Идеальный сценарий

Глава 2

– Ты можешь в это поверить? Оук здесь. После стольких лет его молчания, он здесь, как ни в чём не бывало, – недоумённо говорит Рас.

Я раскладываю наши вещи по полкам в широком платяном шкафу, стараясь сама прийти в себя после встречи с Оуком. Мои руки немного дрожат, поэтому я делаю вид, что очень занята.

– Бонни, не хочешь ничего сказать?

Тяжело вздыхаю и бросаю взгляд на Раса, расположившегося в кресле.

– А что я должна сказать? Оук приехал домой на каникулы. Он имеет на это право.

– Но его не было три года, Бонни. Три года он игнорировал нас, своих лучших друзей. Он ни разу не позвонил нам, а я сотню сообщений ему оставил. Он ничего не объяснил и уехал. А теперь вернулся и считает, что ничего страшного не случилось. Он бросил нас, Бонни, – сокрушается Рас.

– У него своя жизнь, не будь эгоистом. Он не обязан был находиться постоянно рядом с нами. Тем более его профессия предполагает путешествия и поездки. Он устраивал свою жизнь, как ты и я, – спокойно замечаю я.

– Да понимаю я это, но… мне больно, Бонни. Очень больно, ведь мы росли вместе. Мы всё делали вместе. Мы были друг для друга, как братья. Ближе него у меня никого не было. Наши родители дружили ещё до нашего рождения. А мы с ним были неразлучны. Мы никогда ничего друг от друга не скрывали. Мы знали все тайны друг друга. Мы поддерживали друг друга. Не понимаю, почему он так со мной поступил, – горько шепчет Рас.

А я понимаю. Я знаю. Оук Хантер – моя самая страшная и грязная тайна. Это чертовски плохая история, о которой я бы хотела забыть, и у меня практически получилось. Вина съедала меня год. Я жить нормально не могла, когда он уехал. Я, наконец-то, добилась размерного ряда моделей и заработала язву желудка. Я не могла есть, пить, спать и жить. А спать, есть и пить для меня самые любимые вещи в жизни. Это был самый тяжёлый год на моей памяти. Я надеялась, что время всё расставит по местам. Я думала, что ошибки можно исправить. Я считала, что мы всё сможем решить. Нет… ничего мы не решили. Я страдала чёртов год, пока Рас не вытащил меня из депрессии. Он ни о чём не подозревает. Он понятия не имеет, что его лучший друг и его девушка его предали. Они предавали его часто. Очень часто. Они не помнили о нём. Чёрт… чёрт…

– Ладно, ничего, мы с этим справимся, – Рас подходит ко мне и целует меня в макушку. – Нам нужно спуститься на завтрак, нас ожидают наши семьи. Надеюсь, что Оук объяснит нам, почему он так поступил. Всё будет хорошо, да, Бонни?

Рас вглядывается в мои глаза. Мне на несколько секунд кажется, что он всё знает. Буквально всё, но это чушь. Он не может знать, потому что ни я, ни Оук ничего ему не говорили. Мне приходится натянуть для него улыбку.

– Конечно. Оук теперь дома и это новый шанс для вас с ним снова подружиться, – выдавливаю из себя.

– Для нас. Мы ведь всегда дружили. Хотя ты была младше нас, но именно ты сбегала с нами по ночам, чтобы повеселиться, – смеётся Рас.

– Да… да. Ты иди, мне нужно переодеться.

– Зачем? Ты выглядишь потрясающе.

– Я же говорила о сюрпризе. Появление Оука ничего не изменит, – подмигиваю ему.

– Оу, я уже в предвкушении. Ты знаешь, как поднять мне настроение, Бонни. Я люблю тебя, – Рас обхватывает моё лицо ладонями и целует меня в губы.

– Я тоже, – шепчу я.

Едва за ним закрывается дверь, я сажусь на край кровати и зарываюсь пальцами в волосы. Первый раз за всё время я взяла такой длительный отпуск, чтобы провести его с семьёй, а он оказался под угрозой из-за Оука. Чёрт. Я боюсь его. Это нормально бояться человека, который знает твою самую грязную тайну, и она может всё разрушить. Я не верю в то, что он приехал просто так. Три года его не было здесь, в Америке, и вот он решил вернуться. Конечно, он имеет право, но я опасаюсь, что не только его родители стали причиной, почему он здесь. Как говорится, когда тебе есть что скрывать, то ты в каждом видишь врага.

