, им придется выжидать в горах неделями или месяцами. Но главным было не выпускать из виду замок барона.

Это была вина Килэй. Она сожгла замок Гилдерика, а после случая с Сахаром и троллями два правителя заключили соглашение. Они поделили горы, сформировали проход и поклялись, если на кого-то из них нападут, другой придет на помощь.

Килэй не знала, когда Каэл собирался напасть на долины. Но как только Гилдерик учует беду, он вызовет Сахара. Ее друзья не смогут бороться с двумя армиями сразу. И когда люди Сахара покинут замок, она убедится, что они не дойдут до долин.

Их сражение будет небольшим, но, если оно произойдет, ее друзья получат шанс сбежать. Килэй это было важно.

— Те люди все еще преследуют нас, — сказал Джейк, взглянув через костлявое плечо. — Что с ними делать?

— Мы заведем их в пустыню, — просто сказала Килэй, — где песок заглушит их крики.

Глава 12

Черви

Они шли часами, пока Арабат и удобства не исчезли позади. Солнце уверенно поднималось выше, его свет, казалось, становился сильнее с каждым шагом.

Жар не был проблемой для Килэй: чешуя ее брони отражала большую его часть, тень капюшона закрывала глаза. Ей больше мешал песок.

Она хотела вести их по прямому пути. Если огибать дюны, можно было сбиться с маршрута, запутавшись в изменении направления. Небольшие дюны не были проблемой, они пересекались как небольшие холмы. Но, когда они столкнулись с огромной дюной, ее план разлетелся на куски.

Она поднималась горой в пустыне, ветер оставил глубокие ямы, куда Килэй могла провалиться по колени. Но это не остановило ее от попытки повести спутников по прямой.

Песок скользил под их ногами, утаскивая их за собой каждый раз, когда они пытались продвинуться вперед. Больше одного раза Килэй падала так внезапно, что приходилось впиваться в песок локтями. Но она смотрела на вершину, решив достичь ее. Ее мышцы напрягались от движения песка, она вонзала ноги глубже.

— Бесполезно, драконесса!

Сайлас стоял у основания дюны. Он, похоже, упал: она четно видела след от того, как он впивался руками и ногами, чтобы замедлить скольжение.

Джейку повезло меньше. Он лежал кучей у дюны, след он оставил неровный, с отпечатками тела, падающего в песок через каждые пару футов.

Когда Сайлас помог ему встать, из его мантии высыпалось много песка.

— Прости, не могу забраться, — тяжело дышал Джейк. — Придется обойти.

Килэй знала, что он прав. Даже если они смогут забраться на каждую дюну по пути, они будут двигаться так медленно, что это им все испортит. Они не доберутся до замка барона вовремя. Ей нужно было просто следить за солнцем и поворачивать, куда надо.

Она села и приготовилась съехать со склона, когда заметила четыре фигуры на вершине за ними. Казалось, они бегут, но жар так искажал воздух, что было сложно понять.

Но было ясно, что они хотят получить.

Она проехала по песку к основанию дюны, используя вес сумки для равновесия.

— Мы не можем здесь оставаться, — сказала она, увидев, что Джейк собрался отдыхать.

— Почему? Это хорошее место.

— Не совсем, — Сайлас смотрел на бандитов поверх своего плеча. Он все еще глядел на них, когда сказал. — Преследователей лучше встречать на ровной земле. Если они нападут с высоты, у них будет преимущество. Я-то знаю, — он хитро улыбнулся. — Я много раз ломал так шеи.

Джейк отпрянул от него.

Килэй была удивлена: она собиралась предложить то же самое. Сайлас хоть и был котом, и она не доверяла ему, но, может, он был не таким и бесполезным союзником, как она думала.

Они стряхнули почти весь песок с Джейка, Килэй повела их в обход дюн. Они прошли милю, пока не попали в небольшую впадину.

Земля затвердела и потрескалась на дне, она выделялась, как лысина среди песка. Дюны окружали ее почти идеальным кругом. Килэй решила, что это отличное место для боя.

— Спасибо, Судьба, — сказал Джейк, когда она приказала им остановиться. Он сел, но тут же вскочил. — Горячо!

Килэй рассмеялась.

— А ты чего ожидал, глупый маг?

— Я думал, что будет горячо, но не настолько! Похоже на угли, — он потер зад, сверля взглядом раскаленную землю. А потом его брови поползли вверх. — Интересно, почему так…? — он присел, чтобы рассмотреть.

