Хрупкость тени

Маг сидел на телеге, горбясь, словно так давно катался на ней, что стал ее частью. Он просто смотрел вдаль, пока они пили, его хлыст висел в руках. Он не переживал о том, как сильно их терзает жажда.

Деклан передал Каэлу черпак, когда ладонь Бренда опустилась на его плечо, расплескав почти половину воды на землю.

— Сегодня последний день вспашки, — сказал Бренд, Каэл допил воду. Черпак опустел, и он неохотно передал его Бренду.

— Ага, завтра начнем сеять, — пробормотал Деклан. Он поднял голову и посмотрел на поля, солнце прогнало тень с его лица. Хотя его губы были поджаты, Каэл, казалось, видел счастье в его глазах, хотя, наверное, счастье было громким словом. Но он точно не был таким хмурым, как обычно.

Бренд допил и отдал черпак Деклану. Он поднял голову, но маг все еще смотрел вдаль. И Деклан зачерпнул воду во второй раз.

Бренд зевнул и потянул руки над головой, и Каэл уловил неприятный запах, но это точно не было связано с темными пятнами на рубахе Бренда.

— Опять Хоб пришел, — сказал он, ткнув Деклана.

Они посмотрели, куда он указал, и увидели Хоба на краю их поля, хлыст был сжат в его руке. Он ходил среди рядов, пытаясь найти ошибки, но ему это не удавалось.

Хотя Бренд во многом раздражал, но он хорошо работал. Он направлял их криками, чтобы они повернулись, кричал без передышки, пока они не вспахивали идеальную полосу. Так что Хоб мог искать сколько угодно, Каэл знал, что он ничего не найдет.

Деклан зачерпнул воду и передал Каэлу черпак во второй раз. Его глаза пропали в тени, он смотрел на Хоба.

— Он принес языкастую.

— Что? — сказал Каэл между глотками.

— Так мы зовем его хлыст.

— Почему?

Бренд стукнул его по спине, и часть воды попала Каэлу в нос.

— Потому что она кусает с каждым ударом! В каждой нити кусочек металла. Бьется больно. Но не переживай, — он забрал у Каэла пустой черпак и принялся наполнять, — нас можно бить ею только дважды.

— Гилдерик осторожен со своим скотом, — сказал Деклан, отвечая на вопрос на лице Каэла. — Он знает, что, когда кто-то из нас истекает кровью, рана может убить нас. Магам можно пускать кровь, только если мы не работаем.

— Или если буйствуем, или если даже думаем о побеге, — добавил Бренд, фыркнув. — Они могут бить нас, и Гилдерик не услышит. Он редко покидает замок.

— Так почему не бьют? — спросил Каэл. Он знал, что Фаллон не может дождаться момента, когда растерзает его спину, он говорил ему это утром.

Деклан почти ухмыльнулся.

— Потому что лорд безумен… и они это знают.

Бренд рассмеялся.

— Даже маги не защищены. Например, Черл, — он кивнул на мага на телеге, который смотрел вдаль. — Я слышал, он пытался пробраться в замок без разрешения, и Гилдерик поймал его. Он после этого не в порядке. Но это не самое худшее, — сказал Бренд, глаза блестели. — Погоди, пока не услышишь, что случилось с Людвигом…

— Время!

Черл вдруг очнулся. Хлыст пролетел высоко над их головами, его глаза были дикими.

— Прочь, твари! — вопил он. — Прочь от моей телеги!

Чары сыпались на голову и шею Каэла. Он задержал дыхание и закрыл руками лицо, хотя знал, что это не поможет. Бренд бросил черпак в бочку, и они отскочили в сторону.

Невспаханные потянули телегу Черла. Хлыст щелкнул над их головами, и они побежали в панике, поднимая облако пыли.

— Он немного того, — пробормотал Бренд. Он потирал лицо, на лбу и скулах остались красные пятна. — Нам лучше вернуться к работе.

Каэл сделал три шага и понял, что Деклан не двигается. На его лице были такие же следы, как и у Бренда. Но он не тер их. Он смотрел на лицо Каэла. Он скользил взглядом по его острым чертам, искал. А потом прищурился.

Каэл быстро отвернулся, но знал, что опоздал. Деклан уже видел, хоть его лицо и было грязным, что ран не было.

* * *

Когда они вернулись в амбар тем вечером, Каэл слишком устал, чтобы переживать о том, что видел Деклан. Он сунул в рот пару горстей каши и ушел в загон.

Там было тесно. Когда-то там все-таки были лошади. Сюда вряд ли смогли бы уместиться шесть великанов с комфортом. Но здесь спали десять великанов… и Каэл.

Солома усеивала твердую землю. Солома была набита и в грязную одежду. Изношенные рубахи, обрывки штанов и даже пара перчаток выглядывала из соломы. Пахло затхло, этот запах мог сбить человека с ног. Каэл всегда испытывал потрясение, входя туда.

Но, несмотря на запах, великаны заботились о своих подушках. Они взбивали их каждое утро, убирали в загоне с гордым видом горничных.

Каэл считал странным то, что великаны так заботятся о месте, где живут, когда они жили так жалко. Но потом Бренд крикнул за ужином то, что заставило Каэла задуматься.

— Маги могут звать нас тварями, но они неправы — у тварей все-таки нет кроватей!

И тогда Каэл понял. Он понял, почему гиганты так гордились кроватями: они жили в амбарах, спали в загонах, работали как кони. В них осталось так мало от людей, что они считали, что постель уже делает их такими.

Теперь Каэл прошел в загон и направился к своему месту, стараясь не задеть подушки великанов. Он спал безо всяких подушек, потому что свободной не было. Но он не был против: его клочок земли был в дальней части, где не было так много великанов. Но он не отдал бы свободное место ни за что, даже за подушку.

Почему-то это место не занимали. Он думал, дело было в том, что земля там была немного вогнута, как плоская миска. Великанам это могло мешать, но Каэлу идеально подходило. Он свернулся там, прижался спиной к выступу земли и сцепил ноги друг о друга.

Он скоро уснул, но вот спать было сложно.

Каэлу снилось, что он вернулся на Беспощадные горы. Он бежал по лесным тропам с луком в руке. Он преследовал кого-то, и он был так сосредоточен на добыче, что не смотрел под ноги. Вскоре он споткнулся о камень и откатился в темную нору.

Из почвы спешно выбежали насекомые. Их черные тела были едва заметны в темноте, но он слышал, как они щелкали. Они забирались в его уши, бегали по спине, их лапки щекотали его кожу. И все это время они щелкали.

Каэл резко проснулся. Он потер лицо и лег на спину, пытаясь в отчаянии раздавить жуков под собой. Что-то двигалось в его волосах. Он запустил туда пальцы, и они стали мокрыми.

На него нападали не жуки, а капли воды. Он посмотрел на крышу и застонал от увиденного.

Конечно, великаны там не спали — там протекала крыша! Вдали ворчал гром, то громче, то тише, словно храпел большой зверь. Толстые капли дождя стучали по крыше и затекали в трещину над спальным местом Каэла.

Трещина была длиной с его предплечье, но давление собирающейся воды выгнуло ее. Небольшой ручеек лился с крыши на пол загона. Он быстро наполнял впадину, в которой спал Каэл.

Его спальное место почти утонуло, и ему пришлось придвинуться к Бренду. Между ними оставалась только полоска сухой земли, и там была большая нога одного из великанов, из-за чего оставался только квадратик. И Каэлу пришлось спать сидя.

Он прислонился спиной к стене и успокоил себя мыслью, что хуже уже некуда. Но перед рассветом крыша обвалилась.

Каэл проснулся от грохота и волны грязной воды, что окатила его с головы до пят. Растущего веса воды оказалось слишком много для выгнувшейся крыши: часть балки сгнила и поддалась, и куски дерева полетели туда, где спал Каэл.

— Что такое? — Бренд вскинул голову. Его глаза были приоткрыты, соломинки прилипли к его лицу.

— Крыша обвалилась, — проворчал Каэл, стараясь выжать тунику.

Бренд сонно надулся.

— Так не прыгай на ней, — сонно сказал он. Его голова опустилась, и раздалось тяжело дыхание.

Каэл не спал. Ему было мокро и холодно, шея болела от того, что он долго сидел. Двери загона открылись позднее обычного: солнце уже было над горизонтом, когда Финкс выпустил их.

— Не знаю, как вы, а я словно поспал лишний час! — крикнул Бренд, остальные великаны бодро завопили, зевая.

Деклан замер и посмотрел на небо на западе.

— Будет еще дождь, — сказал он.

И не ошибся. Они успели попить, и новая волна дождя обрушилась на них.

— В клетки, твари! — крикнул Финкс. Он выглядел недовольно под кожаным плащом: тени под глазами, он скалился и кривился.

Финкс загнал их в амбар, и Каэл отметил, что с его хлыста слетают заклятия сильнее обычного.

— Что его так злит?

Бренд пожал плечами.

— О, наверное, что-то не так с замками, — он зло посмотрел на спину Финкса. — Или Черл не смотрел за своим амбаром ночью. Они ненавидят, когда он так делает.

Двери амбара захлопнулись, и Каэлу показалось, что они застряли на день. Их хотя бы не загнали в загоны: двери оставались открытыми, и они могли бродить по всему амбару.

— Почему Черл не сделал это?

Бренд посмотрел на него, словно он задал самый смешной вопрос в мире.

— Потому что он безумен! Он не помнит, что он — лорд Южного амбара, и он не…

— Южного амбара? — сказал Каэл.

— Ах, верно. Мы не познакомили тебя с нашим маленьким королевством. Раз ты не собираешься погибать, можно даже немного… ой, — Бренд опустил руку на плечи Каэла с такой силой, что тот упал. — Прости, не привык говорить с цыплятами.

— Можно и осторожнее, — рявкнул Каэл, поднимаясь с земли.

— Ага, или тебе стоит поправиться, — проворчал Деклан.

Несколько великанов рассмеялось. Но Каэл не успел парировать, Бренд подхватил его под свою руку.

— О, не обижайте моего маленького друга-грызуна, — сказал он, грубо ероша волосы Каэла.

Запах из-под руки Бренда был невероятно сильным. Каэл выскользнул из его хватки и вдохнул свежий воздух.

— Что ты хотел мне рассказать о вашем королевстве? — сказал он, пока Бренд не попытался снова поймать его.

У них был свободным день, и Каэл хотел узнать все, что мог, о долинах. А Бренд, похоже, что-то знал.

— Точно. Мы, великаны, считаем это нашим маленьким королевством. Мы зовем его Полями. Там Фермы, — добавил Бренд, указывая большим пальцем себе за спину. — В Полях есть четыре замка, которыми правят четыре лорда-волшебника: Хоб из Северного амбара, Боббин из Восточного амбара, Черл из Южного амбара и Финкс из Западного амбара, где ты и живешь, не зная этого.

— Вообще-то я в курсе, — сказал Каэл. Он отметил, что названия у великанов были простыми. Он решил надавить, чтобы узнать больше. — И если у каждого свой амбар, то какая магам разница, был Черл в своем или нет?

Бренд склонился и упер ладони в колени, оказавшись над Каэлом, словно тот был ребенком, спросившим, какого цвета небо.

— Видишь ли, кроха, засовы и двери не сдержат великана. Обычные двери. И маги сдерживают нас чарами, — он указал на потолок, и его улыбка была такой доброй, что Каэл начал подумывать, что его разыгрывают. — Финкс живет над нами, и каждую ночь, когда феи начинают рассыпать росу, он запирает нас магией. И если Черла в доме не было, — Бренд широко раскинул руки, — то чары в его амбаре не сработали. Что означает…

— Кто-то из них сделал это за него, — закончил Каэл, пока Бренд не начал насмехаться. Он обдумал это. — Наверное, магов истощает управление сразу двумя амбарами. Не знаю, правда, много о магии…

— Разве? — сказал Деклан. Он сидел в стороне, уперев руки в колени. Не было ясно, как давно он слушал. — Почему тебе так интересны маги, крыска?

Каэл хотел сказать ему заниматься своими делами, но сдержался.

— Я думал, что стоит узнать о таком, раз я застрял тут на какое-то время.

Бренд рассмеялся так громко, что заглушил слова Деклана.

— Узнаю крыску. Ты уйдешь отсюда с нами, а это будет не скоро!

Каэл не слушал их насмешки, он пошел к загону. Там, к счастью, было пусто. Он пробрался к стене и лег на узкую сухую полоску у своего места.

Капли дождя негромко, но постоянно стучали над головой, их ритм прерывался только из-за движения туч. Вода стекала из дыры в крыше и собиралась в небольшой впадине, ручеек оттуда тек под стену в поля. Шум дождя расслабил его, и вскоре он начал серьезно подумывать о сне…

Раздался вопль сокола, и глаза Каэла раскрылись, и их тут же чуть не выкололи.

Вихрь перьев стукнул его по голове. Два мощных крыла били его, когти терзали рубаху. Каэл упал на живот, закрыл руками голову, стараясь в отчаянии защитить глаза. И когда он подумал, что ему оторвут ухо, атака вдруг прекратилась.

Сокол закричал снова, но удивительно сдавленно. Каэл перекатился и понял причину.

Деклан стоял перед ним. Он крепко сжимал сокола: одна рука держала лапы, другая — горло. Много великанов столпилось в проходе за ним. Некоторые выглядывали из-за стен соседних загонов, но никто не решался шагнуть внутрь.

Великаны пропустила Бренда, и тот замер на пороге.

— Сумасшедшая крошка, да? — он склонился к соколу. — Горной крыски, наверное, но ты бы не смог его пронести… Лучше сверни ему шею, Деклан.

Сокол притих, янтарные глаза чуть выпучились от давления пальцев Деклана на его шею. Но при упоминании гибели он дико забился, хлопая крыльями и вопя.

Бренд отскочил с воплем. Деклан отклонил голову, чтобы его не ударили. Когти сокола боролись с хваткой великана, и тут Каэл заметил что-то странное.

Он уловил блеск чего-то вокруг лапы сокола, и он бросился вперед, крича Деклану остановиться.

Он был удивлен. Когда Каэл потянулся к соколу, Деклан отодвинул его в сторону.

— Что ты делаешь? Он порежет тебя на…

— Плевать. Держи его!

Паника в голосе Каэла, похоже, испугала его, потому что Деклан не спорил. Он держал сокола, и Каэл приступил к работе.

Вот и оно! На когте сокола было железное кольцо. Каэл видел молочно-белую пленку покрывающего его заклинания. Он склонил голову, закрывая от пытливых глаз Деклана то, что он собирался сделать.

Он обхватил коготь одной рукой, другой начал убирать чары, давя большим пальцем, пока пленка не рассеялась. Это было сложно, ведь кольцо было очень маленьким, но он смог соскоблить заклинание. Теперь нужно было отцепить железо.