Мы взрослые люди. Прошлое осталось в прошлом, и пора двигаться дальше. Да, Оук вернулся, но это ничего не меняет. Мы отдохнём на курорте, и я буду просто держаться подальше от Оука. Он не подлый. По крайней мере, он никогда не был таким. Но от воспоминаний его холодных серых глаз меня передёргивает. Я не узнала его в них. В этом властном и сильном взгляде. Он словно обещал мне, что возьмёт реванш. Но я это выдумала. Выдумала, и всё.

Я быстро переодеваюсь в новое бельё тёмно-фиолетового цвета, которое купила незадолго до поездки. Натягиваю тёплые леггинсы и свитер, а наверх лыжный костюм. Не важно, катаюсь я на лыжах или нет, но отец настоял на том, чтобы у меня всегда было три вида лыжных костюмов. Это будет больше, чем у семьи Хантеров, вместе взятых. Хотя по определению, у нас всегда будет больше лыжных костюмов, чем у них. У Хантеров один сын, а у нас трое детей, а теперь ещё Уиллоу плюс три. Но разбираться с этим я не хочу.

Спускаюсь вниз и уже отсюда слышу хохот и громкие голоса наших семей. У меня всё внутри дрожит из-за новой встречи с Оуком. Я медленно приближаюсь к столикам, сдвинутым друг к другу и образующим огромный семейный стол. Сглатываю, когда мой взгляд скользит по тёмной макушке волос Оука, сидящего в центре стола ко мне спиной. Его широкие плечи обтянуты зелёным свитером, который, скорее всего, вязала его мама. Она вяжет такие всем каждый год и дарит их на Рождество. У меня целый шкаф различных свитеров с оленями, Сантой, конфетами и другими атрибутами Рождества. Но я люблю эти свитера, потому что на мне один из них. Красный с веточками ели.

– Бонни, ну наконец-то! Ты, как всегда, опаздываешь! Ну, что с тобой делать? – Восклицает папа.

Я вздрагиваю от того, как громко он это говорит и мне становится стыдно. Все смотрят на меня тем самым взглядом: «Это же Бонни, это в её духе». Но у меня были причины… одна огромная причина и сейчас она тоже смотрит на меня. Оук.

Он поднимается со стула и выпрямляется. Чёрт, он всегда был высоким и мне это безумно нравилось. Он говорил, что его рост позволяет ему увидеть многое в вырезе моей футболки и это определённо дар Божий. Но сейчас мне бы хотелось надеть самые высокие каблуки, чтобы не выглядеть такой жалкой рядом с ним.

– Баунти, не хочешь обнять своего старого друга? – Вкрадчивый, полный адского подтекста голос проникает в мою кровь. Мне становится жарко. Даже душно. Я смотрю в глаза Оука и ненавижу его за то, что он делает перед всеми нашими семьями. Он издевается. Он знает, что я запретила так меня называть. Но это же Оук. Он никогда не следовал правилам.

– Да, конечно. С возвращением, Оук, рада видеть, – улыбаюсь и подхожу к нему. Все за столом смеются и хлопают, словно это какое-то чёртово воссоединение важных друг для друга людей. Но мне плохо. Мои руки обнимают его за шею и приходится встать на носочки, чтобы прижаться к его телу. А прижиматься к его телу я не хочу. Но… чёрт, он такой горячий, крепкий и пахнет корицей. Его одеколон ударяет мне в нос. Коленки дрожат, когда его ладони скользят по моей талии и опускаются ниже. К моей заднице. Козёл. Я быстро отпускаю его и предупреждающе бросаю на него взгляд, получая в ответ только наглую усмешку. Он говорит мне этим, что мы только начали и точно вернёмся к этому разговору. А возвращаться к нему я не хочу. Вообще, не хочу.

Я сажусь между Мэнди и Уиллоу, пока за столом снова возобновляется разговор. Точнее, говорит Оук, рассказывая, где он был и что делал. Передо мной ставят тарелку с жареным беконом, яйцами, грибами и свежим салатом. Я обожаю бекон, но сейчас я бы не прочь его засунуть в задницу Оука.

– Он такой горячий, да? – Шепчет Мэнди.

– Кто? – Удивляюсь я, бросая на неё взгляд.

– Она про Оука. Я обожаю Скота, но Оук, действительно, стал очень горячим, – шёпотом подсказывает Уиллоу, качая коляску с племянницей одной рукой.

– Да вы только посмотрите. От него несёт сексом. Грязным сексом. Клянусь, что я намокаю лишь от одного его голоса, – мурлычет сестра. Пихаю её в бок локтем, заставляя замолчать. Что за чёрт?

