Играя в жизни. Полное издание

17. Клуб Заблудших

Чем ближе подступала темнота за окном, тем оживленнее становился Клуб Заблудших. Меня увели в парную, надраили до красноты кожи, намазали всевозможными кремами, высушили волосы и сделали прическу, на которую невозможно смотреть и не смеяться. Но все это полнейшая херня, вся беда в одежде, если эти клочки ткани можно так назвать. Тонкая полоска красной ткани прикрывает грудь, даже больничный бинт шире того безобразия, что на меня надели. Да я понимаю, что грудь небольшая, но можно было бы выдать и пару полосок. Юбка тоже крошечная, она еле–еле прикрывает задницу, а с ремня идут легкие полоски прозрачного тюля до самых пят, но они мало что скрывают. По двум сторонам на бедрах разрезы. Клеопатра лично пришла ко мне и нанесла макияж, сначала она хотела сделать из меня свою копию, разрисовав глаза черным, а губы красным, но передумала. Сказала, что пока я свежая и должна быть похожей на только что раскрывшийся цветок. Даже это, казалось бы, милое сравнение было тошнотным.

Время продолжало идти, за окном я видела, как приезжают машины, а внутри с каждой минутой становится громче.

Я не позволю, чтобы мной пользовались. Из этой комнаты нет выхода, кроме двери, окно я пыталась разбить. Трижды. Оно оказалось прочнее металла.

Дверь открылась и в комнату ворвалась волна музыки и шума. Клеопатра смотрела на меня и улыбалась, но взгляд был твердым.

– Пора, – сказала она.

Босые ноги прилипли к полу, я не могла сдвинуться с места.

– Сегодня все клиенты, если они будут, идут через беседу со мной, – напомнила она и отступила от дверного проема.

А я продолжала стоять и смотреть на переодевшуюся в черно–красное одеяние Клеопатру. Слова Джека о том, что Шелби сам придет за мной, возникли в голове неожиданно и вовремя, потому что Клеопатра сообщила, что если я не выйду сейчас сама, то мне помогут.

Мысль о том, что в зале я смогу встретить Шелби, воодушевила. Может, у него был какой–то план, может, я должна буду шпионить тут за кем–то? Или… я несу полнейшую дичь, лишь бы не думать о том, что меня ожидает за дверью.

Я выдохнула и вышла, держась за мысль, что Шелби все же окажется в зале и объяснит мне, что вообще происходит.

Я тут же попала в лавину кишащих людей. Мужчины всех возрастов, полуголые женщины. У многих в руках бокалы – там алкоголь, его запах пропитал все вокруг.

Мы направились в сторону главного помещения. Поняв, что на меня никто не смотрел, так как женщин тут было более чем достаточно, я немного успокоилась и стала наблюдать. Наблюдения привели к тому, что я видела, как уничижительно мужчины относились к работницам Клуба Заблудших. Они их трогали, могли толкнуть, ухватиться за задницу или полапать за грудь.

– Иди к Люку и разноси напитки, будь улыбчивой и сексуальной.

Клеопатра указала мне в сторону мужчины, к которому подходили такие же, как я девушки, брали напитки и уходили в зал. Я отправилась к Люку и встала последней в очереди за бокалами. И тут я заметила интересный момент. Зал был в форме большого круга, который делился на четыре части, напоминая разрезанный пирог. Первая часть – место, где стояла я, здесь не было гостей, а только те, кто работал в Клубе, а вот три оставшиеся – уже что–то интересное. По одежде и по виду людей, разместившихся там и там, можно понять – они из разных Кланов. Два других меня не интересовали, а вот Феникс привлек мое внимание. Рисунок птицы, взмахнувшей крыльями на спинах курток тех, кто еще их не скинул, показал мне, где их искать. Я глаза сломала, выглядывая там одного–единственного человека, который отправил меня сюда и оставил. Я до сих пор не понимала его мотива, но с каждой минутой злилась все больше и больше.

Более того, в Клане Феникса я не видела не только Шелби, там не было Джека и Ханта. Остальных я не знала, лиц этих людей не видела ни разу в жизни.

В центре круга была сцена, на которой стройные и молодые девушки танцевали и раздевались по ходу дела. Бывало, что кто–то из мужчин в зале подзывал к себе кого–то из танцовщиц, и она безропотно спускалась со сцены и усаживалась на колени. На сцену тут же поднималась другая девушка, и все начиналось заново.