Он услышал тихое звяканье, и кольцо сломалось, и Каэл сунул его в карман. А потом случилось сразу несколько вещей.

Боль пронзила руку Каэла, и он вышел из транса. Сокол глубоко поранил его, пока он работал, оставив жуткого вида порез на его правой руке. Каэл спешно вытер рану о рубаху, кривясь, когда он услышал оханье великанов.

Он думал, что они увидели, как он разбил кольцо, и он знал, что нужно что-то объяснять. Он размышлял, когда что-то тяжелое упало на пол. Вспышка движения, Деклан бросился за него.

И Каэл услышал вопль Бренда поверх всего шума.

— Мать долин, это варвар!

Глава 14

В стиле великана

Каэл оторвал взгляд от раненой руки и увидел, что перед ним появился парень. Его глаза были такими же янтарными, как у сокола. Пучки серых перьев торчали на его локтях.

Мгновение мальчик сидел на земле с ошеломленным видом. Его глаза расширились при виде великанов. Он попятился к стене.

— Убейте, — шипел Бренд, толкая Деклана вперед. — Не дайте ему добраться до нас!

Он не успел и шагнуть, Каэл преградил путь. Гнев заглушил боль в руке.

— Не трогайте его, или придется иметь дело со мной.

Бренд помрачнел.

— Может, он и выглядит как мальчик, но это не человек, — сказал он, кивнув на полусокола. — Он проклятый монстр, пустой сосуд! Все знают о варварах: это злые люди, обменявшие душу на власть. В них остался только зверь…

— Нет, — рявкнул Каэл. Он не знал, как оборотни получали силу, но он был уверен, что они не звери.

Деклан шагнул вперед, их почти ничего не разделяло. Каэл не двигался, лицо скривилось.

— Откуда ты знаешь? Откуда знаешь, что это существо не убьет, получив шанс?

Слова вылетели раньше, чем Каэл подумал остановиться:

— Потому что я знал одну. Мы путешествовали вместе, сражались вместе, она даже спасла мне жизнь. В ней было только добро. И она… стала… очень дорогим другом…

Колени Каэла подкосились. Он ощущал себя странно, словно только проснулся от лихорадочного сна. Его раненая рука оказалась под ним, болела под животом. Он попытался перекатиться, но не помнил, как шевелить ногами. Он онемел, было слишком больно, не было сил плакать.

Он думал, что больше не выдержит, но слабость утихала. Он стряхнул онемение с конечностей, вернул силу. Воздух свистел в его легких, когда он вдыхал. Он словно дышал, выбравшись из моря.

— Не слушайте его, он затуманен, — сказал Бренд, пока Каэл пытался встать на ноги. — Потеря крови явно сказалась на нем.

Каэл не был уверен, что дело в этом. Эта слабость была другой, эта пугала его сильнее, чем потеря крови. На миг он подумал, что черный зверь вернулся. Что его челюсти сжимаются на его сердце. Что зверь почти убил его.

Но даже так он упрямо отгонял страх. Были дела важнее.

Хотя Бренд пытался подвинуть его, Деклан не двигался. Он не скалился, лицо стало настороженной маской. Было забавно видеть, как большой Бренд прятался за маленьким Декланом. Но Каэл был не в настроении смеяться.

Он повернулся и увидел, что полусокол все еще жался у стены. Его взгляд тал опаснее, когда Каэл шагнул ближе, но он не пытался сбежать.

— Есть у кого-то туника? — спросил Каэл.

Великаны смотрели на него ледяными взглядами. Никто не собирался делиться с оборотнем.

Каэл мог уже потерять терпение, но Деклан вышел из толпы. Он прошел к своей подушке, порылся в соломе.

— Вот, — он бросил потрепанную тунику полусоколу.

Его рука молниеносно схватила рубаху, пальцы сжались. А потом он грубо натянул ее через голову. Туника была великана, потому что она заканчивалась ниже его колен.

— Как тебя зовут? — сказал Каэл, полусокол не спешил говорить.

— Вечерокрыл, — пробормотал он. А потом вскинул голову, и Каэл вздрогнул, когда эти странные глаза пронзили его. — Тебя?

— Каэл, — он коснулся ладонью груди. — Что привело тебя в долины.

Вечерокрыл сжался, разглядывая его лицо, взгляд быстро отмечал все его черты.

— Я пришел убить тебя.

Великаны бормотали. Он, казалось, слышал шипение Бренда:

— Я же говорил!

Но Каэл не переживал.

— Ага, не удивлен. Король уже посылал за мной оборотней.

Его улыбка на миг обезоружила Вечерокрыла. Он хищно улыбнулся Каэлу в ответ.

— Король не послал меня. Я пришел убить тебя по своим причинам.

— Я знал! — завопил Бренд. — Что я говорил? Им нельзя доверять. Мы должны были убить его, пока был шанс.

Каэл был немного удивлен признанием Вечерокрыла. Он был уверен, что они не пересекались. Что он сделал, заслужив месть полусокола?

— Почему ты хочешь меня убить?

Лицо Вечерокрыла ничего не выдавало. И Каэл не знал, что думать, пока он не сказал:

— Ты убил Кровоклыка.

Каэл дрогнул от этого имени, укол в груди помешал сделать следующий вдох. Он старался забыть Кровоклыка. Он говорил себе снова и снова, что Кровоклык хотел смерти. Килэй простила его за это. Но угрызения совести терзали его.

— Ты прав, — он не сводил взгляда с Вечерокрыла. — Я убил его. И я заслужил умереть за это.

Его черные зрачки стали точками, и Каэл знал, что грядет. Он приготовился, что Вечерокрыл бросится к его горлу… но этого не произошло. Его зрачки расширились, когда он моргнул, и он прижался к стене.

— У меня не было своей стаи. Кровоклык был добр со мной. Волки часто добрые, пока ты не охотишься на их территории, — добавил он с ухмылкой. — Кровоклык научил меня многому. Он научил меня сражаться благородно. Он говорил искать мудрость, — Вечерокрыл тяжко вздохнул. — Я нашел мудрость, когда не следовало. Я не могу убить тебя.

Каэл пытался переварить то, что рассказал ему Вечерокрыл, но это было сложно: язык полусокола двигался так же быстро, как глаза.

— Почему ты не можешь меня убить?

Вечерокрыл повернул голову, хрустя шеей, и Каэл увидел пучок перьев у основания его черепа.

— Потому что ты спас мне жизнь. Ты освободил меня. И по законам моего народа…

— Погоди, — Каэл вскинул голову. — Знаю, что ты хочешь сказать, и я не буду это слушать. Долг между нами оплачен. Ты пришел убить меня, не дал им убить тебя, — он махнул на великанов, а те, несмотря на подозрения, толпились вокруг с интересом, — и ты решил не убивать меня. Все уравновесилось. Между нами нет долга жизни.

Вечерокрыл моргнул.

— Но все еще остается проклятие…

— Проклятие? Какое? — сказал Бренд. Он приближался, но при упоминании проклятия он отскочил. — Не нужно сюда никаких проклятий…

— Он о другом, — сказал Каэл.

— Тогда о чем? — Деклан встал, руки напряглись по бокам. Он прищурил глаза и выжигал взглядом точку на затылке Каэла.

Он быстро размышлял. Он не мог дать великанам знать, что Вечерокрыл заколдован, это вызвало бы неправильные вопросы.

— Это… фигура речи, — сказал он. В его голову пришла идея, и он ухватился за нее, надеясь, что Вечерокрыл подыграет. — Когда оборотень теряет друга в бою, это висит над ним как проклятие, кхм, терзает его горем. Пока он не отомстит за друга. Тогда горе уходит.

Великаны вокруг него понимающе забормотали. Они кивали друг другу, их глаза расширялись. Только Деклан был встревожен, он яростно моргал и чесал ухо со смятением на лице. Но через миг даже он поверил Каэлу.

По крайней мере, он не перечил.

— Горе — твое проклятие, — сказал Бренд. Он смотрел, как Вечерокрыл кивает.

— Да, — полусокол посмотрел на Каэла. — Но теперь я опечален, что не могу отплатить тебе, — он, казалось, думал о чем-то еще. Взгляд янтарных глаз скользил по загону, крыше, стене и кормушке. — В таких гнездах я еще не бывал. Почему ты живешь здесь?

Бренд громко фыркнул и покачал головой другим великанам.

— Мы застряли здесь, — объяснил Каэл. — Это как тюрьма.

Темные брови Вечерокрыла поползли к волосам. А потом он почему-то задрожал.

— Вы узники? — Каэл кивнул, и он дико улыбнулся. — Вот, как я тебе отплачу! Я могу освободить тебя…

— Нет! — заревел Бренд, это была не шутка, он топнул так сильно, что с крыши посыпалась пыль. — Попытаешься увести нас, и я убью тебя. Я сорву с тебя кожу…

— Он пытается помочь, — прервал Каэл. — Или ты слишком горд, чтобы принять помощь от оборотня?

— Гордость с этим не связана, — сказал Деклан. Он кивнул Бренду. — Расскажи им.

Бренд глубоко вдохнул. Красный угасал на его лице, но глаза яростно блестели.

— В замке Гилдерика заперты наши женщины, — сухо сказал он. — Мы не знаем, где, и мы не можем узнать. Но важнее другое: если мы попытаемся восстать, Гилдерик убьет их, он клялся. За каждого сбежавшего он убьет одну из наших сестер и повесит ее тело в Полях. Потому нам плевать на чужаков, ведь им нет дела до нас. Какая им разница, что погибнут наши сестры? Они могут нас ранить… они не пытаются нас спасти.

Он смотрел на Каэла, и тот понял, что в глазах Бренда блестит не гнев. Это был страх.

— Гилдерик не… — начал Каэл, но Деклан прервал его.

— О, он-то может. Тебя не было здесь в день, когда долины пали, крыска. Ты не видел, как армия Титуса убила наших родителей. Ты не видел, как Гилдерик отбирал нас, — его глаза опасно скрылись в тени лба. — Так что поверь, он это может сделать, ведь он уже делал и хуже.

В горле Каэла пересохло. Он ощущал гнев Бренда, пылающий за его покрасневшим лицом. Вокруг него великаны шумно выдыхали, их ноздри раздувались. Даже дождь звучал яростнее, чем раньше: он бил барабаном, предупреждая его.

Но Каэл не слушал.

Великаны могли посчитать, что Каэлу было все равно, но это было не так. Он не пытался сбежать, ведь это могло стоить великанам жизни одной из их сестер. Но он не собирался провести остаток жизни в цепях.

Нет, пора было решать проблему. Каэл понимал, что он не может вернуться в море. Он не мог рассчитывать на помощь пиратов. Он был один.

Он мог это сделать. Он должен был сделать это. Если он не придумает, как освободить великанов, они могут сгнить в их загонах.

— Думаю, теперь ты понимаешь, крыска. Я не буду убивать тебя сейчас. Но знай: если я поймаю тебя при попытке сбежать, — Бренд широко улыбнулся, — мы скажем Финксу, что тебя сожрали львы.

Каэл пожал плечами.

— Ладно. Я никуда не уйду.

— Хорошо, — сказал Бренд. Он выпрямился и оглядел остальных. — Если и задумывать что-то, то в стиле великана!

Они согласно закряхтели. Они столпились у двери и над стенами. Все смотрели на Бренда.

— У нашего принца будет ответ. Он думал столько лет, и я надеюсь, что он создаст хороший план!

Каэл чуть не охнул, когда великаны согласно начали шептаться.

«Принц?».

Он мало читал о великанах в «Атласе». У них не было лордов или дам, они жили разбросанными кланами. Кланы почти постоянно воевали между собой — из-за земли, воды, скота, даже из-за мелочей.

Управлял кланами хоть как-то только принц. Только у него была власть собирать налоги и созывать великанов в бой. Когда чужаки захватили долины, принц повел кланы в бой. Некоторые историки верили, что великаны ставили слово принца выше короля.

Каэл был удивлен, но быстро успокоился, решив, что это без смысла.

— Хотите сказать, что ваш принц здесь? — великаны кивнули, он все еще не понимал. Он думал, что они шутят над ним. — Не верю. Гилдерик не дал бы ему выжить даже рабом.

Великаны рассмеялись, тыкая друг друга локтями и указывая на него, словно они не верили, что такие глупые существа бывали в мире.

Лицо Каэла пылало от их смеха, но он не собирался сдаваться.

— Хорошо, тогда кто это? Где ваш принц?

— Здесь! — сказал Деклан.

Каэл не успел удивиться, другие великаны начали вопить:

— Здесь!

— Здесь же!

— Нет, я сегодня принц!

Они снова рассмеялись, и Бренд заглушил их:

— Гилдерик пытался убить его, да? Он пытался стереть всю семью принца! Но это проблема великанов — мы одна семья. Пока есть живые великаны, у долин будет принц. Он среди нас, — сказал Бренд, озираясь. — Маленький кузен принца был так далеко в его роду, что предатели не вспомнили его. Мы бережем его уже много лет. Когда придет время, мы вернем его на трон.

Великаны громко смеялись, и Каэл вдруг понял.

— Вы его не выдали.

Бренд насмешливо улыбнулся.

— Нас раскусили, парни. Лучше раздавить кроху!

Вечерокрыл бросился к Каэлу, закрыл его пернатым локтем. Его взгляд пронзал великанов, предупреждая их. Они тут же умолкли.

— Все хорошо. Они только шутят, — сказал Каэл, отодвигая Вечерокрыла.

Он надеялся, что великаны шутят. Но с Брендом было сложно понять.

* * *

На следующий день земля была еще слишком влажной, чтобы садить, так что Хоб приказал великанам поухаживать за плугами: они натирали ремни, проверяли, нет ли трещин, отдавали лезвия в замок, чтобы их заточили.

Каэл не знал, сколько пальцев потеряет, когда Хоб крикнул:

— Мне нужна группа тварей, что пойдет с Черлом на Фермы, там кончилась солома для зверей.

Бренд и Деклан подняли руки. Каэл чуть не лишился руки, когда Бренд потянул его за запястье.

Хоб пожевал губу.

— Крыса? И вы снова? — он смотрел на толпу, но другие не поднимали руки. — Хорошо, тогда вы…

— Нет, их нельзя посылать, — пролепетал Финкс. Он появился из-за амбаров, Невспаханные шли за ним.

Они стояли за ним. Их молочные глаза были мертвыми, рты были приоткрыты. Каждый держал лопату на плече. Каэл понял, что они собирались копать новую яму для отходов.

Хорошо было то, что Невспаханные выполняли работу, которую никто не хотел — тянули телегу Черла, разбирались с ямами для отходов. И они не жаловались.

Ими было сложно управлять. Даже сейчас они не заметили, что Финкс остановился, ближайший к нему Невспаханный наступил ему на пятки, и тот вскрикнул.