– Ты рехнулась? Это же Оук. Тот самый Оук. Прекратите, – шиплю я.

Девушки хихикают, переглядываясь. Искоса смотрю на Оука, улыбающегося и кивающего на какой-то вопрос. Я не вслушивалась в разговор. В этот же момент он смотрит на меня, и моё сердце ухает вниз. Быстро перевожу взгляд на тарелку.

Господи, они правы. Он чертовски горяч. Он всегда был таким. Рас и Оук были противоположностями друг другу. Один идеальный, вежливый и нежный. Второй настойчивый, с грязным языком и не терпящий возражений. Но они были лучшими друзьями. Они были, действительно, как братья, пока я всё не испортила. Чёрт, я опять виню себя. Я только вылечилась от этого…

– У тебя на работе всё хорошо, Бонни? – Тихо спрашивает меня Уиллоу.

– Да… да, конечно. С чего ты решила, что у меня на работе проблемы? – Удивляюсь я.

– Просто ты тихая. Обычно ты любишь поболтать или слушаешь всех с огромным энтузиазмом. Но сейчас ты словно не здесь, – взволнованно говорит она.

– Всё в порядке, я просто не выспалась. Ты же знаешь, как я люблю поспать, – натягиваю улыбку.

– Клёвый пирсинг, – поворачиваюсь к сестре, и она прыскает от смеха.

– Мама не заценила. Она считает, что я уродую себя.

– И не нашла ни одного плюса?

– Пока нет.

– А что насчёт интимных мест? Ты правда их проколола? – Спрашиваю сестру. Она загадочно улыбается и наклоняется ко мне.

– Нет, я соврала, чтобы позлить её. Обожаю, когда она злится. Там нет пирсинга. Я сделала на лобке новую татуировку.

– Боже, Мэнди, – смеюсь, пихая её в плечо.

Мы вместе хохочем, а через несколько секунд я понимаю, что за столом тихо и все смотрят на нас. Оук смотрит на нас, прищурившись и словно обвиняя меня, что я позволила себе смеяться, а не страдать. Козёл. Кривлюсь и передёргиваю плечами.

– Оук, скажи, ты с кем-то встречаешься? – Интересуется Мэнди, соблазнительно улыбаясь ему. Закатываю глаза и качаю головой.

– На самом деле да. С Трейси Салливан…

– Что? – Выдыхаю я. – С Трейси? Как вы встретились? Вы же только пару раз встречались в колледже. И ты говорил, что она тебе не нравится.

– Да, так и есть, но судьба распорядилась иначе, – смеётся Оук. – Наши пути пересеклись в Дубае, когда я снимал там рекламу для одной компании, изготавливающей яхты. Она была в числе актёров. Мы пошли выпить вечером и решили, что раз мы встретились на другом континенте, то это должно что-то значить. Мы вместе уже полтора года.

Моё сердце колит. Это больно. Я в шоке таращусь на Оука, отпивающего кофе.

– Она приедет сюда тоже. Вчера она закончила съёмки в Берлине и уже летит сюда, чтобы я мог представить её всем вам и своим родителям.

– То есть между вами всё серьёзно, Оук? – Спрашивает Рас.

– Определённо, да. Я настроен решительно. Она мне идеально подходит. Мы можем путешествовать вместе. Мы любим одно и то же. У нас шикарный секс. А что ещё нужно мужчине, как не развратная любовница, хороший друг и потрясающая внешность в одном флаконе, не правда ли? – Меня передёргивает от отвращения, хотя все остальные смеются и кивают Оуку.

Поверить не могу, что он встречается с Трейси! С той самой Трейси. Я всегда её терпеть не могла. Мы одногодки, и она постоянно подстраивала встречи с Оуком. Не удивлюсь, что и эту встречу она тоже подстроила. Та ещё стерва. И она не подходит ему. Она легкомысленная и… просто стерва. Она чертовски сексуальна. Её чёрные волосы вкупе с яркими голубыми глазами делают её неотразимой, а шикарная фигура лишает всех женщин уверенности в себе. Наверное, поэтому она выбрала карьеру актрисы. Камера её всегда любила, теперь её любит и Оук. Стерва, говорю же.

– Так, значит, ты собираешься жениться на Трейси? Ты уже думал об этом? – Спрашивает Рас. Какого чёрта он делает?