Килэй села на свою сумку. Было неровно, но место оказалось неплохим, чтобы сесть и попить. Они остановились посреди впадины, чтобы было видно все вокруг них. Она не хотела давать бандитам ни шанса напасть внезапно.

Сайлас расхаживал перед ней, глядя на дюны. Мышцы его плеч были напряжены. Его спина застыла, грудь выпятилась. Руками он опасно размахивал по бокам. Килэй казалось, что его волосы встали дыбом, даже бледные волоски на его шее сзади.

Волнение исходило от него, как жар от земли, и она начала ощущать его.

Ее мышцы напряглись, взгляд обострился. Она ощущала запах пота четырех бандитов, доносящийся из-за дюн. Усталость окутывала их облаком. Жажда давила на их плечи. Она слышала отчаяние в стуке их шагов.

Килэй глубоко вдохнула. Она уловила запах их слабости, и ее кровь загудела в венах…

— Нет, — четко сказала она. Она зажала переносицу и сделала большой глоток из фляги. Ее животная половина шипела и стонала, когда вода плеснулась внутрь, но вскоре притихла.

— Что нет? — сказал Сайлас. Он замер и с любопытством смотрел на нее. Он ухмыльнулся, увидев борьбу в ее глазах. — Почему ты с этим борешься, драконесса? Твои ощущения — дар.

— Только если их правильно использовать, — недовольно сказала она.

Килэй не помнила, какой была до изменения, это воспоминание потерялось на глубине во тьме, и она сомневалась, что найдет его. Но она узнала много об оборотнях от полуволков, которые приняли ее.

Дракон, с которым она была связана, был частью ее души, это не пропадет. Даже хотя ее человеческая часть управляла им, животный дух оставался в ней. Остроклык давно предупреждал ее, что война в оборотне не заканчивалась: если Килэй хотела жить как человек, ей нужно было подавлять жажду крови… Или дать зверю поглотить ее.

Сайлас приблизился, и она зажала нос от его запаха.

— Правильно? — прорычал он. — О, если отворачивать нос, далеко не зайдешь.

— Я не отворачиваю нос, — прорычала Килэй. — Но это не охота. И это не олени, это люди. Если мы должны убить их, это нужно делать с честью.

Сайлас рассмеялся ей в лицо.

— Если мы должны…? С честью? — он упер ладони в колени и посмотрел на нее из-под волос. — Может, ты не заметила, но они охотятся на нас, как на оленей.

— Да, знаю…

— И они не убили нас пока, потому что мы опережали их. Думаешь, они хотят убить нас с честью? — сказал он, указывая на дюны. — Если они не хотят нас щадить, то я не вижу…

— Львы, может, и убивают хладнокровно, — сказала Килэй, встав на ноги. Ее гнев пылал во взгляде, Сайлас отпрянул. — Львы, может, опускаются до уровня врага, но это не мой стиль. И пока ты идешь за мной, ты будешь слушаться меня, ясно?

Сайлас не кивнул. Но и не спорил.

Ее слова никогда не сработали бы на человеке. Люди были слишком гордыми, и их инстинкты были спутаны с политикой. Но, чтобы управлять другим оборотнем, Килэй нужно было подавить его. Она видела, как Кровоклык делал так много раз среди волков. Она знала, что нужно сейчас подавить Сайласа, показать, что все будет, как она решит.

Если ему это не нравилось, он мог выступить против нее. Но было видно по тому, как он опустил голову, что он не хотел нападать на нее.

И она смотрела поверх его плеча, как первый бандит спускался во впадину. Когда бандит заметил их, он крикнул что-то своим товарищам.

— Дай им хотя бы шанс развернуться и убежать, — сказала Килэй, еще три головы появилось из-за дюн.

— Хорошо, — прошипел Сайлас.

Килэй шагнула вперед, он не отставал.

— Ну, здравствуйте! — крикнула она бандитам.

Они удивленно застыли.

— Боюсь, воровать нас толку нет. У нас нет денег.

— Если цените свои жизни, лучше бегите! — добавил Сайлас.

Бандиты замерли на миг. А потом пошли на них. Главный бандит прокричал что-то на незнакомом языке, другие рассмеялись.

— Что они говорят? — Сайлас прижался нетерпеливо грудью к плечу Килэй, словно только она его сдерживала.

— Не знаю, но ничего хорошего, — отметила она. Один из бандитов указал на нее. — Точно, ничего хорошего.