— Назад! Назад! — визжал он. Финкс щелкал хлыстом, пока они не отпрянули, а потом повернулся к Хобу. — От крыски проку не будет, — он подло оскалился. — Почему бы не поставить его на подмогу мне.

Каэл точно не хоте весь день копать ямы. Там воняло так, что горели легкие. Он всегда старался ходить к ямам быстро и по делу.

К счастью, Хоб не согласился.

— Здесь управляю я, а не ты. И если я говорю, что крыска сможет бросать сено, то он сможет. Приступай к своей работе.

Финкс недовольно ушел, Невспаханные поплелись за ним, напоминая Каэлу огромных утят.

Финкс пропал из виду, и Хоб погнал их ударами хлыста. Каэл пошел за великанами к сараю у Северного амбара, помещение было почти таким же, как все амбары, по размеру.

С пола до потолка сарай был наполнен соломой. Деклан вручил Каэлу вилы. Он видел их на рисунках, но никогда еще не использовал. Но он быстро понял, что ними обращались, как с копьем с четырьмя зубцами.

— Осторожно, крыска! — крикну Бренд из-за плеча. Каэл отпрянул, но не так далеко.

Бренд бросил копну сена, и Каэлу пришлось упасть на четвереньки, чтобы его не пронзили.

— Что ты творишь?

— Я говорил отойти, — сказал Бренд. Он показал Каэлу свои вилы. — Мы зачерпываем так большие охапки сена…

— Я знаю, для чего вилы, — рявкнул Каэл. Его рука пылала там, где Вечерокрыл задел его, и он не был в настроении для шуток Бренда.

— Встань у телеги и грузи туда сено, что мы бросаем, — сказал Деклан, тыкая его своими вилами.

Черл был в нескольких шагах от сарая. Из его телеги убрали бочки с водой, и телега была пустой. Великаны бросали сено за плечи, и гора соломы росла перед Черлом. И Каэл должен был перекладывать сено в телегу.

Древко вил было сделано для великана, и Каэл никак не мог ухватиться за него. Пальцы приходилось широко расставлять, и от этого рана на руке болела еще сильнее. Верхушка вил была такой тяжелой, что приходилось закидывать край на плечо.

При первой попытке большая часть сена просыпалась на его голову. Солома застряла в волосах Каэла и прилипла к потному лицу. Она попала за воротник и прилипла к спине, стала ужасно чесаться от малейшего движения. Он тряс рубаху сзади, стараясь избавиться от соломы, но пот на спине удерживал соломинки на месте.

Каэл боролся, а великаны работали с сеном. Он потрясенно смотрел, как они бросали охапки сена за плечи. Движения были умелыми, они работали, как товарищи в бою. Длинные руки Бренда взлетали вверх, пока Деклан быстрыми движениями перебрасывал сено.

Они очистили весь сарай, пока Каэл сделал десяток взмахов.

— Отходи, кроха! — сказал Бренд, отогнав Каэла от кучи. — Это работа великанов.

Как только солома была погружена, великаны забрались в телегу. Каэл скривился, когда колеса застонали под их весом. Они втащили Каэла за пояс, и он тут же впился в край телеги. Он видел, как водит Черл, так что рисковать не хотел.

Они погрузились, и Бренд ткнул древком вил в скамейку кучера. Черл, смотревший на облака какое-то время, ожил.

— Вперед! Вперед! — завопил он, взмахивая хлыстом.

Невспаханные заревели и побежали по дороге так быстро, как позволяли их толстые ноги. Телега опасно раскачивалась, прыгая на камнях и выбоинах, солома понемногу рассыпалась за ними. Ноги Каэла пару раз отрывались от дна телеги.

Если бы он не держался, он бы давно выпал и погиб.

Глава 15

Камень в скипетре

Главная дорога разделяла Поля и Фермы. Ограды делили землю на квадраты на другой стороне от замка Гилдерика, на каждом квадрате было удивительно много зверей.

Каэл никогда не видел столько существ в одном месте. Сначала он подумал, что все звери должны жить в маленьких загонах, как в Поляне. Он был удивлен, когда увидел, как пираты вернулись из рейда со скотом на одном из кораблей. Он помнил, как странно для него было видеть, что большие звери сидят тихо и не переживают, что они попали на крохотную лодку.

Он не знал, почему они не пытались сбежать.

Теперь он смотрел на ограды и думал о том же. Их было столько, а ограда была низкой, что Каэл не мог поверить, что звери не пытаются сбежать. Но они даже не поднимали головы, чтобы оглядеться, слишком занятые щипанием травки.

Стада овец бродили по траве, их мясистые бока покрывала белоснежная шерсть. Они срывали пучки травы, пока вокруг бегали ягнята на нескладных ногах, боролись безрогими головами.

Каэл зажал нос, когда они проезжали свиней. Запах от черной грязи был таким, что он ощущал его на горле. Он смотрел, как великаны высоко поднимают ноги в грязи, пытаясь загнать свиней в угол.

Несмотря на их огромный размер, свиньи быстро двигались на своих ножках. Грязь покрывала их спины, делая их особенно скользкими: они просто вылетали из рук великанов в другую сторону. После долгой гонки великан смог схватить свинью.

Она была размером с небольшую кадку. Каэл потрясенно смотрел, как великан взваливает визжащее животное на массивные плечи. Свинья отчаянно боролась, но не могла сбежать. Она визжала все громче, пока великан нес ее по дороге ко второй башне.

Эта башня была из такого же красного кирпича, как замок, и Каэл понял, что она новая. Из вершины не валил дым, но вокруг постоянно летала большая стая падальщиков.

Ему тут же стало жалко свинью.

— Мы зовем ее Дробилкой, — сказал Деклан, когда Каэл указал туда.

Его желудок сжался.

— Что там дробят?

— Все, что бросают, включая шумных горных крысок, — сказал Бренд. Телега застыла у большого сарая, он соскочил. — А теперь в сторону, нас ждет работа.

Каэл так и не научился работать с вилами, так что он не мешал великанам. Пока они разгружали телегу, он пытался выудить соломинку из штанов. Не получалось.

— Вот так-то, — бодро сказал Бренд, закрывая двери.

Каэл не сильно обрадовался тому, что они везли телегу, полную соломы, из одного сарая в другой через весь регион.

— Почему здесь не растят свое сено? — проворчал он, пытаясь выудить упрямую соломинку, прилипшую между лопаток.

Бренд вздохнул, глядя на небо.

— Спасите меня от глупости людей. Они не растят здесь сено, потому что на Фермах растят зверей, — сказал он с нарочитым терпением. — Конечно, горные крыски убивают ради еды, вы даже сорняк для котелка не вырастили!

Каэл пронзил его взглядом.

— Ты ничего не знаешь о жизни в горах. Великаны хранят еду под землей и за оградами. Вы не знаете, что такое выслеживать добычу с клыками, просыпаться каждый день, зная, что твой ужин может тебя съесть. Мы не просто убиваем ради еды, мы охотимся. И я убивал медведей крупнее, чем вы, — добавил он с, как он надеялся, грозным взглядом.

Великаны переглянулись и расхохотались.

— Где пряталась эта искорка? — сказал Бренд. — Если бы я знал, что ты такой забавный, я бы… упс.

Его игривый толчок отправил Каэла на землю. Ему надоели великаны, надоело падать, слышать смех и кличку «крыска». И он хотел все им высказать.

Но, когда он развернулся, выражение лица Деклана заставило его забыть о своих словах. Он не мог поверить: Деклан улыбался. Не просто улыбался, а так широко, что другие казались бы глупыми с такой улыбкой. Но Деклан… выглядел другим человеком. Счастливым.

Но улыбка тут же пропала. Деклан бросил вилы в телегу и пошел в другую сторону, сунув руки в карманы.

— Я думал, что вы, крысы, сутулые ничтожества, — сказал Бренд, бросив вилы следом за инструментом Деклана. — Но, должен сказать,… я ненавижу тебя меньше.

Каэл нахмурился.

— Меньше?

— О, точно… на капельку меньше, — он подмигнул. — Теперь побудь у телеги, но не спугни Черла. Если его не трогать, он будет просто сидеть и смотреть на куриц. У нас есть пара минут для себя, — Бренд обошел телегу и взглянул на кучера, уходя.

Черл не заметил. Он сидел на скамейке, глядя, раскрыв рот, на пернатых обитателей курятника.

Они кудахтали и бегали на своих лапах, умело не даваясь тем, кто хотел поймать их. Каэл заметил, что это были люди с морей. Он так долго был с великанами, что люди казались до смешного маленькими.

Он не знал, были ли они знакомы с Лисандром. Они могли быть с ним добрее. Чем великаны. Он хотел подойти и поговорить, но знакомая тень упала на него.

Он умолял Вечерокрыла оставить его и улететь на свободу. Но тот настаивал, что останется. Он провел ночь на крыше над головой Каэла и улетел рано утром на охоту. Казалось, он выглядывает куриц.

Роланд говорил, что у соколов очень хорошее зрение.

— Если ты видишь их, они вот-вот пересчитают тебе зубы.

И Каэл посмотрел на Вечерокрыла и покачал головой. Сокол недовольно опустил крылья и улетел к Полям, словно не хотел соблазняться.

Каэл прошел немного, чтобы убедиться, что Вечерокрыл не попытается вернуться. Когда он оторвал взгляд от неба, он заметил Деклана.

Он стоял у ограды, которая была чуть больше остальных, склонившись над ней, скрестив руки над досками. Он смотрел на существ с другой стороны со странной тоской на лице.

Каэл приближался и ожидал увидеть коров или овец, что-то съедобное. Он был удивлен, когда увидел проносящихся юных лошадей. Они отбрасывали гривы, радостно фыркали, бегая вдоль ограды. Их копыта топали по плоской земле.

Каэл видел только оседланных лошадей или привязанных к телегам. Было удивительно смотреть, как лошади двигались вместе, бегали свободно, без чьих-то поводьев, они могли отбрасывать гриву, не боясь сбросить всадников. Он и не думал, что это дикие звери. Но теперь было сложно видеть их другими.

— Хочешь познакомиться? — спросил Деклан, заметив взгляд Каэла. Тот не успел ответить, Деклан сунул пальцы в рот и громко свистнул.

Кобылка тут же вскинула голову, ее уши дрогнули. Она прошла через толпу пасущихся товарищей и направилась к ограде.

— Это Криспина, — сказал он, погладив изящную шею. — Разве не красавица? Она королевской крови. Ее отец был боевым конем короля Банагера.

Каэл не сомневался. У Криспины были длинные ноги и блестящая черная шерстка, так что она выглядела как королевская лошадь. Деклан кивнул, и он протянул руку, чтобы коснуться ее шеи. Он был удивлен, когда ее нос уткнулся в его макушку.

— Ты ей понравился, — одобрительно сказал Деклан. — Лошадь читает душу человека лучше любого Провидца. Если ты нравишься Криспине, я знаю, что ты порядочный.

Каэл провел ладонью по белой полоске между глаз Криспины, и она радостно фыркнула.

— Я не знал, что великаны растят лошадей.

Деклан поднял и опустил плечи.

— Ага, мы выращивали лучших лошадей в королевстве. Для нас они больше похожи на собак. Наши задницы слишком велики для них.

— Ты даже кататься не можешь?

Он покачал головой.

— Я не такой высокий, как остальные, но мои кости все еще как из камня. Я быстро бы их раздавил. А этого никто не хотел бы, верно? — он обратился к Криспине, она тряхнула хвостом в ответ.

Они стояли мгновение в тишине, гладили Криспину, а она игриво касалась губами их пальцев. Жеребята бегали за ней, преследуя хвосты друг друга. Каэл следил за их игрой и заметил кое-что странное.

Огромный камень торчал посреди травы. Он был высотой с трех человек, кольцо из шести великанов смогло бы обхватить его руками. Сам камень был бледно-красным с черными прожилками. Солнце поднималось все выше, и черные прожилки блестели в его свете.

Когда он указал на это Деклану, тот вздохнул.

— Это Камень скипетра.

— Волшебный?

— Нет, в долинах нет магии. Если не считать навыки великанш на кухне, — он слабо улыбнулся, но улыбка быстро увяла. — Идем, посмотришь ближе.

Они перемахнули через ограду и пошли к Камню. Деклан сказал, что нужно спешить, ведь местные маги не обрадуются, увидев их среди лошадей.

Пока Деклан выглядывал магов, Каэл прижал ладони к Камню. Поверхность была гладкой, словно камень долго лежал в реке. Казалось, изнутри исходит тепло. Маленькие черные прожилки были теплее остального камня. Каэл пытался нащупать трещину, где дотягивался, но не получалось.

— Для чего он? — сказал Каэл, когда они перебрались через ограду.

Деклан перелез над досками, а Каэл проскользнул между ними.

— Он толком и не используется. Это больше символ, чем что-нибудь еще.

— Символ чего?

Деклан расправил плечи, хмыкнув, словно не хотел об этом говорить. Но Каэлу хотелось узнать. И он терпеливо ждал пару минут, позволяя вопросу висеть в воздухе. И Деклан сдался:

— Конечно, ты слышал о великанах и о том, как мы воюем. Все королевство слышало. Им нравится представлять нас кровожадными тварями. Или тупыми, — он посмотрел на Каэла, словно он мог добавить другие оскорбления.

Он только пожал плечами.

— Я мало знаю о великанах. Я большую часть жизни был в горах.

— А, — лицо Деклана ничего не выдавало, он продолжил. — Ну, мы воевали чаще, чем многие другие регионы. Кланы часто ссорились. Они начали с мелкого, просто спора между соседями. Но вскоре в бой оказались вовлечены все.

— Почему? — просил Каэл. — Почему кланы не могли просто договориться?

— Мы ведь не чужие, все мы — семья. Каждый клан связан кровью, — сказал Деклан, теребя выступ на ограде. — Если ты воюешь с соседним кланом, есть шанс, что ты сражаешься с кузеном или дедом, — он склонил голову, и Каэл увидел, что он пытается скрыть улыбку. — Потому все часто выходит из-под контроля. Кто-то попросит жениться на моей сестре, и я выбью зубы. Кузен пустит коз на посевы моего брата. А потом кто-нибудь пойдет мыть плуг в пруду… и это только часть возможных поводов, — он поднял голову и серьезно посмотрел на Каэла. — Но то, что мы постоянно воюем, не означает, что правил нет вообще.

Он махнул на лошадей.

— Нельзя трогать того, кто стоит в тени Камня скипетра. Там женщины и дети пережидают сражения. Я бывал здесь с мамой еще ребенком, — его глаза потускнели от воспоминаний. — Мы ждали много дней, устраивали пикники и бродили по землям принца. Он позволял кланам сражаться какое-то время, но, когда приходило время урожая, а наши отцы не возвращались, принц шел за ними. Он ехал из замка с армией за спиной… и приводил отца и родственников домой за уши.