– Может быть, так и будет. Я не знаю. Я не спешу с этим. Брак – серьёзная вещь, а я ещё не готов. В мире столько интересного, – пожимает плечами Оук.

– Но если ты не готов сейчас, то никогда не будешь готов. Получается, что ты просто морочишь голову Трейси, ведь она надеется, что выйдет за тебя замуж. Вы долгое время вместе, – замечает Скот.

– Мужик, я просто живу. Кому нужны все эти заморочки? Ну, вот взять, к примеру, Раса и его девушку, – Оук выделает последнее слово, красноречиво глядя на меня. Не смей, Оук. Не смей.

– Ты забыл её имя, Оук? Бонни. Мою невесту зовут Бонни…

– На самом деле её зовут Баунти, но ты это и так знаешь. И я в курсе, как зовут твою… подожди, невесту? Вы что, обручились?

– Нет!

– Конечно!

Я смотрю через стол на Раса, а он на меня. Какого чёрта?

– Почему нет?

– А почему конечно? Мы только говорили об этом, – возмущаюсь я.

– Мы говорили об этом и пришли к выводу, что сейчас самое время.

– Сейчас?

– Господи, вы что, обручились и нам ничего не сказали? – Вставляет мама Раса.

– Нет…

– Мы хотели сообщить на Рождество.

– Да замолчи ты уже, Расти! – Повышаю голос и поднимаюсь из-за стола.

– Так, слушайте, мы не обручены. Мы встречаемся. Мы просто встречаемся, ни о какой свадьбе пока и речи не может быть. У меня куча работы, как и у него. Это просто… просто чушь собачья. И в этом виноват ты, – тычу пальцем на хрюкающего от смеха Оука.

– Я при чём? Это у вас семейные проблемы и по всему видимому, я не единственный, кто не готов связывать себя узами брака, но и ты. Получается, что ты морочишь голову Расу, как и я Трейси, – заключает Оук, чем выбешивает меня.

– По крайней мере, я никуда не убегаю, в отличие от тебя. Трусливая задница ты, Оук. Ты самый противный, наглый и неприятный тип. Ты задумал это с самого начала. Ты специально начал этот разговор.

– Никто не виноват, что ты психованная истеричка, которая резко реагирует на какие-то слова. Они тебя так оскорбляют? Да. Они тебя задели, потому что я прав. Ты всегда ненавидела правду. И уж кто из нас трусливая задница, так это ты, Баунти!

– Не смей меня так называть!

– Это твоё грёбаное имя!

– Не для тебя! Знаешь что? Лучше возвращайся туда, где ты был, придурок. Без тебя мне было лучше. Нам было лучше. И я согласна на свадьбу. Через год. Всё! Я, чёрт возьми, выйду за Раса замуж, и ты заткнёшься!

– Ага, вперёд! Только потом не ной, что это я тебя заставил! Ты это делаешь специально, чтобы насолить мне, Баунти! Но мне насрать на вас! Вы для меня никто!

– Специально? И почему же? Я люблю его. Он любит меня. Всё. Все истории именно так заканчиваются…

– Вот-вот, – Оук подскакивает с места, швыряя на стол кружку. Вся семья визжит и отодвигается, а кружка разбивается.

– Вот, что ты выбираешь. Конец. Ты всегда настолько зациклена на том, как это закончится, что забываешь о том, что в середине. Ты спешишь поскорее всё закончить и делаешь это самым дерьмовым образом.

– Я не прячусь от проблем. Я здесь. И если тебе есть что мне предъявить, то вперёд. Я говорю не о конце, а о том, что все истории о любви заканчиваются свадьбой…

– Чушь собачья! История любви только с этого начинается! Свадьба это не чёртов гроб! А ты именно так это и видишь!

– Я не вижу свадьбу, как гроб, идиот! Я говорю о том, что свадьба это логический итог отношений и чувств!

– Вот, снова итог! Это не итог, чёрт тебя бы побрал! Это начало новой главы! Нового сезона! Новой книги! Это не итог!

– Это итог одного этапа отношений и переход к другому, но что тебе может быть известно об этом? Ничего. Поэтому ты не понимаешь, о чём я тебе говорю. Ты никогда и никого не любил, кроме самого себя. Ты эгоистичная задница, Оук. Ты всегда думал только о себе. Ты исчез, даже не считая должным сообщить, что хотя бы жив! Ты ничего и никогда не заканчиваешь! Ты всё бросаешь, поэтому ни черта не знаешь, что у любой истории любви должен быть счастливый конец!