— Мы можем их убить?

Бандиты совершили ужасную ошибку, вытащив мечи, и Килэй вздохнула:

— Похоже на то. Разберемся с этим.

Сайлас радостно зарычал и вышел из-за нее, глядя на бандитов. Килэй повернулся, чтобы сказать Джейку готовиться, но увидела, что он все еще на корточках у земли.

— Джейк, мы… что ты делаешь?

В одной его руке был флакон, в другом — щипцы. Высунув от сосредоточенности язык, он словно пытался заманить кусочек земли во флакон. Он посмотрел на нее, его очки чуть не упали.

— Прости, я просто… на земле есть несколько свободных кусочков, как хлопья, и я подумал, что их стоит взять на анализ. Я такого еще не видел. Но они ломаются. Мне нужно быть очень осторожным…

Рев прервал их. Бандит закричал, когда Сайлас стал львом:

— А’калла!

— Иди вперед, — махнул Килэй Джейк. — Я тут пока закончу.

Сайлас прыгнул на первого бандита, еще двое бросились в обход, глядя на Килэй. Она оставила Джейка и побежала к ним.

Предвестник завизжал, когда она высвободила его: голос дрожал в ее ушах, разгонял ее сердце. Бандиты замедлились, услышав его, и отпрянули в страхе. А Килэй напала.

Она скрестила мечи с одним бандитом, ударила второго сапогом в живот. В два быстрых удара Предвестник разбил лезвие первого бандита. Часть меча упала на землю. Бандит все замахивался на нее, а потом понял, что в его руках лишь рукоять.

И она одолела его.

Второй бандит вскочил на ноги и попытался напасть на нее сзади. Она отскочила и ударила Предвестником по его спине, но его меч остановил ее удар.

Килэй знала, что этот — опытный мечник. Он посмотрел на трещину на своем мече, взглянул на нее, и она поняла, что он пытается разгадать ее. Он ударил снова, но его плечо выдавало, что он сдерживался.

Она не обратила внимания на его финт и остановила удар, наметившийся в ее голову.

Их лезвия со звоном столкнулись. Предвестник впился в его меч, кусочки железа отлетали в стороны. Взгляд бандита стал напряженным над его шарфом, руки дрожали от силы Килэй, и она не хотела, чтобы он страдал и дальше. Она оттолкнула его, он потерял равновесие, и Предвестник вонзился в его грудь.

— Все? — крикнул Сайлас. Он озирался, считая мертвых. Его туника была в красных пятнах. — Где четвертый?

Килэй быстро заметила его — бандит бежал среди дюн в Арабат. Она недовольно зарычала.

— Этот оставался тебе!

— Откуда мне было знать? Ты не сказала, что мы их делим.

— Это было понятно по их количеству, — рявкнула она, подойдя к нему.

Они смотрели, как бандит пересекает одну дюну и забирается на другую. Он отвернулся от них, Килэй ощущала панику в его дыхании. Он оглянулся через плечо, и она увидела его страх, она не могла сопротивляться. Килэй пошла к нему.

Сайлас шел рядом с ней, так близко, что их плечи соприкасались. Его волнение переливалось в нее, разжигало.

— Я провожу тебя, — сказал он, скаля зубы в усмешке.

Она улыбнулась.

— Догони, кот…

От взрыва задрожала земля, прервав Килэй. Они смотрели, как вершина дюны взлетает в воздух, тело бандита оказалось во вспышке оранжевого пламени. Дюна посыпалась в стороны жалящей волной песка, и Килэй показалось, что она видит обломки ятагана бандита среди песка.

Она обернулась и увидела, как Джейк стоит за ними, опуская посох. Он прищурился, последний бандит рухнул на землю. Джейк ухмыльнулся.

— Что? — сказал он, увидев потрясение Килэй и Сайласа. Они не отвечали, и он фыркнул. — Мы не могли его отпустить, да? Особенно, после того, как он видел, что этот меняет облик.

Он направил посох на Сайласа, тот завопил и упал на песок.

— Он не будет тебя убивать, — сказала Килэй, пнув его в зад.

— Я могу, — сказал хмуро Джейк. — Только на это я и гожусь.

Они пошли дальше, Джейк часто оглядывался. Он был мрачен.

* * *

— Нам нужно найти укрытие, драконесса! — прошипел Сайлас, потянув ее за руку.