Мне вручили в руки два бокала, сквозь толпу я встретилась взглядом с Клеопатрой, она слегка кивнула и снова переключила свое внимание на мужчину, что стоял рядом с ней. Высокий и подтянутый, с бритой наголо головой и татуировкой прямо на черепе в виде двух скрещенных топоров.

Я пошла в зал, направилась в сторону Клана Феникса, но меня перехватили почти сразу же, я отдала бокалы и быстро вернулась к раздаче. В тот момент я и заметила, как Клеопатра показывает лысому мужчине на меня. Я тут же отвела взгляд и внутренне сжалась.

Я продолжала ходить по залу, но мне так ни разу не удалось дойти до Клана Феникса. Я не знала, что сделаю оказавшись там, что скажу им, но инстинктивно мне казалось, что там я буду в большей безопасности. Время шло, в зале становилось все меньше людей, большая часть мужчин удалились, прихватив с собой алкоголь и женщин, которых осталось не так уж и много. И тогда на меня стали обращать внимание. Мне хотелось сжаться в комок и исчезнуть, но я не хотела выглядеть жертвой, ведь хищника это только привлечет.

Дважды ко мне обращались мужчины, один перекинул мое тело себе на колени и усадил меня, я начала вырываться, он только засмеялся.

– Отпусти, – прошипела я, упершись руками в его плечи.

– Да брось, быстрый отсос, и ты свободна.

Я перестала вырываться и посмотрела в зеленые глаза мужчины. Он был из клана Топоры и Шпоры. Оттуда же и мужчина, который весь вечер провел с Клеопатрой. Я должна отправить этого человека к ней, чтобы она рассмотрела его кандидатуру, но я этого не делаю.

Шершавая ладонь проводит по моему бедру вверх, я наклоняюсь к мужчине и шепчу ему на ухо:

– Если твой член окажется у меня во рту, ты лишишься его навсегда.

Он практически сбросил меня со своих колен, и я с колотящимся о ребра сердцем вернулась к раздаче. Меня трясло и тошнило. Так хотелось выпить бокал алкоголя, но я должна быть полностью в трезвом уме, чтобы постоять за себя.

Меня трогали, каждый раз, когда я шла по пустеющему залу, меня трогали проклятые руки. Кто–то шлепал по заднице, кто–то пытался ухватиться за грудь. Я чувствовала себя грязной и ничтожной. Клеопатра следила за мной словно ястреб, а потом подошла.

– Ты плохо справляешься, – сказала она и закурила. Выдохнула клубок дыма мне в лицо и добавила. – Я нашла тебе гостя.

– Я не пойду.

– Тогда я разрешу каждому, кто остался в зале, взять тебя. – Бросив эту угрозу она продолжила, предварительно указав мне на мужчину с бритой головой. – Это Велас, сегодня он весь вечер скучал, потому что его предыдущая девушка погибла. Ты ее помнишь? Время скорби прошло, и он готов взять себе другую, и главное его условие в том, что она не должна быть слишком использованной другими. Глава Клана Топоры и Шпоры предпочитает свежий товар. Печется о своем статусе среди подчиненных.

В голове моментально всплывает образ застреленной девушки. Он бил ее, и скорее всего это было самым малым, что он делал. Клеопатра нашла мне чудовище, которое стоит в конце зала и поднимает бокал, смотря на меня и криво улыбаясь.

– Велас однолюб и собственник, он не любит делиться и другую себе не возьмет, пока…

– Пока она не умрет, – закончила я за Клеопатру.

– Или не наскучит ему. Но сейчас он готов выкупить тебя на месяц. Ты будешь ублажать только его. Поверь мне, это лучшее предложение, которое столь неопытная и агрессивная девушка может получить.

Я оторвала взгляд от Веласа и повернулась к Клеопатре.

– Я буду биться за себя.

Клеопатра улыбнулась.

– Я знаю. Ему это нравится. Возбуждает.

Клеопатра взяла меня под руку и потащила в сторону комнат, а я старалась найти Шелби среди редеющей толпы. Он так и не пришел.

Клеопатра оставила меня в комнате, что еще утром принадлежала другой девушке, тут уже везде горели свечи, которых не было когда я уходила. Сука все приготовила заранее. Я бросилась к двери, но она была заперта. Из соседних комнат разносились недвусмысленные стоны, из моей будут только крики. Я начала метаться в поисках хоть чего–то, что сможет меня защитить, единственное, что я нашла, – это подсвечник, тяжелый черный подсвечник. Я задула на нем свечи и стряхнула их на пол, схватила металл и замахнулась. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел Велас. Увидев у меня в руке подсвечник, он растянул губы в предвкушающей улыбке.