Деклана словно прорвало: Каэл никогда не слышал от него столько слов, и он понимал, что вряд ли услышит снова. И даже хотя вопросы пытались сорваться с его губ, он старался тихо сидеть и смотреть, что еще расскажет Деклан.

— Они пытались разбить его, — пробормотал он через миг. Глаза Деклана были направлены на Камень, он ухмыльнулся. — Когда Титус захватил долины, он приказал магам разбить его заклинаниями. Они покрывали его огнем и льдом, пытались взорвать, даже призывали цепи, чтобы перевернуть его на бок. Но Камень выстоял, — он сжал губы. — И великаны увидели в этом знак.

Он молчал. И Каэл не знал, что ответить, так что не раскрывал рот. Они стояли в относительной тишине пару минут, а потом Бренд обнаружил их.

— О, нет, — сказал он, улыбаясь, когда увидел их. — Деклан же не рассказывал о лошадях? Не рассказывал об их блестящих боках, да? Если он начнет надоедать, крыска, ты всегда можешь уйти, а он будет и дальше говорить с ветром.

Деклан улыбнулся и покачал головой, но не защищался. Бренд продолжил:

— Ничего не поделать. Он же родился в клане Конюха. Они болтают о своих зверях днями на пролет. Целые армии убегали, чтобы не слушать их россказни. Клянусь матерью долин.

Каэл повернулся к Деклану и сказал:

— Значит, Деклан Конюх?

Он кивнул.

— Да, Каэл из Беспощадных гор.

* * *

Черл все смотрел на куриц, и они смогли весь день бродить среди Ферм и смотреть на зверей. Бренд знал многих великанов по имени, он говорил с каждым по несколько минут, спрашивал, как у них дела.

Солнце начало опускаться, они запрыгнули в телегу. Черл повез их по ухабистой дороге, а Каэл погрузился в размышления.

История Деклана пылала в его голове. Он решил найти способ освободить долины. Но он знал, что план не сработает, пока на его стороне не будут великаны. А они ему явно не доверяли.

Как он мог убедить их выслушать?

Он с потрясением обнаружил, что ему не хватает Лисандра. Он раздражал. Но капитан точно знал бы, что делать с великанами. Он ослепил бы их вспышками белых зубов, раскрутил бы их так, что они упали бы, потеряв равновесие. Великаны пошли бы за ним, не понимая этого, и Лисандр давно ушел бы, а они потом только поняли бы, что он обхитрил их.

Почему-то от этой мысли Каэл улыбнулся.

Он едва ел за ужином. Мысль о хитрости Лисандра не давала ему покоя, была нитью, ведущей к спутанному клубку идей. Где-то должен быть план, но было сложно понять, какой. Через какое-то время Каэлу надоело думать, он знал, что нужно прекратить страдать из-за всего и выбрать что-то одно. Ему нужно было потянуть за нить и посмотреть, какие идеи вырвутся из клубка.

И за ужином он решил поступить именно так.

— Я много думал о вашем принце, — сказал Каэл Бренду. Он сказал так тихо, чтобы другие великаны его не слышали. Хотя шум за ужином был таким, что ему даже не нужно было понижать голос. — Думаю, я мог бы помочь ему с планом.

Бренд поднял голову.

— Что ты задумал? — сказал он с кашей во рту.

Каэл рассказал ему о Джонатане, о том, как их поймали, хотя он опустил часть об остальных пиратах.

— Так что, если я доберусь до друга…

Бренд громко фыркнул, каша отлетела в кормушку.

— И как ты хочешь это сделать? Свернуть послание и бросить в окно замка?

Каэл постарался обезоруживающе улыбнуться ему.

— Я мог бы сделать это… или использовать оборотня.

Бренд понял через мгновение. Он опустил голову к Каэлу, его глаза уже не блестели с насмешкой.

— Ты хочешь отправить сокола с посланием скрипачу?

Каэл кивнул.

— И что ты ему расскажешь? Побег лучше не планировать.

— Было бы глупо даже пытаться, особенно, когда ты обещал разобраться со мной, — сердце Каэла стучало в горле, но он заставил себя улыбнуться, когда Бренд кивнул. Он подбирал слова осторожно. — Мне кажется, что план вашего принца не сработает, пока вы не освободите женщин. Вы даже не знаете, где их держат. И если Джонатан осмотрится или даже нарисует пару карт… думаешь, это поможет?

Бренд задумался на миг. Он почесал подбородок, глядя на великанов вокруг. Он разрывался, и Каэл боялся, что он откажется.

— Если он найдет, где Гилдерик прячет наших женщин, — медленно сказал Бренд, — это нам сильно поможет. Мы не можем выйти отсюда, пока не спасем наших сестер.

Каэл знал, что, если кто и может найти комнату с женщинами, так это Джонатан.

— Уверен, проблем не будет. Он очень… кхм, наблюдательный, — сказал Каэл и поднялся на ноги. — Я отправлю Вечерокрыла немедленно.

Бренд рассеянно кивнул, глядя на великанов.

— Хорошо, я расскажу остальным, что ты затеваешь.

Каэл собрался уходить, но рука Бренда впилась в его запястье. Он так хмурился, что Тельред гордился бы им.

— Я буду следить за тобой, крыска. Если ты попытаешься выбить ноги из-под нас, тебя ничто не спасет, — прорычал Бренд, — это я обещаю.

Каэл кивнул, и он отпустил, хотя взгляд Бренда прожигал его спину, пока он шел к загону.

Он знал, что затеял опасную игру, но другого способа не видел. Великаны могли сгнить в амбарах, пока этот загадочный принц спасет их. И Каэл хотел взять дело в свои руки.

Он нашел Вечерокрыла на крыше над его спальным местом. Когда Каэл дал ему задание, он качнул пернатой головой. А потом он улетел в ночь, безмолвный, как тень.

Каэл лег на кусочек земли и слушал, как Бренд рассказывал великанам про его план. Некоторые были против, и они громко говорили, но Бренд все-таки уговорил их, сказав, что нет другого выхода. Он пообещал сломать Каэлу ноги, если он предаст их.

И пока он не дошел до этого, Каэл был отчасти рад тому, что ему позволили продолжать. Он надеялся, что Джонатан сможет найти женщин.

Факелы потускнели, великаны поспешили в загоны. Деклан зашел последним. Он замер на миг на пороге, тихий и неподвижный. Доверие, что Каэл ощутил днем, пропало, он мог поклясться, что ощущает давление взгляда Деклана.

Он быстро отвернулся и притворился, что спит.

Посреди ночи вернулся Вечерокрыл. Каэл ощутил что-то мягкое у плеча, поднял голову, полусокол моргнул ему в дыре крыши. Он взлохматил перья в приветствии и пропал снова, улетев во тьму.

Каэл ощупал предмет, упавший ему на плечо, и понял, что это пергамент. Он был плотно свернут вокруг куска угля, бечевка удерживала его на месте. Он развернул пергамент и улыбнулся, увидев кривые буквы на странице:

«Эй, Каэл, рад вести от тебя! Признаюсь, я начинал переживать о тебе немного. Я высовывал голову из окна три раза в день, пытаясь тебя заметить. Уже глаза болят.

Но, как только я подумал, что больше тебя не увижу, я высунул голову, и что? Полный рот перьев! Хотя не мне жаловаться. Я знал, что мы свяжемся, я в тебе ни на миг не сомневался! Хотя я ожидал не такого.

Я отправил твоего друга — Вечнокрыл, да? — к морям. Он скажет пиратам отправляться без нас. Думаю, они займутся своими делами, пока мы не выберемся. А мы выберемся, друг. Гилдетрус против нас не выстоит, мы же самые умные злодеи с этой стороны морей!

У меня все хорошо. Меня отвели к лорду, когда мы попали в замок. «Только не смотри ему в глаза», — сказал мне Дред. И я тебе скажу, друг, такие предупреждения лучше слушать.

Я прошел в тронный зал, поклонился и расцарапал нос о камни, как бард перед лордом, и я на всякий случай смотрел только на его сапоги. Он приказал мне сразу что-нибудь сыграть. И я ударил по скрипке и сыграл самую скучную вещь, что пришла в голову. С дрожью, с нотами на местах. Отвратительно.

Лорду, похоже, понравилось, потому что, как только я закончил, он сказал: «Убей другого. Этот нравится мне больше».

Не пойми меня неправильно, я рад работе, но мне немного жаль другого товарища.

Оказалось, что бардом быть не так сложно, как я думал. Это даже скучно. Гилдерику все равно, что я делаю, пока я прихожу играть за ужином. Я играю порой стражам, но чаще просто брожу по замку, ищу что-нибудь интересное. Гилдерик не любит украшения, а многие двери заперты, но я нашел вчера кое-что загадочное.

Я заблудился и забрел в старый длинный коридор. В конце была дверь, но, конечно, запертая. Я хотел попятиться, но услышал женские голоса! И много! Я слышал, как они общались и смеялись за дверью.

Как ты знаешь, с дамами я всегда был хорош. И я постучал и попросил впустить меня. Дверь открылась, выглянула старая ведьма. Правда, ведьма, друг. Она помахала на меня поварешкой и закричала, что мужчинам внутрь нельзя, и я ощутил боль в заду Я побежал оттуда так быстро, что чуть не оставил сапоги!

Ты говорил о великаншах… может, там Гилдерик их держит? Клянусь, я ходил по замку не меньше пяти раз, и только там слышал дам.

Это может быть опасно, я могу получить ожоги на заду, но я обещаю пробраться внутрь — о, все ради плана, конечно. Мне нужно только очаровать старую ведьму.

Я никогда еще не рисовал карты, но, видимо, пора попробовать! Ты пока береги себя, друг. Может, я часто шучу, но в замке творится что-то жуткое. Я еще не понял толком… но я еще ни одну ночь здесь не спал крепко.

Выше нос, не сдавайся!

Джонатан».

Каэл перевернул пергамент и взял уголек. Он был так взволнован, что его рука дрожала, пока он писал.

Запертая дверь в конце длинного коридора, он думал только о башне вне замка Гилдерика, откуда поднимался дым. Если женщины там, то все проще, чем Каэл надеялся, и им не придется штурмовать крепость, им нужно только пробиться в башню.

Времени на размышления было много, и Каэл знал, что сможет придумать план.

Глава 16

Отвращение

Они заходили глубже в Белокость, и Килэй считала дни по припасам.

На рассвете четвертого дня закончилось мясо, потому что, хоть она и пыталась, отогнать от него Сайласа не удавалось. Он четко помнила пятый день, Сайлас громко стонал, что похудеет и погибнет, если будет есть рис и финики. На шестой день она ударила его по голове и тащила на плечах много миль ради тишины.

На седьмой день стало легче.

— Стой. Слышишь?

Она обернулась, Сайлас стоял, раскинув руки и ноги. Он осторожно обошел по кругу, словно старался идти среди ржавых гвоздей.

— Килэй, ударь его снова, — попросил Джейк, догнав их.

Бедный Джейк. После первого дня на палящем солнце он проснулся с волдырями на лице и шее. Килэй не подумала взять мазь, солнце ослабляло ее, но не обжигало кожу. Сайлас просто загорел. А вот Джейк пострадал.

Он пытался в отчаянии исцелиться. В результате волосы на его лице теперь росли в два раза быстрее. Он не мог бриться из-за волдырей. Через шесть дней у него была пышная борода.

— Нет, я слышу, что-то скребется… — Сайлас замолк и стал львом. Он впился в песок лапами, и жалящие волны отлетали к Килэй.

Она слишком устала, чтобы быть его. Она села на сумку и принялась искать воду.

Фляги хранили воду прохладной, но они выпивали ее быстрее, чем солнце могло ее нагреть. Она делила воду, нехватка уже сказывалась на теле. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ходила в туалет.

— Он сошел с ума, — Джейк сел рядом с ней, глядя на Сайласа.

После значительных усилий Джейк отыскал верхушку невидимой фляги. Он открыл ее, отклонил, чтобы попить, но вылил почти всю воду на нос.

— Сколько еще идти? — рявкнул он, нетерпеливо вытирая лицо рукой. Он скривился, когда рукав задел волдыри.

Килэй отвернулась, чтобы он не выцарапал ей глаза.

— Мы уже близко.

— Сколько? День? Два дня? — Джейк с отвращением посмотрел на солнце. — Неделю?

— Не знаю. Думаю, мы близко…

— Не знаешь? Близко? Я думал, ты знала, куда мы идем, — она не ответила, Джейк потянул за капюшон и снял его. — Мы заблудились! — сказал он, увидев ее лицо.

Она оскалилась от этой мысли.

— Мы не заблудились. Просто… ориентироваться сложнее, чем я думала.

— Но ты же говорила, что была здесь раньше?

Она едва успела открыть рот, Джейк все понял.

— Ты летала, — от его потрясения очки съехали по носу, а он и не спешил их поправлять. — В прошлый раз ты летела к замку барона! Не шла. Ты не знаешь, как ориентироваться с земли, да?

— Конечно, знаю, — возмутилась Килэй. Она смотрела на бесконечные дюны, раскаленное небо и начинала понимать. — Правда в том, что я никогда так не ходила по земле…

Ее слова затихли, волна усталости нахлынула на нее. Солнце не жгло ее кожу, но выматывало сильнее. В этой пустоте ее чувства были бесполезны, она не могла уловить след, и даже зрение дракона не помогало.

Днем горизонт дико искажался от жара, и дюны оказывались друг на друге, иллюзии дразнили их укрытием. Ночью из-за огненной стены Джейка они не могли видеть, что вдали. Они поднимались, солнце светило им в лицо, и они хотели, чтобы это продолжалось, но к вечеру оно было то слева, то справа.

Килэй не знала, как далеко они сбились с курса. Чем дольше они оставались в пустыне, тем сильнее она ослабевала.

Ее кровь уже начала терять свою магию. Песчаные холмы жгли днем так сильно, что Килэй ощущала жар пятками. Когда солнце садилось, холод пробирал ее до костей.

Жаркий сухой воздух терзал ее нос изнутри с каждым вдохом, кожа потрескалась, как земля под их ногами. Из ее носа уже несколько раз шла кровь и засыхала, и в это время она не могла ощущать ничего, даже противный запах Сайласа.

Вокруг них царила мертвая тишина. Казалось, только у ветра есть голос, и он не прекращал говорить. Каждый порыв воздуха нес песчинки, жаля им губы и уши. Он выл по ночам, сдувал вершины дюн и собирал новые, и когда они просыпались, пейзаж менялся.

Им приходилось упрямо отправляться на рассвете… готовясь к жаркому и душному миру еще раз.