Да, Килэй знала, что им нужно было найти укрытие. Она понимала это, и ей не требовалось напоминать каждые пять минут. Но Сайлас продолжал выводить ее.

— Если мы не найдем укрытие…

— Наши кости обглодают, — сказала она, перебив его. — И оставят сушиться на солнце!

— Простите, что? — Джейк плелся за ними. Он часами шел позади них, изучал образцы земли. Но, при упоминании костей, он очень быстро догнал их. — Кто обглодает?

— Существа, которые идут за нами весь день, — нетерпеливо сказал Сайлас.

— Нас преследуют? — Джейк развернулся.

Сайлас схватил его за лямки сумки и притянул ниже.

— Ты не слышишь? Тихие голоса под песком? — Джейк покачал головой, Сайлас отпустил его. — Люди, — бросил он. Он развернулся и посмотрел на садящееся солнце. — Драконесса…

— Знаю, — рявкнула она.

Она уже час искала место для ночлега. Проблема была в том, что Джейк не мог забраться на высокие дюны, а место у земли могло погубить их. Она замерла на вершине дюны, разглядывая опаленную округу в поисках подходящего для отдыха места.

— Здесь только песок! — простонал ей на ухо Сайлас. — Я глупо пошел за тобой сюда, и теперь меня съедят за это!

— Съедят? — Джейк был встревожен.

Килэй не слушала их. Она заметила небольшую кучу вдали, что была отдельно от остальных, достаточно высокая, чтобы уберечь их. Она оставила спутников и побежала туда.

Она добралась туда, бросила сумку у основания дюны и полезла по скользкому склону. Вершина была шире, чем казалось издалека, и это им подходило. Она остановилась на краю и прекратилась а дракона.

Часть дюны обвалилась под ее весом, съехала вниз, когда впились ее когти. Килэй обвила за собой хвост для равновесия и глубоко вдохнула.

У каждого дракона было две пары легких: одни для воздуха, другие для огня. Килэй глубоко вдохнула, задержала дыхание на миг и ощутила щелчок в груди, вторые легкие раскрылись. Жар забурлил внутри нее, поднялся по горлу. Когда огонь коснулся ее языка, она выдохнула.

Поток желтого пламени вырвался из ее рта. Он следовал за ее дыханием на песок под ней. Она выдыхала долг, поворачивая голову, пока не оказалась покрыта вся дюна. Она закрыла пасть, песок вокруг нее сиял красным, как огненная вершина горы.

— Это стекло! — сказал Джейк за ней. Он попытался взбежать по дюне, поскользнулся и вцепился за выступы на ее хвосте, чтобы не упасть. Он вытащил флакон с землей из кармана и потряс у уха. — Кусочки наверху — то, от чего земля так греется — это стекло! — его улыбка увяла, а рот раскрылся. — Но солнце тогда жарче, чем я думал. Во что мы ввязались?

— Будет хуже, если это стекло быстро не остынет, — проворчал Сайлас. Он был у основания дюны, прижимал ухо к песку. — Голоски приближаются.

— Я могу остудить его чарами. Ах, если мне помогут подняться.

Килэй склонила голову, и Джейк схватился за ее рога. Она легко подняла его на дюну. Он задумался на миг, бормоча под нос, опуская посох. Наконец, он решился.

Его посох резко опустился и постучал по краю стекла. Красное сияние ушло, угасая, как рябь на пруду.

На миг перед ними лежала стеклянная вершина, идеально прохладная. А потом она почему-то пошла трещинами, напоминая большой лист мятого пергамента.

— Ох, — Джейк уставился на стекло. — Не понимаю этого.

— Не важно, шаман, — Сайлас забрался на спину Килэй и ловко уклонился, когда она попыталась его укусить. Он спрыгнул на середину стекла и ударил по нему пятками. Стук был громким, но поверхность не разбилась. — Да, сойдет.

— Я все еще не пойму, из-за чего вы так переживаете, — начал Джейк, но Сайлас бросил ему сумку.

— Скоро увидишь. Поджарь нам ужин, пока мы с драконессой ставим палатки, ладно?

Когда Килэй сменила облик, голова кружилась сильнее обычного. Она поняла, что это из-за голода. После ее тошноты на корабле она плохо позавтракала, так что в животе почти ничего не было. А повариха в Насесте кормила ее так хорошо, что она привыкла.