– Клео не обманула, – сказал он, запирая дверь. – Только не рассказывай ей, что я так ее называю. Она этого не любит.

Он обернулся и скинул с себя кожаную куртку с нашивкой топоров, идентичной его тату на затылке. Подошел к кровати и лег, подперев голову рукой. Похлопал по месту возле себя.

– Иди ко мне. Нужно познакомиться. Мое имя…

– Я знаю твое имя.

– А я твоего не знаю.

Я молчала. Он смотрел, и с каждым ударом сердца его лицо менялось. Из беззаботного, оно стало скучающим, а потом превратилось в ужасную маску злобы.

– Я не повторяю дважды, – сказал он.

Я сжала подсвечник еще сильнее.

Он сорвался с кровати так быстро, что я онемела. Велас дернул меня за талию, и я повалилась на кровать, а в следующее мгновение он уже нависал надо мной. Я извернулась и скатилась с кровати, потеряв при этом нижнюю часть юбки, тюль остался у него в кулаке. Он поднес тряпку себе к лицу и глубоко втянул воздух носом.

– Становится интереснее, – сказал он и встал с кровати.

Я не могу только обороняться, так я точно проиграю. Когда он выпрямился в полный рост, я бросилась на него, и мы завалились на пол, я услышала, как из глотки Веласа вырвался хриплый выдох. Я взобралась на него и схватила за шею, начала душить, но он одним ударом отбил мои руки, и потеряв опору, я завалилась на него, он прижал меня к себе, и я почувствовала его восставший член. Твою мать!

Я укусила его за плечо, он оттолкнул меня и с размаху ударил по лицу. Я отлетела, а в голове поселился шум. Я больше не слышала стонов из соседних комнат, на мгновение потеряла, где пол, а где потолок. Велас закинул мое тело на кровать. Я лежала спиной на скомканных простынях, а мои ноги свисали с кровати, касаясь пола. Велас сорвал с меня топ и отбросил его в сторону, расстегнул ширинку на штанах и спустил их. Схватил меня за бедра и подтащил так, что моя задница оказалась в воздухе.

– Нет, – прошептала я, приходя в себя.

Я начала отползать и получила еще один удар по лицу. Он что–то говорил, но я этого уже не слышала. Руками пыталась ухватиться за кровать, покрывало, хоть что–то, но от этого не было никакого толку.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла Клеопатра, а за ней высокая темная фигура. В следующее мгновение Велас отпустил меня. Я приподнялась на локтях и отползла к изголовью кровати, но из–за потери в пространстве, свалилась с кровати. Велас почему–то тоже лежал на полу, а над ним стоял Чейз Шелби.

Из груди вырвался всхлип.

Голосу Клеопатры удалось прорваться сквозь шум в моих ушах:

– Шелби прекрати! Тут запрещены выяснения отношений между Кланами!

Чейз Шелби направился к Клеопатре.

– Ты не должна была выпускать ее в зал.

– С чего это? Она моя, и я делала с ней все, что считала нужным. Я вообще не понимаю, что ты тут забыл.

– Она не твоя, – сказал Шелби и снял с себя куртку, бросил ее мне. – Прикройся.

– Джек отдал ее за долги, – сказала Клеопатра, уперев руки в бедра.

В комнате повисла тишина, я натягивала куртку, трижды промахнувшись мимо рукава. Велас пошевелился, и я вскочила на ноги, не помню, как оказалась за спиной Шелби и вцепилась в его локоть.

– Он не имел права ее отдавать, – сказал Шелби. – Сколько он тебе должен? Я заплачу, но ты его сюда больше не пустишь. Даже если он будет говорить, что пришел от меня.

Клеопатра стала торговаться:

– Плюс моральный ущерб.

– Оплачу.

– Разгромленная комната.

– Оплачу.

Потом он повернулся ко мне, посмотрел на лицо и сжал губы в тонкую линию.

– Оденься, мы уезжаем.

Мне не нужно было повторять дважды, я нашла штаны, в которых приехала, и обувь, натянула их и снова встала рядом с Шелби. Он приложил свое запястье к запястью Клеопатры. И расплачивался своим местом в рейтинге. За одно мгновение Клеопатра взлетела, а он пал.

Когда мы уходили из комнаты, Клеопатра окликнула Шелби:

– Присматривай за ней лучше, Велас не любит делиться.

Шелби даже не обернулся. Я внутренне сжалась.