— Не так все и плохо, — сказал Джейк. Он, должно быть, видел, сколько безумных мыслей мелькает в ее глазах, так что решил разобраться с их проблемами. — Посмотрим… ах! — он согнулся рядом с ней, уперев руки в колени. — Ты всегда можешь слетать на разведку, а мы Сайласом тебя подождем.

Килэй пыталась улыбнуться, но от этого натягивалась сухая кожа губ.

— Не могу, Джейк. Не осталось сил на полет.

Мясо кончилось, и все быстро летело под откос. Теперь ее драконья половина голодала.

Приходилось тратить много сил, чтобы устраивать им стеклянное убежище каждую ночь. И потом мир кружился. Ее голод был больше боли или урчания в животе — прошлой ночью она чуть не упала в обморок.

Если она полетит, то может упасть с неба. Кто тогда поможет Джеку и Сайласу? Нет… ей нужно было приберечь силы. Можно было найти умный способ решения проблемы.

Килэй посмотрела на север… она надеялась, что это север. В пустыне солнце проводило на небе ужасно много часов. Оно охотно забиралось наверх каждый день, а потом замирало, словно перышки облаков держали его там в заложниках. Проходило несколько часов, пока солнце висело над их головами, не позволяя ориентироваться. А потом оно высвобождалось и неслось к горизонту так же быстро, как поднималось.

— Пора двигаться к пути барона. Не знаю, как много ночей огня у нас осталось.

— Это касается нас обоих, — пробормотал Джейк. Его мрачная улыбка выглядывала из-за спутанной бороды. — Если мы не поедим, не найдем твердую землю, мы…

Его прервал вопль, который Килэй тут же узнала. Она повернулась к Сайласу.

Он копал, пока они говорили. Песок покрывал его нос и шерсть, но работа стоила усилий: в зубах он держал тощего зайца. Он указывал передними лапами на землю и качал головой на яму, что выкопал.

Килэй не требовался перевод.

Она прыгнула в яму и сунула руку в нору. Это был естественный проем в камне, скрытом под песком. Целая семья зайцев пряталась в камне от червей. Она схватила двух за лапы и вытащила, а потом бросила Сайласу.

Пять зайцев улетело к ожидающему Сайласу. Их могло быть и больше, но Килэй не могла дотянуться дальше. Она отодвинулась и посмотрела на Сайласа. На миг она подумала, что он съел всех зайцев, больше никому не оставив, но страх прошел, когда она увидела, что он просто охраняет их бездыханные тела.

— Молодец, кот. Сегодня мы пируем, — сказала она.

Его глаза вспыхнули, но утомленно. Он явно испытывал усталость сильнее, пока был в зверином облике.

Сайлас отступил, и Джейк завернул зайцев, чтобы они не испортились. Неделю назад он мог бы сломать Джейку руку или съесть все в одиночку.

Килэй даже начала гордиться Сайласом… и она не знала, может, у нее солнечный удар.

* * *

Наступил вечер, они были воодушевлены. Килэй разделала зайцев, и Джейк приготовил их, а еще рис со специями и финики. Они получили по две полные миски, хотя Сайлас и Джейк вели себя так, словно выпили пару кружек эля.

— О, чудесно, — стонал Сайлас, растянувшись.

Джейк напоминал дядю Мартина. Он поднял невидимую флягу в тосте:

— Твое здоровье, сэр Кот! Если бы не твой острый слух и зубы, мы бы так не поели!

Сайлас носил шкуру медведя как мантию, передние лапы были завязаны под горлом. Он поклонился, взмахнув накидкой.

— Благодарю, шаман. Ты не мог выбрать лучшего объекта для обожания. А ты, — он упал на колени рядом с Килэй. — Думаю, я заслужил поцелуй.

— Ни за что, — она оттолкнула его.

Его сияющие глаза разочарованно расширились.

— Прошу? Меня еще не целовали. Не знаю, почему люди так этому рады.

— И я еще не целовался, — сказал Джейк, переставая очищать ложку. — Почему они так желанны, Килэй?

На ее губах резко вспыхнуло воспоминание, которое она месяцами подавляла в себе. Жар прилил к лицу. Она не знала, что сказать… и она не сказала.

К счастью, ее спутники были так веселы, что не заметили.

— О-о-о, у тебя был? От кого? — сказал Сайлас, подвигаясь ближе.

— Каэл Убийца ведьмы! — крикнул Джейк, потрясая кулаками червям, что окружили их лагерь. — Если бы он был здесь, он бы голыми руками тебя раздавил!

— Каэл Убийца ведьмы? — прорычал Сайлас, и Килэй знала, что он ощущает, как ее сердце колотится от его имени. — Кто это? Тоже полудракон?

— Нет, он шептун, — ответил Джейк, и это хорошо, потому что Килэй сомневалась, что произнесла бы это сама.

Она вдруг смогла думать только о воспоминании. Она была удивлена тому, как хорошо помнила это: прикосновение его губ, прижимающихся уверенно к ее губам. То, как его рука обвивала ее талию, крепко удерживая в тот миг, когда ее ноги онемели. Казалось, она ощущала пожар между ними, между их сердцами, трепет, от которого пылала ее душа…

Но, может, это ей только показалось. Ведь она так сильно хотела этого, что дело могло быть не в нем… может, трепет она ощущала сама по себе…

— Шептун, — пробормотал Сайлас. Он зажмурился, и Килэй знала, что он делает.

Такую цену платили все оборотни: их души были связаны, они теряли большую часть человеческих воспоминаний, но получали новые от зверя. Килэй было сложно разобраться во всех, помнить, что принадлежало ей, а что драконьей душе. Порой ей снилось места, в которых она не бывала, и сражения, в которых не билась.

Порой, закрывая глаза и сосредотачиваясь, она видела, как из тьмы вылетало воспоминание, скользкое, как рыба на каменистом берегу.

Она знала, что делает Сайлас. Он искал в человеческих воспоминаниях значение слова «шептун». И она отчаянно надеялась, что он не найдет.

А потом его глаза открылись.

— Нет… не Меченый, — прошипел он, возмущенно глядя на нее. — Драконесса, ты знаешь…

— Мы сыграем сегодня? — крикнул Джейк у огненной стены. Он крутил посох в руках, направляя его на Сайласа. — Или ты признаешь поражение?

— Я ничего не признаю, — Сайлас поднялся, но, уходя, сжал плечо Килэй. — Мы обсудим это позже.

Она пронзила его взглядом, он ухмыльнулся.

— Будешь вести счет? — сказал ей Джейк. Он прижал ладонь к лицу, указал на Сайласа и сказал одними губами: «Он жульничает».

— Не жульничаю, — сказал Сайлас, не глядя. — Ты просто плохо целишься, шаман.

Килэй пообещала, что все будет честно, парни заняли места у стены. Они так развлекались по вечерам. Как только солнце садилось, черви вылезали из песка, не давая покинуть лагерь. Но Джейк нашел, как скоротать время.

Он начал бросать огненные шары в червей чисто ради эксперимента, как он говорил. Сайлас громко хохотал, когда черви горели. И вскоре ему захотелось участвовать в этом. Они начали считать, кто разрушил больше гадких существ каждую ночь.

Один из их ударов попал случайно в рот червя. Он проглотил огненный шар, а через миг взорвался, и волна огня задела червей вокруг него.

И эксперименты Джейка превратились в игру.

В этот раз начинал Сайлас. Он прицелился, держа посох Джейка, прикрыл глаз, пока искал мишень.

— Огонь!

Джейк прошептал заклинание, и огненный шар вылетел из посоха. Он перелетел через стену и попал в рот червя вдали. Небольшой взрыв вспыхнул на горизонте, озарив ночь, несколько червей рядом отлетело.

Сайлас громко рассмеялся, пока их пылающие тела падали с неба.

— Это не меньше восьми очков.

— Восемь? Порой я думаю, что ты даже считать не умеешь, — Джейк загибал пальцы. — Это не больше пяти.

— Нет, шесть, — сказала Килэй. Джейк с любопытством посмотрел на нее, она вздохнула. — Ты посчитал пять взлетевших, забыв того, в которого он попал.

— Ах, точно, — Джейк загнул еще один палец. — Шесть. Моя очередь.

Килэй смотрела на них какое-то время, стараясь не давать им жульничать. Но ее сердце был не здесь. После месяцев боли, пока она осторожно пришивала хрупкие надежды к крепкому листу терпения… его имя распустило нити.

Только одно упоминание Каэла, и она тут же потеряла покой. Ее пальцы сжимались. Было сложно стоять на месте.

— Ты уходишь? — крикнул Сайлас, когда она пошла в палатку.

— Да. Я… устала, — сказала она. Килэй решила, что грудь сдавливает из-за брони. Она все же много дней потела в ней. И она сняла рубашку и безрукавку и заменила их шелковой туникой. Она сняла сапоги, но оставила узкие штаны, если придется просыпаться посреди ночи

— Думаю, стоит назвать это ничьей, — громко сказал Джейк.

— Ты говоришь так, потому что ты впереди, — возразил Сайлас.

— Что? Я бы никогда…

— О, перестань. Слова тебе потребуются, когда ты проиграешь завтра, — заявил Сайлас с улыбкой.

Килэй лежала на спине у стены палатки, наслаждаясь теплом и мягкостью шкур под ней. Это был хороший шанс уснуть, но вдруг она ощутила, что не одна.

Она открыла глаза и увидела Сайласа, лежащего напротив.

— Прочь из моей палатки.

— Хмм… нет, — ответил он. — Я обещал, что мы поговорим. Вот я и пришел.

Килэй не хотела этого делать. Она пыталась вытолкать его пятками, но он отбросил ее ноги.

— Тебе не нужно вылизывать шерстку? Или отгонять мух?

— Нет ничего важнее этого разговора, — парировал Сайлас. Он придвинулся ближе, чтобы она не пиналась. — Мы одни в мире, драконесса, я так выбрал, а ты — потому что странное существо без друзей.

— Уверен, что не иначе?

Он ухмыльнулся, глаза игриво блестели.

— Я не буду злиться на твои слова…

— Как мило.

— …потому что я знаю, что твое чешуйчатое сердце разбито.

Она умолкла.

Он тяжко вздохнул.

— Раз мы оба одни, мне придется напомнить тебе о законах нашего народа.

— Я знаю законы, — прорычала Килэй. Она их ненавидела. Правила были для людей, которые любили плотные штаны. Она любила нарушать правила.

Но, хотя ее взгляд мог растопить лед, это не помешало ему отчитывать ее.

— Тогда ты знаешь, почему я должен поговорить с тобой… почему должен оборвать твои чувства к Меченому, к шептуну, пока это тебя не уничтожило, — Сайлас привстал на локте. — Если бы он был обычным человеком, я бы сказал тебе утащить его в лес, исполнить ритуал и надеяться, что Судьба переродит его полудраконом. Но он-то не нормальный? — Сайлас смотрел на нее, пытаясь просверлить дыру и выудить секреты. — Он — шептун. А ты знаешь, что ни один человек не переживет кинжал Судьбы дважды.

Он вскинул руку, и даже в тусклом свете она увидела тонкий белый шрам на его ладони. Ее пальцы дернулись к ее шраму. Ритуал всегда оставлял метку. Где вмешивалась Судьба, оставался след.

— Мне напомнить, почему это проблема? — Сайлас разглядывал свой шрам, и Килэй показалось, что он любуется собой. — Ты так легко забыла вес Трех принципов?

Нет, она их не забыла, хотя ей очень хотелось. Но они словно были вырезаны в ее голове. Даже когда она была без имени, обнаженная в лесу, пытающаяся вспомнить, кем была, Принципы звенели в ее голове:

Убить себя — отказаться от вечного отдыха. Попытка уничтожить второе я — убийство себя же. И…

— Связь с любым чужим — Мерзость, — прошептал Сайлас. — И на Мерзость Судьба спустит своего брата, Смерть. Понимаешь, драконесса? Твои чувства к шептуну — Мерзость.

Килэй ненавидела Принципы. Они были глупыми правилами, которые могла толковаться по-разному разными людьми.

— Может, и не Мерзость.

Сайлас прищурился.

— Но это так. Так сказано…

— С чужим, — прервала его Килэй. — Ничего не говорится о моем виде. Может, дело не в облике. Я для него, а он — для меня, разве это не делает его… моим?

Сайлас рассмеялся, оглушив ее.

— Ты лучше так Судьбе не говори.

— Может, Судьбе стоило уточнять, — едко сказала Килэй. — Я знаю, что чувствую сердцем, и ничто этого не изменит. Даже Судьба.

— Ты хочешь рискнуть жизнью и доказать это?

— Да, с радостью.

— А его жизнью тоже рискнешь?

Слова застыли на языке Килэй. Она смотрела, как высоко Сайлас вскинул брови. От тишины они поднялись еще выше.

— Его жизнь не…

— На всю Мерзость, драконесса. Смерть накажет твоего шептунчика так же ловко, как и тебя.

Килэй не подумала о таком. Но теперь она разозлилась.

— Выметайся, — прорычала она.

Сайлас пожал плечами.

— Как пожелаешь, — он пополз из палатки, но замер на входе. — Помни, драконесса: мы должны защищать тех, кто слабее нас. К сожалению, и людей тоже. Если ты заботишься о нем, то не веди его по опасному пути. А если не может управлять собой… лучше держись от него подальше, а не приговаривай к смерти.

Килэй хотела бросить шкуру в Сайласа, но он уже ушел. Она рухнула на спину и подложила руки под голову.

Хотя она старалась не обращать внимания, предупреждение Сайласа звенело в ее ушах. Это была не пустая угроза, она хорошо знала, что Судьба часто наказывала оборотней, ослушавшихся ее Принципов.

Она помнила истории Кровоклыка, которые он рассказывал зимними ночами малышам. Некоторые истории были о проклятиях, которые накладывала на ослушавшихся Принципов оборотней Судьба. Она помнила историю про полуволка по имени Мраковой, который сторонился второй своей части и голодал до смерти, нарушив первый Принцип. Но Судьба не дала ему умереть, она забрала у него человеческий облик и заставила жить вечно в теле волка.

В истории говорилось, что путники могли слышать горестный вой Мраковоя по ночам в полнолуние.

Килэй смотрела на тени на крыше палатки и думала. Она не могла изменить своих чувств. Но и чувства Каэла вряд ли могли измениться. Он был упрямой горной крови. Как только он что-то решал, так все и оставалось.

Но если он передумал бы… у Килэй не осталось бы выбора. Может, ей лучше было оставить его, а не подвергать жизнь риску.

Она не знала, что делать. Но она была уверена в одном: она сделает то, что будет лучше для Каэла, что бы то ни было…

Как бы больно ни было.

Глава 17

Нож в спину

Элена терпеливо ждала, застыв на ближайшей дюне. Ее ноги были согнуты под ней, руки упирались в колени. Она не шевелилась.