Редкое могло остудить кровь дракона, но ночи в пустыне были холодными, и Килэй боялась, что ее товарищи замерзнут без укрытия. Их палатки были маленькими и закрывались. Она принесла шкурки зверей, чтобы устлать пол.

Вскоре палатки были установлены. Сайлас быстро учился: ей нужно было показать ему лишь раз. Стекло было достаточно толстым, чтобы они смогли вогнать колышки, не разбив его. Килэй не думала, что они достигли дна.

— Солнце еще не село, — сказал Сайлас, когда она это сказала. — Думаю, ты рано празднуешь.

Килэй закатила глаза.

— Почему просто не признать, что я спасла тебя?

— Никого ты не спасла, — парировал он, заталкивая шкуры в ближайшую палатку. — Еще пара минут, и ответить тебе никто не смог бы.

— Да? Ты бы уже перестал корчиться или нет?

— Я ничего не…

— Ты мяукал как котенок.

Он бросил шкуры на стекло.

— Врешь, — прошипел он. — Я не мяукаю.

Килэй пожала плечами.

— Не знаю… я точно видела слезу…

— Что такое? — сказал Джейк, перебивая Сайласа, желающего парировать.

Странный стрекот раздался в воздухе, словно большая стая птиц хотела опуститься на них. Голоса сливались в песню, становились громче, и солнце скрывалось за голой землей. Килэй ощущала, как земля дрожит, сотни тел кишели под поверхностью.

— Назад! — крикнула она Джейку, идущему к краю стекла.

— Слышите…?

Песок полетел перед ним, и белое корчащееся создание вылетело из него. Килэй бросила Джейка за себя и вслепую замахнулась Предвестником. Раздался писк, полетела слизь, и две половинки большого червя пролетели мимо них.

Одна половина шлепнулась на сапог Джейка. Он отбросил ее и отскочил.

— Что это? И почему у него так много зубов?

— Черви, — мрачно сказала Килэй.

Жар в Белокости бы сильным, по песку передвигаться было сложно, но черви были истинной причиной, по которой никто не ходил на юг пустыни. Черви были белыми, толстыми, выглядели как большие личинки. Тысячи острых зубов было у каждого, их рты растягивались, чтобы уместить что угодно.

Килэй как-то раз видела, как черви сожрали компанию стражей барона вместе с броней.

Она слышала стук под ними, черви пытались пробиться. Их горячее дыхание оставляло следы на стекле, их зубы скрежетали. Но, к счастью, они не могли пробраться.

Килэй на миг подумала, что план может сработать. Но это было до того, как она поняла, как далеко эти чудища могут прыгать.

— Назад, — сказала она Джейку, червь вылетел из песка и чуть не впился в его сапог. Она отогнала мага в центр лагеря, размахивая Предвестником. Когда черви падали на стекло, они хотя бы переставали ползти, беспомощно извивались без песка, продвигаясь всего на пару дюймов за раз. Килэй ударяла по тем, кто подбирался близко, и Джейк бил по ним чарами.

— Им нет конца! — закричал Сайлас, размахивая сковородой, как дубинкой. Червь полетел к нему, шипя, и он раздавил существо ударом.

Червь мгновение оставался раздавленным, как ягода, попавшая под ногу. А потом резко ожил, став еще яростнее. Сайлас ударил еще раз, червь прилип ко дну сковородки. Он завопил и отбросил оружие.

— Мы не продержимся всю ночь, — сказал Джейк. Пот уже катился по его лбу. — Даже у мага есть предел…

— Знаю, — сказала Килэй, вымещая раздражение на ближайшем черве.

Вокруг них оживал песок. Бледные тела вылезали из дюн, как рыбы на волнах. Их стрекот стал громче, они приближались. Она ощущала их восторг. Эту жажду крови она сама ощущала пару часов назад. Только теперь черви были охотниками.

Она была добычей.

— Ха! — Джейк отправил огненный шар в толпу червей, и сработало неплохо: огонь ухватился за них, побежал от червя к червю, как по маслу, сжигая их мгновенно. — Похоже, они воспламеняются… о, придумал!

Джейк прыгнул вперед, Килэй пришлось следовать за ним. Он провел посохом по земле, бормоча, и огонь появлялся там, где он проводил оружием. Килэй шла с ним, следя за червями.

Она отбивала их, порой разрезая прямо в воздухе. Черви падали на нее, пытались ухватить за ноги. Она была так сосредоточена, что Джейку пришлось ткнуть ее в спину, чтобы привлечь внимание.