Плохо помню, как мы уходили из Клуба, но стоило мне оказаться в машине на переднем сиденье, как меня начало трясти. Мы агрессивно развернулись, так, что меня припечатало к окну, и понеслись в сторону Клана Феникс. Я ни о чем не могла думать. Только одна мысль терзала голову – меня не изнасиловали. Велас не успел. И я не знаю, что бы сделала, если бы он все же это сделал. Тело, это единственное, что у меня есть, даже одежда на нем мне не принадлежит. У меня нет ничего и никого. И если бы последний кирпичик фундамента сегодня рассыпался, то я бы умерла.

Всю дорогу в машине стояла тугая тишина. Я хотела спросить Шелби, почему он отправил меня туда, что я такого сделала, но язык меня не слушался. Шелби сидел расслабленный, словно только что ничего не произошло. Когда машина въехала на территорию Клана Феникс у меня на глазах выступили слезы, но я быстро сморгнула их и уставилась в боковое окно, отвернувшись от своего спасителя. Он видел меня сегодня в более отвратительном состоянии, практически голую, побитую. Машина остановилась у его дома, я сразу же вышла и отправилась в сторону царства Барбары, но Шелби окликнул меня. Я обернулась, когда он стоял у открытой двери своего дома.

– Зайди.

Я отрицательно покачала головой.

– Я хочу оказаться в одиночестве, – честно призналась я, и слеза все же скатилась по щеке.

– Окажешься, но только в этом доме. Есть свободная комната и душ.

Душ. Как же я хотела смыть с себя все, что со мной произошло. Пару мгновений я еще думала об этом, а потом пошла в сторону дома Чейза Шелби. Оказавшись внутри, я осмотрела большую комнату на первом этаже. Чейз указал на лестницу.

– Первая дверь справа. В шкафу одежда.

– Чья она?

– Моя.

Я больше не стала ничего спрашивать, пошла в сторону лестницы, и в этот момент одна из дверей на первом этаже открылась, оттуда вышел Джек. Он удивился, увидев меня, и тут же перевел взгляд на Шелби, а потом обратно на меня:

– Ты передумала и решила вернуться?

– Что? – спросила я.

Джек сделал такое невинное лицо, что мне захотелось засмеяться.

– Ты ведь решила остаться в Клубе, сама сказала, что там тебе будет лучше и…

Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я бросилась на Джека. Этот ублюдок врал! Чейз перехватил меня поперек талии, когда до лица Джека осталась какая–то пара сантиметров. Джек отступил и бросил взгляд на Шелби.

– Я говорил, что она невменяема.

– Иди наверх, – сказал Чейз.

Я оттолкнулась от него и поднялась по лестнице. Но в комнату не зашла, я присела за перилами и слушала их разговор, который начался с удара. Джек упал на задницу, но быстро поднялся.

– Ты не можешь притаскивать в наш дом сумасшедших! – возмутился он, потирая скулу.

– Ты сказал, что она осталась там по своей воле. Ты мне сказал, что пытался ее переубедить. Ты мне сказал, она захотела стать шлюхой Клеопатры и была рада этому.

Вот тварь!

– Так и было, – сказал Джек, разводя руки в стороны.

На какое–то время на первом этаже воцарилась тишина.

– Ты солгал, – начал Шелби. – Джек, мы знаем друг друга слишком давно, тебе известно, как я отношусь ко лжи. Еще одна подобная выходка, и ты вылетишь из этого дома со скоростью пули.

– Ты веришь какой–то девке, а не своему брату? – Джек негодовал, он начал расхаживать из стороны в сторону.

– Разговор закончен.

– Нет. Ты не можешь выгнать меня…

– … Могу. Ты уже давно не ребенок. Твою мать, Джек, да я сделал невозможное и вытащил тебя из Ристалища! А ты вернулся! Это каким идиотом надо было быть, чтобы отправиться не в столицу, а в сектор?

Что? Так это Шелби знает выход отсюда?

– Я хотел вернуться! – закричал Джек.

– На хера?

– Я должен быть там, когда ты откроешь капсулы.

Они замолчали, а я думала о том, что узнала слишком много. Они братья? Я выглянула и посмотрела на них. Немного похожи, но… такие разные. Шелби каким–то образом вытащил Джека из Ристалища? Как он это сделал? И что за капсулы? Зачем их открывать? Пока я была в своих мыслях, Джек ушел.

– Подслушивать нехорошо, – сказал Шелби, и я ломанулась в комнату, словно меня за перилами и не было.

Я залезла под душ и мылась так долго, что подушечки на пальцах распухли. Вышла из душа и посмотрела на себя в зеркало. Левая сторона лица припухла, влажные волосы похожи на гнездо неаккуратной птицы. Расчесала пальцами как могла и вышла в комнату, закутавшись в полотенце. Залезла в шкаф и достала оттуда длинную мужскую футболку, и шорты. В футболке я утонула, а шорты пришлось утянуть практически на максимум.