Она смотрела, как три фигуры в огненном кольце перестали болтать. Они по очереди скрылись в палатках. Она выждала его час, судя по перемещению луны. Ее дыхание было таким тихим, что едва ощущалось на губах. Когда она убедилась, что они спят, она встала на ноги.

Их след начался в Арабате. Женщина, продающая финики, упомянула, что видела, как три странных путника пошли на юг пустыни. Она решила, что Элена часть их группы, из-за ее брони и опасных кинжалов на руках.

Элена улыбнулась, но промолчала. И женщина, видимо, поняла, что вопросы будут стоить больше, чем пара фиников.

— За ними пошли четверо, на чьих руках много крови путников. И они не вернулись, — сказала женщина. Она вскинула голову, вручая Элене покупку. — Их семьи пошли собирать их кости утром.

Элена слышала предупреждение в ее голосе, но не переживала. Торговка помогла сильнее всех, теперь она знала, что ожидать, и не собиралась мешкать.

Отследить Драконшу было просто. Они оставили за собой стеклянные следы, эти впадины вспыхивали на солнце, как маяки. Она знала, куда они шли, оставалось только догнать. Элена преодолевала их путь вдвое быстрее каждый день, у нее было с собой много воды и еды, и сон восстанавливал ее энергию.

Задание впереди было сложнее путешествия.

О червях она знала мало. Она чувствовала в первый день, как черви двигаются в песке под ней, как они следуют за ней. Она оставила немного сушеного мяса позади, но оно их не приманило, и она попробовала другое.

Графиня начинала ее обучение с тихих шагов. Элена могла двигаться беззвучно, если желала того. И она шла тихо, черви перестали преследовать ее. Значит, их привлекал шум ее шагов, а не запах ее крови.

Пока она перемещалась без шума, черви не трогали ее. Теперь Элена побежала к кольцу огня изо всех сил, топча песок.

Тяжелее шаги компании Драконши уже подняли достаточно червей на поверхность. Элена вглядывалась в темноте, она насчитала около тридцати червей вокруг стеклянной чаши.

Ей нужно было идеально рассчитать время, чтобы приблизиться. Она не могла задерживаться. Если она заденет червя сапогом, они нападут, а она не хотела умереть от них зубов. Эта сметь была бы унизительной.

Элена набрала скорость, добралась до края кольца из червей, осмеливаясь впиваться носками глубже. Она смотрела на землю, искала пустые участки песка между червями, и прыгала на них. Ей нужно было каждый раз сохранять равновесие. Она раскинула руки, краем глаза следя за кольцом огня.

Добравшись до него, она прыгнула.

Ее руки потянулись перед ней, она нырнула над огнем. Элена опустилась на ладони, перекатилась через плечо и ловко вскочила на ноги. Тень шумела больше, чем Элена.

В других палатках вход был закрыт от холода, но палатка Драконши была открыта. Элена пошла туда, согнув колени, ладони были параллельно земле. Она двигалась на носочках, мышцы были напряжены. Драконша славилась своими навыками владения мечом, и она не хотела становиться жертвой ее клинка.

Элена приближалась и готовилась к худшему. Она обдумывала, что будет, если Драконша проснется и нападет на нее, если она будет в броне и спать с мечом под подушкой. Ее нападение все еще могло пройти не так.

Но, когда она пробралась в палатку, оказалось, что она зря переживала.

Драконша растянулась на шкурах зверей. Она лежала на спине, одна рука была на голове, а другая — прижата к боку. Элена замерла и быстро осмотрела палатку. Белый меч был в ножнах и лежал на рубашке и безрукавке Драконши вдали от нее. Другого оружия в комнате не было. Даже если она проснется, у Элены будет преимущество.

Лучше и не придумаешь.

Горло Элены сжалось на миг от жалости, ведь Драконша была прекрасна. Она и не думала, что она окажется такой красивой… и юной. От ее тихого дыхания трепетали пряди черных волос, упавших на ее лицо, ее губы были приоткрыты.

Элена с вздохом вытащила нож.

Это был один из трех отравленных клинков, что дала ей графиня, она прятала их в перчатке. Даже в тусклом свете она видела опасное покрытие на лезвии. Яды графини ее еще не подводили. Элена собиралась провести неглубоко лезвием, чтобы потекла кровь, и яд довершит дело.

Элена прижала нож к горлу Драконши. Глубоко вдохнув, она собралась взмахнуть запястьем, чтобы ударить по вене под подбородком… но ничего не произошло.

Она попыталась снова, но запястье не двигалось. Ее рука онемела, словно кровь перестала течь туда, не попадала в руку. Она прищурилась в темноте и увидела, что ее запястье с силой сжимают пальцы.

Ее ладонь онемела. Нож выскользнул из пальцев. Но, раньше, чем он упал на землю, она выхватила второе лезвие из сапога. Она вскинула голову, а Драконша смотрела на нее.

Глаза были открыты, ярко-зеленые, они прожигали в Элене дыру. Она пыталась высвободить руку, но хватка Драконши была слишком сильной. И она замахнулась отравленным ножом на ее лицо.

Элена не ощутила животом ногу Драконши, а поняла, что произошло, когда уже полетела по воздуху.

Ее тело вылетело из палатки, спина ударилась о стекло. Она вскочила на ноги, но Драконша набросилась на нее. Она была тяжелее, чем ожидала Элена, и ее удивление позволило Драконше прижать ее плечи к земле.

Элена решила, что пора заканчивать игру. Она выхватила Хрупкого и нацелилась на сердце Драконши.

Взмахом руки Драконша уклонилась от ее удара и ударила по рукояти Хрупкого, он выпал из хватки Элены. Она отодвинулась, и Элена ударила коленом по ее ребрам.

Этот прием она использовала часто. Угол и сила удара должны были сломать грудную клетку Драконши. Элена ждала знакомый хруст ломающейся о колено кости. Но этого не было. А Элене показалось, что она ударилась коленом о стену замка.

На миг Элена подумала, что она в беде. Но Драконша выдохнула и отклонилась, дав Элене секунду, чтобы переменить течение боя.

Ее локоть врезался в ребра Драконши, в ту же точку, что она ударила раньше. Пока она потеряла равновесие, Элена схватила ее за плечи и использовала разницу в их весе, чтобы выбраться из-под нее. Стекло было неровным, и она пролетела, чуть не упустив шанс схватить Хрупкого. Она коснулась его пальцем, но Драконша выбила его подальше.

Она схватила Элену за ногу и дернула вниз, но вторая нога еще была свободна. Элена развернулась, провела ногой по смертельной дуге и направила в лицо Драконши. Она попала, и Драконша упала.

Элена через миг оказалась на ней. Она обхватила ногами талию Драконши и сжала, не давая ей дышать и до боли прижимая органы к костям. И тогда Элена выхватила Тень.

Драконша напряглась. Ее зеленые глаза следили за падением Тени, горячая кровь текла из ее разбитой губы. В последний миг она быстро отдернула голову. Элена недовольно рыкнула, Тень не попал по шее, а вонзился в стекло.

Она склонилась, используя вес своего тела, чтобы удержать Драконшу. Ей приходилось держаться крепче из-за отбивающихся ног. Следующий удар Элены покончит с ней. Это точно…

Боль… и странное онемение растекалось по телу Элены.

Началось с ладони, где кровоточил тонкий порез на костяшках. Она ощущала, как онемение растекается с кровью, тело ослабевало, а разум затуманивался. Мышцы потеряли силу. Она посмотрела вниз и увидела оружие в руке Драконши: последний отравленный клинок, который она прятала за поясом.

Она смотрела на клинок, а потом не увидела кулак Драконши… пока не было поздно.

* * *

Проснувшись, Элена растерялась. Яды графини не подводили, она должна была умереть. Как она могла все еще быть живой?

Онемение все еще оставалось в теле, и она не осмеливалась открыть глаза. Она ощущала грубые веревки на запястьях и лодыжках. Простая веревка. Она легко могла разорвать ее. Она напряглась и потянула, сосредоточившись на ощущении рвущихся нитей, которое хорошо знала.

Но ее руки словно не могли вспомнить силу. Как бы она ни боролась, путы были крепкими.

Раздражение обжигало горло Элены, но она подавила его. Будет хуже, если она начнет ерзать и привлечет к себе внимание. Она прислонилась на нечто, похожее на шест за ее спиной. Наверное, ее связали в палатке. Она говорила «они», потому что слышала три голоса в нескольких шагах от нее. Судя по всему, они спорили.

— Поверить не могу, что вы не слышали, как я сражаюсь, — сказал женский голос. Он был низким и грубым, она звучала от этого опаснее. Элена поняла, что это Дракноша.

— У нас были полные животы и теплые постели, — ответил мужчина. Он странно произносил слова, словно урчал. — Меня бы и раскат грома не разбудил.

— О? А резкий удар под зад? — прорычала Драконша. — Это сработало же?

Он издал недовольный звук.

— Естественно.

— Какой тогда от вас прок? А если бы их было больше…? Хватит, Джейк!

— Я пытаюсь помочь, — возмутился Джейк, звуча оскорблено.

— Это заживет само. Я не буду выглядеть с бородой так хорошо, как ты, — отметила Драконша.

— Думаю, я понял, что пошло не так…

— Тихо, — проурчал первый мужчина, и Элена напряглась, вдруг ощутив на себе вес взгляда. — Наша пленница проснулась.

Быстрые шаги, сильная рука подняла голову Элены за подбородком. Она понимала, что нет смысла больше притворяться, и открыла глаза.

Лицо Драконши было близко к ее, она выглядела злой. Ее темные волосы были стянуты в хвост, хотя несколько прядей упало на ее лицо. И эти глаза… Элена была уверена, что в них пылал огонь.

— Кто тебя прислал? — сказала Драконша.

Элена молчала.

Через миг красные губы Драконши изогнулись в улыбке. Тонкий порез на нижней не кровоточил, как до этого. Элене казалось, что ране уже не меньше дня, хотя, судя по луне, она была без сознания около часа. Может, два.

Как она так быстро исцелилась?

— Не важно, — сказала Драконша, проследив за взглядом Элены. — Можешь не говорить. Я знаю, что ты от графини Д’Мер.

Она нахмурилась, чтобы скрыть удивление.

— Ошибаешься.

Смех в глазах Драконши заставил Элену пожелать выколоть их.

— Разве? Тогда откуда на твоих ножах яд гниющего разума? Только графиня знает его.

Любопытство мешало Элене скрывать эмоции. Она заставила себя пожать плечами.

— Я часто использую яды…

— Но не такие, — Драконша отпустила ее и отклонилась. Оружие Элены было разложено на полу палатки: Хрупкий и Тень, патронташ с метательными ножами и три ядовитых ножа. — Не знаю, как она заставила тебя работать на нее, но я тебя предупрежу: Д’Мер не такая, какой кажется. Если ты близко, то только для ее кинжала. Тебя предупредили, — она сверкнула взглядом.

А потом схватила отравленный нож и поднесла к ее лицу.

— А еще Д’Мер — хороший алхимик. Не знаю, как работает этот яд. Он бесполезен против людей и магов, но если использовать на шептуне… результат будет жутким.

Мышца на челюсти Элены подрагивала, она пыталась смотреть уверенно.

— Как только Д’Мер узнала формулу, каждое оружие в Срединах оказалось с этим ядом, — продолжила Драконша, разглядывая нож в тусклом свете. — Некоторые думают, что королевство пало бы в Шепчущей войне, если бы не ее яд.

Горло Элены вдруг сжалось. Она с трудом не пустила смятение на лицо.

— Захватывающая история, — сказала она надменно. — Теперь освободи меня.

Глаза Драконши сияли от ее ухмылки. Элена скривилась, когда ее пальцы задели опухшую кожу над ее глазом — рану оставил кулак Холтана.

— Не многие люди могли увидеть мою кровь, — сказала Драконша, убирая руку и касаясь разбитой губы. — Тебя хорошо обучили. Вряд ли я встречу того, кто тебя ранил.

— Кто ранен?

Худой мужчина заглянул в палатку. Элена узнала голос и поняла, что это должен быть Джейк.

Кроме участка вокруг очков, спутанные волосы покрывали его лицо. Он посмотрел на ушиб Элены.

— Я могу с этим помочь…

Он склонился, и его запах обжег ее нос.

— Руки прочь, маг! — закричала Элена. Гнев заполнил ее тело. Если бы она могла добраться до него, она бы разорвала его горло.

Джей отдернул руку.

— Я… простите, мисс. Я не знал…

— Не извиняйся. Ты ничего плохого не сделал, — твердо сказала Драконша, не сводя взгляда с Элены. — Если тронешь его, я так поджарю тебя…

— Все хорошо, Килэй, — сказал Джейк. Он согнулся, чтобы поместиться в палатке, и сцепил длинные пальцы. Он смотрел на пол. — Я… кхм, проверю костер, — он вышел за дверь.

Драконша, Килэй, проводила его взглядом, а потом повернулась к Элена. Она не могла сражаться, а Килэй расстегнула первые пуговицы ее рубашки и отдернула края. Она поздно поняла, зачем. Она вздрогнула, когда Килэй провела пальцами по красной отметине на ее груди, похожей на шрам от кинжала.

— Так ты все же шептунья. Твой дар — боевой?

Элена кивнула. Волна горячих слез вдруг надавила на глаза, и она закусила губу, чтобы они не пролились.

Графиня предала ее. Она отправила ее прочь с ножами, яд на которых мог ее уничтожить, на врага, который был ей не по силам. Сомнений не было.

Д’Мер пыталась убить ее.

Это не должно было ее удивлять. Графиня врала. Элене не хватило бы пальцев рук и ног, чтобы сосчитать, скольких людей она убила, перед этим смеясь с ними. Она видела улыбку графини, пока та сыпала яд в бокал, как она шутила и обхватывала торговца за плечи, сжимая в другой руке кинжал.

Да, графиня много врала. Врала всем, даже королю… но почему-то Элена не подумала, что графиня соврет ей. Она не ожидала такой раны… видимо это старики называли ножом в спину.

Было больно, но Элена не хотела показывать это Килэй. Слезы ничего не решат. Нет… был способ лучше сравнять счеты.

Графине придется соображать очень быстро, чтобы спастись от кинжалов Элены.

— Отпусти меня, — сказала Элена. Новый план горел в ее венах. Она уже думала о том, что сделает, планировала удары. — Я уже не должна тебя убивать.

— Это радует, — ухмыльнулась Килэй. Но она ослабила путы, чтобы Элена могла освободиться.

— Отдай оружие.

— Попроси красиво, — возразила Килэй. Она крутила между пальцев отравленный нож, и Элена послушалась, хоть и не была этому рада.

— Могу я получить свое оружие?

— Да. Утром, — добавила Килэй, когда она потянулась за ножами.

Элена пронзила ее взглядом.