Я не знаю, как так получилось, но мы уже стоим друг напротив друга и сверлим друг друга взглядами.

– Да потому что так не бывает, Баунти! Не у всех историй счастливый конец, у некоторых его просто нет. Не все люди могут быть вместе. Не все они подходят друг другу на всю жизнь. На какой-то период жизни, да, они совместимы, но не на всю жизнь, поэтому брак это не выход. Знаешь, почему это для тебя финал? Потому что ты паршивый сценарист. Ты считаешь, что брак что-то изменит, но нет. Ни черта это не изменит! Ты в каждой истории показываешь, что после чёртового первого поцелуя, пара понимает, что создана друг для друга. А для чего ты это делаешь? Чтобы люди верили, что чудеса случаются, какие-то в духе Рождества, но в жизни всё иначе. Кому-то всегда разбивают сердце и это сложно пережить. Поэтому эти люди пьют, но не становятся алкоголями. Они уходят, но не становятся трусами. Им грустно и не всегда история должна завершаться браком. Некоторые истории должны иметь продолжение, открытый конец. Поэтому ты пишешь сказки, а я снимаю хорошие фильмы и получаю награды. Ты врёшь о том, что первый поцелуй важен. Но так ли это? Твой был важен? Ты с этим человеком сейчас?

От злости и обиды за то, что он так низко оценил меня, унизил всю мою работу, да ещё и открыто заявил о постыдных секретах, у меня сдавливает грудь. Размахиваюсь и даю ему смачную пощёчину. Оук отшатывается от меня, но потом дёргает головой, упрямо поднимая подбородок.

– Я тебя презираю, Оук Хантер. И вот мой ответ тебе. Ты циничный козёл и трус. Ты ни черта не знаешь о том, что такое разбитое сердце.

– Я тебя тоже презираю, Баунти Риджерс. Ты доказала мне, что я прав. Если кто из нас и циничен, то это ты. Ты лживая змея. Ты…

– Так-так, хватит. Перестаньте. Что с вами произошло? – Меня хватает за руку Скот и оттягивает в сторону от Оука. Его с другой стороны берёт за руку моя мама, шокировано смотря на нас обоих.

Перевожу взгляд к столу, где все замерли с такими лицами, словно увидели чёртового Санту в трусах. Чёрт… чёрт…

– Кажется, я задала неверный вопрос, – шепчет Мэнди.

Мне становится ужасно стыдно за то, что я не сдержалась. Это всё нервы. Они настолько натянуты, что я просто боюсь, что Оук выложит всю правду и разрушит мою жизнь.

– Простите, я… не выспалась. Простите, – мямлю я, вырываясь из рук брата. Хватаю рюкзак и моё лицо горит от стыда. Я не могу смотреть на Раса. Я уверена, что уже обо всём догадался. Чёрт… я не хочу делать ему больно. Это было в прошлом. В чёртовом прошлом.

– И кто же из нас убегает, Баунти? – Шипит мне вслед Оук. Останавливаюсь и оборачиваюсь. Я не могу выносить его заносчивую физиономию. Мне хочется ему врезать снова.

– Я поступаю, как взрослый человек и ухожу, чтобы остыть. Но я вернусь и куда раньше, чем через три года, – язвительно цежу я.

– Бонни, достаточно, – останавливает меня отец.

– Оук, какого чёрта ты делаешь? Веди себя прилично. Хватит задирать бедную девочку. То, что ты зарабатываешь больше неё, не значит, что ты имеешь право унижать её работу. Я не этому тебя учил, сын, – зло отчитывает его Джерри.

Но Оуку всё равно. Он прищуривается, смотря на меня, и дёргает рукой, вырываясь из руки моей мамы. Он медленно подходит ко мне, но я вскидываю подбородок.

– Ты никогда не умела говорить «нет», Баунти. У тебя никогда не было храбрости на это. И мне жаль, что даже взрослая ты так и не научилась принимать верные решения. Ты ничтожна, – выплёвывает он мне в лицо.

– Оук!

– Оук, хватит!

В моих глазах скапливаются слёзы от обиды. Оук с победным выражением лица поворачивается к нашим семьям.

– Что ж, это было очень интересно. Но я предпочту дождаться свою девушку, а не кататься с вами. Встретимся вечером или завтра. Трейси очень голодная женщина и она вряд ли выпустит меня из постели, – Оук проходит мимо меня, толкая плечом. Я оступаюсь и поджимаю губы.

Чёрт, я проиграла этот раунд. Я снова проиграла, как и тогда.