— Идем! — сказал он, безумно размахивая.

Она нырнула в узкую брешь в огне, и Джейк быстро провел посохом за ней. Килэй подняла голову и увидела, что он очертил защитным кругом весь лагерь, теперь они были окружены стеной огня.

Несколько червей попытались пробить стену, но тут же сгорели. Их тела стали пеплом, ветер унес его. Через пару минут их стрекот стал ниже, напоминая Килэй недовольное ворчание. Многие черви возвращались в песок, оставив пару десятков позади.

— Отлично, — буркнул Сайлас. — Теперь нас уже не съедят, так что я могу поесть.

— Решил выбраться из-за палатки? — парировала Килэй.

Он зашипел на нее.

Сайлас устроился ужинать, а Килэй прошла за Джейком. Он опустился у огня, разглядывая стену пламени.

— Отличное и точное заклинание, — сказала она. — И никому не навредило.

Джейк кивнул на червей.

— Они с тобой не согласятся.

— Они это заслужили.

Он рассмеялся.

— Они это заслужили. Крохотные вредители, да? Но… они даже интересные.

Килэй подавила стон и опустила ладонь на его костлявое плечо.

— Ты спас нас сегодня, и меня тоже. Тот комок шерсти вряд ли тебя поблагодарит, — она кивнула на Сайласа, — так что я скажу за него: спасибо, Джейк.

Он кивнул, поправил очки и старался не выдавать слишком много радости.

Глава 13

Лорд Южного амбара

Побег из долин был сложнее, чем Каэл ожидал. Странно, что ему мешали не стражи или маги, а собственное тело.

Каждая клеточка в нем протестовала. Казалось, жидкое железо текло у его костей, обжигая его даже с малейшим шажком. Он не мог повернуть голову без боли в шее, плечи болели так сильно, что не получалось поднять руки, ноги не слушались.

Он ожидал, что будет немного боли после работы с плугом, но не такое.

Каждый день все было одинаково. Двери загонов со скрипом открывались за час до рассвета, и Кэл шел к кормушке мимо огромного выжженного места, оставшегося от Кейси на полу, а потом наружу к поилке. Затем он шел с Декланом и Брендом на поле, которое им назначили. Когда они приходили, бледный свет виднелся на горизонте.

— Наслаждайся рассветом, крыска, — вопил Бренд, пока Каэл закреплял ремни. — Следующий ты можешь не увидеть!

Второй день работы чуть не убил его. Тело Каэла было так избито, что ему пришлось тащить плуг разумом. Он понимал, что скованность из-за боли в мышцах уже делает его убедительно слабым.

Это сработало. Они не только закончили свое поле в тот день, но и помогли соседней команде. К концу дня Каэл ощущал слабую головную боль, и он даже гордился собой. Но не долго.

Третий день оказался самым сложным. Тело Каэла все еще болело, короткий сон не дал разуму времени отдохнуть. К полудню его голова так разболелась, что он перестал использовать разум. Он толкал дальше только утомленными мышцами.

Им повезло в тот день закончить поле.

Как бы он ни старался, как бы ни отдыхал, Каэл не мог перевести дыхание. Он оказался в замкнутом круге боли в теле и голове, в пытке без конца. Дни не становились короче, а плуг — легче. Порой он терял ботинки, они застревали в земле, больше их не видели.

Бренд уверял его, что подошва его ног вскоре загрубеет.

— Еще пару недель, и ты сможешь гнуть ими гвозди!

Но Каэл сомневался, что протянет еще хоть день, куда там недели.

Время шло так медленно, что он мог считать каждый день за два. Солнце ползло по небу, пока они работали, сушило грязь на их коже и пот, оставляющий следы из соли. Ночью, казалось, луна бежит по небу. Его голова словно едва касалась подушки, а потом Финкс будил их.

Но как-то Каэлу удавалось выживать. Разумом, телом или упрямством он упирался в землю и шел вперед.

Медленно его тревоги угасали. Джонатан все еще не покидал его мысли: Каэл знал, что им нужно было как-то сбежать. Но утомительная работа на полях успокаивала его, прогоняла зверя в груди, и все тревоги казались далекими. Их смывало потом, который постоянно капал на землю под ним.

Каэл отдавал земле свои страхи, переживая только за вспашку.

* * *

— Рад, крыска? — завопил ему на ухо Бренд.

Каэл был рад: показалась телега, везущая в поля воду. Она опоздала почти на два часа.