— Я хотела уйти ночью.

— Тогда тебя разорвут и съедят. Яд еще пару часов будет в твоей крови, — объяснила она. — Пока твои способности не вернулись, ты просто человек. Так что, если не хочешь, чтобы черви тебя съели… — она кивнула на шкуры в палатке, образовавшие вторую кровать.

Элена знала, что Килэй права. Она не могла безопасно путешествовать без своих сил. Она не хотела делить палатку с той, кто пытался убить ее, от этого было… неуютно. Но сила, греющая ее кровь, ушла. И ей пришлось слушаться.

Она неохотно сжалась на шкурах, устроилась на спине, чтобы видеть вход в палатку и следить краем глаза за Килэй. Она все еще не доверяла Драконше. И это было взаимным.

— Я оставлю это, — сказала Килэй, показав отравленные ножи. — Так что подумай хорошо, прежде, чем нападать на меня, — она развернулась. А через миг оглянулась. — Если ты храпишь, будешь спать с Сайласом.

Элена не знала, кто такой Сайлас, но ухмылка Килэй сказала ей, что делить с ним палатку она не захочет.

Глава 18

Благодарность великана

Утром Финкс разбудил великанов ревом. Он прошел в амбар раньше обычного, взмахивая над собой хлыстом, вопя, что поля высохли и можно сеять, так что им пора было двигаться.

Они успели попить воды, и Хоб повел их к сараю за Западным амбаром.

— Не толкаться, лезвия направлять на землю! — вопил он.

Каэл отметил, что маги почему-то разъяреннее обычного, но великаны были в восторге. Они оживленно шептались, толпясь у сарая. Вскоре они столпились так тесно, что Каэл боялся, что его раздавят.

Хоб возился с замком сарая, ругаясь под нос. Ключ не сработал, и он ударил по замку заклинанием. Замок пал на его ладонь, и он дернул за двери, чтобы открыть их, а потом отскочил, чтобы его не затоптали.

Великаны побежали внутрь, протискиваясь в двери с такой силой, что рама стонала и скрипела. Один великан опередил остальных и вышел через пару секунд с большим мешком на груди. Он выходил, и Каэл увидел в его руках зловещего вида оружие.

Он тут же узнал его, вспомнив рисунки в «Атласе». Это была огромная коса — оружие с древком длиной с копье и изогнутым лезвием на верхушке. На древке в паре мест были потертые кожаные захваты, чтобы его было легко держать двумя руками. Лезвие напоминало меч, а не косу: он торчал из древка, согнутый немного, чтобы срезать охапки пшеницы.

Или шеи людей.

Каэл подозревал, что великаны использовали косы для сражений чаще всего. Они воевали так часто, что, наверное, шли сразу с полей на бой, так что им нужно было оружие, подходящее для врагов и посевов.

С косами в руках великаны выглядели очень оживленно. Они выпрямили спины, щеки пылали румянцем. Тени пропали из-под их глаз, они искали на лезвиях огрехи.

Великан за великаном выходили из сарая, улыбаясь друг другу, словно они разделяли общую радость. Каэл смотрел на их улыбки… и вдруг ощутил боль в груди.

Теперь он видел тени великих воинов, какими были великаны раньше. Он мог представить, как они выглядели, выстроившиеся в ряд и защищающие свои земли. Они были опасной силой. И Каэлу было интересно, как много армий просто убегало с поля при виде них.

Толпа великанов толкнула Каэла вперед, в сарай. Он схватил мешок с высокой полки и косу с пола. Тяжелое железное лезвие делало косу невероятно сильным оружием. Он прижал косу к груди и вышел из сарая так быстро, как только мог. Лезвие тянулось по земле за ним, мешок доставал почти до колен.

Он знал, как смешно выглядел, но насмешки великанов все равно ранили его. Они смеялись, когда он проходил, тыкали друг друга локтями и указывали на него, чтобы его точно заметили. От их насмешек у Каэла горели даже кончики ушей. Он был в ярости, когда добрался до Бренда.

— Они не перестанут смеяться, да? — выпалил он, пронзая его взглядом.

— Наверное, — сказал Бренд, пожав плечами.

— Почему? Я же выдержал вес? Я работаю, как все. Я даже делал немного их работы, чтобы их не били! И это благодарность?

— Благодарность? — Бренд покачал головой. — Великаны не благодарят, долг решают делами. Однажды они спасут тебя, и все будет честно. Благодарность приводит к еще большим долгам, которые великан не может отплатить. И даже так, — он добавил, подмигнув, — многие великаны лучше умрут, чем отплатят его.

Каэл считал это глупым. Но он не успел ничего сказать, вмешался Деклан:

— Привяжи мешок, как я, — сказал он Каэлу. Он вышел из толпы и сооружал узел из лямок, укорачивая их до нужной длины.

Каэл повторял за ним, привязал мешок, и он уже свисал до бедер. Бренд повел их, и Деклан с Каэлом плелись за ним.

— Посмотрим, — Деклан потянулся к косе Каэла. Он изучал ее минуту, чуть сдвинув брови. — Хмм, так не пойдет. На лезвии трещина, — он вернул оружие. — Я отведу тебя к кузнецу, когда мы закончим.

— Хорошо, — сказал Каэл, Деклан не смотрел на него. Он намеренно смотрел на дорогу. Каэлу показалось, что он ведет себя немного странно. Но он не успел обдумать это, Бренд крикнул:

— Чувствуете запах?

Каэл после многих печальных случаев научился затыкать нос, когда слышит этот вопрос. Особенной опасностью был такой вопрос от Бренда.

— Нет, нет, — сказал он, смеясь. Он указал на дорогу, дым поднимался от башни в четверти мили вдали. — Они готовят хлеб, — Бренд глубоко вдохнул, Каэл видел, как раздулись его ноздри. — О, ностальгия. Сразу вспоминается милая матушка…

— Не надо говорить о маме, — сказал Деклан, ткнув его древком косы. — Ты будешь задумчивым, а нам нужно работать сегодня.

— Ты прав, — сказал Бренд. Каэл был потрясен при виде слез в его глаз. — Не могу я предаваться воспоминаниям. Кто-то должен следить, чтобы вы сеяли правильно!

По пути на поля они остановились у телеги Черла. Бочки с водой сменились бочками с семенами. Бренд заполнил свой мешок наполовину, а потом настоял, что наполнит мешки Деклана и Каэла.

— Этого должно хватить на поле. Не тратьте зря. Идемте, — рявкнул он.

К удивлению Каэла, Бренд был очень щепетильным касательно пшеницы. Он стоял скрестив руки, на поле, и пропускал только некоторых великанов сюда.

— Прочь отсюда, Таггарт! — вопил он на великана, идущего к ним. — Чтобы я не видел тебя возле своего зерна! Иди сажать репу!

Таггарт не обиделся, пожал плечами и пошел в другую сторону.

— Скоты, — фыркнул Бренд. — Неуклюжие идиоты. У них нет таланта для пшеницы. И если ты будешь возиться, — добавил он, грозя пальцем Каэлу, — я отправлю и тебя сажать репу. Не сомневайся.

Каэл пообещал постараться.

Как только их поле заполнилось, Бренд назначил по великану на ряд. А потом склонился к Каэлу.

— Наша пшеница растет группами, зимняя почти готова для урожая, так что пора садить весеннюю, — сказал он и повел Каэла к ряду на поле. — Это будет твой ряд сегодня — третий справа. Ты будешь на этом ряду на любом поле, куда мы пойдем. Это помогает не запутаться. Ты раньше садил пшеницу? Нет? Я так и думал. Смотри.

Бренд поднял косу одной рукой, так быстро, что Каэл вздрогнул, когда лезвие просвистело у его уха. На оружии снизу было несколько колец. Он думал, что это украшение, но кольца странно напоминали узор.

Он смотрел, как Бренд проводит по линии толстым пальцем.

— Это метка для весенней пшеницы, показывает, на какой глубине ее сажать, — он вонзил древко в рыхлую землю, оставляя ямку в почве, а потом он бросил туда зерно, засыпал землей и притоптал ногой. — Видел? Сильно не дави, иначе все испортишь.

Бренд заставил Каэла посадить несколько участков, останавливая его работу, чтобы кричать, где он ошибся.

— Нет, нет! Ты садишь слишком близко друг к другу. Это плохо, — Каэл начал расставлять зерна чуть дальше друг от друга. — Ты хочешь заморить нас голодом? Если так далеко их садить, мы не соберем и половины посаженого.

Когда Каэл смог сделать правильно, Бренд обрадовался. Он казался в этот день счастливее, чем во все остальные, и он не переставал насвистывать.

— Тебя плуг так не радовал, — отметил Каэл. Хотя он садил неплохо, размер косы был для него неудобным. Делать ею ямки было так же легко, как ужинать копьем.

Бренд быстро догнал его.

— Потому что мы вспахивали поля с овощами, — сказал он, словно это было очевидно. — Не важно, сколько у нас общих родственников, я могу быть наполовину Садовником, но в душе я — Зерновик!

— Бренд Зерновик? — Каэл растерялся от такого звучания. Было странно, что великаны так могли себя называть. Хотя это было лучше, чем быть без имени.

Они закончили второе поле и шли к третьему, где их ждал Финкс. Он опасно улыбался, пока они приближались.

— О, вы неплохо справляетесь сегодня, — Каэл почти ожидал, что его язык высунется изо рта, пока он говорит. — Но мы можем и лучше. Поиграем?

Игры Финкса настораживали. Великаны разошлись по рядам, как и раньше, но, чтобы было интереснее, Финкс шагал за их спинами и обещал, что расправится с теми, кто идет медленнее всех.

— И делайте все хорошо, твари, — он развернул хлыст и растянул в руках. — Никаких чар, просто удары жесткой кожи по заду. Начнем игру!

— Да, давай, — сказал Бренд. Его глаза сияли, он склонился, посмотрел на Деклана, а тот слабо кивнул. — Смотри, крыска. Мы сыграем в свою игру. И ты не отставай, — Бренд ударил древком косы по земле с тихим стуком.

Каэл ничего не понимал, но времени на размышления не было. Финкс шел за ним, явно надеясь, что Каэл будет идти медленнее остальных. Так и было.

— Двигай ножками, крыска! — кричал Финкс.

Его хлыст опустился и ударил по коже Каэла. Первый удар поразил его, он выгнул спину подальше от оружия и чуть не закричал. Последовал второй удар, третий. После четвертого он уже бежал за великанами, садя зерна так быстро, как мог. Но все равно отставал.

Он приготовился к пятому удару, но услышал, как Финкс ругает великана на другом ряду. Он возился с ямкой, и Каэлу получил шанс сбежать.

Его спина ужасно болела от ударов. Он чувствовал, как следы хлыста опухают под рубахой. Кожа горела, словно противная пчелка водила жалом по его спине и плечам. Но Каэл злился сильнее, чем испытывал боль.

Его гордость была уязвлена. Было унизительно терпеть избиения от гадкого Финкса, хуже, чем от его чар. Он был беззащитен. Боль делала то, что могли сделать слова. То, что его били, а не приказывали поспешить, заставляло ощущать себя менее человеком.

И больше животным.

Конечно, великаны были грубыми. Их били так долго, что удары сломили бы их, они не могли бы даже улыбаться. Они должны были давно потерять гордость, но этого не случилось.

За каждой улыбкой был вызов. Каждая шутка была бунтом. Если бы Каэл был в рабстве семнадцать лет… он вряд ли смог бы смеяться, как делали великаны. И он уже не был против того, чтобы они смеялись над ним.

Они шли по полю, и Каэл следил за игрой великанов. Он вскоре понял: великаны отставали намеренно, в задуманном порядке. Как только Финкс бросался на одного великана, ему нужно было бежать к другому, чаще всего в другом конце поля. Они заставляли его бегать туда-сюда, каждый великан получал всего пару ударов хлыстом.

Каэл отметил, что приятно слышать, как тяжело дышит Финкс, бегая между рядами. Вскоре он даже перестал ругаться, не успевал выдавить возмущения, а только задыхался. Он пробежал по полю в четвертый раз, и Каэл решил, что он разгадает их игру, но этого не было. Похоже, Каэл переоценил его.

Похоже, Финкс был глупым злом.

Он вскоре вымотался полностью. Он едва дышал, бежал, задрав голову и открыв рот, словно мог поймать воздух ртом, не вдыхая. Пока Финкс страдал, Бренд наслаждался.

Каэл посмотрел на него и понял, что игрой руководит сам Бренд. Он все еще насвистывал, но в его нотах были указания: когда он свистел высокую или низкую ноту, великан послушно отставал. А потом он щебетал, как птица, и отставал Деклан.

Но это был не просто свист. Порой, когда нужно было склониться и бросить зерна, Бренд иначе прижимал пальцы к древку косы. Это тоже были сигналы. И великаны слушались их.

Бренд притворился, что уронил косу, и долго поднимал ее. Финкс заметил его и побежал по рыхлой земле с хищным взглядом. Но, как только он добрался до него, Бренд догнал великанов, а Деклан отстал.

Каэл дождался, когда Финкс убежит, и ткнул Бренда локтем.

— Ты сам это придумал?

Он пожал плечами, но не смог скрыть улыбку.

— О, конечно. Удивлен, крыска? Думал, великаны так не могут? Я… — он посмотрел на плечи Каэла, и его глаза расширились. — Думаю, сегодня ты закончил, крыска.

— Почему? Мне не больно, — быстро добавил он, когда Бренд покачал головой. — Все только онемело.

— Спина великана выдержит удары, мы крепкие, — он посмотрел на спину Каэла снова и присвистнул. — Но не человечек. Я вижу следы даже из-под рубашки!

— Я справлюсь, — настаивал Каэл. У него возникла идея, и он хотел проверить ее. — Я не собираюсь выходить из игры.

Бренд хотел ответить, но визг Финкса помешал ему:

— Поднимай! Все поднимай! — вопил он, ударяя хлыстом по присевшему великану.

Это был Деклан. Лямка его мешка была порвана, и он лежал на земле, зерно высыпалось из него на темную землю. Хотя Деклан старался работать быстро, ему было сложно с толстыми пальцами. Он пытался подцепить зернышки среди земли.

А Финкс продолжал бить его.

Даже издалека Каэл слышал, как хлыст бьет плоть Деклана. Он видел красные следы на его голове и шее. Он скалился от боли.

Гнев заполнил Каэла красным облаком, затмив разум. Он не успел ничего спланировать. Он сделал первое, что пришло в голову: отклонился и бросил косу как можно дальше.

Оружие рухнуло, разбрасывая землю. Оно пролетело не так далеко, как хотел Каэл, но все равно упало за Декланом, этого хватало. Каэл пошел туда, и Финкс увидел его.

— Куда собрался, крыса? — провизжал он.