Несмотря на горячую воду, меня до сих пор трясло.

Я залезла на кровать и укрылась одеялом. Мне было неприятно касаться своего тела. Когда я согрелась и немного пришла в себя, выбралась из кровати и заправила ее так, как было, вернулась в ванную и выбросила юбку в урну, а куртку Шелби аккуратно повесила на спинку стула. Когда я собралась выходить из комнаты, в дверь постучали.

– Рэйвен? – голос Шелби.

Я открыла дверь, он осмотрел меня с ног до головы.

– Все нормально? – спросил он.

Я кивнула.

– Ты отправил меня туда? – спросила я.

– Нет.

Из разговора, который я слышала, прячась за перилами, он говорит правду.

– Спасибо, – тихо сказала я. – Спасибо, что вытащил меня… оттуда.

Ебучие слезы снова потекли по щекам, я утирала их, но они продолжали катиться. Мне было так стыдно за них. Я ненавижу быть уязвимой и слабой. Из–за того, что кто–то является свидетелем этого, мне становится только хуже. К слезам присоединяются сопли, истеричные всхлипы и икание.

– Не плачь, – сказал Шелби.

Я подняла на него глаза и с истерическим смешком сказала, что не могу успокоиться.

– Что сделать, чтобы ты успокоилась? Надо поговорить.

Я пожала плечами, а потом сказала самую странную вещь в мире. Я попросила Шелби обнять меня. Он сделал это, и я, уткнувшись ему в футболку, начала рыдать. Около пяти минут я стояла и ревела, а потом начала успокаиваться. Отстранилась от Шелби и расправила его мокрую от слез футболку.

– Извини, я не плакса, но…

– Не извиняйся.

Я видела, что ему было некомфортно от всей этой ситуации. Он будто не видел до этого плачущих женщин.

– О чем ты хотел поговорить? – спросила я и сделала глубокий вдох.

– Теперь ты входишь в мой отряд. Хант не потерпит, чтобы человек с меткой убийцы прохлаждался, когда у нас недостает людей.

Куда угодно, но только не в Клуб Заблудших.

– А что делает твой отряд?

– Разное.

– Хорошо, – я не стала юлить. Теперь я обязана ему жизнью. Он вытащил меня из ада. Но меня мучал вопрос, и я задала его: – Зачем ты поехал за мной, если Джек сказал, что я осталась там по своей воле?

– Задай другой вопрос.

Пару мгновений я смотрела в глаза Шелби.

– Почему ты спас меня? – с сомнением спросила я.

Мне показалось, что уголок его губ дрогнул.

– Другой вопрос.

– Это игра какая–то? – спросила я.

– Нет.

Хорошо, ну и как я должна задать вопрос, чтобы он на него ответил?

– Для чего ты меня вытащил из Клуба? Мог оставить и…

– Не мог.

– Почему?

– Я обещал защищать тебя и вторую девушку.

– Шанти, – напоминала я.

Не обещал. Когда я помогла ему выбраться из клетки, он пообещал мне место в Клане. Не более этого. Я видела по его глазам, что он не забыл об истинном обещании. Шелби увел разговор в другое русло, и я не стала этому препятствовать.

– Ты должна быть готова к семи утра.

– Сколько сейчас времени?

– Три часа.

Мне осталось четыре часа.

– Хант будет смотреть за тобой. Он очень внимателен к новичкам. Хант придет на построение перед нашей поездкой. Не облажайся.

– Что будет, если я облажаюсь?

Шелби перевел взгляд на мою опухшую щеку и вернулся к глазам.

– Мы оба об этом пожалеем. А теперь ложись спать.

– Здесь? – напряженно спросила я.

– Да.

– Почему?

– Ты всегда задаешь так много вопросов? В лесу почти всегда молчала.

Пожимаю плечами.

– Я боялась тебя.

– Больше не боишься? – он задал этот вопрос с другой интонацией, и на мгновение я растерялась, а потом ответила ему его же словами.

– Задай другой вопрос.

В этот раз его губы точно дрогнули.

– Отдыхай.

Он развернулся, и до меня только дошло, что одежды у меня нет, и в семь утра она волшебным образом не появится.

– Шелби, у меня нет вещей. И…

– В шесть тридцать сумка с вещами будет находиться за порогом комнаты. И мое имя Чейз.

Знаю, хотела сказать я, но дверь уже закрылась.