— Я уронил косу, — спокойно сказал Каэл. Он шел лениво, надеясь увести Финкса, и ему удалось.

Финкс бросился, и Каэл быстро вспомнил камень, представил, как его спина становится твердой, как камень. Он знал, что это сработало, потому что колени задрожали от веса, а кожа затвердела. Хлыст Финкса опускался, и Каэл с трудом прогонял улыбку с лица: он слышал, как хлыст бьет его, но не ощущал это.

Он склонился к косе и чуть не закричал, когда хлыст ударил его по лицу. Этого он не ожидал, на пару секунд он растерялся.

— В героя играешь, крыска? — прошипел Финкс. Он поднял голову Каэла за волосы, гадкое дыхание обожгло его лицо. — Так получи избиение, как герой.

Три удара опустились на спину Каэла, но он смог сделать кожу твердой снова. Ноги дрожали от веса каменной кожи, он шел с трудом и медленно. Он смотрел вперед и шел к великанам. Он ощущал их взгляды, но не смотрел на их лица. Они явно смеялись над его глупостью.

Ему было все равно. Он дал Деклану время собрать зерна и привязать мешок. Бренд отстал, чтобы спасти Каэла, и великаны продолжили игру, как ни в чем не бывало.

На закате они шли к амбарам в тишине. Каэл заметил, что Деклан идет впереди, и догнал его.

— Моя коса, — объяснил он, когда Деклан в смятении вскинул брови. — Ты сказал, что отведешь меня починить ее.

— О… э, не переживай, — он забрал у него оружие. — Я сам ее отнесу.

Каэл даже обрадовался, он не собирался еще час проводить у кузнеца. Он хотел тихий ужин и долгий сон.

Но ужин не был тихим.

Проделки Каэла на поле увидели все великаны, но он ожидал от них другое. Они не смеялись, не изображали, как его били. Нет, они делали то, что раздражало еще сильнее.

Бренд рассказывал историю Каэла, словно это была легенда. Его голос разносился по амбару, становился то выше, то тише, завлекая слушателей силой слов. Пока он говорил, другие тихо слушали, у некоторых из ртов все еще капала каша.

— Он спас Деклана от сотни ударов, — сказал Бренд. Хотя его голос был шепотом, великаны слышали его, ведь, помимо этого, было слышно только храп Невспаханных после ужина. — Горная крыска, но он это сделал.

Каэл покраснел, на него смотрели некоторые великаны. Бренд рассказывал историю уже в третий раз, и она становилась все длиннее с каждым разом. Он уже хотел вмешаться.

— Там не было сотни…

— О, не скромничай, — заглушил его Бренд. Он взмахнул руками, и все склонились ближе. — Мощным взмахом крыска бросил косу над полем…

— Она улетела не так и далеко, — возразил Каэл, но никто не слушал.

Кто-то даже шикнул на него.

— Он прошел мимо глупого мага, смелый, как ворона после посева. И когда Финкс спросил, что он делает, что он сказал? Я уронил косу.

Все смеялись, и Каэл скривился, когда тяжелая рука великана похлопала его по плечу.

— И Финкс из Западного амбара обрушился на него, ударяя так, что мог рассечь спину. Но крыска… даже не скривился.

— Я много раз кривился, вообще-то.

— Он минуту стоял там, удары сыпались на его краснеющую голову. Он не дрогнул…

— О чем ты? Я уходил так быстро, как мо… гх!

Великан рядом с Каэлом зажал ему рот, чтобы Бренд продолжил рассказ.

— Он шел к нам медленно, словно хлыст Финкса был всего лишь мухой. А потом крыска поднял косу и без возмущений продолжил работу, — Бренд присвистнул и покачал головой. — Я еще не видел такой ярости в глазах человека, клянусь матерью долин.

Каэл был смущен восторгом великанов сильнее, чем насмешками. Он знал, что не было смысла исправлять историю, ведь великаны просили Бренда снова и снова рассказывать ее.

Он радостно слушался, и Каэл, чтобы не слушать, как он пережил четыреста ударов, пошел в загон.

Деклан уже лежал на своем месте, его лицо было отвернуто к стене. Он был подавлен весь день, мало поел и пропал, как только Бренд начал рассказы. Наверное, он злился. Может, для Деклана было унизительно, что его спасла горная крыска.

Но Каэл не переживал из-за этого.

Его место еще не высохло полностью, все еще было в обломках крыши. Но он не переживал, что его место попытаются занять ноги или руки великанов. Ему надоело просыпаться от этого по ночам.

Он приблизился и замедлился. Он пялился минуту, а потом понял, почему место выглядело странно: обломки были убраны, а на их месте возник небольшой матрас.

Растерявшись, Каэл понял, что матрас мог предназначаться ему. Он был таким тонким и коротким, что точно не подошел бы великанам. Но кто…?

Он повернулся к Деклану и заметил, что части его постели не хватает. Его ноги лежали до колен на соломе.

Каэл застыл на долгую минуту. Он хорошо знал, что у великанов была только постель, только это они называли своим. И то, что Деклан отдал часть своей постели Каэлу…. Он не знал, что сказать.

И он сказал то, что пришло ему в голову. Единственный подходящий ответ.

— Спасибо, Деклан.

Глава 19

Хитрый план

Небо достаточно порозовело, чтобы черви убрались в свои норы, когда Элена попрощалась, сказав, что она лучше погибнет, чем будет долго находиться рядом с магом. И хотя это задело чувства Джейка, Килэй решил, что это к лучшему.

Элена была на половине пути к дюнам вдали, и Килэй занялась другим заданием: понять, что Джейк отчаянно прятал в сумке.

— Это просто эксперимент, — ворчал он. Сумка шевелилась, он грубо стучал по ней. — Я пытаюсь измерить эффекты жара кожи червей, — объяснил он, когда Килэй прищурилась. — Мы знаем, как на них действует огонь. Но я пытаюсь понять, прячутся они днем от света или от жара. Огонь не такой яркий, чтобы навредить им, но солнце…

— Хорошо, и кто это сделал?

Килэй была даже благодарна, что Элена решила в этот миг ворваться в их лагерь. Она знала, как Джейк любит длинные объяснения.

— Кто из нас что сделал? — крикнула она, Элена приближалась к ним.

Она могла сжигать плоть взглядом.

Ее плечи были напряжены, она сжимала кулаки. Пустая сумка висела в ее правой руке.

— Кто из вас сделал это? — рявкнула она, бросив сумку к ногам Килэй. — Все мои запасы пропали. Еда, вода… все!

— Почему ты обвиняешь нас? — проворчал Сайлас. Он лежал на стекле, сыто улыбаясь утреннему солнцу. — Ты оставила еду посреди пустыни ночью. Не видела сотни голодных ртов у нашего лагеря?

— Да, видела, — сказала Элена с натянутым терпением. — Но разве моя сумка изорвана, кот? Или черви научились развязывать шнурки и открывать крышки, или это кто-то из вас. Может, стоит ударить по всем троим.

Они не были вместе всю ночь, но Сайлас уже сделал из Элены врага. Небо еще было темным, когда он пробрался в палатку Килэй в облике льва и издал оглушительный рев. Элена испугалась так сильно, что чуть не пробила дыру в стене палатки, пытаясь сбежать.

Сайлас смеялся над этим все утро. Даже сейчас он сверкал белыми зубами.

— Я точно этого не делал.

Элена повернулась к Килэй, та тряхнула головой.

— Я тебе не доверяю, — прорычала Элена.

— Это даже к лучшему, — отметила Килэй. — Но, хоть я многое делаю, я не вру.

Элена не выдержала ее взгляд и подошла к Джейку.

— Погоди, — он полез за невидимыми флягами и вытащил одну. Он протянул флягу ей. — Я не делал этого, но вот. Возьми.

Килэй подперла кулаком подбородок, чтобы рот не раскрылся. Она знала, что он отдает Элене последнюю флягу. Была бы она лучше, это бы так не поражало. Но Элена была такой же милой, как заноза под ногтем.

Она посмотрела на руку Джейка.

— Шутишь?

— Нет. Это только кажется, что ничего нет…

— Ты украл мои припасы и насмехаешься?

— Нет, — Джейк встал на ноги, и, хотя возвышался над Эленой, опустил плечи и смотрел на землю. — Мне жаль, что это с тобой произошло. Я только пытаюсь помочь…

— Не извиняйся, — сказал Сайлас, вскакивая на ноги. Он встал перед Эленой и яростно посмотрел ей в глаза. — Шаман слишком вежлив, — прорычал он, — но я — нет. Тронешь его, и я тебя разжую.

Элена пронзала Сайласа взглядом, он с вызовом смотрел в ответ. Джейк, казалось, мог расплакаться. Килэй решила, что пора вмешаться.

Она разняла Элену и Сайласа, надавив руками каждому на грудь.

— Не знаю, что случилось с твоей сумкой, — резко сказала Килэй, — но если мы с Джейком говорим, что не делали этого, то мы не делали. А Сайлас…

— Правду ты не узнаешь! — он рассмеялся ей в лицо.

Элена потянулась к кинжалу.

Килэй схватила ее за запястье.

— Даже не думай об этом, — прорычала она, толкая ее. — Этого уже не изменить, у нас мало припасов, — добавила она и пронзила Джейка взглядом. — У тебя есть два варианта: идти с нами за водой или выжить одной в пустыне. Решать тебе.

* * *

К полудню Килэй начинала жалеть, что не убила их. Мяса на завтрак не было, и Сайлас начал бесконечно стонать от отчаяния. Джейк все еще задавал ей тысячу вопросов каждый час, и она не могла ответить на них так, как ему нравилось. Но теперь Элена все ухудшала.

Когда Сайлас скулил, она часто оборачивалась и говорила ему заткнуться, начиналась перепалка, и Килэй приходилось останавливать их. Потом Элена громко жаловалась, что ей нужно идти подальше от Джейка, и его оскорбляло это.

Килэй оглянулась и увидела, что Джейк идет в нескольких ярдах от них, упрямо направляясь в другую сторону.

Она заставила Сайласа и Элену сесть спинами друг к другу и поклялась сжечь их, если ей придется снова разнимать их. А потом она побежала за Джейком.

— Что ты делаешь, глупый маг? — сказала она, когда до него можно было докричаться.

— Иду домой! — рявкнул он через плечо.

— Нет, ты идешь на восток.

Он остановился и прищурился, глядя на небо. А потом развернулся и, громко ругаясь, пошел в другую сторону.

— Я больше так не могу, — сказал он, поравнявшись с ней. Он пытался пройти мимо, но Килэй схватила его за плечи. — Пусти!

— Нет, пока ты не расскажешь, в чем дело, — Килэй старалась не раздавить его, пока он боролся. — Это из-за слов Элены?

— Нет, — рявкнул он. А потом его гнев угас. — Мне не нравится быть обузой. Шептунам не нравится мой запах. Отчасти поэтому я ушел с тобой из бухты Взятки. Я знал, что тревожу запахом Каэла. Он вел себя вежливо, но я видел. И я просто…

— Да, — сказала Килэй через миг. — Он вел себя вежливо, знаешь, почему?

— Нет.

— Потому что он в душе очень хороший, — было удивительно сложно говорить о Каэле. Она пыталась сохранять голос ровным, но грудь вдруг сдавило. Что с ней такое? Она грубо кашлянула и продолжила. — А Элена не хорошая. Она ужас, она — ребенок, испорченный питомец графини, которой давали все, о чем она просила. Поверь, я уже видала таких, как она.

Джейк покачал головой.

— Ошибаешься, — он снова начал извиваться, и она отпустила его. Он бросил сумку на землю и занялся лямками. — Я оставлю тебе котелок и…

Сумка открылась, и вылетело облако пепла, покрыв лицо и бороду Джейка сажей. Он выругался.

— Просто прекрасно, — проворчал он. Джейк нахмурился, его очки были такими грязными, что Килэй не видела глаза за линзами. — Поверить не могу, что я забыл о чертовом черве, теперь мой эксперимент провален! Видишь? Вам лучше без меня, — он сорвал очки и начал яростно вытирать их о край мантии. — Элена будет приятнее без меня рядом. Если я останусь, будет хуже.

— Джейк, она относится к тебе, как к слуге. Она приказывает тебе, говорит идти подальше от нее, отдавать воду, а ты не споришь, а слушаешься! — он покачал головой, Килэй склонилась и заглянула в его глаза. — Ты — не ее раб, понимаешь? Что с того, что у нее проблемы из-за тебя? Это ее проблема, а не твоя. Мы с Сайласом не слушаемся ее, и тебе не стоит. Так что в следующий раз, когда она будет возмущаться, толкни ее…

— Драконесса!

Килэй вскинула голову, чтобы закричать на Сайласа, но увидела то, от чего сердце подпрыгнуло в горло.

Монстр двигался с юга: большое облако ветра и песка. Он затмевал небо за собой, поглощал большие дюны на своем пути. Буря двигалась к ним идеальной стеной, напоминая волну, набегающую на берег, а они были лишь рыбками, которых вот-вот смоет.

Буря тянулась от горизонта к горизонту, собиралась поглотить их. Казалось, она набирала скорость, подхватывала песок дюн и становилась плотнее, дотянулась до солнца и закрыла его плотным коричневатым плащом.

Килэй знала, что им не сбежать.

Она заметила движение и посмотрела вовремя, чтобы заметить, как Элена бежит в другую сторону. Она проследила за ее бегом и поняла, что она бежит к серым камням вдали — только они вблизи были не из песка.

— За ней! — крикнула Килэй Сайласу.

— А сумки…?

— Брось их! Беги!

Ее пронзительный крик убедил его. Он бросился на четвереньки и стал львом. Килэй схватила Джейка за руку и потянула вперед. Она знала, что им не добраться до укрытия вовремя, но они хотя бы не будут разделены.

— Это песчаная буря! — охнул Джейк, едва поспевая за ней. — Я уже думал, что мы ни одну не увидим. Правду говорят? Порой песок ударяет так, что может отделить плоть от костей…?

— Не знаю, и я не хочу узнавать! — завопила Килэй. Буря приближалась, намереваясь обрушиться на них. Она ощущала ее ярость в горячем ветре, ударяющем по ее шее.

Впереди Сайлас обогнал Элену силой своих лап. Он был почти у укрытия. Килэй вытянула свободную руку и опустила тюрбан Джейка на глаза.

— Прикрой их, если не хочешь, чтобы песок выцарапал их из глазниц! — сказала она, когда он начал жаловаться. — Я тебя веду, доверься! — она посмотрела на цель и натянула капюшон на глаза.

Ветер ударял порывами, дул со всех сторон. Джейк упал, Килэй чуть не споткнулась об него, но удержалась на ногах. Она словно оказалась на дне океана, где потоки терзали ее со всех сторон. Вскоре она перестала ощущать направление, песок не щадил ее — жалил, обжигал как пепел.